16 iюля
Глубокоуважаемая Анна Григорьевна!
Позвольте поблагодарить Вас за Ваше письмо. Я был искренно
счастлив прочесть столь благопрiятный
отзыв о своих статьях, посвященных Ѳ. М. Достоевскому, из уст
столь ему близкаго и компетентнаго
лица как Вы. Думаю, что Вы поймете и повѣрите
этому, зная мое общее отношенiе к [значенiю] дѣятельности
Ѳеодора
Михайловича, котораго и лично я причисляю к числу
своих духовных отцов. Впрочем, я ничего не могу здѣсь
прибавить к тому, что [ска] говорил уже печатно. Воспользуюсь ближайшим случаем для того, чтобы
лично познакомиться с Вами, на что надѣюсь
ближайшей зимой.
В
виду сказаннаго я могу принять Ваше приглашенiе только как величайшую честь для себя, и пойти
на встрѣчу ему счел бы обязанностью пред
памятью Вашего великаго мужа. Надѣюсь, что Ваши разногласiя с
Д. С. Мережковским, коренящiяся в чисто принципiальных соображенiях, не
послужат источником каких–либо недоразумѣнiй
между всѣми
нами, и полагаю также, что для Вас ясны общiя основанiя моего мiровоззрѣнiя, установляющiя мою общую точку зрѣнiя на
творчество и руководящiя идеи Ѳ. М. Достоевскаго,
так что каких–либо неожиданностей здѣсь не предвидится. Однако
остаются еще личныя затрудненiя, которыя мнѣ
надлежит преодолѣть
для исполненiя Вашего желанiя. Первое в том, что, так недавно написав юбилейную
статью о Ѳ. М.,
я боюсь, [что] не оказалась бы вялость и отсутствiе надлежащей силы настроенiя
неизбѣжными
теперь и не привело бы это к тому, что статья выйдет неудачной, между тѣм
какъ Вы, очевидно, исключаете возможность воспроизведенiя раз уже напечатанной статьи. Я постараюсь сдѣлать
все зависящее и попробую составить совершенно новую статью, построенную по
иному плану, но всетаки это литературно
психологическое затрудненiе
в извѣстной
степени неустранимо, и о нем я считаю необходимым предупредить Вас. Второе затрудненiе касается назначеннаго Вами срока, который для меня сокращается еще тѣм,
что за это время не менѣе двух недѣль у
меня должно уйти на неотложную поѣздку на сѣвер а, кромѣ
того, до конца лѣта
мною должна быть написана еще одна, давно обѣщанная
и очень серьезная статья, так что времени у меня совсѣм мало. Я предполагаю
однако в первую очередь, послѣ поѣздки,
приняться за статью для Вас, однако боюсь точно устанавливать срок хотя бы в
указанных Вами границах, напротив, просилъ бы Вас
установить окончательный и крайнiй срок, дальше котораго Вы фактически ждать не можете. Я – человѣк
точный, а, конечно, чѣм
срок этот будет дольше, тѣм лучше для дѣла.
Наконец, что касается содержанiя [очерка] статьи, то
я совершенно должен отказаться от составленiя бiографическаго в
узком смыслѣ очерка, так как это требует спецiальнаго изученiя, которым я
не располагаю, да и вообще бiографiя Ѳеодора
Михайловича пока еще не написана. Поэтому я могу обѣщать
лишь очерк о нѣкоторых
идеях или мотивах творчества Ѳ. М. Достоевскаго в родѣ
очерков, мною уже написанных. Мнѣ хотѣлось бы
в виду всего этого имѣть
от Вас еще окончательное потвержденiе
в видѣ письма или телеграммы, которыя прошу направить по крымскому адресу, в виду моих переѣздов.
Благодарю Вас за полное собранiе сочиненiй
Ѳ. М. Д.
В матерiалах я не нуждаюсь, хотя мнѣ и полезно
было бы познакомиться с статьями Аверкiева
и Случевскаго, которыя мнѣ
остались неизвѣстны.
В том случаѣ,
если онѣ
есть у Вас в оттисках, благоволите переслать мнѣ, в противном случаѣ не стоит безпокоиться.
Наконец, что касается гонорара, то я могу предложить обычную норму оплаты моего
литературнаго труда (напр<имѣр> хотя бы за туже статью в «Свободѣ
и Культурѣ»),
именно 100 р<ублей>
за лист обычнаго формата (примѣрно в
36 т. букв.)
Еще раз позвольте выразить Вам мое удовольствiе
по поводу хотя и заочнаго
знакомства с Вами и пожелать Вам всего лучшаго.
Готовый к услугам Вашим
С. Булгаков.
<На конверте:>
Заказное.
Старая Русса, Новгор. губ.
свой домъ.
Ея Высокородiю
Аннѣ
Григорьевнѣ
Достоевской.
Отъ
С. Н. Булгакова. Крымъ Ст. Кореизъ.