Въ одинъ изъ подобныхъ литературныхъ вечеровъ мы съ Өеодоромъ Михайловичемъ нѣсколько запоздали и прочіе участники вечера были уже въ сборѣ. При нашемъ входѣ всѣ они дружески привѣтствовали Өеодора Михайловича, а мужчины поцаловали мнѣ руку. Этотъ свѣтскій обычай (цалованіе у [дамъ] /меня/ руки) видимо произвелъ непріятное впечатлѣніе <Было: непріятное произвелъ впечатлѣніе – ред.> на моего мужа. Онъ сухо со всѣми поздоровался и отошелъ въ сторону. Я мигомъ поняла въ чемъ дѣло. Обмѣнявшись нѣсколькими фразами съ присутствовавшими, я сѣла рядомъ съ мужемъ съ цѣлью разсѣять его дурное настроеніе. Но это мнѣ не удалось: на два на три вопроса Өеодоръ Михайловичъ мнѣ не отвѣтилъ, а затѣмъ, взглянувъ на меня «свирѣпо», сказалъ:

‑ Иди къ нему!!

Я удивилась и спросила:

‑ Къ кому?

‑ Не по-ни-маешь?

‑ Не понимаю. Къ кому жь мнѣ идти[,]/?/ смѣялась я.

‑ Къ тому кто такъ страстно поцаловалъ твою руку.

Такъ какъ всѣ бывшіе въ «Читательской» мужчины изъ вѣжливости поцаловали мнѣ руку, то я, конечно, не могла рѣшить кто былъ виновенъ въ предполагаемомъ мужемъ моимъ преступленіи.

Весь этотъ разговоръ Өеодоръ Михайловичъ велъ вполголоса, однако такъ, что вблизи сидѣвшія лица отлично это слышали. Я очень сконфузилась и, боясь семейной сцены, сказала:

‑ Ну, Өедя, я вижу, ты не въ духѣ и не хочешь со мною говорить. Такъ я лучше пойду въ залу, отыщу свое мѣсто. И ушла. Не прошло пяти минутъ какъ подошелъ ко мнѣ К. К. Случевскій и сказалъ, что меня зоветъ Өеодоръ Михайловичъ. Предполагая, что онъ затрудняется найти въ книгѣ помѣченный для чтенія отрывокъ, я тотчасъ пошла въ «Читательскую». Мужъ встрѣтилъ меня враждебно.

‑ Не удержалась?! Пришла поглядѣть на него?

Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> часто былъ не увѣренъ въ томъ достаточно-ли ярко и выпукло провелъ онъ извѣстную идею и ему подчасъ было необходимо выслушать откровенное мнѣніе лица, /уму/ котораго онъ довѣрялъ. Вспоминаю, какъ при писаніи <«>Бр<атьевъ> Карам<азовыхъ>» было два-три случая, когда въ искреннемъ и умномъ собесѣдникѣ Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> особенно нуждался. [Вопросъ, его трев] [его до того тревожилъ, что онъ] Въ это время къ нему зашелъ одинъ изъ его друзей. Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> высказалъ свои сомнѣнія и спросилъ не имѣетъ-ли другъ свободныхъ полчаса чтобъ выслушать смущавшій его отрывокъ. Другъ отговорился, что куда-то спѣшитъ, но предложилъ завтра же пріѣхать вечеромъ съ своею женой, которая давно будто-бы собирается меня посѣтить. Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> былъ очень доволенъ этимъ обѣщаніемъ. На [другой вечеръ] завтра другъ пріѣхалъ съ женой, которую [мужъ] Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> просилъ меня «занять» пока онъ будетъ читать свою статью. [Я гр] Я [на] предложила гостямъ чаю и мужчины со стакана<ми> ушли въ кабинетъ мужа; я же осталась «занимать» гостью, все время прислушиваясь къ разговору въ кабинетѣ и удивляясь тому, что Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> не начинаетъ читать сво[ю]/е/ [ст] произведеніе. Гость разливался соловьемъ, а Ө<еодоръ> М<ихайловичъ> [угрюмо] молчалъ. Наконецъ гость [поднялся и позвалъ] /сказалъ/ жен[у]/ѣ/ [уходить] что поздно и пора уходить. /Когда/ они ушли [и] я пошла къ муж<у> и застала /увидѣла/ его до того блѣднымъ, что даже испугалась.

‑ Что съ тобой, Өедя? Тебѣ не хорошо?

‑ Ничего, сейчасъ пройдетъ.

‑ Но почему ты не читалъ того что ты хотѣлъ<?>

‑ Но онъ не поднялъ вопроса о чтеніи. Не могъ же я опять [съ нимъ] его просить [меня] выслушать мое произведеніе разъ я уже вчера его объ этомъ просилъ. Онъ долженъ былъ мнѣ напомнить, а если не напомнилъ, то сдѣлалъ это съ цѣлью показать мнѣ какъ мало его интересуетъ то что я написалъ.