Поступленіе старшихъ братьевъ и сестры въ Пансіоны, и распоряженія на счетъ моего обученія и приготовленія. Наши Литературные вечера съ родителями. – Литературныя наклонности старшихъ братьевъ. ‑

Наконецъ подготовленіе братьевъ было окончено, и они поступили въ Пансіонъ Леонтія Ивановича Чермака, съ начала учебнаго курса въ 1834м году. ‑

Въ это же время и сестра Варинька, была отдана родителями въ пансіонъ или Школу при Лютеранской Церкви Петра и Павла. [Съ] Школа эта съ давнихъ временъ существовавшая пользовалась въ Москвѣ, заслуженною славою. ‑ Она находилась возлѣ самаго дома дяди Александра Алексѣевича Куманина въ Козьма-Демьяновскомъ переулкѣ, это было причиною тому, что часто сестра не пріѣзжала по субботамъ въ родительскій домъ, въ особенности въ зимніе трескучіе морозы, а была брана тётушкою Александрою Өедоровною къ себѣ на домъ. Братья тоже были отданы къ Чермаку на полный пансіонъ, и пріѣзжали домой только по субботамъ къ обѣду, а въ понедѣльникъ утромъ уѣзжали опять на цѣлую недѣлю. ‑ Слѣдовательно дома, изъ старшихъ подростковъ оставался только я. ‑

Относительно меня папенька сдѣлалъ слѣдующія распоряженія. ‑ Онъ поручилъ старшимъ братьямъ и сестрѣ завѣдывать моимъ обученіемъ и задавать на цѣлую недѣлю уроки, которые я и долженъ былъ сдавать въ Субботу. А въ воскресенье обязанъ былъ снова выслушивать объясненія братьевъ и сестры на счетъ заданій на слѣдующую недѣлю. – Предметы были распредѣлены слѣдующимъ образомъ: братъ Миша взялъ на себя Ариѳметику и [русскую Грамматику] /Географію/[,]/./ ‑ [б]/Б/ратъ Өедя Исторію и [Географію] /русскую Грамматику/, а сестра Варя Законъ Божій, и [русскій и н] языки Французскій и Нѣмецкій. ‑

Съ этихъ поръ моя жизнь въ родительскомъ домѣ пошла гораздо скучнѣе. Въ домѣ сдѣлалось гораздо тише, и я понукаемый родителями долженъ былъ по цѣлымъ днямъ сидѣть въ залѣ за книгою, хотя мысли иногда порхали далеко отъ книги! Мнѣ былъ уже десятый годъ; а сестрѣ Вѣрочкѣ едва едва шесть; слѣдовательно она немогла сдѣлаться моею товаркою, тѣмъ болѣе, что я привыкъ имѣть товарищами старшихъ себя. – За то весело было дожидаться субботы, и хотя день этотъ и былъ для меня днемъ расплаты, днемъ экзаменовъ, ‑ но я мало страшился ихъ, а помышлялъ только о томъ, что цѣлыхъ 1½ дня пробуду съ братьями и сестрою. ‑ Учительскія отношенія ко мнѣ братьевъ и сестры, нисколько не измѣнили нашихъ братскихъ доселѣ существовавшихъ отношеній. Въ субботу съ утра чувствовалось уже прибытіе всей семьи въ родной кровъ. ‑ И родители дѣлались нѣсколько веселѣе, и къ столу прибавлялось кое что лишнее; однимъ словомъ пахло чѣмъ то праздничнымъ. Въ этотъ день и неизмѣняемый часъ обѣда (т. е. 12 ч.), по неволѣ измѣнялся. ‑ Покуда лошади поѣдутъ съ Божедомки въ Новую Басманную, покуда соберутся братья, покуда пріѣдутъ, проходило добрыхъ 11/2—2 часа, такъ что обѣдъ подавался въ этотъ день къ двумъ часамъ. ‑ За сестрой ѣздили большею частію по вечерамъ уже въ сумерки. ‑ Но вотъ пріѣхали братья, не успѣли поздороваться, какъ и горячее уже на столѣ. ‑ Садимся обѣдать, и тутъ же не удовлетворивши первому апетиту, братья начинаютъ разсказывать о всемъ случившемся въ продолженіи недѣли. ‑ Во первыхъ отрапортуютъ правдиво о всѣхъ полученныхъ въ продолженіи недѣли, по различнымъ предметамъ, баллахъ; а потомъ и начнутся разсказы про учителей, про различныя дѣтскія, а иногда и не совсѣмъ приличныя шалости товарищей. ‑ За разсказами и разговорами и обѣдъ, въ этотъ день, продолжается гораздо долѣе. – Родители самодовольно слушали и молчали, давая высказаться пріѣзжимъ. Можно сказать, что откровенность въ разсказахъ была полная! ‑ Вспоминаю, что отецъ[, при этомъ,] н[е]/и/ разу не давалъ наставленій сыновьямъ, при повѣствованіяхъ о различныхъ шалостяхъ случившихся въ классѣ, отецъ только приговаривалъ: «ишь ты шалунъ, ишь разбойникъ, ишь негодяй», и т. п. смотря по степени шалости, но ни разу не говорилъ: «Смотрите, непоступайте-де и вы такъ!» ‑ Этимъ давалось кажется знать, что отецъ и ожидать не можетъ отъ нихъ подобныхъ шалостей. –

Пообѣдавъ, и поговоривъ еще нѣсколько, отбирался съ грѣхомъ пополамъ, отъ меня недѣльный отчетъ; и затѣмъ братья садились за свои ломберные столы и предавались чтенію; также проходило и воскресенье. ‑ Помню только то, что я рѣдко видалъ, чтобы по субботамъ и воскресеньямъ братья занимались приготовленіемъ уроковъ, и привозили съ собою учебники. – За то книгъ для чтенія привозилось достаточно; такъ что братья постоянно проводили домашнее время за чтеніемъ. ‑ Такія субботы повторялись еженедѣльно, а потому я не буду <на> нихъ долго останавливаться, тѣмъ болѣе что за давностію лѣтъ и не могу припомнить особо выдающихся субботъ. Замѣчу лишь то, что въ послѣдніе годы т. е. около 36го года, братья съ особеннымъ воодушевленіемъ разсказывали про своего учителя русскаго языка, онъ просто сдѣлался ихъ идоломъ, такъ какъ на каждомъ шагу былъ ими вспоминаемъ. Вѣроятно это былъ учитель незаурядный, и въ родѣ нашего почтеннаго Отца дьякона. Братья отзывались объ немъ, не только какъ объ хорошемъ учителѣ, но въ нѣкоторомъ отношеніи какъ объ джентельменѣ. ‑ Очень жаль, что я не помню теперь его фамиліи, но въ мое пребываніе у Чермака учителя этаго, кажется уже не было и въ высшихъ классахъ. ‑

Выше я упомянулъ о семейныхъ чтеніяхъ происходившихъ въ гостиной. Чтенія эти существовали, кажется, постоянно въ кругу родителей. ‑ Съ тѣхъ поръ, какъ я начинаю себя помнить, они уже происходили. Читали по перемѣнно вслухъ или папенька или паменька. Я помню, что при чтеніяхъ этихъ, всегда находились и старшіе братья, еще до поступленія ихъ въ Пансіонъ, впослѣдствіи и они начали читать вслухъ, когда уставали родители. Читались по преимуществу произведенія Историческія: Исторію Государства Россійскаго Карамзина (у насъ былъ свой экземпляръ) изъ которой чаще читались послѣдніе Томы IX Xй, XI и XIIй, такъ что изъ Исторіи Годунова и Самозванцевъ, ‑ нѣчто осталось и у меня въ памяти отъ этихъ чтеній: Биографію Мих. Вас. Ломоносова Ксенофонта Полеваго и многія другія. ‑ Изъ чисто Литературно-беллетрическихъ произведеній помню, читали Державина (въ особенности Оду «Богъ») Жуковскаго и его переводныя статьи въ прозѣ; Карамзина Письма русскаго Путешественника, /и/ повѣсти Бѣдную Лизу, Марфу Посадницу и проч. ‑ <Было: Карамзина повѣсти, и письма русскаго Путешественника; Бѣдную Лизу, Марфу Посадницу и проч.> Пушкина преимущественно прозу. ‑ Впослѣдствіи начали читать и романы: Юрій Милославскій, Ледяной домъ, Стрѣльцы и Сентиментальный романъ Семейство Холмскихъ. Читались также сказки и Казака Луганскаго. ‑ Всѣ эти произведенія остались у меня въ памяти не по одному названію, потомучто чтенія эти часто прерывались разсужденіемъ родителей, которыя [па] и были мнѣ болѣе памятны. ‑ Перечитывая впослѣдствіи всѣ эти произведенія, я всегда вспоминалъ, наши семейныя чтенія въ гостиной дома родительскаго. ‑ Выше я говорилъ уже, что старшіе братья читали во всякое свободное время. ‑ Въ рукахъ брата Өеди, я чаще всего видалъ Вальтеръ Скотта ‑ Квентина Дорварда и Веверлея; у насъ были собственные экземпляры и вотъ ихъ то онъ перечитывалъ неоднократно, несмотря на тяжелый и старинный переводъ. ‑ Такомуже чтенію и перечитыванію подвергались и всѣ произведенія Пушкина. – Любилъ также братъ Ѳедоръ и повѣсти Нарѣжнаго, изъ которыхъ «Барсука» перечитывалъ неоднократно. Не помню навѣрное читалъ ли онъ тогда, что нибудь, изъ Гоголя, а потому немогу объ этомъ и говорить. Помню также, что онъ тогда восхищался романомъ Вельтмана «Сердце и Думка<»> ‑ Исторiя же Карамзина, была его настольною книгою, и онъ читалъ ее всегда, когда не было чего-либо новенькаго. ‑ Я потому перечисляю названія нѣкоторыхъ литературныхъ произведеній, читавшіяся тогда братьями (хотя далеко и не всѣ), ‑ что съ этими названіями и именами ихъ авторовъ, ‑ мнѣ пришлось еще ребенкомъ познакомиться со словъ братьевъ. ‑ Появлялись въ нашемъ домѣ и книжки издававшейся въ то время «Библиотеки для Чтенія». Какъ теперь помню эти книжки, мѣнявшія ежемѣсячно цвѣтъ своихъ обложекъ, на которыхъ изображался загнутый верхній уголокъ, съ именами Литтераторовъ, помѣстившихъ статьи въ этой книжкѣ. ‑ Эти книги уже были исключительнымъ достояніемъ братьевъ. Родители ихъ не читали. ‑

Вообще братъ Өедя болѣе читалъ сочиненія историческія серьёзныя, а также и попадавшіеся романы. Братъ же Михаилъ[, который] любилъ поэзію, и самъ пописывалъ стихи бывши въ старшемъ классѣ Пансіона (чѣмъ братъ Өедоръ не занимался). ‑ Но на Пушкинѣ они мирились, и оба кажется и тогда, чуть не всего, знали на изусть, конечно, только то, что попадалось имъ въ руки, такъ какъ полнаго Собранія Сочиненій Пушкина тогда еще не было. ‑ Надо припомнить, что Пушкинъ тогда былъ еще современникъ: объ немъ, какъ о современномъ поэтѣ, мало говорилось еще съ кафедры; произведенія его еще незаучивались наизусть по требованію преподавателей. ‑ Авторитетность Пушкина, какъ поэта, была тогда менѣе авторитетности Жуковскаго, даже между преподавателями Словесности, ‑ она была менѣе и во мнѣніи нашихъ родителей, что вызывало неоднократные горячіе протесты со стороны обоихъ братьевъ. ‑ Помню, что братья какъ то одновременно выучили наизусть два стихотворенія: Старшій братъ «Графа Габсбургскаго», а братъ Өедоръ, какъ бы въ параллель тому «Смерть Олега». ‑ Когда эти стихотворенія были произнесены ими въ присутствіи родителей, ‑ то предпочтеніе было отдано первому, вѣроятно вслѣдствіе бòльшей авторитетности сочинителя. ‑ Маменька наша очень полюбила два эти произведенія, и часто просила братьевъ произносить ихъ; помню, что даже во время своей болѣзни, уже лежа въ постели (она умерла чахоткой), она съ удовольствіемъ прислушивалась къ нимъ. ‑

Не могу не припомнить здѣсь одного случившагося у насъ эпизода. ‑ Изъ товарищей къ братьямъ не ходилъ никто. ‑ Разъ только къ старшему брату пріѣзжалъ, изъ Пансіонскихъ товарищей, нѣкто Кудрявцевъ. ‑ Брату позволено было отдать ему визитъ, но тѣмъ знакомство и кончилось. ‑ Зато въ домъ нашъ былъ вхожъ одинъ мальчикъ Ваничка Умновъ, сынъ Ольги Дмитріевны Умновой, о которой я упоминалъ выше, какъ о нашей знакомой. ‑ Этотъ юноша учился въ Гимназіи и былъ /нѣсколько/ старше моихъ братьевъ. – Этому то Гимназисту удалось гдѣ то достать ходившую тогда въ рукописи сатиру Воейкова «Домъ сумасшедшихъ», и заучить на память. ‑ Со словъ его братья тоже выучили нѣсколько строфъ этой сатиры и сказали ихъ въ присутствіи отца. Помню, что строфы эти были слѣдующія:

Двери настежъ Надзиратель

Отворя, мнѣ говоритъ:

Nумеръ первый: вашъ Пріятель

Каченовскій здѣсь сидитъ.

Букву Э, на эшафотѣ,

Съ торжествомъ и пѣньемъ жжетъ;

Умъ его всегда въ работѣ:

По крюкамъ стихи поетъ;

“”“

То кавыки созерцаетъ,

Тò, обнюхивая гниль,

Духу розъ предпочитаетъ;

То сметаетъ съ книжекъ пыль

И, въ восторгѣ восклицая,

Набиваетъ ею ротъ!

‑ Соръ славянскій, пыль родная,

Слаще ты – чѣмъ медъ и сотъ!»

“”“

Вотъ на розовой цѣпочкѣ,

Спичка Шаликовъ, въ слезахъ,

Разрумяненый, въ вѣночкѣ,

Въ ярко-бланжевыхъ чулкахъ,

Прижимаетъ вѣникъ страстно,

Кличетъ «грацій здѣшнихъ мѣстъ»

И, мяуча сладострастно,

Размазню безъ масла ѣстъ. –

“”“

Вотъ Жуковскій въ саванъ длинный

Скутанъ; лапочки крестомъ;

Ноги вытянувши чинно,

Чортъ дразнитъ языкомъ;

Видѣть вѣдьмъ воображаетъ:

То глазкомъ имъ подмигнетъ;

То ходитъ и отпѣваетъ,

И трезвонитъ и реветъ. –

“”“

Вотъ Измайловъ – авторъ басенъ,

Разсужденій, эпиграммъ;

Онъ пищитъ мнѣ: «Я согласенъ,

Я писатель не для дамъ!

Мой предметъ: носы съ прыщами;

Ходимъ съ музою въ трактиръ

Водку пить, ѣсть лукъ съ сельдями…

Міръ квартальныхъ – вотъ мой міръ»…

“”“

Вотъ и Гречъ – нахалъ въ натурѣ,

Изъ чужихъ лоскутьевъ сшитъ;

Онъ – цыганъ въ литтературѣ,

А въ торговлѣ книжной – жидъ. –

Вспоминая о прошедшемъ,

Я дивился лишь тому,

Почему онъ въ сумасшедшемъ –

Не въ Смирительномъ дому? ‑

“”“

Тутъ кто?… Гречева собака

Забѣжала вмѣстѣ съ нимъ;

То – Булгаринъ, забіяка

Съ рыломъ мосичьимъ своимъ,

Съ саблей, въ петлѣ…. «А французской

Крестъ ужель надѣть забылъ?..

Вѣдь его ты кровью русской

И предательствомъ купилъ!

“”“

‑ Чтожъ онъ дѣлаетъ здѣсь?.. «Лаетъ,

Брызжетъ пѣною съ брылей,

Мечется, рычитъ, кусаетъ

И домашнихъ и друзей».

‑ Но на чемъ онъ сталъ помѣшанъ?

«Совѣсть – умъ свихнула въ немъ:

Всё боится быть повѣшенъ,

Ими высѣченъ кнутомъ». –

“”“

Вотъ онъ съ харей фарисейской,

Петръ Иванычь «Осударь»,

<Далее следует знак: Х. Внизу на полях под таким же знаком запись:> Соколовъ. Петръ Ивановичъ. Секретарь Россійской Академіи. «Осударь» ‑ была его поговорка. ‑

Академіи «россійской»

Непремѣнный Секретарь. –

Ничего не сочиняетъ,

Ничего не издаетъ, ‑

Три оклада получаетъ

И столовыя беретъ. –

“”“

На дворѣ Академіи

Грядъ капусты накопалъ;

Не пріютъ пѣвцамъ Россіи,

А лабазъ для дегтю склалъ. –

Въ Академіяхъ бываютъ

Дураки, такъ было встарь;

Въ нашей – двое засѣдаютъ:

Президентъ и секретарь. –

“”“

Вотъ въ порожней бочкѣ винной

Цѣловальникъ Полевой –

И безштанный и безчинный….

<Далее следует знак: Х. Внизу на полях под таким же знаком запись: Буквальный переводъ французскаго: Sans culotte

Сталось что съ его башкой?…

Спѣсь съ корыстью въ ней столкнулись,

И отъ натиска того –

Умъ и сердце повернулись

Вверхъ ногами у него. –

“”“

Самохвалъ, завистникъ жалкой,

Надувало ремесломъ,

Битый рюриковой палкой

И санскритскимъ батожьемъ…..

<Далее следует знак: Х. Внизу на полях под таким же знаком запись:> Намекъ на личную непріятность, причиненную Полевому Княземъ Юсуповымъ. ‑

Подлъ – какъ рабъ, надутъ какъ баринъ,

Онъ, чтобъ вкратцѣ кончить рѣчь:

Благороденъ, какъ Булгаринъ,

Безкорыстенъ такъ, какъ Гречъ. –

“”“

Вотъ Сенковскій «сей и оный»:

Гадокъ, страшенъ, черенъ, рябъ.

Онъ – полякъ низкопоклонный,

Силы, знати, денегъ – рабъ.

Полеваго самохвальство,

И Булгарина заборъ,

И Бѣлинскаго нахальство

Совмѣстилъ въ себѣ…. въ позоръ! –

“”“

Отъ досады и отъ смѣху

Утомленъ, я вонъ спѣшилъ

Горькую прервать потѣху……

Но смотритель доложилъ:

«Ряди вы, или не ради,

Но указъ ужь полученъ:

Вамъ нельзя отсель ни пяди!»

И указъ тотчасъ прочтенъ:

“”“

‑ «Тотъ Воейковъ, что бранился,

Съ Гречемъ въ подлый бой вступилъ,

Что съ Булгаринымъ возился

И себя тѣмъ заморалъ, ‑

Долженъ быть, какъ сумасбродный,

«Самъ посаженъ въ «Желтый Домъ»

Голову обрить сегодня

И тереть почаще льдомъ!»

“”“

…………..

Выслушавъ ихъ, отецъ остался очень недоволенъ и высказалъ предположеніе, что это вѣроятно измышленія и продѣлки гимназистовъ; но когда его увѣрили, что это сочиненіе Воейкова, то онъ все таки высказалъ, что оно неприлично, потомучто въ немъ помѣщены дерзкія выраженія про высокопоставленныхъ лицъ и /извѣстныхъ/ Литтераторовъ, а въ особенности противъ Жуковскаго. ‑ Эти 15ть строфъ Сатиры[,] были такъ часто повторяемы братьями, что онѣ сильно врѣзались и мнѣ въ память, и сдѣлались [какъ бы] для меня, какъ бы чѣмъ то родственно-пріятнымъ. – Вотъ почему я и помѣстилъ эти строфы въ этихъ своихъ воспоминаніяхъ о своемъ дѣтствѣ. ‑

По разсказамъ того же Ванички Умнова, мы познакомились со сказкою Ершова «Конекъ-Горбунокъ» и выучили ее всю наизусть. ‑

Отецъ нашъ, былъ чрезвычайно внимателенъ въ наблюденіи за нравственностію дѣтей, и въ особенности относительно старшихъ братьевъ, когда онѣ сдѣлались уже юношами. ‑ Я не помню ни одного случая, когда бы братья вышли куда нибудь одни; это считалось отцемъ за неприличное, между тѣмъ какъ къ концу пребыванія братьевъ въ родительскомъ домѣ старшему было почти уже 17 лѣтъ, а брату Өедору почти 16ть. ‑ Въ Пансіонъ они всегда ѣздили на своихъ лошадяхъ, и точно тaкже и возвращались. ‑ Родители наши были отнюдь не скупы, ‑ скорѣе даже тороваты; ‑ но вѣроятно, по тогдашнимъ понятіямъ считалось тоже за неприличное, чтобы молодые люди имѣли свои хотя маленькія карманныя деньги. ‑ Я не помню, чтобы братья имѣли въ своемъ распоряженіи хотя нѣсколько мелкихъ монетъ, и вѣроятно онѣ ознакомились съ деньгами, только тогда, когда отецъ оставилъ ихъ въ Петербургѣ. ‑

Я упоминалъ выше, что отецъ не любилъ дѣлать нравоученій и наставленій; но у него была одна, какъ мнѣ кажется теперь слабая сторона. ‑ Онъ очень часто повторялъ, что онъ человѣкъ бѣдный, что дѣти его, въ особенности мальчики, должны готовиться пробивать себѣ сами дорогу, что со смертію его они останутся нищими и т. п. Всё это рисовало мрачную картину! ‑ Я припоминаю еще и другія слова отца, которыя служили не нравоученіемъ, а скорѣе остановкою и предостереженіемъ. Я уже говорилъ неоднократно, что братъ Өедоръ былъ слишкомъ горячъ, энергично отстаивалъ свои убѣжденія, и вообще былъ довольно рѣзокъ на слова. При такихъ проявленіяхъ со стороны брата папенька неоднократно говаривал: «Эй, Өедя, уймись, не сдобровать тебѣ.... быть тебѣ подъ красной шапкой!» Привожу слова эти, вовсе не ставя ихъ за пророческія, — пророчество есть слѣдствіе предвидѣнія, отецъ же никогда и предположить не хотѣлъ и не могъ, чтобы дѣти его учинили что нибудь худое, такъ какъ онъ былъ въ дѣтяхъ своихъ увѣренъ. – Привелъ же слова эти въ удостовѣреніе пылкости братнина характера во время его юности.