Квартира Первая (I)

Рожденіе, младенчество и Отрочество проведенное

въ семействѣ отца.

(Московская Марьинская Больница.)

«Срѣтенскаго Сорока, Церкви Петра и Павла, что при больницѣ для Бѣдныхъ, Тысяча восемьсотъ двадцать пятаго года Марта пятнадцатаго родился у Штабъ-Лекаря Михаила Андреевича Достоевскаго сынъ Андрей, молитвовалъ Священникъ Василiй Ильинъ, при немъ былъ дьячекъ Герасимъ Ивановъ, крещенъ тогоже мѣсяца Шестьнадцатаго. Воспріемниками были: Московскій купецъ Федоръ Тимофѣевъ Нечаевъ, и Московскаго Имянитаго Гражданина Александра Алексѣева сына Куманина, ‑ жена Александра Өедорова. ‑ Крещеніе совершалъ Священникъ Василій Ильинъ съ причтомъ.»

Вотъ что гласитъ моя Метрика, о водвореніи моемъ на первую мою квартиру, въ правомъ уличномъ флигелѣ Московской Маріинской Больницы! Годъ, мѣсяцъ и число, приведены съ точностію въ этой метрикѣ; къ этому могу прибавить только то, ‑ что 15е Марта 1825 года приходилось въ воскресенье. ‑ Слѣдовательно день моего рожденія былъ воскресенье, а крестинъ — Понедѣльникъ, и при томъ что въ этотъ 1825 годъ 15е число Марта было въ воскресенье Шестой недѣли Великаго Поста, то есть за двѣ недѣли до Пасхи, которая тогда приходилась 29го Марта. ‑

Это, такъ сказать, офиціальное свѣдѣніе о моемъ рожденіи. ‑ Въ частности же [объ этомъ] могу присовокупить, слышанное мною впослѣдствіи объ обстоятельствахъ сопровождающихъ мое рожденіе. Появленія моего на свѣтъ Божій, вовсе не ожидали такъ скоро, какъ оно совершилось. Это могло произойти или потому, что ошиблись въ счетѣ, (что всего вѣроятнѣе), или потому, что я дѣйствительно поторопился (какъ и всегда во всемъ при своемъ юркомъ характерѣ), то есть былъ нѣсколько не доношенъ. — Каковая версія имѣетъ подтвержденіе въ томъ, что я въ моментъ своего появленія на свѣтъ былъ очень слабъ, что заставило меня окрестить [въ] на другой день 16го Марта, несмотря на приходившійся Понедѣльникъ (день тяжелый). ‑ Какая бы причина небыла, но дѣло было въ томъ, что знакомая акушерка, хотя и была приглашена, ‑ но небыла еще водворена въ домѣ; отецъ тоже не ожидая такъ скоро кризиса, продолжалъ спокойно выѣзжать къ многочисленнымъ своимъ больнымъ. — Вотъ именно 15го Марта и случилось то, что отецъ былъ въ отсутствіи, когда мать мгновенно почувствовала приближеніе родовъ; акушерка жила очень далеко и /мать чувствовала, что уже/ некогда было посылать за ней[;]/./ ‑ Въ таковомъ критическомъ положеніи, къ счастію, мать вспомнила, что въ больницѣ имѣется докторъ Гавріилъ Лукъяновичъ Малаховъ, который по спеціальности былъ Гинекологъ и акушеръ, она сейчасъ же послала за нимъ, и только что онъ явился, какъ и я появился на свѣтъ Божій. ‑ Когда часа черезъ полтора возвратился отецъ, то всё было уже покончено, и тогда только послали за акушеркой. ‑

Впослѣдствіи когда я уже начиналъ себя помнить и съ нянюшкою совершалъ свои прогулки по больничному саду или лужку, то няня Алена Фроловна, встрѣчая доктора Гавріила Лукъяновича Малахова, кланяясь ему всегда говорила мнѣ: «Смотри, вотъ идетъ твой бабушка!»…, и я никакъ немогъ понять и сообразить, почему онъ, мужчина, Гавріилъ Лукъяновичъ Малаховъ,‑ приходится мнѣ бабушкой,… а не дѣдушкой! ‑………

Послѣ рожденія, каждый автобіографъ, конечно начина[я]/етъ/ исторію своего младенчества, съ тѣхъ поръ какъ онъ нач[инаетъ]/алъ/ чувствовать и помнить, что онъ живетъ. ‑ Но я, прежде нежели обращусь къ этому, хочу сказать всё то что знаю о своихъ родителяхъ, а также и вырисовать ту, такъ сказать среду, въ которой я началъ себя помнить. ‑ Но къ сожалѣнію, я очень мало знаю подробностей о своихъ родителяхъ [въ особенности объ отцѣ,]/./ ‑ Вѣроятно это произошло потому, что не только я остался слишкомъ юнъ послѣ ихъ смерти, но и старшіе мои братья и сестры, тоже немогли быть допущены къ серьёзнымъ разговорамъ съ родителями о ихъ прошедшемъ. ‑ Впрочемъ это относится только до свѣдѣній объ отцѣ, объ матери же[,] я, впослѣдствіи, могъ собрать очень подробныя свѣдѣнія, отъ ея сестры, а моей тетки — Александры Өедоровны Куманиной. ‑

Отецъ мой Михаилъ Андреевичъ Достоевскій, окончивъ свою общественную дѣятельность былъ Коллежскій Совѣтникъ и Кавалеръ трехъ Орденовъ. ‑ Онъ былъ уроженецъ Каменецъ-Подольской Губерніи. ‑ Фамилія Достоевскихъ принадлежитъ къ числу очень древнихъ дворянскихъ фамилій; по крайней мѣрѣ въ родословной книгѣ Кн. Долгорукова, дворянская фамилія эта отнесена къ существовавшимъ ранѣе 1600 года ‑ Литовскимъ фамиліямъ; однофамильцевъ же у насъ не имѣлось и не имѣется. Я слышалъ, что и по настоящее время въ Каменецъ-Подольской Губерніи есть мѣстечко Достоево, принадлежавшее когда то нашимъ предкамъ. Изъ нѣкоторыхъ бумагъ покойнаго отца случайно перешедшихъ ко мнѣ видно, что отецъ моего отца, то есть мой дѣдъ Андрей, по батюшкѣ кажется Михайловичъ, былъ Священникъ. Про мать же свою, мой отецъ, сколько я могу упомнить, отзывался съ особеннымъ уваженіемъ, представляя ее женщиною не только умною, но и вліятельною въ своемъ краѣ, по своему родству; дѣвической фамиліи ее, впрочемъ я незнаю. ‑

Такъ какъ дѣдъ мой непремѣнно хотѣлъ, чтобы его сынъ, и мой отецъ, пошелъ по его же стопамъ, т. е. сдѣлался священникомъ, и такъ какъ отецъ мой не чувствовалъ къ этой профессіи призванія, ‑ то онъ съ согласія и благословенія матери своей, удалился изъ отческаго дома въ Москву, гдѣ и поступилъ въ Московскую Медико-Хирургическую Академію, студентомъ. ‑ По окончаніи курса наукъ въ Академіи онъ въ 1812 году былъ командированъ на службу Лекаремъ, первоначально въ Головинскую, и Касимовскую временные военные Госпитали, а за тѣмъ въ Бородинскій пѣхотный Полкъ, гдѣ получилъ званіе Штабъ-Лѣкаря. Изъ Бородинскаго Полка былъ переведенъ ординаторомъ въ Московскую военную Госпиталь [ор] въ 1818 году. – За тѣмъ былъ уволенъ изъ военной службы и назначенъ Лѣкаремъ въ Московскую Марьинскую Больницу /съ званіемъ Штабъ-Лѣкаря/ въ Мартѣ Мѣсяцѣ 1821 года, гдѣ я и родился, и гдѣ отецъ мой покончивъ свою служебную дѣятельность въ 1837 году, прослужилъ всѣ 25 лѣтъ. ‑ Изъ разговоровъ отца съ моею матерью, я усвоилъ себѣ то, что у отца моего въ Каменецъ-Подольской Губерніи, кромѣ родителей его остался братъ, очень слабаго здоровья, и нѣсколько сестеръ; что послѣ окончанія курса Наукъ, и вообще сдѣлавшись уже человѣкомъ и общественнымъ дѣятелемъ, отецъ мой неоднократно писалъ на родину, и вызывалъ оставшихся родныхъ на откликъ, и даже, какъ кажется, ‑ прибѣгалъ къ печатнымъ о себѣ объявленіямъ, ‑ но никакихъ извѣстій не получалъ отъ своихъ родныхъ [до самой своей смерти]. – Впослѣдствіи, въ своемъ мѣстѣ, я разскажу какъ мнѣ случилось [найти] /нечаянно/ встрѣтиться съ одной изъ своихъ родственницъ со стороны отца. Въ заключеніе къ свѣдѣніямъ объ отцѣ я могу добавить слѣдующее: Хотя, какъ выше я высказалъ, дворянскій родъ нашъ одинъ изъ древнихъ, ‑ но или вслѣдствіе того, что отецъ мой оставивъ родину, скрылся изъ дому своихъ родителей ‑ не имѣвъ при себѣ всѣхъ документовъ о своемъ происхожденіи, или по другимъ какимъ причинамъ, онъ дослужившись до Чина Коллежскаго Ассессора, и получивъ орденъ (что давало тогда право на Потомственное дворянство) ‑ зачислилъ себя и всѣхъ сыновей къ дворянству Московской Губерніи, и записанъ въ 3ю часть родословной книги. Помню то, что когда ему говорили, зачѣмъ онъ не хлопочетъ о доказательствахъ своего древняго дворянскаго происхожденія, то онъ съ улыбкой отвѣчалъ, что онъ не принадлежитъ къ породѣ Гусей (Басня Крылова Гуси, тогда была въ большой модѣ). ‑ Но собственно то, онъ не хлопоталъ оттого, что это стоило бы большихъ денегъ.

Теперь разскажу вс[ѣ]/е/, что я знаю о происхожденіи и родствѣ моей матери. ‑

Мать моя Марья Өедоровна урожденная Нечаева. Родители ея были купеческаго званія. Отецъ ея Өедоръ Тимофѣевичъ Нечаевъ, котораго [еще] я еще помню, въ своемъ дѣтствѣ, какъ дорогаго и любимаго баловника дѣдушку, ‑ до 1812го года то есть до Отечественной войны, былъ очень богатый человѣкъ и считался то есть имѣлъ тогдашнее званіе Именитаго Гражданина. ‑ Во время войны онъ потерялъ всё свое состояніе, но однакоже не сдѣлался банкротомъ, а уплатилъ всѣ свои долги до копѣйки. – Помню какъ сквозь сонъ разсказы моей матери, какъ она бывши дѣвочкой [въ] 12ти лѣтъ, въ сопровожденіи своего отца и всего /его/ Семейства, выбралась изъ Москвы только за нѣсколько дней, до занятія ее французами; какъ отецъ ея, собравши сколько могъ свои деньги, которыя, какъ у комерческаго человѣка, находились въ различныхъ оборотахъ, ‑ везъ ихъ при себѣ. ‑ Что всѣ эти капиталы были въ бумажныхъ деньгахъ (ассигнаціяхъ); что проѣзжая въ бродъ, черезъ какую то рѣчку, карета ихъ чуть не утонула, со всѣми пасажирами и лошадьми, и что они всѣ спаслись какимъ то чудомъ, выпрыгнувши или бывъ вытащенными изъ экипажа посторонними лицами. Что, вслѣдствіе того что карета долгое время оставалась въ водѣ, ‑ всѣ ассигнаціи до того промокли, что оказались вовсе потерянными. Что пріѣхавши на мѣсто они долгое время старались сколь возможно отдѣлять ассигнаціи другъ отъ друга, и просушивать ихъ на подушкахъ, ‑ но что изъ этаго ничего не вышло. Равнымъ образомъ не удалось имъ этаго сдѣлать и по просушки пачекъ ассигнацій. Такимъ образомъ весь наличный Капиталъ дѣда былъ тоже потерянъ. ‑

Такъ какъ въ продолженіе всего этаго описанія моей жизни, я часто буду упоминать о своихъ родныхъ со стороны матери; то чтобы яснѣе показать это родство я изображу его здѣсь въ Таблицѣ: ‑

Изъ таблицы этой видно, что дѣдъ моей матери, а мой прадѣдъ былъ Михаилъ Өедоровичъ Котельницкій (N 1). Онъ принадлежалъ къ дворянскому роду, и въ годъ замужества своей дочери Варвары Михайловны [въ] (моей бабушки) въ 1795 году, ‑ былъ коллежскимъ Регистраторомъ и занималъ должность Корректора при Московской духовной Типографіи,

<Далее следует знак Х. Внизу на полях под таким же знаком запись:> Какъ это свѣдѣніе, такъ и нѣкоторыя другія, заимствованы мною изъ бумагъ, пріобрѣтенныхъ во время хлопотъ по наслѣдству отъ тетки моей Александры Өедоровны Куманиной.

по всей вѣроятности личность эта была недюженная. Это можно заключить изъ того во первыхъ, что по должности своей онъ долженъ былъ знать въ совершенствѣ Русскій языкъ, и по всѣмъ вѣроятіямъ находился въ близкихъ соотношеніяхъ со всѣми тогдашними Литераторами (такъ какъ типографій тогда было не много), а судя по времени

 

Мой Прадѣдъ съ Матерной стороны:

Михаилъ Өедоровичъ Котельницкій (1).

Василій Михайловичъ Котельницкій (2).

женатъ на Надеждѣ Андреевнѣ, бездѣтны (3).


Варвара Михайловна Котельницкая (4) /(4) скон<чалась> 8 Iюня 1813 г. (см. стр. 32я)/

моя родная бабка въ замужествѣ за Өедоромъ Тимофѣевичемъ Нечаевымъ

моимъ роднымъ дѣдомъ (5).

[/скон/] /(5) скончал<ся> въ 1832 г. (см. стр. 34я [)] /и/ 48я)/

NN Михайловна Котельницкая (6)

въ замужествѣ за Андреемъ Тихоміровымъ (7).

 

 

Василій Андреевичъ

Тихоміровъ (8) умеръ

холостымъ.

Настасья Андреевна

Тихомірова (9)

въ замужествѣ

за Григоріемъ Павловичемъ Масловичемъ (10).

 

а) Екатерина Григорьевна Масловичъ въ замужествѣ

за полякомъ NN (11)

б) Анна Григорьев<на> Масловичъ [въ за] (12)

въ замужествѣ

за Петромъ Казанскимъ ‑‑‑ (13)

в) Марья Григорьевна Масловичъ, осталась въ дѣвицахъ ‑‑‑‑ (14)

 

Михаилъ Өедоровичъ Нечаевъ мой родной дядя (15).

умеръ холостымъ

/род. 1804 (см. стр. 34я)

ум. 1839 (см. стр. 36я)/

Александра Өедоровна Нечаева моя родная тетка ‑‑‑ (16). /род. 15 апр<ѣля> 1796 г. (стр. 37)/

въ замужествѣ за Александромъ Алексѣевичемъ Куманинымъ (17). бездѣтны.

Марья Өедоровна Нечаева, моя мать ‑‑‑ (18) /ск<ончалась> 27 февр. 1837 г. (см. стр. 110.)/

въ замужествѣ за Михаиломъ Андреевичемъ Достоевскимъ, мой отецъ ‑‑‑ (19).

(5) Өедоръ Тимофѣевичъ Нечаевъ, женился /18 мая 1814 г. (см. стр. 37я)/ на второй женѣ Ольгѣ Яковлевнѣ Антиповой (31). отъ этого брака.

а) Ольга Өедоровна Нечаева (32) /род. въ 1815 или 1816 г. (стр. 47)/, въ замужествѣ /съ 28 сент. 1832 г. (стр. 48)/ за Дмитріемъ Александровичемъ Шеръ ‑‑‑ (33)

б) Екатерина Өедоровна Ставровская (34), /род. 18 окт. 1823 см. стр. 48я ум. 22 мая 1855 г. (стр. 54я)/ въ замужествѣ за Дмитріемъ Ивановичемъ Ставровскимъ (35). ‑

а) Михаилъ Михаиловичъ Достоевскій мой братъ ‑‑‑ (20).

б) Өедоръ Михайловичъ Достоевскій тоже ‑‑‑ (21)

в) Андрей Михайлов<ичъ> Достоевскій Я ‑‑‑ (22)

г) Николай Михайлов<ичъ> Достоевскій ‑‑‑ (23).

д) Варвара Михайловна Достоевская, моя сестра (24). – въ замужествѣ за Петромъ Андреевичемъ Карепинымъ (25).

е) Вѣра Михайловна Достоевская (сестра) (26). въ замужествѣ за Александр<омъ> Павловичемъ Ивановымъ ‑‑‑ (27).

ж) Александра Михайловна Достоевская (28) въ замужествѣ 1мъ за Nиколаемъ Ивановичемъ Голеновскимъ (29) и вторымъ бракомъ за Владиміромъ Дмитріевичемъ Шевяковымъ (30). ‑

 

 

могъ быть въ сношеніяхъ и съ знаменитымъ въ то время Новиковымъ. Во вторыхъ косвеннымъ образомъ, объ его развитости можно заключить и изъ того, что своего сына Василiя Михайловича, онъ повелъ такъ, что тотъ получилъ высшее образованіе и въ послѣдствіи былъ не только докторомъ, но и профессоромъ Московскаго Университета, на одной изъ кафедръ по Медицинскому факультету. ‑ Къ свѣдѣніямъ о прадѣдѣ моемъ могу присовокупить, что портретъ этой личности имѣется у меня. ‑ Это изящная по отдѣлкѣ миніатюра, рисованная на слоновой кости. ‑ Кстати сообщу здѣсь, какъ пріобрѣтенъ мною этотъ портретъ. ‑ Въ 1865 году, когда я былъ въ Москвѣ, то тетка моя Александра Өедоровна Куманина, не потерявшая еще тогда совершенно память, повела меня въ свою спальню, и порывшись въ своихъ комодахъ вынула двѣ миніатюры (вторая миніатюра была портретомъ моей бабушки Варвары Михайловны (4), которая тоже въ настоящее время находится у меня) и сказала: «возьми это себѣ,.. это портреты моего дѣдушки и моей матери; передаю ихъ тебѣ, потомучто ты умѣешь беречъ и цѣнить вещи, въ особенности относящіяся до своихъ родныхъ»….

У Михаила Өедоровича Котельницкаго, былъ сынъ Василій Михайловичъ (2), какъ выше помянуто профессоръ Московскаго Университета, онъ былъ женатъ на Надеждѣ Андреевнѣ (3), слѣд<овательно> Василій Михайловичъ, былъ роднымъ дядей маменьки, а мнѣ приходился дѣдомъ. ‑ Они были бездѣтны. Личности эти я зналъ, и очень хорошо помню. ‑ Были дочери: Варвара Михайловна моя бабка (4), которая была въ замужествѣ за купцомъ Өедоромъ Тимофѣевичемъ Нечаевымъ (5), моимъ дѣдомъ, котораго я тоже помню, и NN Михайловна /(6)/ (кажется Анна), которая была въ замужествѣ за Андреемъ Тихоміровымъ (7). ‑ Этихъ двухъ личностей я не засталъ и не знаю, но засталъ и помню ихъ дѣтей Василія Андреевича Тихомірова (8), двоюроднаго брата моей матери и Настасью Андреевну по мужу Масловичъ (9 и 10), двоюр<о>дную сестру моей маменьки. ‑

Отъ брака Өедора Тимофѣевича [и] /съ/ Варвар[ы]/ой/ Михайловн[ы]/ой/ (это былъ первый бракъ Өед<ора> Тимоф<ѣевича>), былъ одинъ только сынъ Михаилъ Өедоровичъ (15), оставшійся холостымъ и двѣ дочери Александра Өедоровна (16) въ замужествѣ за Александромъ Алексѣевичемъ Куманинымъ (17), то есть моя тетка и Марья Өедоровна (18) моя мать. – [въ] Послѣ смерти бабки моей Варвары Михайловны въ 1813 году, дѣдъ мой Өедоръ Тимофѣевичъ женился вторымъ бракомъ на дѣвицѣ Ольгѣ Яковлевнѣ Антиповой въ 1814 году. Отъ этого брака было много дѣтей; но въ живыхъ осталось только двѣ дочери Ольга Өедоровна (32), впослѣдствіи замужемъ за Дмитріемъ Александровичемъ Шеръ (33) и Екатерина Өедоровна /(34)/, въ послѣдствіи въ замужествѣ за Дмитріемъ Ивановичемъ Ставровскимъ (35). ‑

И такъ во время моего малолѣтства у насъ были слѣдующіе родные со стороны матери: 1) Отецъ /ея/ Өед<оръ> Тим<офѣевичъ> Нечаевъ; 2) братъ Михаилъ Өедоров<ичъ> Нечаевъ, 3) Сестра родная Алекс<андра> Өедор<овна> Куманина и ея мужъ Александ<ръ> Алекс<ѣевичъ> Куманинъ; 4) Мачиха Ольга Яковлевна Нечаева, 5) Сестра единокровная Ольга Өедоровна [и та] 6) и таковая же Екатерина Өедоровна. 7) родной дядя Вас<илій> Мих<айловичъ> Котельницкій и его жена Надежда Андреевна, 8) Сестра двоюродная Настасья Андреевна Масловичъ и ея мужъ Григорій Павловичъ, 9) Дво/ю/родный братъ Василій Андреевичъ [Д] Тихомировъ. ‑ Всѣ эти личности, были родственно знакомы съ нашимъ семействомъ и бывали въ нашемъ домѣ, а потому я почти обо всѣхъ ихъ не разъ буду еще поминать въ своихъ воспоминаніяхъ. ‑

Разсказавши, всё что знаю объ отцѣ и матери, ихъ происхожденіи и родствѣ, я долженъ сообщить тоже самое и о нашемъ семействѣ. ‑ Отецъ мой женился на моей матери въ 1819м году. ‑ До рожденія моего, у родителей моихъ было трое дѣтей, слѣдовательно я былъ четвертымъ. ‑ Въ 1820м году, Октября 13го, родился мой старшій братъ Михаилъ; 1821го года, Октября 30го родился братъ Өедоръ; 1822го года Декабря 5го родилась сестра Варвара. Послѣ меня у родителей моихъ было еще четверо дѣтей: а именно сестры Вѣра

<Далее следует знак Х. На полях слева запись, зачеркнутая карандашом:> [Сестра Вѣра Мих<айловна>, род<илась> 22 Iюля 1829го года. Братъ Никола<й> род<ился> 1831го года Декабря 13го]

и [се] Любовь, родились 22го Iюля [182[8]/9/] /1829го/ года близнятами; братъ Николай родился [въ] /13го/ Декабр[ѣ]/я/ <На полях слева запись карандашом рукой неизвестного лица: 13 Декабря> 1831 года и сестра Александра, родившаяся [въ Iюлѣ] <На полях слева запись карандашом: ? 25 Iюля см. стр. 103> 1835го года. ‑

Сестра Любочка, жила только нѣсколько дней и скончалась; и вообще эти двѣ близнятки были очень слабы здоровьемъ, и всѣ предполагали, что они будутъ недолговѣчны; а между тѣмъ, благодаря Бога, сестра Вѣра Михайловна и теперь (1895 г.) еще здраствуетъ достигнувъ седьмаго десятка лѣтъ! Здѣсь отмѣчу кстати то обстоятельство, что смерть сестры Любочки, я помню совершенно ясно, хотя мнѣ было тогда [три года и нѣсколько] съ небольшимъ три[1] года. Помню очень хорошо, какъ отвезли маленькій гробикъ въ коляскѣ, въ которой сидѣлъ и я, /и/ похоронили [въ] на Лазаревомъ кладьбищѣ, въ ногахъ у бабушки нашей Варвары Михайловны Нечаевой. ‑

Всѣ мы родились въ правомъ (при выходѣ изъ двора) трехъ-этажномъ каменномъ флигелѣ состоящемъ при Московской Марьинской больницѣ, исключая старшаго брата Михаила, родившагося въ зданіи Военнаго Госпиталя, гдѣ отецъ служилъ до Март<а> 1821го года, брата [Ф] Өедора, который родился въ лѣвомъ трехъ-этажномъ флигелѣ Московской Марьинской Больницы, въ которомъ отецъ первоначально имѣлъ квартиру и сестры Александры, которая родилась въ нашей деревнѣ Даровой въ Тульской Губерніи Каширскаго Уѣзда. ‑

Окончивъ, такимъ образомъ описаніе лицъ окружающихъ мое младенчество и мое дѣтство, я невольно обращаюсь къ мѣстной обстановкѣ и жилищу моего дѣтства. ‑

Квартира занимаемая отцемъ, во время моего рожденія и младенчества [была], какъ выше помянуто, была въ правомъ (при выходѣ изъ двора) каменномъ трехъ-этажномъ флигелѣ, Московской Марьинской Больницы, въ нижнемъ этажѣ. ‑ Сравнивая теперешнія помѣщенія служащихъ лицъ въ казенныхъ квартирахъ, невольно обратишь вниманіе на то, что въ старину [довольствовались] /давались эти/ помѣщенія[ми], гораздо экономнѣе. ‑ И въ самомъ дѣлѣ: отецъ нашъ уже семейный человѣкъ имѣвшій въ то время 4‑5 человѣкъ дѣтей, пользуясь Штабъ-офицерскимъ чиномъ, занималъ квартиру, состоящую собственно изъ двухъ чистыхъ комнатъ, кромѣ передней и кухни. ‑ При входѣ изъ холодныхъ сѣней, какъ обыкновенно бываетъ помѣщалась передня, въ одно окно (на чистый дворъ). ‑ /Въ/ задн[яя]/ей/ части, этой довольно глубокой передней, отдѣлялось помощію досчатой столярной перегородки, не доходящей до потолка, ‑ полутемное помѣщеніе для дѣтской. Далѣе слѣдовалъ залъ, довольно помѣстительная комната о двухъ окнахъ на улицу и трехъ на чистый дворъ. ‑ Потомъ Гостиная въ два окна на улицу, отъ которой тоже столярною досчатою перегородкою отдѣлялось полусвѣтлое помѣщеніе для спальни родителей. ‑ Вотъ и вся квартира! Въ послѣдствіи уже въ 30х годахъ, когда семейство родителей еще увеличилось, была прибавлена къ этой квартирѣ еще одна комната съ тремя окнами на задній дворъ; такъ что образовался и другой черный [ходъ] выходъ изъ квартиры, котораго прежде небыло. ‑ Кухня довольно большая, была расположена особо, черезъ холодныя, чистыя сѣни; въ ней помѣщалась громадная русская печь, и устроены палати; что же касается до кухоннаго очага съ плитою, то [обнем] объ немъ и помину не было! ‑ Тогда умудрялись, даже повара, готовить и безъ плиты, вкусныя и деликатныя кушанья. ‑ Въ холодныхъ чистыхъ сѣняхъ, частію подъ парадною лѣстницею, была расположена большая кладовая. ‑ Вотъ всё помѣщеніе и удобства нашей квартиры!

Обстановка квартиры была тоже очень скромная: Передняя съ дѣтской были окрашены темно-перловою клеевою краскою; залъ желто-канареечнымъ цвѣтомъ, а гостиная со спальной темно-кобальтовымъ цвѣтомъ. Обои бумажныя тогда еще въ употребленіи не были. ‑ Три голландскія печи были громадныхъ размѣровъ, и сложены изъ такъ называемаго ленточнаго израсца (съ синими каемками). ‑ Обмебелировка была тоже самая простая. ‑ Въ залѣ стояли два ломберныхъ стола (между окнами), хотя въ карты у насъ въ домѣ никогда не игрывали. Помню, что такое беззаконіе у насъ случилось на моей памяти раза два, въ дни имянинъ моего отца. ‑ Далѣе помѣщался обѣденный столъ по срединѣ залы, и дюжины полторы стульевъ березоваго дерева подъ свѣтлою политурою и съ мягкими подушками изъ зеленаго сафьяна, (клеенки /для/ обивки мебели тогда еще не было[)]. Обивали же мебель или сафьяномъ или волосяною матеріею). ‑ Въ Гостиной помѣщался диванъ, нѣсколько креселъ, туалетъ маменьки, шифоньеръ и книжный шкафъ. ‑ Въ спальнѣ же размѣщались кровати /родителей/, рукомойникъ и два громадныхъ сундука съ гардеробомъ маменьки. ‑ Я сказалъ, что стулья и кресла были съ мягкими подушками, но это вовсе не значитъ, что они были съ пружинами; совсѣмъ нѣтъ; тогда пружинъ еще незнали. Подушки же у стульевъ креселъ и дивановъ, набивались просто чистымъ волосомъ. – Отъ чего при долгомъ употребленіи, на мебели /этой/ образовывались впадины. ‑ Стулья и кресла, по тогдашней модѣ, были громадныхъ размѣровъ; такъ что ежели сдвинуть два кресла, то на нихъ легко могъ улечься взрослый человѣкъ. ‑ Что же касается до дивановъ, то любой изъ нихъ могъ служить двухъ-спальной кроватью!… Вслѣдствіе этого сидя на стульяхъ, креслахъ и диванахъ никоимъ образомъ нельзя было облокотиться на спинку, а надо было всегда сидѣть какъ съ проглоченнымъ аршиномъ. ‑ Гардинъ на окнахъ и портьеръ при дверяхъ конечно не было; на окнахъ же были прилажены простыя бѣлыя коленкоровыя шторы, безъ всякихъ украшеній. ‑

Ясное дѣло, что при такой небольшой квартирѣ, не всѣ члены семейства имѣли удобныя помѣщенія. Въ полутемной дѣтской, которая расположена была взаду передней, помѣщались только старшія братья. Сестра Варя спала ночью въ гостиной на диванѣ. ‑ Что же касается до меня, [то мы какъ] а позднѣе и до сестры Вѣрочки, то мы какъ младенцы спали въ люлькахъ [при] /въ/ спальнѣ родителей. ‑ Няня же и кормилицы спали въ темной комнаткѣ имѣвшейся при спальнѣ родителей. ‑ Упомянувъ о кормилицахъ, я долженъ отмѣтить, что маменька сама кормила только перваго ребенка, то есть старшаго брата Мишу. Всѣхъ же остальныхъ кормили кормилицы, — потомучто, вѣрно и тогда еще была обозначена у маменьки слабо-грудость, впослѣдствіи обратившаяся въ чахотку. –

Говоря о нашемъ семействѣ, я не могу не упомянуть объ личности, которая входила въ него всею своею жизнію, всѣми своими интересами. Это была няня Алена Фроловна. ‑ Алена Фроловна была дѣйствительно замѣчательная личность, и какъ я начинаю себя помнить, не только была въ уваженіи у моихъ родителей, но даже считалась, какъ бы членомъ нашего дома, ‑ нашей семьи! ‑ Она не была нашею крѣпостною, но была Московская мѣщанка, и званіемъ этимъ очень гордилась, говоря, что она не изъ простыхъ. Поступила она къ намъ въ няни еще къ сестрѣ Варенькѣ, слѣдовательно до моего рожденія, и потомъ вынянчала всѣхъ насъ. ‑ Няньчить или смотрѣть за нами, она начинала не со дня нашего рожденія, но съ отнятіемъ насъ отъ груди отъ кормилицъ. Меня Алена Фроловна считала почему то первымъ и настоящимъ своимъ пестуномъ, игнорируя въ этомъ отношеніи сестру Варю, и это служило предметомъ частыхъ нашихъ дѣтскихъ споровъ. – Съ того времени, какъ я начинаю ее помнить, ей было уже лѣтъ подъ пятьдесятъ. ‑ Она была для женщины довольно высокаго росту, и притомъ очень толста, такъ что животъ ее почти висѣлъ до коленъ. ‑ Ѣла она страшно много, но только два раза въ день; чай же пила безъ хлѣба въ прикуску. Кромѣ обязанности няни, и то только чистой няни, такъ какъ стирка дѣтскаго бѣлья ею не производилась, ‑ она занимала еще обязанность ключницы, которую приняла на себя добровольно, [чтобы пом] и постепенно, чтобы помочь маменькѣ по хозяйству. ‑ Она завѣдывала кладовою, и отчасти погребомъ, выдавая кухаркѣ всю провизію, [и] /а/ [завѣдывала] также и всѣми закусками и десертомъ.

Мы всѣ называли ее нянюшкою, но говорили ей ты, но зато и она всѣмъ намъ, говорила тоже ты, не только во время нашего дѣтства, но и впослѣдствіи, когда мы были уже совершенно взрослыми. Отецъ и мать называли ее всегда Аленой Фроловной, или просто Фроловной, а она ихъ (единственная изъ прислугъ) называла по Имени и Отчеству, то есть Михаиломъ Андреевичемъ и Марьею Өедоровною. Вся же прочая прислуга называла ихъ бариномъ и барыней. ‑ Алена Фроловна какъ поступила въ домъ нашъ на жалованье въ 5 рублей ассигнаціями (нынѣ 1 р. 43 к.), такъ и оставила наше семейство, послѣ смерти родителей, проживъ болѣе 15ти лѣтъ, получая тоже жалованье. ‑ Но впрочемъ собственно говоря она не получала его, говоря, что у родителей оно будетъ сохраннѣе; и за то послѣ смерти ихъ, опека должна была уплатить Аленѣ Фроловнѣ до 200 рублей серебромъ. ‑ Она была дѣвицей и называла себя Христовой невѣстой. Никогда и никто не помнилъ, чтобы она засиживалась въ кухнѣ, объясняя это тѣмъ, что въ кухнѣ бываютъ различные разговоры, которые ей, какъ дѣвицѣ слушать непристойно. ‑ Родители улыбались, слушая это, но сами были очень довольны такими поступками Алены Фроловны. ‑ Обѣдала и ужинала она всегда въ дѣтской, куда ей приносили всѣхъ кушаньевъ, прямо со стола нашего. ‑

Мы дѣти, допускались къ общему столу, съ тѣхъ поръ, когда начинали умѣть ѣсть сами, безъ посторонней помощи, то есть владѣть ложкою, вилкою и ножемъ. ‑ До пріобрѣтенія же этихъ способностей, мы обѣдывали постоянно съ нянюшкой въ дѣтской; но чтобы она не обкормила насъ, то маменька сама накладывала на тарелки для насъ кушанье, сколько каждому было нужно, что всегда возмущало няню! Обученіе и наставленія ее по искусству владѣть столовыми инструментами, вѣроятно были успѣшны, потомучто между 3мя—4мя годами, я помню уже себя за общимъ столомъ, хотя и на высокомъ стулѣ, но обѣдающимъ безъ всякой посторонней помощи. Постовъ Алена Фроловна очень строго не придерживалась, говоря что она человѣкъ подневольный, и что съ нее за это не взыщется, но зато она почитала страшнымъ грѣхомъ ѣсть что нибудь безъ хлѣба. По ея мнѣнію только кашу и то гречневую, да пироги можно ѣсть безъ хлѣба, потомучто это тотъ же хлѣбъ; но при этомъ прибавляла, что грѣха большаго небудетъ, ежели ошибкою поѣшь каши и пирога съ хлѣбомъ…. «Ты батюшка откуси сперва хлѣбца, а потомъ возьми въ ротъ кушанье,... такъ Богъ велѣлъ!». Это было всегдашнее ее поученіе. ‑ Помню, что я бывши уже почти готовымъ къ общему столу, ѣвши супъ или щи, заявилъ ей свое мнѣніе, что я покрошу, хлѣбъ въ супъ и буду такъ ѣсть. ‑ На это она сказала: «Ты покрошить-то покроши, оно вкусно бываетъ; а въ ручку то всё таки возьми хлѣба, и употребляй какъ всегда, а то грѣшно будетъ, значитъ ты пренебрегаешь хлѣбомъ».…

Одну слабость имѣла нянюшка, и эта слабость была причиною еженедѣльныхъ тратъ ея чуть ли не на цѣлый пятачокъ!... Она нюхала Табакъ. Къ ней, я помню, всякую недѣлю, въ одинъ и тотъ же [де] день ходилъ табачникъ, у котораго она пріобрѣтала недѣльный запасъ табаку. ‑ Табачникъ этотъ какъ теперь помню, былъ очень невзрачный и неопрятный старикашка, но производя у него покупку няня всегда вступала съ нимъ въ разговоры, и это послужило поводомъ къ тому что папенька въ шутку называлъ его женихомъ Фроловны. – «Тьфу, Господи прости!<»> возражала она на это «Мой женихъ Христось Царь Небесный, а ни какой нибудь Табачникъ!» но впрочемъ за эту шутку на папеньку несердилась, и онъ продолжалъ называть табачника женихомъ ее. ‑

Какъ теперь помню одинъ эпизодъ случившійся по этому поводу: Какъ то я бѣгалъ въ залѣ, и кажется мѣшалъ отцу заниматься, и онъ спросилъ «да гдѣ же Фроловна?.... Пускай возьметъ Андрюшу...» Да къ нимъ женихъ-съ пришелъ, отвѣтила ему горничная. Въ это время вошла въ залу няня и слышала послѣднія слова горничной. ‑ Ничего не сказавъ увела меня няня въ дѣтскую, и была очень разсержена,... наконецъ вечеромъ явилась къ маменькѣ и объявила слѣдующій ультиматумъ: «Или меня расчитайте или горничную, я вмѣстѣ съ ней не могу жить у Васъ.» ‑ Это надѣлало большихъ хлопотъ маменькѣ, однако ей удалось заставить горничную, въ тотъ же день, попросить прощенія у нянюшки. ‑ Та, какъ добрая и хорошая дѣвушка, сказавши пагубное выраженіе не съ цѣлію обиды, исполнила желаніе маменьки и попросила прощеніе. – Долго, ничего не говорила нянюшка на всѣ извиненія горничной, но наконецъ начала читать ей нотацію, продолжавшуюся чуть ли не полчаса, и въ концѣ концовъ смилостивилась и простила; причемъ онѣ обѣ поцѣловались и миръ не былъ нарушенъ.

Со двора, то есть въ гости, Фроловна почти никогда не ходила. Разъ въ годъ или въ полтора года, она получала извѣстіе о пріѣздѣ въ Москву родной сестры своей Натальи Фроловны, которая была Монахиней въ Коломенскомъ Женскомъ монастырѣ, и во время пріѣздовъ своихъ въ Москву, останавливалась въ какомъ нибудь, Московскомъ Женскомъ монастырѣ. Тогда нянюшка съ ранняго утра наряжалась и ѣхала къ сестрѣ въ гости на цѣлый день до вечера, и маменька, въ то время бывала (какъ говаривала сама) какъ бы безъ рукъ. ‑ Черезъ нѣсколько дней сестра отплачивала нянѣ визитъ, также проводя цѣлый день въ нашемъ домѣ. И этимъ и кончались всѣ выѣзды и пріемы нашей Алены Фроловны. ‑ Одѣвалась Фроловна всегда очень чисто, и ежедневно была въ бѣлыхъ кисейныхъ чепцахъ а по праздникамъ и въ тюлевыхъ. ‑ Отличались эти чепцы громадными оборками; бывало какъ она идетъ нѣсколько скорѣе обыкновеннаго, то оборки эти, такъ и поднимаются вверхъ. ‑

Время отъ времени съ няней по ночамъ случались оказіи, она во снѣ начинала кричать. Не знаю какъ и выразит<ь>ся,… это не былъ крикъ, а былъ какой-то неистовый вой,…. и тогда то отецъ долженъ былъ самъ вставать съ постели, и на силу, на силу, удавалось ему привести въ сознаніе Фроловну. На другой день, всегда было отецъ спрашиваетъ: «Что это опять случилось съ тобою ночью Фроловна?» — «Да что Михайло Андреевичъ, опять домовой душилъ, такой страшный, съ рогами и т. д.»…… — Да ты бы Фроловна, поменьше ѣла за ужиномъ, говорилъ папенька[,]….. — Пробовала, по вашему совѣту батюшка, отвѣчала она, да еще хуже.… всё цыгане снятся, и всю ночь не спится,... болѣе всё ходишь»…. <«>Ну ужь какъ себѣ хочешь, отвѣчалъ папенька, но предупреждаю тебя, ежели опять ты завоешь, я велю выпустить изъ тебя фунта три крови!» И дѣйствительно почти ежегодно ей кидали кровь, и день въ который это совершалось, былъ самымъ постнымъ для Фроловны /днемъ/, потому что въ этотъ день самъ папенька[,] слѣдилъ за питаніемъ Фроловны, и послѣ этого она всегда говаривала, что она исчезаетъ, желая высказать этимъ что она похудѣла и отощала. ‑ Выраженіе это, впослѣдствіи сдѣлалось обычнымъ ее отвѣтомъ на вопросъ объ ея здоровьи. Что Фроловна какъ поживаешь,… спроситъ ее, кто нибудь изъ гостей… — <«>Да что, батюшка, или матушка»… отвѣчала она всегда: «Совсѣмъ исчезаю!» и при этомъ начинала смѣяться колыхаясь всѣмъ корпусомъ. ‑

Я описалъ, какъ умѣлъ, личность Фроловны, которая занимала видное мѣсто, въ нашемъ семействѣ, во время нашего дѣтства, о дальнѣйшей судьбѣ ее разскажу впослѣдствіи въ своемъ мѣстѣ; а теперь кстати скажу и объ нашей прочей прислугѣ, чтобы впocлѣдcтвіи (въ этомъ описаніи) обращаться съ ними какъ съ лицами вполнѣ знакомыми. ‑

Собственно въ домѣ у насъ кромѣ нянюшки и кормилицы, ежели время совпадало съ кормленіемъ кого нибудь изъ новорожденныхъ, былиа только одна прислуга горничная. Онѣ были наемные, но жили у насъ очень по долгому времени; изъ нихъ одну я помню хорошо, это Вѣру,.. она жила у насъ нѣсколько лѣтъ, лѣта два ѣздила съ нами въ деревню, и вообще очень обжилась у насъ, но увы, въ концѣ концовъ отошла отъ насъ со скандаломъ, о которомъ разскажу тоже въ своемъ мѣстѣ. Теперь же скажу, только, что она была дочь хорошаго столяра, который съ женою своею, какъ говорится души не слышали въ своей Вѣрочкѣ! ‑ Послѣ же нее, наемныхъ горничныхъ у насъ болѣе не было, потомучто маменька взяла изъ деревни трехъ сиротъ дѣвочекъ, которыя исполняли всѣ обязанности горничныхъ, двухъ изъ нихъ я помню, это Ариша, и Катя. – [Кухонную же при] Первая т. е. Арина, впослѣдствіи Арина Архипьевна была очень скромная дѣвочка, постоянно сидѣвшая за пяльцами или другою какою работою. Вторая же Катя, была огонь дѣвчонка. ‑ Объ нихъ обѣихъ упомяну впослѣдствіи. ‑

Кухонную же нашу прислугу составляли четыре личности, а именно: а) кучеръ Давидъ Савельевъ, или какъ его называли Даввидъ; это былъ собственно прислугою отца. Кромѣ своей четверки лошадей, Давидъ ничего не зналъ и не имѣлъ болѣе никакихъ занятій; да впрочемъ выѣздовъ было много, а потому и работы ему было достаточно, онъ былъ крѣпостнымъ еще до женидьбы отца и жилъ у насъ безъ смѣнно, по день смерти папеньки, а потомъ числился дворовымъ при нашей деревнѣ, къ которой впрочемъ не принадлежалъ родомъ. ‑ Личность эту папенька особенно любилъ и уважалъ противъ прочей кухонной прислуги. ‑ б) Лакей Өедоръ Савельевъ, братъ кучера. ‑ Я не понимаю по чему онъ назывался лакеемъ. – [(Онъ болѣе былъ дворникомъ)] По самому расположенію нашей квартиры, онъ не могъ быть въ горницахъ и исполнять лакейскія обязанности: ‑ Онъ скорѣе могъ назваться дворникомъ, и обязанности его состояли въ томъ, чтобы наколоть дровъ, разнести ихъ по печкамъ и наблюдать за самою топкою печей; наносить воды, которая собственно для чаю, была ежедневно имъ приносима, въ количествѣ двухъ ведеръ съ фонтана отъ Сухаревой Башни. ‑ Это по Московскому хотя и считалось близко, но собственно была даль порядочная (отъ Божедомки, гдѣ Московск<ая> Марьинская Больница, до Сухаревой башни, по плану города не менѣе 2х верстъ, слѣдоват<ельно> въ два конца 4 версты). ‑ И только изрѣдка, въ томъ случаѣ, когда маменька выходила одна /пѣшкомъ/ въ городъ, Өедоръ облекался въ ливрею и трехъ-угольную шляпу [и гордо] сопровождалъ ее шествуя гордо нѣсколько шаговъ сзади. ‑ Или когда маменька выѣзжала одна безъ отца, то Өедоръ тоже въ ливреѣ стоялъ на запяткахъ экипажа. Это было непремѣннымъ условіемъ тогдашняго Московскаго этикета!

Обѣ эти личности какъ кучеръ Давидъ, такъ и Өедоръ, были родными братьями, и были малороссы. Незнаю какъ они сдѣлались крѣпостными отца, но знаю только что это было еще до женидьбы отца. ‑ Но вѣдь въ то время крѣпостныхъ можно было пріобрѣтать и безъ земли. ‑ Къ счастію они были бобыли, и никогда не вспоминали и не жалѣли о своей родинѣ. ‑ в) Кухарка Анна. Обязанности ее ясны по самому названію ее професіи. ‑ Она тоже была крѣпостною съ давнихъ поръ, то есть, еще до покупки деревни, и была отличная кухарка, и уже истинно могла замѣнять повара! г) Прачка Василиса. Обязанности ее состояли въ томъ, чтобы каждую недѣлю, первые три дня ея, ‑ стоять за корытомъ, а послѣдніе три дня за каткомъ и утюгомъ. Василиса тоже была крѣпостная, но впослѣдствіи скрылась, или говоря проще — сбѣжала. ‑ Этотъ побѣгъ былъ чувствителенъ для родителей моихъ, ‑ не /столько/ въ матеріальномъ отношеніи, ‑ сколько въ нравственномъ, потомучто бросалъ тѣнь на худое житье у насъ крѣпостнымъ людямъ; между тѣмъ, какъ жизнь, у насъ, для нихъ была очень хороша. ‑ Но впрочемъ, въ тогдашнее время, когда крѣпостныхъ пріобрѣтали безъ земли, подобные побѣги случались не рѣдко, что объяснялось, конечно для нѣкоторыхъ личностей, ‑ тоскою по родинѣ. ‑

Описавъ весь штатъ прислуги бывшей въ домѣ родителей, я не могу утерпѣть, чтобы не сопоставить потребностей жизни прежней (вначалѣ 30х годовъ), ‑ съ моею жизнію въ началѣ 70х годовъ. ‑ Семейство отца покрайней мѣрѣ до 30х годовъ, было не болѣе семейства моего, жилъ онъ тоже не лучше и не роскошнѣе чѣмъ я, а долженъ былъ держать семерыхъ прислугъ, а впослѣдствіи и болѣе; ‑ тогда какъ у меня не было ихъ никогда болѣе трехъ; да и три то прислуги бывало тогда, когда бывали грудные дѣти; проживалъ же отецъ, положительно менѣе, чѣмъ проживаю я! ‑ Этимъ сопоставленіемъ объясняется во первыхъ потребность прежнихъ временъ изъ нужды, имѣть большое количество прислуги, а во вторыхъ и дешевое содержаніе ее. ‑ . ‑



[1] Здесь А. М. Достоевский ошибся: ко времени похорон сестры Любочки ему было четыре с небольшим года. На полях слева карандашом рукой неизвестного лица исправлено: [(4? онъ род. 1825 г. 15 марта] четыре