<Полное собрание сочинений И. А. Бунина: [в 6 т.]. — Пг.: изд. Т-ва А.Ф. Маркс, [1915]. Т. 1. >
ИЗЪ ДНЕВНИКА.
Въ окно я вижу груды облаковъ,
Холодныхъ, бѣлоснѣжныхъ, какъ зимою,
И яркость неба влажно-голубого.
Осеннiй полдень свѣтелъ, и на сѣверъ
Уходятъ тучи. Клены золотые
И бѣлыя березки у балкона
Сквозятъ на небѣ рѣдкою листвой,
И хрусталемъ на нихъ сверкаютъ льдинки.
Онѣ, качаясь, таютъ, а за домомъ
Бушуетъ вѣтеръ… Двери на балконѣ
Уже давно заклеены къ зимѣ,
Двойныя рамы, топленыя печи –
Все охраняетъ ветхiй домъ отъ стужи,
А по саду пустому кружитъ вѣтеръ
И, листья подметая по аллеямъ,
Гудитъ въ березахъ старыхъ… Свѣтелъ день,
Но холодно, ‑ до снѣга недалеко.
Въ концѣ аллей есть старая калитка.
Подъ нею лужа зеркаломъ чернѣетъ,
// 96
А въ лужѣ – куча листьевъ. За калиткой
Зеленыхъ всходовъ лоснится равнина
И даль полей открыта… Много дней
Вдоль тѣхъ аллей, среди березъ гудящихъ,
Подъ холодомъ и вѣтромъ я скитался,
Пытаясь къ одиночеству привыкнуть,
Забыть тебя, унять тоску разлуки,
Пока недугъ тоски не поборолъ…
Теперь я отдыхаю. Одиноко
Проходятъ дни, но горе миновало.
Мнѣ радостно глядѣть теперь на небо,
На облака, на солнце… Я съ улыбкой
Внимаю пѣснѣ вѣтра, чтò разгульно
Весь день звенитъ и свищетъ въ щели рамъ.
Я часто вспоминаю осень юга…
Теперь на Черномъ морѣ непрерывно
Бушуютъ бури: тусклый блескъ отъ солнца,
Скалистый берегъ, бѣшеный прибой
И по волнамъ сверкающая пѣна…
Ты помнишь этотъ берегъ, окаймленный
Ея широкой снѣжною грядой?
Бывало, мы сбѣжимъ къ водѣ съ обрыва
И жадно ловимъ вѣтеръ. Вольно вѣетъ
Онъ бодростью и свѣжестью морской;
Срывая брызги съ бурнаго прибоя,
Онъ влажной пылью воздухъ наполняетъ
И снѣжныхъ чаекъ носитъ надъ волнами.
Мы въ шумѣ волнъ кричимъ ему навстрѣчу,
Онъ валитъ съ ногъ и заглушаетъ голосъ,
А намъ легко и весело, какъ птицамъ…
Ты помнишь, чтò я говорилъ тебѣ?
«Не надо думать въ радости и горѣ!
Люби и грусть, и радость, ‑ пѣсни жизни».
Все это сномъ мнѣ кажется теперь.
Деревня, глушь, забытая усадьба,
И только вѣтеръ тотъ же… Онъ играетъ
Въ березахъ старыхъ, кружится по саду
И въ щели рамъ, мѣняясь каждый мигъ,
Поетъ о[1] чемъ-то, звонко и высоко…
Какое дѣло вѣтру до сомнѣнiй,
До слезъ о прошломъ? Жизнь не замедляетъ
Свой вольный бѣгъ, ‑ она зоветъ впередъ,
Она поетъ, какъ вѣтеръ, лишь о вѣчном!
// 97
Зачѣмъ смущать себя безплодной думой,
Что мы живемъ не счастьемъ, а надеждой
На это счастье, ‑ что никто не знаетъ,
Къ чему всѣ наши радости и скорби,
Когда насъ ждетъ забвенiе, ничто?
Умру – и все жъ останусь въ этомъ мiрѣ,
Какъ часть его великой, вѣчной жизни,
И пусть, пока я сознаю его,
Пока я это чувствую и мыслю,
Пусть сердце не смущается въ печали,
Пусть познаётъ, что и печаль, и радость
Равно прекрасны въ вѣчной жаждѣ – жить!