Полное собрание сочинений И. А. Бунина: В 6 т. - Пг.: изд. Т-ва А. Ф. Маркс, 1915. Т. 3.

САПСАНЪ.

Въ поляхъ, далеко отъ усадьбы,

Зимуетъ просяной ометъ.

Тамъ табунятся волчьи свадьбы,

Тамъ клочья шерсти и пометъ.

Воловьи ребра у дороги

Торчатъ въ снѣгу — и спалъ на нихъ

Сапсанъ, стервятникъ космоногiй,

Готовый взвиться каждый мигъ.

// 6

Я застрѣлилъ его. А это

Грозитъ бѣдой. И вотъ ко мнѣ

Сталъ волкъ ходить. Онъ до разсвѣта

Вкругъ дома бродитъ при лунѣ.

Я не видалъ его. Я слышалъ

Лишь хрустъ шаговъ. Но спать невмочь.

На третью ночь я въ поле вышелъ…

О, как была печальна ночь!

Когтистый слѣдъ въ снѣгу глубокомъ

Въ глухiя степи велъ съ гумна.

На небѣ мглистомъ и высокомъ

Плыла холодная луна.

За валомъ, надъ привадой въ ямѣ,

Сѣрò маячила ветла.

Даль надъ пустынными полями

Была таинственно-свѣтла.

Облитый этимъ страннымъ свѣтомъ,

Подавленъ мертвой тишиной,

Я сталъ — и блѣднымъ силуэтомъ

Упала тiнь моя за мной.

По небесамъ, въ туманной мути,

Сiяя, лунный ликъ нырялъ

И серебристымъ блескомъ ртути

Слюду по насту озарялъ.

Кто былъ онъ, этотъ полуночный

Незримый гость? Откуда онъ

Ко мнѣ приходитъ въ часъ урочный

Черезъ сугробы под балконъ?

Иль онъ узналъ, что я тоскую,

Что я одинъ? что въ домъ ко мнѣ

Лишь снѣгъ да небо въ ночь нѣмую

Глядятъ изъ сада при лунѣ?

Быть-можетъ, онъ сегодня слышалъ,

Какъ я, покинувъ кабинетъ,

По темной спальнѣ въ залу вышелъ,

Гдѣ въ сумракѣ мерцалъ паркетъ,

Гдѣ въ окнахъ небеса синѣли,

А въ этой сини четко всталъ

Черно-зеленый конусъ ели

И острый Сирiусъ блистал?

// 7

Теперь луна была въ зенитѣ,

На небѣ плылъ густой туманъ…

Я ждалъ его, — я шелъ къ ракитѣ

По насту снѣговыхъ полянъ,

Я шелъ убитъ, я слушалъ чутко

Малѣйшiй звукъ… Но отчего

Мнѣ было въ эту ночь такъ жутко

И за себя и за него?

Онъ былъ мой врагъ, мы оба ждали

Смертельной встрѣчи. Ужъ не разъ

Мы другъ за другомъ наблюдали

Въ крещенскiй полуночный часъ.

Въ безлюдьѣ, на равнинѣ дикой,

Мы оба знали, что живемъ

Ея душой, ея великой

Зловещей чуткостью — вдвоемъ.

Но эта тишина пугала,

Въ ней крылось колдовство Судьбы…

И не Судьба ль подстерегала?

Она, она! А мы — рабы,

И оба одиноки в полѣ,

И оба жалки… И одной

Обречены печальной долѣ:

Стеречь другъ друга въ часъ ночной.

И все же только мѣткость пули

Одна могла спасти меня,

И если бъ предо мной блеснули

Два фiолетовыхъ огня,

И если бъ врагъ мой отъ привады

Внезапно прянулъ на сугробъ —

Я бъ изъ винтовки безъ пощалы

Пробилъ его широкiй лобъ!

Но онъ не шелъ. Луна скрывалась,

Луна сiяла сквозь туманъ,

Бѣжала мгла… И мнѣ казалось,

Что на снѣгу сидитъ Сапсанъ.

Морозный иней, какъ алмазы,

Сверкалъ на немъ, а онъ дремалъ,

Сѣдой, зобастый, круглоглазый,

И въ крылья голову вжималъ.

// 8

И былъ онъ страшенъ, непонятенъ.

Таинствененъ, какъ этотъ бѣгъ

Туманной мглы и свѣтлыхъ пятенъ,

Порою озарявшихъ снѣгъ, —

Какъ воплотившаяся сила

Той Воли, чтò въ полночный часъ

Насъ страхомъ всѣхъ соединила —

И сдѣлала врагами насъ.