II. НА
РАДИЩЕВА[1].
1790.
Ѣзда
твоя въ Москву со истиною сходна,
Не кстати лишь смѣла, дерзка и
сумасбродна;
Я слышу, на коней ямщикъ кричитъ: вирь,
вирь!
Знать, русскій Мирабо, поѣхалъ ты
въ Сибирь.
______
// С. 579
[1] Дѣло идетъ о книгѣ Радищева
(род.
Подобно
большей части современниковъ Державина, Радищевъ питалъ глубокое уваженіе къ
пѣвцу Фелицы (см. Томъ I,
стр. 132).
Въ
письмѣ Каменева (род. 1772, ум. 1803) къ Москотильникову отъ 14 іюня
1802 года, изъ Москвы, находится слѣдующее мѣсто: «Скоро
отправлюсь я въ резиденцію царя добраго; хотя въ ней и нѣтъ его, но я
вижу радость столицы при возвращеніи его. Поѣду по тѣмъ станціямъ,
гдѣ идеально блуждалъ Р….. (Радищевъ)
и мечталъ перомъ своимъ, въ желчи обмокнутымъ, давать уроки властямъ.
Сказываютъ, что сочинитель Водопада
надписалъ еще на манускриптѣ его Путешествія»....
За этимъ приведены напечатанные въ текстѣ нашемъ стихи (см. въ изданномъ
гр. Соллогубомъ
Очевидно,
что Каменевъ зналъ эти стихи наизусть и что молва приписывала ихъ Державину; но
какъ могъ поэтъ написать ихъ на манускриптѣ
книги Радищева, который до напечатанія ея конечно никому не сообщалъ своего Путешествія? Преданіе подтверждаетъ
однакожъ, что Р., по изданіи книги, отправилъ экземпляръ ея, въ числѣ
другихъ лицъ, къ Державину. Слухъ о томъ дошелъ и до Пушкина (см. его статью: Александръ Радищевъ въ изданіи
г. Анненкова, т. VII, стр. 54). Сынъ Радищева въ Русск. Вѣстникѣ
прибавляетъ, что Державинъ поднесъ императрицѣ присланный ему экземпляръ,
отмѣтивъ карандашемъ всѣ важнѣйшія мѣста. «Это
разсказывалъ», прибавляетъ онъ, «самъ Радищевъ». Путешествіе изъ Петербурга въ Москву появилось, какъ видно изъ
Записокъ Храповицкаго, въ іюнѣ 1790 года. Тогда Державинъ еще не
служилъ при императрицѣ; еслибъ онъ поднесъ ей свой экземпляръ книги
Радищева, то конечно это сдѣлалось бы не иначе какъ при посредствѣ
или, по крайней мѣрѣ, съ вѣдома Храповицкаго, который не
преминулъ бы упомянуть о томъ въ своихъ Запискахъ, тѣмъ болѣе, что
онъ былъ друженъ съ Радищевымъ (см. статью Русск. Вѣстн.,
стр. 403). Притомъ экземпляръ этотъ былъ бы переданъ въ эрмитажную
библіотеку и оказался бы въ ней вмѣстѣ со многими другими
поднесенными императрицѣ книгами, которыя, какъ и вообще эрмитажная
библіотека, поступили недавно въ здѣшнюю публичную библіотеку; но такого
экземпляра сочиненія Радищева не отыскалось. Преданіе остается сомнительнымъ:
тутъ и собственное свидѣтельство Радищева, вскорѣ по выходѣ
книги арестованнаго и сосланнаго, не можетъ служить полнымъ доказательствомъ
справедливости факта, основаннаго только на слухѣ. Такъ же точно и для
рѣшенія вопроса, кто авторъ эпиграммы на Радищева, мы не имѣемъ
ничего, кромѣ преданія, записаннаго Каменевымъ. Въ складѣ стиховъ
не видно ни одной изъ собственно Державинскихъ особенностей. Невѣроятно,
чтобы Державинъ такъ рѣзко возсталъ противъ гр. Воронцова, которому онъ
былъ обязанъ и который, какъ не могло не быть ему извѣстнымъ,
поддерживалъ Радищева. Единственной опорой преданію остается только то, что
Державинъ, по своему образу мыслей, могъ быть авторомъ этого четырестишія.