<Храповицкому // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 1: Стихотворения, ч. 1: [1770—1776 гг.]: с рис., найденными в рукописях, с портр. и снимками. — 1864. С. 541—546>
1793.
LXXIV. Храповицкому[1].
__
Товарищъ давнiй, вновь сосѣдъ,
Прiятный, острый Храповицкой!
// 541
Ты умный мнѣ даешь совѣтъ,
Чтобы владычицѣ киргизской
Я пѣсни пѣлъ
И лирой ей хвалы гремѣлъ.
// 542
Такъ, такъ! за средственны стишки
Монисты, гривны, ожерелья,
// 543
Безцѣнны перстни, камешки
Я бралъ съ нея бы за бездѣлья,
И былъ, гудкомъ[2],
Давно мурза съ большимъ усомъ.
Но ежели наложенъ долгъ
Мнѣ отъ судебъ и вышня трона,
Чтобъ не лучистый, милый богъ
Съ высотъ лазурна Геликона
Меня внушалъ,
Но я экстракты бъ сочинялъ;
// 544
Былъ чтецъ и пономарь Ѳемиды,
И ей служилъ предъ алтаремъ;
Какъ омофоромъ отъ обиды
Однихъ покрывъ, другихъ мечемъ
Своимъ страшитъ,
И счастье всѣмъ она даритъ:
То какъ Якобiя оставить,
Котораго весь мiръ тѣснитъ?
Какъ Логинова дать оправить[3],
Который золотомъ гремитъ?
Боговъ пѣвецъ
Не будетъ никогда подлецъ.
// 545
Ты самъ со временемъ осудишьа
Меня за мглистый ѳимiамъ;
За правду жъ чтить меня ты будешьб,
Она любезна всѣмъ вѣкамъ;
Въ ея вѣнцѣ
Свѣтлѣетъ царское лицев.
а Ты самъ со временемъ похаешь (Чернов. рукоп.).
б За правду чтить меня ты станешь.
в Свѣтлѣй Фелицыно лице.
// 546
[1] Александръ Васильевичъ Храповицкiй особенно извѣстенъ Памятными Записками, которыя онъ велъ, находясь съ 1 января 1782 по 2 сентября 1793 г. при императрицѣ Екатеринѣ II «по собственнымъ ея дѣламъ и у принятiя прошенiй», и которыя напечатаны въ Чтенiяхъ Общества исторiи и древностей (1862, кн. II и III). Онъ родился 7 марта 1749, умеръ на 53-мъ году жизни сенатромъ, дѣйствительнымъ тайнымъ совѣтникомъ, 29 декабря 1801. Воспитанный въ 1-мъ кадетскомъ корпусѣ, онъ еще молодымъ человѣкомъ лѣтъ 20 съ небольшимъ занялъ должность секретаря при генералъ-прокурорѣ князѣ Вяземскомъ. На этомъ мѣстѣ, уже въ званiи оберъ-секретаря и въ чинѣ надворнаго совѣтника, засталъ его Державинъ при поступленiи своемъ 1777 г. экзекуторомъ въ 1-й департаментъ сената. Впрочемъ они были знакомы уже прежде, и Державинъ обязанъ Храповицкому за услугу по денежному дѣлу (Зап. Державина, Р. Б., стр. 111). Послѣднiй былъ въ большой силѣ у своего начальника; не смотря на то, по ссорѣ Храповицкаго съ Окуневымъ, Державину пришлось быть секундантомъ у противника его; дуэль однакожъ не состоялась. Служа потомъ при Екатеринѣ, Храповицкiй постоянно пользовался также и ея особеннымъ благоволенiемъ и исполнялъ при ней обязанности домашняго секретаря. Она безпрестанно возлагала на него самыя довѣренныя порученiя и вступала съ нимъ часто въ весьма откровенные разговоры, добродушно подшучивая надъ его тучностью и расположенiемъ къ испаринѣ. Между прочимъ она давала ему переписывать и поправлять свои сочиненiя и поручала составлять арiи и хоры къ своимъ операмъ. Храповицкiй былъ находчивъ, остеръ и, хотя любилъ правду, однакожъ умѣлъ тонко льстить государынѣ, которую искренно почиталъ и которой всячески стремился угодить. За перепиской ея драматическихъ пьесъ онъ проводилъ иногда цѣлыя ночи, не смыкая глазъ, и при всей своей дородности бѣгалъ, не щадя ногъ, такъ что императрица въ шутку признавала себя «обязанною заплатить ему за башмаки». Все это онъ самъ передаеъ въ своемъ днѣвникѣ. Храповицкiй въ свое время пользовался большимъ уваженiемъ какъ писатель: уже въ 1772 г., когда ему было не болѣе 23-хъ лѣтъ, Новиковъ въ своемъ Словарѣ русскихъ писателей отзывается объ немъ съ большой похвалой, ссылаясь на письмо къ нему Сумарокова, напечатанное въ журналѣ Чулкова И то и се*. Державинъ также замѣчаетъ (Об.), что «Храповицкiй былъ хорошiй стихотворецъ и прозаическiй писатель, который ввелъ легкiй и прiятный слогъ въ канцелярскiя дѣла». Племянникъ Храповицкаго, Н. В. Сушковъ, сообщившiй нѣсколько любопытныхъ о немъ свѣдѣнiй (Раутъ, кн. III, Москва, 1854)**, нашелъ въ его бумагахъ между прочимъ посланiя въ стихахъ къ разнымъ современнымъ ему поэтамъ, въ томъ числѣ и къ Державину (см. Приложенiе къ другой пьесѣ Храповицкому подъ 1797 г.). Настоящее стихотворенiе нашего лирика было вызвано именно такимъ же посланiемъ прiятеля его. Между стихами Храповицкаго, напечатанными г. Сушковымъ въ Раутѣ, есть Письмо къ другу (къ Капнисту), которое начинается такъ:
Умъ пылокъ у тебя, прiятенъ слогъ и чистъ:
Зачѣмъ не пишешь ты, любезный мой Капнистъ?
И Львовъ съ Державинымъ заснули, залѣнились,
Кисть, циркуль и перо изъ рукъ ихъ повалились!
Это было писано въ маѣ 1793 года; въ такомъ смыслѣ Храповицкiй около того же времени обратился и къ самому Державину съ стихами, которые къ сожалѣнiю намъ неизвѣстны, но о которыхъ самъ Державинъ упоминаетъ въ своихъ Объясненiяхъ. Секретарь императрицы, уговаривая своего прiятеля писать ей хвалебныя оды, исполнялъ тѣмъ собственное ея желанiе. Изъ Записокъ Держ. (Р. Б., стр. 320, 339 и 379; ср. выше, стр. 496, примѣч. 12 къ одѣ На умѣренность) мы знаемъ, что она именно въ этотъ перiодъ неразъ просила его самого писать по прежнему стихи въ родѣ Фелицы; но что онъ, какъ ни старался, не въ состоянiи былъ произвести ничего достойнаго ея, потому что «не могъ воспламенить такъ своего духа, чтобъ поддерживать свой высокiй прежнiй идеалъ, когда вблизи увидѣлъ подлинникъ человѣческiй съ великими слабостями».
Прибавимъ въ поясненiе перваго стиха пьесы, что когда она писалась, Храповицкiй жилъ въ царскосельскомъ дворцѣ рядомъ съ Державинымъ, который въ то время также занималъ должность при дѣлахъ имепратрицы.
Посланiе къ Храповицкому было напечатано не прежде какъ въ изданiи 1808 г., ч. I, LXIII.
* 5-я недѣля. Въ этомъ письмѣ Сумароковъ особенно одобряетъ Храповицкаго за строгiй приговоръ одной изъ комедiй Лукина (см. А. А. Афанасьева Русскiе сатирическiе журналы, стр. 83 и 87). Впослѣдствiи Храповицкiй написалъ между прочимъ оперву въ трехъ дѣйствiяхъ Пѣснолюбiе.
** Кажется, г. Сушковъ напрасно отвергаетъ извѣстiе Отеч. Зап. 1821, что Храповицкiй въ 1772 г. былъ генералъ-аудиторомъ лейтенантомъ при штатѣ гр. К. Г. Разумовскаго. Это свѣдѣнiе основывается на современномъ свидѣтелсьвѣ Новикова.
[2] И былъ, гудкомъ, и проч.
т. е. и посредствомъ гудка вышелъ бы въ люди. Въ подлинной черновой рукописи сначала не было это строфы: она приписана послѣ на поляхъ. Вотъ тогдашняя редакцiя первыхъ четырехъ стиховъ ея:
И за посредственны стишки
Запястья, гривны, ожерелья,
Безцѣнны перстни, камешки
Въ кулькахъ бы бралъ я за бездѣлья…
[3] То какъ Якобiя оставить…
Какъ Логинова дать оправить?
Генералъ-поручикъ Иванъ Варѳоломеевичъ Якобiй, бывшiй иркутскiй генералъ-губернаторъ, былъ подъ судомъ по обвиненiю, что онъ возбуждалъ Китайцевъ къ войнѣ съ Россiею. Державинъ разсматривалъ его дѣло и призналъ его невиннымъ (см. ниже, стр. 547, примѣч. 1 къ пьесѣ Горѣлки). — Иванъ Власовичъ Логиновъ содержалъ с-петербургскiе и московскiе питейные сборы съ 1775 и 1778 г. (предмѣстникъ Голиковыхъ, см. выше, стр. 102, въ примѣчанiи 1 подъ одной Къ первому сосѣду). Съ помощью своего покровителя, Потемкина, онъ нялъ откупъ безъ представленiя залоговъ и безъ переторжки и, не имѣя денегъ, склонилъ въ Москвѣ коммисарiатскаго казначея Руднева ссудить его 400,000 руб. казенныхъ денегъ. Возникшее отсюда дѣло тянулось около 20 лѣтъ и наконецъ передано было императрицей Державину, который, бывъ назначенъ вскорѣ послѣ того сенаторомъ, способствовалъ къ правильному рѣшенiю его вопреки генералъ-прокурору гр. Самойлову, племяннику Потемкина: Логиновъ принужденъ былъ уплатить въ казну болѣе двухъ миллiоновъ руб. (Об. Д. и Записки его, Р. Б., стр. 329—332). Остолоповъ (Ключъ къ соч. Д., стр. 68) говоритъ, что Храповицкiй въ упомянутомъ выше посланiи своемъ не только подстрекалъ Державина писать стихи Фелицѣ, но и совѣтовалъ ему не заниматься должностью, особливо порученными ему важными дѣлами Якобiя и Логинова. «Сiе, какъ видно», продолжаетъ Остолоповъ, «сдѣлано было Храповицкимъ по внушенiю самой императрицы, ибо хотя она и поручила ватору (Державину) тѣ дѣла, но по нѣкоторымъ причинамъ не торопила окончанiемъ оныхъ.» Въ Запискахъ и Объясненiяхъ Державина нѣтъ никакихъ данныхъ въ подкрѣпленiе этого замѣчанiя.
Въ приведенныхъ двухъ стихахъ печатались до сихъ поръ только начальныя буквы именъ обоихъ лицъ.