<Утро // Сочинения Державина: [в 9 т.] / с объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: изд. Имп. Акад. Наук: в тип. Имп. Акад. Наук, 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: [1797—1808 гг.]: с рис., найденными в рукописях поэта. — 1865. С. 316—321>
LXI. Утро[1].
1800.
Огнистый Сирiусъ сверкающiя стрѣлы
Металъ еще съ небесъ въ подлунные предѣлы;
Лежала на холмахъ вкругъ нощь и тишина,
Вселенная была безмолвiя полна;
// 316
А только вѣтровъ свистъ, лѣсовъ листы шепталиа;
Шумъ бьющихъ въ камни волнъ, со скалъ потоковъ ревъ
И изрѣдка вдали рычащiй левъ
Молчанье прерывали.
Клеантъ, проснувшiйся въ пещерѣ, всталъ
И свѣта дожидался.
Но говоръ птицъ едва помалу слышенъ сталъ,
Вкругъ по брегамъ раздался
И вскликнулъ соловей;
Тумана, свѣта сѣть во небу распростерлась,
Сокрылся Сирiусъ за ней,
// 317
И нощь бѣгущая чуть зрѣлась.
Мудрецъ восшелъ на вышнiй холмъ,
И тамъ, сѣдымъ склонясь челомъ,
Возсѣлъ на мшистый пень подъ дубомъ многолѣтнымъ
И внизъ изъ-подъ вѣтвей пустилъ свой взоръ
На море, на лѣса, на сини цѣпи горъ
И зрѣлъ съ восторгомъ благолѣпнымъ
Отъ сна на возстающiй міръ.
Какое зрѣлище! какой прекрасный пиръ
Открылся всей ему природы!
Онъ видѣлъ землю вдругъ и небеса и воды,
И блескъ планетъ,
Тонущiй тихо въ юный, рдяный свѣтъ.
Онъ зрѣлъ, какъ солнцу путь Заря уготовляла,
Лиловые ковры съ улыбкой разстилала,
Врата востока отперла,
Крылатыхъ коней запрягла,
И звѣздъ царя, сего вѣнчаннаго возницу,
Румяною рукой взвела на колесницу;
Какъ, хоромъ утреннихъ часовъ окружена,
Подвигнулась въ свой путь она,
И восшумѣла вслѣдъ съ колесъ ее волна;
Багряны возжи напряглися
По конскимъ блещущимъ хребтамъв;
Летятъ, вверхъ пышутъ огнь, свѣтъ мещутъ по странамъ,
И мглы подъ ними улеглися;
Тумановъ рѣки разлилися,
Изъ коихъ зыблющихъ сѣдинъ,
Челомъ сверкая золотымъ,
Возстали горы изъ долинъ
И воскурился сверхъ ихъ тонкiй дымъ.
// 318
Онъ зрѣлъ: какъ свѣта богъ съ морями лишь сравнялся,
То алый лучъ по нихъ восколебался;
Посыпались со скалъ
Рубины, яхонты, кристаллъ,
И бисеры перловыг
Зажглися на вѣтвяхъ;
Багряны тѣни, бирюзовы
Слилися съ златомъ въ облакахъ, —
И все — сiянiе покрыло!
Онъ видѣлъ, какъ сiе божественно свѣтило
На высоту небесъ взнесло свое чело,
И пропастей лицо лучами расцвѣло!
Открылося морей огнисто протяженье:
Тамъ съ холма внизъ глядитъ, навѣсясь, темный кедръ,
Тамъ съ шумомъ вержетъ китъ на воздухъ рѣкъ стремленье,
Тамъ челнъ на парусахъ бѣжитъ средь водныхъ нѣдръ;
Тамъ, выплывъ изъ пучины,
Играютъ, рѣзвятся дельфины
И рыбъ стада сверкаютъ чешуей,
И блещутъ чуды чрева бѣлизной;
А тамъ среди лѣсовъ гора переступаетъ, —
Подъемлетъ хоботъ слонъ и съ древъ плоды снимаетъ;
Здѣсь вмѣстѣ два холма срослись
И на верблюдѣ поднялись;
Тамъ конь, пустя по вѣтру гриву,
Бѣжитъ и мнетъ волнисту ниву;
Здѣсь кроликъ подъ кустомъ лежитъ,
Глазами красными блеститъ;
Тамъ серны, прядая съ холма на холмъ стрѣлами,
Стоятъ на крутизнахъ, висятъ подъ облаками;
Тутъ, взоры пламенны вверхъ устремляя къ нимъ,
// 319
На лапахъ жилистыхъд сидитъ зубастый скимнъ[2];
Здѣсь пестрый, алчный тигръ въ лѣсъ крадется дебристый
И ищетъ, гдѣ залегъ олень роговѣтвистый;
Тамъ къ плещущимъ ключамъ въ зеленый, мягкiй логъ
Стремится въ жаждѣ пить единорогъ;
А здѣсь по воздуху витаетъ
Пернатыхъ, насѣкомыхъ рой,
Лѣса, поля, моря и холмы населяетъ
Чудесной пестротой:
Тѣ въ златѣ, тѣ въ сребрѣ, тѣ въ розахъ, тѣ въ багрянцахъ,
Тѣ въ свѣтлыхъ заревахъ, тѣ въ желтыхъ, сизыхъ глянцахъ
Гуляютъ по цвѣтамъ вдоль рѣкъ и вкругъ озеръ;
Надъ ними въ высотѣ ширяется орелъ!
А тамъ съ пологихъ горъ селъ кровы, башенъ спицы,
Лучами отразясь, мелькаютъ на водахъ;
Тутъ слышенъ рога зовъ, тамъ эхо отъ цѣвницы,
Блеянье, ржанье, ревъ и топотъ на лугахъ;
А здѣсь сквозь птичiй хоръ и шумъ отъ водопада
Несутся громы въ слухъ съ великолѣпна града
И изъявляютъ зодчихъ трудъ;
Тамъ поселяне плугъ влекутъ,
Здѣсь сѣти рыболовъ кидаетъ,
На удѣ блещетъ серебро;
Тамъ огнь съ оружья войскъ сверкаетъ. —
И все то благо, все добро!
Клеантъ, на все сiе взираяе,
Былъ внѣ себя природы отъ чудесъ;
Верховный умъ Творца воображая,
// 320
Излилъ потоки сладкихъ слезъ:
«Все дѣло рукъ Твоихъ!» вскричалъ во умиленьи,
И, арфу въ восхищеньиж
Прiявъ, благоговѣнья полнъ,
Въ фригическiй настроя тонъ[3],
Умолкъ. — Но лишь съ небесъ, сквозь дуба сводъ листвяный
Проникнувъ, на него палъ свѣтъ багряный, —
Брада сребристая, чело,
Зардѣвшися, какъ солнце, расцвѣло:
Ударилъ по струнамъ — и отъ холма съ вершинъ
Какъ искръ струи въ долъ быстро покатились;
Далеко звуки разгласились;
Воспѣлъ онъ Богу гимнъ.
а Свисталъ лишь вѣтръ, лишь древъ листы шептали,
О камни пѣны шумъ, со скалъ потоковъ ревъ
И вдалекѣ рычащій левъ (Первон. рукоп.).
б Туманна свѣта тѣнь.
в …спинамъ (1802).
г Жемчуги, бисеры перловы
Лѣсовъ зажглися на вѣтвяхъ (Рукоп.).
д …нервистыхъ… (1802).
е Клеантъ, все видя то и все внимая,
Былъ внѣ себя отъ сихъ естественныхъ чудесъ.
ж И арфу взялъ и въ восхищеньи,
На іоническій настроя тонъ,
Умолкъ и духа сталъ весь полнъ.
Когда съ небесъ…
// 321
[1] Это стихотворенiе составляетъ, собственно, введенiе въ Гимнъ Богу. Поэтъ изображенiемъ великолѣпнаго утра хочетъ показать намъ, какъ созерцанiе природы пробудило вдохновенiе Клеанта и внушило ему знаменитый его гимнъ Зевсу. Ученый Грекъ Клеантъ (Cleanthes), уроженецъ мизiйскаго города Асса, жившiй лѣтъ за 260 до Р. Х., былъ долго слушателемъ Зенона и потомъ преемникомъ его въ аѳинской стоѣ. Скудость природныхъ дарованiй вознаграждалъ онъ упорнымъ прилежанiемъ, такъ что «лампада Клеанта» вошла въ поговорку: онъ днемъ учился философiи, а ночью работалъ для своего пропитанiя. Если вѣрить преданiю, онъ 80-и или 90-а лѣтъ отъ роду уморилъ себя голодомъ.
«Утро и Гимнъ Клеантовъ» изданы вмѣстѣ отдѣльной брошюрой въ Петербургѣ въ 1802 году*. Первое вскорѣ появилось еще въ Вѣстникѣ Европы за августъ того же года (ч. IV, № 16, стр. 514) съ подписью Державинъ и съ слѣдующимъ примѣчанiемъ къ заглавiю Утро: «Оно напечатано въ Петербургѣ вмѣстѣ съ Гимномъ Клеанта. Для удовольствiя читателей Вѣстника, живущихъ въ Москвѣ и въ провинцiяхъ, помѣщаю здѣсь эту въ самомъ дѣлѣ живописную картину** утра». Въ изд. 1808 г. см. ч. II, LIV.
* Надъ первымъ стихотворенiемъ выставлено приведенное нами двойное заглавiе; надъ вторымъ же Гимнъ Богу, а въ концѣ имя автора. Въ экземплярѣ имп. публ. библiотеки нѣтъ заглавнаго листа; но внизу послѣдней, 8-й страницы означено: «Съ дозволенiя указнаго печатано въ типографiи Шнора 1802 года».
** Курсивъ употребленъ Карамзинымъ.
[2] Скимнъ — дикiй левъ; ср. Томъ I, стр. 240.
[3] Въ фригическiй настроя тонъ.
«Фригическiй тонъ, которымъ Греки пѣли гимны богамъ» (Об. Д.). Фригiйскимъ назывался одинъ изъ четырехъ главныхъ и древнѣйшихъ тоновъ греческой музыки, сильный и стремительный (см. Новый Словотолкователь, Спб. 1806, ч. III).