КУДА ДѢВАЛИСЬ НАШИ ДЕНЬГИ?

 

______

 

Въ настоящее время, съ кѣмъ ни заговоришь о чемъ бы то ни было, а изъ десяти случаевъ навѣрное въ восьми или девяти разговоръ переходитъ на безденежье. Оно понятно: чтó у кого болитъ, тотъ о томъ и говоритъ. Безденежье — общая наша болѣзнь въ настоящее время, и не страдающiе этимъ недугомъ и не жалующiеся на него составляютъ собою крайне рѣдкiя исключенiя, да и то потому преимущественно, что каждое изъ такихъ лицъ, довольное собою и своею участью, равнодушно къ участи другихъ. Изъ этого не слѣдуетъ конечно, чтобъ всѣ, жалующiеся на безденежье, заботились объ общемъ благосостоянiи. Какъ можно! Всѣ мы или почти всѣ — люди болѣе или менѣе практическiе, и потому мыслимъ и дѣйствуемъ по правилу: было бы только намъ самимъ хорошо, а тамъ хоть трава не рости. Изъ этого слѣдуетъ только то, что каждый изъ насъ, едва подумаетъ о настоящихъ средствахъ своего существованiя, тотчасъ же по необходимости наткнется на безденежье и тѣмъ или другимъ путемъ приходитъ къ убѣжденiю, что денегъ теперь у насъ очень мало. Таково по крайней мѣрѣ, сколько намъ извѣстно, общее или почти общее мнѣнiе.

Въ самомъ дѣлѣ, не только бѣдные, по размѣру жалованья и вообще доходовъ, чиновники, не только неважные и небогатые промышленники вообще, но и первостатейные купцы и банкиры, и богатые помѣщики, и всѣ, кромѣ рѣдкихъ исключенiй, жалуются теперь у насъ на безденежье. Да и какъ не жаловаться на него — въ нѣкоторыхъ случаяхъ по крайней мѣрѣ! Есть собственность — недвижимая собственность, домá, помѣстья; есть акцiи, облигацiи и государственные фонды, есть товаръ, есть вѣрные векселя и заемныя письма, а денегъ нѣтъ какъ нѣтъ или ихъ очень мало, далеко не столько, сколько нужно было бы ихъ имѣть и на жизнь не болѣе роскошную, нежели прежняя, и на промышленные обороты весьма обыкновенные.

Чтó же за причина тому, что почти ни у кого нѣтъ денегъ или, выражаясь точнѣе, всѣмъ кажется, что ни у самихъ, ни у другихъ, ни въ Россiи вообще нѣтъ надлежащаго количества денегъ, и ихъ у насъ теперь несравненно менѣе, чѣмъ было прежде? Почему жалуются на безденежье и тѣ, доходы и обороты которыхъ даже возросли въ послѣднiе годы? Положимъ, что каждый чиновникъ, кромѣ рѣдкихъ исключенiй, получаетъ по прежнему только крайне–необходимое по чину и мѣсту; положимъ, что средства или доходы незначительнаго помѣщика и капиталиста, рантьé (rentier) — не увеличились противъ прежняго, и потому, такъ или сякъ, легко объяснить ихъ безденежье дороговизной; но чѣмъ же объяснить жалобы банкировъ и купцовъ, которые, платя теперь дороже за товары, и продаютъ ихъ теперь по возможности дороже? Неужели вышли теперь изъ обращенiя чуть ли не девять–десятыхъ, если только не болѣе, судя по безденежью, нашихъ денежныхъ знаковъ вообще, даже бумажныхъ? Неужели обѣднѣла Россiя со времени послѣдней войны? Или нашъ частный кредитъ основанъ нынѣ на началах несравненно худшихъ, чѣмъ прежде? Если же, какъ само собою разумѣется, такiя начала еще не измѣнились покуда, а если измѣнились незначительно, то врядъ ли къ худшему, а скорѣй къ лучшему, то чѣмъ–же объяснить общее безденежье? Неужели однимъ значительнымъ количествомъ выпущенныхъ во время войны государственныхъ кредитныхъ билетовъ, какъ думаютъ многiе, преимущественно тѣ, которые хотя и знакомы кое–какъ съ политической экономiей, но оказываются рѣшительно неспособными прилагать къ жизни и разбирать въ ней политико–экономическiе законы и явленiя?

На всѣ эти и имъ подобные вопросы можно и должно отвѣчать не иначе, какъ, хотя и возможно–краткимъ, но тѣмъ не менѣе историческимъ обзоромъ нѣкоторыхъ явленiй въ нашемъ общественномъ хозяйствѣ за послѣднiе годы.

До послѣдней войны многiя наши понятiя отличались вообще отсталостiю. Теперь далеко не то. По многому, и теперь мы еще не далеко ушли; но по крайней мѣрѣ мы начинаемъ понимать это, сознавать свою отсталость, постигать пользу честнаго труда и всеосвѣщающей науки, необходимость честной и разумной жизни вообще. Съ этой точки зрѣнiя, какъ бы дорого ни стоила намъ послѣдняя война, тѣмъ не менѣе она была для насъ не карой, а милостью Божьей. Она лишила насъ многихъ рукъ и капиталовъ, она значительно увеличила нашъ государственный долгъ, но за то и умножила количество нашихъ нравственныхъ и умственныхъ силъ, заставила насъ серьёзнѣе прежняго взглянуть на наши гражданскiя и человѣческiя права и обязанности, потрясла авторитетъ отсталыхъ предразсудковъ и т. п. Мы далеко не очень зрѣлы и теперь, но несравненно зрѣлѣе прежняго. — Не слѣдуетъ упускать изъ вида и того, что Россiя и въ международныхъ отношенiяхъ, какъ одна изъ нацiй, сдѣлалась послѣ войны государствомъ болѣе знакомымъ европейцамъ, нежели была до нея. Не смотрите на временной блескъ ролей разнаго рода Александровъ Македонскихъ и Меттерниховъ; вникайте въ сущность дѣла. Не смотря на паденiе Севастополя и на кое–какiя другiя неудачи, Россiя не пала, а возросла въ глазахъ Европы съ этого времени, — и не случайно, не только нѣкоторыя правительства, но и вообще народы западно–европейскiе почувствовали небывалую дотолѣ симпатiю къ Россiи. Не смотря на значительное увеличенiе государственнаго долга, нашъ государственный кредитъ, благодаря начинавшимся тогда у насъ преобразованiямъ, получилъ въ глазахъ и западно–европейцевъ основанiе болѣе прочное, нежели прежнее, такъ что въ первые два–три года по окончанiи войны правительство наше легко могло бы занять на западно–европейскихъ рынкахъ, — для покрытiя экстренныхъ расходовъ или для изъятiя изъ обращенiя лишнихъ кредитныхъ билетовъ, не десятокъ или десятки, а сотни миллiоновъ серебромъ!.. То были по–истинѣ прекрасные дни для Россiи.

Къ числу главнѣйшихъ, по своимъ послѣдствiямъ, результатовъ войны принадлежатъ: во–первыхъ, увеличенiе государственнаго долга, выразившееся, между прочимъ, въ значительныхъ въ военное время выпускахъ кредитныхъ билетовъ; во–вторыхъ, убѣжденiе, проникшее въ это время почти во все наше общество, въ безусловной необходимости развитiя нашихъ умственныхъ и матерiальныхъ силъ вобще, усовершенствованiя нашихъ путей сообщенiя и пр. и пр., и въ–третьихъ, убѣжденiе въ необходимости преобразованiя разныхъ частей нашей администрацiи вообще и финансовой администрацiи въ особенности. Замѣтимъ къ слову, что убѣжденiе въ необходимости преобразованiя нашей финансовой администрацiи доставило бы намъ въ короткое время благодѣтельные и громадные результаты, легко уврачевало бы раны отъ войны, еслибъ наши политико–экономы, начавшiе выступать тогда на поприще общественной жизни, такъ же хорошо сознавали интересы Россiи, историческiя условiя ея существованiя и т. п., какъ хорошо (хоть и относительно только хорошо) знали и знаютъ политическую экономiю и теорiю финансовъ. Къ несчастiю, подобное сознанiе у насъ, по историческимъ причинамъ, крайне–рѣдко и крайне неполно. Къ несчастiю также, какъ многiе другiе образованные люди, такъ и большинство нашихъ политико–экономовъ, не понимаетъ еще, что знанiе политическихъ наукъ, соединенное въ человѣкѣ съ способностями учонаго и публициста, достаточно развѣ для исправленiя должности секретаря или совѣтника при той или другой администрацiи, но не восполняетъ и не замѣняетъ еще собою тѣхъ рѣдкихъ способностей и качествъ, которыя необходимы для преобразователей администрацiи, т. е. для людей истинно–государственныхъ по способностямъ и качествамъ вообще.

Всѣмъ памятно вѣроятно, какъ тотчасъ же по окончанiи войны заговорили всѣ у насъ о вредѣ отъ значительнаго безпроцентнаго государственнаго долга, отъ значительнаго количества кредитныхъ билетовъ, выражающихъ собой у насъ этотъ долгъ. — Кредитные билеты дѣйствительно явленiе нерацiональное, если они выражаютъ собою только долгъ казны; но если они, подобно безпроцентнымъ частнымъ банковымъ билетамъ, выражаютъ собою, какъ это и было прежде, а частiю и есть еще у насъ, общiе кредитные денежные знаки, пользующiеся общимъ довѣрiемъ и заслуживающiе его, то въ такомъ случаѣ они ничѣмъ не хуже и не анормальнѣе билетовъ и наилучшаго по устройству своему банка. Наши кредитные билеты суть векселя нашей государственной казны точно такъ же, какъ пользующiеся общимъ довѣрiемъ билеты французскаго и англiйскаго банковъ суть векселя этихъ банковъ, отличающiеся отъ обыкновенныхъ векселей преимущественно своею безсрочностiю. И не то можетъ быть вреднымъ, что они билеты или векселя, а не товаръ или деньги; а то, что при излишнемъ, несоразмѣрномъ съ запасомъ звонкой монеты и вообще гарантiею, количествѣ ихъ, не всегда можно, въ случаѣ надобности, тотчасъ же обмѣнять ихъ на товаръ или деньги, или же не всегда можно сдѣлать это безъ нѣкоторой потери. Степень ихъ достоинства обусловливается и опредѣляется степенью легкости такой мѣны, безъ труда и потери времени и денегъ. Возможны случаи, когда члены государства вовсе не нуждаются въ звонкой монетѣ, когда болѣе или менѣе подобные нашимъ кредитные билеты представляютъ собою только ея количество въ казнѣ и банкахъ, а потому и пользуются не только полнымъ довѣрiемъ всѣхъ и каждаго, но и предпочтенiемъ предъ звонкою монетою, какъ болѣе ихъ тяжолою и объемистою. Такимъ довѣрiемъ и даже предпочтенiемъ пользовались нѣкогда и наши кредитные билеты; такимъ же довѣрiемъ и даже предпочтенiемъ могутъ пользоваться они еще и въ близкомъ будущемъ, если только будутъ приняты надлежащiя къ тому мѣры. Наши кредитные билеты и теперь представляютъ собою не просто векселя и долгъ государства или казны, а векселя и долгъ богатаго, состоятельнаго государства. Еслибъ у насъ было и вдвое, даже втрое болѣе теперешняго такихъ кредитныхъ билетовъ или еслибъ вообще государственный долгъ нашъ былъ вдвое и даже втрое болѣе теперешняго, то и въ такомъ случаѣ могла бы оказаться въ данное время несостоятельною развѣ наша финансовая администрацiя, но отнюдь не Россiя, какъ государство, какъ живой, исполненный силъ и средствъ, организмъ. И теперь, какъ прежде, земля наша велика и обильна. Хотя и инстинктивно только, вообще, тѣмъ не менѣе сознаетъ это и все наше общество, чѣмъ лучше всего и объясняется, почему, не смотря на разныя неблагопрiятныя тому обстоятельства, преимущественно на отсутствiе возможности безъ труда и потерь получать звонкую монету за кредитные билеты, эти билеты все–таки пользуются не только у насъ, но частiю и за границей еще значительнымъ довѣрiемъ. Нѣкоторые умные, образованные и практическiе люди думаютъ даже, что ихъ еще мало у насъ. Это ложное мнѣнiе; но ложное мнѣнiе не дураковъ и невѣждъ, а умныхъ и образованныхъ людей, которые потому только впадаютъ въ подобную ошибку, что не видятъ главнѣйшей причины нашего безденежья.

Излишнiй, несообразный съ требованiями народнаго хазяйства, выпускъ кредитныхъ билетовъ, подобныхъ нашимъ, долженъ по–необходимости произвесть и производитъ вредное влiянiе на всѣ частныя хозяйства и на народное хозяйство вообще, возвышать искусственно цѣну предметовъ купли и продажи и такимъ образомъ разстроивать въ большей или меньшей степени всѣ разсчеты и весь экономическiй порядокъ. Конечно это зло, и во многихъ другихъ странахъ такое количество кредитныхъ билетовъ, какъ у насъ, могло бы повлечь за собою такiе денежные и другого рода кризисы, въ сравненiи съ которыми всѣ наши теперешнiе кризисы не болѣе, какъ пятна на солнцѣ. Причина тому, что у насъ это зло не такъ значительно по своимъ дурнымъ результатамъ, какъ было бы оно въ другихъ странахъ, заключается въ экономическихъ и другихъ условiяхъ нашего быта и существованiя вообще, а въ томъ числѣ и въ нѣкоторыхъ послѣдствiяхъ послѣдней войны. Эта война надѣлила насъ, между прочимъ, лишнимъ количествомъ кредитныхъ билетовъ, а потому и искусственнымъ возвышенiемъ цѣнъ на всѣ  или по крайней мѣрѣ почти всѣ предметы купли и продажи: деньги сдѣлались дешевле, а товары дороже. Но кромѣ того естественно поднялась цѣна многихъ товаровъ уже потому, что война лишила насъ многихъ рабочихъ рукъ, и въ тоже время причинила намъ и другiя затрудненiя въ прiобрѣтенiи разныхъ предметовъ потребленiя, затрудненiя, за преодолѣнiе которыхъ по–необходимости слѣдовало платить дороже за эти предметы. Словомъ, искусственныхъ денегъ явилось на рынкѣ болѣе, и онѣ сдѣлались дешевле; товаровъ же менѣе и добывать ихъ сдѣлалось труднѣе, и они вздорожали. Такимъ образомъ, при разныхъ другихъ условiяхъ нашего экономическаго быта, мы уже во время войны нуждались въ большемъ количествѣ кредитныхъ билетовъ, чѣмъ до нея. Какъ искусственная дешевизна денегъ, такъ и дороговизна товаровъ — зло, а зло конечно не исправляется зломъ; но, оставаясь зломъ, одно изъ нихъ, какъ своего рода давленiе, встрѣтило и у насъ, какъ тó бываетъ и вездѣ, сопротивленiе. Такимъ образомъ нашъ экономическiй бытъ въ то время менѣе чувствовалъ на себѣ бремя лишняго количества кредитныхъ билетовъ, нежели слѣдовало бы тому быть, еслибъ не поднялась вообще цѣна на товары. Къ сожалѣнiю, далеко не всѣ политико–экономы наши оцѣнили степень зла. Принципы и при вѣрности своей могутъ вести къ дурнымъ результатамъ, когда сторонники ихъ прилагаютъ ихъ къ жизни безъ надлежащей къ тому способности. Увлекаясь въ такомъ случаѣ, можно предаться неосновательному страху и настращать не въ мѣру и многихъ другихъ. У страха, какъ извѣстно, глаза велики, и дѣйствiя подъ его влiянiемъ часто бываютъ не лучше, а иногда такъ и положительно хуже дѣйствiй очертя голову. Всѣмъ вѣроятно памятно, какъ въ началѣ пятидесятыхъ годовъ «великая партiя порядка» (le grand parti de l'ordre) пугалась и пугала всѣхъ во Францiи соцiализмомъ, республиканизмомъ и даже бонапартизмомъ. Чѣмъ же разрѣшились ея подвиги подъ влiянiемъ этого страха? Извѣстно чѣмъ: воцаренiемъ Наполеона III, т. е. всѣмъ тѣмъ, чего она не желала.

И такъ, по окончанiи войны, Россiя, при многихъ другихъ изъ прежнихъ условiй своего быта и существванiя вообще, нуждалась въ бóльшемъ количествѣ кредитныхъ билетовъ, нежели до начала войны. Вредное влiянiе того количества такихъ билетовъ, которое превышало потребности народнаго хозяйства, могло быть тогда легко парализовано какъ свободнымъ размѣномъ ихъ на звонкую монету, бывшую тогда въ казнѣ, такъ, по мѣрѣ надобности, и незначительными внутренними или внѣшними, или же какъ внутренними, такъ и внѣшними займами, для извлеченiя изъ обращенiя надлежащей части такихъ билетовъ. Операцiя нетрудная и нехитрая, отъ которой возвысился бы нашъ государственный кредитъ и увеличилось бы наше благосостоянiе вообще, операцiя, которую вполнѣ оправдывала–бы политическая экономiя и за результаты которой раздавались бы у насъ теперь только благословенiя.

Какъ замѣчено уже выше, огромное количество кредитныхъ билетовъ, выпущенное во время войны, не могло причинить намъ въ такой степени зла, въ какой было–бы это неизбѣжно при другихъ условiяхъ хозяйства, быта и жизни вообще. Вспомнимъ, что возможность такого выпуска кредитныхъ билетовъ обусловливалась у насъ и тогда, какъ теперь, не одной войной, но и нѣкоторыми другими явленiями въ нашей жизни, совершенно чуждыми и несвойственными другимъ государствамъ. Поговорка: «чтó русскому здорово, тó нѣмцу смерть» примѣняется не къ одному русскому морозу, русской водкѣ или капустѣ, а къ разнымъ другимъ еще явленiямъ нашей жизни. Зло конечно всегда зло, не должно считаться благомъ или добромъ, не можетъ приносить пользы и не замѣнитъ никогда собою и тѣни добра. Да мы и не думаемъ утверждать что–либо подобное. Мы только хотимъ сказать, что степень и влiянiе зла, въ слѣдствiе различныхъ условiй быта народовъ, должны быть различны. Англiя напр., не смотря на громадность ея торговой и промышленной вообще дѣятельности, пробавляется и нуждается въ значительно–меньшемъ количествѣ монеты и разнаго рода денежныхъ знаковъ, нежели Россiя и это уже потому, что она значительно–меньше нашего отечества своей территорiей, не говоря уже о превосходствѣ ея кредита, путей сообщенiя и т. п. предъ нашими. Вспомнимъ также, что послѣ войны намъ необходимо было имѣть, — опять при разныхъ другихъ условiяхъ нашего быта и въ особенности при прежнемъ устройствѣ и состоянiи нашего кредита вообще, — намъ необходимо было имѣть на бòльшую противъ прежняго времени сумму кредитныхъ билетовъ также и потому, что война произвела не малое перемѣщенiе капиталовъ вообще, потрясла благосостоянiе однихъ, значительно обогатила другихъ и т. п. Вспомнимъ все это, и мы поймемъ, почему страхъ нѣкоторыхъ лицъ за участь Россiи, какъ страны, черезъ–чуръ ужь пре<нрзб>енной бумажными деньгами, былъ черезъ–чуръ ужь тоже великъ. Эти лица кажется видѣли только долгъ казны, а о ея доходахъ и ея кредитѣ и т. п. они и не думали.

Въ первое время по окончанiи войны, общество наше вообще, понявши въ большей или меньшей степени слабыя стороны свои, а между прочимъ и неразвитость своей торговли и вообще промышленности, далеко однако не сознавало средствъ своихъ къ развитiю и въ этомъ отношенiи. Не сознавали того–же въ надлежащей и даже возможной, по историческимъ условiямъ, степени и люди, которые считали и продолжаютъ еще считать себя передовыми людьми по отношенiю къ такимъ вопросамъ. Совѣтуя согражданамъ своимъ употреблять капиталы преимущественно на промышленныя предпрiятiя, они теряли изъ вида отсутствiе у насъ какъ достаточнаго техническаго образованiя, такъ и многихъ другихъ условiй, безъ которыхъ невозможенъ успѣхъ и неизбѣжны неудачи въ промышленной дѣятельности, въ особенности искусственно–возбужденной.

Между тѣмъ, въ это же время началось преобразованiе нашихъ государственныхъ кредитныхъ установленiй, которое, какъ извѣстно, прежде всего выразилось въ пониженiи банковаго процента. Въ слѣдствiе этого–то и породилось преимущественно въ большинствѣ нашихъ капиталистовъ пылкое, — впрочемъ понятное и естественное, — стремленiе къ обладанiю акцiями и облигацiями значительныхъ промышленныхъ предпрiятiй. Извѣстно, чѣмъ и какъ разрѣшилась наша акцiонерная горячка. Незавидны конечно послѣдствiя ея. Иныхъ результатовъ нельзя было и ожидать. Съ разу можно было разглядѣть, при нѣкоторомъ вниманiи къ предмету, что тогда строились у насъ, въ этомъ отношенiи, четырехъ, пяти и чуть–ли не двадцати–этажные каменные домà на прежнихъ фундаментахъ, т. е. такихъ, которые едва держали на себѣ домà одно–этажные, да и то деревянные. Разумѣется, не всѣ тутъ въ потерѣ, — немногiе такъ даже и зѣло нажились, — да и потери многихъ не всѣ безусловно–безполезны.

Какъ бы то ни было, но наша акцiонерная горячка потребовала новаго количества прежнихъ денежныхъ знаковъ, при старомъ устройствѣ нашего кредита и прежнемъ вообще порядкѣ вещей у насъ. Она потребовала этого уже потому, что значительно увеличивала требованiя на трудъ и матерiалы, отчего и трудъ и товары или матерiалы поднимались въ цѣнѣ, — въ–особенности возвысилась заработная плата, — явилась такимъ образомъ бóльшая возможность для рабочихъ имѣть улучшенную пищу и такимъ–то, между прочимъ, образомъ поднялась цѣна и на хлѣбъ, преимущественно пшеничный, который потребляется теперь у насъ въ Россiи значительно болѣе прежняго, болѣе чѣмъ до войны. Конечно это послѣднее явленiе отрадно въ высшей степени.

Не всѣ однако капиталисты, какъ извѣстно, бросились тогда на подписку и покупку многообѣщавшихъ акцiй. Многiе изъ нихъ, частiю какъ люди, болѣе другихъ осторожные, дальновидные и практическiе, частiю и по другимъ причинамъ, предпочли покупку недвижимой собственности. Между прочимъ и конкурренцiя такихъ капиталистовъ значительно подняла вдругъ цѣны на недвижимыя имущества, преимущественно на ненаселенныя земли и городскiя недвижимости. Начались новыя сельскiя хозяйства, улучшенiя въ прежнихъ, начались перестройки и новыя постройки, — появилось необыкновенное требованiе на строительные матерiалы, быстро возвышались цѣны на такiе матерiалы, а вмѣстѣ съ тѣмъ и заработная плата всѣмъ участвующимъ въ постройкахъ, — поднимались по–необходимости и цѣны на квартиры; а это значитъ, что съ одной стороны — увеличивались доходы однихъ, а съ другой — уменьшались средства другихъ, напримѣръ чиновниковъ, живущихъ только однимъ жалованьемъ. Замѣтимъ кстати, что не отъ Сорокиныхъ могла у насъ зависѣть дороговизна квартиръ. Сорокины — сильные и влiятельные люди по своимъ капиталамъ; но это только въ извѣстной, крайне–ограниченной степени: капиталы ихъ все–таки только капля въ морѣ, въ сравненiи съ количествомъ остальныхъ капиталовъ, представляемыхъ столичными домами. Сорокины могутъ сколько душѣ ихъ угодно надбавлять цѣны на квартиры въ своихъ домахъ, — въ результатѣ ихъ жажды къ деньгамъ окажется только много пустыхъ квартиръ въ ихъ домахъ и мало доходовъ отъ нихъ. И здѣсь назначаютъ цѣну не Сорокины, а цѣнность и стоимость строенiй и требованiя на квартиры. Не слѣдуетъ также терять изъ вида, что въ новыхъ и перестроенныхъ старыхъ домахъ вообще дворы, лѣстницы и квартиры чище и роскошнѣе, нежели въ домахъ старыхъ; а чистота и въ особенности роскошь требуютъ расходовъ и платы.

Послѣ всего вышесказаннаго, нужно ли еще доказывать, что въ послѣднiе годы увеличилось и продолжаетъ увеличиваться въ значительной степени требованiе на капиталы, а потому и на денежные знаки вообще, а въ томъ числѣ и на кредитные билеты? Еще понятнѣе представится намъ это требованiе, когда мы вспомнимъ, что наша звонкая монета продолжаетъ уходить за границу — частiю для покрытiя разности между большею суммою привозныхъ и меньшею суммою отвозныхъ товаровъ, частiю на уплату процентовъ по государственнымъ заграничнымъ займамъ; частiю же она вывозится нашими туристами.

Напрасно думаютъ многiе, что звонкой монеты вывозится теперь за границу значительно болѣе прежняго вслѣдствiе устройства новыхъ путей сообщенiя, обществъ пароходства и т. п., и что съ этой точки зрѣнiя общества желѣзныхъ дорогъ и пароходства представляютъ вообще не совсѣмъ выгодное для насъ явленiе. Для оцѣнки степени выгодъ и невыгодъ отъ вывоза, по такой причинѣ, звонкой монеты, необходимо принять въ соображенiе, что если и увозится такая монета, за то къ намъ везутъ рельсы, пароходы, машины и проч., что этого рода вещи содѣйствуютъ нашему благосостоянiю, уменьшаютъ наши расходы на провозъ людей и товаровъ, увеличиваютъ нашу производительность и т. п., а потому и стóятъ того количества золота и серебра, которое мы платимъ за нихъ иностранцамъ. Вспомнимъ кстати, что не только на русскiе, но и на иностранные капиталы строятся наши пути сообщенiя. Положимъ, что можно было бы устроить у насъ цѣпь желѣзныхъ дорогъ на одни иностранные капиталы и что это было бы выгоднѣе для Россiи; да мало ли что можно было бы еще! На нѣтъ и суда нѣтъ. Да и не мѣсто здѣсь обсуждать этотъ вопросъ.

Такимъ образомъ на разныя промышленныя предпрiятiя, значительныя покупки недвижимыхъ имуществъ по возвышеннымъ цѣнамъ, постройки и проч. и проч. пошло конечно не только не мало, но положительно много свободныхъ капиталовъ. Кромѣ того, съ умноженiемъ народной промышленности вообще и съ возвышенiемъ цѣнъ на всѣ почти товары умножалось требованiе у насъ на денежные знаки, кредитные билеты, и это тѣмъ болѣе, чѣмъ болѣе уходило звонкой монеты за границу. Вотъ факты и положенiя, въ дѣйствительности и истинности которыхъ сомнѣваться кажется нельзя.

Между тѣмъ продолжалась у насъ ликвидацiя государственныхъ кредитныхъ установленiй и явились внутреннiе государственные займы 4 и 5 процентные. Такимъ образомъ значительная часть изъ остававшихся еще тогда свободными капиталовъ нашихъ, которая могла бы быть производительно употреблена на продолженiе начатыхъ промышленныхъ предпрiятiй или другимъ какимъ–либо производительнымъ образомъ, пошла на покрытiе части государственнаго долга.

Не исключительное конечно, но тѣмъ не менѣе значительное влiянiе должны были имѣть и наши внутреннiе государственные займы на тѣ затрудненiя, съ которыми сопряжено съ нѣкотораго времени поступленiе дополнительныхъ взносовъ на разнаго рода акцiи и облигацiи, на паденiе курса какъ этого рода, такъ и всѣхъ другихъ кредитныхъ бумагъ, на ощущаемую нынѣ бѣдность въ свободныхъ капиталахъ и проч. Свободныхъ капиталовъ требуется въ настоящее время значительно болѣе прежняго, а ихъ теперь значительно менѣе.

Въ планъ ликвидацiи государственныхъ кредитныхъ установленiй по необходимости должно было войдти и прекращенiе ссудъ изъ этихъ установленiй подъ залогъ недвижимыхъ имуществъ. Эта мѣра и осуществлена, какъ извѣстно. Между тѣмъ къ этого рода ссудамъ уже издавна привыкло наше общество, и на нихъ по необходимости еще разсчитывали многiе какъ изъ прежнихъ, такъ и новыхъ землевладѣльцевъ и домовладѣльцевъ, когда начинали свои постройки и проч. Такимъ образомъ съ одной стороны явилась новая, сильная потребность въ оборотныхъ капиталахъ, а съ другой значительное уменьшенiе ихъ количества. Припомнимъ кстати, что нашъ частный кредитъ не имѣетъ достаточно прочныхъ основанiй, и мы легко поймемъ, почему въ настоящее время падаютъ искусственныя цѣны, на домà напр., и приближаются къ цѣнамъ дѣйствительнымъ, нормальнымъ. — Чему слѣдуетъ быть, того не миновать. Прекращенiе ссудъ изъ государственныхъ кредитныхъ установленiй составляетъ собою въ то же время и одну изъ главныхъ причинъ, почему теперь нѣтъ или очень мало покупателей на помѣщичьи имѣнiя, а продавцовъ такихъ имѣнiй не мало. Всякое хозяйство рано или поздно требуетъ значительныхъ капиталовъ, а когда ихъ нѣтъ, то хозяйства разстроиваются и по возможности передаются въ другiя руки, продаются. Конечно наша мудрая финансовая администрацiя, прекративъ ссуды изъ кредитныхъ установленiй, позаботилась объ учрежденiи коммисiи для устройства земскихъ банковъ; но къ сожалѣнiю окончательные результаты занятiй этой коммисiи, хотя и можно ихъ предвидѣть, еще не выказываются и принадлежатъ будущему времени; мы же говоримъ только о близкомъ прошедшемъ и о настоящемъ, и сознаемся въ своемъ эгоизмѣ: интересуемся болѣе участью современниковъ, нежели потомковъ.

Прибавимъ къ упомянутымъ здѣсь явленiямъ и фактамъ разные промышленные и политическiе кризисы въ Европѣ и Америкѣ, которые не могли не отозваться и на нашей промышленности вообще. Замѣтимъ также, что судя по настоящему политическому горизонту, судя въ особенности по основанiямъ образа дѣйствiй одного западно–европейскаго великаго мужа, трудно предположить, чтобъ горизонтъ этотъ просвѣтлѣлъ въ скоромъ времени, если только не будутъ приняты къ тому надлежащiя мѣры.

Въ такомъ положенiи, въ какомъ находится съ нѣкотораго времени, вслѣдствiе политическаго состоянiя Европы, между прочимъ и наша промышленность, необходимъ конечно, для ея поддержанiя, кредитъ, хотя бы только въ такомъ размѣрѣ, въ какомъ надѣляли имъ ее наши прежнiя государственныя кредитныя установленiя, нашъ коммерческiй банкъ...

У насъ довольно много говорится, а частiю и пишется о нашемъ денежномъ рынкѣ, о нашемъ денежномъ кризисѣ; но этотъ кризисъ менѣе значителенъ и вреденъ, нежели нашъ коммерческiй, промышленный кризисъ, о которомъ однако говорится и пишется менѣе, чѣмъ о первомъ. Между тѣмъ онъ несравненно важнѣе для государства, нежели кризисъ денежный, и не столько этимъ послѣднимъ, сколько промышленнымъ кризисомъ обусловливается наше общественное благосостоянiе.

Едва ли и въ этомъ отношенiи не ошибается большинство нашихъ политико–экономовъ. Иной благородный, а иногда и учоный по званiю мужъ произноситъ не иначе, какъ съ высоты своего величiя, слова: ремесленникъ, купецъ, промышленность. Это значитъ, что онъ не понимаетъ значенiя ни промышленности, ни силы, ни силъ ея; не знаетъ, что это такая сила, съ которой слѣдуетъ обходиться очень вежливо всѣмъ остальнымъ силамъ, — que cest une force avec la quelle il faut compter. Чѣмъ богаче и развитѣе во всѣхъ отношенiяхъ, чѣмъ просвѣщеннѣе народъ, чѣмъ значительнѣе во всѣхъ значенiяхъ этого слова его промышленность, тѣмъ могущественнѣе онъ и въ политическомъ отношенiи. Промышленность — сила не только физическая, матерiальная, но и умственная, нравственная. Конечно, нетолько каждый мелочной лавочникъ, лобазникъ, мясникъ, портной, сапожникъ и подобный мелкiй людъ, но и многомиллiоный банкиръ — не болѣе, какъ капля въ морѣ въ сравненiи съ цѣлымъ государствомъ; но всѣ вмѣстѣ они уже не капля, даже не капли. Это понятно, кажется. Да кто же, такъ или иначе, не промышленникъ, не ремесленникъ, не купецъ въ государствѣ? Кто, кромѣ бездѣльниковъ, занимающихся воровствомъ и тому подобными художествами, или проматывающихъ въ праздности и роскоши отцовское достоянiе, — кто не трудится, не продаетъ или не мѣняетъ, на деньги или на что–либо другое, своего труда или плодовъ своего труда? Конечно трудъ труду рознь и не чета; но каждый честный и производительный трудъ есть не только трудъ, но и служба родному краю и даже всему человѣчеству, хотя этого и не видно невооружонному наукой глазу. Потому–то, между прочимъ, и равно почтенъ какъ трудъ государственнаго человѣка, учонаго, литератора, художника, такъ и трудъ лобазника, сапожника, мясника, купца, и безъ промышленныхъ дѣятелей страна и бѣдна и голодна, — бѣдна и голодна не только въ матерiальномъ, но и въ умственномъ, нравственномъ отношенiи. Слова: состоянiе промышленности выражаютъ собою не только число и качество промышленниковъ и степень развитiя промышленности, но и степень народнаго благосостоянiя вообще, — степень легкости или трудности для рабочихъ, мастеровыхъ, промышленниковъ заработывать насущный хлѣбъ, выражаютъ количество капиталовъ и собственности вообще, условiя ихъ прiобрѣтенiя, — степень цивилизацiи страны. Великiе римляне, правда, пренебрегали, да и то небезусловно, промышленностью, но великiе римляне были великiе невѣжды по части вопросовъ о народномъ благосостоянiи, и подражаютъ имъ, въ этомъ отношенiи, тоже только не менѣе ихъ великiе невѣжды, какъ бы ни считали они себя образованными и просвѣщенными людьми. Не случайно и не даромъ — чѣмъ лучше во всѣхъ отношенiяхъ государственные люди, тѣмъ болѣе и заботятся о нуждахъ промышленности, о ея развитiи. Не случайно также наибольшее по мѣстнымъ условiямъ развитiе промышленности совпадаетъ съ наибольшимъ развитiемъ личности и съ прочностiю обезпеченiя ея правъ. Если такъ громадна, въ сравненiи съ другими, промышленная дѣятельность Англiи напр., то это столько же зависитъ отъ историческихъ судебъ и территорiи этой страны, сколько и отъ тѣхъ законовъ, которыми обезпечиваются въ высокой степени имущественныя и личныя права членовъ этой нацiи, и того уваженiя, которымъ пользуются они со стороны англiйскаго, а потому и другихъ правительствъ. Извѣстно, что каждый волосокъ на головѣ англiйскаго чернорабочаго и всякая мелкая монета въ его карманѣ столько же, по возможности, обезпечиваются законами и правосудiемъ въ Англiи, сколько и баронская личность и миллiоны Ротшильдовъ. За то и крошечная въ сравненiи съ какимъ нибудь Китаемъ Англiя неизмѣримо богаче и сильнѣе во всѣхъ отношенiяхъ не только одного, но и многихъ Китаевъ, и конечно, не смотря ни на что и ни на кого, и въ политическомъ, какъ во всѣхъ другихъ отношенiяхъ, она богаче и могущественнѣе нынѣшней Францiи. Какъ ни велико и ни блестяще, относительно, и теперь политическое значенiе этой послѣдней страны, но оно едвали прочно. Какъ бы генiяленъ ни былъ монархъ, но и его войско, напр., требуетъ постоянныхъ расходовъ и доходовъ, а постоянные доходы можетъ давать только промышленность, въ обширнѣйшемъ смыслѣ этого слова. Политическое же значенiе Англiи и въ наполеоновскiя, какъ во всѣ другiя эпохи, постоянно и тѣмъ прочнѣе, что оно есть результатъ всей жизни ея. Скончайся или сойди сегодня съ престола Наполеонъ III, то сегодня же займетъ Францiя свое, отнюдь не первое мѣсто въ политическомъ мiрѣ, и сойди она со своего искусственно–высокаго въ этомъ отношенiи мѣста, и займи она свое естественное мѣсто, то оплакивать подобный переворотъ будетъ развѣ бóльшая или меньшая часть ея войска, но отнюдь не вся нацiя. Паденiе же Англiи будетъ оплакано всѣмъ человѣчествомъ, по крайней мѣрѣ всѣми истинно–просвѣщенными людьми. Но это паденiе невозможно, и во всяком случаѣ оно можетъ зависѣть не отъ одного и не отъ нѣсколькихъ лицъ, какъ бы сильны и влiятельны ни были они въ нѣкоторыхъ отношенiяхъ. Такая роль и такое положенiе Англiи обусловливается конечно не однимъ внутреннимъ ея политическимъ устройствомъ, но всѣми элементами ея существованiя. Врядъ ли однако какой–либо изъ этихъ элементовъ придаетъ ей столько значенiя, какъ ея промышленная дѣятельность. Оно понятно. Промышленность столь же необходима для государства, какъ и территорiя. Эта послѣдняя — его домъ, а промышленность — та часть его хозяйства, которою опредѣляются въ наибольшей степени и выработываются его средства къ существованiю. Вотъ почему, когда промышленность говоритъ: «стѣснена моя дѣятельность, шатокъ мой кредитъ, нѣтъ у меня денегъ», тогда тоже самое повторяютъ и всѣ или почти всѣ въ государствѣ и твердятъ: «нѣтъ денегъ, нѣтъ денегъ!» Оно понятно. Фабрикантъ, заводчикъ, мастеровой ограничиваютъ по необходимости свое производство, когда уменьшаются требованiя на ихъ произведенiя или когда нѣтъ или мало денегъ на покупку машинъ и матерiаловъ вообще, на жалованье рабочимъ и служащимъ. Нѣтъ ни одной вещи въ мiрѣ, которая бы не переходила черезъ нѣсколько, иногда очень много рукъ отъ перваго обладателя до послѣдняго ея покупщика. Каждый же переходъ вещей отъ однихъ лицъ къ другимъ совершается вообще не иначе, какъ посредствомъ мѣны, купли–продажи, оборота, который предпринимается и производится съ цѣлiю выгоды, барыша для обѣихъ сторонъ. Съ уменьшенiемъ и увеличенiемъ промышленной дѣятельности нацiи совпадаетъ уменьшенiе и увеличенiе требованiя на товары и трудъ, — значитъ и уменьшенiе и увеличенiе вознагражденiя за нихъ, а потому и уменьшенiе и увеличенiе доходовъ рабочихъ, мастеровыхъ, купцовъ, заводчиковъ, землевладѣльцевъ, казны, — словомъ, всѣхъ и всего. Не только въ нравственномъ, но и въ матерiальномъ отношенiи, слова: «люди, вы братья!» выражаютъ несомнѣнную и глубокую практическую истину.

Кто понимаетъ вышесказанное, тотъ пойметъ и все нижеслѣдующее.

Промышленность наша вообще находится въ послѣднiе годы въ болѣе анормальномъ состоянiи, нежели была она въ болѣе счастливыя ея эпохи. Одна изъ главныхъ причинъ такой степени анормальности состоянiя заключается въ политическомъ состоянiи Европы, а частiю Америки и Азiи. Со времени воцаренiя Наполеона III, промышленность никогда не знаетъ на что разсчитывать, на войну или миръ; безъ надежды же на миръ производить и въ особенности увеличивать свое производство для промышленности вообще тоже, что для земледѣльца сѣять безъ надежды на всходъ, на урожай, или тоже, что для отца учить сына безъ надежды, что онъ когда–либо выучится чему–нибудь. Болѣе или менѣе основательная вѣра въ успѣхъ предпринимаемаго необходима для каждаго, и малѣйшаго шага нашего. Даже нанимая извощика за гривенникъ, я долженъ быть болѣе или менѣе увѣренъ или по крайней мѣрѣ надѣяться, что онъ меня довезетъ, а онъ долженъ надѣяться, что я ему заплачу гривенникъ, — иначе, безъ такой обоюдной увѣренности или надежды, наша сдѣлка невозможна. Для промышленности увѣренность въ возможности продолженiя мира составляетъ въ большей или меньшей степени условiе sine qua non не только ея процвѣтанiя, но и существованiя. Война парализуетъ въ большей или меньшей, но почти всегда въ значительной степени ея дѣятельность. Въ послѣднее же десятилѣтiе почти не было и не могло быть надежды на прочность мира. Никто не знаетъ притомъ, за кого стоитъ напр. Наполеонъ III. Нерасположенiе истыхъ, а въ томъ числѣ и самыхъ дальновидныхъ Англичанъ къ Наполеонамъ вообще не есть нерасположенiе исключительно–безсознательное. И самый миръ съ Наполеонами дорого стóитъ Англiи, а съ ней и всему человѣчеству, потомучто Англiя не только въ матерiально–промышленномъ, но и въ другихъ отношенiяхъ великое звено въ семьѣ человѣческой. Не только необразованные, но чуть ли не безъ малаго и всѣ образованные люди у насъ считаютъ Англiю главной виновницей войны съ нами, но такъ ли это? Для Англiи нужно не обѣднѣнiе, а процвѣтанiе, по крайней мѣрѣ въ матерiальномъ отношенiи, Россiя, какъ и Францiя и другихъ странъ мiра. Англiя можетъ желать уменьшенiя войска и флота русскаго, но это только преимущественно съ экономической точки зрѣнiя, а если и съ политической, то развѣ потому, чтобъ нашъ флотъ и наше войско не дѣйствовали за одно съ французскимъ флотомъ и войскомъ. Для Англiи, для блага ея, для блага всего человѣчества, а въ томъ числѣ и Францiи, нуженъ миръ. Военная слава такъ дорога, что въ Англiи она рѣдко находитъ покупателей. Еслибъ было не такъ, то не слѣдовало бы и считать Англiю страной практической. Россiю могутъ не любить, даже ненавидѣть нѣсколько англичанъ, но Англiя не можетъ не любить Россiи. Политика Англiи не хитра, а разсчетлива. Охотно допускаемъ, что мы, быть можетъ, жестоко ошибаемся: это простительно не–дипломату. — Какъ бы то ни было, но ни Францiя, ни Англiя, ни другiя страны не обезпечены теперь въ прочности мира, а потому и промышленность ихъ въ большей или меньшей степени парализована. Золото, которымъ такъ изобилуетъ Францiя въ настоящее время, скоро и въ ней исчезнетъ въ значительной степени изъ обращенiя, если только не измѣнится въ скорости къ лучшему политическое состоянiе Европы.

Существующее положенiе торговли и промышленности вообще въ европейскихъ, а частiю и другихъ странахъ должно неблагопрiятно отзываться и на нашей торговлѣ и промышленности вообще и дѣйствовать на нее, какъ своего рода параличъ. Понятно, что такимъ образомъ и иностранный кредитъ нашъ тоже страдаетъ отъ того; а нормальный кредитъ въ сравненiи съ анормальнымъ есть тоже для промышленности, чтó для путешественника отличные, наилучшiе пути сообщенiя, желѣзныя дороги напримѣръ, въ сравненiи съ ухабистыми, грязными и топкими какими–нибудь проселочными дорогами. Отсюда значительное уменьшенiе количества и объема нашихъ торговыхъ, внѣшнихъ и внутреннихъ сдѣлокъ, нашей промышленной дѣятельности вообще, — уменьшенiе конечно выгодъ и доходовъ частныхъ лицъ, а частiю и казны.

Не менѣе, но чуть ли не болѣе неблагопрiятное влiянiе на нашу промышленность производила, по необходимости, ликвидацiя нашихъ государственныхъ кредитныхъ установленiй. Никто, сколько намъ извѣстно, не сомнѣваться въ благости ея цѣли; но тѣмъ не менѣе, если и можно ожидать пользы отъ нея въ будущемъ, то въ настоящемъ она требуетъ значительныхъ жертвъ. Какъ бы рацiональна, съ точки зрѣнiя исключительно политико–экономической, ни была такого рода ликвидацiя, она невозможна безъ затрудненiй для народнаго хозяйства вообще. Очень хорошо знаемъ, что окончательное рѣшенiе этого вопроса принадлежитъ будущему; да мы и не считаемъ себя въ правѣ и не думаемъ брать на себя роль судьи въ такомъ важномъ вопросѣ. Мы высказываемъ только то, чтò думаемъ, — высказываемъ это между прочимъ съ цѣлiю, чтобъ лица лучше насъ знакомыя со всѣми условiями народнаго хозяйства, или хоть одно изъ такихъ лицъ указало намъ, кàкъ правильно смотрѣть на этотъ вопросъ.

Сущность дѣла по нашимъ понятiямъ состоитъ здѣсь главнѣйше въ томъ, что какъ бы нерацiоналенъ ни былъ, по мнѣнiю нѣкоторыхъ лицъ, образъ дѣйствiй бывшаго Коммерческаго банка, тѣмъ не менѣе его правила и дѣйствiя были хорошо извѣстны всему торгующему сословiю, и оно соображало въ извѣстной степени свои обороты съ этими правилами. Оно знало, на что разсчитывать и на чтó не разсчитывать въ этомъ отношенiи. Говорятъ нѣкоторые, что основанiя и образъ дѣйствiй нынѣшняго Государственнаго банка несравненно рацiональнѣе. Основательно или нѣтъ, а большинство нашихъ торговыхъ людей находитъ кредитъ, которымъ надѣляетъ нашу промышленность Государственный банкъ, не только недостаточнымъ, но и менѣе рацiональнымъ кредита бывшаго Коммерческаго банка.

Какъ бы то ни было, но предъ нами два мнѣнiя, два обстоятельства: 1) кредитъ, которымъ надѣляетъ Государственный банкъ нашу промышленность, рацiоналенъ и потому достигаетъ своего назначенiя; 2) этотъ кредитъ нерацiоналенъ и неудовлетворителенъ.

Если основательно первое мнѣнiе, то Государственный банкъ дѣлаетъ все, чтó можетъ и долженъ, и влiянiе его на промышленность и торговлю благодѣтельно.

Если же основательно второе изъ этихъ мнѣнiй, а именно, что кредитъ банка стѣснителенъ и недостаточенъ, то вотъ каковы должны быть между прочимъ результаты его дѣятельности.

Различные торговцы и мелкiе производители кредитуются у оптовыхъ торговцевъ и фабрикантовъ, а эти у банкировъ и Государственнаго банка. Ясно, что если банкъ ограничиваетъ или затрудняетъ кредитъ для банкировъ, фабрикантовъ и оптовыхъ торговцевъ, для всѣхъ, кому онъ кредитуетъ, то ограничивается въ бóльшей или мèньшей степени и кредитъ всѣхъ промышленныхъ дѣятелей. Эти въ такомъ случаѣ уменьшаютъ свое производство, покупаютъ и продаютъ менѣе противъ прежняго, — уменьшается требованiе на товары и трудъ; денегъ у всѣхъ оказывается менѣе; безъ сомненiя уменьшаются и доходы казны, и всѣ жалуются на безденежье.

Припомнимъ кстати, что огромная часть нашихъ свободныхъ капиталовъ обращена теперь въ пяти–процентные и другiе государственныя кредитныя бумаги, что государственный банкъ, хотя и выдаетъ ссуды подъ эти, какъ и подъ другiя бумаги, но по необходимости не въ полной ихъ стоимости, что такимъ образомъ въ оборотѣ денегъ должно быть несравненно менѣе, нежели при прежнихъ четырехъ–процентныхъ банковыхъ билетахъ, которые принимались всѣми и ходили какъ деньги, какъ обыкновенные государственные кредитные билеты, съ тою разницей, что приносили процентъ, — и мы поймемъ, что у насъ не денегъ, а денегъ въ оборотѣ должно быть теперь несравненно менѣе противъ прежняго.

Напрасно же думаютъ многiе, что главнѣйшая причина нашего безденежья заключается въ невыгодномъ для насъ торговомъ балансѣ. Въ мiрѣ нѣтъ и не было невыгодной торговли вообще, кромѣ торговли тѣхъ лицъ, — впрочемъ многихъ по числу, — которыя, принимаясь за торговлю, берутся не за свое дѣло, потомучто и торговля требуетъ знанiй и способностей, — которыя не умѣютъ торговать, или почему–либо торгуютъ несчастливо. А если нѣтъ невыгодной торговли, то нѣтъ и невыгоднаго торговаго баланса. Если во Францiи и Англiи напр. будетъ неурожай въ такóй степени, что имъ придется весь хлѣбъ закупить, положимъ въ Россiи, то такой неурожай будетъ большимъ несчастiемъ для Францiи и Англiи, но не потому, что имъ придется отправлять за хлѣбъ свое золото въ Россiю, а потому, что значительные капиталы ихъ, земли, машины, труды и проч. и проч. не произведутъ въ извѣстное время того, чего ожидали отъ нихъ владѣльцы ихъ и цѣлыя государства. Не хлѣбъ нашъ будетъ конечно, въ такомъ случаѣ, бѣдствiемъ для нихъ; напротивъ, они будутъ благословлять и Небо и Россiю, что у этой довольно хлѣба, чтобы подѣлиться съ ними во время нужды. Но какъ бы ни выгодна была для многихъ русскихъ такая закупка у насъ хлѣба, тѣмъ не менѣе бѣдствiе Англiи и Францiи отзовется на всей Россiи не однимъ золотомъ, но и дороговизной многихъ предметовъ потребленiя и разными другими невыгодами. Такъ и мы не бѣднѣемъ отъ того, что отдаемъ золото свое за англiйскiе и бельгiйскiе рельсы и машины, а напротивъ богатѣемъ — между прочимъ потому, что золото, въ монетѣ, потому только хорошо, что представляетъ собою хорошую монету, хорошiй денежный товаръ; а лежи оно лежмя, то какой въ немъ прокъ? Рельсы же на своемъ мѣстѣ производятъ между прочимъ и золото, и притомъ столько, сколько идетъ его на нихъ, да еще хорошiе проценты въ добавокъ, и притомъ золотомъ же, въ случаѣ надобности. Если же этого еще не видать теперь у насъ, если находящiяся еще въ постройкѣ наши желѣзныя дороги не производятъ покуда золота, а напротивъ расходуютъ его, такъ это по той же причинѣ, по которой не приноситъ доходовъ, а только требуетъ расходовъ строящiйся, но еще не достроенный заводъ, домъ или что–либо подобное.

Звонкая монета наша дѣйствительно ушла и продолжаетъ по–возможности уходить за границу; но гдѣ же наши кредитные билеты, которыхъ также видно въ обращенiи относительно–мало? Не даромъ же носятся слухи(*), что нѣкоторые изъ нашихъ фабрикантовъ и купцовъ просятъ Министерство финансовъ о новомъ выпускѣ кредитныхъ билетовъ для оживленiя нашего скуднаго деньгами рынка; не даромъ о томъ же готовы просить и другiя лица, должно быть не понимающiя, что денегъ дѣлать нельзя, что и само правительство можетъ выдѣлывать только монету, кредитные билеты и т. п. денежные знаки, но никакъ не деньги, не капиталы, которые создаются только народнымъ трудомъ, промышленностью, и суть плоды его дѣятельности. Гдѣ же значительная часть нашихъ кредитныхъ билетовъ, которой не видно теперь, какъ всѣмъ кажется, въ обращенiи? Многiе даже считаютъ ихъ единственными виновниками существующей дороговизны, нашихъ финансовыхъ затрудненiй, нашего денежнаго и коммерческаго кризиса. Гдѣ же они?

Они у насъ, въ Россiи! — Да ихъ не видать!? — Мало ли что видно и чего не видать! Изъ того, что не видать, еще не слѣдуетъ, чтобъ не было, какъ не все то золото, что блеститъ.

Да, они у насъ, наши кредитные билеты. Этого рода денегъ не вывозятъ, кромѣ крайне–рѣдкихъ случаевъ и въ небольшихъ размѣрахъ, контробандой за границу. Вѣроятно съ этимъ согласятся какъ всѣ наши опытные торговые люди, такъ и тѣ экономисты, которые знаютъ политическую экономiю не въ долбяшку. Если же основателенъ слухъ, что нѣкоторые изъ нашихъ купцовъ и фабрикантовъ желаютъ новаго выпуска кредитныхъ билетовъ, то вѣроятно не просто новаго выпуска такихъ билетовъ, а выпуска мелкихъ, и вообще размѣнной монеты, въ которой терпитъ еще ощутительный недостатокъ наша промышленность и даже все наше общество при своихъ ежеминутныхъ внутреннихъ оборотахъ и сдѣлкахъ. Наши практическiе люди не могутъ желать просто новаго выпуска кредитныхъ билетовъ. Имъ впередъ извѣстны результаты такого выпуска. Притомъ же, прочитавши послѣднiй отчетъ г. Министра Финансовъ, они знаютъ, что выпущено въ послѣднее время на 80 или 90 миллiоновъ такихъ билетовъ, но отъ этого вовсе не появилось болѣе прежняго денегъ на рынкѣ, а 90 или хоть только 80 миллiоновъ рублей — большiя деньги! — Можно конечно выпустить и еще не на 100, а на 1000 миллiоновъ кредитныхъ билетовъ, но отъ этого Россiя не обогатится конечно, — денежныхъ знаковъ станетъ количествомъ болѣе, а денегъ все–таки будетъ мало, даже и хуже того. — Повторяемъ: денегъ дѣлать нельзя: онѣ создаются, производятся единственно народнымъ трудомъ, народной промышленностью, въ обширнѣйшемъ значенiи этого слова.

Но, спросятъ насъ, если наши кредитные билеты у насъ, то почему же ихъ мало въ оборотѣ и почему всѣ жалуются на безденежье?

— Кредитныхъ билетовъ мало въ оборотѣ и всѣ жалуются на безденежье потому, что малы и малочисленны, относительно и по современнымъ потребностямъ и средствамъ Россiи, наши обороты, стѣснена и ограниченна наша торговля и вообще промышленная дѣятелность; а стѣснена она частiю вслѣдствiе политическихъ событiй, частiю вслѣдствiе недостатка въ свободныхъ капиталахъ, но большею частiю вслѣдствiе недостатка въ кредитѣ.

— Да правда ли это? А если не такъ?

— А если не такъ, то пусть и намъ и другимъ, думающимъ какъ мы, объяснять иначе причину нашего безденежья лúца, которыя лучше насъ знакомы съ состоянiемъ нашей промышленной дѣятельности и нашего кредита вообще, а также и лучше насъ знаютъ политическую экономiю. Мы бы съ признательностiю приняли разъясненiя и толкованiя этихъ лицъ. Въ самомъ дѣлѣ очень можетъ быть, что мы жестоко ошибаемся. Странно только, что все предвидѣнное и частiю по возможности предсказанное нами, когда мы писали болѣе двухъ съ половиной лѣтъ тому назадъ свою «Современную теорiю финансовъ», все то сбылось и сбывается. Сбудется и то, что мы и теперь еще можемъ предсказать. Такимъ колдуномъ или пророкомъ можетъ быть каждый политико–экономъ, знающiй политическую экономiю не въ долбяшку и принимающiй въ разсчетъ при своихъ соображенiяхъ не однѣ научныя истины, но и факты изъ дѣйствительной жизни народовъ.

 

I. ШИЛЛЬ



(*) Акцiонеръ (приложенiе къ Вѣстнику Промышленности) 1860, № 47.