ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРѢНIЕ

 

ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНIЕ. Мелкiя дѣла, стоящiя внѣ вопроса о польскомъ возстанiи. — Сущность европейскаго участiя въ дѣлахъ повстанцевъ. — Чего домогается каждая изъ принимающихъ участiе державъ. — Депеши къ князю Горчакову. — Отвѣты князя Горчакова. — Надежды.

 

____________

 

Россiя вмѣстѣ съ Польшей пользуются теперь незавидною привилегiей занимать общественное вниманiе Европы. Если съ одной стороны это и весьма лестно, то съ другой совершенно невыгодно, имѣя въ виду кровавую причину этого страстнаго вниманiя. Но въ глазахъ Европы важно не то, чтобы оказать дѣйствительную помощь Польшѣ, чтобы избавить ее отъ ига, будто бы невыносимо тягостнаго. Важно то, чтобы вмѣшаться. Россiя и Польша попались тутъ случайно. Главное стремленiе, главная забота, единственная цѣль — во что–нибудь у сосѣдей вмѣшаться и если при этомъ кстати можно будетъ ослабить Россiю, то больше ничего и не нужно. Всѣ остальные современные вопросы можно отложить въ сторону: все подождетъ, все далеко не представляетъ важности русско–польскаго вопроса, потомучто не изъ одного современнаго осложненiя не ожидается близкой европейской войны. Само собою разумѣется, что всякiй самомалѣйшiй случай съ большимъ удобствомъ можетъ быть возведенъ или раздутъ въ вопросъ, въ осложненiе; но такого благопрiятнаго, приличнаго случая давно не представлялось.

И чѣмъ же заниматься общественному мнѣнiю напримѣръ во Францiи? Что императоръ собирается на нѣсколько часовъ поѣхать въ Шербуръ, присутствовать при состязанiи въ скорости двухъ новыхъ пароходовъ; что онъ на дняхъ дѣлалъ большой смотръ такихъ–то и такихъ–то частей войскъ и остался ими совершенно доволенъ, что императрица Евгенiя приказала значительно убавить объемъ своего кринолина. Но всѣ эти и подобные вопросы, несмотря на ихъ высокую важность, не грозятъ перейти въ кровопролитныя столкновенiя. Правда, что въ Мексикѣ у французовъ теперь немаловажные интересы. Тамъ тратятся многiе мильоны и умираютъ многiя тысячи людей. Ради чего все это дѣлается, ни одному французу не извѣстно. Тѣсно чтоли во Францiи и надо выселяться куда–нибудь? Но въ такомъ случаѣ въ Алжирѣ мѣста столько, то дѣвать некуда; мѣста много въ Кохинхинѣ, только что завоеванной, въ Гвiанѣ, куда ссылаются политическiе преступники. Или просто народу слишкомъ много, такъ что надо его поубавить посредствомъ убiенiя мексиканскимъ климатомъ? Но вѣдь не хуже того климатъ и въ Гвiанѣ, а она есть, совсѣмъ готовая. Или мильоновъ дѣвать некуда? Но г. Фульдъ совершенно другого мнѣнiя, а бѣдняки, платящiе большую часть налоговъ, придерживаются мнѣнiя противоположнаго. Зачѣмъ же мы пошли въ Мексику? Чтоже за цѣль? спрашиваютъ себя французы. Но чтобы они не предлагали себѣ такихъ нескромныхъ вопросовъ, надо было придумать имъ занятiе, говоръ, хлопоты о чужихъ дѣлахъ.

Впрочемъ есть на очереди и другое дѣло. Въ ненѣшнемъ году, даже можетъ–быть не дальше мая мѣсяца должны происходить выборы въ такъ–называемый законодательный корпусъ. Это довольно непрiятная и до нѣкоторой степени сложная исторiя. Французскiе министры, разные президенты и правительственные ораторы неразъ высказывали мысль, что законодательная палата конституцiею 2 декабря устроена не для напрасныхъ споровъ, не для словопренiй и безполезной опозицiи, а для того, чтобы благоразумнымъ согласiемъ съ благiми мѣрами, предлагаемыми правительствомъ, показывать мiру и Францiи трогательную картину согласiя между нѣкоторыми избранными изъ народа съ одной стороны и установленнымъ правительствомъ съ другой. Нынѣ оканчивающая свой срокъ палата въ самомъ дѣлѣ была образцовая. Втеченiи десяти лѣтъ только одинъ разъ она рискнула несогласиться съ правительствомъ касательно назначенiя громадной пенсiи генералу Паликао и потомъ долго не могла опомниться отъ изумленiя передъ своею дерзостью. За исключенiемъ этого ужаснаго случая, царствовало согласiе невозмутимое. Изрѣдка только пять какихъ–то членовъ палаты осмѣливались возвышать голосъ противъ распоряженiй или слишкомъ разорительныхъ, или слишкомъ самовольныхъ. Теперь выборы должны возобновить покорную и послушную палату. Правительство желало бы нетолько покорной, но если можно покорнѣйшей палаты. Страна напротивъ имѣетъ множество поводовъ желать менѣе послушныхъ представителей интересовъ страны, такихъ покрайней мѣрѣ, которые умѣли бы хоть слово сказать въ защиту народа отъ слишкомъ неумѣренныхъ правительственныхъ требованiй.

Но до той минуты, пока страна не выскажется окончательно посредствомъ выборовъ, нельзя ничего знать напередъ, нельзя достовѣрно сказать какой характеръ будетъ имѣть слѣдующая палата. Конечно, все устроено и подстроено великолѣпно; избирательные округи разбиты и перетасованы до такой степени черезполосно, какъ не разбиты участки германскихъ владѣтельныхъ домовъ. Это сдѣлано для того, чтобы избиратели не слишкомъ усердствовали къ выборамъ и не осложняли этой тягостной операцiи. Иному либеральному депутату теперь втрое ближе ѣхать въ чужой избирательный округъ, нежели въ свой. Кромѣ того составлены избирательные списки по цѣлой Францiи такъ искусно, что многiе избиратели нечаянно вовсе пропущены. Нѣкоторые безпокойные адвокаты вздумали еще сдѣлать особыя справочныя конторы, въ которыхъ каждый избиратель можетъ во всякое время безденежно справиться о своихъ правахъ и о томъ, въ какомъ порядкѣ пропущенный въ спискахъ можетъ хлопотать о внесенiи своего имени. Сверхъ того правительство предлагаетъ въ каждомъ округѣ своего кандидата, извѣстнаго благонамѣренностью и преданностью существующему порядку, и конечно не опускаетъ ни одного изъ зависящихъ отъ него средствъ для поддержанiя своего кандидата. При этомъ пускаются въ ходъ всевозможныя пружины. Деревенскiй мэръ зазываетъ къ себѣ избирателей на рюмку полынной, и кому нужно только намекнуть, намекаетъ о томъ, что господину министру прiятно будетъ видѣть избраннымъ такого–то. Кому можно вмѣнить въ обязанность подавать голосъ за правительственнаго кандидата, — вмѣняютъ въ обязанность. На иного стараются дѣйствовать иначе, предоставляютъ, что какъ бы то ни было, конечно господинъ министръ не обратитъ вниманiя кто подавалъ голоса за либеральнаго кандидата и неспроситъ объ этомъ. Ну а если? Тогда что? И вдругъ узнаетъ, что за либерала, за республиканца подавалъ голосъ мосье Кокардо. Прилично ли это человѣку въ зрѣлыхъ лѣтахъ, человѣку семейному, который въ слѣдующiе выборы и самъ можетъ попасть въ законодательную палату, если поддержитъ конечно правительственнаго кандидата. Нѣтъ г. Кокардо! вы не сдѣлаете такого ужаса, вы не доставите господину министру печальныхъ минутъ. И г. Кокардо подаетъ голосъ за правительственнаго кандидата, очень довольный тѣмъ, что можетъ избавить господина министра отъ печальной минуты. Иному можно представить съ ужасной стороны преступные замыслы членовъ опозицiи, которые прямо хотятъ революцiи, чтобы устроить республику и залѣзть избирателямъ въ карманы, съ тѣмъ, чтобы ихъ обобрать. Не даромъ господинъ министръ циркуляромъ далъ знать всѣмъ газетамъ, чтобы онѣ не смѣли называть кандидатовъ опозицiи, республиканцевъ, кандидатами либеральными. Знаете ли вы что это значитъ? — толкуетъ почтенный мэръ. Вотъ, читайте, если умѣете читать: республиканскихъ кандидатовъ не называть и не считать либеральными. Это значитъ, что французское правительство само либеральное, и никогда на свѣтѣ не бывало правительства болѣе либеральнаго. Поэтому какъ же въ самомъ дѣлѣ смѣютъ республиканцы смѣшивать себя съ правительствомъ. Развѣ въ этомъ либерализмъ, чтобы на каждомъ шагу ставить правительству непрiятную опозицiю, тогда какъ правительство конечно лучше всѣхъ на свѣтѣ знаетъ что нужно странѣ, лучше самой страны. А эти господа — республиканцы. Это значитъ, что для нихъ все ни почемъ, что для нихъ ничего нѣтъ святого, что они по ночамъ выкапываютъ трупы и ѣдятъ ихъ. И мало ли еще чего не наскажетъ опытный чиновникъ человѣку, способному вѣрить разному вздору?.. Однакоже всѣ глубокообдуманныя мѣры, принятыя съ величайшею предусмотрительностью для обезпеченiя успѣха выборовъ въ смыслѣ, какой нуженъ правительству, — все же это тяжолое время. Можетъ пожалуй случиться, что страна въ самомъ дѣлѣ серьозно займется своими интересами и вздумаетъ не обратить подобающаго вниманiя на рекомендуемыхъ отъ правительства людей, а выберетъ тѣхъ, какiе по ея разумѣнiю лучше будутъ служить интересамъ страны. Всего выгоднѣе сдѣлать такъ, чтобы общественное вниманiе передъ выборами и вплоть до самыхъ выборовъ было занято чѣмъ–нибудь очень важнымъ, крупнымъ. Ежели этого нельзя, то не худо было бы тоже ввести Францiю на время выборовъ въ такiя внѣшнiя затрудненiя и компликацiи, чтобы всякому гражданину было ясно до послѣдней очевидности какъ необходимо именно теперь предоставить судьбы Францiи въ руки сильнаго и предусмотрительнаго правительства, не стѣсняя произвольной дѣятельности его какими–нибудь опозицiонными членами законодательнаго корпуса. Да наконецъ не худо тоже высказать громаднѣйшiй припадокъ либерализма, вступившись за какую–нибудь угнетенную нацiональность. Да и вообще полезно, чтобы вопросъ о выборахъ затемнился или заслонился какимъ–нибудь громкимъ другимъ вопросомъ. И вотъ кстати поднимается на другомъ концѣ Европы заглохшiй но нерѣшонный польскiй вопросъ. Почему же не воспользоваться случаемъ и не раздуть его въ вопросъ общеевропейскiй, въ возможность войны за свободу другого народа...

Это тѣмъ выгоднѣе, что прямой отсюда выводъ: стало–быть сами–то мы уже очень свободны, когда заботимся о чужой свободѣ!

Въ Англiи нѣтъ никакой надобности давать искуственную пищу общественному мнѣнiю. Тамъ напротивъ настоитъ крайняя нужда слѣдовать потоку общественнаго мнѣнiя, которое обратилось къ польскому вопросу, потомучто не было на очереди своихъ болѣе важныхъ дѣлъ. Принцъ валлiйскiй женился, его невѣста, принцеса датская, была встрѣчена съ большимъ торжествомъ; ей поднесены были разные драгоцѣнные подарки; послѣ свадьбы устроены были торжественныя встрѣчи на улицахъ, въ ковентгарденскомъ театрѣ, но наконецъ эта мирная агитацiя кончилась... Съ американскимъ правительствомъ зашла раздражительно-бранчивая переписка касательно захваченнаго парохода «Петергофъ», но счастливо кончилась, благодаря уступчиости вашингтонскаго министра... Американскiй посланникъ въ Англiи сталъ было утверждать, будто англiйское правительство должно запретить своимъ частнымъ кораблестроителямъ вооружать пароходы за деньги, получаемыя отъ правительства отложившихся штатовъ. Раздражонныя газеты пророчили скорую войну. Но англiйское министерство указало посланнику, что изъ Ирландiи отправляется еженедѣльно значительное число людей въ Ньюйоркъ, съ явною цѣлью вступить въ ряды войска свободныхъ штатовъ, а правительство не запрещаетъ имъ оставлять отечество для службы гдѣ имъ угодно, точно такъ же какъ не имѣетъ въ виду запрещать частнымъ кораблестроителямъ строить что угодно хотя бы для короля дагомейскаго или для китайскаго богдыхана. Хлопчатобумажный кризисъ со всѣми тыжолыми послѣдствiями продолжается; но онъ уже сдѣлался хроническимъ, привычнымъ и не представляетъ никакого интереса новости. Поэтому не былъ лишнимъ болѣе или менѣе энергическiй протестъ противъ польскихъ кровопролитiй послѣ торжественнаго заявленiя въ палатѣ, что въ Англiи не можетъ быть министерства, которое рѣшилось бы повредить интересамъ своей страны посредствомъ вооружоннаго вмѣшательства въ какiя бы ни было домашнiя дѣла какой бы то ни было чужой страны.

Въ Италiи тоже не имѣлось въ виду никакихъ особенно важныхъ новостей. Король поѣхалъ осматривать свои владѣнiя и своимъ присутствiемъ поддерживать энтузiазмъ патрiотическихъ чувствъ итальянцевъ къ единству Италiи. Во Флоренцiи онъ дѣлалъ смотръ нацiональной гвардiи (которую однако слѣдуетъ гораздо правильнѣе называть гражданскою стражей) и былъ встрѣченъ единодушными кликами «ура», долго оглашавшими воздухъ, и благодарнымъ сердцебiенiемъ гражданъ, собравшихся взглянуть на своего обожаемаго государя... Король посѣтилъ бывшаго министра Риказоли въ его великолѣпномъ замкѣ, и потому прошолъ слухъ о возможномъ вступленiи этого государственнаго человѣка опять въ министерство... Папа сдѣлалъ въ управленiи своею областью значительныя либеральныя преобразованiя, угождая требованiямъ французскаго правительства. Но такъ-какъ сдѣланныя перемѣны относятся исключительно къ почтовому вѣдомству, то французское правительство объявило, что оно недовольно и ожидаетъ новыхъ преобразованiй... Въ Римѣ составлена и напечатана книжка, до крайности любопытная, о чудесахъ, которыя творитъ могила одного папскаго зуава, убитаго въ какой-то стычкѣ съ итальянскимъ войскомъ, и потому носятся слухи, что папскiй зуавъ скоро будетъ причисленъ къ лику святыхъ... О капрерскомъ раненомъ львѣ совсѣмъ нѣтъ слуховъ; газеты какъ-будто о немъ забыли. Иногда только появится очевидно только для пополненiя номера статейка, въ которой говорится, будто рана Гарибальди совершенно зажила и онъ свободно ходитъ, а въ слѣдующемъ номерѣ — опроверженiе этого слуха: «Нашъ кореспондентъ, обыкновенно сообщающiй самыя достовѣрныя извѣстiя, на этотъ разъ былъ введенъ въ заблужденiе слишкомъ пламенными друзьями итальянской свободы, которымъ хотѣлось бы теперь же видѣть во главѣ своихъ рядовъ знаменитаго аспромонтскаго героя. Нога его залечена еще несовсѣмъ; опухоль есть, рана еще несовсѣмъ закрылась и мѣшаетъ ему свободно ступать на больную ногу. Доблестный мученикъ свободы находится постоянно въ меланхолическомъ расположнiи духа...» И ничего этого нѣтъ. Воображаемые кореспонденты сидятъ въ редакцiи газетъ и всѣми мѣрами стараются наполнить завтрашнiй номеръ.. А читатели потомъ читаютъ да похваливаютъ.

Также и въ Австрiи: «Изъ самыхъ достовѣрныхъ источниковъ намъ сообщено, что на дняхъ долженъ появиться указъ объ открытiи трансильванскаго провинцiальнаго сейма. Императоръ, внемля потребностямъ и желанiямъ своихъ вѣрноподданныхъ, вознамѣрился осчастливить и эту провинцiю, предоставивъ ей право черезъ своихъ выборныхъ представителей заявлять свои нужды...» На другой день — другая пѣсня. «Созванiе трансильванскаго сейма, о которомъ извѣщали мы вчера изъ источниковъ, обыкновенно самыхъ достовѣрныхъ, — отложено; и надо признаться, что эта мѣра, принятая въ настоящую минуту, была бы несовсѣмъ своевременна. Потребности страны, которыя такъ хорошо понимаются правительствомъ...» И такъ далѣе, въ томъ же родѣ. А между тѣмъ интересъ, стоящiй на первомъ планѣ, не въ Трансильванiи, а въ Галицiи. На него-то и обращено теперь самое дѣятельное вниманiе правительства. Тамъ и въ Краковской области организуется польскiя шайки, которыя вторгаются потомъ въ царство польское, наводя ужасъ на всѣхъ мирныхъ жителей, утомляя войска безпрерывными переходами. А извѣстно, что народная, нацiональная война, или та, которая имѣетъ видъ народной, до крайности заразительна... А тутъ еще вдобавокъ Мадзини издаетъ манифестъ, которымъ доказываетъ, что теперь-то именно настала минута освобожденiя Венецiи, но что ключъ къ ней не въ лагунахъ прекраснаго города, а въ Венгрiи, въ Галицiи. Итакъ къ оружiю!..

Затѣмъ изъ великихъ державъ остается только Пруссiя, которая осталась въ сторонѣ при демонстрацiяхъ Европы въ пользу Польши. Но для Пруссiи, какъ сказалъ графъ Бисмаркъ, невозможно измѣнить направленiе политики, какой она держалась въ теченiе двухъ послѣднихъ лѣтъ; не переставая въ теченiе этого времени обращать вниманiе русскаго императора на неизбѣжныя послѣдствiя снисходительности, оказываемой стремленiямъ поляковъ къ нацiональности, Пруссiя не можетъ теперь обращаться къ нему съ представленiями о дарованiи автономiи, требуемой поляками.

Изъ всѣхъ этихъ соображенiй ясно, что тремъ великимъ державамъ приходилось вмѣшаться въ русско-польскiя дѣла, но только — надо отдать имъ эту справедливость, — онѣ заставили свои канцелярiи работать не совсѣмъ безкорыстно. Иначе это было бы преступленiемъ противъ интересовъ отечества.

Шумъ начался въ Францiи. Принцъ Наполеонъ — открытый приверженецъ польскаго возстанiя, точно такъ же, какъ онъ открытый сторонникъ единства Италiи. Весьма счастливо для него, онъ на этотъ разъ встрѣтился въ желанiяхъ съ имперетрицей Евгенiей. Императрица, какъ извѣстно, глубоко предана католичеству; все что ни отзывается во Францiи религiей, находитъ въ ея величествѣ покровительство и защиту. Говоря о епископахъ французскихъ она изволитъ ихъ называть: мои епископы. Она горячо вѣруетъ въ непогрѣшимость папы и сочувствуетъ всѣмъ отправляющимся въ Римъ на поклоненiе къ нему. Поэтому въ польскомъ возстанiи она видитъ попытку освобожденiя католичества изъ подъ влiянiя православiя, и разумѣется желаетъ возстанiю всевозможныхъ успѣховъ. Ея величеству кажется, будто торжество польскаго возстанiя будетъ новымъ торжествомъ папской власти, новымъ свѣтомъ, который прольется на вселенную отъ увеличенiя значенiя папской власти. В этихъ видахъ ея величество пустила въ ходъ всѣ клерикальныя пружины Францiи, чтобы дать поддержку повстанцамъ, которые однакоже возстали вовсе не во имя своей религiи, а во имя основанiя польскаго государства въ древнихъ его предѣлахъ. Со стороны принца Наполеона дѣйствуютъ другiе причины. Съ той минуты, какъ онъ былъ выбранъ членомъ законодательной палаты (еще во время февральской республики) онъ вегда старался казаться какъ можно болѣе либеральнымъ и выдерживаетъ свою роль до сихъ поръ, хотя въ ней нельзя не замѣтить довольно рѣзкихъ отступленiй въ родѣ того, что онъ присоединился къ перевороту 2 декабря. Прямыя выгоды его требуютъ тщательнаго исполненiя этой роли. Императоръ хотя и пользуется прекраснымъ здоровьемъ, однакоже не вѣченъ. Довольно долго послѣ супружества своего онъ былъ бездѣтенъ. Мало ли что могло случиться, и на всякiй случай слыть отъявленнымъ либераломъ для принца было весьма удобно. Поэтому онъ возставалъ противъ римскаго занятiя во время сенатскихъ пренiй, поэтому же онъ держитъ сторону повстанцевъ. Ктому же у Наполеоновъ есть историческая связь съ Польшей. Первый императоръ образовалъ герцогство варшавское изъ частей, оторванныхъ у Пруссiи и Австрiи, и льстилъ поляковъ надеждами на возстановленiе ихъ независимости. Дѣло въ томъ, что онъ никогда не думалъ о независимости какого бы то ни было народа: ему нужно было только получать отъ поляковъ деньги, солдатъ и имѣть благонадежный передовой постъ противъ Россiи. Потомъ, когда былъ живъ еще герцогъ Рейхштадскiй, сынъ императора Наполенона I, принцъ Людовикъ, нынѣшнiй Наполеонъ III, не считался въ глазахъ дипломатiи человѣкомъ опаснымъ. Въ 1830 году, когда принцы Наполеонъ и Людовикъ Бонапарты, разбитые австрiйцами во время революцiи, съ большимъ трудомъ успѣли убѣжать и Наполеонъ умеръ, предводители польскаго возстанiя 1830 года обратились къ нему съ приглашенiемъ принять надъ ними начальство. «Кому намъ лучше довѣрить управленiе нашимъ предпрiятiемъ, — писали ему генералъ Княжевичъ, графъ Платеръ и другiе, — какъ не племяннику величайшаго полководца всѣхъ вѣковъ?» Принцъ былъ уже согласенъ принять начальство надъ повстанцами, уже начались серьозныя переговоры, которые были однако прерваны быстрыми успѣхами графа Паскевича и въ то же время важнымъ извѣстiемъ о тяжкой, неизлечимой болѣзни герцога Рейхштадскаго. Принцъ Людовикъ и тогда уже высказывалъ необычайную по своимъ лѣтамъ предусмотрительность и непроницаемую скрытность характера. Онъ понялъ тогда, что со смертью герцога Рейхштадскаго онъ становится старшимъ наслѣдникомъ притязанiй наполеоновской династiи и нашолъ, что въ такомъ званiи вовсе не прилично ему пускаться въ чужiя дѣла. Сверхъ того онъ зналъ, что европейская дипломатiя будетъ впредь обращать на него особенное прилежное вниманiе, и потому остался въ Швейцарiи и занялся науками. Имѣя въ виду посвятить себя Францiи, онъ 30 октября 1836 года сдѣлалъ свою знаменитую страсбургскую попытку возмутить Францiю противъ законной власти; потомъ въ 1840 году онъ попробовалъ произвести возстанiе въ Булони, и опять неудачно. Наконецъ 2 декабря 1851 года ему удалось опрокинуть существовавшiй порядокъ. Тѣмъ не менѣе историческая связь съ польскими заговорщиками осталась, и теперь Европа присутствуетъ при ея возобновленiи.

Глаза повстанцевъ съ надеждою обращены на Францiю, которая и нашла удобнымъ взять ихъ сторону, хотя покамѣстъ только на словахъ, и побудить къ тому же другiя великiя и малыя державы. Понятное дѣло, что это придаетъ повстанцамъ бодрости, поощряетъ ихъ надежды въ томъ смыслѣ, что они надѣются выиграть если не дѣло, то время. Сначала Англiя не хотѣла пристать къ колективной нотѣ, которую предполагалось послать Россiи. Но потомъ явилось довольно игривое соображенiе.

Францiя съ большою охотой шла на столкновенiе съ Россiей. При этомъ еслибы дѣло дошло до серьозныхъ приготовленiй, Францiя истратила бы столько-то мильоновъ. Извѣстно, что Англiи прiятно когда разоряется такой добрый сосѣдъ, какъ Францiя. Потомъ еще извѣстно, что для Англiи было бы прямо въ убытокъ возстановленiе самостоятельности Польши, особенно чрезъ французское дипломатическое вмѣшательство или французское оружiе, потомучто это дало бы Францiи слишкомъ надежнаго и воинственнаго союзника. Такимъ образомъ оказывалось возможнымъ ввести Францiю въ большiя убытки ( а бумаги ея займовъ на лондонской биржѣ ходятъ прекрасно), да сверхъ того — въ рѣшительную минуту можно будетъ потребовать мирнаго прекращенiя всѣхъ приготовленiй. Это такой удовольствiе, въ которомъ нетолько виконтъ Пальмерстонъ, но и всякiй другой болѣе смирный министръ не могъ бы себѣ отказать.

Со стороны Австрiи всего важнѣе было показать величайшее довѣрiе къ своимъ польскимъ подданнымъ, потомучто съ этой стороны она въ самомъ дѣлѣ совершенно обезпечена. Рѣзкiй, нескрываемый антагонизмъ двухъ сословiй и двухъ нацiональностей русской и польсокй въ Галицiи, антагонизмъ въ свое время проявившiйся кровопролитiями, сдѣлалъ то, что ни которое сословiе не можетъ тронуться съ мѣста, не смѣетъ только задумать ничего противнаго австрiйскимъ интересамъ, чтобы тотчасъ же это не было подмѣчено, перехвачено, куда слѣдуетъ донесено, а можетъ-быть и тутъ же на мѣстѣ подавлено собственными силами противной стороны. Тутъ же явилось и другое соображенiе: показать либеральность. Это всегда прiятно, особенно для правительства, которое постоянно обвиняется въ отсутствiи всякой малѣйшей тѣни либерализма.

Въ виду такого скопленiя разнообразнѣйшихъ соображенiй (къ которымъ нельзя однакоже не прибавить и нѣкоторыхъ оттѣнковъ обыкновеннаго человѣколюбiя, которое возмущается пролитiемъ братской крови) не мудрено, что составилось соглашенiе объ общемъ, одновременномъ представленiи русскому правительству желанiй Европы видѣть прекращенiе польскихъ затрудненiй. Чтобы не произвести однакоже слишкомъ непрiятно-рѣзкаго впечатлѣнiя, рѣшено было представить русскому правительству не одну колективную ноту, а различныя, отдѣльныя ноты, однако въ одинъ и тотъ же день, что и произошло 5 нынѣшняго апрѣля.

Англiйскiй министръ иностранныхъ дѣлъ ссылается на вѣнскiй трактатъ и говоря, что вѣчно возникающiе безпорядки между польскими подданными русскаго императора производятъ серьозную тревогу умовъ въ другихъ странахъ, «усерднѣйше проситъ обратить вниманiе на первую статью вѣнскаго трактата», въ которой царство польское связано съ россiйскою имперiей «на условiяхъ обозначенныхъ въ этой статьѣ». Англiйское правительство «надѣется, что польскому народу возвращенъ будетъ миръ и будетъ установленъ на прочныхъ основанiяхъ.»

На главнѣйшiй основной пунктъ лондонской депеши князь Горчаковъ отвѣчалъ приведенiемъ самаго текста вѣнскаго трактата: «Поляки, подданные Россiи, Австрiи и Пруссiи, получатъ представительство и нацiональные учрежденiя, согласованныя съ тѣмъ образомъ политическаго существованiя, какой каждое изъ этихъ трехъ правительствъ признаетъ полезнымъ и удобнымъ имъ даровать.» Эта статья предоставляетъ русскому правительству распорядиться своими польскими подданными по своему усмотрѣнiю, и нѣтъ никакого повода отъ этого права отказываться. Императоръ Александръ I даровалъ Польшѣ конституцiю 1815 года, которою она не умѣла воспользоваться сообразно съ видами русскаго правительства; императоръ Александръ II далъ ей другое устройство, точно также въ полнотѣ своей власти; но Польша не захотѣла имъ воспользоваться, потомучто общеевропейская партiя безпорядка устроила и давно подготовила возстанiе. По мнѣнiю князя Горчакова, европейскiе кабинеты лучше всего могутъ способствовать возстановленiю въ Польшѣ прочнаго мира, стараясь укротить нравственный и матерьяльный безпорядокъ, который революцiонная партiя усиливается распространить въ Европѣ.

Французскiй министръ, не ссылаясь на трактаты, говоритъ только, что польскiя волненiя, повторяющiяся въ одной и той же формѣ въ каждомъ поколѣнiи, никакъ немогутъ происходить отъ случайныхъ причинъ, и потому желательно видѣть окончательное освобожденiе отъ этой постоянно возрастающей опасности.

Князь Горчаковъ отвѣчалъ, что русское правительство не менѣе желаетъ того же самаго, и что желательно было бы согласиться въ выборѣ средствъ, которыя могли бы привести къ этому результату. Всѣ комбинацiи, доселѣ придуманныя для примиренiя Польши съ положенiемъ, которое ей было дано, оказались безсильны, и потому не слѣдуетъ возобновлять попытокъ, которыя вѣроятно привели бы къ тѣмъ же результатамъ. Но главное, надо чтобы Европа принимала мѣры противъ элементовъ всесвѣтной революцiи, которые разсѣяны по всѣмъ странамъ и стремятся къ мѣстамъ, представляющимъ наиболѣе шансовъ къ безпорядку и переворотамъ.

Австрiйскiй министръ иностранныхъ дѣлъ просто проситъ обратить вниманiе на предотвращенiе прискорбныхъ событiй, происходящихъ въ близкомъ сосѣдствѣ съ границами Галицiи.

Князь Горчаковъ отвѣчалъ, что русское правительство не менѣе австрiйскаго желаетъ прекращенiя волненiй, но что главный источникъ всѣхъ волненiй есть постоянный заговоръ, устроенный извнѣ партiей всесвѣтной революцiи.

Кромѣ того испанскiй, шведскiй и итальянскiй министры иностранныхъ дѣлъ обратились къ русскому правительству въ болѣе дружеской формѣ съ представленiями въ пользу устройства польскихъ дѣлъ и получили не менѣе дружественные отвѣты съ увѣренiями, которымъ легко повѣрить, что русское правительство не менѣе всякаго другого желаетъ прекращенiя польскихъ смутъ.

Но чтоже изъ всего этого слѣдуетъ? Достигнута ли цѣль, которую предположили себѣ державы, приславшiя ноты? Добра или зла слѣдуетъ ожидать отъ этиъ нотъ? Пособили онѣ повстанцамъ, или только напрасно обнадеживъ ихъ, продлили кровопролитiе, увеличили число жертвъ съ обѣихъ сторонъ? Кажется, что именно послѣднiй результатъ только и достигнутъ. Множество молодежи, славной, великодушной, пылкой молодежи, увлеченной въ ряды повстанцевъ патрiотическимъ энтузiастомъ и надеждами на иностранную помощь, падаетъ ежедневно въ кровавыхъ, безплодныхъ схваткахъ. И чѣмъ же должна кончиться эта ужасная рѣзня? Повстанцы не приняли предложеннаго имъ всепрощенiя, и русское правительство конечно вынуждено будетъ принять теперь болѣе энергическiя мѣры, и спокойствiе въ странѣ возстановится. Можетъ-быть потомъ совершится и внутреннее примиренiе обѣихъ нацiональностей, когда онѣ вступятъ на путь мирнаго развитiя, на основанiяхъ не отдѣльности, не обособленiя, а настоящаго политическаго единства, тождества. Или, если уже это невозможно, Россiя совершенно избавится от Польши, на которую тратятся и лишнiе мильоны, и многiе десятки тысячъ людей.

 

______________