ДИХОРЕЙ см. Дитрохей.

ДIЯМБЪ, двойный ямбъ. Въ Латинской и Греческой поэзiи такъ называлась стопа, состоящая изъ двухъ ямбовъ, или четырехъ слоговъ, изъ коихъ первый и третiй краткiе, а вторый и четвертый долгiе, какъ на пр. въ словахъ amenitas, непостижимъ, восталъ и рекъ. Знакъ сей стопы: È—È—.

ДРАМА. Драмою называется всякое вообще сочиненiе, написанное для театра. Слово, взятое съ Греческаго, значитъ дѣйствiе, ибо сочиненiя театральныя не иное что суть, какъ дѣйствiя или подражанiя дѣйствiй.

Древнiе разумѣли подъ именемъ драмы трагедiю, комедiю, и сатиру, которая была также театральное представленiе, важное и вмѣстѣ шуточное; новѣйшiе драмою почитаютъ трагедiю, комедiю, оперу и фарсу.

Во всякой драмѣ, или въ которомъ либо изъ упомянутыхъ театральныхъ представленiй, надлежитъ наблюдать: I. Единство происшествiя или дѣйствiя, единство времени и единство мѣста.

Единство происшествiя состоитъ въ томъ, чтобы всякое обстоятельство споспѣшествовало принятой авторомъ цѣли; чтобы, не взирая на различiе сихъ обстоятельствъ, каждое изъ нихъ связано было неразрывною цѣпью съ главнымъ узломъ драматическаго происшествiя, ибо отъ множества разныхъ происшествiй развлекаются вниманiе и чувства слушателей.

Единство времени. Надлежить наблюдать, чтобы представляемое на театрѣ происшествiе непродолжительнѣе было однѣхъ сутокъ; но чѣмъ менѣе заключать оно будетъ времени, тѣмъ ближе подойдетъ къ своему совершенству. А какъ представленiе происшествiя безъ сомнѣнiя требовало бы столько же времени, сколько нужно онаго для совершенiя самаго происшествiя, то для избѣжанiя сего (ибо возможно ли просидѣть въ театрѣ цѣлыя сутки) изобрѣли способъ скрывать время между актами. Зрители полагаютъ, что въ каждое изъ междудѣйствiй (антрактовъ) прошло по нѣскольку часовъ, и не требуютъ отъ автора такой строгой точности, какой бы требовалъ естественный порядокъ происшествiя.

Единства мѣста. Сiе правило требуетъ, чтобы происшествiе непремѣнно тамъ продолжалось и кончилось, гдѣ началось.

Изъ сихъ правилъ единства изключаются только волшебныя оперы, гдѣ авторъ, имѣя предметомъ представленiе происшествiй въ самомъ дѣлѣ несбыточныхъ, пользуется всякою свободою. — См. Опера.

*

Вольтеръ въ опроверженiе мнѣнiя Г. Де ла Мотта, который старался изгнать единство дѣйствiя, мѣста и времени, написалъ въ предисловiи къ трагедiи своей Едипъ, слѣдующiе разсужденiя о трехъ единствахъ:

«Г. Де ла Мотт хочетъ изгнать единство дѣйствiя, мѣста и времени! — Между новѣйшими народами Французы первые возстановили сiи благоразумныя правила театра; другiе народы долгое время противились сему игу, ибо оно казалось для нихъ слишкомъ тягостнымъ: но какъ такое иго было справедливо, и какъ разумъ надъ всемъ торжествуетъ, то въ послѣдствiи было оно всѣми принято. Могли ли мы подумать, чтобы въ наше время Французъ сталъ трудиться всѣмъ своимъ умомъ для возвращенiя насъ къ прежнему невѣжеству?»

«Если бы и не могъ я ничего сказать Г. Де ла Мотту кромѣ того, что Корнель, Расинъ, Мольеръ, Аддиссонъ, Конгревъ, Маффей, соблюдали законы театра, то и сего было бы достаточно для удержанiя желающихъ оныя нарушить; но Г. Де ла Моттъ заслуживаетъ, чтобъ опровергали его болѣе доводами, нежели примѣрами.»

«Что есть театральное представленiе? изображенiе одного какого либо дѣйствiя. Почему одного, а не двухъ или трехъ? потому, что умъ человѣческiй не можетъ вдругъ стремиться ко многимъ предметамъ; потому, что раздѣляемое участiе скоро уничтожается; потому, что двухъ происшествiй непрiятно видѣть даже въ картинѣ; потому наконецъ, что сiе правило внушила сама природа, слѣдственно оно должно быть постоянно.

«По той же самой причинѣ единство мѣста необходимо нужно, ибо одно дѣйствiе или происшествiе не можетъ въ одно время быть въ разныхъ мѣстахъ. Ежели въ первомъ актѣ могу вижу я какого нибудь героя въ Афинахъ, то во второмъ актѣ могу ли встрѣтиться съ нимъ въ Персiи? написалъ ли Лебрюнъ Александра въ Арбеллахъ и въ Индiи на одной картинѣ? — Я не удивился бы, говоритъ Ла Моттъ, когда бы благоразумный, но менѣе приверженный къ правиламъ народъ, съ прiятностiю смотрѣлъ на Корiолана, осуждаемаго въ продолженiи перваго акта въ Римѣ, въ третьемъ принимаемаго у Волсковъ, и въ четвертомъ осаждающаго Римъ. — Во первыхъ я не понимаю, какъ умный и просвѣщенный народъ не былъ бы приверженъ къ правиламъ, почерпнутымъ изъ здраваго разсудка и сохраняемымъ для собственнаго его удовольствiя; во вторыхъ, кто не почувствуетъ, что въ сказанныхъ Ла Моттомъ словахъ находятся цѣлыя три трагедiи?»

«Единство времени естественно соединяется съ двумя первыми. Вотъ, по мнѣнiю моему, довольно убѣдительное доказательство: я смотрю на трагедiю, то есть, смотрю на представленiе дѣйствiя; предметъ состоитъ въ совершенiи сего единственнаго дѣйствiя. Въ Римѣ дѣлается противъ Августа заговоръ; мнѣ хочется знать, что будетъ съ Августомъ и съ возмутителями. Ежели стихотворецъ продолжаетъ дѣйствiе двѣ недѣли, то долженъ дать мнѣ отчетъ во всемъ, что происходитъ въ сiи двѣ недѣли, ибо я хочу обо всемъ знать, а притомъ тутъ ничего не должно быть ненужнаго. И такъ, если онъ представитъ мнѣ двухнедѣльное происшествiе, то изъ сего произойдетъ по числу дней по крайней мѣрѣ четырнадцать разныхъ дѣйствiй, какъ бы онѣ малы ни были. Ето не будетъ уже совершенiе заговора, къ чему единственно надлежало бы, такъ сказать, вести меня сколь возможно поспѣшнѣе: изъ сего произойдетъ длинная исторiя, которая не плѣнитъ меня, а только утомитъ, потому что не скоро дождусь я желаемаго конца. Я не за тѣмъ пришелъ въ театръ, чтобы слушать исторiю героя, но чтобы видѣть одно происшествiе, случившееся въ его жизни. Къ тому же зритель находится въ театрѣ не болѣе трехъ часовъ: Цинна, Андромаха, Баязетъ, Едипъ Корнеля, Едипъ самаго Ла Мотта, и даже написанный мною, не долѣе продолжаются. — Сiя вольность, то есть несоблюденiе единства времени, можетъ прощена быть только за другiя красоты, но чѣмъ она ощутительнѣе, тѣмъ болѣе дѣлается погрѣшностiю. Однакожъ часто единство времени простирается до двадцати четырехъ часовъ, а единство мѣста заключается въ окружности зáмка или дворца. Бóльшая строгость сдѣлала бы прекраснѣйшiя происшествiя неспособными къ театральному сочиненiю, а бóльшая свобода подала бы поводъ къ величайшимъ злоупотребленiямъ. Ибо если бы однажды позволено было театральному дѣйствiю продолжаться два дни, то скоро какой нибудь писатель воспользовался бы двумя недѣлями, другой двумя годами; а не ограничивъ мѣста извѣстнымъ пространствомъ, скоро бы увидѣли мы сочиненiя, подобныя старинному Англинскому Юлiю Цезарю, гдѣ въ первомъ актѣ Брутъ и Кассiй находятся въ Римѣ, а въ пятомъ являются въ Фессалiи. — И такъ, заключаетъ Вольтеръ, будемъ придерживаться, какъ дѣлалъ великiй Корнель, трехъ единствъ! въ нихъ содержатся всѣ другiя правила, составляющiя красоту театральныхъ сочиненiй.»

*

2.) Въ драматическихъ сочиненiяхъ необходимы еще узелъ и развязка.

Узелъ или завязка (интрига) составляетъ всю занимательность драматическаго творенiя. Онъ состоитъ въ препятствiяхъ, отдаляющихъ окончанiе дѣйствiя; въ опасностяхъ, которыхъ надлежитъ избѣгать; въ усилiяхъ, въ хитростяхъ, которыя употребить должно для достиженiя своей цѣли. Узелъ происходитъ или отъ того, что дѣйствующее лице не знаетъ нѣкоторыхъ обстоятельствъ, какъ на примѣръ Ифигенiя приготовляется къ принесенiю въ жертву Ореста, не почитая его своимъ братомъ; или отъ слабости дѣйствующаго лица, когда, на примѣръ, въ трагедiи Гофолiя видимъ жреца съ одними Левитами своими желающаго отнять престолъ у могущественной Гофолiи для воцаренiя младаго Iоаса. — Узелъ въ поэмѣ драматической не долженъ быть ни слишкомъ запутанъ множествомъ препятствiй, ни слишкомъ простъ, лишенiемъ оныхъ. Надобно въ особенности наблюдать, чтобы сiи препятствiя проистекали изъ самаго содержанiя поэмы, и чтобы сколь возможно естественнѣе скрывали отъ зрителя развязку.

Развязка есть преодолѣнiе всѣхъ препятствiй, какiя имѣло главное лице, или развязкою называется такое обстоятельство, которое бываетъ причиною конца предоставляемаго происшествiя. Развяска должна быть столько же естественна, какъ и узелъ.

Развязка бываетъ двоякая: чрезъ узнанiе (reconnaissance) и чрезъ переворотъ (revolution, перипетiя). Когда узелъ, происшедшiй отъ того, что дѣйствующее лице не знало нѣкоторыхъ обстоятельствъ, разрушается наконецъ тѣмъ, что оныя стали ему извѣстны, тогда развязка дѣлается чрезъ узнанiе. Такъ Ифигенiя, узнавши въ Орестѣ своего брата, спасаетъ его. Когда же узелъ, происшедшiй отъ слабости дѣйствующаго лица, разрушается уничтоженiемъ противной силы, тогда развязка дѣлается чрезъ перипетiю или переворотъ. Такъ въ трагедiи Гофолiя верховный жрецъ находитъ средство погубить Гофолiю и возвести на престолъ Израильскiй Iоаса. — Развязка равномѣрно называется перипетическою, успѣваетъ ли дѣйствующее лице въ своемъ предпрiятiи, или стремясь къ совершенiю онаго погибаетъ; ибо въ обоихъ случаяхъ происходитъ переворотъ счастливый, или несчастный.

3.) Всякое драматическое сочиненiе раздѣляется на отдѣленiя, или дѣйствiя (акты), а сiи раздѣляются на явленiя (сцены).

Актъ долженъ заключать въ себѣ особенный случай, составляющiй часть главнаго присшествiя, во всемъ отъ него зависящую и служащую средствомъ къ достиженiю предназначенной цѣли. Послѣ каждаго акта всѣ дѣйствующiя лица (актеры) сходятъ со сцены, то есть съ мѣста представленiя.

Акты или дѣйствiя имѣютъ также свои законы. Въ первомъ изъ оныхъ заключается приступъ къ тому происшествiю, которое сочинитель представить намѣренъ; во второмъ изложенiе происшествiя; въ третьемъ препятствiя и неудобства; въ четвертомъ приступъ къ окончанiю; въ пятомъ окончанiе или развязка, которая чѣмъ нечаяннѣе и правдоподобнѣе бываетъ, тѣмъ болѣе нравится. Узелъ можетъ начинаться и съ перваго дѣйствiя, возрастая постепенно до четвертаго, даже до пятаго. Тогда развязка должна быть самая разительная.

Драматическое сочиненiе можетъ состоять также изъ трехъ и изъ одного дѣйствiя (акта); впрочемъ сей порядокъ не есть непремѣнное правило: бываютъ театральныя представленiя и въ двухъ и въ четырехъ актахъ, но только болѣе пяти не должны онѣ имѣть. Горацiй говоритъ однакожъ, что не должно быть и менѣе пяти актовъ:

Neve minor, neve sit quinto productior actu

Fabula...

Явленiе есть часть дѣйствiя, или акта; въ немъ отъ одного до нѣсколькихъ лицъ быть могутъ. Явленiе начинается тогда, когда одно или нѣсколько лицъ придутъ на сцену (мѣсто представленiя) или уйдутъ съ оной.

^*_*^*

Нынѣ по большей части даютъ названiе драмы нѣкоторому роду трагедiи, въ коей описываются несчастныя приключенiя людей средняго и даже низкаго состоянiя; разность ея съ трагедiею состоитъ въ томъ, что оканчивается она всегда благополучiемъ главныхъ лицъ.

Изобрѣтенiе предмета, возбуждающаго жалость и нравоучительнаго, общенароднаго, однакожъ не низкаго, благопристойнаго и при всемъ томъ правдоподобнаго; слогъ простой, но сильный и правильный, соотвѣтствующiй лицамъ и предмету: суть качества необходимыя для составленiя хорошей драмы.

Драма въ семъ случаѣ называется иначе слезною комедiею, comédie larmoyante.

Вольтеръ, имѣвшiй безъ всякаго противорѣчiя хорошiй вкусъ, очень худо отзывался о такихъ сочиненiяхъ. Въ письмѣ къ Александру Петровичу Сумарокову такъ онъ объяняется: «писатели, неспособные выдумать порядочной шутки, захотѣли сочинять для театра единственно изъ денегъ; но какъ у нихъ недоставало ума для трагедiй, ни веселости для комедiй, то они стали смѣшивать приключенiя трагическiя съ простонародными т. е. съ комическими..... я никогда не могъ читать ихъ.... Сiи незаконнорожденныя твари не суть ни трагедiи, ни комедiи. — Но чтожъ дѣлать! безъ лошадей и лошаки возятъ.» — Соч. Сумарокова часть IV.