РОМАНИЧЕСКIЙ, или РОМАНТИЧЕСКIЙ. — Поэма Романическая есть стихотворческое повѣствованiе о какомъ либо происшествiи Рыцарскомъ, составляющемъ смѣсь любви, храбрости, благочестiя и основаннномъ на дѣйствiяхъ чудесныхъ. Отъ Героической поэмы различествуетъ какъ по содержанiю своему, такъ и по самой формѣ; ибо содержанiе въ ней бываетъ всегда забавное, а форма требуемая Героическою поэмою, какъ то вразсужденiи приступа, раздѣленiя, и даже самаго рода стиховъ, измѣняется по волѣ автора, между тѣмъ какъ въ Героической требуется непремѣнное послѣдованiе принятымъ правиламъ. Отъ Герои–Комической же поэмы отличается тѣмъ, что оная описываетъ происшествiе, хотя также забавное, но не Рыцарское, и по большей части принадлежащее къ настоящему времени, то есть, къ тому, въ которое пишетъ авторъ.

Лица, производящiя въ Романической поэмѣ чудесное, суть: духи, волшебники, волшебницы, гномы, исполины и т. п. Аллегорическiя лица, какъ то раздоръ, брань, истина и пр. почти никогда не вводятся; а верховное божество не должно быть представляемо ни въ какомъ случаѣ: сiе также составляетъ отличительной характеръ сей поэмы отъ другихъ.

Что касается до единства мѣста, происшествiя и времени, столь строго соблюдаемаго въ поэмахъ Героическихъ, то можно сказать, что Романическiй авторъ совершенно пользуется такою же свободою, какъ авторъ оперы между другими драматическими писателями: онъ можетъ иногда нарушать сiи правила; отъ него требуется только точное исполненiе главнѣйшей его обязанности, состоящей въ увеселенiи читателей. Разумѣется, что онъ долженъ сохранять законы благопристойности, которымъ подвержено всякое сочиненiе, какого бы рода оно ни было.

Въ Романической поэмѣ всякой размѣръ употребленъ быть можетъ; но, кажется, приличнѣйшими слѣдуетъ почесть стихи Ямбическiе четырехстопные и даже вольные.

На Русскомъ языкѣ въ Романическомъ вкусѣ мы имѣемъ написанную Г. Пушкинымъ поэму Людмила и Русланъ. Душенька, Богдановичемъ написанная, по содержанiю своему принадлежитъ къ поэмамъ Героическимъ: забавный разсказъ ея не составляетъ описываемаго здѣсь рода поэмы.

Отрывки изъ поэмы Людмила и Русланъ: — Г. Пушкинъ начинаетъ свое сочиненiе слѣдующими двумя стихами:

Дѣла давно минувшихъ дней,

Преданья старины глубокой!

Въ сихъ строкахъ заключается и предложенiе и обращенiе, употребляемыя въ другихъ поэмахъ. Послѣ сего слѣдуетъ изложенiе или повѣствованiе:

Въ толпѣ могучихъ сыновей,

Съ друзьями, въ гридницѣ высокой

Владимiръ–солнце пировалъ;

Меньшую дочь онъ выдавалъ

За Князя храбраго Руслана,

И медъ изъ тяжкаго стакана

За ихъ здоровье выпивалъ.

Не скоро ѣли предки наши,

Не скоро двигались кругомъ

Ковши, серебряныя чаши

Съ кипящимъ пивомъ и виномъ.

Они веселье въ сердце лили,

Шипѣла пѣна по краямъ,

Ихъ важно чашники носили

И низко кланялись гостямъ.

.........................

Начало завязки:

Въ уныньи, съ пасмурнымъ челомъ

За шумнымъ, свадебнымъ столомъ

Сидятъ три витязя младые;

Безмолвны, за ковшемъ пустымъ,

Забыли кубки круговые

И брашны непрiятны имъ.

Не слышатъ вѣщаго Баяна,

Потупили смущенный взглядъ;

То три соперника Руслана —

Въ душѣ несчастные таятъ

Любви и ненависти ядъ.

Одинъ — Рагдай, воитель смѣлый,

Мечемъ разширившiй предѣлы

Богатыхъ Кiевскихъ полей;

Другой — Фарлафъ, крикунъ надменный,

Въ пирахъ никѣмъ не побѣжденный,

Но воинъ скромный средь мечей;

Послѣднiй, полный страстной думы,

Младой Хазарской Ханъ, Ратмиръ;

Всѣ трое блѣдны и угрюмы,

И пиръ веселый имъ не въ пиръ.

Окончанiе Завязки и начало Чудеснаго:

Гости разъѣхались, Великiй Князь благословилъ Людмилу; она уже въ комнатѣ своего супруга......

         ...... Вдругъ

Громъ грянулъ, свѣтъ блеснулъ въ туманѣ,

Лампада гаснетъ, дымъ бѣжитъ,

Кругомъ все смерклось, все дрожитъ,

И замерла душа въ Русланѣ....

Все смолкло! въ грозной тишинѣ

Раздался дважды голосъ странной,

И кто–то въ дымной глубинѣ

Взвился чернѣе мглы туманной.....

И снова теремъ пустъ и тихъ;

Встаетъ испуганный женихъ,

Съ лица катится потъ остылой;

Трепещетъ..... хладною рукой

Онъ вопрошаетъ мракъ нѣмой......

О горе! нѣтъ подруги милой!

Хватаетъ воздухъ онъ пустой;

Людмилы нѣтъ во тмѣ густой,

Похищена безвѣстной силой!

Великiй Князь, узнавъ о семъ происшествiи, ужасно разсердился — даже на самаго Руслана, который, по словамъ его,

Не могъ сберечь жены своей!

— и вызываетъ желающихъ отыскать Людмилу; скажите, говоритъ онъ рыцарямъ,

Скажите, кто изъ васъ согласенъ

Скакать за дочерью моей?

Чей подвигъ будетъ не напрасенъ,

Тому (терзайся, плачь, злодѣй)

.........................

Тому я дамъ ее въ супруги

Съ полцарствомъ прадѣдовъ моихъ.

Рыцари и Русланъ отправились, и разъѣхались въ разныя стороны. Русланъ находитъ пещеру, и въ ней старца, который объявляетъ ему, что похитилъ Людмилу волшебникъ Черноморъ. — Между тѣмъ разсказываетъ приключенiя свои съ Наиною, служащiя Епизодомъ поэмѣ. — Русланъ отправляется далѣе въ путь. Но теперь покажемъ, что увидѣла Людмила, проснувшись въ чертогахъ ея похитителя:

.........................

Предъ изумленною Княжной

Три дѣвы, красоты чудесной,

Въ одеждѣ легкой и прелестной

Явились, молча подошли,

И поклонились до земли.

Тогда — неслышными шагами

Одна поближе подошла;

Княжнѣ воздушными перстами

Златую косу заплела

Съ искуствомъ, въ наши дни не новымъ,

И обвила вѣнцомъ перловымъ

Окружность блѣднаго чела.

За нею, скромно взоръ склоняя,

Потомъ приближилась другая;

Лазурный, пышный сарафанъ

Одѣлъ Людмилы стройный станъ,

Покрылись кудри золотыя,

И грудь и плечи молодыя

Фатой, прозрачной какъ туманъ.

Покровъ завистливый лобзаетъ

Красы, достойныя небесъ,

И обувь легкая сжимаетъ

Двѣ ножки, чудо изъ чудесъ.

Княжнѣ послѣдняя дѣвица

Жемчужный поясъ подаетъ.

Межъ тѣмъ, незримая пѣвица

Веселы пѣсни ей поетъ...........

Слѣдующее за симъ прекрасное описанiе сада, въ который вышла Людмила для разгнанiя своей скуки, помѣщено въ статьѣ Топография. — См. ч. II. стр. 299.

Вотъ сраженiе Руслана съ Рогдаемъ:

При свѣтѣ трепетномъ луны,

Сразились витязи жестоко;

Сердца ихъ гнѣвомъ стѣснены,

Ужъ копья брошены далеко,

Уже мечи раздроблены,

Кольчуги кровiю покрыты,

Щиты трещатъ, въ куски разбиты.....

Они схватились на коняхъ;

Взрывая къ небу черный прахъ,

Подъ ними борзы кони бьются,

Борцы, недвижно сплетены,

Другъ друга стиснувъ, остаются

Какъ бы къ сѣдлу пригвождены;

Ихъ члены злобой сведены;

Объяты молча, костенѣютъ,

По жиламъ быстрый огнь бѣжитъ,

На вражьей груди грудь дрожитъ —

И вотъ колеблются, слабѣютъ —

Кому то пасть!.... вдругъ витязь мой,

Вскипѣвъ, желѣзною рукой,

Съ сѣдла наѣздника срываетъ,

Подъемлетъ, держитъ надъ собой

И въ волны съ берега бросаетъ.

Погибни! грозно возклицаетъ:

Умри, завистникъ злобный мой!

Выпишемъ еще разсказъ о сраженiи Руслана съ Черноморомъ, у котораго (должно замѣтить), вся сила волшебства заключалась въ длинной бородѣ:

...........Кто чародѣя

На сѣчу грозну вызывалъ?

Кто колдуна перепугалъ?

Русланъ! — Онъ, местью пламенѣя,

Достигъ обители злодѣя.

Ужь витязь подъ горой стоитъ,

Призывный рогъ, какъ буря, воетъ,

Нетерпѣливый конь кипитъ

И снѣгъ копытомъ мочнымъ роетъ.

Князь Карлу ждетъ. Внезапно онъ

По шлему крѣпкому стальному

Рукой незримой поражонъ;

Ударъ упалъ подобно грому;

Русланъ подъемлетъ смутный взоръ,

И видитъ — прямо надъ главою —

Съ подъятой, страшной булавою

Летаетъ Карло Черноморъ.

Щитомъ покрывшись, онъ нагнулся,

Мечемъ потрясъ и замахнулся;

Но тотъ взвился подъ облака;

На мигъ изчезъ — и съ высока

Шумя летитъ на Князя снова.

Проворный витязь отлетѣлъ,

И въ снѣгъ съ розмаха роковова

Колдунъ упалъ — да тамъ и сѣлъ;

Русланъ, не говоря ни слова,

Съ коня долой, къ нему спѣшитъ,

Поймалъ, за бороду хватаетъ,

Волшебникъ силится, кряхтитъ:

И вдругъ съ Русланомъ улетаетъ.....

Ретивый конь во слѣдъ глядитъ;

Уже колдунъ подъ облаками;

На бородѣ герой виситъ;

Летятъ надъ мрачными лѣсами,

Летятъ надъ дикими горами,

Летятъ надъ бездною морской;

Отъ напряженья костенѣя,

Русланъ за бороду злодѣя

Упорной держится рукой.

Межъ тѣмъ, на воздухѣ слабѣя

И силѣ Русской изумясь,

Волшебникъ гордому Руслану

Коварно молвитъ: слушай, Князь!

Тебѣ вредить я перестану;

Младое мужество любя,

Забуду все, прощу тебя,

Спущусь — но только съ уговоромъ....

— Молчи, коварный чародѣй!

Прервалъ нашъ витязь, съ Черноморомъ,

Съ мучителемъ жены своей,

Русланъ не знаетъ договора!

Сей грозный мечъ накажетъ вора.

Лети хоть до ночной звѣзды,

А быть тебѣ безъ бороды! —

Боязнь объемлетъ Черномора;

Въ досадѣ, въ горести нѣмой

Напрасно длинной бородой

Усталый Карло потрясаетъ:

Русланъ ее не выпускаетъ

И щиплетъ волосы порой.

Два дни колдунъ героя носитъ,

На третiй онъ пощады проситъ,

«О рыцарь! сжалься надо мной;

Едва дышу; нѣтъ мочи болѣ;

Оставь мнѣ жизнь, въ твоей я волѣ,

Скажи — спущусь куда велишь...»

— Теперь ты нашъ! ага! дрожишь!

Смирись, покорствуй Русской силѣ!

Неси меня къ моей Людмилѣ. — и пр.

Поэма Г. Пушкина состоитъ изъ шести пѣсней.

Происхожденiе слова Романическiй относятъ къ тому времени, какъ распространившiяся по Галлiи войска Цезаря, начали вводить въ оной Римскiй языкъ: изъ смѣшенiя двухъ языковъ, произошло нарѣчiе названное Romanus, Романическимъ. Первыя книги въ Галлiи писаны симъ нарѣчiемъ, и отъ того получили имя Романовъ; а какъ въ нихъ ничего не могло быть, кромѣ описанiя происшествiй военныхъ, любовныхъ или волшебныхъ, то и по сiе время таковыя сочиненiя — въ стихахъ, называются поэмами Романическими, а въ прозѣ, просто Романами; небольшимъ же стихотворенiямъ, описывающимъ часть какого либо происшествiя, дано имя Романсовъ. — См. ниже.