Р. И. <Россинскiй И. Н.> Двойникъ. Приключенiя Ѳедора Стрижова // Искра. 1866. № 13 (Ц. р. 8 апреля). С. 172-173.

172

ДВОЙНИКЪ

ПРИКЛЮЧЕНIЯ ѲЕДОРА СТРИЖОВА.

(Продолженiе).

Глава IV.

О томъ какъ г. Стрижовъ силится объяснить себѣ необъяснимое происшествiе и какъ отчасти объясняетъ его. Рѣшенie г. Стрижова. О томъ какъ г. Стрижовъ снова встрѣчаетъ своего двойника въ редакцiи «Русскаго Хожалаго». Безобразiя г. Стрижова младшаго. Г. Стрижовъ старшiй хочетъ протестовать и не протестуетъ. Письмо г. Стрижова къ публицисту, извѣстному безобразiемъ и пасквильностiю своего направленiя.

На другой день г. Стрижовъ проснулся очень поздно и долго не могъ придти въ себя и собраться съ мыслями. Всѣ необыкновенныя вещи, съ нимъ случившiяся, вся невѣроятная дикая ночь, съ ея почти невозможными приключенiями, разомъ, вдругъ, во всей ужасающей полнотѣ явились его воображенiю и памяти. Г. Стрижовъ даже готовъ былъ признать все это несбыточнымъ бредомъ, разстройствомъ воображенiя, отемнѣнiемъ ума, еслибъ не зналъ по горькому житейскому опыту, до чего иногда злоба можетъ довести человѣка, до чего можетъ иногда дойти ожесточенность человѣка, мстящаго за самолюбiе и амбицiю. Къ тому же разбитые члены г. Стрижова, чадная голова, изломъ въ поясницѣ и злокачественный насморкъ отстаивали всю вѣроятность вчерашней ночной прогулки. Хорошенько раздумавъ, г. Стрижовъ призналъ необходимымъ немедленно отправиться въ редакцiю «Русскаго Хожалаго», съ тѣмъ, чтобы собрать ближайшiя свѣдѣнiя о своемъ двойникѣ. Г. Стрижовъ бросилъ недокуренную папиросу, одѣлся и пустился въ редакцiю помянутаго журнала, желая, если можно, встрѣтить своего двойника и объясниться съ нимъ. «Вотъ мы все и раскусимъ» говорилъ г. Стрижовъ, снимая шинель и калоши въ передней: «вотъ мы и 

173

проникнемъ сей часъ во всѣ эти дѣла». Рѣшившись такимъ образомъ дѣйствовать, герой нашъ оправился, принялъ видъ приличный и форменный и только что хотѣлъ было проникнуть въ сосѣднюю комнату, какъ вдругъ въ самыхъ дверяхъ столкнулся съ нимъ двойникъ его. Г. Стрижовъ младшiй, кажется, и не замѣчалъ г. Стрижова старшаго, хотя и сошелся съ нимъ почти носомъ къ носу. Г. Стрижовъ младшiй былъ, кажется, занятъ, куда то спѣшилъ, запыхался; видъ имѣлъ такой оффицiальный, такой дѣловой, что, казалось, всякiй могъ прямо прочесть на лицѣ его — «командированъ по особому порученiю».

— Ахъ, это вы, Ѳедоръ Михайловичъ! сказалъ нашъ герой, хватая своего вчерашняго гостя за руку.

— Послѣ, послѣ, извините меня, разскажете послѣ, закричалъ г. Стрижовъ младшiй, порываясь впередъ...

— Однако, позвольте; вы, кажется, хотѣли, Ѳедоръ Михайловичъ, того съ...

— Что-съ? Объясните скорѣе-съ. Тутъ вчерашнiй гость г. Стрижова остановился, какъ бы черезъ силу и нехотя, и подставилъ ухо свое прямо къ носу г. Стрижова.

— Я вамъ скажу, Ѳедоръ Михайловичъ, что я удивляюсь прiему... пpieмy, какого вовсе, повидимому, не могъ бы я ожидать.

— На все есть извѣстная форма-съ. Явитесь къ секретарю и потомъ  отнеситесь, какъ слѣдуетъ, къ одному изъ главныхъ сотрудниковъ. Рукопись есть?..

— Вы, я не знаю, Ѳедоръ Михайловичъ! вы меня просто изумляете! вы вѣрно не узнаете меня, или шутите, по врожденной веселости характера вашего.

— А, это вы! сказалъ г. Стрижовъ младшiй, какъ будто только что сейчасъ разглядѣлъ г. Стрижова старшаго: такъ это вы? Ну очень радъ, что это вы! Ну, чтожь, хорошо ли вы почивали? Тутъ г. Стрижовъ младшiй, улыбнувшись оффицiально и форменно, прибавилъ, что онъ съ своей стороны весьма радъ, что г. Стрижовъ хорошо почивалъ; потомъ наклонился немного, посеменилъ немного на мѣстѣ, поглядѣлъ на право и на лѣво, потомъ опустилъ глаза въ землю, нацѣлился въ боковую дверь и, прошептавъ скороговоркой, что онъ по особому порученiю, юркнулъ въ сосѣднюю комнату. Только и видѣлъ его нашъ герой.

— Вотъ те и штука!.. прошепталъ нашъ герой, остолбенѣвъ на мгновенiе: вотъ те и штука! Впрочемъ, — продолжалъ онъ про себя, возвращаясь домой, — я уже предчувствовалъ, что онъ по особому порученiю, непремѣнно онъ употребленъ по особому порученiю редакцiи... Однако жь, какъ же все это?.. Если такъ разсудить, оно выходитъ и не совсѣмъ обыкновенное дѣло. Здѣсь, вѣроятно, есть какое нибудь недоразумѣнiе, а можетъ быть то же самое и со всѣми случается, по крайней мѣрѣ со всѣми можетъ случиться... Пришедши домой, г. Стрижовъ рѣшился наконецъ протестовать и протестовать всѣми силами, до послѣдней возможности. Такой ужь былъ человѣкъ. Позволить обидѣть себя онъ никакъ не могъ, а тѣмъ болѣе дозволить себя затереть какъ ветошку въ грязи и тинѣ изъ Взбаломученнаго моря. Можетъ быть впрочемъ, что если бы кто непремѣнно захотѣлъ бы обратить г. Стрижова въ ветошку, то это и удалось бы сдѣлать, раздразнивши г. Стрижова прозвищемъ стрижа и другими шутками затронувъ его амбицiю; тогда бы дѣйствительно могла изъ Стрижова выдти ветошка, но ветошка эта была бы все таки не простая, а ветошка съ амбицiей, съ одушевленiемъ, съ чувствами, хотя бы и безотвѣтной амбицiей и безотвѣтными чувствами, далеко скрытыми въ складкахъ этой ветошки, но все таки съ чувствами...

Рѣшившись протестовать, г. Стрижовъ положить однако не спѣшить исполненiемъ такого рѣшенiя, но подождать до тѣхъ поръ, пока маска спадетъ съ нѣкоторыхъ лицъ и кое что объяснится. Позволить же затереть себя какъ ветошку, г. Стрижовъ не могъ. Если бы у него попросили дозволенiя исправить и дополнить романъ, герой нашъ, можетъ быть, и рѣшился бы покориться, смолчать; можетъ быть, поспорилъ бы, попретендовалъ бы немножко, доказалъ бы, что онъ въ своемъ правѣ, потомъ бы уступилъ немножко, потомъ, можетъ быть, еще немножко, потомъ согласился бы совсѣмъ; потомъ, особенно въ случаѣ если бы противная сторона и признала, что онъ въ своемъ правѣ, можетъ быть онъ и помирился, даже умилился бы немножко, даже, кто бы могъ знать, возродилась бы у него съ ночнымъ посѣтителемъ крѣпкая, жаркая, почвенная дружба, такъ  что эта дружба могла бы наконецъ затмить непрiятность довольно неблагопристойнаго сходства съ неприличнымъ публицистомъ. Г. Стрижовъ даже начиналъ немного раскаиваться, что онъ рѣшился протестовать и отстаивать свое право до послѣдней возможности. Г. Стрижовъ сознавалъ однако, что такъ оставаться нельзя; непремѣнно надо что нибудь сдѣлать. Долго раздумывалъ Стрижовъ, что такое надобно ему сдѣлать въ настоящемъ случаѣ. Наконецъ усѣлся на диванѣ, придвинулъ чернильницу, взялъ перо, досталъ листъ почтовой бумаги и принялся строчить, дрожащею отъ внутренняго волненiя рукой, слѣдующее посланiе:

Милостивый государь мой,

Ѳедоръ Михайловичъ!

Никакъ бы не взялъ я пера, если бы обстоятельства мои и вы сами, М. Г., меня къ тому не принудили. Верьте, что необхомость одна понудила меня вступить съ вами въ подобное объясненie, которое оказывается необходимымъ слѣдствiемъ связующихъ насъ обстоятельствъ.

Неожиданное и странное появленiе ваше, М. Г., въ бурную ночь, послѣ грубаго и неприличнаго поступка со мною враговъ моихъ, коихъ имя умалчиваю изъ презрѣнiя къ нимъ, было зародышемъ всѣхъ недоразумѣнiй, между нами существующихъ. Упорное же ваше М. Г., желанiе стоять на своемъ и насильственно войти въ кругь моего бытiя и всѣхъ моихъ литературныхъ отношенiй, выступаетъ даже за предѣлы, требуемые одною лишь вѣжливостiю и простымъ общежитiемъ. Я думаю, нечего упоминать здѣсь объ искаженiи вами, М. Г., моего романа и похищенiй моего честнаго имени, для прiорѣтенiя ласки редакторовъ «Русскаго Хожалаго», ласки незаслуженной вами. Нечего упоминать и объ умышленномъ обидномъ уклоненiи вашемъ отъ необходимыхъ по сему случаю объясненiй, позволяю себѣ вамъ напомнить, что всему есть предѣлы и если это шутка, то шутка неблагопристойная... 

Надѣюсь, что вы откажетесь отъ страннаго, фантастическаго желанiя отождествить вашу литературную дѣятельность съ моею, тѣмъ болѣе, что такiя отношенiя воспрещены закономъ, что, по моему мнѣнiю, совершенно справедливо, ибо всякiй долженъ быть доволенъ своимъ собственнымъ мѣстомъ. Поэтому полагаю, что вы не откажетесь объясниться по этому случаю словесно или письменно. 

Примите и проч.

Ѳ. Стрижовъ.

Запечатавъ это посланiе, г. Стрижовъ позвалъ Петрушку.

 — Вотъ это письмо ты отнеси въ редакцiю «Русскаго Хожалаго» и постарайся отдать г. Стрижову.

Петрушка выпучилъ глаза: — гос-по-дину Стри-жо-ву? — проговорилъ онъ съ разстановкою, съ ударенiемъ на каждомъ слогѣ.

— Да, господину Стрижову. Видишь ли, мой милый, есть два господина Стрижова. Это такъ уже случилось... исторiя странная, милый мой, — прибавилъ, усмѣхнувшись черезъ силу для приличiя, нашъ герой, съ тою цѣлiю, чтобы Петрушка не подумалъ чего нибудь и чтобъ ясно дать ему знать, что это все ничего и что г. Стрижовъ самъ ничѣмъ не смущается.

— Хорошо-съ; вотъ какъ уберусь, такъ снесу-съ. Отозвался Петрушка!

(Продолженiе будеть).