Блестки и изгарь: Ржаная каша сама себя хвалитъ // Домашняя бесѣда. 1873. Вып. 1. 6 января. С. 38 — 40.

38

БЛЕСТКИ И ИЗГАРЬ

Ржаная каша сама себя хвалитъ. Главный сотрудникъ журнала «Гражданинъ», князь Мещерскiй, рекламируя о продолженiи этого умнаго и честнаго изданiя и въ наступившемъ 1873 году, сводитъ, между прочимъ, счеты съ своею совѣстью, и жестоко нападаетъ собственно на петербургское общество, находя въ немъ «отсутствiе и религiозности, и народности, благороднаго понятiя о свободѣ, и любви къ своему государству, и самобытности, и яснаго пониманiя началъ нравственности.» Онъ отрицаетъ въ немъ присутствiе даже какихъ бы то ни было идей, и смѣло обываетъ его «развращеннымъ до глубины мозга.» Касаясь, за тѣмъ, печати, князь Мещерскiй называетъ ее «главною виновницею всѣхъ нравственныхъ недуговъ общества» и обвиняетъ ее въ томъ, что она «исказила пониманiе всѣхъ основъ и идеаловъ русской мысли.» Но пока, говоритъ онъ потомъ, «тотъ несомнѣнный фактъ, что пропаганда безвѣрiя, безначалiя, безнравственности и безнародности начинаетъ изъ Петербурга переходить въ Россiю, и изъ поверхности общества въ глубь народа, — вотъ этотъ-то фактъ и составляетъ сущность той опасности, противъ которой всякiй честный русскiй бороться долженъ изъ всѣхъ силъ и до послѣдней крайности. Органомъ этихъ-то разбросанныхъ по всей Россiи и стоящихъ одиноко честныхъ русскихъ бойцовъ и явился «Гражданинъ». Стало быть, до появленiя «Гражданина» въ прошломъ 1872 году, не было ни одного органа, безбоязненно и смѣло обличавшаго все то, что замѣтилъ князь Мещерскiй только теперь в нашемъ обществѣ? Обидно, очень обидно! А что же дѣлала, какую, какъ не эту, задачу исполняла «Домашняя Бесѣда», въ теченiи (легко сказать!) пятнадцатилѣтняго своего существованiя? «Гражданинъ» только теперь увидѣлъ ненормальное состоянiе нашего общества, и выступилъ на очистку нивы уже въ единонадесятый часъ; а посмотрѣлъ бы онъ, что было въ этомъ обществѣ назадъ тому дѣсять лѣтъ, когда прогрессъ и цивилизацiя были еще новинкою, когда, во имя ихъ, путемъ печати и быстро распространявшихся, но еще быстрѣе упраздненныхъ воскресныхъ школъ, безвѣрiе, безнравственность и безнародность широкою лавою текли въ глубь почвы народной и осаживались тамъ толстыми наносными слоями, — когда сочиненiя Бѣлинскаго, Чернышевскаго, Писарева и цѣлой плеяды ихъ тупоумныхъ подражателей почитались нашими цивилизаторами чуть не Евангелiемъ, — когда бѣсновавшiйся сепаратизмъ размежевывалъ Россiю, путемъ печати возбуждая ее къ междоусобiю, — когда за одно произнесенiе слова «Православiе» выли и лаяли на васъ, какъ на обскуранта и мракобѣcа, — когда въ честь «богини разума» и 

39

у насъ, какъ въ оно время во Францiи, совершались всякаго рода оргiи… вотъ такъ «была игра!» Мы помнимъ, твердо помнимъ эту мрачную годину, и были свидѣтелями и очевидцами всего того, чему теперь уже вѣрится съ трудомъ, и не хвастаясь можемъ сказать, что одни, рѣшительно одни, съ пращею Давида, выступили на тогдашнихъ Голiаѳовъ сумасброднаго прогресса. Духовные журналы, по обычаю, ширяли по поднебесью и отличались «монашескимъ поведеньемъ», толкуя о предметахъ, никого не вызывавшихъ на размышленiе. Въ послѣдствiи, ободренные «Домашнею Бесѣдою», и они залепетали; но скоро ей же пришлось ихъ осаживать и указывать дорогу, съ которой они сбивались. Мы полагаемъ, что у всѣхъ въ памяти борьба наша съ бывшимъ архимандритомъ Ѳеодоромъ, съ редакторомъ «Православнаго Обозрѣнiя», протоiереемъ Сергiевскимъ и съ трiумвиратомъ «Духа Христiанина». Мы отъ души порадовались, встрѣтивъ въ «Гражданинѣ» сподвижника себѣ, и готовы были привѣтствовать его, еслибъ онъ, страха ради iудейска, не сторонился отъ насъ. Въ томъ-то и несчастье наше, что въ лагерѣ защитниковъ Православiя и русской правды нѣтъ желаемаго единодушiя. Посмотрите, какъ дружно бросается фаланга противниковъ вѣры и правды на всякаго, кто осмѣливается противостать имъ. «Гражданинъ» и сотой доли не перенесъ того, что перенесли мы въ теченiи пятнадцати лѣтъ. Наcмѣшки, ругательства, ложь и самая наглая клевета — все пускаемо было въ ходъ, чтобы остановить насъ въ нашемъ шествiи. Это были почти тѣже страхованiя, какiя испытывали подвижники, при началѣ труднаго своего дѣланiя, или сказочные богатыри, которыхъ вражья сила старалась не допускать къ завѣтному кладу. Изъ однихъ каррикатуръ на редактора «Домашней Бесѣды» составился у насъ огромный альбомъ, которымъ дорожимъ мы, какъ памятникомъ не безплодной борьбы свѣта съ тьмою, правды съ ложью, безкорыстiя съ литературнымъ барышничествомъ терпѣнiя съ наглостiю. Совершенно справедливо замѣтилъ князь Мещерскiй, что «въ нашъ вѣкъ, когда нравственныя начала блуждаютъ и толкуются каждымъ по своему, слова «честность и искренность» равносильны понятiю величайшей глупости». Мы испытали это на себѣ. Заговори мы въ тонѣ тогдашняго прогресса, — и насъ осыпали бы похвалами и величанiями; перемѣняй почаще цвѣта на знамени, — и щедрыя даянiя текли бы къ намъ со всѣхъ сторонъ. И люди практическiе осуждали насъ за нашу глупость; даже теперь есть господа, которые обѣщаютъ намъ больше успѣха и прибыли, лишь бы мы перестали толковать о продѣлкахъ сатаны и игнорировали его существованiе. Оно немножко странно, но понятно: работающiе для небя и будущей жизни пусть и ждутъ себѣ мзды на небесахъ; а работающiе для мiра и князя его имѣютъ полное право на

40

вознагражденiе отъ своихъ нанимателей и подрядчиковъ. Черезвычайно вѣрно князь Мещерскiй перевелъ на цифры барышъ и убытокъ того или другаго направленiя, которому слѣдуетъ извѣстный органъ нашей журналистики. Такимъ образомъ, по его вычисленiю, либерализмъ приноситъ барыша 200 %, космополитизмъ — 150 %, индиферентизмъ — 100%, матерiализмъ — 2,500 %: теперь наоборотъ: патрiотизмъ приноситъ какому угодно изданiю чистаго убытка 100 %; нравственность — 1000 %; религiя — 2000 % Но въ этомъ-то неравномъ балансѣ и состоитъ выигрышъ истинно-честныхъ и христiански-благонамѣренныхъ органовъ печати. Еще не оскудѣ преподобный на русской землѣ; еще не его бояться тому малому стаду, ему же благоволитъ Отецъ небесный, и когда герольды разнузданнаго прогресса мчатся на колесницахъ и на конѣхъ, ломая потомъ себѣ шею, мы, убогiе вѣщатели евангельской правды, возстаемъ и исправляемся. Какъ часто, обращаясь къ недавно прошедшему времени и обозрѣвая журнальную арену, покрытую гнiющими трупами шибко нѣкогда мчавшихся глашатаевъ прогресса, запѣваешь, вмѣстѣ съ Русланомъ: «о поле, поле! кто тебя усѣялъ мертвыми костями?» А усѣялъ его этими трупами и костями здравый смыслъ истинно-русскаго православнаго народа, еще не оплѣшивѣвшаго отъ благъ современной цивилизацiи, еще умѣющаго твердо стоять на почвѣ вѣры и строгой нравственности. Такъ давайте же руку, почтенный «Гражданинъ», и пойдемте вмѣстѣ на дѣло и дѣланiе наше, даже до вечера. Вы станете говорить въ гостяхъ, а мы — дома.