Отъ редакцiи // Гражданинъ. 1873. № 18. 30 апреля.




ОТЪ РЕДАКЦIИ.

Мы получили отъ профессора здѣшней духовной академiи И. Ѳ. Нильскаго слѣдующее заявленiе о причинѣ отсутствiя его въ засѣданiи общества любителей духовнаго просвѣщенiя 28 марта.

Милостивый государь,

Господинъ редакторъ!

Покорнѣйше прошу васъ напечатать въ ближайшемъ № издаваемаго вами журнала нижеслѣдующiя строки.

Въ 14 № «Гражданина» нѣкто г. Ѳ. Д., сообщая краткiя свѣдѣнiя о засѣданiи общества любителей духовнаго просвѣщенiя, бывшемъ 28 марта, заявилъ, между прочимъ, что, «къ общему разочарованiю» членовъ общества, я не явился въ это засѣданiе «по причинѣ внезапной болѣзни». Еслибы все ограничивалось этимъ, — мнѣ оставалось бы только поблагодарить г. Ѳ. Д. за его любезное вниманiе ко мнѣ и пожалѣть, что до него дошелъ невѣрный «слухъ» о причинѣ отсутствiя моего въ засѣданiи, въ которомъ я не былъ 28 марта не по причинѣ внезапной болѣзни, хотя здоровье мое на вербной недѣлѣ было не вполнѣ удовлетворительно, но потому что, по неизвѣстнымъ мнѣ причинамъ, не имѣлъ чести получить приглашенiя явиться въ это засѣданiе, не смотря на то, что еще 25 февраля удостоенъ былъ избранiя въ члены общества. Къ удивленiю, г. Ѳ. Д. не ограничился передачей невѣрнаго слуха о причинѣ отсутствiя моего въ засѣданiи 28 марта; онъ счелъ нужнымъ объяснить и причину моей «внезапной болѣзни». По очень недвусмысленному намеку г. Ѳ. Д., я заболѣлъ внезапно съ тою цѣлiю, чтобы «уклониться отъ стѣснительнаго возраженiя противника и вывернуться изъ того состоянiя, при которомъ, въ случаѣ изустнаго состязанiя, пришлось бы по неволѣ положить оружiе»; другими словами: подъ предлогомъ болѣзни, я не явился въ засѣданiе 28 марта изъ опасенiя потерпѣть пораженiе отъ г. Филиппова, съ которымъ мнѣ предстояло вести пренiя по вопросу о единовѣрiи. На эту любезность г. Ѳ. Д. я считаю долгомъ отвѣтить только слѣдующее: мое глубокое уваженiе къ высокопочтенному обществу любителей духовнаго просвѣщенiя заставляетъ меня вѣрить, что никто изъ его членовъ не объяснилъ себѣ такъ оскорбительно для меня отсутствiя моего въ засѣданiи 28 марта и что г. Ѳ. Д. высказалъ въ этомъ случаѣ только свое личное мнѣнiе, опровергать которое я считаю излишнимъ: такъ какъ, слѣдуя подозрительной логикѣ г. Ѳ. Д., пришлось бы допустить, что я лишенъ былъ приглашенiя явиться въ засѣданiе 28 марта не по случайнымъ какимъ–либо обстоятельствамъ, но для того, чтобы дать моему «ученому сопернику» случай одержать блестящую побѣду надъ отсутствующимъ противникомъ, или по крайней мѣрѣ остаться безъ пораженiя въ ученой борьбѣ съ человѣкомъ, котораго самъ же г. Ѳ. Д. любезно называетъ «лучшимъ знатокомъ дѣла въ Петербургѣ» и для котораго, прибавлю, не новость вести безъ пораженiя и устныя, и печатныя объясненiя съ г. Филипповымъ.

Примите увѣренiе въ моемъ совершенномъ почтенiи къ вамъ, съ которымъ и имѣю честь быть

вашимъ покорнѣйшимъ слугой

профессоръ И. Нильскiй.

15 апрѣля 1873 года.

Отвѣчаемъ:

Указать на болѣзнь, какъ на причину, по которой г. Нильскiй не явился въ засѣданiе 28 марта, мы имѣли основанiя совершенно достаточныя. Объ этой причинѣ, какъ о единственной, заявилъ собранiю г. предсѣдатель общества, который, какъ мы были увѣрены, имѣлъ вполнѣ точныя по этому предмету свѣдѣнiя. Кромѣ того, о болѣзни г. Нильскаго, передъ засѣданiемъ и во время обычнаго его перерыва, говорили бывшiе въ собранiи члены академiи (если понадобится, мы укажемъ, кто именно), при чемъ упоминалось и о запрещенiи академическаго врача выходить г. Нильскому въ тотъ вечеръ изъ дому. Если все это оказалось «невѣрнымъ слухомъ», то просимъ г. Нильскаго обратить свою претензiю на это по принадлежности.

Присутствуя лично въ собранiи и слыша со всѣхъ сторонъ о болѣзни г. Нильскаго, какъ о единственной причинѣ его отсутствiя, мы не усумнились признать эту причину истинною и думаемъ, что имѣли полное право заявить о ней въ нашей газетѣ.

Усматриваемый г. Нильскимъ въ нашемъ отзывѣ недвусмысленный намекъ на то, что онъ заболѣлъ съ тою цѣлiю, чтобы «уклониться отъ стѣснительнаго возраженiя противника и вывернуться изъ такого состоянiя, при которомъ, въ случаѣ изустнаго состязанiя, пришлось бы по неволѣ положить оружiе», есть произведенiе его мнительности. Приведенныя имъ въ ковычкахъ слова, которыя онъ совершенно произвольно и, прибавимъ, такъ неосторожно отнесъ къ себѣ, въ статьѣ нашей не отнесены лично ни къ кому, а выражаютъ лишь общую и несомнѣнно справедливую мысль: что, при изустномъ состязанiи, происходящемъ въ присутствiи просвѣщенныхъ свидѣтелей, труднѣе кому бы то ни было вывернуться изъ стѣснительнаго положенiя, чѣмъ при объясненiяхъ печатныхъ. А будетъ–ли собственно г. Нильскiй вывертываться при предстоящихъ ему печатныхъ объясненiяхъ съ г. Филипповымъ, мы о томъ ничего не говорили: это покажетъ время. Замѣтимъ только кстати, что эти произвольныя ковычки указываютъ на дурные навыки г. Нильскаго и не предвѣщаютъ ничего добраго.

Допустить, что г. Нильскiй былъ лишенъ приглашенiя не по случайнымъ какимъ–нибудь обстоятельствамъ, но для того, чтобы дать его ученому сопернику случай одержать блестящую побѣду надъ отсутствующимъ противникомъ, или, по крайней мѣрѣ, остаться безъ пораженiя, — никакъ нельзя ни по подозрительной, ни по какой другой логикѣ: во 1–хъ, приглашенiе членовъ общества въ его засѣданiя зависитъ не отъ г. Филиппова, который представляетъ въ этомъ дѣлѣ единственное заинтересованное лицо; во 2–хъ, намъ, какъ и всему обществу любителей духовнаго просвѣщенiя, очень хорошо извѣстно, что г. Нильскiй былъ приглашенъ въ его засѣданiе (еще не бывши членомъ общества) по просьбѣ самого г. Филиппова, который, какъ изъ этого видно, не избѣгалъ, а искалъ встрѣчи съ нимъ по причинамъ, изъясненнымъ въ его полемической рѣчи 28 марта.

«Лучшимъ знатокомъ дѣла въ Петербургѣ» мы г. Нильскаго на этотъ разъ не называли, а упомянули только о томъ, что таковымъ считаетъ его г. Филипповъ. Странное неумѣнье или нежеланье просто прочесть то, что написано!

Г. Нильскiй заключаетъ свое письмо увѣренiемъ, что для него не новость вести «безъ пораженiя» и устныя, и печатныя объясненiя съ Филипповымъ. Мы бы на его мѣстѣ не довѣрились такъ легко собственнымъ ощущенiямъ и подождали бы, чтó объ этомъ скажутъ добрые люди.