Москвичъ. Московскiя замѣтки. // Гражданинъ. 1873. № 6. 5 февраля.

МОСКОВСКIЯ ЗАМѢТКИ.

Прежде всего обращусь къ вамъ, почтенный редакторъ «Гражданина!» Въ своемъ дневникѣ («Гражд.» № 2) вы воспроизвели страшную картину страданiй, какiя пришлось испытывать крестьянкѣ отъ своего мужа. Картина до болѣзненности поражающая всякаго читателя съ не слишкомъ крѣпкими нервами. Читатель готовъ думать, что удавиться несчастной жертвѣ мужнинаго самовластiя было — лучшимъ жребiемъ среди невыносимой жизни... Но послѣ нея осталась девятилѣтняя дочь, о которой вы сказали «дѣвочка свидѣтельствовала (на судѣ) противъ отца. Она разсказала все и исторгла, говорятъ, слезы присутствующихъ. Еслибы не «снисхожденiе» присяжныхъ, то его сослали бы на поселенiе въ Сибирь. Но съ «снисхожденiемъ» ему только восемь мѣсяцевъ пробыть въ острогѣ, а тамъ воротится домой и потребуетъ къ себѣ свидѣтельствовавшую противъ него за мать дѣвочку. Будетъ кого опять за ноги вѣшать.» Къ радости для васъ, для себя, для всѣхъ читателей, я могу уничтожить вашъ послѣднiй выводъ сообщенiемъ слѣдующаго факта, для Москвы весьма отраднаго. Вотъ слова изъ подлиннаго «прошенiя», поданнаго уѣздному предводителю моршанскаго дворянства отцомъ дѣвочки, крестьяниномъ Никитой Осиповымъ Саяпинымъ, изъ тюремнаго замка: «выслушавъ предъявленное мнѣ г. смотрителемъ тюремнаго замка письмо на имя г. предводителя дворянства г–жи предсѣдательницы состоящаго подъ Августѣйшимъ Государыни Императрицы покровительствомъ общества для поощренiя трудолюбiя (отношенiе отъ 18 ноября за № 356), въ которомъ она изъявила желанiе взять на воспитанiе, къ помѣщенiю въ какомъ либо изъ заведенiй находящихся подъ ея завѣдыванiемъ, девятилѣтнюю дочь мою Авдотью, оставшуюся безъ матери сиротою, по объясненiи мнѣ г. смотрителемъ  замка своей пользы како моей такъ и дочери, я вполнѣ соглашусь на предложенiе г–жи попечительницы Стрекаловой помѣстить дочь мою въ ремесленное заведенiе и за оказываемую ею милость приношу мою благодарность; но при этомъ осмѣливаюсь просить по взятiи дочери извѣстить меня, куда она будетъ помѣщена. Ноября 25, 1872 года». Я пока нисколько не расположенъ думать, чтобы Никита Саяпинъ такъ вотъ искренно и соласился съ «объясненiемъ» смотрителя замка; трудно вѣрится нежданному быстрому перелому въ столь безчувственномъ сердцѣ, каково у помянутаго крестьянина. Но вотъ вамъ еще другое, по моему, нѣсколько величавое, увѣренiе за безопасность сироты дѣвочки: выписываю изъ лежащаго передъ моими глазами подлиннаго приговора крестьянъ односельцевъ Саяпина: «1872 года, ноября 30 дня Тамбовской губернiи, Моршанскаго yѣзда, Кулеватовской волости, села Вирятина крестьяне собственники были собраны сельскимъ нашимъ старостою (имя) на сельскiй сходъ въ количествѣ 78 человѣкъ (изъ имѣющихъ право быть на сходѣ 145 чел.), на которомъ объявлено намъ старшиною (имя) «предписанiе» моршанскаго уѣзднаго предводителя дворянства о томъ, что предсѣдательница состоящая подъ Августѣйшимъ Государыни Императрицы покровительствомъ (sic!) изъявила желанiе взять для воспитанiя въ одной изъ ремесленныхъ школъ девятилѣтнюю дочь крестьянина нашего общества Никиты Анисимова Саяпина, Авдотью Никитину, осужденнаго по рѣшенiю тамбовскаго окружнаго суда на заключенiе въ смирительномъ домѣ; вслѣдствiе этого мы, переговоря между собою, единогласно положили уволить сироту Авдотью Никитину Саяпину изъ нашего общества, потому что отецъ сироты (имя) по уголовному преступленiю за жестокое обращенiе съ покойною женою содержится въ смирительномъ домѣ. Девятилѣтнюю дочь признаемъ сиротою безъ матери, и что отецъ строптиваго характера, чрезъ который мать Авдотьи и его жена лишилась жизни и онъ за это присужденъ въ смирительный домъ, по выходѣ изъ котораго онъ можетъ обратить свою месть и на означенную малолѣтнюю, а потому, мы вполнѣ сочувствуя предложенiю госпожи предсѣдательницы состоящею подъ Августѣйшимъ Государыни Императрицы покровительствомъ для поощренiя трудолюбiя (sic!) и принося ей истинную благодарность за оказываемую милость къ бѣдной сиротѣ изъявили вполнѣ coчyвcтвie нa увольненiе ея съ тѣмъ чтобы она отцу возвращена не была въ предупрежденiе того, чтобы и ей, изъ мести къ умершей со стороны ея матери (sic!), не могла послѣдовать такая же участь, въ чемъ и подписуемся...» Слѣдуютъ подписи разныхъ дядей Миняевъ и Витяевъ, Хорей и Калинычей и словомъ подобныхъ тѣмъ, опустившись въ среду которыхъ русская литература начала выростать и оживляться... Мимоходомъ читатель въ выпискѣ изъ приговора замѣтилъ, какъ затѣйливъ литературный языкъ нашихъ волостныхъ писарей! Но дѣло не въ языкѣ, а въ мысли приговора. Въ числѣ 78 человѣкъ, издумавшихъ приговоръ, конечно, много было лицъ искренно его произнесшихъ. Такимъ образомъ, этимъ приговоромъ значительно выкупается тотъ грѣхъ (вольный или невольный?) который состоялъ въ безучастiи волостнаго суда къ покойной женѣ Саяпина; послѣдняя туда ходила передъ смертью и тамъ лишь «промямлили ей: живите согласнѣе.»

Мысль освободить дѣвочку отъ возможныхъ притѣсненiй со стороны отца и первые хлопоты для этого освобожденiя принадлежатъ москвичкѣ. Эта москвичка, Марья Николаевна Ханыкова, имѣющая свою девятилѣтнюю дочь, не могла примириться съ мыслью, что ровесница ея дочери, сирота Саяпина, должна быть оставлена на произволъ деспота–отца; она обратилась къ предсѣдательницѣ московскаго общества поощренiя трудолюбiя А. И. Стрекаловой, прося ее похлопотать у кого слѣдуетъ, чтобы дѣвочка была уволена изъ деревни для помѣщенiя въ школу общества. Моршанскiй уѣздный предводитель дворянства, г. Безобразовъ, принялъ горячее участiе въ хлопотахъ г–жи Стрекаловой, вслѣдствiе чего о сиротѣ Саяпиной составленъ былъ сельскiй приговоръ, указанный мною выше. Г–жа Ханыкова просила свою добрую знакомую съѣздить за Саяпиной, и эта знакомая согласилась на просьбу и привезла дѣвочку въ Москву, все время съ материнскою заботливостiю ухаживая за сиротою. Теперь Саяпина находится въ ремесленной школѣ общества поощренiя трудолюбiя (Кузнецкiй мостъ, д. Хомяковыхъ), и можно быть вполнѣ увѣреннымъ, что ея воспитанiе и ученiе находятся въ добрыхъ рукахъ. Первые дня три по прiѣздѣ сюда Саяпина (она привезена съ недѣлю назадъ) очень дичилась своихъ товарокъ, которыхъ въ школѣ до пятидесяти и изъ которыхъ довольно есть ей сверстницъ; но въ настоящее время она почти привыкла къ своему новому положенiю, благодаря своимъ милымъ, веселымъ товаркамъ и прекрасной, чисто–семейной обстановкѣ школы. Два дня назадъ я былъ въ послѣдней: просторъ, обилiе свѣта, чистота воздуха и необыкновенная опрятность всего помѣщенiя производятъ самое благопрiятное впечатлѣнiе; у всѣхъ ученицъ свѣжiя, здоровыя лица; кромѣ швейныхъ работъ, которыя выполняютъ мастерски, онѣ еще учатся чтенiю, письму, закону Божiю и ариѳметикѣ. Мнѣ извѣстенъ тотъ несомнѣнный фактъ, что когда имъ приходится, по окончанiи всего курса ученiя, оставлять школу (обыкновенно пять или шесть лѣтъ ученiя онѣ и живутъ въ школѣ; такъ называемыхъ «приходящихъ» незначительное меньшинство), то многiя изъ нихъ съ искренними слезами покидаютъ дорогое мѣсто, гдѣ жилось такъ хорошо... Въ заключенiе о Саяпиной скажу, что М. Н. Ханыкова рѣшила въ теченiе шести лѣтъ дѣлать ежегодные взносы въ банкъ по пятидесяти рублей на имя этой сироты, такъ что современемъ у послѣдней будетъ нѣкоторое обезпеченiе для начала ея самостоятельной жизни. Итакъ, жизненное положенiе несчастной сироты обезпечено, но стоитъ немного вдуматься въ ея жизнь внутреннюю: Саяпина теперь часто вспоминаетъ свою мать, нѣжно ее любившую и также любимую ею; глаза дѣвочки наполняются слезами, когда она говоритъ о матери; можно себѣ представить, какъ тяжелы, какъ страшны будутъ ей воспоминанiя о послѣдней, когда она выростетъ и мысль ея станетъ крѣпче работать... Быть можетъ изъ этой дѣвочки готовится одна изъ тѣхъ русскихъ страдалицъ–труженицъ, которыми крѣпится и оживотворяется наша убогая жизнь, и гдѣ ихъ нѣтъ? Про нихъ только почти не говорятъ гласно, а иногда, пожалуй и пренебрегаютъ говорить; но онѣ разсѣяны въ разныхъ углахъ русскаго общества и народа; ихъ величавый образъ едва–едва, лишь въ одномъ абрисѣ, творчески намѣченъ двумя, тремя русскими художниками... Быть можетъ сирота, о которой я разсказалъ, современемъ привлечетъ къ себѣ и отца и вдохновитъ его понести на себѣ то бремя русскаго страданiя, о которомъ вы вѣрно говорили, раскрывая читателямъ типъ извѣстнаго Власа; конечно, этого можетъ и не быть, но я знаю, что вы и моихъ предположенiй не сочтете за пустое сантиментальничанье; я знаю, вы убѣждены, что сердце русской женщины, согрѣтое и одушевленное огнемъ Христовой любви, есть наша могучая бытовая сила... Теперь я прощаюсь съ вами, г. редакторъ, и приступлю къ передачѣ московскихъ новостей своимъ читателямъ

Начну съ утѣшительныхъ извѣстiй о московскомъ почтамтѣ: московскiй почтъ–директоръ выхлопоталъ у г. министра внутреннихъ дѣлъ разрѣшенiе съ 1–го числа текущаго февраля открыть въ московскомъ почтамтѣ прiемъ и выдачу всякаго рода корреспонденцiй, какъ простой, такъ и заказной денежной, посылочной и заграничной, а равно журналовъ и газетъ ежедневно отъ 9 часовъ утра и до 3–хъ пополудни. Такимъ образомъ противъ прежняго прибавленъ цѣлый часъ открытiя почтамта для публики. Но что всего важнѣе: прiемъ и выдача въ почтамтѣ будутъ открыты даже въ воскресные дни (кромѣ перваго дня пасхи) отъ 10 до 12 часовъ дня; прежде же иной разъ очень тяжело отзывалось на многихъ совершенное закрытiе почтамта по воскресеньямъ. Затѣмъ, рѣдко русской публикѣ приходится выслушивать отъ какого либо начальства деликатныя просьбы о помощи этому начальству. И вотъ мы на дняхъ увидали въ московскихъ газетахъ такое заявленiе московскаго почтъ–директора: справедливо заявивъ о томъ, что дѣятельность почтамта можетъ достигнуть вполнѣ удовлетворительныхъ результатовъ въ такомъ случаѣ, когда само общество, «которому служитъ почта, будетъ оказывать съ своей стороны возможное содѣйствiе къ устраненiю какихъ либо неудобствъ или неисправностей, могущихъ встрѣтиться въ почтовомъ какъ и во всякомъ дѣлѣ и которыя виднѣе обществу, нежели почтамту», онъ «покорнѣйше проситъ» заявлять лично ему черезъ письма о неисправности въ разноскѣ корреспонденцiй и вообще злоупотребленiяхъ чиновниковъ почтамта. Повторимъ опять, что русская публика далеко не избалована подобными вѣжливыми обращенiями и подобными гласными заявленiями о готовности радѣть объ общественномъ интересѣ со стороны разныхъ предсѣдателей разныхъ управленiй. А страхъ подумать чтó напр. дѣлается въ области русской почты по разнымъ провинцiальнымъ захолустьямъ!

Среди московскаго затишья поднялся на дняхъ великiй штурмъ. Въ настоящее время во всѣхъ слояхъ населенiя, во всѣхъ уголкахъ древней столицы только и разговора что о заявленiи г. городскимъ головою своего рѣшенiя оставить службу, на которую онъ выбранъ былъ всего, по русскому присловью, «безъ году недѣлю» тому назадъ. Такое рѣшенiе воспослѣдовало послѣ личнаго свиданiя г. головы съ генераломъ Дурново, недавно занявшимъ постъ гражданскаго губернатора въ Москвѣ. Въ настоящее время мы считаемъ неудобнымъ воспроизводить передъ читателями  это свиданiе. Намекъ на нѣкоторые орнаменты событiя читатели могутъ найти въ небольшой передовой статьѣ «Русскихъ Вѣдомостей» (№ 28–го января) и въ замѣткѣ «Московскихъ Вѣдомостей» (№ 26). Мы обратимся къ самымъ скромнымъ замѣчанiямъ по поводу сущности этого событiя: она же состоитъ въ томъ или другомъ разумѣнiи служебныхъ отношенiй между губернаторомъ и городскимъ головою по Высочайше дарованному новому городовому положенiю. И въ этомъ смыслѣ можно разсуждать по поводу помянутаго событiя совершенно, такъ сказать, отвлеченно, т. е. когда намъ все равно — будь головою пятый, десятый, двѣнадцатый и будь губернаторомъ тотъ или другой, русскiй или не русскiй, даже хоть самъ графъ Бисмаркъ. Въ Москвѣ говорятъ, что для сохраненiя полнаго достоинства обѣихъ должностей, помимо случайныхъ взглядовъ лицъ, занимающихъ ту и другую должность, необходимо было бы обстоятельное и точное разъясненiе вышеуказанныхъ отношенiй. Я позволю здѣсь себѣ высказать только ту неоспоримую истину, что гражданскiй губернаторъ Москвы не поставленъ по городовому положенiю начальникомъ надъ новою городскою думою, а слѣдовательно и надъ ея представителями. По 1–й статьѣ городоваго положенiя попеченiя и распоряженiя по городскому хозяйству и благоустройству предоставляются городскому общественному управленiю, а губернатору лишь «надзоръ за законнымъ сего исполненiемъ». И такимъ образомъ вообще по городовому положенiю» (статьи 12, 29, 45, 77, 80, 93, 150, 151 и 158) выходитъ, что отношенiя губернатора къ думѣ возможны лишь въ случаяхъ противозаконныхъ дѣйствiй послѣдней. Сами же по cебѣ губернское управленiе и власть губернаторская имѣютъ спецiальное содержанiе и твердыя границы, также какъ и городское управленiе и власть городскаго головы; тѣ и другiя власти и управленiя не смѣшиваются въ предѣлахъ ихъ вѣдомствъ. И въ этомъ смыслѣ напр. столоначальникъ думы нисколько не подчиненъ делопроизводителю губернатора; онъ по своимъ постояннымъ, кровнымъ отношенiямъ къ думѣ пожалуй имѣетъ въ ней болѣе влiянiя чѣмъ даже самъ губернаторъ, относящiйся къ думѣ, такъ сказать, случайно. Затѣмъ противозаконныя дѣянiя думы губернаторъ разсматриваетъ не единолично, а коллегiально въ особомъ губернскомъ присутствiи, гдѣ онъ, правда, предсѣдательствуетъ, но гдѣ участвуютъ между другими прокуроръ окружнаго суда и предсѣдатель мироваго съѣзда; неужели отсюда слѣдуетъ заключать о подчиненности ихъ губернатору? А вмѣстѣ съ ними въ томъ же присутствiи участвуетъ и городской голова (ст. 11). Самъ губернаторъ можетъ превратиться изъ предсѣдателя губернскаго присутствiя въ простаго члена его, наравнѣ съ помянутыми лицами, если московскiй генералъ–губернаторъ принимаетъ на себя предсѣдательство въ немъ «по усмотрѣнной имъ въ томъ или другомъ случаѣ надобности» (1–е частн. прим. къ общ. прим. ст. 11–й). Въ концѣ концовъ представимъ себѣ, что дума въ теченiе цѣлыхъ десяти лѣтъ дѣйствуетъ совершенно законно (что и крайне желательно); спрашивается, въ чемъ же тогда проявляется власть губернатора надъ нею? За нимъ лишь остается право надзора; но, читатель, вы — гражданинъ и я тоже: неужели изъ за того, что мы можемъ по суду изобличать другъ друга въ незаконныхъ поступкахъ (которыхъ, конечно, не дай намъ Богъ!) слѣдуетъ, что мы другъ для друга начальство? Иначе выйдетъ, пожалуй, что изъ права думы приносить на неправильныя дѣйствiя губернатора «жалобы непосредственно въ правительствующiй сенатъ» (ст. 8–я) слѣдуетъ заключать о подчиненiи губернатора думѣ и ея представителю — головѣ!.. Чѣмъ разрѣшится теперешнiй московскiй казусъ я сообщу читателямъ; замѣчу только, что гласные думы хотятъ, чтобы не состоялась отставка городскаго головы и чтобы вмѣстѣ съ тѣмъ сохранилось отъ всякаго ущерба достоинство его положенiя, какъ представителя города. Мы позволили себѣ представить элементарныя свѣдѣнiя и соображенiя по поводу этого казуса въ виду того, что русская, слѣдовательно и московская публика, вообще всегда отличаясь удивительнымъ нежеланiемъ ясно и точно знать разные общественные и административные порядки, въ кругу которыхъ ей суждено жить, довольствуется часто лишь «волненiемъ безъ содержанiя», рождая «бурю въ стаканѣ воды» своимъ страннымъ отношенiемъ къ этимъ порядкамъ; такого отношенiя не чужды бываютъ всякiя лица — и начальствующiя и не начальствующiя; такое отношенiе не рѣдко представляетъ въ себѣ много забавнаго въ видѣ разныхъ комичныхъ притязанiй и операцiй.. А въ концѣ концовъ огромное большинство публики радехонько, что представилось ему веселое passe–temps, когда можно пошумѣть, посплетничать, развлечься скуки–ради! Кто же виноватъ въ легкомысленномъ отношенiи разныхъ лицъ къ точному пониманiю своихъ правъ и обязанностей, опредѣленныхъ закономъ?..

Вотъ еще нѣсколько московскихъ новостей: общество любителей естествознанiя желаетъ устроить политехническiй музей не въ видѣ отдѣльнаго зданiя на Лубянской площади, какъ предполагалось прежде, а въ кремлевскихъ садахъ — отдѣльными павильонами, въ родѣ устройства бывшей выставки. Можно желать, чтобы хлопоты общества объ уступкѣ ему кремлевскихъ садовъ казною увѣнчались успѣхомъ, ибо устройство музея отдѣльными павильонами будетъ много удобнѣе и полнѣе. Мы слышали, что нѣкоторые изъ московскихъ капиталистовъ готовы пожертвовать обществу деньги для устройства нѣсколькихъ павильоновъ, подражая г. Губонину, который 30,000 р. не такъ давно пожертвовалъ, сверхъ всѣхъ прежнихъ пожертвованiй для выставки, на устройство возможно полнаго антропологическаго кабинета при будущемъ музеѣ. Говоря о музеѣ, вспоминаешь бывшiя учрежденiя на Варварской площади, театръ и читальню; зданiя эти до сихъ поръ стоятъ пока нерушенными на площади; и между ними, доставлявшими столько нравственнаго оживленiя народу, помѣстился рынокъ съ такъ называемою, по иронiи судьбы, живностью! Остроносыя головы мерзлыхъ поросятъ и свиней устремились носами къ зданiямъ омертвѣлыхъ театра и читальни, устремились будто съ посмертною насмѣшкой оскаливъ зубы и думая — вотъ–де мы хотя сами уже перешли въ исторiю, но все же замѣстили собою духовную пищу, за которою, бывало, стекались потребители въ теперь замолкшiя храмины искусства и науки!.. Что хорошаго осталось на Варварской площади — это аидъ для вышеуказанныхъ застывшихъ насмѣшниковъ, это кухня народная, которая теперь превращена въ теплое помѣщенiе и выручается сама и кормитъ дешево, хорошо и сытно бѣдняковъ (10 к. хорошiя порцiи щей и каши, т. е. весь обѣдъ); замѣчательно, что московскiя жертвователи (они большею частiю остаются неизвѣстными) по 100 и болѣе обѣдовъ раздаютъ нерѣдко въ день на свой счетъ бѣднякамъ, которые благословляютъ это истинно народное и полезное учрежденiе. Другая народная кухня съ дешевою чайной (о послѣдней я говорилъ въ прежнихъ замѣткахъ) устроены на тѣхъ же основанiяхъ какъ и кухня на Варваркѣ, на Смоленскомъ рынкѣ; я былъ въ этой кухнѣ–чайной–читальной и утромъ и въ полдень и вечеромъ (она открыта съ 10 ч. утра до 10 вечера), всегда видѣлъ тамъ посѣтителей и прiѣзжаго крестьянина продавать дрова, молоко и т. д., и сельскаго священника, и торгаша мелочнаго, и бѣднаго чиновника... Всѣ они довольны, и разъ такая компанiя собиралась составить благодарственный адресъ учредителямъ заведенiя, которое, между прочимъ, въ обидѣ теперь отъ думы; послѣдняя словно не хочетъ снять или сбавить непомѣрный акцизъ (болѣе 350 р. въ годъ) съ этого, какъ она называетъ, «трактирнаго заведенiя.» Авось дума сжалится... Къ слову: учрежденiе двухъ помянутыхъ народныхъ кухонь связано съ именемъ покойной Великой Княгини Елены Павловны; послѣдняя, чрезъ свою фрейлину княжну Львову, побудила г–жу Стрекалову основать народную кухню въ Москвѣ на манеръ подобныхъ учрежденiй берлинскихъ, въ родѣ которыхъ устроивались народныя кухни и въ Петербургѣ; какова судьба этихъ петербургскихъ кухонь?

Ходятъ въ Москвѣ сильные слухи о предположенiи города основать даровую общественную больницу въ столицѣ. Дай Богъ скорѣйшаго осуществленiя этому благому предположенiю. — 25–го января состоялся студенческiй вечеръ, о которомъ я поминалъ во 2 № «Гражданина». На немъ было просто, весело и прилично: посѣтители и посѣтительницы явились запросто — въ сюртукахъ и самыхъ обыденныхъ платьяхъ; фрачниковъ и декольте такъ было мало, что они даже непрiятный диссонансъ производили. Собралось до 4,000 лицъ въ благородное собранiе. Студенты пѣли весьма хорошо организованнымъ хоромъ «gaudeamus»; затѣмъ пѣли соло г–жа Ейбоженко и княжна Енгалычева, вызвавшiя восторженные аплодисменты; молодежь танцовала чуть не до упаду; и какое то мирное молодое веселье сообщилось всѣмъ присутствовавшимъ отъ молодежи дышавшей оживленiемъ и радостью! Собрано въ пользу бѣдныхъ студентовъ, за исключенiемъ всѣхъ расходовъ на устройство вечера, до двухъ слишкомъ тысячъ рублей. Всѣ студенты были довольны, что обошлись безъ помощи пресловутаго г. Мерелли.

Р. S. Еще новость: сегодня (30 января) стали говорить, что по дѣлу г. Лямина съ г. Дурново отправляется депутацiя изъ представителей города въ Петербургъ; въ числѣ депутатовъ находятся между другими кн. Щербатовъ и кн. Черкасскiй (бывшiе городскiе головы); депутацiя желаетъ разъяснить г. министру внутреннихъ дѣлъ московскiй казусъ.

Москвичъ.