11                                            1873                                       12 Марта

 

ГРАЖДАНИНЪ

 

ГАЗЕТАЖУРНАЛЪ ПОЛИТИЧЕСКIЙ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ.

 

Журналъ «Гражданинъ” выходитъ по понедѣльникамъ.

Редакцiя (Невскiй проспектъ, 77, кв 8) открыта для личныхъ объясненiй отъ 2 доч. дня ежедневно, кромѣ дней праздничныхъ.

Рукописи доставляются исключительно въ редакцiю; непринятыя статьи возвращаются только по личному требованiю и сохраняются три мѣсяца; принятыя, въ случаѣ необходимости, подлежатъ сокращенiю.

Подписка принимается: въ С.–Петербургѣ, въ главной конторѣ «Гражданина” при книжномъ магазинѣ АѲБазунова; въ Москвѣ, въ книжномъ магазинѣ ИГСоловьева; въ Кiевѣ, въ книжномъ магазинѣ Гинтера и Малецкаго; въ Одессѣ у Мосягина и К0. Иногородные адресуютъ: въ Редакцiю «Гражданина”, въ С.–Петербургъ.

Подписная цѣна:

За годъ, безъ доставки ..7 р. съ доставкой и пересылк. 8 р.

« полгода          «          «          ..»             «          «          .....5 »

« треть года.         «          «          ..»             «          «          .....4 »

(На другiе сроки подписка не принимается. Служащiе пользуются разсрочкою чрезъ ггказначеевъ).

Отдѣльные №№ продаются по 20 коп.

ГОДЪ ВТОРОЙ Редакцiя: С.–Петербургъ, Невскiй пр. 77.

СОДЕРЖАНIЕ: Отъ редакцiи. — Одинъ изъ нашихъ Бисмарковъ. Часть III и послѣдняя. Глава V. Графъ Обезьяниновъ утѣшается въ скорбяхъ. Глава VI. Графъ Обезьяниновъ paздувaeтcя и рисуется. Кн. В. Мещерскаго. — Лучи и тѣни. (Стихотворенiе). — Очеркъ дѣятельности московской думы отъ 1863 годa до настоящаго времени. (Окончанiе). Данiеля. — О дѣятельности нашего земства I. Н. Б. — Къ вопросу о славянофилахъ М. Погодина. — Экономическiй фельетонъ. (Обозрѣнiе января и февраля). Евгеньева. — Бетховенъ и его время. XII–XIV. П. Чайковскаго. — Объявленiе.

 

ОТЪ РЕДАКЦIИ.

 

Въ виду интереса, возбужденнаго въ публикѣ романомъ Самарова «За скипетры и короны” (котораго всѣ четыре части уже вышли въ свѣтъ), мы прiобрѣли отъ издателей нѣкоторое число его экземпляровъ, для удовлетворенiя тѣхъ изъ нашихъ подписчиковъ, которые желали бы его имѣть, но не успѣли домарта выписать его по пониженной цѣнѣ (2 р. 50 к. безъ пересылки ир. съ перес.), и которые такимъ образомъ могутъ получать его и послѣмарта по той же цѣнѣ, адресуя свои требованiя въ редакцiю «Гражданина".

 

Вышло полное собранiе стихотворенiй АНМайкова, великолѣпное изданiе вътомахъ. Цѣнар. 50 к. за всѣ три тома, за пересылку платятъ особо.

Продается у всѣхъ книгопродавцевъ С.–Петербурга и въ Москвѣ у Соловьева и Глазунова.

 

Подписчики «Гражданина”, желающiе получить полное собранiе сочиненiй АНМайкова, могутъ адресоваться въ редакцiю и черезъ нее получить всѣтома зар., съ пересылкою на cчетъ редакцiи.

 

ОДИНЪ ИЗЪ НАШИХЪ БИСМАРКОВЪ.

 

Часть III и послѣдняя.

 

ГЛАВА V*).

 

ГРАФЪ ОБЕЗЬЯНИНОВЪ УТѢШАЕТСЯ ВЪ СКОРБЯХЪ.

 

— Однакоже, чортъ возьми, вѣдь я же не первый встрѣчный губернаторишка, съ которымъ можно обращаться какъ съ какимъ нибудь Пупыркинымъ, вѣдь, après tous, я графъ Обезьяниновъ... Правительству, какъ ни говори, такiе люди нужны... разумѣется, нужны... мы вѣдь элементъ аристократическiй... съ нами вѣдь нельзя шутить... впрочемъ... аu fond, стоитъ ли правительство того, чтобы за него такъ трудились... не стоитъ, серьозно говоря... оно не умѣетъ цѣнить le vrai dévouement... такъ... случайность... on dirait que c'est peu de chose... поѣхать на два года въ какое нибудь Комарино... когда бы я могъ здѣсь... мало ли кѣмъ сдѣлаться... и вдругъ дѣлаютъ мнѣ внушенiя, точно я мальчишка... Нѣтъ, я думаю, что въ самомъ дѣлѣ пора намъ имѣть конституцiю... парламентъ... У насъ татарщина... людей совсѣмъ не умѣютъ цѣнить, потому что никакой нѣтъ политической свободы... on nе sait pas respecter les opinions... Впрочемъ, увидимъ чтó скажетъ князь Семенъ... c'est un homme comme il faut... Впрочемъ... je me fiche pas mal... поѣду себѣ за границу...

Такъ размышлялъ графъ Обезьяниновъ, сидя въ коляскѣ, и направляясь къ князю Семену Ивановичу... — Обезьяниновъ, Обезьяниновъ! вдругъ раздалось на улицѣ: подъѣхала какая то коляска, и въ ней сидѣлъ, размахивая руками, молодой графъ Муму...

— Ты когда прiѣхалъ?

— Сегодня, отвѣтилъ графъ Обезьяниновъ, протягивая ему руку изъ своей коляски... Какъ поживаешь?..

— Я, слава Богу, а ты, pour tout de bon, ты вернулся...

— Не знаю еще, я думаю что совсѣмъ: надоѣло...

— Ну, mon cher, мнѣ покоя не даютъ. Вообрази себѣ, хотятъ чтобъ я принялъ губернаторское мѣсто...

— Не совѣтую, c'est une galère.

— Parbleu... въ клубѣ миллiонъ разъ лучше... á рrороs... ты обѣдаешь сегодня въ клубѣ... а потомъ, mon cher, въ новый балетъ... C'est le diable, честное слово идеально. Я, братъ, сдѣлался порядочнымъ человѣкомъ, можешь меня поздравить... собираюсь жениться... Каковы лошади... а?.. не дурны?.. четыре тысячи, братъ, за нихъ далъ... чистоганомъ!..

— Съ чѣмъ тебя и поздравляю...

— Такъ до свиданiя.

Прiятели разъѣхались.

— И этотъ болванъ лѣзетъ въ губернаторы! подумалъ про себя графъ Обезьяниновъ, растягиваясь въ своей коляскѣ, съ видомъ оскорбленнаго въ своемъ достоинствѣ человѣка. — Non, décîdement намъ надо убираться, c'est impossible...

Коляска остановилась у подъѣзда князя Семена Ивановича.

Кто такой князь Семенъ?

Князь этотъ былъ счастливѣйшiй изъ смертныхъ. Онъ одаренъ былъ съ самыхъ юныхъ лѣть бдагодатнѣйшимъ изъ всѣхъ даровъ: даромъ жить шутя. Шутя онъ учился, шутя вышелъ въ офицеры, шутя повышался, шутя женился, шутя сдѣлался отцомъ семейства, шутя разговаривалъ о политикѣ и наконецъ шутя сдѣлался великимъ человѣкомъ; шутя любилъ онъ даже жену свою, дѣтей, Россiю...

Князь Семенъ никому не сдѣлалъ вреда въ своей жизни; ни про кого не сказалъ дурнаго слова, нaпротивъ, онъ всѣхъ и все хвалилъ, забота никогда не ложилась на его лицо; оно всегда, напротивъ, улыбалось. Когда ему приходилось pазрѣшать трудные семейные вопросы, онъ всегда повторялъ женѣ: «mа сhèrе, сдѣлай мнѣ удовольствiе, займись этимъ дѣломъ за меня и за себя". Когда сыновья его стали офицерами и начали кутить на пропалую, онъ ихъ призывалъ къ себѣ и говорилъ имъ: «mes amis, дѣлайте чтò хотите, но устраивайте ваши дѣла такъ, чтобы я ничего про васъ не слыхалъ"... Когда ему присылали трудныя и сложныя дѣла, князь пробѣгалъ первую бумагу, потомъ мягкими ручками бралъ весь томътáкъ, чтобы виднѣлась его толщина, и онъ могъ бы его испугаться, улыбался и звонилъ. Затѣмъ являлся чиновникъ прилично одѣтый, и князь съ доброю улыбкою на устахъ говорилъ ему: «mon cher, сдѣлайте милость, faites moi un petit rêsumé; здѣсь чтото много сложнаго и спутаннаго." А когда приходилось ему формулировать свое мнѣнiе по извѣстному вопросу, князь, опять таки улыбаясь, говорилъ такъ: «въ сущности и въ принципѣ я вполнѣ раздѣляю здѣcь излoжeннoe мнѣнiе, но, признаюсь, я немного опасаюсь за формы, въ которыхъ эта мѣра можетъ явиться"... Или такъ напримѣръ: «то чтó предлагается здѣсь — прекрасная вещь, сама по себѣ, но я полагалъ бы, что не мѣшало бы немного подождать общество не совсѣмъ спокойно, умы еще въ настроенiи слегка взволнованомъ"... Но затѣмъ, когда ему приходилось подписывать какое нибудь рѣшенiе, князь бралъ перо въ руки и подписывая говорилъ: «аu fond pourquoi ne pas signer? C'est toujours une affaire de moins", что означало: «въ сущности, отчего не подписать, все же однимъ дѣломъ меньше"...

Вотъ къ этому то миролюбивому и прiятному въ обхожденiи князю прiѣхалъ нашъ герой графъ Обезьяниновъ.

— Князь дома? спросилъ онъ.

— Домасъ, отвѣтили въ три голоса швейцаръ, денщикъ и курьеръ.

Графъ снялъ шинель, поправилъ шпагу, высморкался, и затѣмъ, ступая по лѣстницѣ, остановился на ней передъ большимъ зеркаломъ, гдѣ, вынувъ изъ кармана маленькiй гребешокъ, началъ поправлять свою шевелюру и усы.

Тутъже произошла въ графѣ важная перемѣна. Глядя на себя въ зеркало, онъ почувствовалъ себя болѣе чѣмъ довольнымъ своею фигурою, и въ тоже время вызвалъ въ умѣ своемъ представленiе сановнаго князя Семена, съ которымъ ему предстояло сейчасъ свидѣться. Въ этомъ представленiи явился передъ нимъ почтенный князь въ видѣ мягкаго, не особенно взыскательнаго, простодушнаго человѣка, котораго онъ, графъ Обезьяниновъ, можетъ увѣрить во всемъ въ чемъ только онъ захочетъ, фигурою, магическимъ взглядомъ, твердою рѣчью, рѣшительными фразами, гордою осанкою, словомъ, всѣми атрибутами того что онъ въ себѣ признавалъ и называлъ du Bismarkisme. Онъ долженъ неминуемо и неизбѣжно подѣйствовать на князя, поразить его, прельстить, ослѣпить, и затѣмъ онъ сдѣлаетъ изъ него чтò захочетъ, и день, начатый не совсѣмъ удачнымъ дѣломъ въ кабинетѣ министра, долженъ окончиться блистательною побѣдою въ кабинетѣ князя. Графъ Обезъяниновъ почувствовалъ себя сто разъ сильнѣе князясановника, и еще разъ взглянувъ въ зеркало, вложилъ въ заднiй карманъ носовой платокъ, и какъ бы неохотно отрываясь отъ зеркала, гдѣ его собственный видъ ему такъ нравился и его такъ вдохновлялъ, прошепталъ про себя: je lui en ferai voir de belles,— что значило: «постойка, я тебѣ покажу, кто я такой".

Графъ вошелъ въ прiемную очень громко и произвелъ шумъ шпагою, шпорами и даже чуть ли не эполетами, такъ что двѣ просительницы, скромно углубившiяся въ мечты о своемъ дѣлѣ, вдругъ очнулись какъ отъ сна, и привскочили, подумавъ, что вошелъ самъ его сiятельство князь.

Дежурный чиновникъ подошелъ къ графу Обезьянинову, и задалъ ему обычный вопросъ: «чтò вамъ угодно?"

— Доложите князю: графъ Обезьяниновъ, сказалъ графъ важнымъ и протяжнымъ голосомъ, ударяя на каждый слогъ своего имени.

— Графъ въ настоящее время заняты, отвѣтилъ чиновникъ, у нихъ графъ Ноленъ. Потрудитесь пообождать.

— А онъ долго будетъ сидѣть? сказалъ графъ, вынимая часы и глядя на нихъ машинально, желая и этимъ и тономъ, которымъ онъ произнесъ послѣднiя слова, дать почувствовать чиновнику, что онъ времени свободнаго не имѣетъ и вовсе не нуждается въ князѣ такъ, какъ напримѣръ нуждаются въ немъ эти несчастные сидѣвшiе и хлопавшiе отъ нечего дѣлать глазами просители и просительницы.

— Не знаю, отвѣтилъ лаконически чиновникъ.

— Хорошо, я подожду, заключилъ графъ, и положивъ кепи за спину, началъ расхаживать по комнатѣ съ особенно твердымъ, величественнымъ, рѣшительнымъ и полнымъ самодовольствiемъ, посматривая свысока и на чиновника въ вицъмундирѣ, ставшаго въ свою завѣтную позу къ окну у входной двери въ кабинетъ князя, и на просителей.

Въ это время одинъ изъ сидѣвшихъ просителей всталъ съ своего мѣста и подошелъ къ графу.

— Позвольте узнать, сказалъ проситель, — толстенькiй, кругленькiй, лѣтъ пятидесяти съ чѣмъ то господинъ, съ физiономiею помѣщика, — вы изволите здѣсь служитьсъ?

— Нѣтъ, отвѣтилъ съ достоинствомъ графъ, я комаринскiй градоначальникъ!

— Ахъ, въ такомъ случаѣ извините. Я вотъ пpiѣхалъ въ Петербургъ хлопотать по своему дѣлу, человѣкъ я, такъ сказать, безъ протекцiи, все думаю: не нужно ли зарекомендоваться какъ нибудь, и показалось мнѣ, что какъ будто ваше лицо знакомое,— ужъ извините; Петра Иваныча Сидоренко не изволите знать? Графъ взглянулъ на толстяка съ удивленiемъ.

— Сидоренко?

— Дасъ.

— Нѣтъ, никакого Сидоренко не знаю.

— Онисъ тоже изволятъ быть губернаторомъ.

— Губернаторовъ много, отвѣтилъ графъ, всѣхъ ихъ знать довольно трудно.

— Человѣкъ онъ хорошiйсъ, я по нѣскольку разъ бывалъ у нихъ.

Графъ окинулъ съ ногъ до головы несчастнаго просителя взглядомъ, означавшимъ полнѣйшее равнодушiе и даже сожалѣнiе къ человѣку, у котораго представленiе чегото великаго на землѣ являлось въ образѣ какогото губернатора Сидоренки, и затѣмъ отойдя отъ просителя, принялся вновь ходить по комнатѣ; затѣмъ останавливался, вынималъ часы, смотрѣлъ на нихъ, становился посреди комнаты въ позу, крутилъ усы, какъ будто обдумывая чтó–то очень важное, поднималъ правую руку, осматривалъ ногти на ней, ставя ихъ передъ свѣтомъ такъ чтобы насквозь можно было увидѣть ихъ розовый отливъ,— словомъ, придавалъ себѣ видъ и аллюры человѣка вполнѣ самостоятельнаго, ожидающаго здѣсь потому что ему этого хочется.

Прошло съ четверть часа.

Зашумѣла завѣтная дверь, потомъ отворилась, и на порогѣ показались хозяинъ князь и графъ Ноленъ.

Всѣ просители встали.

— Tout çа се sont des coquins, il faut prendre le parti de les tenir en discipline*), договаривалъ графъ Ноленъ въ дверяхъ, mais je connais les земскiе люди et les судебные люди mieux que personne.

— Je ne suis pas aussi sévère que vous, cher comte, отвѣчалъ улыбаясь князь, chacun fait се qu il peut, et d' ailleurs je dis toujours: «tu l'as voulu, George Dandin, tu l' as voulu"...**).

— Oh, çа oui, сказалъ тоже улыбаясь графъ Ноленъ, aussi c'est entendu...

— Toujours à vos ordres, отвѣчалъ князь и принялся жать руку графа Нолена, au revoir...

— Ah, bonjour, depuis quand de retour, cher comte? сказалъ князь, проводивъ до двери графа Нолена и увидѣвъ графа Обезьянинова, къ которому подошелъ, пока онъ дѣлалъ, расшаркиваясь, полувоенный и полуфамилiарный поклонъ.

— Depuis се matin, отвѣчалъ графъ Обезьяниновъ.

— Enchantè de vous voir, сказалъ князь, donnez, vous la peine d'entrer, jе suis à vous dans la minute...

Графъ опять расшаркнулся, но на этотъ разъ еще фамилiарнѣе, и затѣмъ вошелъ въ кабинетъ, а князь принялся обходить просителей съ привѣтливою и чутьчуть ироническою улыбкою.

Князь отдавалъ, по заведенному обычаю, двѣ съ половиною минуты на каждаго просителя: если проситель была просительница, онъ прибавлялъ четверть минуты, а если oнa была хорошенькая, онъ накидывалъ не безъ охоты полминуты и даже цѣлую минуту, выслушивалъ необыкновенно привѣтливо и терпѣливо, — казалось даже съ интересомъ, ровно ничего не понималъ о чемъ шло дѣло, затѣмъ говорилъ, отдавая бумагу чиновнику, фразы въ родѣ слѣдующихъ: «съ величайшимъ удовольствiемъ исполню вашу просьбу", или «можете совершенно успокоиться, все чтó вы желаете будетъ сдѣлано", или: «очень радъ быть вамъ полезнымъ"; а если передъ нимъ была красавица, князь прибавлялъ: «постараюсь заслужить если не ваше расположенiе, то все же вашу благодарность", и тд.

Въ эту аудiенцiю красавицъ не было; просителей было шестеро; слѣдовательно графу Обезьянинову пришлось прождать въ кабинетѣ ровно четверть часа. Но графъ Обезьяниновъ не терялъ времени нигдѣ и никогда.

Кабинетъ князя былъ очень, какъ говорятъ французы, импозантенъ. На большомъ письменномъ столѣ лежало нѣсколько кучекъ бумагъ, въ порядкѣ разложенныхъ въ синихъ обложкахъ, съ надписями: «по совѣту", «по комитету", «секретныя", «въ собственныя руки"; перьевъ и карандашей было много, всѣ очинены идеально хорошо и положены на бронзовую съ выемками доску.

Графъ Обезьяниновъ, глядя на столъ, подумалъ объ одномъ только: «не пора ли и мнѣ имѣть столъ именно съ этими обложками и съ этими надписями, а не съ другими"? Потомъ онъ машинально обвелъ глазами по бумагамъ лежавшимъ открытыми на столѣ, и вдругъ какъ будто смутился; ему мелькнуло въ одной изъ бумагъ его имя, онъ приблизился къ ней, и дѣйствительно: его имя en toutes lettres красовалось на одной изъ бумагъ, бумага эта было письмо.

«Прочесть или не прочесть"? задалъ себѣ вопросъ графъ Обезьяниновъ. «Если прочесть — будетъ гадко, если не прочесть, можетъ быть я".. но графъ не кончилъ фразы, ибо онъ уже читалъ то письмо, въ которомъ увидалъ свое имя. То была секретная о немъ переписка между княземъ Семеномъ и другимъ княземъ, переписка полудружеская и полуоффицiальная, въ которой глаза графа Обезьянинова жадно читали между прочимъ слѣдующее, разумѣется по французски: «Obesianinoff est trop jeune pour cе poste; je ne conteste pas son intelligence, ses bons principes, son dévouement personnel au gouvernement, mais franchement dans les rares moments où j'ai le temps de méditer sur le sort de la cara patria, il m'arrive parfois de craindre que nous allions trop vite et ne renversions tout le bataclan à force d'avoir de la trop verte jeunesse à la tête de nos têtes. Comme on dit en russe*): — «хорошенькаго по немножку"...

Это писалъ тотъ князь Семенъ, у котораго въ кaбинетѣ стоялъ въ эту минуту графъ Обезьяниновъ.

Трудно передать до какой степени всепроникающе было то впечатлѣнiе, которое испыталъ графъ при чтенiи этихъ строкъ. Онъ чувствовалъ какъ онъ волшебно выросталъ изъ подъ земли; еще минута, и потолку надо было бы отлетѣть прочь, чтобы дать вознестись гигантской фигурѣ графа Обезьянинова: непочтительноироническое обращенiе съ нимъ правителя канцелярiи министра, внушенiе ему сдѣланное министромъ, Станиславская лента, все было позабыто: графъ помнилъ и съ упоенiемъ врѣзывалъ въ себя одно лишь: объ немъ пишутъ государственные люди, объ немъ думаютъ, его прочатъ на высшiя должности, его называютъ умнымъ и въ немъ одинъ только недостатокъ: онъ слишкомъ молодъ.

— Надо и это препятствiе отстранить, сказалъ себѣ графъ, я дѣйствительно выгляжу слишкомъ молодымъ. При этихъ словахъ онъ подошелъ къ зеркалу, сдѣлалъ физiономiю болѣе строгую, чтобы придать ей болѣе зрѣлый видъ, и затѣмъ рѣшилъ, что отпуститъ cебѣ бакенбарды.

И такъ, pѣшенie отпустить себѣ бакенбарды должно было сдѣлать его менѣе молодымъ, а послѣднее должно было сдѣлать его годнымъ на любую высокую должность...

Вотъ что рѣшилъ графъ Обезьяниновъ въ ту минуту, когда дверь отворилась, и вошелъ князь Семенъ съ улыбающейся физiономiею.

 

_________

 

ГЛАВА VI.

 

ГРАФЪ ОБЕЗЬЯНИНОВЪ РАЗДУВАЕТСЯ И РИСУЕТСЯ.

 

— Нусъ, графъ, теперь я къ вашимъ услугамъ, сказалъ князь по французски, затворивъ за собою дверь кабинета. — Милости просимъ, садитесь. Князь сѣлъ, и пригласить жестомъ графа сѣсть противъ него. — Чтó скажете хорошенькаго? у министра, конечно, вы были?

— Былъ, какже, и при этомъ графъ вытянулся на стулѣ, чтобы показать свою самостоятельность отъ министра.

— Ну что, молодой человѣкъ, нравится вамъ губернаторская должность? признайтесь откровенно, вѣдь въ сущности это собачья должность..

То есть, какъ бы вамъ сказать, князь, въ сущности это не трудная должность, въ особенности теперь; надо только немного терпѣнья и много такту.

— Для меня, не знаю почему, есть двѣ должности въ Россiи, которыя кажутся самыми ужасными, и которыя, если бы я даже умиралъ отъ голоду, ни за какiя деньги бы не принялъ: это губернаторъ и станцiонный смотритель.

Князь засмѣялся.

Графъ тоже.

— Ну, а скажите мнѣ пожалуйста, вы еще долго намѣрены эту лямку тянуть? спросилъ князь.

— Пока я могу быть правительству полезенъ, я намѣренъ... Графъ здѣсь остановился, въ ожиданiи, что князь начнетъ кстати разговоръ о его повышенiи по поводу письма, имъ только что прочитаннаго...

— И прекрасно дѣлаете; чѣмъ больше человѣкъ сидитъ на одномъ мѣстѣ, тѣмъ онъ можетъ быть полезнѣе...

Графъ сдѣлалъ внутренно гримасу, ибо никакъ не ожидалъ именно этой то фразы...

— Ну, и у васъ все спокойно въ губернiи, надѣюсь?

— За спокойствiе, пока я тамъ, могу всегда поручиться, отвѣтилъ графъ тономъ рѣшительнымъ и торжественнымъ; но, къ сожалѣнiю, губернаторъ недостаточно имѣетъ власти чтобы влiять на образъ мыслей...

— Это зависитъ, я полагаю, отъ губернатора, любезный графъ: когда онъ порядочный человѣкъ какъ вы — сказалъ князь, улыбаясь, — тогда ему ничего не нужно...

— Видите, князь, въ чемъ дѣло, началъ графъ Обезьяниновъ съ полною развязностью: я составилъ себѣ насчетъ губернаторской должности извѣстную политическую программу: не знаю, совершенно ли раздѣляетъ ее министръ, но все же, мнѣ кажется, что эти политическiя убѣжденiя суть именно тѣ, которыя всего болѣе отвѣчаютъ главнымъ интересамъ правительства. Теперешнее время отличается отъ прежняго тѣмъ, что умы вообще гораздо болѣе распущены чѣмъ прежде, и это рѣшительно во всѣхъ слояхъ, и гдѣ вы хотите: о дворянствѣ я уже не говорю: они читаютъ всевозможные журналы и газеты, и наполняются иногда Богъ знаетъ какими тенденцiями, но даже крестьяне, даже чиновники мои, мои купцы, однимъ словомъ, возьмите кого хотите, всѣ смотрятъ на вещи совершенно иначе чѣмъ прежде: напримѣръ гимназисты: что такое гимназистъ, мальчишка, а между тѣмъ, вообразите себѣ, онъ проходитъ по улицѣ мимо васъ и смотритъ вамъ прямо въ глаза съ такою дерзостью, что видно сейчасъ, что не сегодня, такъ завтра изъ этого мальчишки сдѣлается нигилистъ, соцiалистъ какой нибудь; ужъ духъ у нихъ такой; кого вы ни возьмите, послѣдняго мужика, всякiй воображаетъ себѣ что онъ въ правѣ требовать отъ губернатора отчета въ его дѣйствiяхъ...

— Да, время, любезный графъ, беретъ свое, yжъ противъ этого ничего не подѣлаешь...

— Извините меня, князь, будь губернаторъ сильнѣе въ своей власти, я вамъ ручаюсь, что я бы въ двадцатьчетыре часа вернулъ всю мою губернiю къ старымъ убѣжденiямъ...

— Ахъ, Боже мой, вы меня пугаете, любезный графъ, своею неустрашимостью, — и при этихъ словахъ князь опять засмѣялся, —  неужели вы имѣете дѣло съ драконами...

— Почти, въ извѣстныхъ случаяхъ, когда дѣло идетъ о самостоятельности и всемогуществѣ правительственной власти, сказалъ графъ тѣмъ рѣшительнымъ тономъ, на который онъ расчитывалъ чтобы магически повлiять на князя и окончательно прiобрѣсть его себѣ въ союзники: въ этихъ случаяхъ, какъ я указывалъ въ своихъ отчетахъ, я встрѣчаю самую рѣшительную оппозицiю правительству во всѣхъ слояхъ общества...

— Послушайте, любезный графъ признайтесь, что вы смотрите на вещи чутьчуть слишкомъ мрачно...

— Желалъ бы, князь, но интересы правительства для меня выше всего. Не знаю, можетъ быть я ошибаюсь, можетъ быть я не такъ понимаю уполномочiе на меня возложенное высшею властью, но по моимъ убѣжденiямъ, прежде всего надо, — простите мнѣ за выраженiе, — надо чтобы губернаторъ былъ пашою, и именно теперь; прежде губернаторъ слабый могъ существовать, потому что порядокъ и дисциплина существовали въ самомъ обществѣ, ну, и помѣщики, благодаря тому, что у нихъ были крѣпостные крестьяне, волею и неволею должны были быть консерваторами; теперь же, возьмите, вездѣ свобода, и свобода самая дикая, и, смѣю прибавить, самая глупая; возлѣ новыя судебныя учрежденiя, которыя знать не хотятъ никакой администрацiи, контрольныя учрежденiя, напичканныя всякою красною сволочью; дальше земскiя учрежденiя, которыя только однимъ и заняты, — придумываньемъ разныхъ манифестацiй противъ губернатора; потомъ внизу вы имѣете крестьянъ съ ихъ чисто республиканскими учрежденiями, потому что иначе ихъ невозможно назвать, — однимъ словомъ, хаосъ полнѣйшiй. Помѣщики консерваторы ничего не могутъ: во первыхъ, они раззорены, а во вторыхъ la canaille liberale ихъ душитъ и не даетъ имъ высказываться; и посреди всего этого губернаторъ, который ничего не можетъ!

Графъ начиналъ испытывать наслажденiе торжествующаго побѣдителя, ибо видѣлъ по лицу князя, что онъ его слушалъ, и что онъ, графъ, производилъ впечатлѣнiе своими словами.

— Чтоже вы сдѣлаете? вотъ чтó вы намъ скажите.

— Я, какъ я имѣлъ уже честь неоднократно заявлять, я признаю, что прежде всего правительство должно имѣть le courage de ses opinions, и не обращать вниманiя ни на какiя прессы, общественныя мнѣнiя; по моему, все это вздоръ, и рано или поздно приведетъ къ революцiи. Вы дали либеральныя реформыпрекрасно: назначьте сейчасъ же самыхъ энергичныхъ людей губернаторами и дайте имъ власть неограниченную надъ всѣми безъ исключенiя въ губернiи; больше ровно ничего не нужно, и тогда все отлично пойдетъ, я вамъ за это ручаюсь: и реформы, и земство, и суды, и все чтò хотите.

Графъ замолкъ, прислонился къ спинкѣ кресла, руку положилъ на столъ, и въ этой позѣ взглянулъ полувопросительнымъ и полуупоеннымъ собою взглядомъ на князя, который, улыбаясь, также смотрѣлъ на графа.

— А знаете что, любезный графъ, хотя ваши убѣжденiя немного того... энергичны... Вамъ сколько лѣтъ?

— Тридцать два.

— Ну, по уму вы гораздо старше чѣмъ по лѣтамъ. Да, такъ я началъ вамъ говорить, — видите что... Хотя надо признаться, вы черезчуръ уже пессимистъ, но мнѣ ваши убѣжденiя нравятся своею ясностью и твердостью, вы по крайней мѣрѣ знаете чего хотите... вы маленькiй Муравьевъ, неправда ли?... сказалъ, смѣясь, князь...

— Дасъ, признаться сказать, Муравьевщина намъ нужна — не столько противъ поляковъ, сколько противъ русскихъ, сказалъ графъ торжественнымъ тономъ.

Тонъ этотъ видимо князю нравился, и нравился именно потому, что онъ самъ его никогда не употреблялъ. Графъ же Обезьяниновъ замѣчалъ, что его тонъ нравился князю, а потому чѣмъ дальше, тѣмъ больше возвышалъ дiапазонъ своихъ политическихъ высшихъ соображенiй.

— А знаете что, вдругъ сказалъ князь, какъ бы нашедши счастливую идею: я бы вамъ совѣтовалъ съѣздить къ графу Полену, — онъ сейчасъ, вы видѣли, вышелъ отсюда, — и я полагаю, что онъ васъ приметъ съ распростертыми объятiями, ибо вы какъ нельзя болѣе совпадаете съ его идеями и воззрѣнiями. Ну, а скажите пожалуйста, такъ, вообще, еn sommе, какъ у васъ идутъ дѣла? хорошо?

— За себя могу поручиться, но болѣе ни за кого.

— Ну ужъ, неужели не можете?

— Не могу, ни за кого, сказалъ твердо графъ.

— Ну, однакоже, знаете, если вы, того, будете представляться, то ужъ пожалуйста soyez plus rose, a не то вы испугаете.

— Ужъ на этотъ счетъ можете быть совершенно спокойны: вы не читали моихъ секретныхъ докладовъ министру...

— Нѣтъ, но я объ нихъ слышалъ, я, признаться сказать, не большой охотникъ до чтенiя записокъ, но если вы мнѣ сдѣлаете, знаете, самое краткое резюме всего того чтò мнѣ сказали, я съ удовольствiемъ прочту.

— Такъ прикажете сдѣлать?

— Пожалуйста. Ну, а какъ у васъ на счетъ пьянства: не уменьшается?

— Я, признаться сказать, на пьянство не обращаю особеннаго вниманiя: c'est un vice inévitable; по моему, гораздо опаснѣе школы, въ которыхъ насажали разныхъ блузниковъ и негодяевъ семинаристовъ, и гдѣ подъ предлогомъ грамотности учатъ Богъ знаетъ какимъ революцiонернымъ тенденцiямъ.

— Такъ вы думаете, что школы скорѣе вредны, чѣмъ полезны?

— Я не только думаю, но я въ этомъ увѣренъ. У насъ не то что за границею, гдѣ школа есть школа: у насъ это просто орудiе интернацiоналки.

— Ну, ужъ вы слишкомъ. Нѣтъ, любезный графъ, вы рѣшительно я вижу ужасный пессимистъ. При этихъ словахъ князь всталъ и подошелъ къ графу. Впрочемъ, повторяю еще разъ, я это люблю и при первомъ же свиданiи съ вашимъ министромъ передамъ ему, что наслѣдникъ Муравьеву, en cas de besoin, найденъ.

— Le besoin est toujours présent, отвѣтилъ графъ улыбаясь и пожимая руку князя.

Оба направились къ двери.

— Теперь что мы съ вами познакомились поближе, любезный графъ, я вамъ скажу маленькiй секретъ, только пусть онъ останется между нами: васъ называли въ числѣ кандидатовъ на постъ весьма важный; спрашивали моего мнѣнiя; я васъ нашелъ слишкомъ молодымъ; но теперь, ma foi, если еще разъ спросятъ, je ferai amende honorable, покаюсь, и скажу: нѣтъ, ошибся, онъ не такъ молодъ, какъ кажется. Я, по принципу, не совсѣмъ довѣряю молодежи, но если бы всѣ были молоды какъ вы, можно было бы себя поздравить и лечь спать съ полною увѣренностью, что Россiя въ хорошихъ рукахъ, и что всѣ буйныя головы молодежи обратились въ холодныя и разсудительныя.

— Очень радъ быть полезнымъ вездѣ и всегда.

На этихъ словахъ князь и графъ Обезьяниновъ разстались.

Аудiенцiя у князя произвела на графа Обезьянинова волшебное дѣйствiе ванны съ ароматическими травами, съ смѣсью шампанскаго, одеколона и vinaigre de toilette. Графъ сѣлъ въ коляску другимъ человѣкомъобновленнымъ, свѣжимъ, крѣпкимъ и бодрымъ. Если бы въ эту минуту ему предложили взять на себя должность всѣхъ министровъ въ совокупности — онъ бы взялъ и нашелъ бы ихъ даже недостаточно широкимъ поприщемъ дѣятельности для необъятныхъ способностей имъ самимъ въ себѣ открытыхъ въ кабинетѣ добренькаго князя.

Пьяный отъ этого сознанiя графъ вернулся домой, и засталъ дядю читающимъ газету.

— Ну что, спросилъ дядя, засталъ князя?

— Еще бы, я болѣе часа у него просидѣлъ.

Графъ разсказалъ весь свой tete–à–tete не только въ тѣхъ подробностяхъ, которыя были, но и въ тѣхъ даже, которыя никогда не были, но могли бы быть.

Дядя прослезился отъ умиленiя и принялся лобызать своего племянника съ самымъ искреннимъ восторгомъ.

— Вотъ видишь, я тебѣ говорилъ, что про тебя многiе здѣсь думаютъ, да и не могутъ не думать; on dirait que des comtes Obesianinoff de cette trempe se trouvent par dizaines, нѣтъ братъ, еще не то будетъ. Но дѣло въ томъ, mon cher, что тебѣ сидѣть сложа ручки нельзя: не угодно ли, во первыхъ, написать свое резюме, это главное; потомъ поѣхать къ графу Нолену, о, cela, mon cher, непремѣнно, потомъ тебѣ надо поѣхать ко всѣмъ министрамъ безъ исключенiя, это необходимо; потому, видишь что, я слышалъ мелькомъ о какихъ то назначенiяхъ, довольно важныхъ, но чтобы тебѣ удалось одно изъ нихъ получить, надо чтобы со всѣхъ сторонъ о тебѣ говорили. А не то, я вѣдь знаю, одинъ скажетъ: нѣтъ, какъ можно, молодъ, или тамъ что нибудь въ этомъ родѣ, и перескажетъ другому, и пойдутъ трубить. Нѣтъ, надо чтобы отзывы о тебѣ были, mon cher, единогласны. Затѣмъ изволька не забывать дамъ, sans les femmes, — какъ я тебѣ сказалъ, ничего не добьешься. А я поѣду сегодня къ князю, у меня есть предлогъ, заѣду и пораспрошу его о тебѣ, да и кстати разузнаю какое это мѣсто тебѣ хотѣли предложить... Ну что, братъ, говорилъ я тебѣ, а? въ отставку успѣешь подать, — министра испугался, вишь какой наивный! une jolie femme, mon cher, стоитъ трехъ министровъ, а тамъ мы тебя на миллiончикѣ и женимъ, хе, хе, хe! И дядя принялся смѣяться и лобызать своего племянника вторично.

Да, дядя правъ, въ отставку подавать рано. А вѣдь я хорошо говорилъ, чортъ подери! очень недурно... При представленiи могу сказать еще plus concis, plus ferme... да и дѣйствительно оно такъ... Неужели мы можемъ допустить чтобы какiе нибудь чиновничишки или земскiе оборванцы позволяли себѣ либеральничать въ автокрактическомъ государствѣ... Мы, славу Богу, до конституцiи не дожили, и надѣюсь не доживемъ... cela n'est pas dans nos moeurs... Нужна одна сильная власть администрацiи и больше ничего. Я бы вышвырнулъ за окно всѣ эти новыя учрежденiя. Какой нибудь дряненькiй купчикъ и тотъ уже воображаетъ себѣ Богъ знаетъ что... общество, общественное мнѣнiе!.. Нѣтъ, господа камаринцы, я вамъ покажу еще чтó значитъ администрацiя... Будете вы у меня жаловаться... Славная вещь однако даръ слова... сколько можно сдѣлать... иногда, кажется, ничего не знаешь о томъ что будешь говорить, а начнешь говорить, все идетъ само собою, такъ ясно, отчетливо...

КнВМещерскiй.

 

_______

 

ЛУЧИ И ТѢНИ.

 

 1.

 

Въ деревнѣ мнѣ пришлось читать «François Соррé",

(Отдѣльныя его французскiя картинки)

И думаю себѣ: хотя бы для новинки

Попробую и я, по русски, на снопѣ

Изъ памяти писать, хотя бы что попало.

Кругомъ меня просторъ, сiянiе серповъ

Во ржи, невидимо синѣетъ васильковъ,

Всю ниву солнышко лучами обласкало...

Условья чудныя. Ну, вотъ, и написала.

И не откажешься отъ этихъ пустяковъ.

 

 2.

 

Гроза разсѣялась. Недвижимъ темный боръ,

Улыбкѣ солнечной, ласкающей и ясной

Объятiя свои безмолвно распростеръ

И полонъ свѣжести, таинственнопрекрасной.

Въ прозрачной полумглѣ орѣховыхъ кустовъ

Качнулась сосенка. Изъ за ея верхушки,

Нырнувъ на солнышко въ вѣнкѣ изъ васильковъ,

Глядитъ во всѣ глаза проказницы Марѳушки

Головка милая. Бѣдняжка вся дрожитъ,

А лѣсъ ей волосы алмазами кропитъ.

 

 3.

 

Въ провинцiи. Зимой. Гусаръ летитъ на тройкѣ,

Боится опоздать въ собранiе на балъ.

Пути вездѣ кругомъ раскатаны и бойки,

Онъ съ ранняго утра верстъ сорокъ отмахалъ.

Пусть дремлетъ. Въ сладкомъ снѣ ужъ грезится свиданье,

Заранѣе восторгъ его околдовалъ,

Заранѣе предъ нимъ любимое созданье

Полковъ дивизiи, всеобщiй идеалъ.

Ни штабные враги, ни строгiй генералъ

Не въ силахъ разогнать счастливое мечтанье.

 

 4.

 

Сосѣди собрались со всѣхъ сторонъ уѣзда

Помѣщика почтить въ день свѣтлый имянинъ;

Давно ужъ не было въ селѣ такого съѣзда

Племянниковъ, внучатъ, молоденькихъ кузинъ.

Гляжу на странный людъ съ усмѣшкою невольной,

Но чтò это? Кого въ окнѣ я вижу тамъ?

Мнѣ вдругъ представился послѣднiй выпускъ Смольный

И вѣрить не могу еще своимъ глазамъ!..

Возможно ли? Она, задумчивая фея,

Здѣсь замужемъ? Женавотъ этого лакея?!.

 

 5.

 

Подъ липою густой, обрызгана лучами

Заката алаго, какъ золотомъ живымъ,

Съ глазами, полными счастливыми слезами,

Сидитъ красавица съ студентомъ молодымъ.

Онъ шепчетъ ей о томъ, что всѣ на свѣтѣ равны;

Что смѣло должно имъ преграды превозмочъ,

Что онъ, поповскiй сынъ, она, дворянства дочь,

Давнымъ давно, вездѣ, предъ Богомъ равноправны.

И слушаетъ она студента вольный слогъ.

Некрасова стихи лежатъ у ней у ногъ.

 

 6.

 

На скатѣ луговомъ кáкъ рѣчка шаловливо

Встрѣчаетъ робкiй плескъ окрестныхъ ручейковъ,

Кáкъ много ихъ стеклось съ покатыхъ береговъ

Къ ногамъ красавицы. Она самолюбива.

Рабы и жертвы ей, какъ женщинѣ, нужны.

Люблю я шепотъ струй въ сiянiи луны,

Среди взволнованной, душистой ночи мая,

Когда природа вся, въ истомѣ затихая,

Къ дремотѣ клонится; — а звѣздочка съ небесъ

Глядитъ задумчиво на задремавшiй лѣсъ.

 

 7.

 

Толпа блестящая отхлынула въ буфетъ.

На мигъ освѣжена сiяющая зала,

И какъ бы тайному желанiю въ отвѣтъ,

Струна у Лядова подъ вальсомъ задрожала.

Чарующiй напѣвъ не даромъ прозвучалъ:

Всѣ двери отперты, вновь закружились пары

И развернувъ свои плѣнительныя чары,

Напѣвомъ окрыленъ, вновь разгорѣлся балъ.

Но тамъ гдѣ бьетъ фонтанъ, у мраморной ступени,

Скользятъ двѣ стройныя задумчивыя тѣни.

 

 8.

 

Еще два года ей служить до пенсiона

Осталося. А тамъ — въ деревню навсегда.

Протеплилась она, какъ свѣчка подъ иконой,

Передъ великою святынею труда.

Уроку музыки съ бездарной ученицей

Конца сегодня нѣтъ! А на дворѣ весна

Смѣется цѣлый день, играетъ надъ столицей

И теплые лучи бросаетъ у окна.

Глядитъ она въ лучи съ усталою улыбкой,

А дѣвочка стучитъ ошибку за ошибкой.

 

 9.

 

Въ деревнѣ. Осенью. Изъ сѣренькой гостиной,

Гдѣ доживаетъ вѣкъ спокойно старый Виртъ,

Межь стройныхъ фикусовъ и межь кудрявыхъ миртъ,

Пробило на часахъ ужъ восемъ съ половиной.

Съ утра угрюмой мглой весь садъ заволокло

И окна въ первый разъ отъ снѣга потускнѣли.

Но что за дѣло намъ до снѣга и мятели?

Каминъ у насъ горитъ уютно и тепло.

И книги есть у насъ, и музыка и пѣнье,

Молитва на устахъ, а на душѣ терпѣнье.

 

 10.

 

Ночь синяя, въ лучахъ, безмолвно сторожитъ

Сiяющiй покой равнины бѣлоснѣжной,

А первый снѣгъ кругомъ — пушистый, легкiй, нѣжный,

Звѣздами чистыми подъ звѣздами горитъ.

Не къ смерти роковой готовится природа!

Нѣтъ! Дремлютъ чуткимъ сномъ подъ снѣжной пеленой

Въ ней силы дивныя: гармонiя, свобода!

И, кажется, вотъ, вотъ, проснутся, какъ весной

Воспрянутъ запоютъ живыя пѣснопѣнья

Тревоги ласковой, любви и упоенья!

 

 11.

 

Прiемъ. Душистый мракъ въ гостиной водворился,

И чай на серебрѣ ужъ съ лампами несутъ.

Три раза кругъ гостей хозяйки измѣнился,

А шлейфы все еще по бархату метутъ,

Вполголоса звучатъ живые разговоры

О новой оперѣ, о балѣ при дворѣ,

О томъ что Нильсонъ прiѣзжаетъ въ январѣ.

Порой, среди цвѣтовъ тихонько брякнутъ шпоры

И тайно шепчется за бархатнымъ paté:

.................

...Voulez vous du thé?

 

 12.

 

Довѣрчивъ сельскiй людъ и на новинку простъ.

Вчера прошла въ селѣ нежданная тревога.

Идетъ, молъ, говорятъ, желѣзная дорога

Отъ насъ близехонько на Троицкiй погостъ.

Пришла живая вѣсть и пронеслась какъ птица,

Умы заснувшiе собою возбудивъ.

Въ мечтаньяхъ барышни волшебная столица

Становится теперь уже не сонъ, не миѳъ!

Красотка сельская готовится на балы;

А мужъ, въ угоду ей, продастъ весь лѣсъ на шпалы.

 

 13.

 

«Конечно, во дворцѣ сегодня будетъ онъ

И снова пригласитъ меня на котильонъ",

Такъ стоя думаетъ княжна у туалета,

Вся въ дымкѣ розовой, какъ въ облакѣ одѣта.

«Я вправѣ для него всѣмъ прочимъ отказать

И долгомъ этотъ разъ блаженство называть".

Раскинулись кругомъ, въ блестящемъ безпорядкѣ

Тутъ вѣеръ, тамъ флаконъ. Карета подана.

Задумчиво беретъ прелестная княжна

О семи пуговицъ душистыя перчатки.

 

 14.

 

Въ алмазахъ сосны спятъ, а горы въ серебрѣ

Закутались на смерть. Нѣтъ ни единой птицы.

Всѣ силы бытiя въ угрюмомъ декабрѣ

Слились и зацвѣли во глубинѣ теплицы.

Такъ въ жизни иногда обманчивые сны,

Надежды свѣтлыя на вѣки умираютъ;

Но въ сердца глубинѣ дыханiемъ весны,

Тепла сердечнаго — въ восторгѣ оживаютъ!

И сердце ихъ хранитъ и въ памяти нѣмой

Цвѣтутъ, — орошены горючею слезой!..

 

 15.

 

«Хвалите Иимя Господне”, теноромъ

Поетъ вполголоса священникъ; цѣпь кадила

Звенитъ по временамъ, — и въ облакѣ густомъ

Свѣча дiакона всю церковь освѣтила...

Въ отворенную дверь пролитые снопомъ

Лучи вечернiе на ризахъ догораютъ,

И струйки золота дрожащiя сiяютъ

Надъ царскими дверьми, надъ сельскимъ алтаремъ,

Гдѣ теплится во мглѣ чуть зримая лампада,

Святыня вѣчная и вѣчная услада...

 

 16.

 

Ну чтожъ? Разстанемся. Теперь пришла пора

Пустить свою ладью въ фарватеръ жизни бурной;

А не качать ее отъ ночи до утра

Надъ зыбью озера, спокойной и лазурной.

Кончаю. «Вотъ наборъ пустыхъ, несвязныхъ словъ”,

Читатель скажетъ мой, и вѣрно улыбнется.

Что дѣлать? Не всегда намъ грѣшнымъ удается

Искусно свить вѣнокъ изъ полевыхъ цвѣтовъ.

Въ глуши я ихъ рвала, разсѣянно связала,

Иные бросила, друпе потеряла.

ЕЗ.

 

________

 

НА OЗЕРѢ.

 

X.

 

Прошло шесть мѣсяцевъ.

Марья оправилась. Она привыкла къ этой обрядовой жизни, за строгими и суровыми декорацiями которой крылись тѣ же радости, тѣ же наслажденiя, что и во всемъ остальномъ мiрѣ. Запретный плодъ былъ еще слаще, а самые испытанные стоики скита проповѣдывали извѣстный догматъ: не согрѣшишь не раскаешься Богу, а кающiйся угоднѣе праведника. Она уже втягивалась въ эту вольную жизнь, гдѣ всякая дѣвица старалась поскорѣе наверстать юность безплодно растраченную подъ немилосердною ферулою купеческотюремной жизни, заглушавшей всякiй смѣлый и страстный порывъ молодой, свѣжей натуры въ душныхъ стѣнахъ маленькихъ, сплошь увѣшанныхъ образами, прокопченныхъ постнымъ масломъ, клопами да послѣдними пирогами комнатъ. Она также быстро оправлялась и развертывалась тутъ, какъ оправляется и развертывается юное деревцо на свѣжемъ, вольномъ воздухѣ, на тучной почвѣ, подъ обильнымъ свѣтомъ яснаго весенняго дня.

Наша дѣвушка была неузнаваема. Опять въ ея глазахъ засверкали знойныя искры, губы словно покрылись тонкою кожицей алой вишни, округлялась грудь, гибкiй дѣвичiй станъ послѣ родовъ развился еще пышнѣе. Что за крупныя косы, перевитыя жемчугомъ и лентами, ложились вдоль ея стана! Какой заразительный веселый смѣхъ звучалъ всюду, гдѣ появлялась она, ласковая, привѣтливая! Это былъ всеоживляющiй лучъ весны, ясная звѣзда тихой теплой ночи ароматный цвѣтокъ земнаго луга.

Чтò сталось съ ея ребенкомъ?

Ей сказали, что онъ родился мертвымъ — она повѣрила. Мимо ея унесли куда то розовое недвижимое тѣльце, съ бѣловолосою круглой головкой и толстыми ножками какъ то немножко болтавшимися въ воздухѣ. Потомъ она забылась, потомъ заболѣла и когда очнулась, ей сказали, что дитя схоронено въ Кiйозерѣ.

Такiя погребенiя были нерѣдки. Молодыя дѣвицы, вѣроятно для того, чтобы чаще имѣть случаи раскаиваться, не особенно удалялись отъ грѣха, подстерегавшаго ихъ въ каждомъ оврагѣ, подъ каждою тѣнистою лѣсною березой, во всякой полосѣ густаго кустарника да пожалуй и въ самой свѣтлицѣ. Слѣды грѣха — такъ сказать вещественныя доказательства необходимости угоднаго Богу раскаянiя выкидывали десятками въ Кiйозеро. Какъ то случалось такъ, что большинство рождалось мертвыми или по крайней мѣрѣ умирали при помощи разныхъ опытныхъ старухъ тотчасъ послѣ родовъ. Полицiя знала это и пользовалась какъ умѣла удобными случаями. Проѣзжаетъ напр. охранитель мѣстнаго благоустройства — и какъ снѣгъ на голову является въ скиты.

— Лодку, сѣтей и багровъ! Ахъ вы, каторжные, вы у меня неповинныхъ младенцевъ топить!..

Являлись каторжные, замѣняли неповинныхъ младенцевъ — столь же неповинными ассигнацiями и дѣло улаживалось къ обоюдному удовольствiю. Охранитель благодушествовалъ въ женскомъ скитѣ, безобразилъ тамъ недѣлю или двѣ, не отрезвляясь все это время, и наконецъ, въ видѣ Навуходоносора, когда тотъ былъ обращенъ въ скота, выпроваживался верхомъ на дѣвкахъ же за предѣлы Кiйозерской пустыни. Слѣдами пребыванiя законной власти являлось нѣсколько новыхъ грѣховъ, находившихъ тихую и мирную пристань въ тѣхъ же свѣтлыхъ водахъ окружавшихъ островъ и все успокаивалось, все входило въ обычную колею.

Дѣвушекъ увѣряли, что отдавая свои ласки Держимордамъ стараго времени, онѣ тѣмъ самымъ несли предъ лицомъ Господа крестъ мученичества и заглаживали предъ его всевидящимъ окомъ старые, настоящiе и будущiе, вольные и невольные, вѣдомые и невѣдомые грѣхи свои. Безшабашное бражничанье и распутство являлось въ этомъ cлyчаѣ своего рода «послушанiемъ", какъ и всякiй трудъ на пользу обители. — Какъ видите, раскольничьи догматики не отступали отъ самыхъ крайнихъ выводовъ изъ своей теорiи.

 

XI.

 

Какъто въ видѣ «поcлушaнiя" бѣлицъ послали собирать грибы и ягоды.

Марья, Феня и еще десять или пятнадцать дѣвушекъ, красавицъ на подборъ, сбросили челны на воду и смѣло пустились въ озеро, бодро взмахивая тонкими веслами и во всю дѣвичью грудь распѣвая завѣтныя пѣсни, въ которыхъ на зло аскетической обстановкѣ скита сказывались неутолимая жажда любви и страсть. Сердце звало другое такое же сердце, очи искали другихъ очей, грудь вся такъ и изнывала отъ неодолимаго желанiя прижаться къ другой, волнующейся тою же горячею силою, той же истомой, тою же зовущею нѣгою.

— Полно, касатушки, полно... Грѣхъ!... Спойте божественное что. Пѣсню про Аввакума или объ Алексѣѣ Божьемъ человѣкѣ... унимала ихъ старуха посланная для порядка.

— Ой, матушка Февронiя, толькото намъ и покрасоваться что денекъ другой, а тебя и то зависть беретъ. Короткаль зима была? Истомились мы, по темнымъ горенкамъ сидючи, измаились. Теперьли не пѣть, теперьли свѣту Божьему не радоваться?...

И звонкая пѣсня съ новою неудержимою силою разливалась въ весеннемъ чистомъ воздухѣ. Точно быстролетная чайка сверкала она подъ яркимъ солнцемъ и ныряла и искрилась въ недосягаемой высотѣ, гдѣ медленно ползли космы расплавленнаго серебра, то вытягиваясь въ длинныя перистыя нити, то свертываясь крутыми, красиво раскиданными по ясной лазури барашками. Вотъ пѣсня тише и тише, ниже и ниже... Вотъ она словно мгла вечерняя стелется надъ беззвучною гладью неподвижнаго озера, приныкаетъ къ самому водяному простору, вотъ, кажется, она послѣднiй разъ застонетъ и оборвется не то вздохомъ, не то затаеннымъ, въ самую глубь дѣвичьяго сердца схоронившимся рыданiемъ... Вотъ уже слышны только медленные робкiе всплески веселъ да мѣрное колыханiе челновъ какъ вдругъ, словно кречетъ изъ густой муравы поемнаго луга, снова взвилась она въ высоту небесную и опять звенить тамъ и блещетъ, посылая съ бродячими тучками привѣты и слезы на далекую родимую сторонушку изъ чужедальней матипустыни...

А какъ смолкаетъ она — въ сколькихъ очахъ стоятъ слезы... Никто не промолвитъ ни слова, только глубоко порывисто дышатъ высокiя груди, только на устахъ горятъ и стынутъ чьи то жгучiе поцалуи... Эхъ! встрепенуться бы вольной пташечкою да охватить друга милаго сильными и гибкими руками — обхватить и замереть въ блаженномъ забытьи...

— Искушенiе!.. Охъ, Господи, искушенiе!... и безкровныя тонкiя старушечьи уста бормочатъ молитву посреди всѣхъ этихъ призадумавшихся, поникшихъ красавицъ... Ветхая денми мать Февронiя отгоняетъ дiавола всѣми заклинанiями, всѣми образами, псалмами и двуперстнымъ знаменiемъ... И бѣжитъ дiаволъ и хоронится..... въ самые темные, самые потаенные уголки дѣвичьяго сердца, откуда не выбьютъ его никакiя молитвы, никакiя заклинанiя.

А весла неподвижны... А челны стали и не шелохнутся посрединѣ этого сребровиднаго простора... А солнце обливаетъ и весла, и лодки, и дѣвушекъ, и озеро теплыми, оживляющими лучами, и подъ его тепломъ и свѣтомъ распускаются въ душѣ благовонные цвѣты счастья и радости.

И все — и озеро, и солнце, и вешнiй духъ, плывущiй въ воздухѣ, говоритъ имъ:

— Любите! любите! любите!...

Какая же сила уйметъ этотъ могучiй и ласковый голосъ?

Какая цѣпь сдержитъ эту могучую вешнюю силу?

— Любите! любите! любите!..

Любите, пока черны эти толстыя косы, пышны эти бѣлыя груди, ярки эти темносинiя очи... Любите, пока кровь словно огонь разливается по вашимъ жиламъ... Любите, пока всякiй вашъ нервъ ловитъ этотъ великiй призывъ пробудившейся природы.

— Любите!.. любите... любите...

 

XII.

 

Челны пристали къ берегу, песчанная желтоватая отмель котораго далеко врѣзывалась въ воду. Немного повыше начинался мелкiй кустарникъ, уходившiй дальше въ сплошную стѣну сыраго «грибовнаго'' лѣса, дугою охватывавшаго зеркальную гладь сѣверной части озера.

— Эй, дѣвоньки! чтожъ вы лодки то бросаете такъ...

— Сейчасъ, матушка, погоди... И дружными усилiями двадцати сильныхъ рукъ челны были вытащены на песчаную полосу.

— По грибы теперь!..

— Волнухи, волнушки, рыжики и пыжики, воръ мухоморъ...

— Мухоморъ треклятому — старому богатому...

— Воля, дѣвоньки!..

— Парней не фатаетъ...

— Гли, будутъ и парни... По лѣску поди шатаются...

— А ну ихъ къ бѣсу... И безъ нихъ свѣтло да радостно...

— Давай купаться...

— Штобъ парни углядѣли...

— А пусть ихъ глядятъ. Чего не видали.

— Стыдно.

— Чего стыдно, дай Богъ глазамъ здоровья — отмигаются.

— А какъ и они въ воду.

— Пусть — защекочемъ; небось уйдутъ...

— Кому въ охоту, а я не хочу... Феня, пойдемъ. И Марья направилась прямо къ лѣсу, не оглядываясь назадъ, гдѣ на отмели уже сбрасывали кумачные сарафаны пять или шесть дѣвушекъ, звонко пересмѣиваясь между собою.

Солнце яркимъ, здоровымъ свѣтомъ обливало эти высокiя груди, сильныя руки и ноги, эти веселыя головки раздольно плескавшiяся въ неподвижной, прохладной влагѣ. Громкiе крики, смѣхъ и пѣсни звучали въ воздухѣ, подымаясь съ озера вмѣстѣ съ ярко сверкавшими брызгами, вмѣстѣ съ цѣлыми пригоршнями взбрасываемой вверхъ воды. Монотонная зимняя скука за душными стѣнами небольшихъ келеекъ — отводилась въ безшабашномъ весельи разгулявшейся молодой силы. Дѣвушки гонялись однѣ за другими, щекотали другъ друга, уплывали далеко въ oзepo и аукали оттуда, ныряли и перекликались съ бывшими въ лѣсу товарками. Каждая хотѣла скорѣе очнуться, каждая сбрасывала здѣсь принужденiе скитской жизни, апатiю царствовавшую тамъ, на островѣ. Каждая ощущала въ себѣ душуживу и жила всѣми порами своего сочнаго тѣла, каждою фиброю, каждымъ своимъ нервомъ.

— Дѣвки!.. прокатилось изъ лѣсу.

— Чааво?..

— Парни бѣгутъ...

Не смотря на напущенную на себя недавно смѣлость, купавшiяся быстро повыскакали на берегъ и коекакъ захвативъ платье разсыпались по окружавшему ихъ кустарнику. По дорогѣ онѣ набрасывали на себя сарафаны и выдавали сами свое присутствiе звонкимъ смѣхомъ и перекликаньями. На oпушкѣ лѣса показалось нѣсколько парней.

— Дѣвки, чуръ не прятаться, а то бѣда.

— А чѣмъ бяда?

— Да ужъ мы покажемъ.

— Ладно, поймай сперва... Полуодѣтыя келейницы еще дальше забирались въ кустарникъ, но увы — вѣтви трещали и ломались, и по слѣду еще быстрѣе бѣжали «шатуны", прiютившiеся въ скитѣ и тоже пользовавшiеся всѣми случаями, чтобы отвести душу съ бабами и дѣвками на вольной волѣ, въ лѣсномъ просторѣ озерныхъ окрестностей. Скитъ не баловалъ шатуновъ. Они не были для него непроизводительны, не обременяли его собою. Подъ присмотромъ иноковъ ихъ отправляли ловить рыбу, рубить дрова, ставить новые срубы, копать огороды, бить лѣсную птицу, лѣснаго звѣря, снимать и дубить мѣха. Ѣли эти даровые работники вволю, но всетаки они были выгоднѣе этой религiозной общинѣ, чѣмъ наемный трудъ, гдѣ кромѣ харчей потребовалась бы еще и заработная плата. Кромѣ того, одни убѣждаемые въ святости своего дѣла, другiе, желавшiе рекомендовать себя съ хорошей стороны скиту, гдѣ расчитывали остаться навсегда, работали съ удвоенной энергiей. Тамъ, гдѣ успѣшно исполняли урочную работу эти добровольные труженики, потребовалось бы втрое наемныхъ батраковъ при обыкновенныхъ условiяхъ труда. Впрочемъ, одною изъ главныхъ причинъ особенной проявлявшейся въ этомъ отношенiи дѣятельности была здоровая и сытная пища. Сытый работникъ, потребляющiй притомъ не тяжелую и неудобоваримую пищу (можно, пожалуй, обмануть желудокъ и сосновой корою, чтò дѣлаетъ сѣверный крестьянинъ — и нерѣдко) работаетъ вдвое противъ голоднаго. Этотъ экономическiй расчетъ не мѣшало бы принять къ свѣдѣнiю многимъ сберегающимъ на харчѣ своихъ рабочихъ грошъ и потому теряющимъ на ихъ работѣ — рубль.

Сами «иноки древняго благочестiя" не ѣли мяса*) вовсе, замѣняя его рыбой; зато шатуны, прiютившiеся къ общинѣ въ качествѣ временныхъ ея работниковъ или пока еще непризнанныхъ членовъ, вдоволь ѣли мяса и солонины. Птица тоже не за рѣдкость считалась за мipcкoй трапезой скита. Иноки, кто по ловчѣй да по искуснѣй, умѣли даже добывать и водку, чаще норвежскiй ромъ — какими путями Господь ихъ вѣдаетъ. Впрочемъ, это излишество строго преслѣдовалось влiятeльными старцами, нещадившими у себя завѣдомыхъ пьяницъ.

Парни, разсыпавшiеся въ кустарникѣ, настигли дѣвушекъ, тогда какъ послѣднiя уже успѣли одѣться. Впрочемъ, это не помѣшало обмѣну взаимныхъ любезностей общеизвѣстнаго характера, не обходившихся безъ полновѣсныхъ затрещинъ и щипковъ.

Спустя нѣсколько минутъ все разбилось на пары.

Грибы росли въ понизьяхъ, за ними приходилось наклоняться, собирать ихъ припадая къ землѣ и вѣтви кустарника скоро совершенно укрыли отъ посторонняго взгляда счастливыхъ бѣлицъ съ шатунами. Кто бы посмотрѣлъ теперь на этотъ зеленѣющiй берегъ, тотъ нашелъ бы его безжизненнымъ, беззвучнымъ.

И какъ бы ошибся онъ!

Какая здоровая жизнь ключемъ била подъ этимъ обманчиво неподвижнымъ зеленымъ покровомъ березняка!..

ВНД.

(Продолженiе будетъ).

 

_______

 

МОСКОВСКIЯ ЗАМѢТКИ.

 

Въ воскресенье (25 февраля) московское общество любителей русской словесности имѣло свое публичное годовое засѣданiе, посвященное памяти трехъ недавно умершихъ дѣятелей русской науки — АѲГильфердинга, ВИДаля и КИНевоструева. Мы ожидали, что мѣстъ недостанетъ въ необыкновенно большой залѣ университетской библiотеки для московской публики, которая выразила бы свое глубокое почтенiе къ памяти указанныхъ дѣятелей своимъ присутствiемъ въ засѣданiи; оказалось нѣсколько иначе: по крайней мѣрѣ четвертая часть залы оставалась свободною! Невольно вспоминаются прежнiя публичныя засѣданiя общества, когда лучшiе изъ нашихъ писателей считали лестнымъ прочитывать свои лучшiя произведенiя, прежде чѣмъ они появятся въ печати, въ этихъ засѣданiяхъ; въ ту пору зала переполнялась посѣтителями; въ ту пору — впрочемъ, въ ту пору «души не убывало" въ русскомъ обществѣ! Быть можетъ потому и авторы чувствовали себя привольнѣе; ихъ дѣятельность не малилась; творчество не блекло, не принуждено было едваедва питаться на какой то изсыхающей и каменѣющей общественной почвѣ, какъ, наоборотъ, теперь... 3acѣдaнie 25 февраля было открыто рѣчью предсѣдателя общества ИСАксакова; указавъ въ общихъ чepтaхъ значенiе трехъ покойныхъ дѣятелей, какъ посвящавшихъ свои глубоко, разносторонне образованныя силы на пользу русскаго и славянскаго самосознанiя, онъ обратилъ особенное вниманiе на примѣрную энергiю, съ которою они, не слабѣя, никогда не падая духомъ, трудились; Гильфердингъ и Даль, быть можетъ, благодаря своему нерусскому происхожденiю, явили въ себѣ такой поучительный примѣръ неугомонной дѣятельности; извѣстно, что Даль былъ датчанинъ, а Гильфердингъ по своему прадѣду происходилъ изъ Германiи; но не общая же повальная русская болѣзнь надѣяться лишь на даровитость силъ: онѣде и бѣзъ труда вывезутъ; и безъ труда упорнаго, cтpoгaгo, медленнаго можно одолѣть чтó угодно лишь paзмaхомъ удалой русской силы! По крайней мѣрѣ примѣръ покойнаго Невоструева доказываетъ въ ряду немногихъ, впрочемъ, подобныхъ, что русская духовная сила способна къ громадному труду, который считался бы святымъ и постояннымъ долгомъ, неуклонно и непрерывно выполняемымъ. Въ заключенiе своей рѣчи предсѣдатель указалъ, что обществу любителей русской словесности всего умѣстнѣе въ настоящее время заниматься разными изданiями преимущественно памятника устнаго народнаго творчества, что общество и выполняетъ; своевременная жизнь представляетъ намъ быстрое разложенiе вѣковой старины народнаго быта; множество вновь выростающихъ народныхъ школъ, переводя народъ отъ стихiйной жизни къ сознательной иди хотя полусознательной, вмѣстѣ съ тѣмъ производятъ перемѣну и во вкусахъ, стремленiяхъ, взглядахъ народа. Это законъ неизмѣнный въ историческомъ развитiи. Но особенно дорого въ эту пору подхватывать и сберегать такъ сказать послѣднiе звуки величавой устной поэзiи народа... Затѣмъ, гпредсѣдатель замѣтилъ о недавно изданномъ отъ общества 9–мъ выпускѣ пѣсенъ, собранныхъ ПВКирѣевскимъ (XVIII–й вѣкъ въ русск. историч. пѣсняхъ послѣ Петра I–го); пѣсня «Вечоръ поздно изъ лѣсочку я коровъ домой гнала", помѣщенная тамъ, есть сочиненiе крестьянки подмосковнаго села Кускова, ставшей потомъ графинею Шереметевой (извѣстная Прасковья Ивановна Шереметева), которой обязаны своимъ происхожденiемъ всѣ благотворительныя учрежденiя (и въ наше время носящiя имя Шереметевскихъ); изслѣдованiе редактора сборника ПАБезсонова, приложенное къ этой пѣснѣ (о крестьянкѣграфинѣ), есть прекрасное пocoбie для русскаго художника, который пожелалъ бы создать романсъ изъ русской жизни второй половины XVIII вѣка. Наконецъ гАксаковъ извѣстилъ публику, что приготовляется къ печати послѣднiй Х выпускъ сборника Кирѣевскаго, обнимающiй пѣснями наше столѣтiе, и въ скоромъ времени должный выйти изъ печати 2–й и 3–й томы полнаго собранiя сочиненiй КСАксакова; въ 3–мъ томѣ помѣщена русская грамматика покойнаго.

НАПоповъ, въ своей запискѣ о разнообразной ученой и практической дѣятельности Гильфердинга, посвященной исключительно интересамъ славянскихъ племенъ и русскаго народа, заявилъ подъ конецъ, что желательно бы видѣть скорѣе въ печати всѣ работы покойнаго, въ числѣ которыхъ несомнѣнно должно быть продолженiе общей исторiи славянъ; начало этого труда помѣщено въ «Вѣстникѣ Европы”; и этимъ трудомъ долженъ пополняться тотъ значительный пробѣлъ, который существуетъ въ русской литературѣ о славянахъ. Живѣйшее сочувствiе публики заслужили воспоминанiя ПИМельникова о Далѣ, прочтенныя самимъ авторомъ; послѣднiй замѣтилъ, что онъ въ теченiи послѣднихъ 30 лѣтъ былъ въ тѣснѣйшей дружбѣ съ Далемъ, что Даль возбудилъ его на литературную дѣятельность и «нарекъ" ему псевдонимъ «Андрей Печерскiй”. Мы не можемъ и вполовину воспроизвести всего читаннаго гМельниковымъ, ибо для того потребовалось бы полнумера нашero журнала; мы, слѣдуя примѣру послѣдняго, только отмѣтимъ нѣкоторыя, самыя подходящiя мѣста изъ воспоминанiй. Даль, морякъ, докторъ медицины, потомъ чиновникъ по крестьянскимъ дѣламъ, всю свою жизнь отдалъ на глубокое и обстоятельное изученiе живаго «говоримаго" слова русскаго простолюдина. Онъ такъ негодовалъ на всѣ существующiя русскiя грамматики, что прямо почти отрицалъ ихъ, заявляя, что въ нихъ, какъ въ какiято «латинскiя рамки, скрѣпленныя нѣмецкимъ клеемъ", наши первые грамматисты безсмысленно втиснули громадное богатство народнаго языка, не желая проникнуть въ духъ этого языка, слѣдовательно въ основную духовную сущность русской народности. И вотъ, составитель толковаго словаря, начинавшiй собирать его еще со времени первой молодости, когда былъ мичманомъ, сталь усердно вникать въ самый бытъ простонародья. Онъ это дѣлалъ въ своихъ постоянныхъ разъѣздахъ по Россiи; когда служилъ въ полку, постоянно бесѣдовалъ съ солдатами, собиралъ отъ нихъ матерiалы для словаря. Въ двадцатыхъ годахъ матерiалъ словарный у него такъ возросъ, что въ турецкомъ походѣ, гдѣ онъ участвовалъ, кипы его перевозились за авторомъ отдѣльно на верблюдѣ. Въ одну изъ стычекъ съ турками верблюдъ попался въ плѣнъ! Даль готовъ былъ помѣшаться отъ горя. Но русскiе казаки отбили этого филологическаго верблюда и спасли сокровище русскаго народа, русскаго просвѣщенiя! Не въ примѣръ простодушнымъ и уже вовсе необразованнымъ казакамъ поступала pocciйская интеллигенцiя относительно Даля: когда вышли его первыя «Сказки казака Луганскаго" (столь восхитившiя Далевскаго друга, нашего генiальнаго Пушкина, благодаря этимъ сказкамъ написавшаго свою превосходную сказку «О рыбакѣ и рыбкѣ"), было найдено, что сказки грязны!.. Затѣмъ автора постигла было суровая кара за то, что онъ заставилъ чорта въ одной изъ сказокъ попасть въ солдатскую службу, а потомъ бѣжать изъ нея... Этоде пропаганда дезертирства! И только благодаря заступничеству своего друга, поэта Жуковскаго, и потомъ самого императора Николая Павловича, Даль избавился отъ кары, которой желали для него иные интеллигентные благопрiятели! Извѣстно также, что Даль составилъ великолѣпный сборникъ пословицъ русскаго народа (читателямъ моихъ предыдущихъ замѣтокъ извѣстно, что послѣднiя даже въ остъиндскихъ народныхъ школахъ популярны); онъ представилъ свой сборникъ въ с.–петербургскую академiю наукъ, чтобы она издала послѣднiй; но вотъ нѣкiй членъ сей академiи, Кочетовъ, даетъ отзывъ о сборникѣ, какъ чтенiи безнравственномъ! Конечно, Даль не унижая себя спорами, взялъ сборникъ назадъ и лишь лѣтъ черезъ 6 послѣ знаменитаго петербургскаго отзыва нашелъ средства издать его въ Москвѣ... Наконецъ, благодаря содѣйствiю московскаго общества любителей русской словесности, Даль, могъ издавать и свой толковый словарь живаго великорусскаго языка. Появился на свѣтъ словарь этотъ, и что же? Русская литература не съумѣла почтить его обстоятельнымъ сочувственнымъ разборомъ; московскiй университетъ лишь поднесъ Далю дипломъ на званiе почетнаго члена, — затѣмъ лишь дерптскiй университетъ почтилъ скромною денежною премiей съ дипломомъ на латинскомъ языкѣ великiй трудъ Даля. Такъ встрѣчала и почитала русская интеллигенцiя труды иноземца, который слился съ русскимъ народомъ и мыслью и чувствомъ и подъ конецъ жизни вѣрою, принявъ православiе, который самъ говорилъ при жизни: «бывши еще мичманомъ, вступиль я разъ на берегъ своей родины, Данiи, и почувствовалъ, что ничего общаго у меня съ нею нѣтъ, что я всей душой, всѣмъ сердцемъ уже принадлежу русскому народу"... Слова глубокопоучительныя для дряблаго большинства и громаднаго большинства россiйской интеллигенцiи современной: стало быть есть много великаго, много духовной мощи и красоты въ глубинахъ русской народности, если послѣдняя сладила орусить умнаго и образованнаго иноземца! Стало быть, есть возрощающая и воспитывающая сила въ ней тѣмъ болѣе для объиноземившихся русскихъ людей, лишь бы они пожелали черпать ceбѣ эту силу изъ ея цѣлые вѣка неизсякающаго родника...

На пользу этой же народности щедро тратилъ свои духовныя и физическiя силы покойный Невоструевъ. Изъ записки о его дѣятельности, составленной и прочтенной ЕВБарсовымъ, мы узнали, что еще съ молодыхъ лѣтъ Невоструевъ привыкъ смотрѣть на жизнь, какъ на непрерывный трудъ въ томъ или другомъ видѣ. Этотъ, такъ сказать, архивный дѣятель, этотъ усерднѣйшiй разбиратель древнерусскихъ рукописей, считаемыхъ большинствомъ за «хламъ", былъ самый возвышенный идеалистъ и философъ. Онъ горячо вѣрилъ, что лишь русскiе, самостоятельные и ясно сознанные идеалы могутъ руководить историческимъ развитiемъ Руси на благо общества и народа. И вотъ онъ всѣ годы своей истинно трудовой жизни въ Москвѣ съ неумолкающей энергiей работалъ что называется — «не досыпая — и не доѣдая", надъ выясненiемъ прошлаго Руси, какъ оно выражалось въ многочисленныхъ памятникахъ древнерусской письменности. Никакихъ корыстныхъ расчетовъ и честолюбивыхъ видовъ не имѣлъ онъ, да ничего въ этомъ родѣ и не получалъ. Его описанiе рукописей синодальной библiотеки есть трудъ многоцѣнный для русскаго историка. Но Невоструевъ отличался еще самымъ основательнымъ и разностороннимъ общимъ образованiемъ: между тѣмъ всѣ сокровища западноевропейской науки и литературы не могли объиноземить его нравственно. Его послѣднее археологическое изслѣдованie, приготовленное для археологическаго съѣзда (по поводу раскопокъ и находокъ около Елабуги), поразило знатоковъ глубиною и разносторонностью учености и стоитъ на самомъ возвышенномъ уровнѣ современной европейской науки по признанiю самой петербургской академiи наукъ. Но какъ была обставлена жизнь Невоструева? Сперва онъ получалъ жалованья 500 р. въ годъ, потомъ 700; самъ на имѣя никакихъ другихъ матерiальныхъ средствъ, онъ принужденъ былъ кромѣ того жить въ сырой и затхлой каморкѣ Чудова московскаго монастыря. Воздухъ кельи разрушительно дѣйствовалъ на его физическое здоровье. Въ послѣднее лѣто своей жизни онъ былъ увезенъ московскимъ коммерсантомъ АИХлудовымъ на дачу послѣдняго. Самъ онъ съ дѣтской радостью говорилъ, какъ животворно подѣйствовала дачная жизнь, около рѣки, вблизи свѣжей и чистой рощи, на его здоровье; но кончился срокъ такой жизни: и вотъ въ Чудовскомъ монастырѣ не хотѣли на осень и зиму дать ему другую, сухую и хорошую, квартиру; изъ прежней же квартиры, переступя больницу, онъ скоро перешелъ въ могилу...

Даль и Невоструевъ вполнѣ принадлежали Москвѣ по своей послѣдней жизни и по своей главной дѣятельности; слѣдовательно они, — чтò и выходитъ изъ смысла послѣдней, вполнѣ принадлежали русскому народу. Гильфердингъ тоже воспитался въ Москвѣ; воспитался подъ влiянiемъ АСХомякова, Киреевскихъ и КАксакова въ духѣ самоотверженной преданности народу и отечеству. Въ Петербургъ онъ ушелъ служить по крестьянскимъ дѣламъ и работалъ въ этнографическомъ обществѣ, полный вѣры въ духовную силу русской народности. Онъ и погибъ среди народа, толкаясь на баркѣ, межь страдальцевъ русской земли рабочихъ, принужденныхъ «слагать свою молодецкую головушку" отъ холода, голода, тифа и прочихъ теперешнихъ бичей нашего русскаго сѣвера. Печальна подобная смерть общественнаго дѣятеля, какъ утрата; но она и героична въ высокомъ, христiанскомъ смыслѣ этого опредѣленiя.

Читатель видитъ, что далеко не безпечальна жизнь русскихъ общественныхъ дѣятелей, которые дѣлаютъ народное дѣло ради самаго дѣла. Тѣмъ выше и чище память такихъ дѣятелей. Мы скажемъ, что можно бы довольно указать примѣровь русской Self–help, но русская литература мало внимательна къ родной нивѣ. Время, конечно, будетъ, когда подобная невнимательность измѣнится. Но не позорно ли до сихъ поръ не наступить этому лучшему времени? Какъ укоризненны воспоминанiя о безкорыстныхъ истинно русскихъ труженикахъ должны быть въ нашу пору, когда промышленный, какой то ростовщическiй духъ проникаетъ во всѣ сферы жизни... Правда, столь долго и незаконно попиравшiеся экономическiе интересы возымѣли наконецъ вѣсъ въ послѣдней; но въ современной общественной погонѣ за ними рѣдкорѣдко встрѣтится личная энергическая забота о пользѣ общей; эта забота всего болѣе направлена къ удовлетворенiю личнаго же, безмѣрнаго и необузданнаго, своекорыстiя. Тяжело это время шатанiя нравственныхъ началъ и забвенiя исторической всенародной пользы!

А сколько всюду на Руси, въ ея селахъ, городахъ, столицахъ, теперь требуется личной честной службы во всѣхъ сферахъ жизни духовной и практической!... Впрочемъ, перейду къ передачѣ нѣсколькихъ послѣднихъ извѣстiй изъ московскаго быта. Недавно московская «Медицинская газета" опубликовала возмутительныя извѣстiя о московской Преображенской больницѣ умалишенныхъ. Въ прошломъ году умерло около пятой части всѣхъ лечившихся въ ней, а выздоровѣла лишь седьмая часть. Оказывается (только теперь!), что больница выстроена на болотномъ низкомъ мѣстѣ, что одинъ изъ садовъ ея сыръ, что помѣщенiе годится не на 411 человѣкъ, которыя въ ней живутъ, а развѣ лишь на половину этого числа, что кромѣ смирительныхъ рубашекъ никакихъ приспособленiй въ больницѣ не имѣется, что грязь, духота въ больницѣ страшныя, что наконецъ прислуги мало и набрана коекакая. Не желали бы мы попасть злостновеселому «петербургскому провинцiалу" именно въ такую больницу; быть можетъ при «Отечественныхъ Запискахъ" устроенъ подобный образцовый домъ, когда повинцiалъ даже дневникъ можетъ писать въ немъ для помянутаго журнала!.. Въ московскомъ домѣ умалишенныхъ не распишешься: «комнаты этого лечебнаго заведенiя, пo заведенному порядку, или вовсе не освѣщаются, или освѣщаются только сальными свѣчами, которыя не всѣмъ, конечно, можно довѣрять, а потому многимъ изъ больныхъ приходится иногда зимою проводить въ темнотѣ по 18 часовъ въ сутки... Послѣ подобныхъ извѣстiй всякое злое слово кажется безсильнымъ, чтобы выразить все впечатлѣнiе отъ этихъ извѣстiй; приходится лишь глупо развести руками да вытаращить глаза, безцѣльно устремивъ ихъ въ пространство*).. Быть можетъ, пока, за недостаткомъ помѣщенiя въ Преображенской больницѣ и благодаря ея плохому устройству, значительная доля русскаго безумiя гуляетъ на волѣ по Москвѣ! Вотъ, читатели, теперь великiй постъ: публика вынуждена думать, что опера и драматическiй театръ суть смертногрѣховныя развлеченiя, потому что Малый и Большой театръ закрыты. Между тѣмъ знаменитая «Солодовка" (см. въ моихъ замѣткахъ «Гражданина"  4–й) открыта. Истинно великопостный театръ! Оффенбахъ, Лекокъ, Герве и тп. авторымузыканты болѣе благочестивы, чѣмъ Глинка, Даргомыжскiй, Сѣровъ и тд., чѣмъ художники русскiе — Гоголь, Островскiй и тд! И мы слышали, что 25 числа, въ воскресенье, когда шло первое представленiе въ СолодовкѣОрфей въ аду"), зала едва вмѣщала въ себѣ многочисленныхъ посѣтителей, многiе ушли повѣся нось, ибо не могли достать себѣ билетовъ. И такъ французскiя сальности будутъ восхищать извѣстный сортъ московской публики, который, не подумайте, чтобы состоялъ изъ французовъ. Нѣтъ! кровные русаки, кромѣ «оченно мерси" да «бонжуръ за вниманiе" ни аза не разумѣющiе по французски, возлюбили «Солодовку"... Ну, и пусть ихъ! Прискорбно лишь, что русскiй театръ въ опалѣ. Развѣ вотъ вт Болъшомъ театрѣ привлекаютъ много зрителей живыя картины. Такъ, въ прошлое воскресенье, между прочимъ, публикѣ показывалась въ немъ занятная картина: копiя съ Каульбаховской, изображающей судъ инквизицiи; не странноли только, что иныя изъ участвующихъ женскихъ лицъ фигурировали въ этой картинѣ чуть не въ балетныхъ костюмахъ?! Затѣмъ, извѣстно вамъ, читатель, что когда картина открывается, то раздаются соотвѣтственные, большею частью touchant'–ные звуки оркестра... И вотъ при открытiи другой картины — «Рафаэль въ своей мастерской" музыканты начали «отжаривать"... вальсъ Штрауса, въ примѣненiи къ указанному случаю, по нашему мнѣнiю, весьма пошлый! Такова россiйская великопостная эстетика теперь въ Москвѣ. Занимаетъ вниманiе публики «Славянскiй Базаръ", куда на вечера приглашенъ изъ Петербурга нашъ извѣстный разскащикъ ИѲГорбуновъ, да прiѣдетъ петербургскiй же куплетистъ Монаховъ. Затѣмъ, болѣе замѣчательныхъ концертовь предвидится въ Москвѣ немного на этотъ постъ. Остаются пресловутыя Ечкинскiя тройки съ какимито новыми ковчегами, съ суздальской отдѣлкой въ видѣ саней, да трактиры, въ которыхъ съ субботы первой недѣли поста загудѣла опять широкая масляница...

Между тѣмъ, намъ изъ достовѣрнаго источника извѣстно, что новый нашъ гражданскiй губернаторъ, при вступленiи своемъ въ должность, получилъ много разныхъ писемъ, гдѣ выражались просьбы: нельзяли какъ сократить буйство иныхъ московскихъ трактировъ; въ одномъ анонимномъ письмѣ предлагалось генералу Дурново даже взять на себя роль Гарудъаль Рашида и внезапно, переодѣтому, посѣтить съ задняго крыльца одинъ изъ трактировъ на Пятницкой улицѣ, за Москворѣцкимъ мостомъ. Конечно, всѣ эти составители писемъ въ своей наивности не вѣдали къ кому обратиться, ибо за городскимъ благочинiемъ обязана наблюдать полицiя. Но обращенiе къ новому лицу знаменательно: стало быть извѣрились москвичи, заинтересованные въ благообразiи московской жизни, въ существующiе до сихъ поръ городскiе порядки! Когда же наступятъ лучшiе? Относительно лучшихъ пожеланiй для города хороша иной разъ городская дума; къ нѣкоему якобы изъ начальствъ оной недавно одно очень почтенное въ Москвѣ лицо отправилось хлопотать въ пользу возможныхъ акцизный облегченiй для народной кухни и чайной (о ней мои читатели знаютъ); якобы начальство не было захвачено дома помянутымъ лицомъ; послѣднее оставило записку, гдѣ изъяснялась вся польза кухоньчайныхъ для рабочихъ, о благосостоянiи которыхъ и городъ заявлялъ свое намѣренiе заботиться на этотъ годъ; заявлялось, что пониженiю акциза даетъ возможность открывать болѣе подобныхъ заведенiй, а послѣднiя тогда успѣшно могутъ конкуррировать съ кабаками и харчевнями, гдѣ народъ пропивается на сивухѣ. Что же якобы начальство? Не пикнуло; не удостоило даже помянутое лицо (отъ котораго мы лично и слышали всю исторiю) какойлибо хотя съ отказомъ отвѣтной запиской. Стоитъ, молъ, заниматься такими пустяками!!.. Кстати: одинъ москвичъ, НАЛьвовъ, готовится открыть еще кухню съ чайной близъ Сухаревой башни, гдѣ бываетъ большое стеченiе рабочаго люда. Но сколько дума тормозитъ открытiе большаго числа такихъ полезнѣйшихъ учрежденiй?...

Какъ извѣстно, въ библiотечной залѣ московскаго университета былъ отпразднованъ четырехсотлѣтнiй юбилей Коперника. Публики опятьтаки собралось на это торжество не такъ много, какъ слѣдовало бы ожидать… Читалъ здѣсь гВейнбергъ свой разборъ мнѣнiй о происхожденiи нацiональномъ Коперника. Конечно, выходитъ, что онъ славянинъ. Особенно завлекъ слушавшихъ профессоръ Бредихинъ своей живой импровизированной рѣчью о мiровыхъ заслугахъ Коперника (замѣтимъ, что въ музеѣ прикладныхъ знанiй гБредихинъ восторгаетъ теперь слушателей своими популярными разсказами изъ астрономiи). Затѣмъ МППогодинъ прочелъ присланное НВБергомъ изъ Варшавы стихотворенiе въ честь Коперника, заканчивающееся тѣмъ, что слава послѣдняго тогда исчезнетъ, когда «испепелившись рухнетъ съ небесъ послѣдняя звѣзда"… Замеѣтимъ, что общество распространенiя полезныхъ книгъ печатаетъ прекрасную, популярно, но по источникамъ составленную бiографiю Коперника. Обращаемъ вниманiе читателей на поэтическипрелестную дѣтскую книгу, изданную на дняхъ тѣмъ же обществомъ и написанную Евгенiею Туръ, подъ заглавiемъ «Хрустальное сердце”, еще не имѣющiе появиться въ свѣтъ на этой недѣлѣ и случайно прочитанные нами еще въ рукописяхъ, прекрасные разсказы для дѣтскаго и народнаго чтенiя: гжи Толычевой «Благовѣщенiе" и покойнаго АСХомякова: «Царь Ѳеодоръ Ивановичъ".

Москвичъ.

 

________

 

ОЧЕРКЪ ДѢЯТЕЛЬНОСТИ МОСКОВСКОЙ ДУМЫ ОТЪ 1863 ГОДА ДО НАСТОЯЩАГО ВРЕМЕНИ.

 

(Окончанiе).

 

Существующими узаконенiями на обязанность города возложено выдавать квартирныя деньги военнымъ чинамъ, командированнымъ въ Москву по дѣламъ службы и раненнымъ, проживающимъ въ Москвѣ, на излеченiе, или же снабжать этихъ лицъ квартирами. Общая дума еще въ 1863 г. обратила вниманiе на значительные расходы Москвы по этому предмету и на многiя неправильности въ размѣрахъ этихъ денегъ различнымъ чинамъ (такъ напр. полному генералу выдавалось по 2,000 р. вмѣсто 857 р. 14 к.), а съ'976  äðóãîé стороны поручила распорядительной думѣ осмотрѣть отведенныя квартиры въ натурѣ, и на будущее время соразмѣрять ихъ съ дѣйствительною потребностью; эта послѣдняя мѣра выполнена только при капитальной перестройкѣ Хамовническихъ казармъ, въ остальныхъ же пока офицеры занимаютъ прежнiя квартиры, часто далеко превосходящiя самыя взыскательныя требованiя по числу и размѣру комнатъ. Квартирная повинность обходилась городу въ 1863 г. — 72,062 р. 19 к., затѣмъ размѣръ ея уменьшился до 65,000 и сохранился такъ до 1870 г.; затѣмъ на этотъ же предметъ израсходовано было въ 1870 г. 48.224 р. 81 к. и въ 1871 — 42,511 р. 70 к. Причины уменьшенiя расходовъ были слѣдующiя: во первыхъ по Высочайшему повелѣнiю 11 дек. 1867 г. назначены были квартирныя деньги отъ города только тѣмъ раненнымъ, для которыхъ пребыванiе въ Москвѣ признано будетъ безусловно необходимымъ для ихъ излеченiя, вслѣдствiе чего число такихъ лицъ значительно уменьшилось; во вторыхъ, со введенiя военныхъ окружныхъ управленiй, дѣйствiя которыхъ распространяются на 12 губернiй, окружающихъ Московскую, дума признала себя невправѣ выдавать квартирныя деньги прикомандированнымъ къ нимъ офицерамъ, а равно и нанимать для этихъ управленiй помѣщенiя, продолжая наемъ такихъ помѣщенiй для мѣстныхъ военныхъ управленiй. Кромѣ того, дума стала требовать возврата отъ казны всѣхъ неправильно отпущенныхъ чинамъ окружныхъ управленiй квартирныхъ денегъ и съ 1868 г. по 1870 включительно получила въ возвратъ — 77.986 р. 23 к.; оставалось еще получить до 56.479 р., но по всѣмъ вѣроятiямъ — городъ ихъ не получитъ, такъ какъ въ 1872 г. государственный совѣтъ призналъ для города обязательнымъ содержанiе и окружныхъ управленiй и выдачу квартирныхъ денегъ прикомандированнымъ къ намъ лицамъ, такъ что весьма вѣроятно, что послѣ девятилѣтней переписки и трудовъ дума будетъ поставлена въ тоже положенiе, въ которомъ находилась въ 1863 г. Если припомнить, что городъ тратилъ, среднимъ числомъ за прошлыелѣтъ, на содержанiе казармъ 27.416 р., на исправленiе ихъ — 58.156 р., на ремонтъ 36.238 р., на содержанiе комендантскаго управленiя — 12,873 р. и на квартирную повинность — 62,654 р., а всего 197.337 р., — то нельзя не признать, что содержанiю войскъ, ихъ управленiй и военныхъ чиновъ до крайности обременительны для города, тѣмъ болѣе, что они составляютъ часть рѣшительно отъ него не зависящую и вовсе до него не касающуюся, а между тѣмъ поглощающую 10% всѣхъ его доходовъ…

На обязанности города лежитъ содержанiе двухъ городскихъ больницъ, постоянной и временной, врачебнополицейскаго управленiя съ состоящимъ при немъ сифилитическимъ отдѣленiемъ, больницъ для чернорабочихъ, а также пособiе нѣкоторымъ благотворительнымъ заведенiямъ, состоящимъ въ вѣдѣнiи постороннихъ вѣдомствъ. Постоянная городская больница, существованiе которой основано на штатѣ 1833 г., находится подъ попечительствомъ московскаго генералъгубернатора, въ рукахъ котораго, вмѣстѣ съ главнымъ докторомъ и смотрителемъ больницы, сосредоточено все управленiе этого заведенiя; тѣмъ же положенiемъ 1833 г. содержанiе больницы опредѣлено въ 51,844 р. 19 к., которые и отпускались городомъ въ непосредственное распоряженiе больничнаго управленiя, вполнѣ независимое отъ городскаго управленiя и не обязанное передъ послѣднимъ никакой отчетностiю. Общая дума еще въ 1864 г. замѣтила ненормальность такихъ отношенiй и возбудила ходатайство о передачѣ больницы въ вѣдѣнiе города, а между тѣмъ поручила особой коммиссiи составить полный и подробный уставъ больницы, съ опредѣленiемъ отношенiй больницы къ городскому управленiю и всѣхъ расходовъ по ея содержанiю. Проектъ устава былъ составленъ и утвержденъ думою лишь въ 1866 г. и состоитъ, въ главныхъ чертахъ, въ слѣдующемъ: больница, содержащаяся на средства города, предназначена для леченiя въ ней безплатно городскихъ обывателей. Управленiе больницы возлагается на совѣтъ, состоящiй изъпопечителей по избранiю общей думы, и главнаго врача больницы, причемъ на обязанности попечителей лежитъ вся хозяйственная и счетная часть управленiя, а на главномъ врачѣ — вся медицинская часть его. Штатные врачи, ихъ помощники и фармацевты замѣщаются по конкурсу. На обязанности думы лежитъ контроль больничнаго управленiя, обревизованie годовыхъ отчетовъ и самой больницы черезъ особую коммиссiю. Проектомъ штата число кроватей оставлено прежнее, 450, съ отпускомъ на содержанie каждой по 160 руб. (вмѣсто прежнихъ 115 руб.) и опредѣлены лишь оклады служащимъ; сумма же на содержанiе больныхъ должна быть ежегодно опредѣляема думою по составленнымъ больницею смѣтамъ. Проектъ этотъ еще въ 1867 г. былъ представленъ на утвержденiе правительства, но утвержденiе это ожидается еще и теперь. При этомъ дума оставила безъ измѣненiя два отдѣленiя больницы: акинфовскiя палаты на 18 безплатныхъ коекъ, содержимыхъ на проценты съ пожертвованнаго гАкинфовымъ капитала въ 57,143 р. и домъ призрѣнiя неизлечимобольныхъ и увѣчныхъ гГолохвастова, также содержимый на счетъ пожертвованнаго въ 1840 г. капитала въ 92,000 руб. Между тѣмъ въ 1862 г. почетный попечитель больницъ просилъ думу увеличить содержанiе ея, оказавшееся крайне недостаточнымъ, увеличить по крайней мѣрѣ отопленiе ея и прибавить 50 новыхъ коекъ къ числу прежде существовавшихъ безплатныхъ коекъ. Не находя справедливымъ усилить одну только статью больничнаго бюджета до вступленiя своего въ завѣдыванiе больницей, общая дума положила начать съ 1869 г. отпускъ суммы на содержанiе 450 коекъ въ проектированномъ размѣрѣ 160 руб. на каждую, не дожидаясь утвержденiя новаго устава больницы, но съ тѣмъ, чтобы всѣ мocковcкie обыватели имѣли право на безплатное леченiе и чтобы всѣ спецiальныя средства больницы (проценты съ акинфовскаго капитала, плата за леченье и доходъ съ принадлежащихъ больницѣ земель), а также остатки отъ отпускаемыхъ городомъ 72,000 руб. были представляемы въ думу по окончанiю года, вмѣстѣ съ отчетомъ больницы. Отпускъ суммъ на этихъ условiяхъ начался съмарта 1869 г. и продолжается до сихъ поръ.

Временная городская больница обязана своимъ существованiемъ случайности появленiя въ Москвѣ въ 1866 г. тифозной эпидемiи. Дума, въ виду развитiя эпидемiи, положила немедленно открыть больницу на 250 коекъ, въ зданiи бывшихъ Титовскихъ казармъ, ввѣривъ главное попечительство надъ нею городскому головѣ, а управленiе и устройство избранному попечителю, князю ДМГолицину. Въ iюнѣ того же года дума нашла нужнымъ продолжить существованie этой больницы на осень и зиму 1866 г., а затѣмъ, послѣдующими nocтанавленiями обратила ее въ постоянную, предназначенную для леченiя московскихъ обывателей отъ болезней всякаго рода; кромѣ того, съ 1867 г. при больницѣ открыто было отдѣленie для приходящихъ больныхъ. Содержанiе больницы въ первый годъ ея открытiя, считая въ томъ числѣ и расходы по приспособленiю помѣщенiя и обзаведенiя, обошлось въ 61,346 р. 43 к., затѣмъ въ 1867 и 1868 г. стоило по 38,370.000 въ годъ и наконецъ съ 1869 г. вносится на этотъ предметъ въ городскiя смѣты по 43,682 р. 85 к., согласно сдѣланному гпопечителемъ исчисленiю, одобренному думой.

При переходѣ постоянной городской больницы въ полное распоряженiе города, предположено соединить ее съ временной больницей, и если это предположенiе осуществится, какъ надобно полагать — городская больница будетъ первое изъ этого рода учрежденiй, которое поступитъ въ полное и непосредственное распоряженiе городскаго общества.

Всѣ отношенiя города къ врачебнополицейскому комитету и отдѣленiю больницы для чернорабочихъ ограничиваются отпуском на ихъ еодержанiе 26,423 р. 05 коп. и размѣръ этой суммы остался безъ измѣненiя до 1871 г. включительно, затѣмъ дума не имѣетъ рѣшительно никакихъ свѣдѣнiй о состояiи и содержанiи этой больницы: все это вѣдомо лишь попечительному совѣту заведенiй общественнаго призрѣнiя въ Москвѣ. И здѣсь, слѣдовательно, городское управленiе не болѣе какъ кассиръ посторонняго и неподчиненнаго ему учрежденiя!

Точно также изменились расходы города и по содержанiю благотворительныхъ заведенiй, находящихся въ вѣдѣнiи постороннихъ вѣдомствъ, и дума съ 1863 г. по прежнему продолжаетъ ежегодно отпускать попечительному совѣту общественнаго призрѣнiя на содержанiе Екатерининской больницы 8,971 р. 42 к., Преображенской — 8,170 р. 811/2 к., сиротскаго дома — 4,742 р. 85 к. и Екатерининской богадѣльни 13,468 р. 57 к. Относительно же смирительнаго дома послѣдовала съ 1868 г. перемѣна и вмѣсто отсылаемыхъ прежде въ распоряженiе совѣта 3,125 р. 71 к., городъ сталъ выдавать 7,235 р. казнѣ и около 10,000 управленiю дома на отопленiе и освѣщенie, причемъ размѣръ послѣдняго отпуска опредѣлялся самимъ управленiемъ. Сверхъ того городъ тратилъ неизмѣнно съ 1863 г. на заведенiя приказа общественнаго призрѣнiя по 10,800 руб. и на содержaнie инспектора больницъ гражданскаго вѣдомства по 1,000 руб., такъ что на благотворительныя заведенiя постороннихъ вѣдомствъ Москва расходовала съ 1863 г. около 60,000 ежегодно, те. вдвое болѣе чѣмъ на содержанiе учебныхъ заведенiи до 1870 г. и въ 11/2 раза болѣе расходовъ на учебную часть за послѣднiе два года. Нужно притомъ помнить, что расходъ этотъ безусловный и городское управленiе не имѣетъ никакихъ свѣдѣнiй о необходимости или неудовлетворительности этихъ суммъ, не имѣетъ ни малѣйшаго участiя въ ихъ распредѣленiи.

Вообще, содержанiе больницъ, врачебнаго комитета и благотворительныхъ заведенiй стоило городу въ 1863 и 1864 г. — по 128,546 р. 62 к., и теперь почти что удвоилось и обошлось въ 1871 г. 204,195 р. 15 к., те. около 10% всѣхъ городскихъ доходовъ.

Водопроводы, какъ и прочiя сооруженiя въ Москвѣ, находились въ вѣдѣнiи правленiя IV округа путей сообщенiя, которому городъ отпускалъ только суммы на содержанiе какъ самыхъ водопроводовъ, такъ и управленiе ими, по исчисленiямъ сдѣланнымъ IV округомъ. До 1867 г. расходы производились лишь на одинъ только Мытищинскiй водопроводъ, среднимъ числомъ по 64,415 р. въ годъ. Между тѣмъ въ городѣ чувствовался большой недостатокъ въ водѣ, такъ что нѣкоторыя мѣстности должны были довольствоваться водой изъ рѣки или колодцевъ; кромѣ того и при большихъ пожарахъ команды часто не могли дѣйствовать успѣшно по недостатку воды въ близкихъ отъ пожаровъ частяхъ города. Поэтому правленie въ 1866 г. предложило думѣ воспользоваться обильными ключами, находящимися, по его изысканiямъ, на Ходынскомъ полѣ, весьма недалеко отъ города. Предложенiе это было принято общею думою, которая расчитывала воспользоваться устройством новаго водопровода, чтобы снабдить водою мѣстности, еще непользовавшiяся ею изъ общественнаго водопровода. Работы по устройству дополнительнаго водоснабженiя начались въ 1867 г, водопроводъ, хотя и неоконченный, открыть бытьавгуста 1870 г. и на его постройку израсходовано было 89,500 руб.; кромѣ того содержанiе его обошлось въ 1870 г. въ 10,815 р. и въ 1871 г. въ 25,000 руб, вслѣдствiе чего расходы города по водоснабженiю вообще увеличились за послѣднiе два года и достигли въ 1871 г. 73,084 р 16 к. Хотя ходынскiй водопроводъ и далъ именно то количество воды, которое было опредѣлено предварительнымъ измѣренiемъ до его постройки отъ 270 до 300,000 ведеръ въ сутки, однако количество воды, доставляемое московскими водопроводами, далеко еще не достигло тѣхъ размѣровъ, какie могли бы удовлетворить хоть самонужнѣйшимъ потребностямъ города. Къ тому же и общая дума была причиной тому, что до сихъ поръ еще многiя мѣстности не имѣютъ хорошей воды: согласившись было на проектъ правленiя IV округа о распространенiи сѣти водопроводовъ, дума ассигновала на это до 50,000 руб., а затѣмъ, какъ бы спохватившись, нашла нужнымъ снова пересмотрѣть въ особой коммиссiи, ну — а это всегда требуетъ очень продолжительнаго времени, какъ доказалъ опытъ…

Въ началѣ 1871 г. состоялось Высочайшее повелѣнiе о передачѣ водопроводовъ въ вѣдѣнiе города. Какъ то будетъ хозяйничать городъ на будущее время по водоснабженiю Москвы — пока неизвѣстно, но городское управленiе во всякомъ случаѣ сдѣлало уже ошибку, не воспользовавшись указанiями одного спецiалиста по этой части — гГеноха. Въ бытность свою въ Москвѣ этотъ господинъ, извѣстный въ Германiи по устройству водопроводовъ во многихъ большихъ городахъ, осматривалъ Мытищинскiй водопроводъ и указалъ на него, въ письмѣ къ князю Черкаскому, какъ на самый вѣрный и обильный источникъ воды; главная же причина, почему этотъ водопроводъ даетъ городу лишь 300,000 ведеръ, заключается, по его мнѣнiю, въ томъ, что часть ключей истекаетъ въ торфяное болото и рѣчку Яузу; если же перехватить воду изъ нихъ нѣсколько выше, то тѣже ключи могутъ дать городу болѣе миллiона ведеръ воды въ сутки. Если эта цифра и преувеличена, то во всякомъ случаѣ мысль гГеноха вѣрна, что подтвердилъ и начальникъ Мытищинскаго водопровода, спецiально ознакомившiйся съ нимъ въ теченiи нѣсколькихъ лѣтъ и предполагавшiй весьма возможнымъ получить изъ него отъ 21/2 дот. ведеръ въ сутки, то есть въразъ болѣе, чѣмъ сколько онъ даетъ теперь. Конечно, довѣриться отдѣльной личности въ такомъ важномъ дѣлѣ — болѣе чѣмъ безразсудно; но самая важность его моглабы заставить думу отнестись болѣе сочувственно къ этому вопросу, обратиться къ другимъ спецiалистамъ а тогда уже, быть можетъ, рѣшиться на усиленiе водоснабженiя изъ Мытищинскихъ ключей. Это избавило бы городъ отъ неудобства получать воду изъ двухъ совершенно разнохарактерныхъ источниковъ, изъ которыхъ одинъ (Ходынскiй) даетъ воду съ значительной примѣсью минеральныхъ солей и вдобавокъ мутную въ дождливое время, такъ какъ дождевая вода просачивается сквозь грунтъ поля до самыхъ ключей.

Но о Ходынскомъ водопроводѣ говорить уже нечего: постройка его окончена; онъ доставляетъ воду все же годную для питья и въ томъ именно количествѣ, которое было измѣрено до начала работъ въ 1868 г.; слѣдовательно въ этомъ случаѣ городъ, затрачивая 89,000, зналъ напередъ, на что онъ ихъ тратитъ, да и самыя работы ввѣрилъ не одному лицу, а цѣлому учрежденiю — правленiю IV округа, подъ контролемъ министерства путей сообщенiя. За то въ другомъ случаѣ, городское управленiе поступило дiаметрально противоположно, именно по поводу устройства въ Москвѣ артезiанскаго колодца. Имѣя въ виду все туже благую цѣль снабдить городъ достаточнымъ количествомъ воды, — дума приняла въ 1865 г. предложенiе гБабина вырыть въ Мосьвѣ артезiанскiй колодецъ, который, по его мнѣнiю, долженъ былъ имѣть не болѣе 250 саж. глубины, доставлять не менѣе 300,000 ведеръ воды хорошаго качества въ сутки и притомъ съ такимъ сильнымъ притокомъ, что ее можно было бы направить въ любыя части Москвы безъ пособiя водоподъемныхъ машинъ. Коммисiя обратилась къ спецiалистамъ геологамъ (ггГельмерссену, Щуровскому и Ауэрбаху) и получала отъ нихъ отзывы, согласные съ предположенiями гБабина. Этого думѣ было достаточно, чтобы поручить гБабину работы, ассигновать на нихъ 57,000 р. и назначить ему жалованья по двѣ тысячи въ годъ. Начатые въ 1866 г. работы продолжались до iюня 1871 г. успѣшно, и къ этому времени, по отзыву гБабина, вырыто былъ 213 caж. и предполагалось, что если не встрѣтится какихъ либо препятствiй, то къянваря 1872 г. скважина могла бы быть доведена до 240 саж. и до водоносныхъ пластовъ осталось бы только 10 саж. Правда, что ассигнованная думою сумма въ 57,000 была израсходована еще въ 1870 г., что къ 1872 г. расходы по устройству артезiанскаго колодца простирались до 71,000 р. (не считая содержанiя производителя работъ) и что на окончанiе работъ въ 1872 г. съ устройствомъ колодца необходимо было еще 12,000, такъ что «въ случаѣ благопрiятнаго исхода работъ, устройство колодца должно обойтись городу въ 83,000 р.", какъ выразилась финансовая коммиссiя въ докладѣ своемъ о смѣтѣ на 1872 г. Но предположенiямъ коммиссiи не суждено было сбытьсяавгуста 1871 г., гБабинъ заявилъ, что въ производствѣ работъ произошла значительная остановка, вслѣдствiе того, что при подъемѣ инструмента долото засѣло на днѣ скважины. Когда же для извлеченiя его была пущена въ дѣйствiе паровая машина, то одна изъ штангъ разорвалась и весь снарядъ остался въ скважинѣ, а затѣмъ, при извлеченiи его лопнула въ машинѣ балка — и работы остановились; ко всему этому гБабинъ прибавилъ, «что съ его стороны будутъ употреблены все его знанiе и всѣ зависящiя отъ него средства для спасенiя работы, на что еще не потеряна надежда, тѣмъ не менѣе онъ не можетъ представить никакого ручательства, что происшедшая поломка будетъ исправлена непремѣнно". Наконецъ, 2 сентября 1871 г. производитель работъ объяснилъ, что успѣшнаго извлеченiя инструмента онъ предполагаетъ достигнуть «изготовленiемъ новыхъ штангъ  болѣе сильныхъ размѣровъ противъ тѣхъ, которыя употреблялись для обыкновенной работы"; способъ же этотъ онъ считаетъ «единственнымъ и послѣднимъ для спасенiя скважины, и отъ счастливаго или неблагопрiятнаго исхода котораго будетъ зависѣть вся дальнѣйшая участь работъ". И такъ артезiанскiй колодецъ, если онъ когда нибудь и порадуетъ Москву своимъ появленiемъ на свѣтъ Божiй, — будетъ стоить городу не 89,000 а по меньшей мѣрѣ 95,000 такъ какъ 12 т., назначенныхъ на окончательное его устройство, едвали хватить на «спасенiе скважины" — по выраженiю гБабина. Въ настоящее время работы продолжаются и пока на поверхности московской почвы жители города бѣгаютъ и суетятся, благодаря выставкѣ и разнымъ гуляньямъ — гдѣ то далеко подъ этой почвой, на днѣ узкой скважины идетъ отчаянная борьба за существованiе зарытаго туда городскаго капитала, который можетъ или остаться на днѣ ея на вѣчныя времена, или дать Москвѣ — чтò именно, не знаю, да и самъ гБабинъ едвали поручится, чтобы зналъ что либо…

Нѣтъ сомнѣнiя, что артезiанскiй колодецъ съ хорошей и обильной водой — вещь очень хорошая и практичная; нельзя, однако, не замѣтить въ производствѣ работъ по немъ одну маленькую странность. Когда понадобилось городу построить Бородинскiй и затѣмъ Москворецкiй и др. мосты, дума учредила особую коммиссiю, которой поручила слѣдить за работами, свидѣтельствовать ихъ и, такъ сказать, ручаться передъ обществомъ за правильное ихъ производство, несмотря на то, что постройки эти поручены были гСтруве, извѣстному всей Pocciи своими мостовыми сооруженiями; когда же дѣло зашло объ артезiанскомъ колодцѣ, дума поручила его устройство гБабину, быть можетъ и весьма свѣдущему по этой части, но тѣмъ не менѣе не нашла нужнымъ ни контролировать его особой коммиссiей, ни даже свидѣтельствовать его работы, а ограничивалась его лишь донесенiями по этому поводу. Произошло ли это потому, что въ средѣ гггласныхъ не нашлось спецiалистовъ по части артезiанскихъ колодцевъ, или по другой причинѣ — все равно; но жаль, что дума позабыла на этотъ разъ пословицу, что умъ хорошо, — а два лучше; тогда бы лишены были основанiя ходившiе по городу слухи, что вся бѣда произошла отъ того что гБабинъ жилъ на дачѣ въ Сокольникахъ, пока работы происходили въ Москвѣ…

Очищенiе улицъ и площадей отъ сора и снѣга лежитъ на обязанности города лишь въ тѣхъ мѣстностяхъ, которыя примыкаютъ къ городскимъ зданiямъ, и гдѣ городъ обязанъ содержать мостовыя. Въ 1863 г. очистка улицъ стоила 8,414 р. 75 к. и производилась черезъ полицiю; затѣмъ дума попробовала производить ее хозяйственнымъ способомъ и наконецъ, съ 1866 г. нашла болѣе выгоднымъ отдавать эту работу съ торговъ, расходуя на этотъ предметъ по 25,000 ежегодно (круглымъ счетомъ). Всѣ остальныя улицы и площади, не лежащiя на обязанности города, должны очищаться владѣдьцами домовъ и земель, къ которымъ онѣ примыкаютъ, и потому неудивительно, что содержанiе ихъ далеко неудовлетворительно.

Улучшенie городскаго освѣщенiя должно было, на первыхъ же порахъ, обратить на себя вниманiе городскаго управленiя, тѣмъ болѣе, что еще въ концѣ сороковыхъ годовъ въ управленiи генералъгубернатора разсмотрѣны были проекты объ освѣщенiи Москвы текучимъ газомъ, которые и были переданы на обсужденiе общей думы. Пересмотрѣвъ всѣ ихъ въ особой коммиссiи, общая дума признала предложенныя ей условiя невыгодными и рѣшила сдѣлать вызовъ желающихъ принять на себя освѣщенiе Москвы газомъ, не только въ Россiи, но и заграницей, что имѣло слѣдствiемъпредложенiй, изъ коихъ 2 только русскихъ. Изъ этихъ предложенiй коммиссiя выработала и нормальный «контрактъ" газоваго освѣщенiя и склонилась было на условiя ггНикольсона, Бовиля и К0; но общая дума, одобривъ контрактъ, рѣшила еще разъ испробовать конкурренцiю, съ цѣлью понизить цѣну за освѣщенiе газоваго фонаря, и слѣдствiемъ этого было то, что 29 января 1865 г. Высочайше утвержденъ былъ контрактъ ггБукье съ Гольдсмитомъ, на слѣдующихъ, въ главныхъ чертахъ условiяхъ: 1) исключительное право на освѣщенiе Москвы текучимъ газомъ въ продолженiи 30 лѣтъ; 2) устройство завода и всѣхъ принадлежностей уличнаго освѣщенiя на счетъ предпринимателей; 3) сила свѣта каждаго уличнаго рожка опредѣлена въ 12 восковыхъ свѣчей по 4 на фунтъ; при сгоренiикуб. футовъ газа въ часъ, число часовъ горѣнiя каждаго рожка опредѣлено въ 2,000, а плата за рожекъ — въ 14 р. 50 к. въ годъ. 4) Пo окончанiи привиллегiи заводъ и все газоустройство переходитъ въ собственность города. Въ началѣ 1867 г. къ этому контракту было сдѣлано дополненiе, по которому дума разрѣшила обществу прокладку трубъ и въ мѣстностяхъ выходящихъ за черту обязательной для него дѣятельности, на особыхъ условiяхъ.

Сообразно условiямъ контракта и предположенiямъ думы, улучшенiе освѣщенiя должно было состоять въ томъ, чтобъ раздѣлить всѣ улицы и переулки наразряда, размѣстить въ нихъ фонари: въразрядѣ черезъ каждыя 10 саженъ, въ 2–мъ — 15, въ 3–мъ 20 и въ 4–мъ 25 саж., увеличить количество ихъ до 9,370 и замѣнить прежнюю конопляномасляные фонари минеральномасляными, по мѣрѣ замѣны послѣднихъ газовыми. Предположенiе это осуществилось на дѣлѣ слѣлующимъ образомъ: вмѣсто существовавшихъ въ 1863 г. 6,581 фонаря, изъ коихъ 4.368 освѣщались коноплянымъ, 2,185 минеральнымъ масломъ и 28 скипидарной жидкостью; къянв. 1872 г. ихъ стало: газовыхъ — 5,560, минеральномасляныхъ 4,946, всего 10,506, а въ случаѣ исполненiя газовымъ обществомъ условiй контракта, къ 24 iюля 1872 г. должно быть: газовыхъ 6,075, масляныхъ 4,604 — всего 10679. Что же касается до расходовъ города по освѣщенiю, то они колебались за послѣднiялѣтъ весьма значительно, частiю отъ замѣны однихъ фонарей другими, частiю отъ измѣненiя цѣнъ на масляное освѣщенiе; цифры же расходовъ были въ 1863 г. — 104.077 р. 02 к., въ 1865, 66 и 67 — болѣе 170000, въ 1868 — 143.636 р. 71 к. и въ 1871 г. 175.506 р. 24. Такимъ образомъ, при увеличенiи расходовъ на 70,000 городъ увеличилъ число фонарей на 4,000 сравнительно съ 1863 г., но этимъ, конечно, не обусловилось еще улучшенiе городскаго освѣщенiя: нужно было еще, чтобы фонари давали должное количеово свѣта и горѣли вó–время — те. именно въ тѣ ночи, когда на улицахъ темно. Къ несчастiю, эти важныя условiя и не были приняты въ должное вниманiе при заключенiи контракта съ обществомъ, такъ что въ настоящее время едвали дума будетъ имѣть возможность поправить эти недостатки безъ значительныхъ затратъ со стороны города.

Измѣренiе силы свѣта производилось сначала глазомѣрно какъ полицiей, такь и техниками, которымъ дума поручила надзоръ за газовымъ заводомъ; когда же газовое общество стало возражать противъ этихъ измѣренiй, устроены были двѣ повѣрочныя станцiи, о которыхъ было упомянуто по поводу содержанiя общественнаго управленiя; но и эта мѣра не привела къ желаемой цѣли, такъ какъ общество, основываясь на 12 пунктѣ контракта, признаетъ за городомъ право провѣрять лишь давленiе газа, а не силу свѣта, которая можетъ быть измѣряема лишь на самомъ заводѣ. Въ этомъ заключается первая ошибка въ контрактѣ.

Далѣе распредѣленiе 2,000 час. горѣнiя каждаго фонаря, на всѣ дни въ году, дѣлалось впередъ на каждый мѣсяцъ, и такъ какъ этого числа было далеко недостаточно для правильнаго освѣщенiя города, то по настоянiю кн. Черкаскаго это число было увеличено до 2,500 въ 1870 г., что дало думѣ возможность освѣщать лунныя осеннiя и весеннiя ночи и начинать освѣщенiе лѣтомъ съ 6 iюля; самое же распредѣленiе часовъ по днямъ каждаго мѣсяца дѣлалось при обязательномъ содѣйствiи профессоровъ московскаго университета — ггЛюбимова и Швейцера и, несмотря на это, въ освѣтительномъ календарѣ были значительные недостатки: то фонари горѣли въ свѣтлыя лунныя ночи, то не зажигались, когда на улицахъ было темно. Оставалось только одно средство: сдѣлать распредѣленiе условное и освѣщать улицы по мѣрѣ надобности, что и было испытано думою въ началѣ 1869 г., но и тутъ помѣхой явился контрактъ 1865 г, въ§ котораго сказано, что «зажиганiе и тушенiе фонарей производится обществом согласно табели, ежегодно выдаваемой думою, которую дума сохраняетъ за собою право измѣнять передъ началомъ каждаго мѣсяца". Такимъ образомъ городу остается только установить освѣщенiе во всѣ ночи безъ исключенiя и платить даромъ за все время когда бываютъ лунныя ночи.

Содержанiе учебныхъ заведенiй составляетъ, посвоему значенiю, одну изъ самыхъ важныхъ обязанностей города, которая должна была бы обратить на себя особенное вниманiе городскаго управленiя; тѣмъ не менѣе Москва не можетъ похвастаться этой стороной своей дѣятельности. Относясь къ этому вопросу только съ матерiальной, финансовой точки зрѣнiя, достаточно сопоставить расходъ города по содержанiю учебной части съ прочими его расходами, чтобъ убѣдиться въ недостаточности первыхъ, что, очевидно, не можетъ не отозваться и на ходѣ преподаванiя въ школахъ, и на развитiе учащихся въ нихъ.

До 1863 г. на счетъ города содержалось 13 начальныхъ училищъ для мальчиковъ, на которыя тратилось ежегодно 7,768 р. 56 к.; съ передачей этой обязанности новому городскому управленiю, попечитель учебнаго округа просилъ думу объ увеличенiи средствъ этихъ школъ и общая дума признала нужнымъ выдавать въ 1864 и 1865 г. на ихъ содержанiе по 11,000 р. въ годъ. Затѣмъ съ 1866 г. число начальныхъ училищъ увеличено было еще тремя и съ этого времени какъ число ихъ, такъ и сумма на ихъ содержанiе (13,988 р. 45 к.) осталась безъ измѣненiя.

Вмѣстѣ съ тѣмъ, дума не могла не замѣтить, что городъ не принималъ никакого участiя въ дѣлѣ женскаго образованiя и потому общая дума, съ 1864 г., назначила 4,000 руб. въ пособiе двумъ существовавшимъ тогда женскимъ гимназiямъ, поручивъ тремъ сословнымъ старшинамъ, въ качествѣ непремѣнныхъ членовъ, участвовать на совѣтахъ этихъ гимназiй и ежегодно давать городскому обществу отчетъ о состоянiи самыхъ заведенiй, ходѣ преподаванiя и матерiальномъ положенiи ихъ. Вслѣдствiе этого, уже въ концѣ того же года старшина потомственныхъ дворянъ, СНГончаровъ, представилъ въ общую думу записку о состоянiи московскихъ женскихъ гимназiй, въ которой изобразилъ весьма удовлетворительное ихъ состоянiе въ отношенiи преподаванiя и развитiя учащихся, а съ другой стороны — крайне затруднительное положенiе въ финансовомъ отношенiи. Результатомъ этого отчета было предположенiе городскаго управленiя продолжать отпускъ тѣхъ же суммъ на содержанiе первыхъ 2–хъ гимназiй и назначить, кромѣ того, 4,000 р. на учрежденiе 3–й гимназiи; но этому предположенiю не суждено было осуществиться: женскiя гимназiи перешли въ вѣдомство учрежденiй Императрицы Мapiи, и такимъ образомъ съ одной стороны улучшилось ихъ матерiальное положенiе, а съ другой — прекратилась для города возможность слѣдить за этими заведенiями; поэтому дума ассигновала лишь 1,800 руб. въ годъ на содержанiе въ нихъ 30 стипендiатокъ, предоставивъ ихъ назначенiе городскому головѣ.

Желая, между тѣмъ, оказать болѣе существенное содѣйствiе развитiю женскаго образованiя, дума, приговоромъдекабря 1865 г., положила открыть въ Москвѣженскихъ начальныхъ училищъ, съ тѣмъ чтобы они были открыты для дѣтей всѣхъ сословiй безъ исключенiя, находились подъ непосредственнымъ надзоромъ думы, которая для этого избираетъ изъ среды гласныхъчеловѣкъ, составляющихъ училищный комитетъ, и лишь на общемъ основанiи подчинялись попечителю учебнаго округа; плата за обученiе въ этихъ училищахъ положена была вър. въ годъ, преподаванiе же и надзоръ поручались учительницѣ и помощницѣ ея, получающимъ 350 и 250 руб. въ годъ и квартиру въ зданiи училища. Всѣучилищъ открыты были 22 октября 1867 г. и на содержанiе ихъ тратилось до 1870 г. по 9,500 р. въ годъ.

Тотчасъ по вступленiи своемъ въ должность городскаго головы, кн. Черкаскiй лично ознакомился съ состоянiемъ городскихъ начальныхъ училищъ и на основанiи этого знакомства предложилъ думѣ, 19 сентября 1869 г., увеличить размѣры пяти существующихъ женскихъ училищъ, учредить еще три новыхъ, озаботиться основанiемъ новыхъ мужскихъ начальныхъ школъ, ввести въ преподаванiе рисованiе и черченiе и учредить педагогическiе курсы для наставницъ женскихъ школъ. Вслѣдствiе этого 17 декабря того же года было постановлено: увеличить размѣры пяти существовавшихъ женскихъ школъ съ 50 ученицъ на 100, соотвѣтственно увеличивъ содержанiе каждой школы до 3,000 р.; учредить вновь пять такихъ же школъ въ мѣстностяхъ, наиболѣе въ томъ нуждающихся и ассигновать на каждое новое училище по 1,950 р.; учредить педагогическiе курсы для наставницъ женскихъ школъ, для чего отпустить въ распоряженiе училищнаго комитета 1,000 р. Новыя женскiя школы открылись однако въ 1871 г. только, и съ этого времени городъ расходовалъ на всѣ женскiя школы 24,000 р.

Къ этимъ городскимъ училищамъ слѣдуетъ отнести еще одно — центральное николаевское городское училище на 100 мальчиковъ, открытое лишь съ 26 ноября 1869 г., цѣль котораго, также какъ размѣръ преподаванiя и условiя прiема дѣтей, ничѣмъ не отличаются отъ всѣхъ остальныхъ. Николаевская школа состоитъ подъ попечительствомъ одного изъ гласныхъ, ИЕРоманова, который обязанъ по окончанiи каждаго года представлять въ думу отчеты о состоянiи училища и расходованiи отпускаемыхъ на него 4,900 руб.

Затѣмъ содѣйствiе московскаго городскаго общества успѣхамъ образованiя выразилось въ учрежденiи стипендiй отъ города въ разныхъ учебныхъ заведенiяхъ, именно общая дума съ 1864 г. положила выдавать по 1,200 р. въ годъ арнольдовскому училищу глухонѣмыхъ на 10 стипендiатовъ; съ 1866 г. — назначила 1,500 руб. на содержанiе 50 приходящихъ учениковъ въ московскихъ мужскихъ гимназiяхъ, съ отпускомъ этой суммы въ теченiелѣтъ; и учредила пять стипендiй, по 300 р. каждая, въ московскомъ университетѣ, въ память МВЛомоносова и назначила три стипендiи по 70 руб. въ женскихъ гимназiяхъ и одну въ 200 руб. въ арнольдовскомъ училищѣ въ память заслугъ СНГончарова; наконецъ съ 1867 г. ассигновала 200 р. на содержанiе 10 стипендiатовъ въ московскомъ музыкальномъ училищѣ, и въ 1871 г. учредила тамъ же еще одну стипендiю имени одного изъ основателей консерваторiи покойнаго городскаго секретаря ВМЛосева. Кромѣ этихъ стипендiй, на которыя расходуются собственно городскiя суммы, въ смѣты расходовъ Москвы вносятся еще нѣсколько суммъ на тотъ же предметъ, хотя источниками ихъ являются хранящiеся въ думѣ капиталы, спецiально для этого предназначенные: таковы тучковскiя стипендiи въ женскихъ гимназiяхъ (400 р.) и одна въ ранольдовскомъ училищѣ (125 р.), учрежденныя съ 1866 г. и щербатовскiя — одна въ университетѣ (300 р.) и двѣ въ мѣщанскомъ училищѣ (240 р.); съ 1868 г., сверхъ того, на проценты съ щербатовскаго капитала содержатся кровать въ андреевской богадѣльнѣ и кровать въ городской больницѣ.

Такимъ образомъ въ настоящее время (1871 г.) Москва расходуетъ 39.677 р. 22 к. на содержанiе училищъ и 10.034 р. 20 к. на стипендiю, а всего — 49,711 р. 42 к. вмѣсто 7,714 р. 50 к., которые она тратила въ 1863 г. на тотъ же предметъ; но все же расходы по содержанiю учебныхъ заведенiй составляютъ менѣе 1/3 расходовъ по пожарной части, 1/8 расходовъ по полицiи и лишь 1/14 издержекъ на строительную часть. Результатъ этотъ довольно многознаменателенъ: въ продолженiелѣтъ городское управленiе не могла обставить свое хозяйство такъ, чтобы имѣть возможность удѣлить на учебную часть въ Москвѣ болѣе 1/40 доходовъ города. Происходитъ ли это отъ несочувствiя общества къ дѣлу народнаго образованiя вообще, или отъ недостатка средствъ города, или отъ апатiи представлителей городскаго общества къ общественному дѣлу рѣшать не беремся, но думаемъ, что скорѣе отъ послѣдней причины. Замѣчательно, что всѣ состоявшiяся улучшенiя въ отношенiяхъ общественнаго управленiя къ учебной части въ городѣ совершились не по иницiативѣ всѣхъ его представителей, а либо по настоянiямъ отдѣльныхъ лицъ, либо благодаря какимъ нибудь случайнымъ и важнымъ для города событiямъ, — какъ будто бы городское общество не могло рѣшиться помочь развитiю образованiя въ Москвѣ иначе какъ въ память кого нибудь или чего нибудь! Князь Щербатовъ оставляетъ должность городскаго головы, которую онъ съ честью и пользой для общества занималъ въ продолженiилѣтъ — и общество собираетъ по подпискѣ капиталъ и учреждаетъ стипендiи; рожденiе Великаго Князя Николая Александровича дума ознаменовала учрежденiемъ центральнаго николаевскаго училища; князь Черкаскiй заявляетъ о недостаточности содержанiя женскихъ школъ — и дума усиливаетъ это содержанiе; наконецъ и юбилей Петра Великаго не прошел даромъ для Москвы: по заявленiю городскаго головы, ИАЛямина, общая дума положила устроить городское реальное училище, назначивъ на его содержанiе не менѣе 20,000 руб. И то хорошо, что, благодаря всѣмъ этимъ толчкамъ, подвинулось хоть нѣсколько дѣло начальнаго образованiя въ Москвѣ; но вѣдь если городъ находилъ средства увеличивать расходы свои на этотъ предметъ вслѣдствiе разныхъ болѣе или менѣе важныхъ для Москвы и Россiи событiй, то значитъ средства для этого были и прежде, значитъ можно было открыть 10 женскихъ школъ, напр. и раньше 1867 и 1871 г. — только некому было объ этомъ подумать въ думѣ!

Въ смѣты расходовъ города вносится постоянно отдѣлъ такъ называемыхъ пособiй, и который было бы правильнѣе озаглавить отдѣломъ налоговъ на городъ. Всѣ расходы этого отдѣла производятся обязательно для городской кассы на содержанiе разныхъ мѣстъ и лицъ, частiю имѣющихъ нѣкоторое отношенiе до города, но большею частiю вовсе до него не относящихся. Въ числѣ этихъ пособiй особенно видное мѣсто занимаютъ такъ называемыя пособiя государственному казначейству, отличительной чертой которыхъ служатъ постоянныя недоимки, зачисляемыя за городомъ губернскимъ казначействомъ. Причина тому весьма понятна: по ходатайству ли думы, вслѣдствiе ли другихъ причинъ, какой нибудь расходъ слагается съ обязанности Москвы и разумѣется съ слѣдующаго же года исключается изъ городской смѣты; по росписанiямъ же о доходахъ министерства тотъ же расходъ продолжаетъ числиться въ продолженiе еще нѣсколькихъ лѣтъ, съ указанiемъ, что онъ падаетъ на доходы Москвы, а потому казенная палата зачисляетъ его въ недоимку и возбуждаетъ вслѣдствiе этого сложную и продолжительную переписку; такъ напр. думѣ пришлось въ 1870 году объяснять, что расходъ по отопленiю домовъ генералъгубернатора и губернатора сложенъ съ обязанности города еще въ 1864 г.

Пособiя государственному казначейству состоятъ изъ слѣдующихъ суммъ (въ настоящее время): на содержанiе хозяйственнаго департамента — 3,481 р. 18 к. (съ 1862 г.), личнаго состава генералъгубернаторскаго управленiя — 36,731 р. 40 к., на содержанiе коммерческаго суда — 10,578 р. 17 к. и на награды чиновникамъ его — 800 р., на наемъ квартиръ судебнымъ слѣдователямъ — 4,800 р. (по 400 р. каждому), на содержанiе городскаго телеграфа — 21,301 р., на содержанiе строительнаго отдѣленiя при губернскомъ правленiи — 6,000 р., клиникѣ университета 8,571 р. 50 к. и румянцевскому музею — 3,000 p. Всѣхъ пособiй государственному казначейству было въ 1863 г. на сумму 127,297 р. 57 к., въ 1871 г. — на 94,329 р. 92 к. Странно видѣть въ числѣ этихъ суммъ пособiя клиникѣ и музею, когда и университетъ и музей имѣютъ свои спецiальныя средства, но нельзя пожалѣть объ этихъ расходахъ ради той цѣли, для которой они производятся. За то сумма на содержанiе телеграфа невольно обращаетъ на себя вниманiе: этотъ телеграфъ носитъ названiе городскаго и содержится на городскiя суммы, а между тѣмъ находится въ исключительномъ и безвозмездномъ пользованiи полицiи, городское же управленiе не только не выхлопотало себѣ права посылать безплатно депеши, касающiяся до городскаго хозяйства, но и не позаботилось впослѣдствiи объ этомъ вопросѣ, хотя съ 1867 г. и было бы для этого довольно времени…

Прочiя пособiя, извѣстныя подъ общимъ именемъ пособiй постороннимъ вѣдомствамъ, носятъ тотъ же характеръ, какъ и nocoбie государственному казначейству; здѣсь повторяется тa же полная безотчетность въ расходованiи отпущенныхъ городомъ суммъ и таже покорность со стороны думы при отпускѣ ихъ. Пocoбiя эти состоятъ изъ слѣдующихъ суммъ, неизмѣнно сохранившихъ свои размѣры и назначенie съ 1863 г.: Императорскимъ театрамъ — 57.142 р. 85 к., измайловской богадѣльнѣ 8,500 р., воспитательному дому за оброчныя статьи, уступаемыя городу — 2,082 р. 80 к.; усиленiе средствъ губернскаго архива 871 р. 42 к., содержанiе статистическаго комитета — 2,000 р. и сверхъ того еще нѣсколько мелкихъ расходовъ. Всѣ эти пособiя требовали отъ города въ 1863 г. — 68,050 р. 71 к., а въ 1871 г. — 73,550 р. 77 к. Самую значительную часть этихъ расходовъ составляетъ пocoбie театрамъ — 57,142 р. 85 к., размѣръ котораго (200,000 р. ассиг.) основанъ на положенiимая 1825 г. и которое не могло не обратить на себя вниманiе общей думы съ самаго начала ея существованiя. Еще въ 1864 г. городъ сталъ ходатайствовать о сложенiи съ его обязанности этой издержки, какъ потому, что на Москву содержанiе театровъ падаетъ вдвое тяжелѣе, чѣмъ на Петербургъ, при меньшихъ средствахъ города (въ Петербургѣ это пocoбie составляетъ 28,571 р. 42 к.), такъ и потому, что Москва уже несетъ значительный расходъ по уплатѣ долга на постройку театра, и притомъ съ 1827 г.; отвѣтъ послѣдовалъ лишь въ 1866 г., и ходатайство думы было отвергнуто. Въ томъ же году дума повторила свою просьбу, съ тѣмъ, что если нельзя избавить Москву отъ этого расхода, то по крайней мѣрѣ уменьшить размѣры его, и губернскiй комитетъ призналъ доводы думы въ этомъ отношенiи совершенно справедливыми, но министерство двора не нашло возможнымъ согласиться даже на какое нибудь уменьшенiе этого пособiя (довольно странное сопоставленiе, которое представляетъ, однако, не одну игру словъ, а горькую дѣйствительность). Наконецъ, 16 марта 1871 г. дума положила ходатайствовать о дозволенiи ей измѣнить лишь назначенiе 57,000 р., именно отпускать изъ нихъ 20,000 р. московской музыкальной консерваторiи и 37,000 на начальныя училища. Кажется, и причина была уважительна, и цѣль этого ходатайства вполнѣ достойна поощренiя, но и здѣсь не посчастливилось думѣ: отвѣтъ министерства, въ 1872 г., содержалъ въ себѣ, кромѣ отказа, еще намекъ на то, что поcoбie театрамъ, если и было достаточно въ 1825 г., то теперь очевидно не удовлетворяетъ ихъ нуждамъ и его слѣдовало бы увеличить! Конецъ вѣнчаетъ дѣло, говорятъ; и въ этомъ случаѣ десятилѣтнiя хлопоты города по вопросу о театрахъ завершились весьма замѣчательнымъ, хотя и весьма плачевнымъ для города образомъ.

Смѣты городскихъ расходовъ всегда оканчивались еще двумя статьями — «разными и непредвидѣнными расходами", куда относились всѣ расходы не подошедшiе по своему характеру ни подъ одну изъ перечисленныхъ выше рубрикъ и не представлявшiе никакой постоянной обязанности для города. Сюда относились издержки по возврату неправильно взысканныхъ денегъ, уплаты земскихъ повинностей и казеннаго налога за городскiя имущества, различные расходы единовременные, вызванные случайными обстоятельствами и наконецъ — такъ называемая экстраординарная сумма въ 25,000 (постоянная цифра за прошлое 9–тилѣтiе), служащая на покрытiе экстренныхъ и нетерпящихъ отлагательства издержекъ, непредвидѣнныхъ при составленiи смѣты. Цифра же этихъ расходовъ представляла, какъ и слѣдовало ожидать, рядъ непрерывныхъ колебанiй между наименьшей суммой въ 13.323 р. 32 к. въ 1865 г. и 57,415 р. 18 к. въ 1870 г.

Общая же цифра всѣхъ расходовъ Москвы была въ 1863 г. — въ 1.679,754 р. 81 к., затѣмъ возростала постепенно, чтобы въ 1867 г. перейти замиллiона (2.440,144 р. 61 к.) и достигла наконецъ въ 1871 г. 2.734,187 р. 63 к., такъ что, въ общей сложности залѣтъ, Москва расходовала по 2.127,846 р. 14 к. ежегодно, те., среднимъ числомъ Москва имѣла зa посллѣднiялѣтъ 180.760 р. 23 к. ежегоднаго дефицита, несмотря на то, что главная дѣятельность городскаго управленiя была обращена именно на городскiе расходы, какъ это видно изъ предъидущаго очерка. Да иначе, впрочемъ, и быть не могло: увеличить доходъ города дума не могла, или, лучше сказать, не успѣла благодаря бездѣятельности коммиссiй и ихъ крайне небрежному (чтобъ не сказать болѣе) отношенiю къ возложеннымъ на нихъ порученiямъ; и потому городскому управленiю оставалось одно только — обратиться къ расходамъ Москвы и постараться освободить ея городскую кассу отъ всѣхъ тѣхъ расходовъ, которыя она несла непроизводительно для города, а во многихъ случаяхъ — и несправедливо. Вотъ почему разсматривать дѣятельность московской думы 1863 г. по отношенiю къ расходамъ города значитъ разсматриватъ ея дѣятельность вообще, и, кажется, указанныхъ выше фактовъ будетъ достаточно для подведенiя итога этой дѣятельности.

И такъ, что же сдѣлала существенно полезнаго для города дума 1863 г.? Она точно и ясно, съ самаго начала, опредѣлила тотъ путь, по которому ей слѣдовало идти, сначала еще указала на всѣ стороны городскаго хозяйства, которыя слѣдовало преобразовать, разъяснила причины неудовлетворительности этого хозяйства и показала средства къ его улучшенiю; вотъ почему мы находимъ въ 1864 г. еще начало всѣхъ справедливыхъ требованiй и ходатайствъ города, всѣхъ его предположенiй. Правда, большая часть изъ нихъ не осуществилась, но на это были свои причины, которыя сейчасъ увидимъ. Затѣмъ, въ теченiилѣтъ, дума составила личный составъ городскаго управленiя на прочныхъ и вѣрныхъ основанiяхъ, выработала, хотя и поздно — правильныя основанiя для устройства пожарной части и городской больницы, поставивъ это заведенiе и эту часть въ правильныя отношенiя къ городскому управленiю; ей же принадлежитъ часть учрежденiя въ Москвѣ арестантскаго дома и, благодаря ея же дѣятельности, это новое учрежденiе стоитъ теперь на значительной степени совершенства; думѣ же 1863 года Москва обязана открытiемъ первыхъ начальныхъ женскихъ училищъ и установленiемъ надъ ними правильнаго контроля городскаго общества. Улучшенiе городскаго освѣщенiя (несмотря на его недостатки), усилiя увеличить притокъ хорошей воды, выразившiяся въ устройствѣ Ходынскаго водопровода, постройка Бородинскаго и Москворѣцкаго мостовъ — все это также дѣло городскаго управленiя 1863 г. Наконецъ, постоянное стремленiе думы къ установленiю правильныхъ отношенiй между городомъ и содержимыми на его счетъ учрежденiями, каковъ тюремный комитетъ, приказъ общественнаго призрѣнiя и тп., не можетъ не снискать ей признательности всякаго, интересующагося жизнью города и его пользой.

Зато дума 1863 г. оставила въ наслѣдство новому городскому управленiю едва ли не болѣе дѣла, чѣмъ сколько она успѣла сдѣлать сама въ этилѣтъ. Какъ мы видѣли, доходы города, вся система городскихъ акцизовъ, всѣ мѣры ко взысканiю и уменьшенiю недоимокъ требуютъ кореннаго преобразованiя, также какъ и торговля и городская полицiя; Москва до сихъ поръ не имѣетъ ни хорошихъ мостовыхъ, ни правильной системы водосточныхъ трубъ; да и водоснабженiе города не можетъ ограничиться двумя существующими водопроводами, по крайней мѣрѣ въ ихъ настоящемъ положенiи, а надѣяться на артезiанскiй колодецъ едвали можно. Строительная часть представляетъ еще болѣе неустройства и городскiя зданiя, вообще говоря, перейдутъ въ вѣдѣнiе новаго городскаго управленiя почти что въ томъ же видѣ, вѣ какомъ они были въ 1863 г. Если къ этому прибавить, что равновѣсiе между доходами и расходами Москвы до сихъ поръ еще не установилось, что, между тѣмъ, потребности города значительно увеличились съ 1863 г. и, безъ сомнѣнiя, удовлетворенiе ихъ потребуетъ новыхъ расходовъ гораздо ранѣе, чѣмъ можно ожидать увеличенiя доходовъ города, — то отсюда, по справедливости, слѣдуетъ заключить, что положенiе новаго городскаго управленiя будетъ весьма затруднительно и задача его весьма трудна, по крайней мѣрѣ на первое время.

Однако, не количество невыполненныхъ задачъ и недостигнутыхъ цѣлей можетъ служить для городскаго общества мѣриломъ дѣятельности думы 1863 года; не эти факты должны обращать на себя вниманiе этого общества, а тѣ причины, которые ихъ вызвали и отъ удаленiя которыхъ и можно только ожидать большаго успѣха въ будущемъ въ дѣлѣ городскаго управленiя. Первая изъ такихъ причинъ лежитъ внѣ власти городскаго общества и, несмотря на его важность, не можетъ быстро измѣниться, чтобы общество ни предпринимало для ея устраненiя. Медленность удовлетворенiя ходатайствъ города имѣла весьма важныя и неблагопрiятныя послѣдствiя для городскаго хозяйства, а окончательное отверженiе этихъ ходатайствъ по вопросу объ уплатѣ долговъ, конторы адресовъ, установленiю правильныхъ отношенiй между городомъ и тюремнымъ комитетомъ и наконецъ совершенно непредвидимый оборотъ, который приняли вопросы о квартирной повинности, пособiяхъ казначейству и театрамъ поставили городское управленiе въ невозможность приступить въ минувшее девятилѣтiе къ удовлетворенiю многихъ, весьма существенныхъ потребностей города. Зато вторая причина коренится въ самомъ строѣ нашей общественной жизни, нашего нравственнаго и гражданскаго развитiя. Изъ предлагаемаго очерка можно замѣтить, что всѣ почти думскiя коммиссiи работали весьма медленно, что многiя изъ нихъ рѣшительно ничего не дѣлали, не смотря на важность для города данныхъ имъ на разработку вопросовъ; что отношенiя московскаго общества къ образованiю низшихъ классовъ населенiя были по меньшей мѣрѣ — странны и черезчуръ холодны. Вопросъ о городской бойнѣ служитъ типичнымъ примѣромъ той значительной доли эгоизма, которую наши общественные дѣятели вносятъ въ свои дѣйствiя по отношенiю ко всему обществу. Наконецъ платежныя общества, составленныя для раскладки городскихъ акцизовъ, вполнѣ доказали, что самое лучшее по своимъ основанiямъ начало можетъ привести къ самымъ ненормальнымъ результатамъ въ рукахъ людей неумѣющихъ съ нимъ справиться. Не есть ли это доказательство еще недостаточнаго умственнаго развитiя массы нашего общества и его неумѣнiя управлять собою? Чѣмъ же, какъ не тѣмъ же неразвитiемъ и неумѣнiемъ можно объяснить себѣ, что въ городѣ, гдѣ болѣе 600 жителей, гдѣ общество должно выбрать изъ своей среды 180 человѣкъ, которымъ довѣряется все городское управленiе и хозяйство — находятся лишь 10, 15 человѣкъ, которые дѣйствительно трудятся на общую пользу и выносятъ на своихъ плечахъ громадный, непосильный трудъ, который могъ бы легко выполняться, будучи раздѣленъ между сотней людей?

 Этихъ двухъ причинъ было слишкомъ достаточно, чтобы тормозить ходъ дѣятельности городскаго управленiя 1863 г. и, при тѣхъ условiяхъ, при которыхъ сложилась московская дума, надобно еще удивляться, что она успѣла такъ много сдѣлать для города и столько предпринять для улучшенiя его хозяйства. За то эти двѣ причины таковы, что ихъ дѣйствiе не прекратится еще при введенiи новаго городоваго положенiя и ему, въ этомъ отношенiи, придется бороться съ тѣми же препятствiями, которыя встрѣчала дума 1863 г. при достиженiи своихъ цѣлей. Впрочемъ, на долю новаго городскаго управленiя выпало одно важное преимущество, котораго не имѣло теперешнее управленiе — указанiе опыта и, какъ слышно, оно вполнѣ рѣшилось прибѣгать къ его помощи. Носится слухъ, напр., что думскiя коммиссiи будутъ получать за свои труды извѣстное вознагражденiе; приведетъ ли эта мѣра къ желаемымъ результатамъ сказаль напередъ не беремся, но во всякомъ случаѣ она, сама по себѣ, фактъ замѣчательный. Девятилѣтнiй опытъ доказалъ, слѣдовательно, что нашему обществу недостаточно указать на его собственную пользу, на тотъ путь, по которому оно должно слѣдовать, чтобы оградить свои интересы вообще и каждаго изъ своихъ членовъ въ особенности; для этого нужно показать этимъ членамъ нѣкоторую приманку, (конечно, не нравственнаго, а матерiальнаго содержанiя) и только такимъ образомъ можно заставить ихъ трудиться для общаго блага...

Данiель.

______

 

О ДѢЯТЕЛЬНОСТИ НАШЕГО ЗЕМСТВА.

 

I.

 

И въ обществѣ, и въ печати, въ послѣднее время, нерѣдко приходится слышать отзывы, что наши земскiя учрежденiя далеко не оправдали тѣхъ ожиданiй, которыя на нихъ возлагались, что самоуправленiе, вообще пришлось намъ какъ то не по плечу и что съ передачею въ вѣдѣнiе земства разныхъ частей губернскаго хозяйства увеличились только налоги, но ничто не измѣнилось къ лучшему: дороги, по прежнему, плохи изъ рукъ вонъ; мосты еле держатся; хлѣбные запасные магазины пусты, какъ и прежде; медиковъ и фельдшеровъ почти не видно въ уѣздахъ, и самыя школы существуютъ только на бумагѣ.

Весьма интересно разъясненiе вопроса, такъ ли это въ самомъ дѣлѣ, и въ какой именно мѣрѣ справедливы эти обвиненiя?

Позволяемъ себѣ думать, что всѣ упреки земству въ томъ, что оно совершенно неспособно къ серьезной дѣятельности могутъ дѣлать только люди, не желающiе вникнуть въ настоящее положенiе земства, или тѣ, кому почему нибудь не нравятся новые порядки, или же наконецъ неисправимые идеалисты, мечтавшiе, что съ передачею въ вѣдѣнiе земства благотворительной, медицинской и дорожной частей, разомъ настанутъ какiя то золотыя времена: во всемъ явится необыкновенное благоустройство, рѣки потекутъ медомъ и млекомъ; чрезъ нихъ, какъ по волшебству, перекинутся если не мраморные, то по крайней мѣрѣ чугунные мосты, и гладкiя шоссе мгновенно смѣнятъ наши плохiя грунтовыя дороги... Неудивительно, если эти розовыя мечты не осуществились. Для того, чтобы сдѣлать правильную оцѣнку дѣятельности земскихъ учрежденiй, нужно взглянуть на нихъ болѣе трезвымъ взглядомъ, безъ излишнихъ запросов и безъ преувеличенныхъ ожиднiй.

Въ настоящей статьѣ мы постараемся привести нѣсколько фактовъ, которые, надѣемся, ясно покажутъ. что большая часть упрековъ, дѣлаемыхъ земству, вполнѣ неосновательна; что оно не спитъ, но, по мѣрѣ своихъ скудныхъ средствъ и возможности, помаленьку дѣлаетъ свое дѣло. Спѣшимъ, впрочемъ, оговориться, что мы не имѣемъ ни малѣйшей претензiи представить здѣсь сколько нибудь систематическiй обзоръ распоряженiй и улучшенiй земства по разнымъ отраслямъ земскаго хозяйства, или набросать полную картину его дѣятельности съ самаго начала введенiя земскихъ учрежденiй. Задача наша несравненно скромнѣе: мы хотимъ указать только на коечто изъ того, что или предпринято, или уже сдѣлано земствомъ; собрать нѣсколько примѣровъ его полезныхъ начинанiй и наконецъ показать, что въ томъ положенiи матерiальномъ, въ какомъ находится земство, требовать отъ него слишкомъ много было бы неосновательно… Кстати здѣсь замѣтимъ, что полнаго, систематическаго свода дѣятельности земскихъ учрежденiй, съ самаго ихъ введенiя, до сихъ поръ не существуетъ. Въ настоящее время такой трудъ едва ли даже и подъ силу одному лицу. Какъ извѣстно, слѣды работъ земства разбросаны по безчисленнымъ брошюрамъ, печатаемымъ земствами каждой губернiи и каждаго почти уѣзда въ неопредѣленные сроки, подъ именемъ отчетовъ и докладовъ управъ, земскихъ сборниковъ, постановленiй и журналовъ уѣздныхъ и губернскихъ собранiй, смѣтъ, раскладокъ и проч., проч. Тому, кто вздумалъ бы прослѣдить исторически дѣятельность земскихъ учрежденiй, пришлось бы перечитать громадную массу всѣхъ этихъ земскихъ изданiй, составляющихъ уже теперь цѣлую объемистую спецiальную библiотеку, которая, можно сказать навѣрное, нигдѣ и никѣмъ не была собрана въ одно. Даже въ Императорской публичной библiотекѣ недостаетъ многихъ постановленiй земскихъ собранiй и отчетовъ управъ. Притомъ всѣ изданiя земства печатаются обыкновенно въ самомъ ограниченномъ количествѣ экземпляровъ, большею частью по числу гласныхъ, и, съ теченiемъ времени, теряются и уничтожаются, такъ что нѣкоторыя изъ нихъ и въ настоящее время составляютъ уже рѣдкость*). Поэтому писать о недавнемъ прошломъ земства уже и теперь довольно нелегко. Полагаемъ, что было бы очень полезно, если бы губернскiя управы взяли на себя трудъ составить сжатые, но полные своды дѣятельности земства, каждая по своей губернiи, за все время его существованiя въ данной губернiи. Для управъ такой трудъ не былъ бы слишкомъ обременительнымъ, такъ какъ всѣ необходимые для того матерiалы у нихъ подъ рукою, а между тѣмъ изданiе такихъ сводовъ значительно облегчило бы изученie земскаго дѣла.

Послѣ этого отступленiя, которое намъ казалось необходимымъ отчасти и для того, чтобы извинить отрывочность и неполноту свѣдѣнiй, представляемыхъ ниже, переходимъ къ предмету нашей статьи.

Для правильной оцѣнки дѣятельности земства необходимо обращать вниманiе не на то, что еще предстоитъ ему впереди на поприщѣ улучшенiй, потому что въ такомъ cлyчaѣ факты его дѣятельности по необходимости примутъ слишкомъ микроскопическiе размѣры, такъ какъ впереди неизмѣримая бездна работы, а на то, что уже сдѣлано, сравнительно съ недавнимъ прошлымъ. Припомнимъ себѣ прежде всего ту обстановку, среди которой начались первыя дѣйствiя нашего земства. Не надо забывать, что земству приходилось устраивать все почти снова: всѣ части переданнаго ему хозяйства были въ крайне ненормальномъ, плохомъ состоянiи, и много требовалось неусыпныхъ трудовъ и самыхъ серьозныхъ усилiй, чтобы въ конецъ расшатанное хозяйство хотя коекакъ направить на ладъ. Взвѣшивая на безпристрастныхъ вѣсахъ немногое, что въ настоящее время сдѣлано уже земствомъ, несправедливо было бы упускать изъ виду тѣ препятствiя и тѣ часто весьма важныя затрудненiя, съ которыми ему приходилось, да и теперь еще приходится бороться чуть не на каждомъ шагу. Слѣдуетъ принять также во вниманiе недостатокъ средствъ земства, недостатокъ единства въ его дѣйствiяхъ, разрозненность его стремленiй, происходящихъ большею частью отъ того, что земство одной губернiи ничего не знаетъ о томъ, что сдѣлано земствомъ другой губернiи, отсутствiе сколько нибудь обдуманной системы въ предпринимаемыхъ имъ мѣрахъ и наконецъ полную неподготовленность его первыхъ дѣятелей. Если собразить всѣ эти облегчающiя обстоятельства, въ большей части которыхъ земство нисколько невиновато, то дѣятельность его, не смотря на множество ошибокъ, на неумѣнье взяться за дѣло и на скудность вообще блестящихъ результатовъ, явится предъ нами въ совершенно иномъ свѣтѣ. Притомъ земскiя учрежденiя существуютъ еще такъ недавно. Если принимать за окончательное введенiе земства въ губернiи открытiе губернскаго земскаго собранiя, то окажется, что самому старѣйшему по времени введѣнiя земству, именно земству Самарской губернiи, 28 прошлаго февраля этого года минуло всего только восемъ лѣтъ, такъ какъ оно считается введеннымъ въ губернiи съ 28 февраля 1865 года. Въ томъ же 1865 году введены земскiя учрежденiя еще въ восемнадцати губернiяхъ, въ такомъ послѣдовательномъ порядкѣ: въ Костромской, Пензенской и Новгородской губернiяхъ въ мартѣ; въ Херсонской въ апрѣлѣ; въ Псковской въ iюнѣ; въ Курской въ августѣ: въ Ярославской, Полтавской и Черниговской въ сентябрѣ; въ Московской и Харьковской въ октябрѣ; въ Казанской, С.–Петербургской и Нижегородской въ ноябрѣ и въ Рязанской, Воронежской, Калужской и Тамбовской въ декабрѣ. Въ 1866 году введены земскiя учрежденiя еще въ нѣсколькихъ губернiяхъ; въ 1867 году — въ Олонецкой губернiи; въ 1869 году (12 ноября) въ Бессарабской области и наконецъ въ 1870 году въ губернiяхъ Вологодской (3 марта) и въ Пермской (21 iюня). При такомъ сравнительно недавнемъ еще существованiи, странно было бы требовать отъ земскихъ учрежденiй практической опытности или административнаго навыка. Въ этотъ короткiй перiодъ времени земство едва успѣло вглядѣться въ условiя своего положенiя, вникнуть хорошенько въ свою роль, сообразить свои средства, понять свою задачу и свое значенiе въ кругу другихъ государственныхъ учрежденiй.

Для осуществленiя всѣхъ тѣхъ прекрасныхъ улучшенiй, необходимость и польза которыхъ сознается земствомъ не хуже иныхъ досужихъ критиковъ его порицателей, нужны, какъ непремѣнное и необходимое условiе, деньги и деньги, притомъ много денегъ. А брать ихъ не откуда. Вотъ первый, неизбѣжный камень преткновенiй всѣхъ благотворныхъ реформъ и начинанiй. Обсужденiе въ земскихъ собранiяхъ податнаго вопроса съ поразительною ясностiю выставило на видъ тотъ грустный фактъ, что обложенiе земли достигло уже своего максимума и что далѣе въ этомъ направленiи нельзя ступить шагу. Законъ 21 ноября 1866 года, которымъ фабрики и торговыя заведенiя разрѣшается земству облагать только по цѣнности и доходности занимаемыхъ ими помѣщенiй, — не вводя въ оцѣнку ни находящихся въ нихъ предметовъ и издѣлiй торга или промысла, ни торговыхъ и промышленныхъ оборотовъ, и которымъ установлена особая норма земскаго сбора для свидѣтельствъ на право торговли и билетовъ на торговыя и промышленныя заведенiя, а также для патентовъ на винокуренные заводы и заведенiя для продажи питей, — создалъ для промышленности и торговли совершенно исключительное положенiе и въ значительной степени съузилъ и безъ того весьма неширокiй кругъ предметовъ земскаго обложенiя. Объ измѣненiи этого закона, нарушившаго равномѣрность въ распредѣленiи тягости земскаго сбора между предметами налога и имѣвшаго своимъ результатомъ то, что въ средѣ земскихъ собранiй явилось различiе въ степени заинтересованности въ новыхъ налогахъ представителей разныхъ кaтeropiй земства, земство хлопотало много разъ, но безуспѣшно. Къ тому же обязательная часть земскихъ смѣтъ, несмотря на безчисленныя ходатайства уѣздныхъ и губернскихъ земскихъ собранiй, съ самыхъ первыхъ дней существованiя земскихъ учрежденiй, все еще обременена нѣкоторыми непроизводительными расходами, которые ложатся на земство страшною тягостью, не принося ему ни малѣйшей пользы. Таковы, напримѣръ, расходы земства на никому ненужныя и давно пережившiя свою добрую славу мировыя по крестьянскимъ дѣламъ учрежденiя. А вѣдь учрежденiя эти, при всей своей безполезности, обходятся земству недешево. Въ № 185 «Правительственнаго Вѣстника" за 1870 годъ приведены цифры расходовъ земства на мировыя по крестьянскимъ дѣламъ учрежденiя за 1869 годъ по 22 губернiямъ, о которыхъ имѣются вѣрныя свѣдѣнiя. Въ этихъ только 22 губеренiяхъ крестьянскiя учрежденiя стоили земству въ 1869 году бездѣлицу — 1.543,064 р. 16 коп., что составляетъ среднимъ числомъ около 70.000 р. на губернiю; въ дѣйствительности же стоимость упомянутыхъ учрежденiй колеблется между 37,100 р. (Калужская губернiя) и 106,952 р. 32 коп. (губернiя Вятская). Если по этому расчету прибавить приблизительно такой же расходъ на этотъ предметъ еще по одиннадцати губернiямъ, гдѣ введены земскiя учрежденiя (въ настоящее время земскiя учрежденiя введены въ 32 губернiяхъ и въ области Бессарабской), то въ итогѣ получится сумма болѣе 2.300,000 рублей, ежегодно затрачиваемая, безъ всякой пользы, на губернскiя по крестьянскимъ дѣламъ присутствiя и на мировыхъ посредниковъ и ихъ съѣзды. Если даже, вслѣдствiе происшедшихъ въ послѣднее время сокращенiй въ составѣ крестьянскихъ учрежденiй, уменьшить приведенную цифру до 2,000.000 р., то все же останется довольно круглая сумма непроизводительнаго налога. Замѣчательно, что съ перваго, можно сказать, дня существованiя земства, оно не переставало ходатайствовать объ упраздненiи должности мировыхъ посредниковъ. Это было положительно чуть не первымъ его ходатайствомъ, почти единодушнымъ, можно сказать, заявленiемъ сознанiя общества въ безполезности отжившихъ учрежденiй. Ходатайства эти, не смотря на постоянные отказы, не прекращаются и теперь. Настоятельная потребность въ сокращенiи расхода на мировыя по крестьянскимъ дѣламъ учрежденiя сознается и чувствуется и въ настоящее время болѣе, чѣмъ когда нибудь, и еще недавно такъ краснорѣчиво выразилась въ наивной просьбѣ крестьянъ къ ревизующему сенатору: «избавьте насъ отъ мировыхъ посредниковъ”. Считаемъ нелишнимъ прибавить здѣсь, что, сколько намъ извѣстно, далеко не всѣ заявленiя этого рода, безпрерывно появляющiяся въ земскихъ собранiяхъ, получаютъ надлежащiй ходъ и достигаютъ до высшаго начальства, такъ какъ, съ одной стороны, нѣкоторые изъ предсѣдателей собранiй, злоупотребляя дарованною имъ властью, не допускаютъ пренiй по этому предмету, подъ тѣмъ предлогомъ, что будто бы вопросъ объ упраздненiи крестьянскихъ учрежденiй выходить изъ круга дѣлъ, подлежащихъ вѣдѣнiю земства, а съ другой, — нѣкоторые начальники губернiй, вопреки неоднократныхъ разъясненiй правительствующаго сената, считаютъ себя въ правѣ останавливать, подъ тѣмъ же несостоятельнымъ предлогомъ, уже формулированныя ходатайства земскихъ собранiй. Въ итогѣ выходить, что до высшаго правительства доходить, можетъ быть, едва одна десятая часть ходатайствъ земства объ упраздненiи крестьянскихъ учрежденiй. Можетъ быть по этой именно причинѣ ходатайсва эти и оставляются безъ послѣдствiй. А сколько бы на сумму, которая тратится понапрасну на ненавистныя земству синекуры, можно было сдѣлать разныхъ необходимыхъ улучшенiй въ скудномъ земскомъ хозяйствѣ? Сколько можно было бы завести школъ и больницъ! Въ самое послѣднее время земство, видя безуспѣшность своихъ ходатайствъ объ окончательномъ упраздненiи мировыхъ посредниковъ, стало ходатайствовать о предоставленiи ему по крайней мѣрѣ права замѣщать эти должности по выбору въ земскихъ собранiяхъ, подобно тому какъ это дѣлается по отношенiю къ мировымъ судьямъ (нижегородское губернское земское собранiе), но о результатѣ этихъ ходатайствъ пока еще ничего не слышно.

 

Расходы земства растутъ чуть не съ каждымъ днемъ. Еще недавно палъ на него совершенно неожиданно довольно значительный расходъ на оплату земской корреспонденцiи, возбудившiй въ средѣ земства единодушныя ходатайства объ отмѣнѣ новой тягости. Правомъ безплатной корреспонденцiи, наравнѣ съ правительственными учрежденiями, земство пользовалось до 1870 года, но въ октябрѣ 1869 года объявлено было земскимъ учрежденiямъ Высочайше утвержденное 19 сентября того же года положенiе комитета министровъ, чтобы съянваря 1870 года вся подаваемая для отправленiя по почтѣ земская корреспонденцiя была принимаема почтовыми мѣстами неиначе, какъ съ оплатою вѣсоваго и страховаго сбора. Слѣдуетъ, впрочемъ, замѣтить, что тягость для земства этого распоряженiя вскорѣ въ значительной степени смягчена была послѣдующими разъясненiями: въ мартѣ 1870 года освобождены были отъ оплаты корреспонденцiя богоугодныхъ и благотворительныхъ заведенiй, состоящiхъ въ вѣдѣнiи земства, и суммы земскаго сбора. Потомъ, въ маѣ того же года, льгота эта распространена и на переписку земства на имя правительственныхъ мѣстъ и лицъ, за которыми признаны права казенной корреспонденцiи. Такимъ образомъ, въ концѣ концовъ, почтовымъ сборомъ оплачивается теперь только корреспонденцiя земскихъ учрежденiй между собою. Тѣмъ не менѣе это прибавило лишнюю рубрику въ земскихъ смѣтахъ, и въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, въ видахъ возможно большаго сокращенiя расхода на оплату своей корреспонденцiи, земство прибѣгло къ учрежденiю своихъ отдѣльныхъ земскихъ почтъ, содержанiе которыхъ потребовало новыхъ затратъ и безъ сомнѣнiя, во многихъ мѣстахъ, гораздо дороже обходится земству, чѣмъ во сколько обошлась бы плата въ пользу почтоваго управленiя.

Однѣ издержки по самоуправленiю, то есть содержанiе земскихъ управъ и ихъ канцелярiй во всѣхъ тридцати трехъ губернiяхъ (собственно въ тридцати двухъ губернiяхъ и въ одной области), гдѣ введены земскiя учрежденiя, обходятся земству болѣе нежели въ два съ половиною миллiона (2,505,561 р. 85 к.), въ томъ числѣ собственно на жалованье членамъ управы приходится 1,367,475 руб. и на содержанiе канцелярiй управы 1,138,086 р. 85 к.*). Среднимъ числомъ расходы по самоуправленiю обходятся земству около 76,000 р. на губернiю, именно на жалованье членамъ управы 41,438 р. 63 к. и на содержанiе канцелярiй при управахъ — 34,487 р. 48 к. Какъ ни велика на первый взглядъ цифра расходовъ земства на самоуправленiе, равняющаяся, какъ сказано выше, двумъ съ половиною миллiонамъ рублей, но не надо забывать, что сумма эта дѣлится на 33 губернскихъ и 353 уѣздныхъ управъ, те. всего на 386 земскихъ управъ, такъ что на долю каждой управы приходится среднимъ числомъ лишь около 6,491 р. 9 к.

Если принять въ соображенiе съ каждымъ годомъ все болѣе и болѣе повсемѣстно увеличивающуюся дороговизну жизни, то нельзя не придти къ заключенiю, что расходъ земства по самоуправленiю, съ теченiемъ времени, скорѣе долженъ увеличиться, нежели уменьшиться. Невозможно оставить безъ вниманiя тотъ фактъ, что и теперь, хотя сравнительно съ первымъ трехлѣтiемъ существовнiя земскихъ учрежденiй, число членовъ въ нѣкоторыхъ управахъ значительно уменьшено, но за то жалованье ихъ во многихъ мѣстахъ увеличено. Равнымъ образомъ, нельзя предвидѣть сокращенiя издержекъ и на содержанiе канцелярiй при управахъ, такъ какъ распространенiе круга дѣйствiй земства необходимо вызываетъ увеличивающееся дѣлопроизводство, а слѣдовательно и увеличенiе персонала лицъ, которыми оно ведется, причемъ содержанiе чиновниковъ въ канцелярiяхъ также чуть не съ каждымъ годомъ возвышается. Здѣсь кстати замѣтить, что намъ не разъ приходилось слышать сѣтованiя на огромное, будто бы, жалованье, получаемое предсѣдателями и членами земскихъ управъ, сумма котораго тяжелымъ гнетомъ, говорятъ, ложится на земскiй сборъ. Нѣкоторые нерасположенные къ земству люди не прочь при этомъ случаѣ обвинить лицъ составляющихъ управы въ слишкомъ легкомъ отношенiи къ земскому сбору, огромная доля котораго, по ихъ словамъ, тратится непроизводительно на жалованье, вмѣсто того, чтобы быть употребленною на дѣйствительныя надобности земства. Подобныя сѣтованiя намъ кажутся по меньшей мѣрѣ несправедливыми: безвозмездный трудъ, какъ общее правило, несостоятельнымъ и невозможенъ. Поэтому намъ кажется нелѣпымъ находить что либо предосудительное въ томъ, что люди, посвящающiе себя далеко нелегкимъ занятiямъ въ управахъ, желаютъ, чтобы труды ихъ оплачивались по возможности удовлетворительно. Впрочемъ, самое жалованье предсѣдателей и членовъ управъ, въ большинствѣ случаевъ, за весьма немногими исключенiями, вовсе не такъ велико, какъ это нѣкоторымъ кажется. Если сумму 1.367,475 р., назначаемую земствомъ на жалованье предсѣдателямъ и членамъ управъ, распредѣлить между 386 губернскими и уѣздными управами и притомъ принять за норму составъ управы изъ трехъ членовъ, считая въ томъ числѣ и предсѣдателя, то окажется, что каждое изъ этихъ лицъ среднимъ числомъ должно получать жалованья около 1,180 р. 80 к., что положительно не представляетъ слишкомъ большаго вознагражденiя за постоянный трудъ въ управахъ. Но на самомъ дѣлѣ средняя сумма получаемаго членами управъ содержанiя должна еще значительно уменьшиться, потому что мы приняли за норму личнаго состава управъ три члена, между тѣмъ какъ въ дѣйствительности есть много управъ, гдѣ число членовъ доходитъ до четырехъ, до пяти и даже, въ немногихъ случаяхъ, до шести лицъ. Изъ губернскихъ же управъ мы не знаемъ ни одной, въ составѣ которой было бы менѣе четырехъ членовъ. Кажется, не будетъ ошибкою, если опредѣлить среднимъ числомъ цифру жалованья членамъ управъ въ 900 р., хотя она распредѣляется весьма и весьма неодинаково, такъ какъ есть члены управъ, жалованье которыхъ доходить до 3,400 и 4,000 р. (предсѣдатели нѣкоторыхъ губернскихъ управъ) и наоборотъ, есть такiе, которые довольствуются ничтожнымъ содержанiемъ въ 150–200 и 300 р.

Несравненно крупнѣе расхода на самоуправленiе издержки земства на мировыя судебныя учрежденiя. Таже самая причина, которая вызываетъ увеличенiе жалованья членамъ управъ и лицамъ служащимъ въ земскихъ канцелярiяхъ, именно повсемѣстное возвышенiе цѣнъ на всѣ предметы потребленiя, заставляетъ земство постепенно увеличивать и содержанiе мировыхъ судей. Нормальный окладъ содержанiя ихъ, опредѣленный въ 1,500 руб., почти вездѣ признается недостаточнымъ, и земство, въ похвальномъ желанiи до возможности лучше обезпечить положенie мировыхъ судей и вознаградить ихъ труды, не только возвышаетъ этотъ окладъ до дозволеннаго закономъ предѣла — 2,200 р., но въ иныхъ мѣстностяхъ ходатайствуетъ объ увеличенiи жалованья мировымъ судьямъ и свыше дозволенной нормы, по усмотрѣнiю самихъ земскихъ собранiй; въ другихъ мѣстахъ это увеличенiе совершилось уже и на самомъ дѣлѣ, причемъ законъ, разрѣшающiй земству назначать содержанiе мировымъ судьямъ не свыше 2,200 р., съ удивительною легкостiю, на глазахъ всѣхъ, обходится тѣмъ, что сумма, назначаемая судьямъ сверхъ 2,200 р., опредѣляется не наемъ квартиры для камеры, и подъ этимъ контрабанднымъ наименованiемъ входитъ въ земскiя смѣты. Намъ кажется, что въ этомъ случаѣ нельзя не признать со стороны земскихъ собранiй нѣкотораго излишняго увлеченiя. Весьма понятно, что опредѣленное закономъ жалованье мировымъ судъямъ, даже и въ высшемъ его размѣрѣ, можетъ оказаться недостаточнымъ для мировыхъ судей, поставленныхъ въ необходимость жить въ большихъ губернскихъ городахъ, но для селъ и уѣздныхъ городовъ оно болѣе чѣмъ достаточно и было бы желательно, чтобы законъ о содержанiи мировымъ судьямъ (прилож. къ 238 ст. Учрежд. Судеб. Уст.), постановленный еще такъ недавно, не оставался только мертвою буквою.

По свѣдѣнiямъ, заимствуемымъ нами изъ «Правительственнаго Вѣстника”*), содержанiе судебномироваго института, за исключенiемъ расхода, который несутъ зa этотъ предметъ обѣ столицы и гОдесса (около 418,600 р.), обходилось земству въ 1870 г. по 31 губернiи, гдѣ введены были въ то время судебномировыя учрежденiя, (въ губернiяхъ Пермской и Вологодской они вводятся лишь теперь), около четырехъ миллiоновъ рублей (3.823,400 р.), или среднимъ числомъ по 123,367 р. съ копѣйками на губернiю. Въ настоящее время сумма расходовъ земства на судебномировыя учрежденiя (въ 31 губернiи), въ виду заявленнаго нами стремленiя земскихъ собранiй повсемѣстно увеличивать содержанiе мировымъ судьямъ, не смотря нa сокращенiе мировыхъ участковъ въ нѣкоторыхъ уѣздахъ, должна значительно превышать сумму четырехъ миллiоновъ рублей.

Еще недавно на земство возложенъ, на основанiи Высочайше утвержденнаго 21 сентября 1870 г. временнаго положенiя о призывѣ на дѣйствительную службу отпускныхъ нижнихъ чиновъ, новый весьма значительный расходъ, именно расходъ на перевозку въ назначенные сборные пункты отпускныхъ нижнихъ чиновъ, призываемыхъ на службу. Вполнѣ понимая всю важность, въ минуту надобности, своевременнаго и быстраго дocтaвлeнiя солдатъ на сборные пункты, земство, какъ и слѣдовало ожидать, обратило на этотъ вопросъ самое серьозное вниманiе, выразившееся какъ въ опредѣленiи самыхъ способовъ доставки находящихся въ отпуску солдатъ и въ порядкѣ вознагражденiя подводчиковъ, такъ и въ назначенiи на этотъ предметъ довольно крупныхъ суммъ. Повинность эта почти вездѣ признана губернскою, и губернскiя земскiя собранiя обыкновенно ассигнуютъ на нее изъ губернскаго сбора отъ 9,000 до 25,000 руб. и больше, судя по разстоянiямъ къ сборнымъ пунктамъ и по стоимости подводъ. Приводимъ нѣсколько примѣровъ. Псковское губернское земское собранiе опредѣлило на 1870 г. на перевозку отпускныхъ нижнихъ чиновъ по одному призыву въ распоряженiе губернской управы — 9,800 р.; костромское на тотъ же годъ ассигновало 17,000 р.; саратовское губернское предоставило на этотъ предметъ губернской управѣ кредитъ, безъ ограниченiя его какоюлибо цифрою; новгородское губернское собранiе въ теченiе нѣсколькихъ лѣтъ ассигновывало въ распоряженiе губернской управы на перевозку отпускныхъ нижнихъ чиновъ но 20,000 р.; а что эта сумма не должна считаться преувеличенною доказательствомъ можетъ служить постановленiе новгородскаго губернскаго собранiядекабря 1871 г., которымъ, между прочимъ, опредѣлено увеличить губернской управѣ кредитъ на наемъ подводъ для отпускныхъ нижнихъ чиновъ до 25,000 р. изъ запаснаго капитала, съ возвратомъ дѣйствительнаго расхода по губернской смѣтѣ 1873 года, причемъ собранiе признало справедливымъ назначить вознагражденiе обывателямъ, выставившимъ подводы, и за простойные дни (по 80 к. на человѣка съ лошадью), чего прежде не дѣлалось. Послѣднее очередное псковское губернское земское coбpaнie на покрытiе расходовъ, на случай призыва безсрочноотпускныхъ нижнихъ чиновъ, назначило на нынѣшнiй годъ 10,000 р. Наконецъ, вятское губернское земское собранiе послѣдней очередной сессiи, опредѣляя размѣръ платы по 4 ик. за версту и по 50 к. за простойные дни, разрѣшило на этотъ предметъ гyбернской управѣ кредитъ на огромную сумму, далеко превышающую назначенiя другихъ губернскихъ собранiй, именно на 60,000 р. Тамъ гдѣ повинность доставленiя нижнихъ чиновъ не принята на губернскiй сборъ, уѣздныя собранiя назначаютъ на это отъ 1,500 до 3,000 руб.

Въ близкой связи съ только что названнымъ расходомъ стоитъ на очереди другой неизбѣжный расходъ, который хотя въ настоящее время и не лежитъ еще на прямой обязанности земства, но тѣмъ не менѣе, кажется намъ, необходимъ въ ближайшемъ будущемъ для пользы самаго земства, именно въ видахъ болѣе равномѣрнаго распредѣленiя между населенiемъ тягости воинскаго постоя. Мы говоримъ объ устройствѣ казармъ для размѣщенiя войскъ въ уѣздахъ. Уже и теперь, въ нѣкоторыхъ губернiяхъ, начинаютъ проявляться попытки къ замѣнѣ этимъ способомъ отбыванiя воинскаго постоя, безспорно одной изъ самыхъ тяжелыхъ и неравномѣрныхъ земскихъ повинностей. Такъ шуйское, Владимiрской губернiи, уѣздное земское собранiе ассигновало на устройство для войскъ казармъ, по особому плану, 65,000 р. Скопинское уѣздное, Рязанской губернiи, земское собранiе сдѣлало тоже, хотя въ несравненно болѣе скромныхъ размѣрахъ, именно оно опредѣлило устроить для 13 владимiрскаго уланскаго полка конюшни, кухни, цейхаузъ и проч., на чтó назначено было 6,257 рублей. Какъ извѣстно, правительство давно уже сознаетъ пользу, для болѣе успѣшнаго обученiя солдатъ, размѣщенiя войскъ въ казармахъ, но останавливается приведенiемъ въ исполненiе этой мѣры вѣроятно единственно лишь по неимѣнiю для этого свободныхъ суммъ. Можно надѣяться, что земство, въ видахъ облегченiя мѣстнаго населенiя, не замедлитъ оказать правительству свою посильную помощь. Слышно, что на разсмотрѣнiе правительства поступили уже ходатайства нѣкоторыхъ земскихъ собранiй о разрѣшенiи построить, по указанiямъ военнаго министерства, на земскiй счетъ, казармы для квартирующихъ въ извѣстныхъ районахъ войскъ, съ тѣм чтобы казармы эти замѣнили уже навсегда квартирную воинскую повинность, лежащую теперь на обязанности земства.

Наконецъ, нельзя не упомянуть еще объ одной статьѣ расхода, съ нѣкотораго времени все чаще и чаще появляющейся въ земскихъ смѣтахъ, именно о расходѣ на вознагражденiе присяжныхъ засѣдателей за время присутствiя ихъ въ судѣ. Многiя уѣздныя собранiя стали назначать на этотъ предметъ отъ 25 до 50 коп. въ сутки на присяжнаго засѣдателя, съ тѣмъ однакожъ различiемъ, что одни собранiя дѣлаютъ эти назначенiя лишь для засѣдателей изъ крестьянъ, другiя же безразлично для засѣдателей всѣхъ сословiй, кто будетъ въ этомъ нуждаться. Расходъ на суточныя деньги присяжнымъ засѣдателямъ, по своей незначительности, не можетъ быть особенно обременителенъ для земства, но имъ удовлетворяется одна изъ настоятельнѣйшихъ потребностей. Уѣздныя собранiя обыкновенно назначаютъ на этотъ предметъ отъ 300 до 500 р.

При скудности своихъ средствъ, при ограниченности круга предметовъ обложенiя, при существованiи въ земскихъ смѣтахъ тяжелыхъ и непроизводительныхъ расходовъ и при все болѣе и болѣе увеличивающихся издержкахъ, земство весьма много терпитъ еще отъ несвоевременнаго поступленiя своихъ сборовъ и отъ трудностей, съ коими сопряжено у насъ взысканiе недоимокъ. Нерѣдко бываютъ случаи, что, вслѣдствiе слишкомъ тугаго поступленiя сборовъ, выполненiе назначенныхъ по смѣтѣ расходовъ прекращается: мировые судьи и члены управы въ теченiе нѣсколькихъ мѣсяцевъ остаются безъ содержанiя; подрядчики земства удовлетворяются неправильно. Почти повсемѣстно недоимки земскихъ сборовъ ростутъ съ каждымъ годомъ и накопляются до весьма солидныхъ суммъ, несмотря на почти ежегодныя сложенiя недоимокъ по безнадежности, перiодически производимыя многими губернскими собранiями. При разсмотрѣнiи петербургскимъ земствомъ вопроса о замѣнѣ подушной подати поземельнымъ и подворнымъ налогами, губернскою управою собраны были весьма интересныя данныя, какъ нельзя лучше характеризующiя степень исправности поступленiя разныхъ сборовъ въ губернiи. Именно губернская управа составила таблицу, изъ которой можно было видѣть, что къ 1–му января 1871 года состояло недоимокъ земскихъ денежныхъ повинностей въ уѣздахъ: Петербургскомъ около 23 проц. годоваго оклада; въ Царскосельскомъ около 101 проц. оклада, въ Лугскомъ около 145 проц.; въ Новоладожскомъ около 80 проц., въ Гдовскомъ 92 проц., въ Ямбургскомъ 34 проц. и въ Шлиссельбургскомъ 125 проц. оклада; (о Петергофскомъ свѣдѣнiй нѣтъ); всего же по 7–ми уѣздамъ числилось недоимокъ 308,128 р., те. 85 проц. оклада. Эти цифры чрезвычайно краснорѣчивы. И не надо думать, чтобы Петербургская губернiя въ этомъ отношенiи составляла какоелибо исключенiе; нѣтъ, явленiе это въ большей или меньшей степени повторяется вездѣ. При этомъ очень знаменателенъ фактъ, что самыми плохими плательщиками оказываются постоянно вовсе не тѣ, кто наиболѣе обремененъ сборами, именно не сельскiя общества, а преимущественно частные землевладѣльцы и отчасти казна. (Самый исправный плательщикъ — удѣльное вѣдомствo). Особенно невыгодно отразилась на поступленiи земскихъ сборовъ отмѣна закономъ 27 февраля 1867 года ст. 90 устава о земскихъ повинностяхъ, требовавшей, чтобы, при взносѣ плательщиками сборовъ въ казначейство, земскiй сборъ зачислялся прежде всѣхъ другихъ платежей. Другая причина несвоевременнаго поступленiя земскихъ сборовъ заключается въ неисполненiи казначействами постановленiя объ отчисленiи въ земскiй сборъ 12 проц. платежей, вносимыхъ плательщиками безъ обозначенiя на чтó именно эти платежи назначаются. Но болѣе всего, безъ сомнѣнiя, затрудняетъ дѣйствiя земства неудовлетвортельность существующихъ способовъ взысканiя недоимокъ. Общiй порядокъ взысканiя недоимокъ опредѣленъ Высочайше утвержденнымъфевраля 1865 года мнѣнiемъ государственнаго совѣта и инструкцiею казначействамъ и полицiи. На эту то инструкцiю постоянно и ссылаются мѣстныя полицейскiя власти въ случаѣ настоянiй со стороны уѣздныхъ управъ о скорѣйшемъ взысканiи земскихъ сборовъ. Въ короткихъ словахъ этотъ порядокъ взысканiя сборовъ состоитъ въ томъ, что если, спустя два мѣсяца послѣ узаконеннаго срока, недоимка не будетъ внесена, то полицiя дѣлаетъ распоряженiе о покрытiи недоимки изъ доходовъ имѣнiя. Если въ имѣнiи находятся временнообязанные на оброкѣ, то на погашенiе недоимки поступаетъ вносимый ими оброкъ. Если имѣнiе на арендѣ, то полицiя обязываетъ арендатора погашать недоимку изъ арендной платы. Въ случаѣ же, если не представляется возможности употребить которую либо изъ означенныхъ мѣръ, тогда на покрытiе недоимки могутъ быть обращаемы полицiею произведенiя хозяйства, (хлѣбъ, сѣно и проч.), но неиначе какъ съ согласiя самого владѣльца и no eго указанiю*). Затѣмъ, если всѣ эти мѣры не приведутъ къ покрытiю недоимки, въ продолженiе полутора года, лишь тогда губернское правленiе въ правѣ сдѣлать распоряженie о назначенiи имѣнiя въ продажу съ публичныхъ торговъ и о составленiи описи и оцѣнки имѣнiя. На опись и оцѣнку полагается полицiи трехмѣсячный срокъ, и тогда уже губернское правленiе дѣлаетъ распоряженiе о продажѣ имѣнiя, съ такимъ, впрочемъ, расчетомъ времени, чтобы первый торгъ былъ произведенъ по истеченiи двухъ лѣтъ со дня минованiя установленнаго для вноса сборовъ срока. Извѣстно, что опись имѣнiя иногда по нѣсколько разъ возвращается назадъ, часто подъ самыми ничтожными предлогами, для исправленiя; притомъ первые торги рѣдко когда могутъ состояться, тогда слѣдуетъ переторжка, затѣмъ перенесенiе торговъ въ одну изъ столицъ и проч.; однимъ словомъ, лицо, не желающее платить недоимку, имѣетъ полную возможность уклоняться отъ платежа ея въ теченiе вѣрныхъ трехъчетырехъ лѣтъ. Такой порядокъ взысканiя недоимокъ, вызванный, безъ сомнѣнiя, благодѣтельною зaбoтливocтью правительства предоставить плательщикамъ всевозможныя льготы и не доводить ихъ до преждевременнаго раззоренiя, не можетъ быть признанъ особенно стѣснительнымъ для казны, Такъ какъ она всегда имѣетъ въ своемъ распоряженiи множество другихъ рессурсовъ для покрытiя своихъ расходовъ, но земство, большею частiю не имѣющее въ запасѣ капиталовъ, такая система взысканiя сборовъ ставитъ часто въ совершенно безвыходное положенiе.

Неудовлетворительность существующихъ способовъ взысканiя недоимокъ была поводомъ цѣлаго длиннаго ряда ходатайствъ земства: о возстановленiи въ своей силѣ 90 статьи устава о земскихъ повинностяхъ; объ измѣненiи законафевраля 1865 года въ такомъ смыслѣ, чтобы, при неуспѣшности взысканiя недоимокъ съ оброковъ и съ арендныхъ статей, взысканiе могло быть обращаемо на движимость владѣльцевъ и безъ ихъ согласiя (въ этомъ именно смыслѣ были ходатайства, между прочимъ, новгородскаго и харьковскаго губернскихъ собранiй); о томъ, чтобы, по истеченiи года отъ послѣдняго срока для вноса земскихъ сборовъ, предоставлено было земскимъ учрежденiямъ обращаться съ просьбою о взысканiи къ мировымъ судьямъ (ходатайство курскаго губернскаго земскаго собранiя), и наконецъ о томъ, чтобы недоимки земскихъ сборовъ взыскивались какъ обыкновенные долги, по исполнительнымъ листамъ, (ходатайство казанского губернскаго собранiя и многихъ уѣздныхъ земскихъ собранiй). Нѣкоторыя собранiя, и такихъ было не мало, просили о дозволенiи налагать на тѣхъ, кто не внесетъ въ извѣстный срокъ земскаго сбора. Замѣчательно, что начальники иныхъ губернiй, вслѣдствiе неправильнаго пониманiя дѣла, считали долгомъ накладывать свое veto на подобныя ходатайства. Необходимость принятiя мѣръ къ возстановленiю правильнаго вноса плательщиками земскихъ сборовъ была, между прочимъ, предметомъ обсужденiя и послѣдняго очереднаго областнаго бессарабскаго земскаго собранiя, бывшаго въ декабрѣ прошлаго года. Собранiе, по подробномъ разсмотрѣнiи этого вопроса, поручило областной управѣ: во 1–хъ, просить распоряженiя областнаго начальства, чтобы полицейскiя управленiя какъ можно скорѣе исполняли требованiя земскихъ управъ о взысканiи недоимокъ съ плательщиковъ, и во 2–хъ, въ виду крайней необходимости узаконить нѣкоторыя мѣры для понужденiя неисправныхъ плательщиковъ къ своевременной уплатѣ земскихъ налоговъ, ходатайствовать предъ правительствомъ о разрѣшенiи областному собранiю назначить пеню за неисправный вносъ земскихъ сборовъ. Къ этой же категорiи ходатайствъ, вызванныхъ неудовлетворительнымъ поступленiемъ сборовъ, принадлежать ходатайства нѣкоторыхъ собранiй о дозволенiи учредить особыхъ агентовъ земства собственно для взысканiя земскихъ сборовъ, а также ходатайства объ установленiи закона, чтобы обязанность уплачивать недоимку, при переходѣ имѣнiя въ другiя руки, была возлагаема на новаго владѣльца. Вообще своевременное поступленiе сборовъ, внесенныхъ въ земскiя смѣты, не безъ основанiя, весьма сильно озабочиваетъ земство, такъ какъ безъ этого правильное веденiе земскаго хозяйства положительно немыслимо, при томъ хлопоты и настоянiя о взысканiи земскаго сбора страшно увеличиваютъ и безъ того громадную переписку управъ, усложняющуюся еще взысканiемъ недоимокъ, накопившихся до введенiя земскихъ учрежденiй, а также взысканiй за леченiе больныхъ въ земскихъ больницахъ и богоугодныхъ заведенiяхъ.

Неудивительно послѣ этого, что заботливость земскихъ собранiй о своевременномъ поступленiи сборовъ и желанiе заручиться въ этомъ дѣлѣ coдѣйствiемъ мѣстныхъ полицейскихъ властей, вызываетъ такiя ненормальныя явленiя, какъ назначенiе собранiями, подъ тѣмъ или другимъ болѣе или менѣе благовиднымъ предлогомъ, субсидiй или прибавокъ къ казенному жалованью исправникамъ и другимъ полицейскимъ чинамъ. Намъ извѣстно нѣсколько такихъ случаевъ, не вызвавшихъ однако протестовъ стороны со губернаторовъ не смотря на всю неправильность подобной мѣры. Укажемъ, для примѣра, на кишиневское уѣздное земское собранiе, которое въ пoслѣднюю очередную свою cecсiю, вслѣдствiе просьбы кишиневскаго уѣзднаго исправника, объ ассигнованiи 800 рублей на вознагражденiе полицейскаго чиновника, занимающагося исполненiемъ порученiй по дѣламъ земства, опредѣлило: назначить на этотъ предметъ 800 рублей въ распоряженiе уѣздной управы, для выдачи, чрезъ уѣзднаго исправника, тому изъ чиновниковъ полицейскаго управленiя, который преимущественно будетъ заниматься дѣлами земства. Въ Верхотурскомъ уѣздѣ уже два года кряду вносится въ смѣту довольно крупная сумма (2,000 рублей) въ пособiе верхотурской уѣздной полицiи. Курьознѣе всего, что эта сумма на пocoбie полицiи внесена въ смѣту нынѣшняго года, какъ мы слышали, по предложенiю самого начальника губернiи.

Значитъ ужъ слишкомъ тяжело приходится земству съ нынѣшними порядками взысканiя земскихъ сборовъ, если оно, не смотря на скудность средствъ этихъ, выражаетъ желанiе содержать за свой счетъ особыхъ сборщиковъ сборовъ, лишь бы только быть обезпечену правильнымъ поступленiемъ того, что назначено по смѣтамъ. А между тѣмъ въ такомъ именно смыслѣ были заявлены ходатайства нѣкоторыхъ уѣздныхъ собранiй, въ томъ числѣ тихвинскаго уѣзднаго Новгородской губернiи, которое ходатайствовало, чтобы земству предоставлено было имѣть своихъ особыхъ сборщиковъ для земскихъ сборовъ, съ тѣми правами, какiя предоставлены становымъ и судебнымъ приставамъ.

Каковъ будетъ результатъ этого и другихъ пoдобныхъ ходатайствъ — мы не знаемъ, но что дѣйствительно требуется принять въ этомъ отношенiи какiя нибудь дѣйствительныя мѣры, — это не подлежитъ никакому сомнѣнiю, такъ какъ недоимка съ каждымъ годомъ увеличивается все больше и больше и земству нѣкоторыхъ мѣстностей угрожаетъ банкротство.

Все сказанное нами клонится къ тому, чтобы хотя нѣсколько выяснить тѣ затруднительныя обстоятельства, въ которыхъ находились и теперь находятся наши земскiя учрежденiя. Справедливо ли, послѣ этого, требовать отъ земства, на первыхъ же порахъ его дѣятельности, серьозныхъ улучшенiй по всѣмъ частямъ ввѣреннаго ему обширнаго хозяйства?.. Но что земскiя учрежденiя, и въ короткiй перiодъ своего существованiя, во многихъ губернiяхъ, успѣли уже поставить свое хозяйство на лучшую ногу, сравнительно съ прошлымъ, это въ нашихъ глазахъ фактъ неподлежащiй ни спору, ни сомнѣнiю. Всѣ тѣ, кому случилось посѣщать завѣдываемыя земствомъ больницы и богоугодныя заведенiя, единогласно утверждаютъ, что въ нихъ замѣтна огромная перемѣна къ лучшему какъ во внѣшнемъ порядкѣ заведенiй, такъ и въ отношенiи леченiя и содержанiя больныхъ. Фельдшерскiя школы вездѣ расширены; въ нѣкоторыхъ губернiяхъ медицинская часть въ уѣздахъ устроена вообще довольно удовлетворительно; персоналъ медиковъ и фельдшеровъ, по мѣрѣ возможности, увеличенъ; приняты мѣры къ болѣе успѣшному оспопрививанiю; число больницъ и прiемныхъ покоевъ увеличивается съ каждымъ годомъ; дѣло народнаго образованiя, хотя медленно, но вѣрно подвигается впередъ. Земство, повидимому, понимаетъ, что въ народномъ развитiи и образованiи заключается главная основа его будущаго значенiя и благосостоянiя, и не щадитъ на это издержекъ: учреждаются учительскiя ceминapiи, мужскiя и женскiя, прогимназiи, реальныя училища; устраиваются лѣтнiе педагогическiе курсы, съѣзды учителей; число начальныхъ школъ и учащихся растетъ примѣтно. Вездѣ мало по малу вводятся лучшiе способы преподаванiя; жалованье народнымъ учителямъ значительно возвышено. Взаимное страхованiе отъ огня введено повсемѣстно и въ иныхъ мѣстахъ идетъ превосходно; въ нѣкоторыхъ губернiяхъ собранiя обратили серьезное вниманiе на застрахованiе отъ градобитiй. Нельзя также безусловно отвергать заслугъ земства и по улучшенiю дорожной части. Уже одно то, что во многихъ губернiяхъ дорожная повинность изъ натуральной переведена въ денежную, показываетъ, что и въ этомъ отношенiи настала пора серьозныхъ улучшенiй. Для правильной оцѣнки дѣятельности земства, не надо забывать, что въ послѣднее время, передъ введенiемъ земскихъ учрежденiй, мѣстная администрацiя совершенно, какъ говорится, опустила руки: въ ожиданiи новыхъ порядковъ, и новаго хозяина, старый ровно ничего не дѣлалъ. Самые необходимые ремонты и капитальныя исправленiя откладывались изъ году въ годъ; все замазывалось и поддерживалось коекакъ, больше только для виду. Это особенно относится къ дорожнымъ сооруженiямъ и содержанiю губернскихъ и уѣздныхъ больницъ и благотворительныхъ заведенiй. Такимъ образомъ, въ первые годы своего существованiя, земство должно было затратить много заботъ и еще больше средствъ не на то, чтобы предпринимать по дорожной и благотворительной частямъ какiя либо улучшенiя, а лишь на то, чтобы, на первое время, привести дороги и мосты, а также больницы и богоугодныя заведенiя хоть въ сколько нибудь удовлетворительное, сносное состоянiе...

НВ.

 

_______

 

КЪ ВОПРОСУ О СЛАВЯНОФИЛАХЪ.

 

Поутру занимался я изслѣдованiемъ о церковномъ смятенiи въ началѣ управленiя Софiина, а вечеромъ попалась мнѣ на глаза статья гПыпина о славянофильствѣВѣстникъ Европы", 1872 года, ноябрь и декабрь), и мнѣ представилась, — въ образчикъ страннаго сочетанiя мыслей, — параллель, или, точнѣе сказать, геометрическая пропорцiя между полемическими прiемами раскольниковъ и западниковъ. Западники такъ относились къ славянофиламъ, какъ раскольники къ православнымъ: тѣ и другiе видѣли одинаково вкось и вкривь, и потому такъ и судили своихъ противниковъ — раскольники православныхъ, западники славянофиловъ. Раскольники ожидали ужасовъ отъ исправленiя церковныхъ книгъ; западники испугались точно также грозившаго будто Россiи невѣжества отъ провозглашенной славянофилами необходимости въ бòльшемъ вниманiи и почтенiи къ родной старинѣ и ея завѣтнымъ преданiямъ, въ строжекритическомъ отношенiи къ западу, котораго учрежденiямъ безусловно покланятьсяде не должно. Они накинулись на славянофиловъ какъ на враговъ просвѣщенiя и свободы мнѣнiй начали обвинять ихъ предъ толпою, пользуясь на всѣ лады общими мѣстами очень легкими въ этомъ случаѣ, — въ чемъ долгое время и успѣвали, да и теперь отчасти успѣваютъ въ ближайшихъ къ себѣ кругахъ. Увлекаясь споромъ, они обругали кстати и всю нашу старину, совершенно имъ неизвѣстную, приравняли ее къ невѣжеству и рабству, и отказали ей во всякомъ человѣческомъ достоинствѣ, движенiи и успѣхѣ.

Старые раскольники были искренни въ своихъ убѣжденiяхъ и опасенiяхъ; допускаю такую же искренность и въ западникахъ. Но время взяло свое: молодые люди сдѣлались стариками, пережита тѣми и другими всякая всячина, опыты накопились, большая часть первыхъ противниковъ съ той и съ другой стороны сошла въ могилу, много воды утекло, даже изъ Дуная, какъ съострилъ князь Меншиковъ, много и притекло, — и вотъ Павелъ Прусскiй, Пафнутiй Коломенскiй и достойные ихъ товарищи увидѣли свою несправедливость: они обращаются къ единовѣрiю. Убѣжденiя славянофиловъ, понятыя какъ слѣдуетъ, и безпрестанно оправдываемыя втеченiи времени, пpioбрѣтаютъ себѣ приверженцевъ болѣе и болѣе между мыслящими русскими людьми, — а вражда западниковъ не утихаетъ, и даже принимаетъ характеръ корсиканской вендетты изъ рода въ родъ, если не оружiемъ, то хоть средствами Дона Базиля, употребляемыми изподтишка, при всякомъ удобномъ случаѣ. Что за причина? пора бы, кажется, ослабнуть раздраженiю! Отчего это происходить? Отъ новыхъ ингредiентовъ, вошедшихъ въ составъ ихъ катехизиса, отъ новыхъ зелiй, попавшiхъ въ котелъ шекспировскихъ вѣдьмъ.

______

 

О славянофилахъ пишутъ всякiй вздоръ, взводятъ на нихъ всякiя напраслины и приписываютъ имъ всякiя нелѣпости, выдумываютъ чего не было и умалчиваютъ о томъ что было, — одни по незнанiю, другiе по предубѣжденiю, третьи изъ личной или наслѣдственной, безотчетной ненависти, имѣя цѣлью ослабить, во что бы ни стало, влiянiе ихъ образа мыслей, который признается вреднымъ для успѣха перенимаемыхъ съ запада, по телеграфу, одно за другимъ ученiй противной партiи.

Замечу еще, что не только противники, даже послѣдователи, въ новыхъ поколѣнiяхъ, ошибаются иногда относясь къ старому времени, къ происхожденiю той или другой славянофильской мысли, къ первымъ дѣятелямъ.

______

 

Нѣсколько разъ принимался я писать объ этихъ выходкахъ и объ этихъ ошибкахъ, за прошлое время, зная дѣло коротко отъ первой минуты до послѣдней; но останавливался — иногда потому, что не хотѣлось говорить о себѣ, иногда потому, что не имѣлъ досуга для забранiя нужныхъ справокъ, иногда потому, что не желалъ касаться того или другаго вопроса до времени, по причинамъ частнымъ или личнымъ. Въ успокоенiе служила мнѣ также пословица, хоть грубая, но вѣрная, которую примѣнить иногда было очень позволительно къ пустымъ или недобросовѣстнымъ пересудамъ: собаки лаятъ, а вѣтеръ носить.

______

 

Но вотъ гПыпинъ возносится на степень историка и предлагаетъ свои разсужденiя свысока, объявляя притязанiя на безпристрастiе и служенiе наукѣ. О такомъ мнѣнiи нельзя не подать голоса, тѣмъ болѣе, что молодые славянофилы, вѣрные своей славянской природѣ, тяжелы на подъемъ, и врядъли соберутся скоро (если впрочемъ еще соберутся) сказать что нибудь въ опроверженiе или объясненiе вопроса. Притомъ иногда не знаютъ и сами дѣла въ точности, какъ замѣчено выше.

Отдаю полную справедливость искусству и таланту автора, которые сказались съ такой выгодной стороны въ его историческихъ очеркахъ «Общественное движенiе при Александрѣ". 1871 г.), кромѣ вопiющихъ отзывовъ о Карамзинѣ, Жуковскомъ, Крыловѣ и проч., (я обращусь къ нимъ послѣ). И признавая истинныя, примѣчательныя достоинства въ изложенiи того, что онъ знаетъ, не могу сказать ничего подобнаго о томъ, что онъ говоритъ не зная, а имѣя только предубѣжденiе, часто съ вѣтру полученное. Въ статьѣ его есть много дѣльныхъ и основательныхъ замѣчанiй; но вообще она обилуетъ ошибками, невѣрностями, задними мыслями, — не говоря уже о личныхъ мнѣнiяхъ, на которыя, разумѣется, онъ имѣетъ полное право, какъ и его читатели имѣютъ полное право на свое мнѣнiе объ нихъ и объ немъ.

______

 

Славянофилы — это былъ сначала кружокъ молодыхъ людей (нынѣ давно состарившихся или сошедшихъ въ могилу), знакомыхъ между собою съ дѣтства или учебной скамьи*) и начавшихъ заявляться съ двадцатыхъ и тридцатыхъ годовъ (Хомяковъ, Языковъ, Кирѣевскiе, Шевыревъ, Кошелевъ и пр.). Къ сороковымъ годамъ подготовилось ихъ новое поколѣнie (Константинъ Аксаковъ, потомъ Самаринъ, Поповъ, Елагинъ, Стаховичъ, Пановъ, Валуевъ, кн. Черкасскiй). Къ пятидесятымъ годамъ относится третье поколѣнiе — (Гильфердингъ, Иванъ Аксаковъ, Ламанскiй). Съ шестидесятыхъ годовъ началось четвертое (сотрудники «Зари”, «Бесѣды” и проч.).

______

 

Изъ числа знакомыхъ перваго поколѣнiя, составлявшихъ первый кружокъ, нѣкоторые отправились въ послѣднихъ двадцатыхъ годахъ на службу въ Петербургъ, и разошлись далече, занялись другими предметами, чѣмъ оставшiеся въ Москвѣ ихъ прiятели; но дружеская связь между ними не прерывалась, и общiя стремленiя къ отечеству, просвѣщенiю, словесности продолжались одни и тѣже, (Веневитиновы, Титовъ, Одоевскiй). Одоевскiй, оставаясь чистѣйшимъ западникомъ, въ лучшемъ значенiи этого слова, занялся, по возвращенiи въ Москву, преимущественно народною и церковною музыкой, и воздѣлывалъ эту часть народности. (Продолженiе его трудовъ приняли на себя ггРазумовскiй и Потуловъ).

______

 

Къ дружнымъ между собою славянофиламъ разныхъ перiодовъ приставали иные со стороны, знакомые или незнакомые, раздѣляя или воздѣлывая то или другое изъ ихъ положенiй; иные занимались ими независимо отъ славянофиловъ, напримѣръ ѲИТютчевъ, самый живой и разумный носитель славянорусской идеи, АНМайковъ проникнутый идеей народности, Бодянскiй неутомимо, хотя одиночно работающiй надъ изданiемъ «СлавяноРусскихъ памятниковъ", АИМуравьевъ, воюющiй за православiе, Аксаковъ отецъ, Чижовъ, ѲНГлинка, МАДмитрiевъ, Вельтманъ, Даль, ОѲМиллеръ, каждый по своей части.

Живое дружеское сочувствiе многихъ достойныхъ литературныхъ и ученыхъ дѣятелей идеямъ славянофильскимъ — утѣшало и утѣшаетъ ихъ постоянно: назову Гоголя, ПССавельева, ВВГригорьева, Шеншина, ТИФилиппова, графа ЛНТолстаго, ѲМДостоевскаго, НЯДанилевскаго, ННСтрахова.

Для исторiи русской словесности, и вообще русскаго образованiя, замѣчу (это не было еще замѣчено), что кружокъ славянофиловъ находился въ дружескихъ связяхъ съ представителями старшаго предъ ними поколѣнiя, Пушкинымъ, Баратынскимъ, Плетневымъ, равно какъ тѣ примыкали къ Жуковскому, Вяземскому, Дашкову, Блудову, Гнѣдичу, Тургеневымъ и прочимъ арзамасцамъ. Эти же связаны были въ свою очередь съ Карамзинымъ, который былъ другомъ ИИДмитрiева, товарища и сверстника Державину, Капнисту, Хемницеру, Львову, Кострову. Старшiе ихъ современники, Херасковъ, Петровъ, Богдановичъ, ФонъВизинъ, застали Сумарокова, спорившаго съ Ломоносовымъ! Такъ велось наше литературное преданie, вплоть до литераторовъ, составлявшихъ прозванный такъ противниками славянофильскiй кружокъ. Западники, изникшiе изъ «Телеграфа", разорвали связь съ преданiемъ, начали съ униженiя старыхъ авторитетовъ, и замѣнили ихъ новыми — какими?

______

 

Читая гПыпина читатель имѣетъ полное право думать, что такъ называемые славянофилы терпѣть не могли европейскаго образованiя, не обращали вниманiя на европейскую науку, на искусство, не дорожили гражданственностiю западною, однимъ словомъ ненавидѣли западъ. Какъ иначе можно, напримѣръ, понимать слѣдующiя выдержки изъ разсужденiя гПыпина?

Стр. 55. (Славянофилы увлекались) «мечтами о будущемъ паденiи западной цивилизацiи и торжествѣ восточной".

Стр. 71. «Съ «Маякомъ" славянофилы имѣли общаго крайнюю вражду къ западу".

Стр. 80. Западная цивилизацiя (у нѣкоторыхъ) была предметомъ вражды”.

Стр. 73. «Славянофилы говорили, что мы дожны отвратиться отъ запада, потому что его просвѣщенiе намъ чуждо, и лишено верховной истины. Мы должны обратиться къ старинѣ, потому что она, хотя и не всегда сознательно, была проникнута ученiемъ, заключающимъ въ себѣ эту верховную истину”.

Стр. 74. «Кирѣевскiй съ оговорками, а другiе бросаютъ эти оговорки и утверждаютъ прямо, что западъ гнiетъ, что отъ него слѣдуетъ бѣжать чтобъ не заразиться гнiенiемъ, что зараза даже замѣтна и у насъ”.

______

 

Вотъ какiя мнѣнiя, безъ оговорокъ, приписываетъ гПыпинъ славянофиламъ, между тѣмъ какъ въ дѣйствительности ни одинъ изъ западниковъ не былъ такъ знакомъ съ западомъ, во всѣхъ отношенiяхъ, какъ славянофилы; ни одинъ не изучалъ его съ такимъ вниманiемъ, постоянствомъ, какъ Хомяковъ, Кирѣевскiй, Шевыревъ… Миѳологiя, религiя, вѣроисповѣданiе, право, языкъ, наука, искусство, литература, общество западное, были равно имъ извѣстны, исторически, критически, статистически. Первые западники, съ которыми нынѣшнихъ тщедушныхъ потомковъ и сравнивать нельзя, напр. Грановскiй, Герценъ, должны были уступать имъ во всѣхъ спорахъ, при зарожденiи партiй, (чѣмъ и усиливалась непрiязнь). Герценъ былъ хорошо знакомъ съ политикою, нынѣшнимъ состоянiемъ западныхъ государствъ, впрочемъ, позднѣе. Грановскiй зналъ ихъ исторiю, преимущественно политическую, анекдотическую. Бѣлинскiй ничего не зналъ порядочно; начавъ и кончивъ свое образованiе въ «Телеграфѣ", который былъ для него гимназiей, университетомъ и академiей, онъ пробавлялся послѣ сообщенiями отъ своихъ товарищей, изъ вторыхъ и третьихъ устъ, и подвергался ихъ влiянiю, пѣлъ съ голосу, кромѣ, разумѣется, отдѣленiя литературной критики, гдѣ онъ показалъ достоинства далеко, впрочемъ, не безусловныя.

______

 

Хомяковъ былъ въ настоящемъ значенiи слова, столько же западникомъ, разумѣется по своему, какъ и восточникомъ (славянофиломъ). Это былъ умъ всеобъемлющiй. Западные богословы, протестанты и католики признавали его достоинства. Оксфордскiй университетъ принималъ его съ почтенiемъ. Гегель былъ любимымъ его противникомъ въ философiи. О познанiяхъ въ исторiи свидѣтельствуетъ его «Семирамида”. Литература западная была ему своя, и изъ Шекспира напр. онъ могъ прочесть вамъ сколько угодно стиховъ наизусть. Ничто новое на западѣ не укрывалось отъ его всесторонней любознательности. Послѣднюю американскую войну онъ могъ разобрать какъ у себя на ладони и онъ разбиралъ, бывало, всѣ марши МакКленана, Ли, какъ будто они происходили въ окрестностяхъ Москвы, или около его Богучарова. Точно также онъ могъ бы подавать совѣты сѣвернымъ экспедицiямъ какъ вѣрнѣе отыскивать Франклина.

Я напечаталъ гдѣто шуткою, еще при жизни Хомякова, что еслибъ онъ родился въ другомъ государствѣ, то вѣрно устроилось бы общество для его эксплуатацiи: наводить его въ разговорѣ на какiе угодно предметы и возбуждать къ спору, который былъ его стихiей, и въ которомъ умъ его развертывался во всемъ блескѣ, мысли били ключемъ у него изъ головы — оставалось только собирать и записывать.

Кирѣевскiй воспитанъ былъ на нѣмецкой и англiйской словесности. Философiя потомъ сдѣлалась главнымъ его занятiемъ, и онъ былъ въ Мюнхенѣ желаннымъ собесѣдникомъ Шеллинга. Отцамъ церкви предался онъ впослѣдствiи.

Чтò сказать о Шевыревѣ, предаваемомъ невѣжами всякимъ ругательствамъ? Я не думаю, чтобы въ Европѣ былъ гдѣ нибудь профессоръ, который былъ бы такъ равномерно знакомъ со всѣми литературами, древними и новыми, со всѣми языками европейскими, какъ Шевыревъ. Платона, Лукiана онъ переводилъ еще въ молодости. О нѣмецкой, французской и англiйской литературѣ нечего говорить. Гёте отдалъ справедливость его критической проницательности, съ чѣмъ поздравлялъ его Пушкинъ. О Шекспирѣ осталась цѣлая книга, такая же какъ о Дантѣ. Итальянская и испанская литература была ему знакома какъ русская. Его курсъ о западной литературѣ, въ пяти или шести томахъ, былъ бы насущнымъ прiобрѣтенiемъ для большинства, даже и теперь; но при нашемъ равнодушiи, при нашемъ легкомыслiи, онъ тлѣетъ до сихъ поръ (вмѣстѣ съ его избранною библiотекою) въ кладовыхъ лоскутнаго трактира. Какiе труды поднялъ Шевыревъ, впродолженiи трехъ лѣтъ, для московскаго университета, приготовляя къ его столѣтнему юбилею исторiю и бiографическiй словарь профессоровъ, те. матерiалы для исторiи западнаго просвѣщенiя въ Pocciи, — вообразить трудно! Мнѣ до сихъ поръ больно вспомнить объ его трудахъ и о тѣхъ наградахъ, которыя онъ получилъ за нихъ…

И такихъ то людей наши невѣжи, наши сектанты могли и могутъ упрекать въ неуваженiи къ нayкѣ и литературѣ запада! и этихъто людей легкомысленные ёисты берутся судить, взводя на нихъ великiя напраслины, и умалчивая объ ихъ настоящихъ убѣжденiяхъ; а толпа имъ вѣритъ, какъ вѣрила Ноздреву у Гоголя, и восклицаетъ, съ негодованiемъ пожимая плечами: славянофилы! славянофилы!

______

 

Западъ гнiетъ — это выраженiе, употребленное въ какой то статьѣ «Москвитянина" Шевыревымъ, попалось на зубы западникамъ, и вотъ уже лѣтъ тридцать, какъ оно переворачивается ими на все стороны, треплется по всѣмъ газетамъ и журналамъ и подвергается всякимъ площаднымъ насмѣшкамъ и ругательствамъ. Нѣтъ ни одного пошляка, который бы съ самодовольствомъ не прокричалъ: западъ гнiетъ, хахаха! Тридцать лѣтъ западники стараются разглашать, что это выраженiе написано на знамени славянофиловъ. Старшiе западники въ жару споровъ, а младшiе по слѣпой ненависти, никакъ не хотятъ до сихъ поръ понять, въ какомъ смыслѣ употреблено было это выраженiе, или не имѣютъ добросовѣстности сознаться въ опрометчивости своего заключенiя.

«Душа убываетъ на западѣ, сказалъ или повторилъ, и во многихъ мѣстахъ пояснилъ, одинъ изъ самыхъ крайнихъ западниковъ, самый сильный между ними — Герценъ!

Что же, развѣ это не одно и то же значитъ, что западъ гнiетъ! Въ сочиненiяхъ представителей запада — Милля, Кине и прочихъ, можно указать множество мѣстъ въ подтвержденiе этой мысли, которая сдѣлалась чуть ли уже не общимъ мѣстомъ въ западной литературѣ, у проповѣдниковъ, философовъ, моралистовъ, публицистовъ, — но не дошла еще до нашихъ доморощенныхъ философовъ и рыцарей свистопляски.

Неугодно ли вамъ прочесть послѣднее слово западной науки въ сочиненiи Эдварда Гартмана, переданное русскимъ читателямъ въ мастерскомъ (и уже обруганномъ въ фелъетонѣ «Петерб. Вѣдомостей") изложенiи варшавскаго профессора Струве. «Сочиненie это", говоритъ Струве «не смотря на обширность свою, равно на неохоту современной публики читать серьозныя, особенно же философскiя произведенiя, издано въгодараза, и притомъ во всѣхъ почти газетахъ и журалахъ, даже многихъ спецiальныхъ, было оцѣняемо до того лестно и сочувственно, что нельзя сомнѣваться въ томъ, что мы имѣемъ предъ собой книгу, принадлежащую къ числу знаменательнѣйшихъ произведенiй новѣйшей философской литературы”.

«На стр. 588, 617 и слѣд. Гартманъ откровенно объясняетъ, что человѣчество приближается къ дряхлой старости, на которой естественнымъ образомъ и уменьшается желанiе и возможность читать и усвоять себѣ строгонаучные труды; вмѣсто юношеской силы и живаго интереса ко всѣмъ новымъ мыслямъ и умственнымъ произведенiямъ, все болѣе расширяется стремленiе къ удобствамъ жизни, къ комфорту и спокойствiю, вслѣдствiе чего и наука должна принять форму общедоступную, способствующую къ усвоенiю ея безъ особеннаго труда и напряженiя. «Искусство", говоритъ Гартманъ (стр. 619) «будетъ для человѣчества въ зрѣломъ возрастѣ тѣмъ, что берлинская фарса вечеромъ для берлинскаго биржеваго купца". Такая же участь постигнетъ и науку; а потому нельзя удивляться, что при подобномъ взглядѣ на современную публику Гартманъ старался изложить свои взгляды въ формѣ сколь возможно легкой и неутомительной, чтобы лѣнивый и умственно вялый «старичекъ нашего времени безъ труда могъ понять и усвоить себѣ его воззрѣнiя".

Ну, чтó скажутъ на это наши незванные путеводители? Не согласятся ли они, что если западъ не гнiетъ, то, по крайней мѣрѣ, нравственно подгниваетъ.

ГПыпинъ предъявляетъ во многихъ мѣстахъ своего талантливаго очерка тѣ же самые приговоры о славянофилахъ, которые высказывались западниками въ первыхъ попыхахъ, не разбирая нисколько ни лицъ, ни обстоятельствъ, ни времени, когда было произнесено то или другое положенiе и въ какомъ смыслѣ.

«Западное направленiе" говоритъ онъ напримѣръ, «ожидало спасенiя отъ бóльшаго распространенiя образованности, отъ усвоенiя европейскаго знанiя. Другое (те. славянофильское) направленiе также искало лучшаго, но отъ настоящаго оно бросилось къ прошедшему". Стр. 59.

Совершенная несправедливость! Въ томъ то и дѣло, что славянофилы, точно также какъ и западники, «ожидали спасенiя отъ бóльшаго распространенiя образованности, отъ усвоенiя европейскаго знанiя”, но въ духѣ xpистiaнскомъ, въ духѣ православiя, въ духѣ народномъ, своеобразно, а не подражательно!

«Вражда къ преобразованiямъ Петра и къ петербургскому перiоду не одинъ разъ высказывалась славянофилами съ крайней нетерпимостью, и старина восхвалялась съ самымъ рѣшительнымъ предпочтенiемъ". Стр. 49.

Здѣсь немного упущено изъ виду! Къ чему изъ петербургскаго перiода выказывалась вражда? Чтó въ старинѣ вocxвaлялoсъ самымъ рѣшительнымъ предпочтенмiемъ? Бироново правленiе, напримѣръ, не одобрить и ящика для просьбъ приносившихся царю Алексѣю Михайловичу не осудитъ ни одинъ заклятой петербургскiй западникъ!

______

 

«Надежда стать основателями новаго перiода въ нацiональномъ сознанiи", которую гПыпинъ приписываетъ славянофиламъ — принадлежитъ къ числу громкихъ фразъ, не заключающихъ въ себѣ ничего вещественнаго. Никакой предвзятой надежды никто не питалъ, а выражалъ свои мысли и желалъ ихъ распространенiя, какъ желаетъ тoro всякiй, имѣющiй свое мнѣнiе о какомъ бы то ни было вопросѣ, въ какой бы то ни было области

О такихъ нелѣпостяхъ, какъ мечтанiя славянофиловъ среди ихъ увлеченiй о паденiи западной цавилизацiи, о намѣренiи ихъ обращать католиковъ и протестантовъ въ православiе, не стоитъ труда и говорить!

Хомяковъ, Кирѣевскiй превозносили истину нашего православiя; но чтò мы дѣлали и дѣлаемъ иногда съ этою истиной, великой и священной, чего достигали съ нею вчера или третьяго дня, кáкъ употребляемъ и воздѣлываемъ ее нынче, — о томъ не найдете вы нигдѣ безусловныхъ восхваленiй. Православiе не виновато, если по другимъ постороннимъ соображенiямъ оно было относимо иногда на заднiй планъ, и принуждаемо отказываться отъ своей миссiи, даже отъ друзей своихъ и приверженцевъ.

______

 

Въ основѣ русской исторiи лежитъ миръ, а не война; въ принятiи христiанской вѣры господствовало согласiе, а не насилiе, какъ на западѣ. Это историческiя были, которымъ соотвѣтствуютъ многiя явленiя въ исторiи и въ жизни, даже до послѣдняго великаго событiя, освобожденiя крестьянъ отъ крѣпостной зависимости, и отвергать ихъ въ виду того, что приложенiя ихъ измѣнялись иногда или измѣняются, вcлѣдствie тѣхъ или другихъ обстоятельствъ, могутъ только неимѣющiе очей видѣти и ушей слышати.

Смиренiе и терпѣнiе принадлежатъ къ числу отличительныхъ свойствъ русскаго характера и находятъ себѣ подтвержденiе, по правиламъ строгой исторической критики, во многихъ явленiяхъ русской исторiи и жизни. Эти свойства имѣютъ многихъ великихъ представителей, которыхъ имена произноситъ съ любовiю и законной гордостiю всякiй другъ отечества.

Даже господствующая обличительная литература, и всѣ ругательства, которыми осыпаютъ легкомысленные невѣжи нашихъ заслуженныхъ дѣятелей, есть извращенный, изуродованный видъ того же смиренiя, которое не терпитъ, по существу своему, никакой похвальбы. Укажите мнѣ что нибудь подобное въ другомъ европейскомъ народѣ, у нѣмцевъ, французовъ, англичанъ, испанцевъ, итальянцевъ, шведовъ, датчанъ, голландцевъ! Кто осмѣлился бы ругаться такъ, какъ у насъ ругаются, надъ древностью, надъ великими своими людьми, того закидали бы каменьями.

______

 

Славянофилы, и въ особенности писатели «Москвитянина", которыхъ иногда соединяетъ гПыпинъ, иногда раздѣляетъ, по своему благоусмотрѣнiю, обуреваемые кваснымъ патрiотизмомъ и офицiальною народностiю, любя выставлять вещественныя силы Pocciи и хвалиться ими, содѣйствуютъ ослѣпленiю. Это обвиненiе повторяется при всякомъ случаѣ досужими фельетонистами.

Это обвиненiе принимаю я исключительно на свой счетъ, какъ и долженъ, кажется, по словамъ гПыпина, и отвѣчаю: я говорилъ часто и повторялъ, что намъ дано десять талантовъ, но покажите мнѣ, гдѣ я сказалъ, что нами прiобрѣтено еще десять талантовъ, которыми имѣемъ право гордиться? Я говорилъ о десяти талантахъ, съ указанiемъ обязанностей, возлагаемыхъ этими щедрыми дарами, съ указанiемъ тѣхъ наказанiй, которыя угрожаютъ рабамъ лѣнивымъ и невѣрнымъ, и тѣхъ наградъ, которыя получаютъ рабы вѣрные, воздѣлавшiе малое, ими полученное. Я говорилъ всегда о возможности, если… и если этого если не состоялось, то и все предыдущее уничтожалось, какъ небывалое. Вся суть и вызывалась и заключалась въ атомъ если, а говорить прямо, безъ околичностей, развѣ было возможно?

Однимъ словомъ, переберите и разсмотрите всѣ сочиненiя славянофиловъ и писателей «Москвитянина": найдете ли вы одну строку, коею было бы похвалено что нибудь нехорошее, недостойное, нечестное, неблагородное?

Еще болѣе — въ самую тяжкую минуту нашей государственной жизни, чтó сказалъ Хомяковъ, начиная изрѣченiемъ писанiя: не уклони сердца моего въ словеса лукавствiя, непщевати вины о грѣсѣхъ?

 

Тебя призвалъ на брань святую,

Тебя Господь нашъ полюбилъ,

Тебѣ далъ силу роковую,

Да сокрушишь ты волю злую

Слѣпыхъ, безумныхъ, буйныхъ силъ.

 

Вставай, страна моя родная,

За братьевъ! Богъ тебя зоветъ,

Чрезъ волны гнѣвнaгo Дуная,

Туда, гдѣ, землю огибая,

Шумятъ струи Эгейскихъ водъ.

 

Но помни: быть орудьемъ Бога

Земнымъ созданьямъ тяжело.

Своихъ рабовъ онъ судитъ строго,

А на тебя, увы! какъ много

Грѣховъ ужасныхъ налегло!

 

Въ судахъ черна неправдой черной,

И игомъ рабства клеймена.

Безбожной лести, лжи тлетворной,

И лѣни мертвой и позорной,

И всякой мерзости полна.

 

О недостойная избранья!

Ты избрана! Скорѣй омой

Себя водою покаянья,

Да громъ двойнаго наказанья

Не грянетъ надъ твоей главой.

 

Душой колѣнопреклоненной,

Съ главой, лежащею въ пыли,

Молись молитвою смиренной,

И раны совѣсти растлѣнной

Елеемъ плача исцѣли.

 

И встань потомъ, вѣрна призванью,

И бросься въ пылъ кровавыхъ сѣчь,

Борись за братьевъ крѣпкой бранью,

Держи стягъ Божiй крѣпкой дланью,

Рази мечемъ — то Божiй мечъ.

 

Историческая вѣрность требуетъ замѣтить, что вѣщiй поэтъ, котораго слова должны были быть вылиты изъ золота, принужденъ былъ дать подписку графу Закревскому, что не будетъ давать для чтенiя никому своего безсмертнаго стихотворенiя. Онъ исполнилъ данное слово, и не давалъ никому своего стихотворенiя, но написалъ другое:

 

Не въ пьянствѣ похвальбы безумной,

Не въ пьянствѣ гордости слѣпой,

Не въ буйствѣ смѣха пѣсни шумной,

Не съ звономъ чаши круговой,

Но въ силѣ трезвенной смиренья

И обновленной чистоты.

На подвигъ грознаго служенья

Въ кровавый бой предстанешь ты.

 

О Русь моя! какъ мужъ разумный,

Сурово совѣсть допросивъ,

Съ душою свѣтлой, многодумной,

Идетъ на Бoжескiй призывъ:

Такъ, исцѣливъ болѣзнь порока

Сознаньемъ, болью и стыдомъ,

Предъ мipoмъ станешь ты высоко,

Въ сiяньѣ новомъ и святомъ.

 

Иди, тебя зовутъ народы,

И совершивъ свой бранный пиръ,

Даруй имъ даръ святой свободы.

Дай мысли жизнь, дай жизни миръ.

Иди, свѣтла твоя дорога:

Въ душѣ любовь, въ десницѣ громъ.

Грозна, прекрасна, ангелъ Бога,

Съ огнесверкающимъ челомъ*).

 

Многое подобное можно привести и изъ современной прозы «Москвитянина", печатной и рукописной, но публичной.

_______

 

Стр. 60 «Славянофильскiй идеалъ иногда былъ такъ двусмысленъ... что въ нихъ видѣли иногда союзниковъ обскурантизма".

И ДонъКишоту вѣтряныя мельницы казались иногда какимито богатырями, съ которыми онъ долженъ былъ сражаться! Хомяковъ, Кирѣевскiй, Шевыревъ — посвятившiе всю жизнь наукѣ — союзники обскурантизма!

Чему и кому помѣшали славянофилы или писатели «Москвитянина"? Какую полезную мысль остановили, какое вредное дѣйствiе усилили?

ГПыпинъ, не зная никого изъ славянофиловъ лично, наслушавшись, можетъ быть, отъ пристрастныхъ по чему либо свидѣтелей, окружилъ себя какимито миѳическими призраками, и вращается большею частiю въ атмосферѣ общихъ положенiй, которыя перемѣшиваются, вмѣстѣ съ лицами, и перетасовываются имъ по благоусмотрѣнiю; онъ наматываетъ и разматываетъ, въ томъ или другомъ смыслѣ, два клубка, востокъ и западъ, не соображая нимало, что у востока есть свой западъ, и у запада свой востокъ. Онъ старается обойти тѣ положенiя славянофиловъ, которымъ не могъ бы не отдать справедливости, объ ихъ преданности просвѣщенiю, объ ихъ занятiяхъ науками, объ заслугахъ въ литературѣ, и останавливается преимущественно на тѣхъ положенiяхъ, на которыя возражать можетъ. Для опроверженiя онъ выбираетъ большею частiю крайности или даже злоупотребленiя, но развѣ можно по крайностямъ или злоупотребленiямъ судить о какомъ бы то ни было ученiи?

Славянофилы говорятъ то, славянофилы утверждаютъ это, но вѣдь нужно же разобратъ кто именно говоритъ то, и кто утверждаетъ это, а не смѣшивать.

______

 

Славянофилы не составляли никогда такъ называемаго общества, которое имѣло бы свой особенный катехизисъ, то есть, исповѣдывади бы убѣжденiя, равно для всѣхъ обязательныя. Они не собирались даже никогда вмѣстѣ, по чьему бы то ни было приглашенiю, а только случайно, и по большей части толковали вдвоемъ или втроемъ, не имѣли никогда спецiальныхъ намѣренiй и никогда не условливались дѣйствовать совокупными силами. Они не знали даже вполнѣ, да и не заботились о томъ, что каждый изъ нихъ думалъ, или какъ судилъ о томъ или другомъ предметѣ. Между ними господствовала совершенная свобода, и каждый изъ нихъ имѣлъ свой собственный образъ мыслей, который выработывался у него независимо отъ прочихъ, подвергаясь, разумѣется, только ихъ влiянiю, посредственному или непосредственному. Любовь къ отечеству, стремленiе къ просвѣщенiю, желанiе свободы законной, а не необузданной, о чемъ гПыпинъ почти и не упоминаетъ, развѣ вскользь — вотъ убѣжденiя, которыя одушевляли всегда славянофиловъ, и къ которымъ примыкали всѣ прочiе. Было, разумеется, еще нѣсколько главныхъ положенiй, въ которыхъ всѣ сходились между собою, но и въ тѣхъ были разныя степени: въ однѣхъ болѣе, въ другихъ менѣе. Русская самостоятельность, своеобразность, однимъ словомъ, народность, нацiональность, — вотъ cpeдoтoчie всей системы! Въ неглавныхь положенiяхъ встрѣчалось иногда совершенное разногласiе.

Бывали случаи и перiоды охлажденiя между иными, вслѣдствiе недоразумѣнiй или крайностей, которыя другимъ казались опасными, и даже вредными для дѣла, въ данныхъ обстоятельствахъ.

Ко времени крымской войны относится самое живое сближенiе и самое искреннее согласiе; предметомъ разсужденiй сдѣлались господствовавшая система, славянская взаимность и потомъ крѣпостное право.

______

 

Вмѣсто общихъ обвиненiй, основанныхъ на предубѣжденiи, вмѣсто выдержекъ, нахватанныхъ съ задними мыслями изъ разныхъ временъ и отъ разныхъ лицъ, лучше было бы для гПыпина послѣдовать общему правилу науки, которое гласитъ:

Излагая исторически ученiе, какое бы то ни было, необходимо прежде всего представить основныя его положенiя, сколько ихъ было; потомъ исчислить его послѣдователей, отыскать зародышъ, происхожденiе всякаго положенiя и прослѣдить его развитiе, кому принадлежитъ оно, въ той или другой степени, кѣмъ было принято, развиваемо, кѣмъ отвергаемо или доведено до крайностей.

Точная хронологiя въ такихъ случаяхъ необходима, а говорить въ общихъ выраженiяхъ, смѣшивая четыре разные перiода и четыре разныя поколѣнiя или слоя, дѣйствовавшiя и говорившiя въ совершенно различныхъ обстоятельствахъ, говорить притомъ съ предвзятыми на вѣру мнѣнiями, безъ знакомства даже съ доступными источниками, — это позволительно или извинительно въ торопливомъ фельетонистѣ, а не въ почтенномъ санѣ историка: ошибки тутъ неизбѣжны и въ разсужденiяхъ и въ заключенiяхъ, — а если еще присоединятся личности!

Извлекши такимъ образомъ главные положенiя изъ сочиненiй и статей славянофиловъ, и разобравъ кому изъ нихъ какое принадлежитъ, онъ могъ бы судить объ нихъ основательнѣе и оцѣнивать ихъ по удѣльной тяжести. Онъ увидѣлъ бы тогда яснѣе, что совокупность этихъ положенiй ни у кого изъ славянофиловъ не выражалась въ такой степени и въ такой живости, какъ у Хомякова, и что Кирѣевскому принадлежитъ собственно развитiе положенiя о православiи. Онъ увидѣлъ бы тогда, что имя любезнаго, добраго, горачаго, благонамѣреннаго юноши Валуева нетолько странно, но смѣшно видѣть, рядомъ съ этими его учителями, съ которыми онъ даже говорить не могъ, а только могъ бы слушать!

Ознакомившись получше съ литературою вопроса, гПыпинъ увидѣлъ бы, что многiя его возраженiя давно уже извѣстны въ средѣ самаго славянофильства.

Чтобъ уяснить для гПыпина вопросъ о мнѣнiяхъ славянофиловъ, опровергнуть повторяемыя имъ безъ повѣрки обвиненiя, отстранить нелѣпыя взводимыя на нихъ напраслины, я разскажу документально изъ перваго перiода одинъ случай, который приходитъ теперь на память.

МПогодинъ.

 

(Продолженiе въ слѣдующемъ №)

_______

 

ЭКОНОМИЧЕСКIЙ ФЕЛЬЕТОНЪ.

 

Обозрѣнiе января и февраля.

 

Читатель не безъ основаiя спроситъ насъ, зачѣмъ мы пишемъ это обозрѣнiе. Нашъ отвѣтъ на этотъ вопросъ совершенно простой: чтобы познакомить его въ предѣлахъ возможнаго и на основанiи цифръ дѣйствительности съ тѣмъ, чтó русскiе люди сдѣлали въ виду увеличенiя общественнаго богатства своего отечества за истекшiе январь и февраль мѣсяцы. При этомъ мы спѣшимъ оговориться, — мы имѣемъ намѣренiе и возможность познакомить его только съ тѣми, успѣхами этой дѣятельности русскихъ, которая касается кредита банковъ и дѣятельности желѣзныхъ дорогъ и пароходныхъ сообщенiй, тоесть перевозящей промышленности и затѣмъ, но только весьма поверхностно, на основанiи цифръ цѣнъ и цифръ заграничныхъ ввозовъ и вывозовъ за тѣ же январь и февраль мѣсяцы прошлаго года, — съ успѣхами нашего земледѣлiя, торговли и прочихъ промышленностей. — Задача обширная и нелегкая, а потому мы впередъ предупреждаемъ читателя, что онъ познакомится только съ весьма незначительными нюансами и колебанiями того или другаго вида вышеупомянутыхъ нашихъ успѣховъ на поприщѣ промышленности и торговли и вообще матерiальнаго прогресса.

Знать цифры количества собраннаго нa поляхъ хлѣба, свареннаго пива, сотканнаго холста, или миткаля, выкуреннаго спирта и тд., хотя бы замѣсяца, почти невозможно, ихъ и за цѣлые годы негдѣ взять, а если и есть гдѣ, то онѣ крайне не полны и невѣрны. Можно было бы знать, сколько добыто желѣза, каменнаго угля, золота, серебра, соли и тд. за истекшiе мѣсяцы, и въ точности даже, но тоже эти данныя хотя и существуютъ, но или хранятся въ торговыхъ книгахъ заводскихъ и прiисковыхъ конторъ, или просто въ книгахъ горнозаводскихъ канцелярiй и потому не печатаются, не смотря на всю свою громадную важность; эти цифры публикуются ежемѣсячно въ Англiи, Францiи и Сѣверной Америкѣ; но у насъ имъ незачѣмъ даже и печататься, ибо никто ими не интересуется, ихъ читать почти некому, а между тѣмъ куда какъ многому онѣ научили бы. Мѣсячные отчеты печатаютъ у насъ во всеобщее свѣдѣнiе только государственный и всѣ акцiонерные и городскiе банки, таможни, желѣзныя дороги и нѣкоторыя пароходныя общества; эти свѣдѣнiя спрашиваетъ у нихъ публика, въ силу ихъ Высочайше утвержденныхъ уставовъ, — ей онѣ необходимы, потому что на эти предпрiятiя она дала свои кровныя деньги, о судьбѣ которыхъ куда какъ необходимо знать въ подробности. Этихъ драгоцѣнныхъ данныхъ такъ много, что неопытному изслѣдователю съ ними и не справиться, онъ изъ нихъ ничего не выведетъ и въ особенности не выведетъ сущности положенiя дѣла каждой изъ этихъ кaтeropiй производителей русскаго народнаго богатства, и наконецъ еще менѣе онъ выведетъ общее заключенiе о томъ, чтó онѣ вмѣстѣ за прошлые два мѣсяца сдѣлали для народа, обогатили ли его и на сколько, или поразорили и на сколько.

Съ другой стороны, рядомъ съ этими, очевидно, такъ сказать, утѣшительными данными о прогрессѣ нашего благосостоянiя, мы имѣемъ за каждый истекшiй мѣсяцъ, день за днемъ, точныя данныя о положенiи нашей внутренней и заграничной задолженности въ цифрахъ вексельнаго курса, стоимости нашего кредитнаго бумажнаго рубля и золотой монеты въ Россiи и заграницей, и въ цифрахъ биржевыхъ цѣнъ нашихъ государственныхъ, долговыхъ процентныхъ бумагъ (фондовъ) и нашихъ желѣзнодорожныхъ, поземельнокредитныхъ и вообще промышленныхъ облигацiй, закладныхъ листовъ и иныхъ долговыхъ документовъ.

Сравнивая эти цифры банковыхъ балансовъ отъ 1–го числа истекшаго мѣсяца до 1–го числа наступающаго, мы можемъ безошибочно заключать о томъ, въ какомъ положенiи находится нашъ внутреннiй кредитъ, сколько его оказано было въ теченiи мѣсяца, сколько было и сколько осталось средствъ оказать его, сколько, значитъ, есть и было свободныхъ денегъ на рынкѣ, сколько, значитъ, обращается на немъ, ища себѣ производительной работы, сбереженiй частныхъ лицъ и сколько, наконецъ, нажили учрежденiя производившiя этотъ кредитъ. Разсматривая цифры проѣхавшихъ пассажировъ и перевезенныхъ грузовъ на нашихъ желѣзныхъ дорогахъ, сравнивая ихъ выручку прошлаго мѣсяца съ выручкою предпрошлаго, мы узнаемъ, которыя изъ нихъ больше перевезли людей, ѣздившихъ, конечно, по большей части (80 пpoц. пассажировъ III–го класса на 100 всѣхъ классовъ вмѣстѣ) за дѣломъ, тоесть больше доставали нужныхъ рукъ туда гдѣ ихъ требовало производство богатствъ, оттуда гдѣ имъ нечего было дѣлать; затѣмъ узнаемъ, которыя изъ дорогъ больше перевезли грузовъ, тоесть больше доставили готоваго богатства туда гдѣ его искали, оттуда гдѣ оно лежало безъ дѣла и могло задаромъ гнить и вообще портиться; наконецъ, мы узнаемъ изъ этихъ цифръ, которыя изъ дорогъ работали съ барышомъ, которыя съ убыткомъ, тоесть узнаемъ, у которыхъ деньги ихъ хозяевъ затрачены на эти дороги съ пользою и смысломъ и у которыхъ — глупо, напрасно. Но, къ сожаленiю, такихъ сравненiй мы сдѣлать не можемъ, потому что наше правительство публикуетъ свѣдѣнiя о желѣзныхъ дорогахъ за четыре мѣсяца опоздавшiя и только сравнивая одинъ мѣсяцъ съ тѣмъ же истекшаго года. Цифры двухъ сравниваемыхъ мѣсяцевъ вывезеннаго и ввезеннаго по границамъ нашего и иностраннаго товара укажутъ намъ столько же на безотносительное развитiе или паденiе внѣшней торговли, сколько за будущiе расчеты и надежды нашего баланса и вексельнаго курса. Цифры этого послѣдняго, колеблющiяся изъ мѣсяца въ мѣсяцѣ, хотя и объяснятъ намъ весьма немного о степени развитiя, или упадка нашей заграничной торговли, но тѣмъ не менѣе будутъ не безполезны и конечно не безъ значенiя для опредѣленiя степени, въ которой требуются наши деньги за границу, или въ которой заграничныя перемѣщаются къ намъ. Цифры цѣнъ разныхъ акцiй нашихъ банковъ и вообще промышленныхъ предпрiятiй объясняютъ намъ степень ихъ состоятельности степенью довѣрiя къ нимъ публики, болѣе покупающую ихъ тогда, когда они работаютъ съ пользою, и менѣе, когда они начинаютъ или мало работать, или съ убыткомъ. Цифры цѣнъ нашихъ казенныхъ и государственныхъ и частныхъ долговыхъ документовъ объяснятъ намъ и степень довѣрiя публики, и русской и заграничной, къ нашей государственной частной промышленной состоятельности в размѣры количества свободныхъ денегъ, ищущихъ помѣщенiя безъ хлопотъ и риска въ эти бумаги, у которыхъ процентъ на капиталъ зарабатываетъ не капиталистъ, собственникъ денегъ, а нѣкто другой, занявшiй у него эти послѣднiя.

Начнемъ съ разсмотрѣнiя цифръ вексельнаго курса и сдѣлаемъ на основанiи ихъ посильныя заключенiя. Нафевраля и вообще въ концѣ января и въ первые дни разсматриваемаго мѣсяца курсъ намѣсяца на Лондонъ былъ 3225/32 пенсовъ занашъ рубль, на Парижъ 349,3481/2 сантимовъ за тотъ же рубль. Къмарта онъ былъ намѣсяца на Лондонъ 3211/16 пенсовъ, на Парижъ 343 сантимовъ. Въ теченiи мѣсяца онъ почти вовсе не падалъ ни на Лондонъ, ни на Парижъ, те., можно сказать, что ни особеннаго требованiя на наши деньги, ни на заграничныя въ этомъ мѣсяцѣ не было.

Заграничные займы наши оставались, въ теченiи мѣсяца, безъ особенныхъ покупателей и потому въ цѣнѣ не колебались. Хотя на внутреннiепроц. съ выигрышами займы и было постоянно и много покупателей и много продавцовъ; но тѣмъ не менѣе особеннаго колебанiя не было; въ цѣнѣ и 1–го в 2–го выпуска. займы поднялись нарубля за прошлый мѣсяцъ, а именно съ 1521/2 на 1541/2, что понятно безъ затрудненiя для втораго займа, котораго тиражъ былъ произведенъ 1 марта. 5%–ные банковые билеты всѣхъ трехъ выпусковъ, какъ стоили 94, 95, такъ и остались въ этой цѣнѣ за весь мѣсяцъ. За то выкупныя свидѣтельства подорожали за мѣсяцъ нар. 50 к., поднявшись съ 901/4 на 923/4 и 93, а 51/2 проц. рента поднялась нарубль съ 94 на 95. Изъ нашихъ желѣзнодорожныхъ займовъ поднялись въ цѣнѣ толькопроц. облигацiи Николаевской желѣзной дороги 1–го выпуска; онѣ поднялись за истекшiй мѣсяцъ съ 111 на 113; 5 проц. консолидированныя же облигацiи какъ были на 1051/2, такъ и остались на этой же цѣнѣ. Точно также, въ теченiи февраля мѣсяца, наши ипотечныя бумаги, какъ основанныя на взаимной отвѣтственности заемщиковъ, такъ и на акцiонерномъ принципѣ, не перемѣнили своихъ цѣнъ, несмотря на всю суматоху, которую надѣлали въ городѣ слухи объ учрежденiи центральнаго банка русскаго поземельнаго кредита и не смотря на всю опасность, которою угрожаетъ его централизацiонноспекулятивный характеръ нашему землевладѣнiю и земельному кредиту, несмотря, наконецъ, на почти скорое утвержденiе правительствомъ его устава и затѣмъ его осуществленiе на дѣлѣ и на то еще болѣе вѣское обстоятельство, что въ Москвѣ и въ Кieвѣ, говорятъ, формируется другой точно такой же центральнопоземельный банкъ съ самыми аристократическими и высокоадминистративными именами въ числѣ учредителей у перваго. Напечатанные въ теченiи февраля балансы трехъ земельныхъ акцiонерныхъ банковъ — харьковскаго, тульскаго и кiевскаго, и за перiодъ съ iюля 1871 по 1 iюля 1872 г. балансъ общества взаимнаго поземельнаго кредита свидѣтельствуютъ только о томъ, что дѣло залога недвижимыхъ земельныхъ имуществъ постепенно у насъ разростается и что уже теперь въ обращенiи находится не менѣе какъ на 65 до 70 миллiоновъ рублей закладныхъ листовъ этихъ кредитныхъ учрежденiй. За вычетомъ 551/2 миллiоновъ этихъ листовъ, выпущенныхъ помарта сего года обществомъ взаимнаго поземельнаго кредита на всѣ 15 миллiоновъ остальныхъ, да и еще, по крайней мѣрѣ, намиллiоновъ закладныхъ листовъ тѣхъ земельныхъбанковъ, которыхъ операцiи уже начались, но которыхъ балансы еще не опубликованы, и расчитываетъ пресловутый центральный банкъ русскаго поземельнаго кредита. Эти послѣднiе закладные листы, какъ мы видѣли, котируются среднимъ числомъ по 90 процъ., или 90 руб. кредитныхъ за штуку; такимъ образомъ, или этому банку удастся скупить напримѣръ 3/4 всего ихъ количества, и согласно своему уставу, сложить ихъ на xpaненie въ государственный банкъ, взамѣнъ же сложенныхъ и этимъ способомъ изъятыхъ изъ обращенiя кредитныхъ закладныхъ листовъ, выпустить столько своихъ металлическихъ, сколько ему разрѣшаетъ его уставъ (не болѣе удесятеренной цифры основнаго и запаснаго капиталовъ и не болѣе какъ столько, на сколько получаемыхъ ими процентовъ по русскимъ кредитнымъ листамъ, по среднему, за истекшiй годъ, курсу русскаго рубля, будетъ достаточно на покрытiе процентовъ по выпущеннымъ имъ самимъ металлическимъ листамъ), то, конечно, цѣна первыхъ листовъ значительно поднялась бы, еслибы, а это главное — онъ могъ скупить сразу 75 проц. всѣхъ обращающихся русскихъ закладныхъ листовъ; но такъ какъ эта операцiя находится въ зависимости отъ шансовъ успѣшнаго помѣщенiя заграницею его листовъ, что при особенно большомъ ихъ предложенiи весьма и весьма сомнительно, то — скажемъ въ заключенiе, — всѣ эти виды на будущее и надежды окажутся вполнѣ несбыточными, а помощь, которую онъ обѣщаетъ нашему землевладѣнiю и поземельному кредиту, куда какъ загадочною.

Перейдемъ тeпepь къ разсмотрѣнiю того, что сдѣлали съ начала текущаго года промышленные наши банки для нашего кредита и производства я что они нажили сами. Во первыхъ, судя по биржевымъ цѣнамъ ихъ акцiй съянваря пофевраля, то есть за одинъ истекшiй февраль, видно изъ нижеслѣдующей таблицы:

 

                                                                 февр.    28 февр.

Частный коммерческiй банкъ..355                  360

С.–петерб. международный банкъ.217                        216

     «                      «  2–го выпуска.1421/2                141

Русскiй банкъ внѣшней торговли.1371/2                    136

Азовскодонской коммерческ. банкъ  228                 226

Рижскiй коммерческiй банкъ..167                     160

Варшавскiй коммерческiй банкъ.359              358

Волжскокамскiй 2–го выпуска..610                600

С.–петербур. учетный 1–го выпуска          360                 359

     «                      «    2–го    «.152                151

 

надо полагать, что дѣла этихъ учрежденiй были хуже въ февралѣ, чѣмъ въ январѣ, потому что цѣны ихъ акцiй всѣ упали почти одинаково, кромѣ акцiй 2–го выпуска волжскокамскаго банка, упавшихъ на 10 руб. сер. въ теченiи одного мѣсяца.

Разсмотрѣвъ положенiе дѣлъ этихъ же банковъ на основанiи ихъ балансовъ за январь и за февраль мѣсяцы текущаго года, мы видимъ, что они не только не всѣ одинаково заработали себѣ пользы за этотъ мѣсяцъ, но и вообще положенiе ихъ дѣлъ, по сравненiи цифръфевраля и цифръмарта, тоже измѣнилось. Лучше прочихъ работалъ на себя московcкiй купеческiй банкъ и хуже прочихъ с.–петербургскiй международный и с.–петербургскiй частный коммерческiй. Съ другой стороны, почти у всѣхъ главныхъ, какъ здѣшнихъ, такъ и московскихъ банковъ замѣтно уменьшились касса и ихъ собственные текущiе счета (въ другихъ кредитныхъ учрежденiяхъ); также цифра вкладовъ частныхъ лицъ на проц. текущiе счета вездѣ уменьшилась, кромѣ какъ у упомянутаго выше купеческаго московскаго и у московскаго учетнаго; у петербургскихъ жебанковъ она уменьшилась за одинъ мѣсяцъ почти намилл. у учетнаго коммерческаго и учетноссуднаго. Пропорцiонально, этому увеличенiю или улучшенiю свободныхъ денегъ у этихъ банковъ, измѣнилась и цифра ихъ вексельныхъ портфелей намарта сравнительно съфевраля; такъ, она увеличилась въ С.–Петербургѣ у банковъ частнаго коммерческаго на 1.250,000 и у учетнаго и ссуднаго на 1.250,000 р.; у московскихъ же банковъ она уменьшилась, а именно: у купеческаго на 600,000 рубл. а у учетнаго на 150,000. Увеличивъ проц. текущiе счета частныхъ лицъ, купеческiй банкъ на 1.250,000 и учетный на 1,100,000, эти банки почемуто не нашли этимъ свободнымъ средствамъ достаточно солиднаго обезпеченiя и предпочли ждать лучшей учетной бумаги нежели, гоняясь за барышами, рисковать своими средствами. Вообще, ближе вглядываясь въ дѣятельность разныхъ банковъ, мы пришли къ заключенiю, что нѣкоторые изъ нихъ, какъ видно, болѣе щедро помѣщаютъ свои деньги, учитывая векселя, нежели другiе. Такъ волжскокамскiй банкъ рѣшительно смѣлѣе и щедрѣе прочихъ дѣйствуетъ вѣ этомъ отношенiи. При 441/2 милл. текущихъ счетовъ и вкладовъ и кассѣ (со своими текущими счетами) въмилл. рубл., онъ имѣлъ, нафевраля, на 311/2 милл. векселей въ портфелѣ, тогда какъ с.–петербургскiй международный, при 22 милл. текущихъ счетовъ и кассѣ съ собственными текущими счетамимилл. имѣлъ ихъ только на 10 милл., тогда какъ пропорцiонально съ волжскокамскимъ, ему слѣдовало бы имѣть ихъ на 181/2 миллiоновъ, вмѣсто 10. Но еще болѣе осторожны въ дѣлѣ учетовъ московскiе банки сравнительно съ петербургскими. На общую цифру текущихъ счетовъ и кассы со своими текущими счетами московскаго купеческаго банка — на 573/4 миллiоновъ рублей у него въ портфелѣ было намарта учтенныхъ векселей на 29.393,000, тогда какъ, еслибы онъ слѣдовалъ примѣру волжскокамскаго банка, то имѣлъ бы ихъ на 66 миллiоновъ. Гдѣ этому причина? Умнѣе ли и осторожнѣе правленiе московскаго купеческаго банка, чѣмъ правленiе волжскокамскаго, или вѣ Москвѣ меньше дѣлаютъ дѣлъ, чѣмъ въ С.–Петербургѣ? Вѣрнѣе одно, — по нашему мнѣнiю — первое предположенiе; допуская, что дѣла въ С.–Петербургѣ и дѣлаютъ больше, чѣмъ въ Москвѣ, но въ С.–Петербургѣ за то болѣе банковъ и есть такой одинъ, какъ государственный, а потому и конкурренцiи между банками больше, и слѣдовательно чтобы имѣть больше работы, волжскокамскому банку необходимо или брать меньшiй дисконтный проц., или бытъ менѣе разборчивымъ относительно подписей, а слѣдовательно и болѣе рисковать; ему тѣмъ болѣе надо больше дѣлать дѣла, что у него на 11/2 милл. больше основнаго капитала чѣмъ у московскаго купеческаго. Но относительно своего с.–петербургскаго собрата международнаго банка, онъ, учитывая пропорцiонально больше векселей, чѣмъ этотъ послѣднiй, не можетъ въ объясненiе своего образа дѣйствiя указать на то обстоятельство, что у него великъ основный капиталъ, потому что у международнаго, при меньшей цифрѣ учетовъ и слѣдовательно большей осторожности операцiи, этотъ капиталъ ровно вдвое болѣе, чѣмъ у волжскокамскаго. Но нельзя того же самаго сказать относительно общей дѣятельности по учету векселей остальныхъ московскихъ банковъ. Сравнивая итоги проц. текущихъ счетовъ (частныхъ лицъ) этихъ банковъ и общiя цифры ихъ портфелей съ итогами этихъ счетовъ и этихъ портфелей петербургскихъ банковъ, мы видимъ, что въ смѣлости учетовъ москвичи перещеголяли насъ. Значитъ, отъ осторожности одного московскаго купеческаго банка нельзя заключать о ней же у прочихъ московскихъ банковъ.

Теперь посмотримъ на дѣятельность государственнаго банка за истекшiе декабрь и январь, по отношенiю ея къ оказываемому имъ нашей торговой промышленности содѣйствiю кредитомъ и по его барышамъ. Не имѣя баланса этого банка намарта, мы ограничимся сравненiемъ его дѣятельности въ упомянутомъ отношенiи за декабрь и январь мѣсяцы. Металлическiй фондъ его не измѣнился и какъ былъ 1973/4 миллiона, такъ и остался; вексельный портфель его уменьшился до 600,000 руб., процентные текущiе счета частныхъ лицъ уменьшились весьма значительно замѣтно — на 2,700,000 рублей, тѣ же счета казенныхъ мѣстъ на 1,000,000; за то текущiе счета министерства финансовъ увеличились на 5,900,000 рублей. Съ другой стороны, количество кредитныхъ билетовъ въ обращенiи уменьшилось въ январѣ мѣсяцѣ на 12,200,000 рублей. Вообще, просматривая дѣятельность государственнаго банка за послѣднiемѣсяцевъ, мы замѣчаемъ, что съ ноября мѣсяца онъ рѣзко прiостановилъ свои учеты, увеличилъ ссуды на процентныя бумаги, увеличилъ количество обращающихся въ народѣ кредитныхъ билетовъ и размѣръ металлическаго своего фонда и процентныхъ текущихъ счетовъ, что въ свою очередь говоритъ весьма краснорѣчиво въ пользу коммерческой осторожности его управленiя и столько же въ пользу его желанiя не оставлять наши кредитные билеты безъ необходимаго для нихъ, по мѣрѣ возможности, удовлетворительнаго обезпеченiя металлическимъ размѣннымъ фондомъ.

Мы ничего не можемъ сказать про движенiе нашей внѣшней торговли въ теченiе января и февраля мѣсяцевъ сего года, за неимѣнiемъ данныхъ. Послѣднiя оффицiальныя данныя по этому предмету относятся до общаго обозрѣнiя этой торговли за истекшiй 1872 г. поянваря 1873 года, о чемъ мы отчасти уже познакомили читателя въ № 6 «Гражданина", въ нашихъ статьяхъ объ этой торговлѣ за первыемѣсяцевъ истекшаго года. Мы можемъ только прибавить, что наши прежнiя заключенiя нашли себѣ подтвержденiе въ опубликованныхъ тeпepь цифрахъ нашей всей внѣшней торговли по вывозамъ ея и ввозамъ. Относительно ея мы можемъ сообщить читателю только данныя относительно таможенныхъ сборовъ и о вывозѣ и ввозѣ золотой и серебряной монеты и нашимъ границамъ по 22–е февраля. Такимъ образомъ, по это число таможенныхъ сборовъ, какъ собственнотаможенныхъ, такъ и экономическихъ, случайныхъ и временныхъ поступило, сравнительно съ 1872 годомъ, на 409,942 руб. менѣе, а противъ 1871 года на 1,037,611 руб. болѣе. Монеты золотой и серебряной и слитковъ привезено по 22 февраля всего на 75,187 руб., или на 2,783,329 руб. менѣе, чѣмъ въ 1872 году; а вывезено ихъ же на 477,748 руб. болѣе чѣмъ въ 1872 году и на 324,967 pуб. болѣе чѣмъ въ 1871 году. Искать этому объясненiя покуда еще негдѣ, да и его очень трудно сдѣлать, тѣмъ болѣе, что за это же время, не смотря на это явленiе, ни цѣнa полуимперiала, ни вексельный курсъ на Лондонъ и Парижъ и вообще за границу не измѣнялись.

Переходя теперь къ разсмотрѣнiю движенiя пассажировъ и грузовъ на нашихъ желѣзныхъ дорогахъ и ихъ выручки, мы должны предупредить читателя, чтобы дать ему нѣкоторое понятiе о развитiи или упадкѣ этого вида передвиженiя людей и товаровъ въ Россiи, что мы должны будемъ ограничиться сравненiемъ октября мѣсяца 1872 года съ этими обстоятельствами желѣзныхъ дорогъ октября 1871 года. Это самыя свѣжiя покуда оффицiальныя данныя. Вceгo наноября 1872 года въ эксплуатацiи было 13,195 верстъ; на нихъ перевезено было въ октябрѣ;

1871 года....1,600,123 пассаж.

1872  «....1,674,401   « 

значитъ, противу прошлаго года движенiе ихъ увеличилось, что еще лучше подтверждается слѣдующими цифрами: всего съ 1–го января 1871 года поноября 1871 года было перевезено 15,323,830 человѣкъ, или на 2,378,105 челов. болѣе, или на 151/2 проц. болѣе, въ 1872 году, нежели въ 1871 году.

Грузовъ перевезено было въ октябрѣ мѣсяцѣ:

1871 года   78.118,830 пудовъ.

1872  «                98.561,216    «

Съянваря 1871 года поноября 1871 года ихъ перевезено было всего 722.187,165 пудовъ, а съянваря 1872 поноября 1872 года ихъ перевезено бало 775.592,455 пудовъ, или на 71/2 проц. въ 1872 году болѣе чѣмъ въ 1871 г. Это, впрочемъ, не очень утѣшительно для русской торговли и промышленности. Тогда какъ движенiе пассажировъ, за разсматриваемые 10 мѣсяцевъ, возросло на 15 проц., движенiе товаровъ увеличилось только на 71/3 проц., или вдвое менѣе.

Валоваго сбора наши желѣзныя дороги въ октябрѣ мѣсяцѣ дали:

въ 1871 г.     8.416,350 руб.

 « 1872 »             10.299,947 «

а съянваря поноября, за 10 мѣсяцевъ, онѣ же дали этого сбора:

въ 1871 году      78.216,112 руб.

 « 1872 »             85.067,401  «

что составитъ, что на версту дороги сборъ былъ за 10 мѣсяцевъ:

въ 1871 году      7,805 руб.

 « 1872 »             6,585  «

т е. меньше чѣмъ тому годъ назадъ. Это явленiе не означаетъ еще, что наши дороги стали работать въ убытокъ или меньше приносить своимъ хозяевамъ барыша, а объясняется тѣмъ, что къ цифрѣ верстъ открытыхъ для движенiя новыхъ дорогъ пpибавилось много такихъ, которыя на первыхъ порахъ давали самые ничтожные сборы, не имѣя ни пассажировъ, ни грузовъ для перевозки. Въ частности лучше всего въ 10 мѣсяцевъ 1872 года, сравнительно съ 10 мѣсяцами 1871 года, работали дороги: тамбовъкозловская, козловъворонежская, кiевъбрестская и новоторжская. Первая за это время перевыручила 150,643 руб., вторая перевыручила 205,394 руб., а третья 338,660 руб. Доставили своимъ хозяевамъ въ 10 мѣсяцевъ 1871 года доходъ меньше, чѣмъ въ 10 мѣсяцевъ 1871 году дороги: ригадинабургская и орелъвитебская, изъ которыхъ первая не довыручила 532,558 руб., а вторая 872,013 руб. Цифры весьма почтенныя. Вообще, наши желѣзныя дороги перевыручили въ 10 мѣсяцевъ 1872 года 6.851,288 руб., или 8,76 проц. противу того же перiода времени 1871 года.

Посмотримъ теперь, какое влiянiе имѣли эти перевыручки и недовыручки на биржевыя цѣны акцiй нашихъ желѣзныхъ дорогъ. Въ январѣ 1872 года цѣны акцiй дорогъ, на которыя мы указали, были:

Тамбовъкозловская     1093/4

Козловъворонежская 125

Орелъвитебская...146

Ригадинабургская..156

Новоторжская....60

31 января 1873 года цѣны этихъ акцiй были:

Тамбовъкозловская     78

Козловъворонежская 145

Орелъвитебская...131

Ригадинабургская.137

Новоторжская....621/4

Это увеличенiе цѣны акцiй доходныхъ дорогъ и паденiе цѣны малодоходныхъ вполнѣ понятно. Не смотря на паденiе цѣнъ дорогъ второй категорiи, тѣмъ не менѣе всѣ онѣ продаются теперь еще на биржѣ выше ихъ номинальной цѣны, такъ напримѣръ ригадинабургскiя на 12 руб. сер., орелъвитебскiя наруб. сер. При этомъ нельзя не обратить вниманiя на то обстоятельство, что, не смотря на то, что ригадинабургская дорога относительно не довыручила больше чѣмъ орелъвитебская, но тѣмъ не менѣе ея акцiи упали въ цѣнѣ, вслѣдствiе этого, далеко не такъ ощутительно, какъ орелъвитебской дороги, недовыручившей относительно менѣе, чѣмъ первая дорога.

Вотъ краткiй очеркъ положенiя нашихъ акцiонерныхъ предпрiятiй, нашего кредита, нашихъ успѣховъ или убытковъ на промышленномъ поприщѣ за нѣсколько мѣсяцевъ прошлаго и отчасти нынѣшняго года. Общее заключенiе, которое мы вправѣ теперь сдѣлать, будетъ состоять въ слѣдующемъ: благодаря сооруженiю новыхъ желѣзныхъ дорогъ и развитiю пароходнаго движенiя на рѣкахъ нашего отечества, успѣхи нашихъ промышленности и торговли внутренней и внѣшней, судя по тѣмъ немногимъ даннымъ, которыми мы могли съ достовѣрностью пользоваться, оказались главнѣйше въ развитiи нашего промышленнаго торговаго кредита и движенiя пассажировъ и грузовъ на упомянутыхъ дорогахъ. Развитiе кредита вызвало къ экономической рацiональной дѣятельности миллiоны безъ пользы до этого скрытыхъ свободныхъ капиталовъ прежнихъ сбереженiй русскихъ людей; эти средства, эти деньги нашли себѣ выгодное производительное помѣщенiе, которое имъ указали наши частнопромышленные и земельные банки и государственный банкъ съ его конторами и отдѣленiями. Тысячи новыхъ предпрiятiй нашли себѣ оборотныя средства въ кассахъ этихъ кредитныхъ учрежденiй, гдѣ, учитывая свои торговые векселя, или получая ссуды подъ процентныя бумаги, ихъ хозяева нетолько создавали своею индустрiею, такъ сказать, новыя богатства, на свою и съ нею на общую пользу своего отечества, но и давали заработокъ тому и страшно бѣдному, и страшно многочисленному классу нашихъ мужиковъ и мѣщанъ, которые, безъ дѣла, на которое дали деньги банки, если бы не умерли съ голоду, то навѣрно были бы вынуждены сильно отказывать ceбѣ во многомъ, зачастую очень необходимомъ. Но этого мало: давая работу, банки разливали, такъ сказать, денежныя средства въ тѣхъ мѣстностяхъ Pocciи, которыя ихъ до сихъ поръ почти вовсе не знали и начиная, конечно, съ малаго, возбуждали дѣятельность тѣхъ промысловъ, которые безъ нихъ или едва прозябали, или вовсе не существовали. Такимъ образомъ развитiе банковаго дѣла въ Pocciи расшевелило, можно сказать, миллiоны спавшихъ средствъ и людей и составитъ на долго памятную страницу въ финансовой исторiи Россiи послѣднихъ 15 лѣтъ. Но мало того, что день ото дня увеличивающееся число большихъ частнопромышленныхъ банковъ своими деньгами и кредитомъ питаютъ и развиваютъ оптовую нашу торговлю и болѣе или менѣе значительныя промышленности, у насъ въ Pоcciи, въ послѣднѣе время, появились банки и для сбереженiй крайне скромныхъ нашихъ кормильцовъ — мужиковъ и для помощи имъ въ ихъ вообще экономическизатруднительномъ положенiи и въ ихъ бѣдности, доставленiемъ относительно необходимыхъ для ихъ промысловъ, оборотныхъ средствъ. Здѣсь я разумѣю съ каждымъ днемъ все вновь возникающiя сельскiя ссудосберегательныя товарищества, которыхъ однихъ польза и значенiе заставитъ, безъ сомнѣнiя, забыть всѣ ошибки, которыя могло сдѣлать наше финансовое управленiе, иногда неосмотрительно поощрявшее возникновенiе спекулятивныхъ частныхъ, большихъ кредитныхъ учрежденiй.

Съ другой стороны, знаменательное развитiе нашихъ желѣзнодорожныхъ путей сообщенiй является со своей стороны очевиднымъ пособникомъ развитiю банковаго кредита. Удешевляя передвиженiе грузовъ и ускоряя передвиженiе людей, а слѣдовательно усиливая обмѣнъ мысли въ средѣ русскаго населенiя, желѣзныя дороги являются уже не только очевиднымъ, но и необходимымъ дѣятелемъ для прогресса нашихъ производительныхъ; операцiй; безъ знакомства, безъ сближенiя людей, нельзя знать ихъ нуждъ и средствъ ихъ возможнаго удовлетворѣнiя; а зная нужды и средства ихъ удовлетворенiя, можно вполнѣ paцioнально помогать этому послѣднему обстоятельству посредствомъ кредита. Такимъ образомъ развитiе этого послѣдняго, являющагося производителемъ нашихъ богатствъ, восполнитъ на долгое будущее, вмѣстѣ съ желѣзными дорогами, тѣ роковые пробѣлы въ условiяхъ нашего государственноэкономическаго развитiя, которые такъ часто и такъ ощутительно заставляютъ насъ съ завистью смотрѣть на счастливую Сѣверную Америку.

Евгенiевъ.

_______

 

БЕТХОВЕНЪ И ЕГО ВРЕМЯ.

 

ХII.

 

Бетховенъ не безвыѣздно проводилъ жизнь свою въ Венѣ. Такъ напр. онъ ѣздилъ въ 1796 году въ Нюренбергъ, въ окрестностяхъ котораго проживалъ тогда курфюрстъ Максимилiанъ. Поѣздка эта была вызвана вѣроятно тѣмъ, что Бетховенъ хотѣлъ выяснить свои отношенiя къ курфюрсту, въ капеллѣ котораго онъ все еще продолжалъ считаться, хотя и не получалъ отъ Максимилiана никакихъ суммъ. На возвратномъ пути Бетховенъ останавливался въ высшей степени музыкальной Прагѣ и успѣхъ, который онъ имѣлъ въ этомъ городѣ побудилъ его, по возвращенiи въ Вѣну, предпринять туда вторичное путешествiе, на этотъ разъ уже вмѣстѣ съ Лихновскимъ. Онъ прiобрѣлъ въ Прагѣ много друзей и поклонниковъ своего таланта и пожалъ кромѣ лавръ хорошie денежные сборы, которые дали ему возможность продлить свое путешествiе до Дрездена, Лейпцига и Берлина. Про пребыванiе Бетховена въ Дрезденѣ и Лейпцигѣ до насъ не дошло никакихъ извѣстiй, но о проведенныхъ въ Берлинѣ дняхъ онъ часто любилъ вспоминать и разсказывать. Онъ нѣсколько разъ игралъ при дворѣ короля ФридрихаВильгельма II и сочинилъ двѣ сонаты для фортепьяно съ вiолончелью, которыя самъ исполнялъ съ Дюпортомъ, первымъ вioлончелистомъ короля и знаменитымъ виртуозомъ того времени. На прощанье ФридрихъВильгельмъ подарилъ ему золотую табакерку, наполненную луидорами и Бетховенъ съ гордостью говорилъ всегда про эту табакерку, что она была не простая, а необыкновенно роскошная, такая, какiя давались обыкновенно посланникамъ. Король имѣлъ значительное влiянiе на ходъ музыкальнаго развитiя въ своей столицѣ и благодаря его сочувствiю къ нѣмецкой музыкѣ на берлинскомъ театрѣ давались оперы Моцарта и Глюка, а на придворныхъ концертахъ исполнялись ораторiи Генделя. Бетховенъ очень нравился королю, и вѣрно оцѣнивъ дарованiя композитора по сочиненнымъ въ Берлинѣ двумъ сонатамъ съ вiолончелью, ему очень хотѣлось удержать при себѣ столь замѣчательнаго артиста. Съ этою цѣлью король предложилъ ему весьма выгодныя условiя, — но Бетховенъ не рѣшился покамѣсть принять ихъ и хотелъ, возвратившись въ Вѣну, обдумать королевское предложенiе, которое однако же уже не было ему вторично сдѣлано, такъ какъ ФридрихъВильгельмъ вскорѣ умеръ. Предложенiе короля объяснялось тѣмъ, что въ Берлинѣ въ то время не было ни одного резкo выдвигавшагося композитора музыканта. 3а два года до этого отличный капельмейстеръ и музыкантъ Гейхардъ удалился изъ Берлина, а замѣнившiе его Гиммель и Риггини не обнаруживали большaгo композиторскаго таланта, въ особенности по части входившей въ моду инструментальной камерной музыки. ФридрихъГенрихъ Гиммель, состоявшiй при дворѣ короля въ качествѣ пьяниста и композитора, былъ едва ли не первый виртуозъ своего времени, и Бетховенъ отдавалъ ему должную справедливость, хотя и не находилъ въ немъ сильнаго таланта. Сначала оба пьяниста дружески сошлись между собою, но эта дружба скоро превратилась въ сильную взаимную непрiязнь. Бетховенъ обладалъ замѣчательнымъ даромъ импровизацiи, которая въ то время цѣнилась гораздо болѣе нежели въ наши времена, и его фантазiи на данную тему производили всегда сильное, подавляющее впечатлѣнiе — до того, что рѣдкiй слушатель не проливалъ слезъ, а иные громко рыдали. Однажды Гиммель присталъ къ Бетховену, чтобы тотъ сѣлъ импровизировать, на что послѣднiй и согласился. Когда импровизацiя Бетховена окончилась, бездарный и ограниченный Гиммель вздумалъ въ свою очередь показывать свое искусство передъ собратомъ. Послѣ того какъ Гиммель уже довольно долго предавался своей далеко не роскошной фантазiи, Бетховенъ вдругъ прервалъ его неожиданнымъ вопросомъ: «Ну, когда же начнется какъ слѣдуетъ?" Гиммель, воображавшiй, что онъ изумилъ и восхитилъ своего прiятеля, вскочилъ въ ярости и оба пьяниста, наговоривъ другъ другу много колкостей и грубостей, разошлись врагами. «Я думалъ, что Гиммель только прелюдировалъ передъ фантазiей! — разсказывалъ послѣ того Бетховенъ. Хотя впослѣдствiи между прiятелями произошло примиренiе, но Гиммель, не могшiй забыть обидной выходки Бетховена, горѣлъ мщенiемъ и случай скоро представился, хотя и весьма странный. Прiятели переписывались. Однажды на вопросъ Бетховена: что дѣлается въ Берлинѣ? Гиммель отвѣчалъ, что величайшая новость, приведшая въ волненiе весь городъ, — есть изобрѣтенiе фонаря для слѣпыхъ. Бетховенъ, не понявшiй въ невинности своей души грязный смыслъ этой шутки и принявъ ее за совершенно серьозное извѣстie, разблаговѣстилъ о сообщенной Гиммелемъ новости по всѣмъ своимъ знакомымъ, и даже поспѣшилъ написать Гиммелю вторичное письмо, прося разсказать подробности остроумнаго изобрѣтенiя. Отвѣтъ, само собою разумѣется, былъ таковъ, что на этотъ разъ Бетховенъ никому о немъ не говорилъ. Всего забавнѣе то, что эта пошлая исторiя уже на всегда pacкрылa пропасть между прiятелями.

 Въ iюнѣ мѣсяцѣ, послѣ длиннаго ряда трiумфовъ Бетховена, въ особенности въ качествѣ импровизатора, онъ отправился въ Вѣну. Путешествiе это, давъ Бетховену случай видѣть новые страны и обычаи, и придти въ столкновенiе со многими людьми, имѣло на него благодѣтельное влiянiе. Онъ сдѣлался солиднѣе, обходительнѣе и научился цѣнить своихъ истинныхъ друзей.

 

ХIII.

 

Патрiотическое настроенiе вѣнской публики, вызванное изумительными успѣхами побѣдителя австрiйскiхъ войскъ, молодаго генерала Бонапарта, охватило и Бетховена. Талантливый стихотворецъ Фридельбергъ написалъ по случаю выступленiя вѣнскаго корпуса волонтеровъ стихотворенiе, которое Бетховенъ положилъ на музыку. Эта пьеса не прiобрѣла однакоже популярности. Вообщеже зиму 1796–1797 гг. онъ провелъ въ усиленныхъ композиторскихъ занятiяxъ, результатомъ которыхъ было изданiе въ февралѣ 1797 г. нѣсколькихъ новыхъ замѣчательнѣйшихъ его сочиненiй, въ числѣ которыхъ назовемъ четырехручную сонату (ор. 6), трiо (ор. 3), квинтетъ (ор. 4) и 12 варьяцiй на русскую плясовую тему, посвященныхъ графинѣ Бровне. Послѣднее посвященiе подало поводъ къ анекдоту, свидѣтельствующему о замѣчательной разсѣянности Бетховена. Въ благодарность за посвященiе варьяцiй, графъ Бровне подарилъ ему прекрасную верховую лошадь. Бетховенъ только одинъ разъ на ней проѣхался и затѣмъ позабылъ совершенно о ея существованiи. Замѣтивъ это, слуга его поспѣшилъ извлечь для себя выгоду отъ забытой лошади и сталъ давать ее на прокатъ. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ Бетховенъ былъ непрiятно изумленъ, когда ему былъ поданъ счетъ за прокормъ лошади, на которой онъ ѣздилъ всего одинъ только разъ.

Весною опять загорѣлась война и навела на веселыхъ вѣнцевъ мрачное унынiе. 16 марта Бонапартъ перешелъ черезъ Тальяменто и Изанцо, а черезъ двѣ недѣли онъ уже занялъ большую часть Крайна, Кернтена и Тироля и стремительно приближался къ Вѣнѣ. Фридельбергъ опять написалъ патрiотическое «Еin grosses deutsches Volk sind wir, которое и на этотъ разъ Бетховенъ положилъ на музыку, — но эта военная пѣснь, какъ и первая, не прiобрѣла популярности, быть можетъ потому, что вскорѣ потомъ, по заключенiи мира и распущенiи волонтерныхъ корпусовъ, вкусъ къ военнымъ пѣснямъ внезапно угасъ.

Въ февралѣ 1798 г. въ Вѣну прибылъ, вѣ качествѣ посланника французской республики при австрiйскомъ императорѣ, генералъ Бернадоттъ, который принималъ дѣятельное участiе въ войнѣ, окончившейся столь плачевными для Австрiи результатами.

Такъ какъ, по случаю родовъ императрицы, торжественный прiемъ посланника былъ отложенъ домарта, а между тѣмъ этикетъ запрещаетъ иностраннымъ министрамъ принимать и появляться въ свѣтѣ до оффицiальной аудiенцiи, то Бернадоттъ жилъ очень скромно и проводилъ время почти безвыходно дома. Черезъ состоявшаго въ свитѣ посланника знаменитаго скрипача Рудольфа Крейцера, онъ познакомился съ Бетховеномъ, который часто навѣщалъ его. Какъ ни велика пропасть, отдѣлявшая блестящаго представителя побѣдоносной республики, для котораго, по мирному договору, австрiйскoe правительство должно было выстроить новый дворецъ и театръ, oт скромнаго, еще не прiобрѣвшаго громкой извѣстности композитора, — но фактъ дружелюбныхъ отношенiй между Бернадоттомъ и Бетховеномъ не подлежитъ сомнѣнiю. Не слѣдуетъ забывать, впрочемъ, что будущiй основатель королевской шведской династiи былъ не болѣе какъ сынъ бѣднаго провинцiальнаго стряпчаго, и это обстоятельство до нѣкоторой степени объясняетъ намъ почему выско поставленный сановникъ снизошелъ до близкаго знакомства съ музыкантомъ, котораго громaдный творческiй генiй онъ, впрочемъ, съумѣлъ вѣроятно оцѣнить. Какъ бы то ни было, но отношенiя Бетховена къ посланнику имѣютъ большое значенiе въ бiографiи композитора, такъ какъ они послужили поводомъ къ сочиненiю его героической симфонiи, произведенiю, въ которомъ въ первый разъ генiй Бетховена проявился во всей своей силѣ и зрѣлocти, безвозвратно оторвавшись отъ подражанiя образцамъ Гайдна и Моцарта. Бoнaпapтъ былъ тогда прѣдметомъ всеобщаго изумленiя и неудивительно, что Бетховенъ поддался энтузiазму, который невольно возбуждалъ молодой полководецъ, — а восторженные отзывы о немъ Бернадотта зародили въ немъ идею одного изъ величайшихъ его произведенiй, его третьей симфонiи.

 

XIV.

 

Извѣстно, что ничто не дѣйствуетъ такъ поощрительно на разитiе таланта какъ соревнованiе. До сихъ поръ какъ виртуозъ Бетховенъ не имѣлъ соперниковъ. Что касается до его композиторства, тo хотя онъ уже и достигъ значительнаго мастерства, но все то чтó имъ было написано не выходило еще изъ ypoвня обыденности, и еслибъ Бетховенъ остановился на этой точкѣ, то не занялъ бы въ сонмѣ композиторовъ того первенствующаго мѣста, кoтоpoe безспорно принадлежитъ ему. Теперь появился соперникъ на столько замѣчательный, что отбилъ у Бетховена множество поклонниковъ и весьма скоро обратилъ на себя всеобщее вниманiе, до сихъ поръ нераздѣльно устремленное на Бетховена.

Iосифъ Вёльфль родился въ Зальцбургѣ, родинѣ Моцарта, былъ двумя годами моложе Бетховена и уже на седьмомъ году публично игралъ на скрипкѣ. Онъ былъ ученикомъ Леопольда Моцарта и Гайдна. По рекомендацiи Вольфганга Моцарта онъ былъ приглашенъ въ Варшаву графомъ Огинскимъ и прiобрелъ въ этомъ городѣ громкую славу, какъ виртуозъ и композиторъ. Вслѣдствiе смутъ, обуревавшихъ Варшаву въ 1794 и 1795 гг., онъ долженъ былъ возвратиться въ Вѣну. Здѣсь Вёльфль возбудилъ большой интересъ какъ композиторъ вокальной и камерной музыки, — но въ особенности какъ виртуозъ, котораго безпримѣрная исполнительская техника приводила всѣхъ въ изумленiе. Скоро около него собрался обширный кругъ его поклонниковъ, безмѣрно увлекавшихся его виртуозною ловкостью и отшатнувшихся отъ Бетховена, уступавшаго своему сопернику въ искусствѣ удивлять бѣглостью и чистотою пассажей. Упѣху Вёльфля не мало способствовалъ его общежительный, легкiй характеръ, отличавшiйся дѣтскою наивностью, веселостью и крайнею обходительностью, рѣзко контрастировавшей съ горделивымъ характеромъ Бетховена, который и высокопоставленныхъ лицъ трактовалъ съ небрежностью и высокомѣрiемъ. Вёльфль имѣлъ отъ природы самыя благодарныя виртуозныя качества и между прочимъ обладалъ гигантскою рукой, растягивавшейся такъ легко, что онъ бралъ децимы съ такоюже легкостью, какъ виртуозы нашего времени исполняютъ пассажи октавами. Самыя трудныя виртуозныя вещи онъ игралъ съ безукоризненной отчетливостью въ противоположность Бетховену, не отличавшемуся особенной чистотой техники.

Оригинальная наивность Вёльфля заслужила ему прозванiе дураковатаго (Närrischer Wölfl), на что онъ ни мало не претендовалъ. Однажды его спросили, почему въ своихъ сочиненiяхъ онъ не употребляетъ тѣхъ виртуозныхъ трудностей, которыми переполнена его игра?

— Чтобы сказалъ свѣтъ, отвѣчалъ онъ, и безъ того называющiй меня чудакомъ, еслибъ то, что для моихъ ручищъ не представляетъ ничего труднаго, я бы предложилъ играть обыкновеннымъ смертнымъ!

Обоихъ знаменитыхъ виртуозовъ, Бетховена и Вёльфля, часто сравнивали, и хотя большинство стояло за послѣдняго, но истинные цѣнители находили, что Вёльфль былъ лишенъ внутренняго одушевленiя и силы, тогда какъ игра Бетховена была полна энергiи, вдохновенiя и мужественности, доходившей иногда до грубости. Въ отношенiи импровизацiи Вёльфль безспорно уступалъ Бетховену, обладавшему поразительнымъ искусствомъ развить данную тему и, какъ она ни была ничтожна, посредствомъ искусной разработки, сдѣлать ее интересною. Вёльфль въ совершенствѣ владѣлъ формою и импровизацiя его хоть и не отличалась бурнымъ вдохновенiемъ, не поражала рѣзкими контрастами прихотливой фантазiи, но прiятно щекотала слуховые нервы и располагала къ веселiю. Фантазiи Бетховена, напротивъ, были всегда мрачны, оставляли тяжелое впечатлѣнiе; притомъ же, увлекаясь вдохновенiемъ, онъ упускалъ изъ виду форму и часто импровизацiя его поражала несвязностью, непослѣдовательностью въ развитiи главной музыкальной мысли. Вёльфль хлопоталъ всегда о томъ, чтобы казаться милымъ; Бетховенъ любилъ оригинальныя, странныя звуковыя сочетанiя и старался ими трагически настроить слушателя. Вообще достоинства обоихъ виртуозовъ были дiаметрально противоположны; они какъ бы пополняли одинъ другаго и въ этомъ смыслѣ были другъ другу полезны. И Вёльфль и Бетховенъ старались усвоить себѣ тѣ качества, которыя, не находя въ себѣ, они видѣли одинъ въ другомъ, и это соревнованiе имѣло благодѣтельное влiянiе на того и на другаго. Кто бы могъ думать тогда, сравнивая обоихъ музыкантовъ, сосредоточивавшихъ на себѣ вниманiе публики, что такъ различны судьбы имъ предназначенныя! Одинъ блестящимъ метеоромъ проблестѣлъ и канулъ въ вѣчность, унеся съ собою въ гробъ и свои творенiя, и свою славу; другой, послѣ долгихъ годовъ труженической жизни и душевныхъ терзанiй, оставилъ мipу рядъ произведенiй равныхъ величайшимъ созданiямъ творческаго духа человѣка. Въ удѣлъ одному досталась мимолетная слава и потомъ полнѣйшее забвенiе; другому — ореолъ безсмертiя и благородное удивленiе всего цивилизованнаго человѣчества!

Производительность Бетховена за этотъ пepiодъ его жизни изумительна. Въ 1798 году онъ написалъ три фортепьянныя сонаты (ор. 10), три трiо (ор. 9), варьяцiи для вiолончеля съ фортепьяно, три сонаты со скрипкой и множество другихъ мелкихъ сочиненiй.

Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ не упускалъ изъ виду и свою виртуозность и въ этомъ отношенiи сдѣлаль большiе успѣхи, которыми, увы, не долго пришлось ему пользоваться. Бетховенъ уже началъ страдать недугомъ глухоты, которому суждено было сразить и отравить всю жизнь его.

ПЧайковскiй.

(Продолженiе будетъ).

______

 

ОПЕЧАТКА:

 

Въ комедiи «Подкопы” вкрались слѣдующiя oпeчатки:

На стр. 262 сказано: «Я прямо по имени названъ какъ только возможно". Надо читать: «Я прямо по имени названъ и опозоренъ какъ только возможно”.

На стр. 265 сказано: «оно не выдумано, а фактъ, такъ какъ я доказательство имѣю”. Надо читать: «оно не выдумано, а фактъ, такъ я доказательство имѣю".

 

ОБЪЯВЛЕНIЕ.

 

Печатается и поступитъ въ продажу въ половинѣ марта новый романъ МАФилиппова

 

РАЗСВѢТЪ.

 

Цѣна 2 р. Обращаться съ требованiями въ главную контору журнала «Дѣло". Романъ

 

СКОРБЯЩIЕ,

 

тогоже автора, о которомъ публиковано въ журналѣ «Дѣло”, задержанъ; а потому онъ не можетъ, впредь до разрѣшенiя, поступить въ продажу.

 

Типографiя АТраншеля, Невскiй пр. д 45.       РедакторъИздатель ѲМДостоевскiй.

 



*) См.  7 журн. «Гражданинъ».

*) Вce это мошенники, надо рѣшиться держать ихъ въ дисциплинѣ, никто вѣдь этихъ земскихъ и судебных людей не знаетъ какъ я.

**) Я не такъ строгъ какъ вы, любезный графъ; каждый дѣлаеть что можетъ, и къ тому же я всегда говорю «ты этого захотѣлъ, George Dandin, ты самъ этого захотѣлъ»...

*) Обезьяниновъ слишкомъ молодъ для этого мѣста; я не отрицаю его ума, его хорошихъ принциповъ его личной преданности правительству, но, откровенно говоря, въ тѣ рѣдкiя минуты, когда мнѣ удается задумываться надъ судьбою нашей саrа pаtriа, я иногда боюсь, не слишкомъ ли скоро мы ѣдемъ, и не опрокинемъ ли мы все зданiе, отдавая свои головы подъ начальство слишкомъ уже юной молодежи, какъ говорятъ по русски.

*) Весьма частыя пререканiя между расколоучителями и православными иноками возбуждались именно предполагавшимся употребленiемъ мяса со стороны послѣднихъ. Стоитъ только припомнить дѣла князя Прозоровскаго, Левина и другихъ.

*) Впрочемъ, «Моск. Вѣд.» сообщаютъ слухъ весьма yтѣшительный, что въ будущемъ году предполагается устроить на Воробьевыхъ горахъ домъ умалишенныхъ совершенно на новыхъ основанiяхъ, и что на этотъ предметъ ассигновано министерствомъ внутр. дѣлъ 80,000 рубл.

*) Хотя 112 ст. положенiя о земскихъ учрежденiяхъ и обязываетъ земство печатать смѣты, раскладки и годовые отчеты управъ въ «Губернскихъ Вѣдомостяхъ», но этотъ законъ не вездѣ соблюдается, въ иныхъ же губернiяхъ все это печатается лишь въ очень сокращенномъ видѣ.

*) Эти цифры относятся къ 1870 году. Онѣ заимствованы отчасти изъ «Прав. Вѣстника»  11, 1871 г.

*) «Прав. Вѣстникъ»  28, 1871 г.

*) Порядокъ этотъ нѣсколько измѣненъ указомъ правительствующаго сената отъ 31 марта 1870 года.

*) Для нѣкоторыхъ читателей, можетъ быть, будетъ любопытно узнать происхожденiе знакомства между ними. Beневитиновы и Хомяковы были знакомы домами изстари, а у сыновей былъ одинъ учитель русскаго языка — Глаголевъ, единственный докторъ философiи въ университетѣ того времени; Кирѣeвскie и Кошелевъ жили по сосѣдству за Сухаревой башней и познакомилисъ больше на урокахъ у Мерзлякова, которые брали для экзамена на чинъ коллежскаго ассессора. Шевыревъ, Титовъ и Ознобишинъ кончили курсъ вмѣстѣ въ университетскомъ пансiонѣ, въ 1822 году; Одоевскiй тамъ же, а я въ университетѣ, въ 1821 году; тогда же профессоръ Павловъ привезъ въ университетъ натуральную философiю Шеллинга и Окена. Первыя соединенiя были — литературное, подъ предсѣдательствомъ Раича, переводчика Виргилiевыхъ «Георгикъ», Тассова «Iерусалима», Арiостова «Орланда» (здѣсь принимали участiе: Шевыревъ, Титовъ, Одоевскiй, Ознобишинъ, Колошинъ — Петръ, Путята, Андрей Муравьевъ, Андросовъ, Томашевскiй, Оболенскiй (ВИ.), я и проч.; философское около проф. Павлова, а прежде у кнПетра Черкасскаго (Веневитиновъ, Кирѣевскiй, Кошелевъ! и проч.). Нѣкоторые изъ того и другаго кружка соединились ва службѣ въ архивѣ министерства иностранныхъ дѣлъ, и получили мѣсто въ «Онѣгинѣ» Пушкина (который тогда прiѣхалъ въ Москву изъ Пскова) подъ именемъ архивныхъ юношей. Въ Раичевское общество принятъ былъ Полевой, который на первыхъ же порахъ представилъ программу журнала. Она была отвергнута; онъ оставилъ общество и предпринялъ изданiе «Телеграфа». Одоевскiй издалъ передъ тѣмъ сборникъ «Мнемозину», а я альманахъ «Уранiю». Мы съ ДВеневитиновымъ и Шевыревымъ, ободренные Пушкинымъ, обѣщавшимъ живое и дѣятельное участiе, затѣяли «Московскiй Вѣстникъ» (1827–1830), а проф. Павловъ — «Атеней». Славянофильскаго здѣсь нигдѣ не было почти еще ничего. Въ «Московскомъ Вѣстникѣ», съ 1827 г. начало показываться участiе въ судьбѣ славянскихъ племенъ, которому содѣйствовалъ прежде Кеппенъ библiографическими свѣдѣнiями, а Венелинъ, медицинскiй студентъ, познакомившiйся со мною по поводу моего разсужденiя о происхожденiи Руси, въ 1825 г., — живыми этнографическими. Хомяковъ въ 1829 г. побывалъ въ Болгарiи, служивъ въ гусарахь въ продолженiе турецкой войны.

*) Вотъ этогото поэта Бѣлинскiй мѣшалъ съ грязью — такова бывала вѣрность его сужденiй!