<РГАЛИ, ф. 212.1.31. Письмо
Ф. М. Достоевского к
А. Г. Достоевской>
Москва 7 Ноября/78
Сегодня, милый другъ мой Аня,
послѣ самого мучительнаго путешествiя,
прибылъ въ Москву. Въ вагонахъ, закупоренныхъ,
съ гадчайшей вентиляцiей была такая духота, что думалъ
умереть. Кромѣ того закурили воздухъ такъ, что я кашлялъ всю ночь до
надрыва. Ни на минуту не заснулъ. Обезсилѣлъ
ужасно. Ночью холодъ и дождь повсемѣстный, всю
дорогу, а въ Тверской губернiи[1]
мокрый снѣгъ. Здѣсь въ Москвѣ дождь
и туманъ. Мракъ ужасный. У насъ въ Петербургѣ только одинъ день былъ такой скверный во
весь Октябрь, какъ сегодня здѣсь.
Остановился въ Европѣ, №
комнаты 25. Одѣлся, умылся (въ нетопленномъ нумерѣ) и поѣхалъ къ Каткову. Не засталъ, и не засталъ
дѣйствительно, а не нарочно. Сказалъ что буду
сегодня вечеромъ у него въ
8 часовъ. Такъ какъ я самъ назначилъ
что прiѣду, а не онъ звалъ,
то боюсь что пожалуй откажетъ и не приметъ. Богъ ихъ
знаетъ какiе у нихъ въ Москвѣ порядки. Это
было бы для меня унизительно и я въ настоящую минуту
(6 часовъ по полудни) въ
самомъ скверномъ расположенiи духа.
// л. 7
Не заставъ Каткова поѣхалъ къ Соловьеву книгопродавцу. Не засталъ
дома. Буду у него завтра. ‑ Затѣмъ поѣхалъ къ Любимову: не засталъ дома.
Затѣмъ поѣхалъ къ Разсохину[2].
Сказалъ мнѣ что всей суммы отдать
мнѣ не можетъ а отдастъ
лишь 20∞. А что еслибъ я подождалъ
денька два, то отдастъ больше. Я сказалъ что зайду 9го Ноябр<я>[3].
Затѣмъ былъ у Кашкина. Этотъ былъ готовъ и выдалъ
мнѣ сейчасъ 65∞-35к. и объявилъ мнѣ что мы въ
расчетѣ. Номеровъ же оставшихся у него
большая пачка. Обѣщался самъ обшить въ рогожу и прислать мнѣ въ
№. Я попросилъ его сосчитать цѣну №. Онъ обѣщался приготовить все черезъ
2 дня. Такимъ образомъ
твой счетъ: 213∞. А онъ
отдалъ въ разные сроки съ теперешнимъ[4]
130∞ и говоритъ что въ
расчетѣ. Онъ твердо увѣренъ что по
оцѣнкѣ оставшихся №№, они навѣрно окажутся не менѣе
83∞, такимъ образомъ
и выйдетъ твой счетъ
т. е. 213∞<.> ‑
Все это, какъ кажется, люди хорошiе, прекрасные и плательщики, только въ деньгахъ нуждающiеся.
Деликатность ихъ побѣждаетъ, а неделикатность отвращаетъ. Соловьевъ конечно
особая
// л. 8
статья
потому что онъ богатъ.
Затѣмъ былъ у Вари;
поговорили. Ничего особенно любопытнаго.
Что ты, что дѣтки? Спать хочу ужасно, до
невѣроятности. Нервы разстроены. Еще больше разстроилъ прочитавъ давеча въ вагонѣ брошюру Цитовича. Дѣло его правое, но
такого дурака я еще и не видывалъ. Вотъ не посылай дурака защищать правое дѣло. Измаралъ! Теперь на эту тему и писать болѣе нельзя.
Обнимаю тебя Ангелъ мой<,> цалую, ангельчиковъ тоже цалую<.>
Надѣюсь прiѣхать как<ъ> можно
скорѣе. Скучно мнѣ ужасно. Спать хочу ужасно.
Цалую тебя
50 тысячь[5],
335 разъ. Столько же разъ
поцалуй за меня дѣтей. Само собою
разумѣется завтра опять напишу.
Твой весь
Ѳ. Достоевск<iй.>
// л. 8 об.