<РГАЛИ, ф. 212.1.25. Письмо Ф. М. Достоевского к А. Г. Достоевской>

 

Старая Русса ЧетвергъIюня/72

Сейчасъ получилъ твое письмо, другъ мой Аня отъIюня. Письма ко мнѣ приходятъ кажется позже всѣхъ въ городѣ. Почта приходитъ въ часъ, а я получаю въ 6 пополудни. Замѣтилъ это почтальону – онъ же на меня и раскричался. Ужасно здѣсь дерзкiй народъ. ‑ ‑ Пишешь о томъ, что Барчь хочетъ снять перевязку 12 числа. Я радъ, если это возможно, но и боюсь. Ну что[1] если не поджила еще совсѣмъ ручка и начнетъ кривиться? Можетъ быть Барчь дѣлаетъ это не видя другаго исхода, т. е. за невозможностью тебѣ ждать. Ахъ Аня, поторопимся и что будетъ потомъ! Вотъ моя послѣдняя просьба: Рѣшись только въ томъ случаѣ, если Барчь вполнѣ и настойчиво удостовѣритъ тебя, что нѣтъ ни малѣйшей опасности.

И опять таки: по снятiи перевязки надо взять инструкцiю; вѣдь быть не можетъ чтобы тѣмъ совсѣмъ и кончилось[2]. Нѣкоторое время все еще надо беречь ручку и ходить за ней, а можетъ быть и лѣчить. Спроси непремѣнно не забудь Барча: Не заболитъ-ли ручка, по снятiи перевязки наружно (кожа н<а>прим<ѣръ> начнетъ слѣзать), потому что слишкомъ долго[3] была герметически закупорена отъ влiянiя воздуха. Наконецъ, не опасно-ли, снявъ перевязку оставить ребенка дѣйствовать ею какъ здоровой рукой. Осторожно-ли будетъ? Ну обопрется обо что нибудь, стукнетъ ручкой и суставчикъ еще чуть-чуть сросшiйся опять надломится.

Это хорошо что ты переѣхала къ Сниткину – доктору, а не къ Ивану Григорьевичу. Я рѣшительно былъ въ тоскѣ отъ прежняго твоего намѣренiя. Ну какъ можно жить въ душныхъ комнатахъ, гдѣ столько мебели, гдѣ есть родильница и ребенокъ, съ Лилей, которая капризится и плачетъ. Вотъ было бы безумiе-то. Но и у Сниткина – доктора врядъ-ли тебѣ будетъ хорошо. Эхъ Аня, лучше бы было остаться въ Максимилiановской до Середы, если ужъ Барчь находитъ возможнымъ снять перевязку! Ну что 35[4] рубл. а по крайней мѣрѣ была бы у себя дома. А то еще на Любу будутъ коситься. Тамъ тоже есть ребенокъ. Люба будетъ мѣшать, надоѣстъ.

И такъ буду ждать васъ мало по малу. Мнѣ здѣсь очень скучно. Работа же – трудъ (да еще скверный) а не развлеченiе. Еслибъ не Ѳедя совсѣмъ бы умеръ съ тоски.

// л. 15

 

Ѳедя веселъ, но слишкомъ ужъ тихъ. Ужасно милъ. У него не проходятъ на рукахъ и на ножкахъ комариныя болячки. Каждую ночь расчесываетъ, страхъ смотрѣть и не знаю что предпринять. Здѣсь же его вновь кусаютъ какiя то мошки, которыя теперь развелись. Ихъ укусъ очень чешется, дѣлается волдырь и не проходитъ. Можетъ быть тѣже комары.

Не забудь купить пакетовъ; выходятъ. Не достанешь ли большихъ пакетовъ для меня? Не забудь взять Р. Вѣстникъ и Бесѣду.

Мнѣ рѣшительно нѣкогда ходить въ гости, а надо сходить къ Протопопу. Некогда даже и гулять. На минутку забѣгаю лишь читать газеты. Деньги здѣсь очень выходятъ.

Обнимаю тебя, Лилю цалую безсчетно. Хоть бы взглянуть то на нее!

Твой весь

Ѳ. Достоевск<>

Теперь каждый день буду отсчитывать до вашего возвращенiя.

Не знаю по какому адрессу теперь писать къ тебѣ. Пишу на старый.

‑ А маму не привезешь? Пригласи ее, если такъ, настоятельно. Да обратите вы вниманiе на ея ногу посерьознѣе.

// л. 15 об.

 



[1] Далее было: еще

[2] Вместо: кончилось ‑ было: кончить

[3] Вместо: долго ‑ было: долга

[4] Далее было начато: лѣ