<РГАЛИ, ф. 212.1.26. Письмо Ф. М. Достоевского к А. Г. Достоевской>

Петербургъ 13 Августа. Понедѣльник<ъ>/73.

Милый мой голубчикъ Анечка, получилъ твое милое письмо и очень мнѣ грустно было читать какъ дѣтишки заплакали когда я уѣхалъ. Милые голубчики! Скажи имъ сейчасъ же, что Папа ихъ помнитъ, цалуетъ и въ Петербургъ зоветъ. Обнимаю и цалую ихъ безпрерывно и благословляю. Я Аня, все нездоровъ: Нервы очень раздражены, а въ головѣ какъ туманъ, все точно кружится. Никогда еще, даже[1] послѣ самыхъ сильныхъ припадковъ не бывало со мной такого состоянiя. Очень тяжело. Боюсь очень за голову. Самъ не понимаю что со мной дѣлается. Точно сонъ и дремота и меня все разбудить не могутъ. Отдохнуть бы надо хоть недѣльки двѣ отъ работы и заботы безпрерывной — вотъ что. Ближайшая же причина полагаю въ томъ, что еще не очнулся отъ припадка, ни разу не успѣвъ выспаться — то дорога, то всякiя излишества, то опять дорога, а потомъ тотчасъ здѣсь усиленныя

// л. 27

занятiя, не спанье. Очень, очень боюсь чтобъ не случилось еще припадка. Ты Аня вѣрно[2] думаешь[3] что припадки мои какъ прежнiе; а я навѣрно знаю, что случись[4] теперь[5] вотъ въ это время[6] еще припадокъ — и я погибъ. Ударъ будетъ. Я слышу это, я чувствую что это такъ. А между тѣмъ работы бездна, а забочусь я все одинъ, все одинъ. Особенно эта недѣля чрезвычайно тяжела для меня, всѣ то сотрудники манкировали и я одинъ вертись за всѣхъ.

За 25 экземп<ляровъ> Бѣсовъ отъ Вольфа получилъ 61∞25 ^к.<.> А отъ Клейна вчера получилъ лишь 75∞, а остальное послѣ. При этомъ онъ сдѣлалъ мнѣ нестерпимую грубость, за чтó я сильнѣйшимъ образомъ осадилъ его, такъ что онъ мигомъ[7] притихъ и вѣроятно будетъ знать теперь съ кѣмъ имѣетъ дѣло. Остальное онъ отложилъ до 20 Августа, но я сказалъ что приду 1^го Сентября, но съ тѣмъ чтобъ мнѣ доставленъ былъ полный счетъ экземплярамъ, которые будто бы никакъ нельзя сосчитать, т. е. въ точности

// л. 27 об.

узнать сколько всего продано. Изъ за этого и споръ вышелъ. — Ив. Гри-чь хотѣлъ совершить какую то довѣренность на мое имя; Дѣло состоялось иначе, но паспортъ мой, который онъ взялъ себѣ, остался у него. Завтра же онъ кажется ѣдетъ изъ Петербурга и я очень забочусь о моемъ паспортѣ, ибо полагаю что онъ забылъ его у меня въ Редакцiи на столѣ, думая что отдалъ мнѣ. А въ Редакцiи паспорта уже нѣтъ. Боюсь очень не пропалъ-бы. — Треть<я>го дня приходитъ ко мнѣ Жеромскiй. Дѣло пошло въ охранительномъ порядкѣ, точь въ точь какъ предсказывалъ Поляковъ, и стало быть очень пока неудачно для Шеровъ. Но Коршъ, адвокат<ъ> Шеровъ, очевидно уже сдѣлалъ предложенiе Жеромскому и подкупилъ его и тотъ пришелъ ко мнѣ съ предложенiями: Не желаю ли я допустить Шеровъ къ наслѣдству и тогда мирно покончить; я сказалъ что нѣтъ и подожду Полякова, (о которомъ ни слуху ни духу). Между тѣмъ я еще недавно слышалъ что Коля боленъ очень. Спрашивал<ъ> Жеромскаго уже провожая его въ дверяхъ, какъ здоровье Коли? — О, нѣтъ никакой надежды. — Что вы? Что съ нимъ? — У него ракъ въ заднемъ проходѣ, (послѣдняя степень гемороя, передъ самою смертiю)<.> Я слышалъ отъ Барча, онъ только что его освидѣтельствовалъ. Къ Сентябрю умретъ непремѣнно. — Можешь себѣ представить какъ меня поразило! Вчера же (въ Воскресенiе) и поѣхалъ къ Колѣ. Онъ здоровѣе

// л. 28

чѣмъ когда нибудь. Правда былъ недавно боленъ такъ, что, Саша говоритъ, боялись чтобъ не померъ, серьозно. Но теперь здоровѣе прежняго, никогда никакого рака не было, и никогда никакой Барчь его не свидѣтельствовалъ. Можешь себѣ представить какъ вретъ и можетъ врать этотъ подлячишка Жеромскiй.

Мы съ Колей очень согласно проговорили. Обѣдалъ я у Саши (чванилась) и насилу то, подъ конецъ, объ тебѣ спросила и о дѣтяхъ, уже послѣ обѣда. (А ты все первая лѣзешь съ визитами)<.> Дрянь людишки, дрянь, кромѣ Коли. Хотѣлъ было кстати зайти и къ Пашѣ (наконецъ-то) и вдругъ какъ разъ онъ переѣхалъ, таинственно и никому не сказавшись, трепеща Тришиныхъ, въ Николаевскую улицу, рядомъ съ прежней квартирой Ив. Гр-ча. Однако я все таки отыскалъ ихъ вчера въ Николаевской улицѣ и просидѣлъ у нихъ часъ[8]. Паша чего то объѣлся и его при мнѣ рвало, и[9] вообще онъ ужасно смѣшонъ въ нѣдрахъ своего семейства. Прятанье въ квартирѣ от<ъ> Тришиныхъ —[10] совершенный водевиль. Дочка ихъ, бѣдненькая, такая худенькая, и такая хорошенькая! Такъ мнѣ ее жалко стало. Домой воротился въ 9 часовъ, измученный и просидѣлъ до 5 утра за чтенiемъ статей. — До свиданiя Ангелъ милый, цалую твои руки и ноги и желалъ бы чтобъ ты меня хоть на десятую долю такъ любила какъ я тебя люблю, не на словахъ только. Досвиданiя. Такое маленькое письмо, а ужасъ какъ утомило меня. Цалуй дѣтишекъ ангеловъ, боговъ моихъ. Твой и ихнiй вес<ь> Ѳ<.> Достоев<скiй.>[11]

// л. 28 об.

[1] Далее было начато: болѣ

[2] Далее было: хо<?> все это прочтешь, ‑ фраза густо зачеркнута.

[3] Вместо: думаешь ‑ было: думая

[4] Вместо: случись ‑ было: случися

[6] вотъ въ это время вписано.

[7] Вместо: мигомъ ‑ было: мигъ

[8] Вместо: часъ ‑ было: часа

[11] Запись: ты меня хоть на десятую долю такъ любила какъ я тебя люблю, не на словахъ только. Досвиданiя. Такое маленькое письмо, а ужасъ какъ утомило меня. Цалуй дѣтишекъ ангеловъ, боговъ моихъ. Твой и ихнiй вес<ь> Ѳ<.> Достоев<скiй.> – сделана на полях слева.