<РО ИРЛИ, ф. 93, оп. 2, № 81. Письмо Ф. М. Достоевского к В. Д. Констант>

<В правом верхнем углу запись чернилами рукой неустановленного лица: 30 Ноябр. 1857 г. – Ред.>

Любезнѣйшая сестрица

Варвара Дмитріевна,

Жена моя сказала мнѣ сейчасъ, что она пишетъ къ Вамъ. Времени до окончательнаго пріема писемъ остается не много и, потому, я поневолѣ долженъ спѣшить и ограничиться лишь нѣсколькими строками, чтобъ поблагодарить Васъ за Ваше милое, привѣтливое письмо, полное чисто-родственнаго участія. Если Вы пишете, что слышали обо мнѣ еще давно, гораздо раньше женитьбы моей на сестрѣ Вашей, отъ покойнаго и незабвеннаго Александра Ивановича, то и я скажу Вамъ, что я много, очень много разъ слышалъ объ Васъ[1] отъ

// л. 22

покойнаго, который говорилъ о Васъ даже съ какимъ-то благоговѣніемъ. –

Повѣрьте, что я чрезвычайно желаю хоть когда нибудь увидѣться съ Вами и совсѣмъ Вашимъ домомъ. Не знаю только могутъ-ли когда нибудь осуществит<ь>ся мечты мои? Въ Москву я крѣпко надѣюсь воротиться въ наступающемъ году, и я далъ уже давно себѣ слово не сидѣть сиднемъ дома, а по возможности узнать нашу безцѣнную родину – побывать въ Малороссіи, на Югѣ и на Востокѣ. Не удастся-ли тогда?[2] но въ Астрахань ужъ конечно я поѣду вмѣстѣ съ женой. Но Богъ располагаетъ и только Онъ[3] одинъ. Знаете-ли у меня есть какой-то предразсудокъ, предчувствіе, что я долженъ скоро умереть. Такія предчувствія

// л. 22 об.

бываютъ почти всегда отъ мнительности; но увѣряю Васъ, что я въ этомъ случаѣ не мнителенъ и увѣренность моя въ близкой смерти совершенно хладнокровная. Мнѣ кажется, что я уже все прожилъ на свѣтѣ и что болѣе ничего и не будетъ, кчему можно стремиться. ‑ ‑ Благодарю Васъ отъ всей души за прилагаемое[4] Вами средство противъ моей болѣзни. Повѣрьте, что я вовсе не противъ симпатическихъ и магнетическихъ лекарствъ. Народная медицина н<а>прим<ѣръ> обладаетъ иногда чудесными средствами[5] по своимъ послѣдствіямъ. Ваше лекарство я постараюсь употребить въ свое время. Скажу Вамъ еще, что вотъ уже болѣе трехъ мѣсяцевъ, какъ у меня не было припадка и я этому очень радъ. – Не вините бѣднаго Пашечку. Онъ Васъ вовсе не забылъ, и часто

// л. 23

поминалъ тётю Варю. Теперь онъ привыкаетъ къ Корпусу и мнѣ все кажется, что онъ слишкомъ малъ для него. – Я получилъ письмо отъ Жданъ-Пушкина, инспектора корпуса, наполненное извѣстіями о Пашѣ. Онъ пишетъ, что онъ очень шалитъ и худо учится[6]. Мнѣ кажется это въ порядкѣ вещей. Гдѣ ему привыкнуть, такъ вдругъ, къ совершенно новому порядку вещей, который до сихъ поръ ему и во снѣ не снился? Я писалъ объ этомъ и Пушкину, умоляя его имѣть Пашу въ неослабномъ надзорѣ. Пушкинъ превосходный человѣкъ; понимаетъ свое дѣло и мы крѣпко на него надѣемся.

Передайте мое глубочайшее уваженіе Папенькѣ и сестрицамъ Вашимъ. Увѣрьте ихъ въ моемъ глубокомъ, сердечномъ расположеніи къ нимъ. О Дмитріѣ Степановичѣ я слышалъ такъ много отъ жены моей, которая его обожаетъ, что невольно[7] научился его любить и уважать.

Съ глубочайшим<ъ> почтеніемъ и преданностію пребываю

Вашимъ искреннимъ братомъ

Ѳ. Достоевск<ій.>

NB. Ради Бога извините безпорядокъ письма моего. Не сочтите за неуваженіе. Но я всегда такъ мараю бумагу.[8]

// л. 23 об.

[1] Вместо: Васъ – было: васъ

[2] Вместо вопросительного знака была запятая.

[3] Вместо: Онъ – было начато: Б

[4] Вместо: прилагаемое – было начато: В

[6] Вместо: учится – было: учиться

[7] Вместо: невольно – было: по неволѣ

[8] Запись: NB. Ради Бога ∞ мараю бумагу. ‑ сделана слева на полях.