<НИОР РГБ, ф. 93.II.7.110. Письмо С. И. Померанцевой к Ф. М. Достоевскому>

Оренбургъ.

Милостивый Государь!

Не можете ли Вы мнѣ написать свое мнѣніе на счетъ стихотвореній, которыя я Вамъ посылаю. Они написаны 17^ней дѣвушкой, кончающей свое образованіе нынѣшнею весною въ Николаевскомъ Оренбургскомъ институтѣ. Хоть я не ея воспитательница, но въ числѣ многихъ и она обратилась ко мнѣ за совѣтомъ, что ей дѣлать по окончаніи и стоитъ ли продолжать писать стихи (она хорошо пишетъ сочиненія на данную тему, но предпочитаетъ стихи). Я ей посовѣтывала окончить свое образованіе въ высшихъ

// л. 1

женскихъ курсахъ (учиться-же она не любитъ), не бросать писать стихи и заниматься усердно, (что она обѣщаетъ исполнить) и тогда только изъ нея можетъ выработаться что нибудь хорошее. Она пришла въ восторгъ, когда я обѣщала обратиться за совѣтомъ къ Вамъ на счетъ ея риѳмы, «На кладбищѣ», написано по извѣстіи о кончинѣ бабушки; «Ива и соловей» аллегорія; у нея есть много еще стиховъ, подражаній пѣснямъ, юмористическія стихотворенія и молитвъ. Дѣвушка она любящая[1],

// л. 1 об.

привязчивая, мало самоувѣренна и считаетъ себя несчастной, не зная своей матери, которая умерла съ появленіемъ ея на свѣтъ, о чемъ она упоминаетъ «На кладбищѣ».

Еще просьба: что нужно дѣлать тѣмъ, которыя плохо формулируютъ свою рѣчь,[2] затрудняются въ размышленіяхъ и составленіяхъ разборовъ о прочитанномъ. До сихъ поръ я воспитывала и репетировала не далѣе 12 возраста, а теперь приходится имѣть дѣло и съ 16 лѣтними, которымъ бы хотѣлось помочь: преподаватели

// л. 2

здѣсь слабы, классныя дамы мало сочувствуютъ дѣтямъ, какъ Вамъ, вѣроятно, извѣстно, а на себя не надѣюсь, потому что впервые въ этомъ дѣлѣ.

Примите увѣреніе въ глубочайшемъ моемъ къ Вамъ почтеніи и уваженіи.

Одна изъ Вашихъ подписчиковъ на «Дневникъ»

Померанцева.

P. S. Адресъ: Оренбургъ, Николаевскій институтъ, Классной дамѣ, Софьѣ Ивановнѣ Померанцевой.

Много обяжете отвѣтомъ.

// л. 2 об.

Чтобъ всѣ, мнѣ сердцу дорогіе,

Меня забыли для Тебя.

Пускай покинутъ, позабудутъ,

Возненавидятъ пусть меня,

Пусть ласкъ моихъ чуждаться будутъ,

Со мною Богъ: я не одна.

Со мною Тотъ, Кому извѣстны,

Мои и сердце и душа,

Кто ниспошлетъ мнѣ лучъ надежды,

Со мною Богъ: я не одна.

Вдали отъ всѣхъ, вдали отъ міра,

Тобой, мой Богъ вдохновлена,

Всю жизнь звучать мнѣ будетъ лира:

Съ тобою Богъ: ты не одна.

(10^ое Марта 1877 г.)

На кладбищѣ.

Я вновь стою надъ той могилой,

Гдѣ восемь лѣтъ тому назадъ,

Съ моею бабушкою милой

Я такъ рыдала. Нынѣ взглядъ,

Одну траву лишь различаетъ,

Ни камня, ни цвѣтка[3] на ней

Съ тѣхъ поръ никто не полагаетъ.

Пустынно все здѣсь. Сну умершихъ

Ничто не можетъ помѣшать,

Однѣ лишь птички на разцвѣтшихъ

Деревьяхъ могутъ щебетать.

«Здѣсь мать твоя, мнѣ шепчетъ кто-то

Молись, сиди, рыдай надъ ней!»

Да правда, точно, насыпь эта —

Могила матери моей.

Вотъ двѣ акаціи все тѣ же,

Садила бабушка ихъ здѣсь;

// л. 3

Какъ разрослись онѣ! какъ свѣжи!

Имъ какъ и мнѣ семнадцать лѣтъ.

Семнадцать лѣтъ здѣсь такъ безмолвно

Онѣ стоятъ, какъ сторожа,

Для мертвецовъ цвѣтя привольно

И въ ихъ могилы лишь глядя….

Да восемь лѣтъ здѣсь на кладбищѣ,

Моя нога ужъ не была,

Ужъ восемь лѣтъ, какъ съ пепелищемъ

Роднымъ была разлучена.

И вотъ теперь стою здѣсь снова,

Ужъ не ребенокъ не дитя,

Вступить въ путь жизни я готова, —

Бороться съ нею буду я.

Теперь не плачу надъ тобою:

Къ чему тутъ слезы мать моя?

Не лучшель плакать надъ собою,

Жалѣть зачѣмъ живешь сама?

Ты умерла и отъ печали

Отъ горя страсти и борьбы

Что жизнь твою бы омрачали,

Избавилась на вѣки ты,

Не суждено тебѣ знать было

Минуту счастья испытать,

Когда ребенокъ твой впервые

Тебѣ могъ «мама» лепетать.

И такъ я выросла большая,

Не зная матери своей.

Хоть говорятъ, что жизнь плохая

Намъ сиротамъ дана судьбой,

Но Провидѣніе хранило

И помогало мнѣ всегда,

И до сихъ поръ не измѣнило;

И до сихъ поръ счастлива я.

Но солнце, говорятъ безъ пятенъ

Не можетъ быть. И жизнь порой

Была печальна, взглядъ былъ мраченъ,

Какъ тучи въ небѣ предъ грозой.

// л. 4

<Конверт:>

Заказное

Въ С. Петербургъ.

Его Высокоблагородію

Ѳедору Михайловичу

Достоевскому.

Греческій проспектъ,

подлѣ Греческой церкви, д. Струбинскаго, кв. № 6.

// л. 5

<На обороте конверта на штемпелях:>

15 МАР. 1877 ОРЕНБУРГЪ

21 МАР. 1877 С. ПЕТЕРБУРГЪ

<Запись рукой Ф. М. Достоевского:>

Стихи изъ Оренбурга

надо — отвѣтить

отвѣчено

// л. 5 об.

[2] Вместо запятой был вопросительный знак.