НАШИ ДОМАШНIЯ ДѢЛА

 

СОВРЕМЕННЫЯ ЗАМѢТКИ

 

Куда мы идемъ? — Журнальныя объявленiя. — Загадка мирового съѣзда. — Загадка статистическая. — Первобытный помѣщикъ. — ГфонъУкке и погорѣлые мужики. — Какимъ образомъ доходятъ до острога. — Мировая по случаю кражи 3,000 рублей. — Недосмотры политической экономiи. — Нѣчто о политической экономiи, заграничной торговлѣ и о желѣзныхъ дорогахъ съ русской точки зрѣнiя. — Пристань Екатериновка и торговля хлѣбомъ. — Выкупная операцiя. — Гомеопатiя для народа. — Помѣщенiя для нуждающагося населенiя. — Пересмотръ горнаго устава. — Вызовъ комиссiи по преобразованiю судебной части.

 

_____

 

 

Прежде всего, надо какъ можно яснѣе постановить вопросъ. Безъ этого нѣтъ никакой возможности договориться до чего бы то нибыло, кромѣ вопiющихъ противорѣчiй. Всѣ безконечные и ни къ чему неведущiе споры происходятъ именно отъ не ясно постановленнаго вопроса, и нерѣдко двѣ спорящiя стороны, потерявъ много времени, разсыпавъ множество цвѣтовъ краснорѣчiя, доходятъ до того, что рѣшаются поточнѣе опредѣлить, о чемъ у нихъ идетъ рѣчь. Такъ напримѣръ: какъ намъ быть съ постройкою новыхъ желѣзныхъ дорогъ? Вопросъ чрезвычайно неясный и можно говорить о немъ безконечно, нѣсколько лѣтъ сряду, въ разныя стороны. Но о чемъ именно рѣчь? О деньгахъ? или о направленiи новыхъ дорогъ? или о довѣрiи къ тѣмъ, кто будетъ собирать подписку на желѣзныя дороги? Но для отвѣтовъ на эти вопросы, нужно рѣшить еще нѣсколько предварительныхъ вопросовъ, важнѣйшихъ, основныхъ.

Стоитъ ли наша свеклосахарная промышленость мраморнаго памятника въ видѣ колосальной сахарной головы, какой хотятъ поставить въ Киевѣ? Опять неясно. По отношенiи къ кому эта промышленость можетъ стоить памятника? По отношенiю къ заводчикамъ? или къ потребителямъ? или къ крестьянамъ, которые сѣяли свеклу вмѣсто пшеницы? И что за памятникъ? трiумфальный, или надгробный?

Или еще вопросъ, возбужденный одною почтенною газетой, которая при этомъ сама съ собою споритъ: чтó важнѣе, освобожденiе крестьянъ отъ крѣпостной зависимости или преобразованiе судебной части? Не говоря уже о томъ, что безплоднѣе этого вопроса ничего нельзя выдумать, потому что обѣ эти мѣры были съ одинаковою радостью привѣтствованы всѣми честными людьми, — всетаки вопросъ поставленъ неясно. Въ какомъ смыслѣ важнѣе? По отношенiю къ матерьяльному благосостоянiю? По отношенiю къ будущему, болѣе или менѣе отдаленному? Въ смыслѣ нравственнаго преуспѣянiя? Или въ смыслѣ политическаго значенiя нашего отечества? Или въ отношенiи къ удовлетворенiю насущнѣйшихъ потребностей нашихъ. Но тутъ, для рѣшенiя основнаго вопроса слѣдуетъ рѣшить, куда же мы идемъ? къ чему стремимся? Къ какимъ послѣдствiямъ или рѣзультатамъ слѣдуетъ желать придти. Нуженъ идеалъ, и прежде всего идеалъ. А послѣ, когда идеалъ уясненъ, покрайнеймѣрѣ насколько идеалъ уясненъ быть можетъ, не трудно уже отдать отчетъ о каждомъ шагѣ: ведетъ ли онъ прямо къ цѣли, или сворачиваетъ въ сторону; не трудно сравнить и два шага: который изъ двухъ составляетъ болѣе близкiй переходъ, при помощи котораго мы дальше отодвигаемся отъ прошедшаго и ближе подходимъ къ идеалу, иначе сказать, который изъ двухъ имѣетъ болѣе революцiонное значенiе. Революцiя, какъ всякому извѣстно, значитъ переворотъ, перемѣна, преобразованiе, и революцiя въ бытѣ нашихъ бывшихъ крѣпостныхъ есть безъ сомнѣнiя не исключительная, не одиночная мѣра: она есть только начало, краеугольный камень будущаго зданiя, приближающагося къ идеалу. Преобразованiе судебной части есть прямое продолженiе, и дѣло на этомъ не остановится. Впередъ, впередъ! — есть девизъ нашего правительства.

Тотъ же самый девизъ имѣетъ и вся наша литература, за нѣкоторыми траурными исключенiями, о которыхъ нечего говорить. Даже «Голосъ» гКраевскаго утверждаетъ, что у него будетъ стремленiе къ прогресу; сталобыть о направленiи нашего движенiя говорить нечего. Но съ разрѣшенiя цензуры и въ предѣлахъ этого разрѣшенiя есть оттѣнки чрезвычайно тонкiе, даже совершенно неуловимые. Въ изданныхъ объявленiяхъ о подпискѣ на слѣдующiй годъ каждый журналъ старается опредѣлить и обозначить свое направленiе со своими особенными оттѣнками. Въ итогѣ выходитъ, что всѣ стремятся впередъ; всѣ чувствуютъ потребность улучшенiй, всѣ собираются здраво обсуживать современныя насущныя потребности нашего общества; всѣ стремятся къ переворотамъ и къ реформамъ; всѣ вполнѣ вѣрятъ прогресивнымъ стремленiямъ и не вѣрятъ въ реакцiю. Но при большомъ вниманiи можно отыскать различiе оттѣнковъ, которыхъ сущность мы не беремся пояснять. Есть либеральные прогресисты, есть прогресисты умѣренные, есть умѣренные либералы, есть либеральные консерваторы, прогресивные консерваторы, умѣренные консерваторы. Всѣмъ этимъ и многимъ другимъ еще болѣе тонкимъ оттѣнкамъ нельзя придавать особеннаго значенiя, потомучто все это происходитъ въ предѣлахъ цензурнаго разсмотрѣнiя и разрѣшенiя. Всѣ безъ исключенiя честные люди чистосердечно радуются всѣмъ преобразованiямъ, которыя совершены, предприняты и предпринимаются правительствомъ. Всѣ до одного перiодическiя изданiя стоятъ на сторонѣ прогреса, т. е. движенiя впередъ. Но куда же это впередъ? Гдѣ идеалъ, гдѣ планъ, по которому возведется окончательное зданiе нашего благосостоянiя, могущества и величiя нашего отечества? Безъ плана, хоть бы самого легкаго, хотя бы набросаннаго отъ руки, нѣтъ возможности предпринять никакой передѣлки или перестройки, и только видя планъ можно съ большею или меньшею основательностью сказать въ какой мѣрѣ данный положенный въ стѣну камень цѣлесообразенъ, или въ какой мѣрѣ теперь строющiеся лѣса будутъ пригодны для будущаго величественнаго зданiя. Удовлетворенiе насущныхъ потребностей нашего общества, какъ выражаются нѣкоторыя програмы нашихъ перiодическихъ изданiй, дѣло конечно хорошее; но этимъ окончательно удовлетвориться нельзя, потомучто иногда полезное, даже необходимое удовлетворенiе насущныхъ потребностей не ведетъ къ главной, основной цѣли, къ идеалу. Иногда необходимо бываетъ подпереть ветхую, ненадежную стѣну зданiя, поступившаго въ передѣлку, и подпорку сдѣлать истинно полезную, фундаментальную, такъ что въ домѣ можно будетъ еще вѣкъ прожить. Но и подпорка пойдетъ въ ломъ, когда дойдетъ до нея очередь по общему плану работъ, сообразно съ планомъ возводимаго зданiя. Сталобыть иногда насущная потребность есть не болѣе, какъ переходная мѣра, какъ подпорка, которая впослѣдствiи будетъ затрудненiемъ. Сталобыть удовлетворенiе насущныхъ потребностей — само по себѣ, а планъ, идеалъ — самъ по себѣ, и за насущными потребностями забывать его нельзя.

Правительство предприняло преобразованiя по всѣмъ частямъ, и теперь нѣтъ ни одной отрасли государственнаго управленiя, въ которой не происходило бы или не подготовлялось бы перемѣнъ, преобразованiй. Изо всѣхъ этихъ преобразованiй, Россiя конечно выйдетъ обновленною, свѣжею, могучею, исполненною умственныхъ и матерьяльныхъ богатствъ. Но какой  именно она приметъ видъ? Гдѣ тотъ идеалъ, къ которому она стремится?

Одинъ почтенный журналъ увѣряетъ, будто такъназываемая наука, политическая экономiя, несомнѣнно показываетъ эту цѣль.

Другой почтенный журналъ говоритъ, что для насъ всего выгоднѣе хоть понемногу, а какъ можно постепеннѣе приближаться къ Англiи. Третьему можетъбыть болѣе нравится Францiя, четвертый можетъ быть предпочитаетъ ГессенъКассель или ШварцбургъМейнингенъГильдбурггаузенъ. Наконецъ иные могутъ полагать, что конечная цѣль развитiя не можетъ быть предугадываема никѣмъ, что народъ долженъ свободно развиваться въ томъ направленiи, какое внушено ему будетъ его генiемъ и сообразно съ будущими обстоятельствами, для чего нужно только, чтобы ему предоставлена была какъ можно большая свобода, чтобы онъ избавленъ былъ отъ всевозможныхъ насильственныхъ и искуственныхъ влiянiй.

Но такъназываемая наука, политическая экономiя, есть только зародышъ науки. Очень можетъ быть, что при дальнѣйшей разработкѣ она въ самомъ дѣлѣ и сдѣлается наукой; но до сихъ поръ она еще не подозрѣваетъ своего истиннаго призванiя. Точно такъ же, какъ существуетъ общая патологiя и частная патологiя, общая терапiя и частная терапiя, такъ должна существовать общая и частная политическая экономiя. Да сверхъ того, соображаясь съ организмомъ и исторiей каждаго пацiента, приходится принимать различныя мѣры и прилагать правила частной терапiи не безъ разбора ко всякому лицу и во всякомъ его возрастѣ, а съ инымъ больнымъ держаться выжидательнаго способа, другому давать энергическiя средства, третьему слабодѣйствующiя. Точно такъ же и въ политической экономiи, которая относится къ весьма ограниченному числу недѣлимыхъ. Для каждаго государства необходимо должны существовать особые, отдѣльные законы политической экономiи, и общiе законы, еслибы даже они были несомнѣнны и неоспоримы, должны прилагаться къ отдѣльнымъ народамъ съ большою осмотрительностью. При дальнѣйшей разработкѣ «науки» окажется, что правилъ тамъ гораздо меньше, нежели исключенiй, точно такъ же, какъ было въ алхимiи, когда она стала переходить въ химiю.

Такимъ образомъ алхимiя или политическая экономiя никакъ не можетъ сказать намъ, куда мы идемъ: она сама еще не рѣшила хорошенько, куда она идетъ и откуда. Она сама еще не сказала, что это такое: Народъ? что такое государство? Составляетъ ли народъ чтонибудь особое отъ другихъ народовъ, нѣчто вродѣ недѣлимаго. Можетъ быть каждый народъ есть особенный, отдѣльный организмъ, который болѣе или менѣе нуждается въ другихъ подобныхъ ему организмахъ и долженъ составлять съ ними общество. Разсматривая народы, политическая экономiя, конечно сдѣлаетъ различiе между государствомъ и народомъ и постановитъ, что ВальденъПирмонтъ или ГогенцоллернъЗигмарингенъ хотя и отдѣльныя государства, но вовсе не отдѣльные народы и каждое изъ нихъ не составляетъ особеннаго организма. Она найдетъ, что и Пруссiя съ своими двумя большими землями и пятнадцатью или двадцатью черезнополосными малыми участками не составляетъ отдѣльнаго народа, хотя и принадлежитъ къ числу великихъ державъ, и что прусскiй патрiотизмъ такая же забавная вещь, какъ патрiотизмъ костромской или смоленскiй. Потомъ политическая экономiя постарается опредѣлить внутренюю дѣятельность каждаго отдѣльнаго политическаго организма и указать что именно совершенно необходимо для того, чтобы организмъ не разрушился, не пересталъ быть организмомъ, при чемъ окажется, что не всякому организму необходимы одинаковыя учрежденiя, законы и что у всякаго есть свои потребности, кромѣ тѣхъ, которыя общи всѣмъ. Потомъ наука постарается хорошенько, повнимательнѣе изслѣдовать одну изъ такъназываемыхъ истинъ, будто бы выработанныхъ ею: Laissez faire, laissez passer. Ирокезы и Могиканы держались тоже этого правила, когда давали волю и дорогу различнымъ пришлецамъ изъ цивилизованной Европы. Поэтому отъ нихъ осталось очень немного на этомъ свѣтѣ: пара хорошихъ романовъ, да нѣсколько названiй урочищь въ Америкѣ. Но по извѣстному глубокомысленному правилу: pereat mundus, fiat justicia, политическая экономiя говоритъ, что такъ имъ и надо было, что ежели ирокезы и могиканы не выдержали напора цивилизованныхъ варваровъ, то значитъ ихъ не нужно было на свѣтѣ, они напрасно тяготили землю. Тоже самое можно сказать о человѣкѣ, который не выдержитъ напора падающаго свода. Падаетъ, такъ laissez faire, не дѣлай подпорокъ, выноси на своей головѣ, а не выдержишь, такъ значитъ, не нужно тебя на свѣтѣ. Вообще политической экономiи надо будетъ нѣсколько воздержаться отъ своихъ людоѣдныхъ наклонностей. Да если потомъ эта "наука" переберетъ всѣ свои такъ называемые истины, то окажется, что большая часть изъ нихъ пойдетъ въ ломъ. А впослѣдствiи, когда политическая экономiя по справедливости будетъ называться наукой, она и будетъ въ состоянiи указать идеалъ, къ которому каждый народъ долженъ стремиться, и для каждаго народа окажется свой путь къ своей особой цѣли.

При этомъ окажется совершенно несомнѣннымъ, что для насъ вовсе не годятся ни французскiе, ни англiйскiе, ни немецкiе, ни шведскiе идеалы. Начать съ того, что народъ опредѣлитъ съ точностью, чтó мы такое, — земледѣльческiй народъ, или какой другой, опредѣлить отношенiе между собою различныхъ слоевъ общества, опредѣлить наши свойства, наклонности, стремленiя, воспрiимчивость къ преобразованiямъ т. е. революцiонную способность, опредѣлить нашу способность къ городской и сельской жизни, и тд. Еслибы ктонибудь, вовсе не зная Россiи, вздумалъ искать этихъ опредѣленiй въ газетахъ, отыскивая тамъ нашего быта такъ какъ онъ есть, то онъ былъ бы поставленъ въ тупикъ, въ безвыходное недоумѣнiе и отправился бы искать разрѣшенiя куданибудь на площадь, на покосъ, на постоялый дворъ, въ присутственное мѣсто — куда угодно, но уже никакъ не положился бы на газеты или на журналы.

Вотъ напримѣръ что нашолъ бы въ газетахъ за прошлый мѣсяцъ любознательный читатель.

Одинъ мировой съѣздъ разсматривалъ отвѣтъ одного помѣщичьяго управленiя посреднику и нашолъ въ этомъ отвѣтѣ слѣдующую фразу: «Мировой съѣздъ не можетъ измѣнить ни одной iоты въ высочайше утвержденномъ положенiи — неопровержимая истина, извѣстная съѣзду вѣроятно не менѣе подписавшаго бумагуСъѣздъ заключилъ, что отвѣтъ «неумѣстенъ и дерзокъ» и постановилъ: «сдѣлать подписавшему отвѣтъ выговоръ, а за повторенiе того же предать его суду.» — Что за странная власть мировой съѣздъ, подумаетъ читатель, вовсе не знающiй Россiи. Это чтонибудь громадное, вродѣ съѣзда юристовъ въ Вѣнѣ, и чтонибудь преувеличеннощекотливое, нетерпящее неопровержимыхъ истинъ. А «предать суду», конечно, чтонибудь особенное, неизвѣстное въ Европѣ, потомучто какъ это судить человѣка за то, что онъ сказалъ такую неоспоримую истину, что дважды два четыре?

Въ четвертой московской гимназiи какъто не топили печей и въ класѣ было холодно. Напечатано объ этомъ въ газетахъ, да не одна, а нѣсколько статей. О чемъ же это они хлопочутъ? о вязанкѣ дровъ? Да неужели же учитель не могъ просто распорядиться самостоятельно, то развѣ не могъ сказать объ этомъ кому слѣдуетъ? Или ужь такъ сильна субординацiя, какъ бывало при Фридрихѣ великомъ между солдатами, когда ни одинъ рядовой ни въ какомъ случаѣ не могъ заявить своего желанiя или своихъ нуждъ?

Въ разныхъ мѣстахъ газетъ видно, что въ Россiи есть губернскiе статистическiе комитеты и въ газетахъ же есть примѣръ, какiя собираются статистическiя цифры. Хлѣба въ одной волости собрано среднимъ счетомъ полчетверти съ десятины, а рядомъ семь четвертей. Еще въ одной волости сѣна собрано съ десятины всетаки среднимъ счетомъ 31/2 пуда, а въ другой, рядомъ 110 пудъ. Въ одной волости при урожаѣ 11/8 четверти на душу, хлѣба будто бы не покупаютъ, а въ другой волости, при урожаѣ 45/8 четверти хлѣба покупаетъ каждая душа на семь рублей. Одна волость собрала 81 пудъ соломы на каждую четверть хлѣба, а другая на тоже количество хлѣба тоько 21/2 пуда соломы. И въ этомъто заключается русская статистика? На такихъто данныхъ правительство обязано основывать свои распоряженiя? Какая же тутъ есть возможность распорядиться? Кому или чему повѣрить? на чемъ остановиться?

Помѣщикъ пишетъ между прочимъ мировому посреднику: «Хотя сосѣди мои капитальные люди и уже имѣютъ нанятыхъ сторожей, но наемщикъ, яко наемщикъ, не всегда можетъ быть надежнымъ сторожемъ, потомучто въ наемъ идущiе люди не изъ добрыхъ хозяевъ, а изъ какойлибо сволочи и пьяницъ. Докладывалъ мнѣ сельскiй староста Федоръ Омельниченко, что недавно устрашонъ былъ ночью какимъто страшнымъявленiемъ; то я ему растолковалъ, что подъ часть устрашающее насъ видѣнiе ночное есть нечто иное, какъ переодѣтый воръ, мошенникъ, что подчасъ видѣнiе духа тьмы можетъ быть переодѣтый, суемудренный духъ западнаго просвѣщенiя, и что если староста будетъ съ помощiю креста и съ молитвою на устахъ: съ нами Богъ! то англичанамъ не доведется похвалить перваго своего министра Пальмерстона за его революцiонные планы... И поесему, по требованiю вашему, я даю отвѣтъ на жалобу Макара Самоботченка, а ваше высокоблагородiе, яко избраннаго и поставленнаго между потомками Сима и Афета и между освобожденнымъ племенемъ Хама, почтительнѣйше честь имѣю просить: повелѣть удержать въ порядкѣ Макара Самоботченко, равно и его сына Виктора. Макаръ Самоботченко, еще въ прошломъ году, кричалъ на меня изъ своей избы, что якобы его Викторъ поровнялся со мною, что онъ теперь такой же панъ, какъ и я, то въ этомъ разѣрастолковать ему, что дворянинъ не можетъ быть равенъ мужику и что по новымъ положенiямъ всякiй потомственный дворянинъ въ званiи высокородiя, а не дворянинъ не можетъ быть дворяниномъ, не заслуживши «стацкаго» совѣтника. Это твердить нужно не только моему Макару Самоботченку, но и всѣмъ простолюдинамъ, кои какъ полагать должно — обоняютъ уже духъ западной цевелизацiи, масипацiи и либеризацiи.» — Ну, здѣсь чтонибудь не такъ, подумаетъ любознательный читатель, мало знакомый съ Россiей. Почтенный помѣщикъ мало знакомый съ виконтомъ Пальмерстономъ, который меньше всего способенъ на революцiонные планы, и англичанамъ недоведется похвалить его за это даже и безъ креста и молитвы старосты. Чтоже касается до того, что почтенный помѣщикъ приходитъ въ негодованiе противъ того, что простолюдины будто бы «обоняютъ духъ» западной «цевелизацiи, масипацiи и либерализацiи», то пусть спроситъ того же виконта Пальмерстона. Онъ себя со своимъ лордствомъ считаетъ выше всѣхъ остальныхъ своихъ соотечественниковъ нелордовъ и очень твердо знаетъ (и вовсе не ошибается въ этомъ случаѣ), что и всѣ остальные англичане видятъ въ немъ не простого человѣка, не такого же смертнаго, какъ всѣ прочiе, а существо, стоящее выше обыкновеннаго человѣческаго уровня. Лордъ Пальмерстонъ увѣренъ, что ни одному изъ его соотечественниковъпростолюдиновъ никакъ не можетъ прiйти въ голову, что обыкновенный смертный могъ поровняться съ лордомъ, даже при помощи выслуги «стацкаго» совѣтника. Въ западныхъ простолюдинахъ такой развратной мысли нѣтъ и не будетъ, конечно, еще нѣсколько столѣтiй, пока они въ самомъ дѣлѣ не начнутъ «обонять духъ» истинной цивилизацiи. Если же въ самомъ дѣлѣ русскiе простолюдины не считаютъ лордовъ полубогами, то это показываетъ, что у нихъ есть врожденный или исторически выработанный, но совершенно здравый взглядъ на различныя сословiя; значитъ, у нихъ однимъ предразсудкомъ или однимъ тормазомъ меньше. По отношенiю къ «цевелизацiи» и грамотности самихъ помѣщиковъ, любознательный читатель не сдѣлаетъ никакого заключенiя, такъ какъ данное письмо могло быть исключенiемъ, болѣе или менѣе рѣдкимъ.

Далѣе читаетъ и поучается любознательный читатель.

Въ аткарскомъ уѣздѣ саратовской губернiи въ сельцѣ Барановкѣ, имѣнiи баронесы БуаРоманъКайсаровой случился пожаръ въ то время, какъ крестьяне были въ полѣ на барщинной работѣ у своей владѣлицы. Сгорѣло 34 двора со всѣмъ имуществомъ, съ платьемъ, обувью, хлѣбомъ, съ лошадьми, съ упряжью и съ хозяйственными орудiями. Мировой посредникъ гФохтъ (незнающiй Россiи читатель подумаетъ, что саратовская губернiя въ остзейскомъ краю) просилъ управляющаго имѣнiемъ баронесы дать погорѣвшимъ крестьянамъ нѣкоторыя льготы. Но управляющiй, гУкке (любознательный читатель начинаетъ приходить къ полному убѣжденiю, что дѣйствiе происходитъ въ остзейскомъ краю) несогласился дать несчастнымъ никакой льготы. Губернское по крестьянскимъ дѣламъ присутствiе постановило ходатайствовать о выдачѣ погорѣвшимъ особаго вспомоществованiя, сверхъ 45 рублей, которые обыкновенно выдаются на каждый сгорѣвшiй дворъ.

Любознательный читатель становится втупикъ, и не имѣетъ, не находитъ никакой нити, чтобы выйти изъ недоумѣнiя. Всѣ газеты — думаетъ онъ — наполнены подпискою въ пользу черногорцевъ, петербургскихъ лавочниковъ и финляндцевъ. Это прекрасно, великодушно, величественно. Первые пострадали въ нынѣшнюю войну, вторые въ нынѣшнiе пожары, третьи въ нынѣшнiй неурожай. Но чѣмъ же всѣ эти счастливцы лучше жителей сельца Барановки, у которыхъ зима на носу, голову преклонить негдѣ, и надо еще ходить на барщину. Положимъ, что подписка въ пользу черногорцевъ есть нѣчто вродѣ политическаго митинга, демонстрацiя противъ Европы, угнетающей нашихъ соплеменниковъ посредствомъ блистательной Порты; финляндцы хоть и совершенно чужой для насъ народъ, но въ самомъ дѣлѣ имъ грозитъ голодная смерть, если не будетъ подана дѣятельная помощь, а лавочники потеряли все, что наторговали въ нѣсколько лѣтъ. Но жители Барановки еще несравненно ближе: потеряли все, что заработали во вѣсь вѣкъ кровавымъ потомъ, и уже если пошло на демонстрацiи, то подписка въ пользу погорѣлыхъ жителей Барановки была бы прекрасною демонстрацiей противъ разныхъ господъ фонъУкке, которые несоглашаются дать бѣднымъ крестьянамъ никакой льготы, чтобы оставить имъ время построить себѣ хоть какiянибудь хаты на зиму. Господинъ фонъУкке правъ, совершенно правъ съ западной точки зрѣнiя. Лордъ Пальмерстонъ, котораго почтенный помѣщикъ такъ несправедливо упрекаетъ въ революцiонныхъ замыслахъ, никогда не даетъ льготы своимъ фермерамъ, это правда, и господа фонъУкке дѣйствуютъ совершенно на основанiи западной «цевелизацiи», но собственно говоря, это дикiй эгоизмъ въ соединенiи съ гнуснѣйшимъ уваженiемъ права.

«Академiя наукъ доводитъ до всеобщаго свѣдѣнiя, что впускъ въ ея музеи, открытые впродолженiи лѣтнихъ мѣсяцевъ, съ 9 октября прекращенъ

Любознательный читатель, не зная устройства академiи наукъ, подумаетъ непремѣнно, что это странное заведенiе учреждено какимънибудь частнымъ лицомъ, очень капризнымъ, которое то позволитъ входъ въ свои музеи, то запретитъ, какъ вздумается, и не заботясь о пользѣ общей, исполняетъ только свои прихоти. Иначе почему бы запрещать входъ въ музеи осенью, зимою и весною? Въ это время музеи были бы весьма полезны, какъ учащимся, которые на лѣто разбѣгаются въ разные стороны, такъ и публикѣ, живущей лѣтомъ на дачахъ. Для кого же существуютъ музеи? Для рабочихъ, которые лѣтомъ стекаются въ Петербургъ въ огромныхъ количествахъ? Но имъ не до музеевъ, и почтенные труженики работаютъ лѣтомъ для того, чтобы быть сытыми зимою. Стало быть, заключаетъ читатель, музеи академiи существуютъ преимущественно для академиковъ. Но въ газетахъ не оказывается слѣда пользы академiи, и читатель остается въ недоумѣнiи касательно значенiя академiи наукъ въ Россiи.

Далѣе по газетамъ оказывается, что уѣздныя аптеки наши находятся въ печальномъ состоянiи. Въ Глуховѣ (болѣе 10,000 жителей) аптека находится въ завѣдыванiи неэкзаменованнаго ученика и беретъ съ своихъ потребителей непомѣрныя цѣны за лекарства. Жители не ропщутъ, потомучто ропотъ вообще показываетъ безпокойный характеръ, къ тому же аптекарь вѣроятно есть начальство надъ всѣми пацiентами, которые вынуждены къ нему обращаться. Сталобыть какъ можно роптать? У аптеки есть свой чиновникъ особыхъ порученiй студентъ Бродовскiй, высланный изъ кiевскаго университета будто бы по политическимъ дѣламъ. Этотъ гБродовскiй лечилъ глуховскую публику съ большимъ успѣхомъ, но по какомуто случаю не поладилъ съ городовымъ врачемъ, и уѣхалъ, а мѣсто его занялъ другой господинъ Квъ. Но тутъ вышелъ опять страшный случай. Одинъ больной солдатъ показалъ, что это не лекарь Квъ, а фельдшеръ Гиря, за какоето преступленiе лишонный правъ состоянiя и сосланный, но потомъ убѣжавшiй съ дороги. Другой солдатъ показалъ тоже самое, и не смотря на то, что документы гКва были въ порядкѣ, его арестовали. Городничiй предписалъ городовому врачу проэкзаменовать арестованнаго, и экзаменъ оказался неудовлетворительнымъ. Сверхъ того слѣдователь (вѣроятно не врачь) спрашивалъ его между прочимъ, что такое литотомiя, и отвѣтъ оказался неудовлетворительнымъ. Ко всему этому прибавилось отсутствiе всякаго самолюбiя у Ква, его кротость и терпѣнiе при всякаго рода поруганiяхъ. ГКва посадили въ острогъ, до полученiя справокъ, и почти черезъ мѣсяцъ выпустили. Все это напечатано въ журналѣ «Современная Медицина» за подписью гИвана Пантюхова, и любознательный читатель вовсе отказывается понимать.

Въ городѣ Глуховѣ черниговской губернiи образуется экзаменацiонная комиссiя для того, чтобы убѣдиться въ степени знанiй доктора или лекаря. Эта комиссiяфакультетъ состоитъ изъ городового врача и судебнаго слѣдователя. Лекарьарестантъ, подвергаемый всякаго рода поруганiямъ (мы ничего не прибавляемъ и не выдумываемъ) отвѣчаетъ неудовлетворительно, какъбудто человѣкъ, которому посредствомъ самоуправства, насилiя и всякаго рода поруганiй производятъ цефалотомiю, можетъ во время операцiи отвѣчать, что значитъ литотомiя. Къ тому же гКвъ переносилъ всякаго рода поруганiя съ кротостью и терпѣнiемъ, сталобыть онъ человѣкъ не безпокойный, не высланный по какимънибудь псевдополитическимъ дѣламъ. Что же все это значитъ? Какой во всемъ этомъ смыслъ. И любознательный читатель дѣлаетъ такой выводъ. Степень образованности въ Россiи такъ высока, что въ любомъ городѣ въ 10,000 жителей съ большимъ удобствомъ образуется медицинскiй факультетъ, получающiй предписанiя отъ городничаго. Экзамену подвергается всякiй, кто имѣетъ документы въ порядкѣ, но заподозрѣнъ больнымъ солдатомъ. Въ случаѣ, если экзаменуемый терпѣливо и кротко переноситъ всякаго рода поруганiя, то его сажаютъ и держатъ вмѣстѣ съ разными ворами и разбойниками мѣсяцъ, до полученiя справокъ, а потомъ (такъ развито чувство справедливости!) если окажется, что онъ дѣйствительно кончилъ медицинскiй курсъ, въ самомъ дѣлѣ гКвъ, а не бѣглый сосланный  фельдшеръ Гиря, то его изъ острога выпускаютъ. Между тѣмъ изъ другихъ фактовъ, тоже обнародованныхъ въ газетахъ, оказывается, что если человѣкъ не кротко и не съ терпѣнiемъ переноситъ всякаго рода поруганiя, то его тоже сажаютъ въ острогъ, изъ чего незнакомый съ Россiею читатель и можетъ заключить, что острогъ есть въ Россiи нѣчто индиферентное, вродѣ кристальнаго дворца, или нѣчто похожее на справочное мѣсто для опредѣленiя знанiя врачей, или наконецъ обычное послѣдствiе докторскаго экзамена, или чтото непонятное, непостижимое.

Но теперь становится до послѣдней очевидности ясно, что мало знакомый съ Россiею читатель не въ состоянiи будетъ вывести изъ нашихъ газетъ правильнаго заключенiя, ничего ровно не пойметъ, потомучто не совсѣмъ понятны газетныя статьи и для коренныхъ жителей, имѣющихъ претензiю очень хорошо знать свое отечество. Дѣло въ томъ, что плохо мы сами знаемъ Россiю, свѣдѣнiя о ней почерпаемъ нерѣдко изъ иностранныхъ сочиненiй, смотримъ на себя сквозь очки англiйской политической экономiи и гораздо больше обращаемъ вниманiе на черногорцевъ и финляндцевъ, нежели на погорѣлыхъ жителей сельца Барановки, блаженствующихъ подъ управленiемъ господина фонъУкка.

Дѣло въ томъ, что ни французскiй, ни англiйскiй, ни нѣмецкiй, никакой другой идеалъ къ намъ никакъ не подходитъ. Климатическiя, географическiя и историческiя условiя сдѣлали изъ насъ нѣчто до такой степени отдѣльное, особенное, что къ намъ не подойдетъ никакая иностранная мѣрка. Вотъ маленькiй примѣръ.

Въ вѣдомостяхъ московской городской полицiи расказано, что 13 октября вечеромъ, городской части 4 квартала, изъ номера кирсановскаго мѣщанина Дуботолкова, украдена шкатулка съ деньгами 1,500 руб. и векселемъ на такую сумму, выданнымъ московскимъ мѣщаниномъ Казариновымъ, въ кражѣ коей Дуботолковъ подозрѣваетъ живущаго съ нимъ по сосѣдству крестьянина Кондакова. При дознанiи полицiи Кондаковъ сначала въ кражѣ не сознался, но потомъ объявилъ, что укралъ шкатулку по просьбѣ Казаринова и передалъ ему таковую; но Казариновъ въ этомъ не сознавался и по обыску шкатулки у него не найдено. Послѣ чего Казариновъ, сознавая свою неосторожность въ томъ, что бывши въ номерѣ у Кондакова 13 октября, ушолъ оттуда, не показавшись никому, чѣмъ и можетъ навлечь на себя подозрѣнiе, обязался удовлетворить Дуботолкова за покраденное, съ тѣмъ, что если шкатулка съ деньгами будетъ найдена, то уже должна принадлежать ему, на что и Дуботолковъ изъявилъ свое согласiе. Тѣмъ дѣло и кончилось.

Ну и гдѣ въ Европѣ можно встрѣтить такое прелестное окончанiе дѣла? Гдѣнибудь во Францiи, гдѣ совершенно возможенъ Жанъ Вальжанъ, сосланный на галеры, за покушенiе украсть кусокъ хлѣба, сейчасъ принялись бы, въ интересахъ закона, раскапывать истину, засадили бы Казаринова и Кондакова въ тюрьму, какъ соучастниковъ; они выбрали бы себѣ адвокатовъ; доказано было бы, что Казариновъ имѣлъ выгоду въ произведенной кражѣ, что Кондаковъ не могъ на себя низачтонипрочто взвести напраслину, что вынужденный дознанiемъ возвратъ покраденнаго не покрываетъ совершоннаго преступленiя, что наконецъ въ интересахъ закона, ради торжества юстицiи, не могутъ быть допущены никакiя сдѣлки между преступникомъ и его жертвой. А тутъ дѣло кончилось полюбовно. Человѣкъ попался, но не признается, хотя улики противъ него, и чтобъ не растравлять юстицiи и не выносить изъ избы сору, онъ соглашается отдать украденныя деньги. Обвиняютъ русскихъ въ подражательности. Но тутъ, въ этой драгоцѣнной, невыдуманной, офицiально засвидѣтельствованной, неподражаемой чертѣ нравовъ кому они подражаютъ? И что здѣсь пойметъ мало знакомый съ Россiей, хотя и любознательный читатель?

Можно бы привести еще множество подобныхъ происшествiй, изъ которыхъ несомнѣнно окажется наша нравственная своеобразность. Но не въ этомъ покамѣстъ наша цѣль. Главный, насущный и дѣйствительно чрезвычайно важный вопросъ теперь — экономическiя отношенiя, вещественная сторона жизни, матерiяльное благосостоянiе, которое составляетъ необходимое условiе успѣховъ въ нравственной и умственной жизни. Казалось бы, что тутъ всего лучше, всего удобнѣе слѣпо предоставить себя предписанiямъ той государственной гигiены, которая выработана въ политической экономiи. Но кромѣ того, что эта наука выработала лишь небольшое количество безпорныхъ общенародныхъ истинъ, а всѣ остальныя весьма еще спорны, она до сихъ поръ еще не затронула вопроса о различной приложимости своихъ гигiеническихъ правилъ къ различнымъ политическимъ организмамъ, чтò конечно показываетъ еще весьма раннее младенчество науки и лишаетъ ее въ данномъ случаѣ довѣрiя. А вопросъ въ высшей степени серьозный, потомучто идти впередъ безъ яснаго сознанiя куда именно идешь, не зная напередъ условiй очень большого количества будущихъ шаговъ, дѣло довольно рисковое. Здѣсь будущее больше всего похоже на сфинкса, который задаетъ загадку и говоритъ: «Угадай, а не то съѣмъ

Разсматривать вопросъ о томъ, куда мы идемъ, мы здѣсь не станемъ по многимъ причинамъ, и только коснемся нѣкоторыхъ недосмотровъ политической экономiи по отношенiю къ намъ. Эти недосмотры въ вину такъ называемой наукѣ мы ставить не будемъ. Она родилась на чужой намъ почвѣ, насъ не знала, а наши политикоэкономы по большей части, не всѣ конечно, занимаются только переводами «съ иностраннаго».

Въ послѣднее время стали особенно рѣшительно говорить о крайней необходимости устроить южную желѣзную дорогу, изъ Москвы въ Феодосiю. «Московскiя Вѣдомости» нерѣдко помѣщаютъ статьи въ этомъ смыслѣ; «Современная Лѣтопись» предлагаетъ разныя мѣры для постройки этой дороги, напримѣръ употребить на нее срочные вклады государственнаго банка и наряжать на земляныя работы войска вмѣсто вольнонаемныхъ рабочихъ. Одинъ изъ сотрудниковъ «Московскихъ Вѣдомостей» увѣряетъ, будто теперьто и есть самое настоящее, удобное время для совершенiя внутренняго займа на постройку 5,000 верстъ желѣзныхъ дорогъ отъ Москвы до Перми, до Риги, до Одессы и до Феодосiи. «Рускiй Вѣстникъ» убѣдительнѣйшимъ образомъ доказывалъ надобность въ дорогѣ отъ Одессы до Кiевы. Слова нѣтъ, очень бы хорошо имѣть желѣзныя дороги по этимъ и еще по многимъ другимъ направленiямъ; но зачѣмъ же такая непрходимая наивность? Какимъ образомъ для перевозки сырыхъ продуктовъ расчитывать на тысячеверстные желѣзные пути, какъбудто хлѣбъ въ обыкновенный среднеурожайный годъ можетъ вынести такую перевозку безъ убытка? Какъ расчитывать на вѣчную отправку за границу хлѣба, льну, лѣсу, поташу, костей, тряпья? Это все равно какъбудто для частнаго человѣка, напримѣръ, возможно вѣчно разоряться, и не дойти наконецъ до того, чтобы самая возможность разоренiя прекратилась? Какъ прибѣгать къ такого рода наивностямъ, для подтвержденiя пользы новыхъ дорогъ, будто у насъ явятся десятки новыхъ торговыхъ мѣстъ такихъ, какъ Петербургъ, Рига и Одесса? Будто во многихъ губернскихъ городахъ поселятся просвѣщенные торговые дѣятели, которые принесутъ странѣ громадную пользу? Какъ рѣшаться увѣрять, будто отъ постройки кiевоодессской желѣзной дороги хлѣбъ въ Одессѣ подешевѣетъ, такъ что будетъ въ состоянiи выдержать соперничество съ венгерскимъ хлѣбомъ?  Зачѣмъ же не заняться хорошенько изученiемъ сельскаго хозяйства въ Европѣ, чтобы потомъ сравнить его съ нашимъ и съ какоюнибудь основательностью заключить о падежахъ на соперничество? Какъ же не обратить вниманiя на наши климатическiя и географическiя условiя? Какъ не дойти до убѣжденiя, что страна, приговоренная къ вѣчному отпуску за границу сырыхъ продуктовъ и вѣчному полученiю фабрикатовъ изъза границы, этимъ самымъ приговорена къ вѣчному первобытному состоянiю и къ роли чернорабочаго по отношенiю къ фабрикующимъ странамъ? Можно такимъ образомъ наивничать только при одномъ условiи, при взглядѣ на Россiю сквозь очки англiйскаго политикоэкономическаго ученiя, да еще при извѣстномъ научномъ стоицизмѣ, который утверждаетъ, что если при невыгодныхъ условiяхъ страна не можетъ выйти изъ первобытнаго, варварскаго состоянiя, изъ роли чернорабочаго, такъ сталобыть и не надо ей выходить, туда ей и дорога. Точно такъ же разсуждалъ и врачь, давая своему пацiенту невыносимый прiемъ сильнаго лекарства: не поправится, такъ туда ему и дорога. Не мѣшаетъ однако же спросить пацiента, согласенъ ли онъ на эту дорогу?

Никто не сомнѣвается въ великой выгодѣ хорошихъ, удобныхъ и быстрыхъ путей сообщенiя. Они сближаютъ между собою производителей, при помощи ихъ населенiе страны становится какъбудто гуще и такимъ образомъ мѣна облегчается. Еслибы для общества не нужна была мѣна, то не было бы никакой надобности и въ дорогахъ. Мѣна въ обширномъ смыслѣ есть душа обществъ, первое и послѣднее слово цивилизацiи.

Мѣна происходитъ отъ раздѣленiя труда. Только что люди дошли до умѣнья защищать себя и свои жатвы отъ дикихъ звѣрей, какъ земледѣлiе начало давать излишекъ противъ того, что необходимо для существованiя земледѣла. Тогда часть общины оставляетъ обработку земли и принимается за ремесла. Кузнецъ и ткачь получаютъ свое продовольствiе, обмѣниваясь услугами и продуктами съ пахаремъ. Даже еще раньше этой степени общиннаго развитiя мѣна услугъ происходитъ въ семействѣ. Дикарь доставляетъ пищу, женщина ее готовитъ; онъ убиваетъ звѣрей, она дѣлаетъ изъ шкуръ одежду. Домашняя мѣна началась съ тѣхъ поръ, какъ Адамъ сталъ воздѣлывать землю, а Ева прясть.

Чтобы произошла мѣна, необходимо нужны два продукта, два производителя, да еще надобно производителямъ войти въ сношенiе между собою. Въ дѣйствительности они обмѣниваются только взаимными услугами, те. услуга одного обмѣнивается на услугу другого. Эта истина несомнѣнна, когда обмѣниваются личныя услуги, напримѣръ въ семействѣ или въ крестьянской помощи во время уборки хлѣба. Имѣется безчисленное множество формъ взаимныхъ услугъ людей, составляющихъ общину, и выгоды этого очевидны, потомучто сообща можно сдѣлать то, чего одниъ человѣкъ никогда не сдѣлаетъ безъ помощи машинъ, напримѣръ выстроить домъ. Въ обмѣнѣ услугъ, заключающихся въ предметахъ вещественныхъ, этотъ фактъ нѣсколько затемненъ. Дѣйствительные производители рѣдко входятъ въ личныя сношенiя, и продукты, которыми они мѣняются, почти никогда не сравниваются между собою непосредственно. Новгородскiй крестьянинъ привозитъ въ Питеръ возъ сѣна и продаетъ на наличныя деньги, потомъ на эти деньги онъ покупаетъ самоваръ, сдѣланный въ Тулѣ изъ уральской мѣди и фунтъ чаю, выращеннаго и собраннаго въ Китаѣ. Производство сѣна было необходимымъ условiемъ продажи мѣди, самовара и чаю, а производство самовара и чаю неизбѣжное условiе продажи сѣна. Производство одного зависѣло отъ производства другого, потомучто рабочiе производили обмѣненные тутъ предметы не для личнаго своего употребленiя. Если производители мѣди, самовара и чаю не получаютъ прямо новгородскаго сѣна за свою работу, то сѣно здѣсь замѣняетъ другiе продукты, которые имъ выданы, и пока эти продукты не замѣнены сѣномъ, самоваръ и фунтъ чаю только занимаютъ мѣсто на рынкѣ, въ ожиданiи воза сѣна, мѣшаютъ новому производству сырого матерьяла, изъ котораго они сдѣланы и приложенiю труда, необходимаго на фабрикацiю окончательныхъ предметовъ новой мѣны. Всего важнѣе при этомъ замѣтить, что люди, предлагающiе сбытъ продуктовъ и дающiе поводъ къ ихъ производству — вовсе не тѣ, которые перевозятъ ихъ и торгуютъ ими, а тѣ, кто потребляетъ ихъ окончательно для удовлетворенiя своихъ нуждъ и производитъ новые продукты или услуги для мѣны. Только трудъ создаетъ запросъ на трудъ, и именно трудъ, посвящаемый на производство, а не тотъ, который посвященъ только производству мѣны. Этотъ послѣднiй только возвышаетъ цѣнность продуктовъ, не увеличивая ихъ количества.

Милль, знаменитый англiйскiй политикоiэкономъ, сталобыть пристрастный поклонникъ капитала, постановляетъ основное ученiе свое о капиталѣ. «Если что платитъ и производительно употребляетъ трудъ, такъ это капиталъ, истраченный на то, чтобы занять этотъ трудъ, а не запросъ со стороны потребителей оконченныхъ продуктовъ труда. Спросъ продуктовъ не есть спросъ труда. Запросъ на продукты опредѣляетъ только, къ какой особенной отрасли производства будутъ направлены капиталъ и трудъ. Запросъ опредѣляетъ направленiе труда, а вовсе не большее или меньшее количество самаго труда или его вознагражденiеЗнаменитый поклонникъ капитала объявляетъ, что эта истина можетъ казаться парадоксомъ для умовъ обыкновенныхъ, и что только Рикардо и Сей постоянно имѣли это въ виду. Но тутъ понятно само собою, сколько лжи можно построить на ложномъ основанiи. Это основанiе подстроено въ особенности затѣмъ, чтобы на немъ возвести ученiе будто бы, съ точки зрѣнiя народнаго труда, все равно какъ потребитель тратитъ деньги для удовлетворенiя своихъ нуждъ: обращается ли онъ къ нацiональной промышлености, или къ иностранной. Но мы покамѣстъ останавливаться на этомъ не будемъ. Когданибудь мы подробно разберемъ эту основную теорему капитала и докажемъ, какъ она далека отъ истины. Но отсюда, въ этомъ вопросѣ и въ его развитiи мы идемъ въ другую сторону отъ Милля.

Одного только физическаго сближенiя не довольно для установленiя правильной мѣны. Никто не оставитъ и на нѣкоторое время работы, доставляющей ему пищу и одежду безъ твердой увѣренности, что одна изъ этихъ потребностей удовлетворена будетъ кѣмълибо другимъ, въ обмѣнъ на подобную же съ его стороны услугу. Такимъ образомъ имѣется настоящiй, хотя и безмолвный контрактъ, въ силу котораго земледѣлъ, собирающiй болѣе хлѣба, чѣмъ ему нужно, можетъ обмѣниваться на работу человѣка, приготовляющаго тоже лишнее количество одежды.

Въ первыя же времена общества люди должны были замѣтить, что раздѣленiе труда представляетъ значительныя выгоды. Они должны были замѣтить, что отъ раздѣленiя труда увеличивается производительная его сила по многимъ причинамъ, прекрасно развитымъ и доказаннымъ въ политической экономiи. Повторять ихъ здѣсь мы не будемъ.

Мѣна и раздѣленiе труда имѣютъ одинаковый объемъ и взаимно зависятъ другъ отъ друга. Мѣна бываетъ выгодна человѣку или его общинѣ на столько, на сколько увеличивается производительность отъ раздѣленiя труда. Положимъ, что двумъ людямъ А и В необходимо имѣть по одной шляпѣ и по парѣ сапогъ; можно кстати предположить, что сдѣлать шляпу можно ровно во столько же времени, во сколько сапоги. Чтобы примѣръ вышелъ яснѣе, положимъ также, что А дѣлаетъ однѣ только шляпы и такъ набилъ себѣ руку въ этомъ дѣлѣ, что можетъ сдѣлать шляпу въ три дня, и ровно во столько же времени В сошьетъ пару сапогъ, тоже вслѣдствiе привычки. Еслиже каждый изъ нихъ будетъ самъ дѣлать и шляпы, и сапоги, и телѣги, и печки, и еще нѣсколько другихъ вещей, то безъ преувеличенiя можно сказать, что имъ нужно было бы, безъ привычки къ одной работѣ, цѣлые шесть дней на производство шляпы и ровно столько же на производство пары сапогъ. Тутъ при раздѣленiи труда три дня даютъ такой же результатъ, какъ шесть дней безъ этого раздѣленiя. Въ три дня шляпочникъ дѣлаетъ шляпу себѣ, а въ три слѣдующiе дня, дѣлая шляпу для своего сосѣдасапожника, онъ заработываетъ себѣ пару сапогъ. И сапожникъ дѣлаетъ тоже самое. Въ шесть дней у каждаго явилось по шляпѣ и по парѣ сапогъ, тогда какъ безъ мѣны у одного не было бы сапогъ, а другой ходилъ бы безъ шляпы. Досихъпоръ выгода ограничивается только двумя лицами. Но если они будутъ продолжать работать еще недѣлю, община обогатится еще двумя парами сапогъ и двумя новыми шляпами, для двухъ другихъ лицъ, которыя безъ сообщества производителей не имѣли бы этихъ вещей, необходимыхъ для ихъ здоровья или удобства, сталобыть для увеличенiя ихъ производительныхъ силъ. Выигрышъ производящихъ и мѣняющихся лицъ есть выигрышъ ихъ общины. Что тутъ выигралъ сапожникъ? — Время, оставшееся у него въ экономiи, три дня, которые не пропали у него на дѣланье половины шляпы и въ которые онъ могъ прибавить къ общему богатству новую пару сапогъ. Подобнаго же рода выигрышъ на сторонѣ шляпочника. Ихъ община выиграла одну шляпу и одну пару сапогъ, которыхъ бы безъ раздѣленiя труда и безъ мѣны вовсе не было.

Но положимъ, что оба эти не члены одной общины, а сапожникъ живетъ въ Москвѣ, а шляпочникъ въ Парижѣ, и предположимъ, что какимънибудь образомъ мѣна ихъ продуктовъ произойдетъ безъ расходовъ на перевозку и безъ вмѣшательства купцовъ. Чтоже выйдетъ? Русскiй саопжникъ точно такъ же выиграетъ время на производство новой пары сапогъ, или просто новые сапоги; это будетъ въ барышахъ для его страны; но страна ничего не выиграетъ отъ лишней шляпы, которую, благодаря мѣнѣ, успѣетъ сдѣлать французскiй шляпочникъ. Эта лишняя шляпа потеряна для Россiи, и становится барышомъ Францiи. Имѣется конечно выгода для обѣихъ странъ (оставляя пока всторонѣ перевозку, купцовъ и пр.); но эта выгода составляетъ ровно половину той, которая была бы въ случаѣ принадлежности обоихъ мѣняющихся къ одной общинѣ. Еслибы можно было уговорить парижскаго шляпочника переѣхать въ Москву и сдѣлаться русскимъ, то понятно, что его мѣна съ сапожникомъ доставитъ странѣ двойную выгоду. Увеличенiе дѣйствительности его труда (вслѣдствiе возможности мѣнять свои продукты на трудъ своихъ соотечественниковъ) составитъ прибыль страны въ видѣ большого запаса шляпъ.

Какъ бы не опредѣлялась цѣнность мѣняемыхъ продуктовъ, какая бы ни была разница въ цѣнѣ шляпъ русскихъ и французскихъ, это не измѣняетъ силы великаго закона о бóльшей выгодности внутренней мѣны противъ заграничной, но разсужденiе, основанное на цѣнности и цѣнахъ можетъ нѣсколько затемнить дѣло, нисколько впрочемъ не измѣняя его сущности. Цѣнность и цѣна, въ соединенiи съ нѣкоторыми другими обстоятельствами, могутъ въ самомъ дѣлѣ опредѣлить предѣлъ, до котораго внутренняя мѣна выгодна для общины; но это нисколько не ослабляетъ заключенiя, что внутренняя мѣна, при всѣхъ прочихъ одинаковыхъ условiяхъ, и принимая въ соображенiе только существенныя основанiя всякой мѣны, выгоднѣе иностранной торговли.

АдСмитъ съ этимъ совершенно согласенъ, но затемняетъ дѣло вводнымъ обстоятельствомъ, именно капиталомъ, который служитъ орудiемъ мѣны. На конечный результатъ, на сущность, на смыслъ дѣла капиталъ не имѣетъ никакого влiянiя, кромѣ того, что онъ требуетъ уплаты за свои услуги и такимъ образомъ беретъ на свою долю часть продуктовъ у производителей, отнимаетъ часть ихъ выгодъ. Не прибавляя ничего къ количеству продуктовъ, капиталъ отнимаетъ у обѣихъ сторонъ по нѣкоторой части, которыя достались бы на долю производителей, еслибы они стали въ непосредственныя между собою сношенiя, безъ его помощи. Изъ этого не слѣдуетъ, что услуги капитала въ этомъ случаѣ безполезны для общины. Напротивъ, нѣкоторое количество капиталовъ, посвященныхъ мѣнѣ совершенно необходимо, по тому же закону раздѣленiя труда. Но понятно, что чѣмъ относительно менѣе нужно капитала и труда для удовлетворительнаго движенiя мѣны въ данной общинѣ, тѣмъ болѣе останется капитала и труда на дѣла производительныя. Въ этомъ случаѣ Россiя находится въ исключительномъ положенiи, о которомъ рѣчь впереди.

Рикардо и другiе поклонники капитала несогласны съ этимъ закономъ о выгодности внутренней мѣны, и оставляя въ сторонѣ производителей, истинныхъ и конечныхъ дѣйствующихъ лицъ всякой мѣны, ставятъ на ихъ мѣсто купцовъ, которыхъ выгоды зависятъ просто отъ цѣны, по которой они могутъ продать товаръ свой за границей, тогда какъ по отношенiю ко внутренней мѣнѣ важно количество продуктовъ, а вовсе не ихъ цѣна, которая никогда почти не соотвѣтствуетъ цѣнности. По отношенiю къ выгодамъ народа, цѣна и цѣнность находятся въ правильномъ отношенiи между собою только тогда, когда дѣйствительный трудъ общины равняется ея нарицательному труду, когда вся производительная способность общины находится въ полной дѣятельности и трудъ раздѣленъ выгоднѣйшимъ образомъ. Все, что имѣетъ община, идетъ на содержанiе членовъ этой общины, несмотря на то, могутъ они или хотятъ они работать, или не могутъ и не хотятъ. И въ этомъ случаѣ Россiя находится въ исключительномъ положенiи, о которомъ мы будемъ еще имѣть случай говорить. Вспомнимъ только покамѣстъ, что нашъ дѣйствительный трудъ вдвое меньше нарицательнаго по одному уже тому, что климатъ мѣшаетъ намъ работать половину года, не считая другихъ невыгодныхъ для нашего труда условiй, изъ которыхъ нѣкоторыя перестали существовать съ 19 февраля прошлаго года, а другiя и досихъпоръ еще существуютъ. Частному торговцу до всего этого нѣтъ дѣла. Барышомъ въ рубляхъ и въ копѣйкахъ для него рѣшаются и заканчиваются всѣ его операцiи, а тамъ — хоть трава въ полѣ не рости. Какъ только цифра купеческихъ барышей примѣшается къ нашимъ соображенiямъ, тотчасъ является нѣкоторая сбивчивость, и надо постоянно быть насторожѣ, чтобы не впасть въ ошибку. Такъ не воздержался Робертъ Нилъ въ одной изъ своихъ парламентскихъ рѣчей, когда хотѣлъ примѣромъ подтвердить ученiе Рикардо и другихъ новѣйшихъ англiйскихъ экономистовъ.

«Положимъ — говорилъ онъ — что въ одномъ городѣ живутъ два ремесленника или два купца: одинъ сапожникъ, а другой портной. Этому нужны сапоги, а тому платье. Имъ кажется, будто они обязаны поддерживать промышленость своего города и торговать другъ съ другомъ вмѣсто того, чтобы мѣняться съ иностранцами. За нѣкоторое количество платья сапожникъ платитъ портному десять шилинговъ, тогда какъ въ сосѣднемъ городѣ могъ бы имѣть тоже самое за семь шилинговъ. Портной точно также платитъ десять шилинговъ за сапоги, которые могъ бы имѣть въ другомъ городѣ за семь. Развѣ въ этомъ городѣ не произошло такимъ образомъ убытку шесть шилинговъ

Замѣчательно, что умному человѣку представилось, будто бы на этотъ вопросъ можно отвѣчать иначе, какъ отрицательно. Вся эта операцiя есть обмѣнъ сапогъ на платье, и больше ничего. Чтоже за дѣло городу, высока цѣна или низка, когда она одна и таже съ обѣихъ сторонъ? Пусть даже часть платья стоитъ тысячу рублей, и сапожникъ занимаетъ эту сумму у банкира, чтобы платье купить. На другой день портной покупаетъ пару сапогъ за туже тысячу, которую вчера получилъ отъ сапожника, который и относитъ эти деньги банкиру въ уплату своего долга. До мѣны городъ имѣлъ сапоги, платье и тысячу рублей, послѣ мѣны осталось тоже самое. Что справедливо о городѣ, то одинаково справедливо и о гораздо большемъ пространствѣ, объ огромной общинѣ. Для тѣхъ, кто мѣняется своей работой, совершенно все равно, какая цѣна показана на ярлычкахъ, прилѣпленныхъ къ товару, высокая или низкая, лишь бы въ обоихъ случаяхъ они заработали, те. вымѣняли одно и тоже.

Робертъ Пиль объясняетъ свою фразу предположенiемъ, будто каждый шилингъ соотвѣтствуетъ часу работы и говоритъ, что въ мѣнѣ между портнымъ и сапожникомъ каждый отдалъ десять часовъ труда за вещь, которую могъ бы приобрѣсть за семь часовъ, и имѣть три часа въ своемъ распоряженiи. Весь вопросъ значитъ въ томъ, чтобы въ случаѣ заграничной мѣны нашлась работа. Положимъ, что сапожникъ могъ бы купить нужное ему платье заграницей, но въ такомъ случаѣ онъ приговорилъ бы портного къ десятичасовому бездѣйствiю. Тоже самое могъ бы сдѣлать портной относительно сапогъ и сапожника. Сталобыть задача въ томъ, какимъ образомъ человѣкъ можетъ получить семь шилинговъ за десять часовъ бездѣйствiя? Конечно легче заработать семь шилинговъ, чѣмъ десять, работая по шилингу за часъ, но когда нѣтъ работы, точно также невозможно добыть семь шилинговъ, какъ и десять.

Но примѣръ Роберта Пиля, ничего не доказывающiй въ томъ смыслѣ, какъ онъ хотѣлъ, наводитъ однакоже на весьма важный вопросъ касательно весьма низкаго заработка, дающаго только хлѣбъ насущный. Два работника, которыхъ трудъ только что ихъ прокармливаетъ, прибавляютъ къ народному капиталу не болѣе того, что прибавляетъ одинъ. Все равно, одинъ ли человѣкъ добываетъ себѣ пропитанiе безъ всякихъ остатковъ, или два, капиталъ общины остается неподвижнымъ. Еслибы они оба умерли, то народъ нисколько не сдѣлался бы бѣднѣе прежняго. Но если кромѣ пропитанiя они производятъ излишекъ, то, какъ бы онъ малъ ни былъ, народное богатство увеличивается, и смерть одного изъ нихъ была бы истинною потерей. Внутренняя торговля въ сравненiи съ иностранной оживляетъ большее количество труда, это несомнѣнно. Если же къ тому можно доказать, что она дѣлаетъ данный трудъ производительнѣе, то преимущества ея будутъ несомнѣнны, и самые ученики англiйскихъ экономистовъ согласны будутъ въ томъ, что, правда, ихъ ученiе весьма выгодно, представляетъ наибольшее ручательство успѣшнаго хода дѣлъ, но для одной только Англiи.

Итакъ выгода мѣны внутренней или заграничной заключается въ увеличенiи производства вслѣдствiе раздѣленiя труда. Мы говорили все о трудѣ, приспособляющемъ предметы къ непосредственному употребленiю. Шляпочникъ, сапожникъ, портной берутъ шерсть, шолкъ, кожу или мѣха, измѣняютъ ихъ первоначальную форму и превращаютъ ихъ въ издѣлiя, ожидающiя только потребителя. Ежели обѣ системы мѣны дѣлаютъ трудъ болѣе производительнымъ, то или доставляютъ сбереженiе сырого продукта, те. дозволяютъ производить тоже количество и тоже качество фабрикатовъ изъ меньшаго количества сырыхъ матерьяловъ, или даютъ той же суммѣ труда силу измѣнять и превращать въ окончательный видъ большее количество сырья. Но это послѣднее условiе выгодно только тогда, когда ведетъ къ производству большаго количества матерьяловъ. Если не является большее противъ прежняго количество шерсти, льну или хлопка, то умѣнье превращать ихъ въ одежду съ сбереженiемъ труда становится совершенно безполезнымъ. Надо чтобы трудъ, сберегаемый въ окончательной обработкѣ, былъ обращенъ на производство обработываемыхъ матерьяловъ. Въ другомъ случаѣ, когда выгода заключается въ сбереженiи матерьяловъ, въ результатѣ выходитъ тоже самое. Во всякомъ случаѣ выгода состоитъ въ производствѣ даннаго предмета съ остаткомъ матерьяловъ на новый предметъ.

Сталобыть вопросъ въ томъ, какая система болѣе благопрiятствуетъ производству сырыхъ продуктовъ, та ли, при которой сырые продукты переработываются по близости производителей, или та, которая вывозитъ сырье заграницу, для употребленiя другихъ народовъ? Иначе сказать, надо разсмотрѣть, какое влiянiе имѣетъ близость или дальность потребителей на выгоды земледѣльческой промышленности. Поэтому надо разсмотрѣть препятствiя къ мѣнѣ, то есть то, во что мѣна обходится. Разстоянiе между производителемъ и потребителемъ есть великое препятствiе; цѣна провоза составляетъ для нихъ великую тягость, и въ этомъ случаѣ согласны всѣ экономисты.

Четыре тысячи четвертей хлѣба стоятъ гдѣнибудь въ хлѣбородной губернiи положимъ четыре тысячи рублей. За провозъ ихъ до Москвы надо заплатить тысячу, что и составитъ четвертую часть всего количества, или 1000 четвертей только за провозъ товара на рынокъ. Хозяинъ отправился съ мѣста имѣя 4,000 четвертей, а на мѣстѣ у него оказывается всего только 3,000. Результатъ одинъ и тотъ же, удерживаютъ ли перевозчики хлѣбъ натурой за свои личныя услуги и въ видѣ процентовъ на капиталъ, заключающiйся въ ихъ лошадяхъ и баркахъ, или производитель хлѣба платитъ за ихъ услуги деньгами. Во всякомъ случаѣ у производителей останется три тысячи четвертей или цѣна трехъ тысячь  четвертей на покупку необходимыхъ для него продуктовъ. Если однакоже онъ тратитъ эти три тысячи четвертей на покупку московскихъ фабричныхъ издѣлiй на продажу или для собюственнаго употребленiя, эти товары должны еще сдѣлать весь обратный путь, на мѣсто производства хлѣба, гдѣ они и будутъ потреблены окончательно. Сталобыть надо сберечь еще достаточно хлѣба или цѣны хлѣба, чтобы заплатить за ихъ провозъ. Къ счастiю мануфактурныя издѣлiя въ меньшемъ объемѣ заключаютъ болѣе цѣнности, чѣмъ земледѣльческiе продукты, и слѣдовательно провозъ ихъ дешевле. Двухъ сотъ четвертей хлѣба или даже меньше достаточно для перевозки мануфактурныхъ издѣлiй, замѣняющихъ такое количество хлѣба, котораго провозъ обошолся въ тысячу четвертей. И тутъ результатъ одинъ и тотъ же, заплатится ли провозъ мануфактурныхъ издѣлiй хлѣбомъ, или самыми издѣлiями, или деньгами отъ продажи нѣкоторой части этихъ издѣлiй, все равно. Производители хлѣба получатъ ихъ меньшее количество, и какiя бы ни были приняты мѣры для уплаты, во что бы ни обошлись купленные товары, всетаки провозъ въ оба пути ложится весь на производителя хлѣба.

Еслибы это не было понятно само собою, то можно въ этомъ убѣдиться, разсмотрѣвъ цѣны хлѣба на разныхъ разстоянiяхъ отъ большого рынка, напримѣръ въ Оренбургѣ, въ Самарѣ, въ Казани, въ Нижнемъ, въ Ярославлѣ, въ Рыбинскѣ, въ Питерѣ и въ Лондонѣ. Разницы въ цѣнахъ довольно вѣрно соотвѣтствуютъ цѣнамъ провоза отъ мѣста до мѣста.

По отношенiю къ цѣнности труда все это точно такъ же справедливо. Понятно само собою, что за извѣстное количество хлѣба можно получить столько труда, сколько это количество, пройдя сквозь человѣческое тѣло, можетъ поддержать мускульной дѣятельности; очевидно точно такъ же, что хлѣбъ не приобрѣтетъ большей питательной силы отъ перемѣны мѣста. Четверть хлѣба возстановитъ такое же количество потерянной мускульной силы въ курской губернiи, какъ и въ англiйской мастерской, и посредствомъ животной химiи можетъ быть обращена тамъ и здѣсь въ одинаковое количество механической силы. Ремесленникъ, потребляющiй этотъ хлѣбъ въ Англiи не можетъ ни въ какомъ случаѣ сдѣлать больше дѣла, чѣмъ сколько онъ сдѣлалъ бы, еслибы работалъ близь самаго того мѣста, гдѣ растетъ этотъ хлѣбъ. Тоже самое можно сказать о сыромъ матерьялѣ для фабрикъ. Все, что можно получить въ обмѣнъ на берковецъ льну, это кусокъ ткани, которая изъ него выйдетъ, безъ того, что стоило спрясть его и соткать. Но это можно бы получить рядомъ съ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ ленъ растетъ. Но если фабрика въ Голландiи, то земледѣлецъ долженъ еще потерять все то, что стоитъ провозъ льну изъ ярославской губернiи въ Голландiю и привозъ ткани обратно. Кстати замѣтить, что провозъ льну стоитъ почти тоже, что передѣлка его въ ткань. Гораздо дешевле обошлось бы соткать полотно на мѣстѣ, свозить его въ Голландiю и привести обратно, чѣмъ везти туда ленъ и привезть полотно, потомучто послѣднее занимаетъ меньше мѣста.

Всякое улучшенiе въ средствахъ перевозки, ведущее къ удешевленiю провоза, производитъ такое же дѣйствiе, какъ уменьшенiе разстоянiя. Замѣна луговой дороги шоссейною, замѣна шоссейной дороги желѣзною или еще лучше каналомъ уменьшаетъ цѣну провоза земледѣльческихъ продуктовъ на рынки, и вся разница въ цѣнѣ немедленно прибавляется къ цѣнности продуктовъ на мѣстѣ ихъ производства. Это обстоятельство вмѣстѣ съ своимъ результатомъ, который состоитъ въ сбереженiи производителю всѣхъ расходовъ перевозки, повторяется такъ часто, что доказывать его нечего.

Еслибы цѣны земледѣльческихъ продуктовъ были неподвижны, то очевидно, что можно отыскать такое разстоянiе отъ рынка, на которомъ вся цѣнность этихъ продуктовъ будетъ вполнѣ поглощена провозомъ. А провозъ обходится дороже или дешевле, смотря по объему и вѣсу продуктовъ и по способу перевозки. Изъ обнародованныхъ отчетовъ, о дѣйствiяхъ провiантскаго вѣдомства во время крымской войны видно, что бывали иногда приказанiя отправить для потребностей армiи сѣно изъ екатеринославской губернiи въ Севастополь на волахъ. Случалось, что дорогою волы съѣдали все сѣно, которое везли, и являлись въ дѣйствующую армiю вовсе безъ сѣна, такъ что приходилось еще имъ же выдавать коечто на обратный путь, или покупать воловъ на убой, а сѣна всетаки не было. Тутъ осязательно продуктъ поглощался сполна перевозкой. Въ Самарѣ бывали случаи, что пшеница бѣлокурка, привезенная на волахъ съ Урала, вся безъ остатка отдавалась извозчикамъ за провозъ. Будь это не пшеница, а рожь, то при болѣе низкой своей цѣнѣ она не доѣхала бы до Самары. Картофель, имѣющiй объемъ еще большiй, не имѣетъ никакой цѣны еще на меньшемъ разстоянiи. Другiе продукты, какъ напримѣръ персики, малина, не могутъ выносить значительной перевозки, такъ какъ они очень нѣжны. Молоко можетъ перевозиться лишь на небольшое разстоянiе; масло можетъ ѣхать нѣсколько далѣе, сыръ еще далѣе. Соображаясь съ этимъ, производитель можетъ разнообразить свою промышленость, и ежели отъ него рынокъ такъ далекъ, что напримѣръ цѣнность ржи вся поглощается провозомъ, онъ можетъ обойти затрудненiе, превративъ свою рожь въ свиное мясо. Семь фунтовъ зерна, при хорошемъ уходѣ за домашнимъ скотомъ, превращаются въ фунтъ свиного мяса, перевозка котораго обходится въ семь разъ дешевле, нежели семь фунтовъ зерна. На извѣстномъ разстоянiи поглощается и цѣнность мяса. Въ Бразилiи и въ южной Россiи убивается несмѣтное множество животныхъ ради только кожъ и сала, а мясо остается безъ употребленiя. И вездѣ, въ цѣломъ свѣтѣ земледѣлецъ обязанъ приспособлять свои прiемы нетолько къ свойствамъ своей почвы, но и къ разстоянiю своему отъ потребителей. Въ своихъ посѣвахъ, сѣвооборотахъ и въ уходѣ за скотомъ онъ вынужденъ сообразоваться не съ количествомъ, которое онъ можетъ получить въ обмѣнъ на данное количество труда, но съ тѣми жертвами, которыя онъ долженъ принести для доставленiя своихъ продуктовъ потребителямъ.

Такимъ образомъ иностранная торговля, отвлекая трудъ отъ производства и обращая его на перевозку продуктовъ, влечетъ за собою необходимо, въ сравненiи съ внутренней торговлей, значительную потерю силы. Чѣмъ ближе другъ къ другу мѣняющiеся между собою, тѣмъ большее количество продуктовъ они могутъ привозить на рынокъ и взаимно предлагать, и тѣмъ больше слѣдовательно будетъ цѣнность и итогъ происходящей между ними мѣны. Ясно, что близость ихъ между собою будетъ пропорцiональна числу жителей страны. Когда въ Россiи будетъ вмѣсто нынѣшнихъ шестидесятипяти — сто тридцать мильоновъ жителей, разстоянiя между жителями будутъ вдвое менѣе. Перевозочныя средства всей торговли статридцати мильоновъ не должны будутъ превышать тѣхъ, которыя достаточны для шестидесятипяти мильоновъ. А между тѣмъ количество ихъ продуктовъ, по естественному ходу дѣлъ, болѣе нежели удвоится, потомучто меньшее количество труда будетъ отвлечено отъ производства и сверхъ того производство будетъ обильнѣе вслѣдствiе большаго раздѣленiя труда.

Внѣшняя торговля необходимо ведетъ къ обѣднѣнiю почвы, къ уменьшенiю ея производительныхъ силъ или, что тоже самое, требуетъ все большаго количества труда и капитала для поддержанiя одинаковой степени ея плодородiя. Нѣтъ на свѣтѣ неистощимой почвы. Если изъ почвы извлекается извѣстная составная часть ея, хотя бы въ самомъ незначительномъ количествѣ, то продуктъ, которому эта часть необходима, наконецъ перестанетъ образовываться. Когда на извѣстномъ пространствѣ земли пасутся животныя, то производительность почвы повидимому не уменьшается. Но если это коровы, то въ ихъ молокѣ заключается значительное количество фосфорнокислой извести, и если постоянно отсылать его на рынокъ, то почва перестанетъ наконецъ рано или поздно давать траву, годную на производство молока. Честширскiя пастбища, въ Англiи, знаменитыя огромнымъ количествомъ производившагося на нихъ масла и сыру, обѣднѣли такимъ образомъ. Плодородiе возстановилось отъ обильной посыпки молотыми костями, которыя были привезены большею частiю изъ Ватерлоо и съ другихъ мѣстъ сраженiй на материки. Всякая жатва безъ исключенiя извлекаетъ изъ почвы какуюнибудь существенную составную часть, и въ какой бы формѣ эта часть ни была вывезена, въ мускулахъ и костяхъ животныхъ, въ видѣ льнянаго волокна или въ видѣ руна, сколько бы передѣлокъ ни прошла она, но толькочто она вывезена, земля столько именно потеряла. Природа есть очень добродушный кредиторъ, который вовсе не требуетъ процентовъ и убытковъ за истощенiе своей производительности. Но капиталъ ей слѣдуетъ возвращать непремѣнно въ видѣ удобренiя, иначе она не въ состоянiи будетъ давать. У насъ не въ обычаѣ считать, сколько мы должны землѣ, а стоило бы объ этомъ подумать. Въ 1850 году считано, во что обходится удобренiе, ежегодно возвращаемое почвѣ въ Великобританiи. Выходитъ, что удобренiе это стоитъ ежегодно 103, 369, 139 фунтовъ стерлинговъ, те. немного менѣе той суммы, которая составляется въ годъ изъ привоза всѣхъ въ Великобританiю товаровъ изъ всѣхъ частей свѣта. (Въ 1858 году эта сумма была 116, 414, 331 фст.).

Такимъ образомъ торговля внутренняя или домашняя содержитъ покрайнеймѣрѣ двойное количество производителей, нежели могла бы содержать торговля внѣшняя; она стремится къ увеличенiю производительной силы всѣхъ рабочихъ, тогда какъ внѣшняя торговля похищаетъ изъ земли важнѣйшiя для плодородiя составныя части. Это особенно вѣрно по отношенiю къ тому виду торговли, который стараются навязать другимъ народамъ англiйскiе экономисты и настойчивая политика англiйскаго правительства. Имъ хочется, чтобы всѣ страны производили сырые продукты, которые вывозились бы въ Англiю для переработки и потомъ снова привозились бы для употребленiя первыми производителями. АдСмитъ сильно возставалъ противъ распоряженiй правительства, стѣснявшихъ производство въ американскихъ колонiяхъ, когда онѣ еще не освободились. Между прочимъ онъ замѣчаетъ:

«Англiя покровительствуетъ въ Америкѣ производство сырого желѣза въ брускахъ, избавляя его отъ пошлины при ввозѣ въ Великобританiю, а между тѣмъ безусловно запрещаетъ устройство въ Америкѣ мануфактуръ стальныхъ. Она не хочетъ, чтобы колонiи фабриковали эти болѣе тонкiя издѣлiя даже для своего собственнаго употребленiя, но требуетъ, чтобы онѣ покупали всѣ необходимыя для нихъ вещи у ея купцовъ и заводчиковъ. Она безусловно запрещаетъ перевозъ изъ одной американской провинцiи въ другую сухимъ путемъ и водою, на лошади или на телѣгѣ шляпъ, шерсти и шерстяныхъ издѣлiй американскихъ мануфактуръ; отъ этого никакъ тамъ не могли устроиться большiя мануфактуры для тонкихъ издѣлiй, такъ какъ не было выгоды прилагать слишкомъ большiя старанiя для каждой маленькой провинцiи отдѣльно

Англiйская политика и до сихъ поръ держится тѣхъ же самыхъ правилъ вездѣ, гдѣ только можетъ, во всѣхъ странахъ земного шара, гдѣ силою, а гдѣ и убѣжденiемъ. Главная забота ея — заставить народъ привозить сырые продукты, въ самой необработанной формѣ и посредствомъ машинъ обращать эти продукты въ оконченный видъ на англiйскихъ фабрикахъ и заводахъ. СоединенныеШтаты семь лѣтъ вели войну, чтобы освободиться отъ такого стѣсненiя. Когда новые штаты освободились, то у нихъ вовсе не было промышленнаго развитiя, которое запрещалось у нихъ метрополiей, и запрещенiе это продолжалось косвенно, посредствомъ остановки выселенiя ремесленниковъ и вывоза машинъ изъ Англiи. Съ тѣми выгодами, которыя были на ея сторонѣ, съ монополiей машинъ и искусныхъ, опытныхъ, привычныхъ рабочихъ, ея мануфактуры продавали свои продукты такъ дешево, что въ конецъ разорили предпрiимчивыхъ ремесленниковъ, которые въ другихъ странахъ вздумали подражать ея машинамъ и привыкать къ ихъ употребленiю.

Понятно само собою, что монополiя фабричнаго, окончивающаго труда имѣетъ точно такое же дѣйствiе на народы, которые ей покоряются, чѣмъ она не поддерживается, умѣньемъ ли, ловкостью, талантомъ или силою оружiя. Въ томъ и въ другомъ случаѣ народы вынуждены производить мѣну такъ, что она тратитъ и истощаетъ самые источники производства, похищая у труда его законное вознагражденiе. Если народы свободны, если они не связаны какиминибудь дипломатическими обстоятельствами или силою оружiя, то они могутъ выбирать и рѣшать, чтó имъ выгоднѣе. Невыгоды внѣшней торговли, по свойству своему, постоянны. Выгоды внутренняго производства и внутренней торговли постоянны точно также, и сверхъ того постоянно возрастаютъ. Возрастающее разнообразiе работъ, и сталобыть талантовъ и способностей, увеличенiе капитала вслѣдствiе возрастанiя плодородiя земли и сокращенiя безполезныхъ тратъ на перевозку, естественнымъ образомъ увеличиваютъ еще большее возрастанiе способностей и капиталовъ на будущее время. Народъ, однажды начавшiй увеличивать свою производительную силу, находитъ, что каждый шагъ его легче предыдущаго; тогда какъ если онъ дастъ себя увлечь назадъ, съ каждымъ шагомъ становится труднѣе остановиться на стремнинѣ. Съ другой стороны въ сопротивленiи заключается осязательная и непосредственная невыгода. Она заключается въ видимомъ пожертвованiи, въ покупкѣ за высшую цѣну, деньгами, продуктовъ, сдѣланныхъ дома въ сравненiи съ тѣми, которые предполагаются другими народами. Таково покрайнеймѣрѣ временное слѣдствiе сопротивленiя. Но еслибы можно было доказать, что это слѣдствiе постоянное и вѣчное, и что цѣна на деньги есть истинный указатель траты труда, посредствомъ котораго можно добыть иностранный продуктъ, тогда конечно придется согласиться, что кто хотѣлъ бы замѣнить иностранную торговлю внутреннею, тотъ долженъ опираться на какiянибудь другiя соображенiя; а не на одни чисто экономическiе доводы. А другiя соображенiя тоже есть, и не такого рода, чтобы можно было ими вовсе пренебрегать; но о нихъ приходится отложить рѣчь до другого раза.

Въ псковской губернiи ростетъ на одномъ полѣ ленъ, а на другомъ, рядомъ рожь. Всѣ рѣчки и ручьи, текущiе теперь безъ пользы, имѣютъ всѣ условiя хорошей двигательной силы для машинъ. Еслибы ктонибудь вздумалъ утверждать, что псковскiй земледѣлецъ, отправляя въ Англiю свой ленъ, чтобы его тамъ спряли и соткали, и отправляя также рожь, чтобы ею поддерживать механическую мускульную силу прядильщиковъ и ткачей, можетъ получить ткань дешевле, чѣмъ если онъ заставитъ прясть и ткать свой ленъ у себя дома или у сосѣда, причемъ работники будутъ потреблять его рожь, то сказать это легко, а доказать нгтъ возможности. Мы говоримъ о ржи и льнѣ только для ясности, хотя англiйскiй работникъ ржи не ѣстъ, предпочитая откармливать этимъ хлѣбомъ своихъ свиней, а самъ ѣстъ пшеницу, тогда какъ въ чисто земледѣльческой, по увѣренiю англiйскихъ экономистовъ, странѣ и себѣто часто недостаетъ ржи, такъ что приходится мѣшать ее съ мякиной. Но особенно ощутительной разницы въ результатѣ не будетъ, если лень привезется въ Англiю изъ Ярославля, а пшеница изъ Одессы. Если намъ покажутъ прейсъкурантъ такъназываемой послѣдней распродажи голандскаго и ирландскаго полотна, привезеннаго изъзаграницы, въ доказательство того, что ярославское полотно того же достоинства дороже, то можно будетъ подумать, что цѣна на деньги не обозначаетъ настоящаго положенiя вещей. Вопервыхъ земледѣлецъ долженъ заплатить за провозъ своего льна до англiйскихъ фабрикъ; можетъ быть нужна пятая доля всего количества льну, чтобы окупить провозъ. Можетъ быть такое же количество останется въ видѣ оческовъ. Потомъ онъ заплатитъ за провозъ пшеницы, служащей для прокормленiя прядильщиковъ, и этотъ расходъ поглощаетъ двѣ трети цѣнности пшеницы, которая въ Манчестерѣ стоитъ втрое дороже, чѣмъ въ Харьковѣ, а иногда и болѣе чѣмъ втрое. Прядильщики и ткачи покупаютъ ее по этой возвышенной цѣнѣ, и такъ какъ эта цѣна составляетъ значительную часть ихъ зароботка, то пшеница входитъ въ цѣнность полотна по англiйской цѣнг. Земледѣлецъ (или весь земледѣльческiй край) продаетъ пшеницу по пяти рублей за четверть, а выкупаетъ ее обратно въ видѣ полотна по пятнадцати. Сверхъ того часть льну идетъ фабриканту въ вознагражденiе за употребленiе его машинъ и работниковъ въ прибавку къ тому, что они употребляютъ на покупку пшеницы. Наконецъ земледѣлъ платитъ за провозъ ткани изъ Англiи обратно въ Россiю, и потомъ по Россiи до мѣста производства льну. Въ такой громадной странѣ, какъ наша, это тоже чегонибудь да стоитъ. Изъ всѣхъ исчисленныхъ издержекъ, внутреннему производству и внѣшнему общи только заработная плата рабочихъ и прибыль фабриканта на машины. Все остальное чистѣйшая потеря, не приносящая выгодъ ни той, ни другой странѣ. Если можно привезти иностранный продуктъ дешевле, нежели можно произвести его дома, тамъ гдѣ производится сырой для него матерьялъ, то это вѣроятно потому, что иностранный производитель имѣетъ преимущества въ дешевизнѣ капитала и въ дешевизнѣ труда, до такой степени, что эти преимущества перевѣшиваютъ потерю, происходящую отъ всѣхъ остальныхъ частей операцiи. О дешевизнѣ труда и капитала здѣсь говорить не мѣсто; но развѣ псковскому земледѣлу не все равно, заплатить ли живущему рядомъ съ нимъ прядильщику пудъ хлѣба, или заплатить англiйскому такому же работнику только пятнадцать фунтовъ, употребивъ остальные двадцатьпять на провозъ хлѣба туда и фабрикованнаго товара оттуда? А если уже держаться только счета на деньги, то не все ли равно: заплатить ли четвертакъ за поденную работу, заключенную въ извѣстномъ кускѣ полотна и продать свой хлѣбъ по четвертаку за пудъ (потомучто цѣна его опредѣляется весьма отдаленнымъ рынкомъ) — или заплатить рубль за поденную работу и продать пудъ ржи за рубль (потомучто рынокъ рядомъ). Что справедливо о хлѣбѣ, точно такъ же справедливо и о другихъ земледѣльческихъ продуктахъ, которые надо вывозить, если нѣтъ имъ сбыта внутри страны. Сталобыть внутреннiя, туземныя мануфактуры идутъ къ тому, чтобы уменьшить стоимость мануфактурныхъ произведенiй посредствомъ возвышенiя цѣнности сырыхъ продуктовъ и хлѣба, на который они вымѣниваются, и труда который они представляютъ. Если принимать въ соображенiе только денежныя цѣны, то всѣ эти соображенiя ускользаютъ. Тоже самое надо сказать и объ уменьшенiи производительности почвы вслѣдствiе постояннаго вывоза продуктовъ. По этому насчетъ обѣднѣнiя почвы слѣдовало бы къ номинальной цѣнѣ всякаго привознаго фабрикованнаго продукта, привозимаго въ обмѣнъ на отпускаемое сырье, прибавлять еще нѣкоторую сумму, достаточно представляющую это обѣднѣнiе.

Сверхъ того внутреннiй рынокъ представляетъ такую правильность въ спросѣ и сбытѣ, какой напрасно стали бы мы ожидать отъ иностраннаго. А всякiй производитель очень хорошо знаетъ какую важность имѣетъ правильный, обезпеченный сбытъ нетолько на выгоды, но и на самую возможность производства. А сбытъ сырья, сбытъ хлѣба меньше всего правиленъ, потомучто онъ зависитъ отъ урожая, сталобыть частiю отъ погоды, не говоря уже о весьма возможныхъ политическихъ причинахъ, которыя могутъ вовсе остановить всякiй сбытъ. Къ тому же еще наши доморощеные политикоэкономы знать не хотятъ, что нашъ сбытъ находится въ зависимости отъ просвѣщенiя Францiи такимъ образомъ, что мы вынуждены желать ей всяческихъ политическихъ а сталобыть и умственныхъ бѣдъ для сбыта нашего хлѣба. По самому точному вычисленiю оказывается, что въ нынѣшнемъ году при рацiональномъ хозяйствѣ, четверть пшеницы на образцовыхъ фермахъ обошлась въ четыре рубля девять гривенъ четверть, и это безъ крѣпостного труда, безъ казенной приплаты, а совсѣмъ, съ процентами на покупку земли и съ жалованьемъ директорамъ. Вотъ тутъто какъ намъ быть? Если народное развитiе дойдетъ до такого совершенства въ хозяйствѣ, то Францiя будетъ вывозить хлѣбъ въ Англiю, какъ теперь уже вывозитъ Бельгiя, даже въ годы посредственныхъ урожаевъ, несмотря на то, что народонаселенiе въ ней относительно гораздо плотнѣе, чѣмъ въ Англiи и во Францiи, и хлѣбъ этотъ будетъ ей обходиться безъ малаго по пяти рублей четверть на мѣстѣ, а провозъ до Англiи — только черезъ проливъ. Соперничать съ такимъ хлѣбомъ и по такой дешовой цѣнѣ возможности не будетъ — это яснѣе солнца, — и тогда намъ придется вывозить одно сало, да шкуры, сталобыть обратиться въ пастушеское состоянiе и вдостоль одичать. Можетъ быть съ англiйской точки зрѣнiя это и хорошо, только не совсѣмъ выгодно для насъ.

А между тѣмъ каждая четверть хлѣба, ускользнувшая отъ вывоза за границу, всякая четверть, происходящая отъ увеличенiя производства вслѣдствiе сохраненiя удобренiя, которое иначе было бы выслано за границу въ видѣ хлѣба и сырыхъ продуктовъ, увеличиваетъ всею своею цѣнностью покупательную силу земледѣльческой половины народа и открываетъ для туземныхъ мануфактуръ сбытъ, котораго бы не было и не могло бы быть по случаю иностраннаго соперничества.

Въ случаѣ, еслибы туземные фабриканты, пользуясь отсутствiемъ иностраннаго соперничества, брали слишкомъ большiе барыши, тягостные для потребителей, то это возможно лишь на самое короткое время, потомучто немедленно явится внутреннее соперничество, которое не замедлитъ низвести выгоды новой промышлености къ обыкновенному уровню.

Такимъ образомъ мы стоимъ для Россiи за покровительственную систему. Большая часть новѣйшихъ экономистовъ держится противоположнаго мнѣнiя; ихъ главный доводъ состоитъ въ томъ, что для народа, съ точки зрѣнiя выгодъ, нѣтъ никакой разницы между внутреннею торговлею и внѣшнею. Но всѣ они допускаютъ однакоже исключенiе, чрезвычайно широкое, покрывающее чуть ли не все правило.

Милль говоритъ: «Превосходство одной страны надъ другою въ извѣстной отрасли промышлености весьма часто происходитъ лишь оттого, что одна страна раньше другой занялась этой отраслью. Можетъ не быть никакой существенной выгоды съ одной стороны и никакой невыгоды съ другой, кромѣ дѣйствительнаго превосходства опытности и приобрѣтеннаго умѣнья. Страна, которой приходится приобрѣсти недостаточную опытность и умѣнье, можетъ быть въ другихъ отношенiяхъ еще способнѣе къ производству чѣмъ та, которая раньше занялась этимъ производствомъ; сверхъ того справедливость требуетъ замѣтить, что почти всякая отрасль производства приобрѣтаетъ особенную наклонность къ успѣшности, ежели испытывать ее въ благопрiятныхъ новыхъ условiяхъ. Но нельзя ожидать, чтобы отдѣльныя лица захотѣли вводить новую отрасль промышлености на свое собственный счетъ и рискъ, или вѣрнѣе сказать, съ вѣрнымъ убыткомъ и взять на себя заботу развивать ее до тѣхъ поръ, пока новые производители станутъ въ уровень съ тѣми, которые знакомы съ прiемами уже очень давно. Покровительственная пошлина впродолженiи благоразумнаго срока есть иногда удобнѣйшiй способъ, посредствомъ котораго страна можетъ поддержать полезный опытъ

Слѣдуетъ замѣтить, что въ этой весьма широкой уступкѣ неупомянуты облегчающiя обстоятельства, которыя съ самаго начала опыта уменьшаютъ, если не совершенно уравновѣшиваютъ временное возвышенiе цѣны покровительствуемаго продукта. Обѣднѣнiе почвы, потеря вслѣдствiе перевозки земледѣльческихъ продуктовъ на весьма удаленные рынки и тѣ продукты, которые тоже надо вывозить для покрытiя цѣны фабрикацiи, всѣ эти и другiя пожертвованiя считаются у Милля и его послѣдователей нивочто. Они не хотятъ подумать, что во всякой безъ исключенiя странѣ имѣется болѣе выгодъ для переработки сырыхъ матерьяловъ, извлекаемыхъ изъ ея собственной почвы, чѣмъ со всякой другой, потомучто сберегается цѣна провоза этихъ матерьяловъ и предметовъ, на которые они обмѣниваются. Свеклосахарные заводы показываютъ намъ между прочимъ какъ иногда эти выгоды перевѣшиваютъ даже климатическiя преимущества. Во Францiи эта промышленость началась тогда, когда блокада закрыла тропическому сахару входъ въ порты европейскаго материка. Сначала она обходилась дорого, развивалась медленно, подъ покровительствомъ пошлины, взимаемой съ тропическаго сахара для покрытiя нуждъ казначейства, до тѣхъ поръ, пока наконецъ производство свекольнаго сахара стало значительно убавлять таможенный доходъ. Въ 1837 году внутреннiй сахаръ обложенъ былъ пошлиной, которая тогда считалась достаточною для ограниченiя его фабрикацiи до одной трети всего потребленiя, съ тѣмъ чтобы двѣ остальныя трети дополнялись сахаромъ колонiальнымъ. Но свекольный сахаръ продолжалъ вытѣснять своего соперника. Съ 1847 года свекольный сахаръ внутренняго приготовленiя платилъ совершенно одинаковую пошлину съ колонiальнымъ. Но фабрикацiя продолжала увеличиваться, и стало быть подрывать таможенный сборъ. Тогда положено было, что съ 1851 года сахаръ, привозимый изъ французскихъ колонiй будетъ платить цѣлымъ рублемъ съ пуда меньше пошлины, чѣмъ свекольный. Но фабрикацiя всетаки усиливалась, такъчто въ 1850 году приготовлено было 62 мильона килограмовъ, а въ слѣдующемъ году 76 мильоновъ. А между тѣмъ доказано, что десятина сахарнаго тростнику дастъ гораздо больше сбора, чѣмъ десятина свеклы, и въ тростникѣ заключается сахару гораздо больше. Въ земляхъ германскаго союза добыча свекольнаго сахару шла еще быстрѣе: съ 1844 года до 1851 она увеличилась въ четыре раза.

Всякая страна можетъ приняться за передѣлку своихъ сырыхъ продуктовъ съ несомнѣнною выгодою, если только жители способны возвыситься до той степени умѣнья и ловкости, которыми обладаютъ иностранные рабочiе, и если они могутъ добыть такихъ же хорошихъ машинъ. Если только страна не хочетъ признать, что ея ремесленники отъ природы тупы, глупы и не способны ни къ какому усовершенствованiю, то нѣтъ поводовъ не стремиться къ этой цѣли. А потомъ, какъ только приобрѣтено умѣнье, касательно капитала не можетъ быть никакого затрудненiя. Питательные продукты и сырой матерьялъ есть вездѣ, матерьялы для постройки зданiй и машинъ, дерево, желѣзо тоже имѣются въ каждой странѣ, они ждутъ только образованнаго ума, который поставитъ ихъ между собою въ надлежащiя отношенiя и пуститъ въ ходъ мертвыя силы, лежащiя непроизводительно въ лѣсахъ и рудникахъ. А такъ какъ ума русскому человѣку не занимать стать, то опятьтаки всего нужнѣе образованность, наука, университеты. Да еще не менѣе того нужны всевозможныя канцелярскiя облегченiя, полная свобода внутренней промышлености и торговли. Возьмемъ хотя одинъ только примѣръ.

Вы знаете, что олонецкая губернiя чрезвычайно богата минералами и всѣми условiями, при которыхъ въ Америкѣ или въ Англiи она завалила бы желѣзомъ и мѣдью всѣ внутреннiе рынки. Вы хотите употребить свой капиталъ на разработку тамошнихъ богатствъ и дѣлаете внимательный обзоръ мѣстности. Оказывается, что вытегорскiй уѣздъ наполненъ быстротекущими рѣчками и каскадами, никогда не замерзающими, которые вполнѣ удобно могутъ быть съ пользою употреблены какъ двигательная сила. Оказывается, что лѣса тамъ непочатые, по таксѣ государственныхъ имуществъ продаются изъ казенныхъ дачь по 60 копсер. за кубическую сажень, а подъ землею, на глубинѣ какойнибудь сажени кругомъ вездѣ — неисчерпаемый слой желѣза, изъ котораго безъ переплавки въ чугунъ туземцы куютъ молотки и топоры. Въ добавокъ ко всѣмъ этимъ благамъ, тутъ же, на глубинѣ, толстый пластъ богатѣйшаго каменнаго угля. Чего же лучше? Прямо за работу, за дѣло. Желѣзо намъ теперь всего нужнѣе, ктому же тамъ драгоцѣнная марiинская система съ великолѣпнѣйшими сооруженiями. Доставка 31/2 копѣйки до Питера и сверхъ того рукойподать Волга. Но какъ быть? Прежде всего нужно разрѣшенiе, нужно стало быть писать бумагу на листѣ надлежащаго достоинства. Вы рѣшили устроить заводъ именно на такомъто мѣстѣ, готовы, разумѣется, платить надлежащую цѣну за пользованiе народнымъ богатствомъ, и подаете прошенiе, положимъ въ министерство финансовъ, такъ какъ оно завѣдуетъ дѣлами, по части рудниковъ и металическихъ заводовъ. Надо замѣтить, что мы расказываемъ то, чего вовсе не было, мы говоримъ только о порядкѣ, неизбѣжномъ въ данномъ случаѣ. Производится справка. Избранное вами мѣсто находится въ странныхъ обстоятельствахъ. Руда состоитъ въ вѣдомствѣ министерства финансовъ, надъ нею растущiй лѣсъ — въ вѣдомствѣ министерства государственныхъ имуществъ, лѣсной департаментъ; по сосѣдству живущiе казенные крестьяне, двора четыре, въ вѣдомствѣ другого департамента, да если на выбранномъ участкѣ имѣется нѣсколько мачтовыхъ деревьевъ, то здѣсь по справедливости участвуетъ морское министерство. Всѣ эти вѣдомства очень естественно, чтобы не противорѣчить другъ другу, должны списаться, а это не дѣлается и не можетъ дѣлаться скоро. Послѣ многихъ просьбъ, справокъ, ходатайствъ, дѣло наконецъ налаживается, повидимому просьба будетъ исполнена, «имѣя въ виду съ одной стороны приращенiе казенныхъ доходовъ отъ предлагаемой такимъто арендной платы, а съ другой развитiе столь полезной и во всѣхъ отношенiяхъ выгодной для страны промышлености...» Вдругъ открывается новое обстоятельство. Избранное мѣсто находится еще подъ вѣдомствомъ военнаго министерства, такъ какъ оно находится по прямому направленiю менѣе чѣмъ на 150 верстъ отъ Петрозаводска, и стало быть всѣ руды, лежащiя на этомъ разстоянiи, приписаны къ оному заводу какимъто стариннымъ распоряженiемъ, несмотря на то, что желѣза въ землѣ достанетъ на пятьсотъ подобныхъ заводовъ, если они будутъ съ устроенною дѣятельностью работать сто тысячъ лѣтъ. Такъ благополучно налаженное дѣло окончательно разстроивается, при чемъ вы уже истратили весьма замѣтную долю своего капитала и потеряли нѣсколько лѣтъ времени. Понятно, что при подобныхъ порядкахъ промышленость неслишкомъ торопится въ своемъ развитiи. Но это маленькая вводная рѣчь. Дѣлая свои предположенiя о нашей экономической будущности, мы прямо расчитываемъ, что промышленость наша будетъ въ скоромъ времени освобождена отъ канцелярской зависимости. Это такое условiе, безъ котораго всѣ остальныя рѣчи и соображенiя суть нечто иное, какъ безполезнѣйшее словоизверженiе. Но далѣе.

Нельзя не замѣтить, что механизмъ мѣны съ чужими странами точно также дорогъ, какъ и фабрикацiя внутри страны. Работа и матерьялъ, употребленные на постройку корабля для перевозки желѣза изъ Англiи и для вывоза туда хлѣба, совершенно достаточны для возведенiя хорошаго завода, который прослужитъ гораздо долѣе корабля и превратить руду въ такую массу желѣза, какой не перевезетъ корабль въ тройной свой вѣкъ. Не въ томъ дѣло, ктó поставляетъ механизмъ заграничной мѣны, это все равно; дѣло въ томъ, что надо заплатить за употребленiе этого механизма, и не менѣе того, сколько нужно для его возобновленiя въ такой перiодъ времени, когда онъ при обыкновенной работѣ износится. Да къ этому еще надо прибавить барыши завѣдывающихъ мѣновымъ механизмомъ.

Человѣкъ, котораго существованiе коротко и способности ограничены, можетъ находить иногда совершенно необходимымъ употреблять болѣе дорогой способъ иностранной торговли вмѣсто того, чтобы имѣющимся подъ рукою матерьяламъ дать болѣ прочную и только впослѣдствiи болѣе выгодную форму промышленнаго механизма. Но община вѣчна, ея именно общинная сила довольно велика для совершенiя всѣхъ плановъ предосмотрительной бережливости. Такъ какъ она существуетъ вѣчно и члены ея смѣняются безъ перемежки, то она никакъ не должна позволять себѣ жертвовать постоянными выгодами безграничнаго будущаго удобству настоящаго времени, которое короче мгновенiя.

Говорятъ, что покровительственная политика вредитъ торговлѣ, что различные народы, по различiю климатовъ, по необходимости производятъ неодинакiе продукты, что ихъ взаимныя выгоды требуютъ мѣны. Въ Россiи не растетъ хлопка; чтобы ее имѣть, она обязана отпускать другiе товары, для производства которыхъ она имѣетъ особенныя удобства. Сама природа назначила то, что называется «поземельнымъ раздѣленiемъ труда», которое можетъ быть поддержано только международною мѣною. Все это совершенная правда. Само собою разумѣется, что не садить же намъ хлопки въ тульской губернiи, не разводить же намъ винограду въ Архангельскѣ. Но все это нисколько не противорѣчитъ вышеизложеннымъ соображенiямъ. Вопросъ не о томъ, должны ли народы мѣняться между собою своими продуктами, но о томъ, въ какомъ видѣ эти продукты должны быть размѣнены. Разумѣется каждый народъ долженъ, по удовлетворенiю своихъ потребностей, промѣнять излишекъ своихъ продуктовъ на излишекъ другихъ продуктовъ, предлагаемыхъ другими народами. Но онъ долженъ дѣлать это съ возможно меньшими расходами. Въ дѣйствительности мѣняется трудъ, заключенный съ каждой стороны въ продуктахъ, цѣнность происходящая отъ труда и представляющая главнѣйшимъ образомъ пищу, служившую для поддержанiя этого труда. При данномъ разстоянiи между обѣими сторонами, желающими мѣняться, препятствiя мѣны измѣряются объемомъ продуктовъ каждой изъ сторонъ и пропорцiею произведшаго ихъ труда. Каждая сторона больше вымѣняетъ и больше возьметъ въ обмѣнъ, если большую цѣнность заключитъ въ меньшемъ объемѣ. Понятное дѣло, что можно размѣнять большее количество желѣза въ брускахъ на большее количество свинцу въ свинкахъ, чѣмъ тогда, когда бы эта мѣна происходила въ видѣ руды съ обѣихъ сторонъ.

Конецъ концовъ, люди мѣняются между собою только хлѣбомъ и умомъ. Зерна иной разъ нельзя увезти въ его первобытной формѣ. Тогда выкармливаютъ имъ скотъ и увозятъ мясо. А еще выгоднѣе дать его рабочимъ, заставивъ ихъ посредствомъ ума произвести фабричныя издѣлiя, и зерно, въ видѣ фабриката, можетъ вынести перевозку на край свѣта.

Такимъ образомъ выходитъ, что можно увеличить и расширить внѣшнюю торговлю только однимъ способомъ, именно развивъ сначала торговлю внутреннюю. Излишекъ сырыхъ произведенiй всего удобнѣе сойдетъ съ рукъ, когда получитъ форму, удобную для дальней перевозки. Такъ дѣйствуетъ Англiя; о ней весьма справедливо выразился одинъ изъ членовъ парламента, жаркiй поборникъ внѣшней торговли, что «Великобританiя больше всѣхъ странъ на свѣтѣ вывозитъ зерноваго хлѣба, потомучто ея хлѣбъ, передѣланный человѣческою лабораторiей въ сукно, каленкоръ и проч. проложилъ себѣ дорогу во всѣ концы свѣта». Чтоже касается до денегъ, то конечно въ цѣнѣ фабрикованнаго продукта, кромѣ расходовъ по фабрикацiи, заключается еще плата за умъ. Это особенно выгодно, потомучто въ сыромъ продуктѣ этой платы не полагается: незачто.

Итакъ отправкою сырья заграницу мы постепенно понижаемъ плодородiе нашихъ почвъ. Этого надо бояться пуще всего, а то придется выписывать кости изъза границы.

Чтобы не отправлять сырье, намъ нужны фабрики для обработки нашихъ собственныхъ продуктовъ, а хлопчатую бумагу и тп. намъ могутъ обработывать и другiе.

Чтобы наши фабрики могли существовать, нужны удобные внутреннiе, хотя мѣстами и короткiе пути сообщенiя, которые потомъ пожалуй могутъ протянуться до границъ имперiи, но не для вывоза сырыхъ продуктовъ (этотъ вывозъ во всякомъ случаѣ разорителенъ) а уже для другихъ цѣлей.

Чтобы явились внутреннiе пути сообщенiя, нужна возможно достаточная самостоятельность общинъ, потомучто проведенiе дорогъ административнымъ порядкомъ неудобно и невыгодно.

И разумѣется само собою нужна образованность, которая откроетъ намъ глаза не на однѣ обыкновенныя, насущныя потребности, которыя чувствуются ощупью, а на отдаленное будущее.

Она же насъ избавитъ и отъ мечтателей, вродѣ автора статьи «Московскихъ Вѣдомостей», который увѣряетъ, будто теперьто и есть самое удобное время для займа 300 мильоновъ на постройку 5.000 верстъ желѣзныхъ дорогъ.

И вѣдь непремѣнно какъ можно больше; такая ужь широкая натура; меньше пяти тысячъ верстъ не надо, а какаянибудь дорога въ 25, 50 или 100 верстъ — нечего и пачкаться изъза такого вздору, какъ почтеннѣйшiй Михаилъ Иванычъ Собакевичъ, которому ужь если барана, то всего барана подавай.

Кажется, что насъ тутъ до нѣкоторой степени соблазняетъ примѣръ СоединенныхъШтатовъ, гдѣ дороги строились на ужасающiя протяженiя, часто по пространствамъ, едва населеннымъ, какъ наши, причемъ имѣлось въ виду, что переселенцы скоро заселятъ пустыни, и если дорогу вести не до города, то всеравно городъ самъ станетъ на концѣ дороги. Но тамъ — дѣло другое: туда изо всѣхъ переполненныхъ народомъ странъ Европы народъ идетъ искать простора и благопрiятнаго климата. У насъ этого долго еще не будетъ. На что лучше климатъ и почва, какъ въ таврической губернiи, и на что хуже житье славянъ, какъ не въ Турцiи. И то съ начала нынѣшняго года до половины iюля обратно выселилось за границу 7,268 душъ обоего пола виддинскихъ болгаръ, которые было водворились у насъ въ бердянскомъ, милитопольскомъ и днѣпровскомъ уѣздахъ и въ Крыму. Конечно, значительное число ихъ осталось, потомучто втеченiе прошлаго года и въ первую половину нынѣшняго водворено всего 5,986 семействъ въ числѣ 24,196 душъ обоего пола, почти все славянъ. Если предположить, что семь тысячъ душъ выселилось обратно въ Турцiю въ нынѣшнемъ году, да тысячи двѣ въ прошломъ, то всетаки мы обогатились почти пятнадцатью тысячами душъ новыхъ соотечественниковъ. Но это весьма немного.

Мы можемъ расчитывать сталобыть почти исключительно на естественное размноженiе числа жителей безо всякаго притока иностранныхъ поселенцевъ. А при нашемъ нынѣшнемъ числѣ жителей, при существующемъ запросѣ на передвиженiе пасажировъ и товаровъ, при нынѣшней степени развитiя промышлености, при самомъ свойствѣ нашихъ товаровъ намъ положительно еще рано строить колосальные желѣзные пути вродѣ московскофеодосiйскаго или московскоодесскаго. Рано не потому, чтобы мы не созрѣли для такихъ дорогъ, или не потому, чтобы мы не нашли на эти дороги машинистовъ и механиковъ, не потому рано, чтобы намъ не нужно было быстрыхъ, удобныхъ и дешовыхъ путей сообщенiя; напротивъ, они намъ нужнѣе нежели гдѣлибо въ другомъ мѣстѣ, такъ какъ онѣ сблизили бы слишкомъ разсѣянное населенiе, убавили бы чрезмѣрное разстоянiе, облегчили бы внутреннее движенiе продуктовъ земледѣлiя и фабрикъ. Но рано ихъ намъ имѣть потому, что онѣ облегчили бы разорительную отправку за границу сырыхъ продуктовъ, сталобыть въ этомъ смыслѣ помогали бы нашему разоренiю; во вторыхъ рано потому, что если даже согласиться на разорительную внѣшнюю торговлю, то всеравно, хлѣбъ и другое сырье слишкомъ тяжелы, чтобы выдерживать тысячеверстную перевозку по желѣзной дорогѣ, и можетъ произойти одно изъ двухъ: или въ видахъ ошибочнаго поощренiя отправки сырья къ портамъ, отправки весьма впрочемъ выгодной для иностранныхъ негоцiантовъ, торгующихъ въ Одессѣ, мы слишкомъ удешевимъ провозъ по южной желѣзной дорогѣ, такъ что издержки провоза намъ не будутъ окупаться; или напротивъ, назначимъ за провозъ настоящую цѣну, способную покрыть всякiй разъ какъ издержки самой операцiи перевозки такъ и принести хотя дватри процента на капиталъ, употребляемый на содержанiе самаго пути и подвижного состава его въ надлежащей исправности, такъ наконецъ сверхъ того и принести семь, восемь или десять процентовъ для уплаты по займу на постройку дороги; въ такомъ случаѣ провозъ хлѣба будетъ такъ дорогъ, что возить не будутъ, и дорога будетъ служить только для стратегическихъ цѣлей. Выходитъ, что въ томъ и въ другомъ случаѣ, тоесть при слишкомъ дешовой перевозкѣ сырыхъ продуктовъ и при назначенiи за эту перевозку ни слишкомъ дорогой, ни слишкомъ дешовой, а справедливой цѣны, — дорога не будетъ достигать своей цѣли и за нее проценты будутъ платить не тѣ, кому она станетъ приносить выгоды, такъ какъ небольшiя, незначительныя мѣстныя выгоды всетаки будутъ.

Изъ Одессы пишутъ, что цѣны на хлѣбъ тамъ, вслѣдствiе издержекъ провоза, выше тѣхъ, которыя стоятъ на рынкахъ западной Европы. Такимъ образомъ землевладѣльцамъ будтобы остается или держать хлѣбъ, какъ мертвый капиталъ, въ рукахъ, выжидая голоднаго года въ западной Европѣ и высокихъ цѣнъ, или продавать свой товаръ въ убытокъ. «И такъ (прибавляетъ «Сѣверная Почта», говоря о желѣзныхъ нашихъ дорогахъ) въ настоятельной необходимости какъ можно скорѣйшей постройки желѣзныхъ дорогъ, южной и сибирской, а особенно первой, согласны всѣ люди мыслящiе и практичные

«Но — прибавляютъ «Биржевыя Вѣдомости» — намъ кажется, что послѣ тѣхъ радикальныхъ преобразованiй, которыми ознаменованы послѣднiе годы, не мѣшало бы приостановиться навремя и присмотрѣться къ тѣмъ явленiямъ, которыми отразились они въ народной жизни

Все это совершенно справедливо. Какъ не желать желѣзныхъ дорогъ? Мы сами въ этой же книгѣ помѣщаемъ статью гШилля о «Южной желѣзной дорогѣ» и нашими замѣчанiями нисколько не противорѣчимъ ей. Все дѣло въ деньгахъ, которыхъ у насъ не много, и въ томъ, на что лучше употребить ихъ. И еслибы сѣть ихъ длиною въ какiянибудь двадцать или тридцать тысячъ верстъ свалилась къ намъ съ неба, мы были бы въ восторгѣ. Но ради блага Россiи строить ихъ теперь не нужно, покрайнеймѣрѣ въ томъ объемѣ и въ тѣхъ направленiяхъ, какiя теперь предлагаются мечтателями, и если строить, то только тѣ и только такiя, которыя несомнѣнно должны быть выгодны, и именно для внутренней промышлености. Надо присмотрѣться къ результатамъ совершонныхъ радикальныхъ преобразованiй, — говорятъ «Биржевыя Вѣдомости». Слѣдуетъ прибавить, что еще и еще ожидаются преобразованiя. Во очiю совершается громаднѣйшiй переворотъ. Всѣ до одной отрасли управленiя пересматриваются. Нѣтъ никакого сомнѣнiя, что преобразованiя совершаются въ смыслѣ большой свободы и большого обезпеченiя личности отъ административнаго произвола. Что изъ этого выйдетъ? Куда обратится промышленость? Какое направленiе приметъ наша экономическая дѣятельность — можно только догадываться. Да къ тому же спѣшить нѣтъ никакой возможности, потомучто нѣтъ денегъ. А на нѣтъ и суда нѣтъ. Мечтатели совѣтуютъ заемъ; но онъ невозможенъ рѣшительно. Внутреннiй заемъ стѣснилъ бы наши рынки до послѣдней степени, производство окончательно должно бы остановиться, торговля пришла бы въ полный застой. О внѣшнемъ займѣ на постройку желѣзныхъ дорогъ нечего и думать, покрайнеймѣрѣ за столько процентовъ, сколько можно ожидать отъ будущихъ желѣзныхъ дорогъ впродолженiи многихъ лѣтъ. Но о займахъ какъ внутреннихъ, такъ и внѣшнихъ, мы поговоримъ въ другой разъ.

Повидимому, страннымъ можетъ показаться, что въ наше время желѣзныхъ дорогъ могутъ раздаваться голоса именно противъ желѣзныхъ дорогъ. Но мы отнюдь не говоримъ противъ желѣзныхъ дорогъ вообще; мы только утверждаемъ, что по одежкѣ слѣдуетъ протягивать ножки, и больше ничего. Желѣзная дорога отъ Анадырскаго острога до Нижнекамчатска или до Авачинской губы могла бы принести пользу: оживила бы край, способствовала бы развитiю промышлености, пробудила бы вѣковой застой тамошнихъ дикихъ странъ, и тд.; можно бы наговорить объ этомъ еще разныя прiятности, вродѣ моста черезъ прудъ, по обѣимъ сторонамъ лавки, а въ нихъ сидятъ купцы и продаютъ разные мелкiе товары, нужные для крестьянъ. Но дѣло вотъ въ чемъ. Желѣзная дорога есть одинъ изъ самыхъ великолѣпныхъ результатовъ и одинъ изъ самыхъ могучихъ рычаговъ раздѣленiя труда. Но во всѣхъ промышленыхъ и механическихъ производствахъ раздѣленiе труда можетъ быть доводимо лишь до извѣстной степени, только до той степени, пока оно выгодно. Это доказываетъ Милль слѣдующимъ примѣромъ:

«Раздѣленiе труда ограничивается размѣромъ продажи. Если на булавочной фабрикѣ каждая булавка проходитъ черезъ десять отдѣльныхъ и различныхъ операцiй, и при этомъ можно сдѣлать въ день 48,000 булавокъ, то подобное раздѣленiе можетъ быть выгодно только тогда, когда число потребителей достаточно велико для истребленiя всякiй день 48,000 булавокъ. Но если имѣется ежедневный запросъ только на 24,000, то раздѣленiе труда можетъ быть съ выгодою доведено только до возможности производства въ день именно этого количества. Объемъ сбыта можетъ быть ограниченъ различными причинами: слишкомъ малымъ населенiемъ, слишкомъ далеко разсѣяннымъ населенiемъ, отсутствiемъ дорогъ и водяныхъ сообщенiй, и наконецъ слишкомъ большою бѣдностью населенiя, когда его трудъ недовольно производителенъ, чтобы дозволить ему значительное потребленiе

Тѣже самыя причины ограничиваютъ выгодность желѣзныхъ дорогъ. Слишкомъ длинные пути по малонаселеннымъ и не промышленымъ, а только земледѣльческимъ странамъ невозможны, потомучто нетолько процентъ на капиталъ не окупается, но могутъ не окупиться и самыя издержки эксплуатацiи. Читая смѣту расходовъ и доходовъ рижскодинабургской желѣзной дороги въ этомъ нельзя не убѣдиться. По общему мнѣнiю эта дорога построена очень расчетливо и ея эксплуатацiя производится весьма осмотрительно, умѣренно и акуратно, а между тѣмъ, не говоря уже о чистой прибыли, расходъ покрывается только исключительно посредствомъ пособiя отъ правительства. Мы не можемъ ничего сказать противъ того, что процентъ на заемъ, сдѣланный рижскодинабургскою желѣзною дорогой, впослѣдствiи можетъ окупаться, но теперь покамѣстъ этого не видно.

Дѣятельность желѣзной дороги въ полномъ объемѣ есть не причина, а результатъ значительнаго развитiя разнообразныхъ потребностей, результатъ населенности, развитой промышлености, быстраго оборота торговли и тд. Только въ одной странѣ, поставленной въ исключительное положенiе несмѣтнымъ приливомъ поселенцевъ, желѣзная дорога до нѣкоторой степени можетъ быть если не вполнѣ причиной всего этого, то покрайнеймѣрѣ этому способствовать. Это въ Соединенныхъ Штатахъ, и то только до нынѣшней несчастной войны. Въ другихъ странахъ она едва только можетъ ускорить всѣ эти явленiя, и то въ очень ограниченномъ размѣрѣ. Какъ всякая усиленная дѣятельность, она точно такъ же какъ усиленное производство булавокъ, приводимое въ примѣръ Миллемъ, можетъ быть и выгодна и полезна только при соотвѣтственномъ усиленiи дѣятельности во всѣхъ прочихъ отрасляхъ, при достаточной производительности другихъ отраслей труда. Иначе выйдетъ весьма убыточная несообразность, насилiе, за которое должна будетъ платить всетаки община.

Еслибы ктонибудь вздумалъ въ оренбургской губернiи обрабатывать землю точно такъ же, какъ она обрабатывается въ Бельгiи, это была бы точно такая же несообразность, какъ анадырскоавачинская желѣзная дорога, потомучто всякое усиленiе производства точно такъ же, какъ и всякое усиленiе перевозочныхъ средствъ должно быть вызываемо только потребностью. Никакiе на свѣтѣ приказы, никакiя распоряженiя не въ силахъ разомъ превратить край лѣсной въ край скотоводственный, этотъ послѣднiй въ край широкаго, захватывающаго земледѣлiя, а этотъ послѣднiй въ край усиленнаго, сосредоточеннаго хозяйства. Для этого необходимо такое увеличенiе населенiя, а вмѣстѣ съ нимъ и запроса, чтобы эти переходы совершились естественно; необходимы города, но не простые административные центры и центрики, а города естественные, то есть промышленные центры. Но разсмотрѣнiе законовъ этихъ переходовъ завело бы насъ слишкомъ далеко; отложимъ это до другого раза.

Чтоже касается до нашихъ городовъ, то вотъ маленькiй образчикъ: Епифань, тульской губернiи, съ 2,934 жителей. Эта цифра относится къ 1858 году и взята изъ свѣдѣнiй центральнаго статистическаго комитета при министерствѣ внутреннихъ дѣлъ. Изъ смѣты расходовъ и доходовъ этого города на 1862 годъ видно въ какомъ смыслѣ это городъ. Расходовъ предполагается 3,453 рубля, цифра весьма значительная, такъ какъ надо предположить изъ 2,934 жителей никакъ не болѣе 719 или 720 взрослыхъ мужчинъ, считая тутъ же и городскiя, и уѣздныя, и всякiя чиновныя власти, но платящихъ въ доходъ города конечно не болѣе 700 человѣкъ. Выходитъ, что они платятъ каждый кругомъ поруб. 95 коп. въ годъ. Но въ этотъ доходъ входитъ 827 руб. съ городскихъ имуществъ, 746 руб. съ промышленниковъ, 532 руб. съ контрактовъ, договоровъ и векселей; но главный доходъ получается по добровольной раскладкѣ съ купцовъ и мѣщанъ 1,026 руб. 80 коп. Сталобыть около третьей доли всего городского дохода не составляетъ обыкновеннаго, нормальнаго поступленiя, а происходитъ изъ налога на доходы, своего рода income tax. Но расходъ этихъ 3,453 рублей несравненно замѣчательнѣе источниковъ, изъ которыхъ они собираются. Двѣ трети этой суммы 2,253 руб. идетъ на содержанiе лицъ городского управленiя, а на наружное благоустройство города, на ремонтъ городскихъ зданiй и заведенiй назначается не болѣе семнадцати рублей двадцативосьми копѣекъ. Не говоря объ этой комической суммѣ, потомучто на семнадцать рублей едва поправишь порядочно двѣ печки, первая расходная статья 2,253 рубля ясно показываетъ, для кого и для чего существуетъ городъ. Дальнѣйшiе расходы: приходскому училищу 142 руб., городской больницѣ 37 руб., акушеркѣ 30 руб., и епифанскому городничему за двѣ сажени осиновыхъ дровъ 27 рубъ. Эти 27 руб. едвали не комичнѣе 17 руб. на ремонтъ городскихъ зданiй и на наружное благоустройство города, и были бы совсѣмъ невѣроятны, могли бы быть признаны нелѣпою клеветою съ нашей стороны, еслибы это не было напечатано въ офицiальномъ органѣ министерства внутреннихъ дѣлъ, которое вѣдаетъ дѣла по городскому хозяйству. «Сѣверная Почта» однако замѣтила, что это «обстоятельство довольно неясное». Не стоило бы говорить объ этихъ осиновыхъ дровахъ и доказывать, что городничiй не имѣлъ никакого права продавать городу дрова, что онъ самъ ихъ получаетъ отъ города, еслибы всѣ остальные или почти всѣ городскiе расходы Епифани не были такъ вполнѣ безполезны. И этотъ любопытный городъ показываетъ положенiе и значенiе всѣхъ нашихъ уѣздныхъ городовъ, за весьма немногими исключенiями.

Городскiя общества до сихъ поръ пользовались такими незначительными правами, такъ много власти имѣлось у лицъ весьма незначительныхъ, но стоящихъ внѣ городского общества, такъ эти лица произвольно распоряжались всѣмъ, до чего только могли подъ какимънибудь предлогомъ добраться, что городскiя общества теперь нетолько не имѣютъ никакой самостоятельности, но въ строгомъ смыслѣ даже и обществами назваться не могутъ. Привыкнувъ съ похвальною безропотностью переносить административный произволъ, они не вѣрятъ возможности той тѣни самостоятельности, какая теперь предоставляется имъ въ устройствѣ сначала пожарныхъ командъ, а потомъ и прочихъ отраслей городского управленiя. Имъ не вѣрится, и едвали можно ихъ за это винить. Напримѣръ въ пензенской губернiи «вопросъ объ устройствѣ пожарныхъ учрежденiй на началахъ, указанныхъ министерствомъ еще въ 1860 году не достигъ практическаго примѣненiя, сколько по недостатку должной дѣятельности городскихъ управленiй, столько же и по уклончивости городскихъ сословныхъ обществъ отъ дѣлъ общественногородского интереса.» (СѣвПоч 223). Это въ высшей степени справедливое замѣчанiе. Но чѣмъ объяснить это странное повидимому явленiе, что городскiя общества уклоняются отъ устройства своихъ собственныхъ дѣлъ по городскому общественному хозяйству. Чѣмъ объяснить эту повидимому непостижимую, тупую, упрямую, безсмысленную холодность людей къ своему собственному карману, къ своему имуществу, которое съ устройствомъ общественной пожарной команды было бы подъ ихъ собственною охраной. Губернскiя власти, исполняя циркуляръ господина министра, распоряжаются по этой части весьма дѣятельно, но распоряженiя недостаточно понимаются городскими мѣстными управленiями. По большей части въ совѣщанiяхъ принимаютъ участiе не всѣ сословiя, а преимущественно только тѣ, которыя болѣе привыкли къ покорности, именно сословiя податныя, купцы, мѣщане, цеховые, а неподатныя лица, чиновники, дворяне, духовенство, хотя тоже домовладѣльцы, но уклоняются. Губернское начальство, очень хорошо понимающее намѣренiя правительства, недовольно такою вялостью хода дѣлъ. Въ городѣ Керенскѣ мѣщане и цеховые постановили, что «они согласны принять на себя устройство пожарной команды, если въ томъ примутъ участiе прочiя сословiяВъ Наровчатѣ купцы и мѣщане «принимаютъ на себя выборъ изъ среды своей, по очереди, извѣстнаго числа лицъ для дѣйствiя на пожарахъ, но желаютъ оставить на прежнемъ основанiи расходы на поставку лошадей, содержанiе и ремонтъ пожарныхъ инструментовъГубернское начальство недовольно, вновь подтверждаетъ о безотлагательномъ обсужденiи этого вопроса, говоря, что въ Керенскѣ городское управленiе должно было вызвать участiе къ этому предмету прочихъ сословiй.

Мы останавливаемся такъ долго на пензенской губернiи, потомучто вопервыхъ состоянiе пожарнаго вопроса въ этой губернiи обнародовано, а вовторыхъ она можетъ служить образчикомъ того, что непремѣнно должно происходить и въ прочихъ губернiяхъ. Всѣ части нашего отечества, если не развивались, то стояли въ послѣднее время въ такихъ одинаковыхъ условiяхъ, что нѣтъ никакого повода полагать, чтобы отвѣты на одинъ и тотъ же вопросъ рѣшались въ различныхъ мѣстностяхъ различно.

Губернское начальство имѣетъ совершенно достаточные поводы быть недовольнымъ, но оно упускаетъ изъ виду, что приказать, предписать и потомъ подтвердить о безотлагательствѣ добровольнаго участiя — по меньшей мѣрѣ нелогично, точно также, какъ нельзя приказать радоваться или веселиться. Если обществу или извѣстной части общества предоставляется извѣстная доля самоуправленiя, то нѣтъ возможности поступить иначе, какъ обезпечить эту долю навсегда. Нетолько русскiй, но и всякiй безъ исключенiя человѣкъ, для проявленiя свободной дѣятельности своей, требуетъ прежде всего ея обезпеченiя. Еслибы дано было право, но вѣчное и неотъемлемое право, съ несомнѣннымъ завѣренiемъ о его вѣчности и неотъемлемости, то ни малѣйшаго нѣтъ сомнѣнiя, что люди немедленно бы имъ воспользовались. По обычному недовѣрiю нашему, или по недовѣрчивости, мы скептически принимаемъ приказанiе произвольно распорядиться пожарною командой уже въ своемъ городѣ. Какъ бы на первыхъ порахъ не потерпѣть убытка, повторяемъ мы съ помѣщицей Коробочкой. И скептицизмъ нашъ идетъ далеко. Хорошо, думается намъ, положимъ, что мы повѣримъ, да и накупимъ и лошадей, и пожарныхъ трубъ, и сдѣлаемъ даже (какъ намѣрены сдѣлать въ Пензѣ) водопроводъ для пожарныхъ случаевъ. А какъ устроимъ все какъ слѣдуетъ въ лучшемъ видѣ, вдругъ все и поступитъ въ казну. Знаемъ мы твердо, что въ предписанiи его превосходительства сказано несовсѣмъ ясно, а секретарь думы или магистрата ясно подтверждаетъ, что это все будетъ наше, общественное. Положимъ, что мы и повѣримъ обѣщанiямъ его превосходительства, но видали мы и этакiя обещанiя. Вдругъ его преемникъ вздумаетъ распорядиться иначе, вотъ и прощай и лошадки, и трубы, да съ ними пожалуй и насъ запишутъ въ пожарную команду съ жалованьемър. 12 коп. въ годъ и казеннымъ пайкомъ. Съ другой стороны и то надо подумать, что мы выберемъ себѣ пожарнаго старосту, который и будетъ распоряжаться, и всѣ мы уже станемъ тогда его слушаться. Но понятное дѣло, что выше его, надъ нимъ будетъ же начальство, городничiй, частный, брантъмейстеръ или кого поставятъ. Ну на пожарѣ извѣстное дѣло народъ въ попыхахъ, хлопочетъ, суетится. Пожарный староста скажетъ: ломай, ребята, этотъ домишко! А начальство скажетъ: отстаивай! пальцемъ не тронь! Конечно, начальство у насъ доброе, но въ попыхахъ всяко бываетъ, можетъ и разгорячиться, да заѣхать... Нѣтъ ужъ лучше все по старому, пусть будетъ на прежнемъ основанiи. По крайности заплатилъ что знаю, а съ начальствомъ нини, чтобъ никакой встрѣчи не было, особенно въ жаркое время. Опять же и охотники наберутся: много найдется изъ мастеровыхъ народу ловкаго, расторопнаго, будутъ дѣйствовать не такъ, какъ наши пожарные инвалиды. Да опять бѣда. Чуть что начальству не понравилось, — одного въ рыло, другого въ рожу, третьяго въ зубецъ, противиться не смѣй. Народъто, помилуй Богъ, и разбѣжится. И пошло въ Питеръ донесенiе, что по случаю грубости и неуваженiя къ начальству, упущенъ пожаръ на большое разстоянiе, и вышло разоренiе на многiя тысячи; тогда пожалуй и угодишь въ острогъ... Не то, чтобы начальство было недоброе, нѣтъ, начальство какъ быть, да вѣдь пожарный случай пуще всего кровь кипятитъ, и опять же усердiе надо показать, награду получить... Нѣтъ, ужъ лучше мы какънибудь такъ промаячимъ, а съ начальствомъ сталкиваться и грубить не желаемъ.

Читатель, скольконибудь знакомый съ Россiей, согласится, что мы нисколько не преувеличиваемъ. У насъ нѣтъ довѣрiя, и не принимая на себя труда изслѣдовать, въ какой мѣрѣ это основательно, мы выставляемъ только фактъ. Да жители Наровчата или Керенска весьма недостаточно одного только циркулярнаго предписанiя губернскаго правленiя, чтобы развязать свою болѣе или менѣе жидконаполненную мошну. Что по закону слѣдуетъ, заплатилъ, сверхъ того обычныя  приношенiя совершилъ. Чего же еще надо? Чтобы намъ лучше было? Да развѣ можно приказать, чтобы было лучше? и развѣ лучше будетъ, какъ по приказу больше тратить денегъ станемъ? На своей на своей волѣ мы истратимъ сколько угодно, въ свое удовольствiе. Слыхали мы, что въ сѣверной Америкѣ богатые жители щеголяютъ пожарными трубами своими и выѣзжаютъ съ ними по праздникамъ промять лошадей и людямъ показать нарочно заказанную новую трубу, а отчасти тоже и просто похвастать, какъ мы хвастаемъ своими рысаками. Пожалуй завелось бы это и у насъ, потомучто и у насъ есть люди капитальные. Пожалуй гГолопузиковъ и гКраснобрюшкинъ стали бы тягаться, кто лучше заведетъ трубу, у кого она будетъ исправнѣе и дальше бить, но для этой полезной и выгодной для общества затѣи нужно какъ можно большее самоуправленiе общинъ и какъ можно большая свобода отъ административнаго произвола. Поэтому смѣло можно сказать, что добросовѣстныя, усердныя усилiя губернскихъ начальствъ будутъ безплодны, потомучто встрѣчаются съ недовѣрiемъ. А это неблагодарнѣйшая въ мiрѣ почва, на которой не взойдетъ никакое зерно. Никакого нѣтъ сомнѣнiя, что покамѣстъ не будетъ обезпечено полнѣйшее и главное всегдашнее безотмѣнное самоуправленiе обществъ по части пожарныхъ командъ, пока общества не будутъ такимъ образрмъ застрахованы отъ административнаго произвола, до тѣхъ поръ всѣ усилiя губернскихъ начальствъ будутъ также точно безплодны, какъ въ пензенской губернiи, или будутъ приносить недоношенные плоды вродѣ тѣхъ предположенiй по устройству пожарной части, какiя составились въ самой Пензѣ. Они еще не утверждены и вѣроятно не утвердятся, какъ печальное порожденiе канцелярскихъ внушенiй въ совокупленiи съ новорожденнымъ одностороннимъ самоуправленiемъ.

Вопросъ о взаимномъ застрахованiи, возбужденный вмѣстѣ съ вопросомъ о добровольныхъ пожарныхъ командахъ, по неимѣнiю мѣста отложимъ до другого раза.

Впослѣдствiи можетъбыть у насъ будутъ являться города тамъ, гдѣ укажетъ на это сила обстоятельствъ, помимо административныхъ соображенiй, и гдѣ устранены будутъ нѣкоторыя непостижимыя препятствiя, какъ напримѣръ въ селѣ Промзинѣ или въ селѣ Екатериновкѣ. Это послѣднее село стоитъ на правой сторонѣ Волги, въ семидесяти верстахъ ниже губернскаго города Самары, и находится въ удѣльномъ вѣдомствѣ. До сихъ поръ въ этомъ селѣ производилась большая торговля хлѣбомъ. Окрестности Екатериновки — гладкая степь, превосходный черноземъ двухъ вѣдомствъ, удѣльнаго и казеннаго, и далѣе нѣсколько частныхъ громадныхъ и весьма хлѣбородныхъ пространствъ. Тамошняя пшеницабѣлотурка славится и достоинствомъ зерна и урожайностью. Въ Екатериновкѣ живетъ нѣсколько купцовъ и крестьянъ, скупающихъ окрестную пшеницу, какъ водится, по необыкновенно дешовымъ цѣнамъ, такъ какъ опятьтаки смыслъ торговой операцiи частнаго человѣка заканчивается барышомъ въ рубляхъ и копѣйкахъ. Окрестные и туземные крестьяне, а съ ними и вся Россiя, которая весьма нуждается въ пшеницѣ, жестоко страдаютъ отъ этихъ скупщиковъкулаковъ. Послѣднее слово техническое, его изъ пѣсни не выкинешь. Кулаковъ такъ мало, и потому между ними имѣется почти постоянная стачка относительно цѣнъ, а мало ихъ потому, что кромѣ удѣльныхъ крестьянъ никто не имѣлъ права строить амбары на пристани, сталобыть некуда было складывать огромнаго количества привозимаго хлѣба, а туземные монополисты по части амбаровъ разумѣется не упускали случая пользоваться своимъ правомъ и брали за складъ что хотѣли. Вотъ съ краю села далеко по степи видно, какъ тянется обозъ. Кулаки, очень прiятно и дружно проводящiе время, оставляютъ картишки, шашки и пуншикъ и расходятся по разнымъ избамъ, чтобы сдѣлать видъ, будто они не всѣ принадлежатъ къ одной шайкѣ, а напротивъ стараются другъ у друга перекупить. Мужики знаютъ очень хорошо, что между кулаками существуетъ стачка; съ своей стороны кулаки тоже знаютъ очень хорошо, что мужикамъ это извѣстно, однако комедiя акуратно повторяется каждый разъ. Обозъ безостановочно проходитъ мимо первыхъ избъ, направляясь на базарную площадь. Съ пискомъ отворяется калитка, выходитъ кулакъ на улицу, дѣлаетъ видъ, будто лѣниво зѣваетъ, потягивается, и будто случайно замѣчаетъ обозъ. Медленно, съ переваломъ подходитъ, спрашиваетъ еще, не пшеницу ли везутъ мужичкиголубчики (тогда какъ никогда въ Екатериновку ничего другого они не провозятъ сухимъ путемъ), и медленно запускаетъ руку въ тщательно окутанный толстымъ рядкомъ возъ. Опытная рука знаетъ способъ этого укутыванья и никакъ не ошибется, не задумается какъ добраться до зерна. Обозъ останавливается. Кулакъ вытаскиваетъ горсть зерна, разсматриваетъ его, одно или два зерна ловко кидаетъ себѣ въ ротъ и наконецъ съ сожалѣнiемъ и ласково говоритъ:

— Нѣтъ, любезный, такого товару не требуется! и сыпаетъ горсточку себѣ въ карманъ.

Мужикъ уже знаетъ этотъ прiемъ, но всетаки чувствуетъ себя нѣсколько оскорбленнымъ.

— Какого еще товару тебѣ надо? Весь какъ есть зерно къ зерну подобрано! отвѣчаетъ онъ обиженнымъ тономъ, завертывая раскрывшееся мѣсто на своемъ возу.

— Не требуется такого, не требуется! продолжаетъ небрежно кулакъ, идя къ другому возу.

Между тѣмъ выползаютъ изъ другихъ скрипучихъ калитокъ еще кулаки, и подходятъ къ другимъ возамъ. Начинается комерцiя. Кулаки увѣряютъ, что товаръ никуда не годится; мужики увѣряютъ, что зерно первое, лучше не надобно. Сначала дѣло идетъ вполголоса или не громче обыкновеннаго разговора, но малопомалу обѣ стороны одушевляются, споръ становится шумнѣе; кулаки набавляютъ къ своей цѣнѣ по четвертькопѣйкѣ, разумѣется асигнацiями, мужики съ своей цѣны уступаютъ по копѣйкѣ. По мѣрѣ того, какъ обѣ стороны сближаются къ соглашенiю, пафосъ доходитъ до высшей степени. Прежде закутанные возы растрепаны, голоса охрипли; покупатели уже ругаются постыднѣйшимъ образомъ.

— Ну, какого ты чорта продаешь! кричитъ озлобленный кулакъ: — вишь какую пшеницу вывезъ! При этомъ онъ схватываетъ горсть пшеницы и тычетъ ее подъ носъ мужику. — Развѣ это   пшеница, посконное твое рыло! Это горохъ, а не пшеница.

— А ты чего лаешьсято? Кулакъ, право, ейбогу, кулакъ и есть. Извѣстно, зерно крупное, какъ быть.

— Крупное! Видали мы не эдакое крупное! Куда намъ его? Намъ за границу требуется, въ Англiю, понимаешь? Глупая голова! Туда гороху твоего не надо, туда мелкое надо зерно, чистое.

— Коли это еще не хлѣбъ, такъ сыты вы, черти эдакiе, пра черти. Никуда не надо лучше этого хлѣба.

— Никуда! язвительно замѣчаетъ кулакъ. Ворона ты заморская! Видишь, знаетъ что въ Англiи требуется, значитъ бывалый, образованный, баринъ, чортъ! Провались ты съ своимъ зерномъ, коли мало тебѣ восьмидесятичетырехъ! И разсвирѣпѣвшiй кулакъ бросаетъ горсть драгоцѣннаго хлѣба на возъ, и пшеница летитъ во всѣ стороны на землю.

Но комерцiя наконецъ слаживается. Мужики знаютъ очень хорошо, что съ хлѣбомъ некуда имъ дѣваться. Ѣхать въ Самару? Тамъ дадутъ подороже, но вѣдь это семьдесятъ верстъ въ одинъ конецъ да семьдесятъ обратно: прибавкой цѣны и не окупится пожалуй поѣздка. И отдаютъ они хлѣбъ по той цѣнѣ, выше которой кулаки положили не платить, и везутъ ссыпать. При ссыпкѣ опять торгуются изъза каждой горсточки, и обобранные мужики, получая деньги, еще благодарятъ своихъ грабителей и, закупивъ коекакой мелочи у тѣхъ же кулаковъ, торопятся домой къ новымъ утомительнымъ, изнуряющимъ трудамъ. Видя такую комерцiю невольно подумаешь о крайней необходимости для насъ свободы торговли, но сначала внутренней торговли.

Теперь сдѣланъ огромный шагъ впередъ: по ходатайству управляющаго удѣльною конторой снято запрещенiе постороннимъ лицамъ строить амбары въ Екатериновкѣ. Теперь всякiй желающiй можетъ строить амбары, но всетаки «неиначе, какъ съ дозволенiя удѣльной конторы, и съ платою въ доходъ удѣла: за первую путину по 21/2 копѣйки съ четверти хлѣба по вмѣстимости амбара, а за вторую путину тотъ же сборъ полагается по количеству дѣйствительно ссыпаннаго въ амбаръ хлѣбаВъ какой мѣрѣ благодѣтельно подѣйствуетъ эта мѣра на развитiе торговли края, видно ужь изъ того, что цѣны эти ничуть не дешевле петербургскихъ. Удобно устроенный амбаръ длиною одинадцать, а шириною пять саженъ легко вмѣститъ въ себѣ 2,200 четвертей хлѣба, за что удѣльная контора получитъ 55 рублей серебромъ, или ровно по рублю въ годъ за квадратную сажень голой земли, на которой наниматель на свой счетъ выстроитъ амбаръ. Въ случаѣ же, если ему удастся на вторую путину ссыпать, хотя половинное противъ этого количество, то онъ заплатитъ по полтора рубля въ годъ за квадратную сажень, кромѣ того, что ему придется перемѣривать ссыпанный на вторую путину хлѣбъ при чиновникахъ, которые обязаны будутъ брать за наемъ земли подъ амбаръ по количеству хлѣба. Правда, что число скупщиковъ хлѣба въ Екатериновкѣ можетъ вслѣдствiе новой мѣры до нѣкоторой степени увеличиться, сталобыть стачка между ними можетъ сдѣлаться нѣсколько затруднительнѣе.

Но довольно о такихъ прискорбныхъ предметахъ. У насъ есть еще въ запасѣ нѣсколько прiятныхъ явленiй, которыя должны быть занесены въ нашу лѣтопись.

По цѣлой Россiи въ разныхъ мѣстахъ множество открывается школъ; часто попадается въ газетахъ сравненiе количества школъ въ разныхъ мѣстахъ до освобожденiя крестьянъ и послѣ освобожденiя. Въ послѣднее время отъ 19 февраля 1861 года, почти въ полтора года количество школъ мѣстами удвоилось, мѣстами даже болѣе нежели удвоилось, тогда какъ дотого десятки лѣтъ стояло все въ одномъ положенiи.

Выкупная операцiя совершается надлежащимъ порядкомъ. Крестьяне освобождаются окончательно отъ всякихъ обязательныхъ отношенiй къ помѣщику посредствомъ выдачи помѣщику части выкупной суммы государственными пятипроцентными банковыми билетами, а вмѣсто остальной части назначается помѣщику непрерывный доходъ изъ казны въ размѣрѣ 51/2 процентовъ. Въ этихъ процентахъ не заключается погашенiе самого капитала; этотъ доходъ въ полномъ размѣрѣ будетъ производиться постоянно, до тѣхъ поръ, пока правительство не найдетъ возможнымъ и нужнымъ уплатить получателямъ непрерывнаго дохода самый капиталъ, доходу этому соотвѣтствующiй. До истеченiя десяти лѣтъ правительство предоставляетъ себѣ объявить о способѣ и порядкѣ погашенiя той части выкупной ссуды, которая обращается въ непрерывный доходъ. Вотъ одинъ изъ примѣровъ подобной операцiи.

У гКочубея въ черниговской губернiи, козелецкаго уѣзда, было имѣнiе съ 963 ревизскими душами. Мировыя учрежденiя законнымъ порядкомъ удостовѣрили въ состоятельности крестьянъ ко взносу выкупныхъ платежей. Выкупаютъ они свой полный надѣлъ, 1,761 десятину съ сажени, за 58,720 руб. 26 коп., слѣдовательно по 33 руб. 34 коп. за десятину. Правительство беретъ на себя эту уплату, удерживая конечно лежащiй на имѣнiи банковый долгъ. Въ этомъ случаѣ долгу было 47,368 руб. 50 коп., сталобыть осталось выдать помѣщику 11,351 руб. 76 коп. Дѣйствительно выдано 2,900 пятипроцентными билетами, наличнымируб. 75 коп., и выкупное свидѣтельство въ 8,450 руб., по которому бывшiй помѣщикъ будетъ получать по 51/2 процентовъ, впредь до окончательнаго полученiя этой суммы. Такимъ образомъ бывшiй помѣщикъ получаетъ 609 руб. 75 коп.,  доходу изъ казны, а крестьяне будутъ выплачивать въ казну 58,730 руб. 26 коп., въ теченiе опредѣленнаго закономъ числа лѣтъ малыми суммами, съ придачею шести процентовъ.

Подобныхъ выкупныхъ операцiй произведено въ три мѣсяца (май, iюнь, iюль нынѣшняго года) шесть сотъ тринадцать, на 76,792 ревиз. души, выкупившихъ 266,466 десятинъ земли. Такимъ образомъ выдано, такъ сказать, крестьянамъ взаймы 8,307,134 рубля. Нѣсколько менѣе половины этой суммы 4,121,118 руб. казенныхъ долговъ, остальное выдано выкупными (51/2%) свидѣтельствовами 3,269,570 руб., пятипроцентными билетами 907,750 руб. и наличными деньгами 8,696 руб. Каждая десятина удобной и неудобной земли обошлась крестьянамъ кругомъ по 32 р. 17 к. Это довольно дорого; но если принять въ соображенiе, что уплата разложена на продолжительный срокъ, и что въ придачу къ землѣ получается за тѣже деньги и воля, то оказывается, что совсѣмъ не дорого. Но за каждую душу приходится кругомъ довольно мало земли, немногимъ болѣе 31/2 десятинъ. Въ августѣ и въ сентябрѣ утверждены еще 474 выкупныя сдѣлки, но подробности ихъ еще не обнародованы, а считая и тѣ сдѣлки, которыя до 1 августа поступили въ губернскiя присутствiя, но по разнымъ причинамъ еще не были представлены въ главное выкупное учрежденiе, оказывается, что число ихъ доходитъ до 1,518, для 173,013 душъ. Это составляетъ нѣсколько болѣе одной пятьдесятъседьмой доли всѣхъ душъ, бывшихъ крѣпостныхъ. Изъ 57 человѣкъ одинъ покончилъ теперь всѣ счеты со своимъ прежнимъ владѣльцемъ, а остальные 56 находятся еще если не въ зависимости, то покрайнеймѣрѣ въ отношенiяхъ болѣе или менѣе обязательныхъ, начиная отъ оброка до издѣльной повинности натурой.

Но этотъ одинъ изъ 57 теперь землевладѣлецъ, такой же точно, какъ бывшiй его помѣщикъ, но владѣющiй небольшимъ количествомъ земли, около 31/2 десятинъ, которыя заложены въ казну за 108 рублей, съ расплатою въ теченiе продолжительнаго срока, рублей по семи въ годъ.

Одинъ изъ сотрудниковъ «Сѣверной Почты», въ неофицiальномъ отдѣлѣ этой газеты, горько и весьма справедливо сѣтуетъ, что большинство нашего народа родится, живетъ и умираетъ безъ всякой медицинской помощи. У насъ приходится кругомъ по одному врачу на 71/2 тысячъ жителей, и такъ какъ двѣ трети всего числа врачей заняты своей службой, гражданской и военной, то едвали на двадцать тысячъ сельскаго населенiя приходится одинъ медикъ. Все это совершенно справедливо, и съ точно такою же справедливостью сотрудникъ «Сѣверной Почты» продолжаетъ, что по огромности уѣздовъ нашихъ, врачъ, живущiй въ уѣздномъ городѣ, никакъ не можетъ подавать помощь всѣмъ живущимъ въ уѣздѣ. Поэтому необходимо распространить въ массѣ народа вѣрныя понятiя о сохраненiи здоровья и развить домашнюю медицину. Заняться же леченiемъ всего удобнѣе сельскимъ священникамъ и всѣмъ, чтобы заслужить любовь и расположенiе народа. Это все такъ, но замѣчательнѣе всего, что далѣе совѣтуется гомеопатическая метода леченiя, какъ наиболѣе легкая, безопасная и безвредная, лекарства предписанныя по этой методѣ будтобы дѣйствуютъ только въ такомъ случаѣ, когда соотвѣтствуютъ болѣзни: и дешево и хорошо. Ктому же «Народная Бесѣда» предполагаетъ издать въ 1863 году «Народный гомеопатическiй лечебникъ», а центральная гомеопатическая аптека, по соглашенiю съ редакцiей, берется доставлять необходимыя при лечебникѣ лекарства по возможно дешовой цѣнѣ. Тоесть иначе сказать: пожалуйте, сейчасъ начинается, для васъ только, товаръ первѣйшаго сорта, отдадимъ съ уступочкой. Пожалуйте, честные господа.

Хвалебное слово гомеопатiи напечатано было въ «Сѣв. Почтѣ». И взыграло сердце всѣхъ россiйскихъ гомеопатовъ. Ура! наша взяла! Нѣтъ болѣе медицины! Да процвѣтаетъ гомеопатiя. Одинъ изъ ревностныхъ поклонниковъ Ганемана продолжалъ хвалебный гимнъ гомеопатiи въ «Сѣверной Пчелѣ», такъ что составлялся понемногу довольно согласный и прiятный хоръ. «Эта великая, неопровержимая истина (о преимуществѣ гомеопатiи) — говоритъ статья «Сѣверной Пчелы» — высказана здѣсь въ офицiальной газетѣ министерства внутреннихъ дѣлъ, завѣдывающаго медицинскою частью въ Россiи. Честь ему и слава, что оно, въ видахъ пользы человѣчества, въ видахъ государственнаго блага, признало вѣрность и благодѣтельность важнѣйшаго открытiя новыхъ временъ, которое въ другихъ (даже просвѣщенныхъ) странахъ томится подъ гнетомъ предразсудка и педантскаго упрямства, непреодолимыхъ и для самаго благонамѣреннаго правительства...» Тоесть иначе сказать медицина есть предразсудокъ, педантское упрямство, которое управляетъ правительствами не только у насъ, но даже въ просвѣщенныхъ странахъ, а гомеопатiя есть важнѣйшее открытiе новыхъ временъ. Но почтенная «Пчела» нѣсколько поторопилась: въ неофицiальномъ отдѣлѣ «Почты» часто помѣщаются статьи частныхъ лицъ, имѣющихъ право выражать свои мнѣнiя независимо отъ видовъ и соображенiй министерства, на общихъ литературныхъ основанiяхъ. А директоръ медицинскаго департамента напечаталъ въ «Сѣверной Почтѣ» не совсѣмъ прiятное для гомеопатовъ заявленiе, что леченiе больныхъ по гомеопатическому способу никогда досихъпоръ ни въ Россiи, ни въ образованныхъ европейскихъ государствахъ офицiально рекомендуемо со стороны медицинской администрацiи не было и что напротивъ того, если у насъ и было допускаемо и терпимо это леченiе, болѣе какъ уступка настоятельному желанiю со стороны публики, тѣмъ не менѣе однако это леченiе состоитъ подъ особеннымъ надзоромъ и контролемъ медицинскаго начальства.

Такъ нарушилась великая радость гомеопатовъ, и «важнѣйшее открытiе новыхъ временъ» осталось попрежнему безъ офицiальной поддержки. А жаль. Это такой дешовый, безопасный, безвредный, не научный способъ леченiя, такъ онъ въ существѣ своемъ противорѣчитъ всѣмъ даннымъ естественныхъ наукъ, составляющихъ единственное прочное основанiе медицины, что для своихъ поклонниковъ, уѣздныхъ почмейстеровъ, мелкопомѣстныхъ помѣщицъ и отставныхъ кавалеристовъ онъ въ высшей степени удобенъ. Знанiй никакихъ не требуется: маленькая книжечка, да аптека цѣною въ три рубля, и того за четыре рубля можно примкнуть къ «важнѣйшему открытiю новыхъ временъ» и сдѣлаться такимъ же отличнымъ гомеопатомъ, какъ первѣйшiй гомеопатъ на свѣтѣ. Да за туже цѣну можно еще вздыхать о «гнетѣ предразсудка и педантскаго упрямства, непреодолимыхъ и для самого благонамѣреннаго правительстваДешевле нѣтъ возможности добыть себѣ удовольствiе на цѣлую жизнь, потомучто трехъ рублевой аптеки рублевой книжечки достанется на весь вѣкъ, да въ добавокъ подобная аптека имѣетъ еще волшебное свойство того неистощимаго кошелька, изъ котораго сколько не берешь, все въ немъ остается больше прежняго. Извѣстно, что чѣмъ больше разбавить гомеопатическое лекарство, тѣмъ оно сильнѣе дѣйствуетъ. А тѣто, угнетатели, люди предразсудка и педантскаго упрямства, учатся, учатся цѣлые годы, лучшiе годы своей жизни и потомъ всю жизнь отдаютъ наукѣ, добиваются степеней, и все изъза чего же? Чтобы угнетать «важнѣйшее открытiе новыхъ временъ», и все угнетенiе состоитъ въ недаванiи гомеопатiи офицiальнаго покровительства, въ предпочтенiи науки невѣжеству. Все это пустяки. Маленькая книжечка и маленькая аптека въ форматѣ книжечки, такъ что все мило и уютно укладывается въ карманъ. Вотъ и вся наука, въ собственномъ смыслѣ карманная или портативная наука, отрицающая всякiе авторитеты кромѣ тѣхъ, которые въ карманѣ. Можно бы привести нѣсколько курьознѣйшихъ примѣровъ изъ этой карманной науки; но мы вообще не любимъ вещей неприличныхъ, скандализирующихъ здравый смыслъ, и потому оставляемъ гомеопатiю въ сторонѣ.

Но дѣлать нечего, надо сказать нѣсколько словъ объ обществѣ для улучшенiя въ СПетербургѣ помѣщенiй рабочаго и нуждающаго населенiя и въ образцовомъ домѣ. О важности дешовыхъ и удобныхъ помѣщенiй говорить нечего: она понятна всякому, даже поклоннику «важнѣйшаго открытiя новыхъ временъОбщество поставило себѣ задачею устроивать въ Петербургѣ дома, приспособленные къ потребностямъ недостаточныхъ обывателей, съ обезпеченiемъ здоровья и удобства живущихъ. Положено ограничиться незначительнымъ дивидентомъ на складочный капиталъ, съ тѣмъ чтобы какъ можно болѣе понижать наемную плату. Былъ объявленъ конкурсъ на составленiе проектовъ, и тутъ произошло то, чего обыкновенно въ Европѣ не бываетъ. ГгМеркуловъ и Гиппiусъ представили лучшiе проекты, и получили за нихъ премiи, а исполнителемъ выбранъ гГанъ, тоже архитекторъ. Почему же исполнителемъ не назначенъ гМеркуловъ, — покрыто мракомъ неизвѣстности. Послѣ смерти гГана, окончанiе постройки поручено было гЖиберу. Выстроили домъ въ шесть этажей. Всѣхъ квартиръ девяносто восемь, цѣна за наибольшую (кромѣ магазиновъ нижняго этажа 162 рубли въ годъ, а за наименьшую, въ одну крошечную комнатку 48 рублей. Цѣна очень дешовая, конечно. Но надо знать размѣръ комнатокъ. Вся наибольшая квартира, семейная, заключаетъ въ себѣ вмѣстимости неполныхъ одинадцать кубическихъ саженъ. Это значитъ, что при вышинѣ въ четыре аршина, вся квартира съ кухнею, переднею, и прочими необходимостями не болѣе восьми аршинъ ширины и девять аршинъ длины, тоесть столько, сколько занимаетъ обыкновенная крестьянская изба. Квартирка въ одну комнату занимаетъ пространство по полусажени въ ширину и двѣ сажени въ длину, при высотѣ въ сажень съ вершкомъ. Такимъ образомъ за кубическую сажень вмѣстимости квартиры «нуждающiйся» жилецъ платитъ 22 рубля въ годъ. Цѣна громадная. Но за то во всемъ домѣ большая чистота, порядокъ, тепло и сухо. Жильцы высоко цѣнятъ это благополучiе и дорожатъ квартирами. Всѣ заняты, и имѣется столько кандидатовъ, что большая половина ихъ перемретъ, не дождавшись благополучiя пожить въ «образцовомъ» домѣ. Наконецъ слѣдуетъ замѣтить, что въ кандидаты на занятiе квартиры можно попасть только по большой протекцiи, по рекомендацiи важныхъ лицъ, составлявшихъ общество, которое тѣмъ не менѣе получаетъ за свои благодѣянiя чистаго дохода 7,817 рублей или около четырехъ процентовъ на затраченный капиталъ. Такимъ образомъ это общество по справедливости можетъ называться обществомъ взаимнаго одолженiя. Его акцiи выгоднѣе многихъ другихъ, а капиталъ его тратился точно такъ же какъ и въ другихъ, безъ скупости, размашисто, порусски, безъ нѣмецкой расчетливости.

Изъ многихъ облегчительныхъ мѣръ, приготовляемыхъ правительствомъ, нельзя не упомянуть о пересмотрѣ устава о полицiи. Новый уставъ уже составленъ и разсматривается въ высшей инстанцiи.

Пересматривается уставъ горный. Говорятъ, что въ новомъ уставѣ горная промышленость получитъ весьма большую свободу. Влiянiе горнаго управленiя ограничится только общимъ надзоромъ, для охраненiя безопасности рабочихъ, для собиранiя налоговъ, какими эта промышленость будетъ обложена и для собиранiя точныхъ статистическихъ данныхъ. Налогъ на частную горную промышленость будетъ распредѣленъ равномѣрнѣе, чѣмъ досихъпоръ. Наконецъ, главная и самая интересная черта въ этихъ надеждахъ состоитъ въ томъ, что будтобы проектъ новаго устава, до его утвержденiя, будетъ обнародованъ и предоставленъ общему обсужденiю.

Эта наклонность къ разрѣшенiю всѣмъ и каждому смѣть свое сужденiе имѣть является и въ объявленiи отъ комиссiи для составленiя проектовъ законоположенiй о преобразованiи судебной части. Эта «комиссiя признала нетолько возможнымъ, но существеннонеобходимымъ, для успѣшнаго совершенiя предстоящихъ ей работъ, имѣть въ виду всѣ тѣ практическiя и теоретическiя свѣдѣнiя и соображенiя относительно развитiя преподанныхъ въ руководство комиссiи основныхъ началъ означеннаго преобразованiя, которыя моглибы быть доставлены изъ разныхъ мѣстностей Россiи лицами, знакомыми съ судебною частью вообще и съ особыми условiями разныхъ губернiй. Вслѣдствiе сего, согласно съ заключенiями комиссiи, сдѣланы распоряженiя о приглашенiи должностныхъ лицъ судебнаго вѣдомства, а также професоровъ юридическихъ наукъ въ университетахъ, лицеяхъ и училищѣ правовѣдѣнiя, которые пожелаютъ содѣйствовать успѣху этого общаго для всей Россiи дѣла, доставить въ государственную канцелярiю свои замѣчанiя и соображенiя, относительно способовъ развитiя обнародованныхъ уже основныхъ положенiй. Независимо отъ сего комиссiя проситъ всѣхъ желающихъ оказать ей свое содѣйствiе, доставлять въ государственную канцелярiю замѣчанiя и предложенiя о наиболѣе соотвѣтствующемъ требованiямъ науки и практики развитiи и примѣненiи основныхъ положенiй преобразованiя судебной у насъ части какъ вообще, такъ и по разнымъ отдѣльнымъ ихъ предметамъ. Всѣ подобнаго рода сомнѣнiя и предположенiя комиссiя будетъ принимать съ особенною признательностью и воспользуется ими при окончательномъ составленiи проектовъ, уставовъ и законоположенiй по преобразованiю судебной у насъ части

Нельзя не замѣтить, что это въ высшей степени рацiональное обращенiе комиссiи къ сотрудничеству всѣхъ знающихъ и опытныхъ людей въ Россiи принесетъ великолѣпные плоды. Умъ хорошо, а сто лучше. Триста или четыреста умовъ даже образуютъ прекрасное, плотное, здоровое ядро общественнаго мнѣнiя. Но если уже нельзя собрать триста или четыреста умовъ, то можно покрайнеймѣрѣ замѣтить, что комиссiя возложила на себя такимъ образомъ невообразимо громадную работу. Она обратилась къ сотрудничеству всѣхъ желающихъ. Это масса ужасающая. У насъ великое множество охотниковъ писать. Чтобы убѣдиться въ этомъ, стоитъ только спросить редакторовъ журналовъ, которые не знаютъ куда дѣваться отъ множества поступающихъ къ нимъ «сочиненiй» по всѣмъ частямъ. Къ счастью еще журналовъ довольно много, и всѣ желающiе раздѣляются. Но комиссiя одна, она одна и будетъ цѣлью невѣроятно плодовитыхъ присылокъ со всѣхъ концовъ Россiи. Произойдетъ бомбардировка комиссiи, и конечно, среди множества непроходимаго вздору, будутъ перлы, которыми справедливость требуетъ воспользоваться. Но какъ же отыскать эти перлы? Перечесть все не будетъ никакой возможности. Поэтому не было ли бы несравненно выгоднѣе предоставить печати разработку вопроса. Печать имѣетъ то удобство, что профильтрованное сначала сквозь редакцiи, а потомъ сквозь мнѣнiя читателей — статьи очищаются великолѣпно, такъ что комиссiи останется только еще разъ пересмотрѣть не готовые, а подготовленные результаты и свести ихъ въ одно цѣлое. Былобы вдесятеро меньше труда; но еслибы даже комиссiя не боялась ужасающей работы, то былобы и несравненно больше пользы. Печать точно также какъ и рукописи, съ которыми придется возиться комиссiи, наговоритъ пропасть вздору; но это обстоятельство не важное: вздоръ какъто самъ собою отваливается, отпадаетъ, и остается дѣло. Затѣмъ остается еще другое, не менѣе важное и совершенно неотъемлемое преимущество на сторонѣ печати. Она одна можетъ подготовить далеко не приготовленную публику къ принятiю новаго преобразованiя. Теперь печать только извѣстила о готовящемся преобразованiи, отнеслась къ нему съ глубокимъ сочувствiемъ, потомучто нельзя же не сочувствовать такому благому дѣлу, и потомъ замолкла, за неимѣнiемъ права говорить подробнѣе, развивать основныя положенiя, толковать о ихъ примѣненiи и тд. Печать, въ особенности наша, русская, всегда вѣрой и правдой служила либеральнымъ намѣренiямъ нашего правительства. Сошлемся въ этомъ случаѣ на крестьянскiй вопросъ, несмотря на то, что былъ у насъ «Журналъ землевладѣльцевъ». Еслибы населенiя не были подготовлены къ его разрѣшенiю печатью, такого рода явленiя, какъ въ казанской губернiи повторились бы можетъбыть въ каждой волости. Вопросъ о преобразованiи судебной части конечно относится къ другой сферѣ: даже тѣни волненiя ожидать нельзя, развѣ это будетъ волненiе восторга, огромное ура! по всей Россiи. Но несомнѣнно также, что чѣмъ болѣе народъ будетъ приготовленъ къ новой мѣрѣ, тѣмъ самая мѣра легче, свободнѣе, непринужденнѣе будетъ дѣйствовать. Изъ запроса министерства, по губернiямъ, въ какой мѣрѣ будущiе мировые судьи въ состоянiи будутъ къ концу 1863 или къ началу 1864 замѣнить нынѣшнихъ мировыхъ посредниковъ, оказывается, что окончательнаго преобразованiя судебной части можно ожидать черезъ годъ и даже черезъ полтора. Это большое время, и печать успѣетъ наговориться вдоволь и договориться коедочего хорошаго.