ГЕРЦЕН Александр Иванович (псевд. – Искандер) [25.3 (6.4).1812, Москва,—9(21). 1.1870, Париж], русский революционер, писатель, философ и публицист. Род. в семье богатого помещика И. А. Яковлева; мать – немка Луиза Гааг. Брак родителей не был оформлен, и Г. носил фамилию, придуманную отцом (от нем. Herz – сердце). В 1833 Г. окончил физико–математич. отделение Моск. ун-та.

Духовное развитие Г. протекало под воздействием социального опыта декабристов, Июльской революции 1830 во Франции, Польского восстания 1830 – под влиянием стихов Пушкина и Рылеева, драм Шиллера, произведений франц. мыслителей конца 18 в. В произв. 30-х гг. («О месте человека в природе», и др.), свидетельствующих о знакомстве Г. как с вопросами естествозна­ния, так и с идеями современных ему философских и социальных учений (Сен-Симона, Шеллинга, Кузена и др.), обнаруживается стремление осмыслить един­ство природы и человека, материи и сознания, эмпирич. опыта и рационального мышления.

В ун-те вокруг Г. и его друга Н. П. Огарёва сложился кружок революц. направления, в к-рый входили Н. И. Сазонов, А. Н. Савич, Н. М. Сатин, В. В. Пассек и др. В июле 1834 вместе с нек-рыми др. участниками кружка Г. был арестован. В апр. 1835 выслан в Пермь, оттуда в Вятку, где служил в губернской канцелярии. В кон. 1837 ему разрешили переехать во Владимир. В мае 1838 Г. женился на Н. А. Захарьиной. В нач. 1840 вернулся в Москву, а в мае переехал в Петербург, где по настоянию отца поступил на службу в канцелярию Мин-ва внутр. дел. В июле 1841 за резкий отзыв в частном письме о полиции выслан в Новгород, где служил в губернском правлении. Идейные и филос. искания Г. в годы ссылки носили социально-религ. формы, что нашло выражение как в его переписке, так и в философско-беллетристич. произведениях той поры («Из римских сцен», 1838, «Вильям Пен», 1839, и др.). Но наряду с этим продолжалось становление и его реалистич. взглядов на окружающую действительность. Вернувшись из ссылки (июль 1842) и поселившись в Москве, Г. принял деятельное участие в борьбе гл. направлений обществ, мысли: славянофилов и западников, разделяя до сер. 40-х гг. позиции последних. Блестящие способности полемиста, колоссальная эрудиция, талант мыслителя и художника дали возможность Г. стать одной из центральных фигур рус. общественной жизни эпохи. В первой пол. 40-х гг. Г. выступил с беллетристич. произведениями, поставившими его в ряд с крупнейшими рус. писателями. Перу Г. принадлежали и глубокие филос. работы, в к-рых он «... сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 256).

В цикле статей «Дилетантизм в науке» (1842—43), идя далее по пути осмысления единства природы и человека, материи и сознания, трактуя диалектику Гегеля как «алгебру революции», Г. пытается обосновать закономерность развития человечества к обществу, лишённому антагонизма. По Г., этот грядущий мир, царство разума воплотит и осуществит рациональные моменты истории: реализм, преклонение перед природой, свойственное античности, принципы суверенности личности, свободы духа. Такое будущее отождествляется Г. с социалистич. идеалом. Формой движения к новому миру является, по Г., соединение философии с жизнью, науки с массами, воплощающими материальное начало истории. Когда произойдёт такое слияние духа и материи, начнётся пора «сознательного деяния». Понятие «деяние» выступает здесь у Г. как характеристика сущности подлинно человеческой деятельности, возвышающейся как над неосмысленным существованием, так и над бесстрастным занятием наукой, свойственным «цеховым учёным».

В основном филос. соч. «Письма об изучении природы» (1844—45) Г. развивает идею единства противоположностей преим. в методологич. аспекте. Центр, идея этого произведения – настоят. необходимость ликвидации антагонизма, существующего между естествознанием и философией или, как пишет Г., между «эмпирией» и «идеализмом». Говоря так, Г. ратует за преодоление созерцательно­сти старого, метафизич. материализма и естеств.-науч. переосмысление принципов активности познания, диалектич. мышления, развитых – в идеалистич., спекулятивной форме – Гегелем, Г. называет «подвигом» разработку Гегелем «метóды» науки и призывает учёных-эмпириков воспользоваться ею. Вместе с тем, вопреки Гегелю, Г. стремится представить природу первичным, живым процессом, «бродящим веществом», а диалек­тику познания, логику – её продолжением и отражением. Однако даже провозгласив природу «родословной мышления», Г. всё же не смог до конца решить задачу материалистич. переосмысления диалектики Гегеля, задачу создания «новой философии», материалистической по исходному пункту и диалектической по методологии. Пойдя «... дальше Гегеля, к материализму, вслед за Фейербахом», Г., по словам Ленина, «... вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед – историческим материализмом» (там же). Закономерность ист., развития Г. искал в объективных условиях жизни человеческого общества. К противоречиям, лежащим в основе обществ, развития, Г. относил внутр. борьбу между привилегированными и угнетёнными классами и конфликты между личностью и средой. Однако классы он различал не по их отношению к средствам произ-ва, а лишь по различию в имуществ. положении. Движущей силой истории Г. считал народ. Своё мировоззрение в 40-х гг. Г. назвал реализмом. Он пришёл к нему через идеализм и романтизм 30-х гг. Реализм в его понимании охватывал разные области бытия: утверждение материалистич. философии, демократич. и революц. общественных идеалов, новой морали нового человека. Формирование гуманной свободной личности, к-рая стремится к преобразованию общества на разумных началах, он считал  осн. задачей воспитания.

Литературу Г. рассматривал как отражение обществ, жизни и вместе с тем как действенное средство борьбы с самодержавной действительностью. «У народа, – писал он, – лишенного общественной свободы, литература – единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести» (Собр. соч., т. 7, 1956, с. 198). Антикрепостнич. пафосом проникнуты его повести «Доктор Крупов» (1847), «Сорока-воровка» (1848) и роман «Кто виноват?» (1841–46) – один из первых русских социально-психологических романов. В центре романа – страстный протест против крепостничества, подавляющего человеческую личность. Только через десятилетие, в 1856, Тургенев создаст образ Рудина – прямого преемника герценовского Бельтова. В соотношении «лишнего человека» Бельтова с др. персонажами романа отразились филос. идеи Г. Намеченное в статьях «Дилетантизм в науке», разработанное в «Письмах об изучении природы» противопоставление призрачного идеализма и эмпирич. знания воплощено в осн. персонажах – Круциферском («Кто виноват?») и Крупове («Доктор Крупов»). Философские, публицистич., беллетри-стич. произведения Г. связаны не только общей системой идей, но и единством языка, художеств, манеры. Для стиля Г. характерны лексич. пестрота, сочетание разговорного языка с естеств.-науч. терминологией.

В конце 40– нач. 50-х гг. преобладающим стилем произв. Г. становится лирич.публицистика. Оценивая социально-политич. факты современности, она раскрывает и личность автора, с лирич. прямотой рассказывающего о себе, о своём духовном опыте.

В 1847 Г. с семьёй уехал за границу. В первые же месяцы жизни в Париже в «Письмах из Avenue Marigny» (1847) Г. дал критич. оценку бурж. мира. Поражение Революции 1848 во Франции, очевидцем и участником к-рой был Г., привело его к пересмотру нек-рых осн. положений филос. концепции 40-х гг. Г. отказывается от идей разумности истории, неодолимости прогресса человечества, к-рые прежде в общем разделял, резко критикует разного рода социальные утопии и роман-тич. иллюзии («С того берега», 1847–1850, и др.). В своей критике Г. доходит до скептицизма и пессимизма, ставя под сомнение способность человеческого сознания, науки верно отразить и предвидеть направление историч. движения. Ошибочно оценив Революцию 1848 как неудавшуюся битву за социализм, Г. разочаровался в возможностях Запада и дальнейшие перспективы обществ, развития связывал с Россией. По словам Ленина, «духовная драма Герцена была порождением и отражением той всемирно-исторической эпохи, когда революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела» (Поли. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 256), это был крах «...буржуазных иллюзий в социализме» (там же). В 1849 Г. опубл. статью «Россия», в к-рой впервые сформулировал свои взгляды на сел. общину. В последующие годы разработал Теорию «русского социализма», став одним из основоположников народничества. В основу теории Г. легли идеи социалистич. переустройства общества на основе жрест. общины, минуя этап капиталистич. развития. Г. полагал, что «человек будущего в России – м у ж и к, точно так же, как во Франции работник» (Собр. соч., т. 7, 1956, с. 326). Теория «„русского" социализма» в действительности не содержала, по словам Ленина, «...ни грана социализма» (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 258), но в своеобразной форме выражала революц. стремления рус. крестьянства, его требования полностью уничтожить помещичье землевладение. К нач. 50-х гг. в основном сложились взгляды Г. на русский историч. процесс. С наибольшей полнотой они были сформулированы Г. в кн. «О развитии революционных идей в России» (1850), освещавшей как рус. историю, так и историю развития рус. освободит, движения.

В 1849 Г. переехал в Женеву (Швейцария). Участвовал в издании газеты Прудона «Голос народа». В 1850 поселился в Ницце, где сблизился с деятелями итал. освободит. движения. В том же году на требование царского пр-ва вернуться в Россию ответил отказом. В мае 1852 умерла жена Г. В августе того же года он Переехал в Лондон, где основал (1853) Вольную русскую типографию для борьбы с крепостничеством и царизмом. Первые два года, не получая материалов из России, печатал свои произведения («Юрьев день! Юрьев день», «Поляки прощают нас!», «Крещёная собственность» и др.). В нач. 50-х гг. Г. начал работать над произв. «Былое и думы» (1852–68, 1-е полное изд. 1919–20), к-рое явилось вершиной художеств, творчества Г. Среди автобиографий мировой лит-ры оно выделялось совершенством художеств, формы, глубиной мысли, революц. содержанием, широтой охвата действительности. «Былое и думы» – эпопея и исповедь, вместившая Россию и Запад, идейно-политич. борьбу 30–60-х гг., филос. раздумья и быт, историю обществ. мысли и интимный мир человека. В «Былом и думах» завершается эволюция герценовского стиля; здесь Г. пользуется метафорами, достигая в немногих строках большой концентрации социально-политич. и филос. содержания.

С 1855 Г. начал издавать альманах «Полярная звезда», к-рый получил широкое распространение в России. В 1856 в Лондон переехал Огарёв. В 1857 Г. и Огарёв приступили к изданию «Колокола» – первой рус. революц. газеты. «Герцен, – писал В. И. Ленин, – создал вольную русскую прессу за границей – в этом его великая заслуга. „Полярная звезда" подняла традицию декабристов. „Колокол" (1857–1867) встал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено» (там же, с. 258–59). Программа «Колокола» на первом этапе (1857–1861) содержала общедемократич. требования: освобождение крестьян с землёй, общинное землевладение, уничтожение цензуры и телесных наказаний. Либеральные иллюзии, свойственные Г. в отд. годы, нашли отражение на страницах «Колокола». После реформы 1861 Г. резко выступил против либерализма, опубликовал в «Колоколе» статьи, разоблачающие реформу, прокламации и др. документы революц. подполья. Широкое распространение «Колокола» в России способствовало объединению демократич. и революц. сил, созданию в России революц. орг-ции «Земля и Воля». В период Польского восстания 1863–64 Г., понимая бесперспективность и обречённость движения, счёл вместе с тем нужным выступить в защиту Польши. «Мы, – писал он, – спасли честь имени русского – и за это пострадали от рабского большинства» (Собр. соч., т. 27, кн. 2, с. 455). Либеральная читательская аудитория отхлынула от «Колокола», тираж его сократился в неск. раз. Перенесение издания из Лондона в Женеву не поправило дела, т. к. молодая эмиграция, сосредоточенная там, не нашла общего языка с Г. В 1867 издание «Колокола» было прекращено. В 50–60-е гг. продолжается развитие и материалистич. мировоззрения Г. В этот период, уделяя особое внимание проблеме личности и общества, Г. выступал резким критиком как бурж. индивидуализма, так и уравнит. утопии (Бабёф, Кабе и др.). Стремление избежать крайностей как фатализма, так и волюнтаризма выражается в глубоких раздумьях Г. над проблемой обществ, закономерности. Пытаясь понять историю как «... свободное и необходимое дело» человека (там же, т. 20, кн. 1, 1960, с. 442), Г. развивает идею единства среды и личности, историч. обстоятельств и человеческой воли, пересматривает своё прежнее понимание перспектив историч. развития Европы. В заключит, главах «Былого и дум», цикле очерков «Скуки ради» (1868–69), в повести «Доктор, умирающий и мёртвые» (1869) он ставит вопрос о «современной борьбе капитала с работой». Скептицизм Г. был формой поисков правильной социологич. теории. Вершиной этих поисков и теоретич. завещанием его стала последняя работа – письма «К старому товарищу» (1869). Они адресованы М. А. Бакунину и направлены против его крайней революционности: призывов к уничтожению гос-ва, немедленному социальному перевороту, полной свободе, требованию не «учить народ», а «бунтовать его». Нельзя, полагал Г., звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором можно расчистить место, но создать ничего нельзя. Чтобы создавать, нужны «идеи построяющие», нужна сила, нужно народное сознание, к-рого также нет, ибо народ пока ещё внутренне консервативен. «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри» (там же, кн. 2, 1960, с. 590). Прежде нужно из мира нравственной неволи выйти «в ширь понимания, в мир свободы в разуме». Ведь обойти процесс понимания так же невозможно, как обойти вопрос о силе, а социальному перевороту «... ничего не нужно, кроме пониманья и силы, знанья и средств» (там же, с. 580). Пока их нет, нужна пропаганда. «Наша сила, – писал Г., – в силе мысли, в силе правды, в силе слова, в исторической попутности...» (там же, с. 588). Силу пропаганды и организаций увидел Г. и в «Международных работничьих съездах». Определяя место, к-рое занял Г. в русском революц. движении, Ленин писал в ст. «Памяти Герцена»: «Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала – дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 261).

Последние годы Г. жил в разных городах Европы (Женева, Канн, Ницца, Флоренция, Лозанна, Брюссель и др.). Умер в Париже, похоронен на кладбище Пер-Лашез. Впоследствии прах Г. был перевезён в Ниццу.

Соч.: Полн. собр. соч. и писем, под ред. М. К. Лемке, т. 1-22, П., 1919-25; Собр. соч., т. 1–30, М., 1954–66; Соч., т. 1–9, М.,  1955—58.

Лит.: Ленин В. И., Памяти Герцена, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21; его же, Из прошлого рабочей печати в России, там же, т. 25; Белинский В. Г., Взгляд на русскую литературу 1847 г., Полн. собр. соч., т. 10, М., 1956; Плеханов Г. В., Соч., т. 23, М.— Л., 1926; П и п е р Л., Мировоззрение Герцена, М.–Л., 1935; Литературное наследство, т. 39/40, 41/42, 61–64, М., 1941–58; Филатова Е. М., Экономические взгляды Герцена и Огарева, М., 1953; Белявская И. М., А. И. Герцен и польское национально-освободительное движение 60-х гг. XIX в., М., 1954; Гинзбург Л., «Былое и думы» Герцена, Л., 1957; Володин А. И., В поисках революционных теорий (А. И. Герцен), М., 1962; его же, Герцен, М., 1970; Пирумова Н. М., А. Герцен, М., 1962; Эйдельман Н. Я., Герценовский «Колокол», М., 1963; его же, Тайные корреспонденты «Полярной Звезды», М., 1966; Проблемы изучения Герцена. Сб. ст., М.,1963; Чуковская Л. К., «Былое и думы» Герцена, М., 1966; её же, Начало. Из книги «Герцен», в сб.: «Прометей», т. 3, М., 1967; Материалы к библиографии А. И. Герцен и литература o нем, «Уч. зап. Ленинградского государственного педагогического ин-та им. А. И. Герцена», 1948, т. 78, 1959, т. 196,1963, т. 238; Зейлигер-Рубинштейн Е. И., Педагогические взгляды А. И. Герцена, Л., 1958; Соколов М. В.,Теплов Б. М., Психологические идеи А. И. Герцена, «Вопросы психологии», 1962, №2.

Н. М. Пирумова, А. И. Володин

.

БОЛЬШАЯ СОВЕТСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

М., издательство "Советская энциклопедия", 1971, , с.428-430