93.III.8.4
Достоевский,
Михаил Михайлович
«Мачеха» — комедия
Действ. I, явл. 5-12, действ. II
явл. 1-7
1851 г. 42
лл. (24 чист.)
Начало: «Явление
V / Дубасов — Это право
ни на
что не похоже…»
Конец: «Господи
боже мой! и ключи забыла
наверху!»
Автограф.
Без подписи
Явленіе V
Дубасовъ — Это, право, ниначто не похоже
(беретъ доктора за руку, отводитъ его на задній планъ и садится съ нимъ рядомъ
на диванъ) отъ болѣзни это въ ней? Какъ вы думаете? (разговариваютъ
тихо.)
Катер<ина>
Өед<оровна> (оглянувшись на мужа,
падчерицѣ) Варинька, принесите мнѣ, пожалуйста, мое вышиванье
(Варвара Плат<оновна> уходитъ. Катер<ина> Өедор<овна>
снова оглядывается на мужа и говоритъ отрывисто) Вы возвратились?
Шмыг<мильницкiй> – Какъ видите.
Кат<ерина>
Өед<оровна> Не взирая на данное
слово?
Шмыг<мильницкiй> ‑ Вы хотите сказать на вынужденное слово?
Кат<ерина>
Өед<оровна> И вы не отказываетесь
отъ своихъ намѣреній?
Шмыг<мильницкiй> — Ни зачто на свѣтѣ.
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Это докторъ?
(кивая въ ту сторону гдѣ докторъ.)
Шмыг<мильницкiй> — Докторъ.
Кат<ерина>
Өед<оровна> — И конечно ужь
вамъ я обязана его визитомъ?
Шмыг<мильницкiй> (молчитъ)
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Вы набиваете
голову моего мужа разными нелѣпыми предположеніями о моей болѣзни,
(въ сильномъ волненіи) Вы представляете ему меня какой-то съумасшедшей…..
Шмыг<мильницкiй> (съ спокойною улыбкой) Нѣтъ ужь извините! Тутъ,
покрайней мѣрѣ, дѣйствую не я одинъ, тутъ мнѣ сильно
помогаютъ…
Кат<ерина>
Өед<оровна> (съ испугомъ) Моя
падчерица?
Шмыг<мильницкiй> — О нѣтъ, успокойтесь! Варвара Платоновна еще
слишкомъ неопытна…. Вы сами, ваши слова, ваши поступки! Вы слѣдите
// л. 13
за каждымъ моимъ движеніемъ, и потому у васъ
нѣтъ ни одной минуты покойной, вы подхватываете каждое мое слово, каждый
взглядъ и хотите казаться равнодушной и думаете, что это напряжонное вниманіе
не оставляетъ на лицѣ вашемъ никакихъ слѣдовъ…. Съ утра вы
ѣдете въ гости, и вдругъ безъ всякой причины остаетесь… И послѣ
этаго васъ не считать больною?
Кат<ерина>
Өед<оровна> Я вамъ мѣшаю?
Не правдали?
Шмыг<мильницкiй> — Но не вредите.
Мои слова жостки, даже, можетъ-быть, грубы; но вспомните, не я первый вышелъ
изъ предѣловъ, поставленныхъ приличіемъ и вѣжливостію. Вы сами,
недальше какъ вчера, заговорили со мной языкомъ, который, признайтесь, какъ-то
странно звучитъ въ устахъ свѣтской женщины.
Кат<ерина> Өед<оровна> —
Я терпѣла два мѣсяца!
Шмыг<мильницкiй> — Вы совершили
подвигъ, вы два мѣсяца не спускали глазъ съ меня.
Кат<ерина>
Өед<оровна> Потому что я
совершенно поняла васъ... и не хочу, чтобъ ваши ядомъ облитыя…. иначе я не могу
назвать ихъ[…..] чтобъ ваши ядомъ облитыя рѣчи смущали чистое сердце моей
падчерицы (Шмыг<мильницкiй> хочет говорить) Я знаю чтò вы хотите
сказать. Что ваши виды честны, что вы ищете руки ея…. Ни сколько не
сомнѣваюсь въ этомъ, потому что у нея полторы тысячи душъ…. На такихъ
невѣстъ или на такое приданое всегда имѣютъ честные виды. Но,
повторяю вамъ, она никогда не будетъ…
Шмыг<мильницкiй> — Постойте, вы
хотите со мною бороться, но поглядите, какая разница между нами.
Катер<ина>
Өед<оровна> — Огромная, ваша правда.
Шмыг<мильницкiй> — (продолжая) Вы
взволнованы, я спокоенъ; вы то и дѣло оглядываетесь на своего мужа,
какъ-будто боитесь [ка] что каждое слово ваше будетъ вашимъ же обвинителемъ….
Катер<ина>
Өед<оровна> Нисколько.
// л. 13
об.
Шмыг<мильницкiй> — ….я сижу вотъ
здѣсь и разговариваю съ вами, нисколько не обращая вниманія есть ли кто
въ комнатѣ посторонній или нѣтъ…
Катер<ина> Өед<оровна> — И я тоже.
Шмыг<мильницкiй> — …вы выходите
изъ себя, я совершенно покоенъ. И вы серьёзно думаете, что повредите мнѣ,
если станете между своею падчерицею и мною, что много выиграете, если станете
сторожить каждое наше слово? Но я нехочу употреблять во зло вашей неопытности,
или, лучше-сказать, неумѣнья владѣть нервами. Я хочу явить вамъ рѣдкій
примѣръ великодушія… между врагами.
Кат<ерина> Өед<оровна> —
Въ васъ это будетъ въ самомъ-дѣлѣ нѣчто рѣдкое.
Шмыг<мильницкiй> — Вы,
можетъ-быть, видѣли Сивильскаго Цирюльника, или читали «Школу женщинъ»?
Кат<ерина> Өед<оровна> — Ваше можетъ-быть
очень забавно.
Шмыг<мильницкiй> — ну такъ вы безъ-сомнѣнія согласитесь со
мною и съ милліонами читателей, что мораль этихъ пьесъ заключается въ томъ что
ни замки, ни зоркій глазъ, ни постоянное преслѣдованіе, ничего не значатъ
передъ инстинктомъ женщины, будь она также неопытна и простодушна какъ Агнеса
или Розина…. (неожиданно) Какъ вы думаете, почему такъ долго ваши прекрасные
пальцы остаются праздными и пощипываютъ вотъ эти совершенно невинные бантики
вмѣсто того чтобъ прилежно вышивать начатую сонетку?
Катер<ина>
Өед<оровна> — (съ сильнымъ безпокойствомъ) Въ
самомъ-дѣлѣ…. гдѣже…. что это значитъ?
Шмыг<мильницкiй> — Это значитъ,
что новой Розинѣ начинаютъ надоѣдать замки и зоркіе взгляды…
(вставая) и я спѣшу передать ей ваше неудовольствіе….
Катер<ина>
Өед<оровна> — (быстро встаетъ) Вы не сойдете съ
мѣста, или….
Шмыг<мильницкiй> — Вы не
сдѣлаете сцены; вы побоитесь смѣшнаго. Здѣсь
// л. 14
посторонній человѣкъ и, сверхъ-того
(понизивъ голосъ) вашъ мужъ наблюдаетъ за вами. (громко и кланяясь) Спѣшу
въ точности исполнить ваше приказаніе…. (идетъ къ двери; Кат<ерина>
Өед<оровна> смотритъ ему [въ] вслѣдъ и не знаетъ на что
рѣшиться.)
Дубасовъ съ докторомъ подходятъ къ ней.
Дубасовъ. — Ну какъ я радъ, что ты
помирилась съ Николаемъ Сергѣичемъ…. Мы вотъ все время любовались вами…..
Вѣдь вы помирились?
Катер<ина>
Өед<оровна> — (въ сильнѣйшемъ волненіи смотря на
дверь) Да…. да…… (Но лишь только Шмыг<мильницкiй> подходитъ къ двери какъ
она отворяется и въ комнату входитъ Варвара Платоновна съ шитьемъ.
Кат<ерина> Өед<оровна> бѣжитъ ей на встрѣчу.
Явленіе VI
Тѣже и Варвара
Платоновна
Варвара Плат<оновна> — Виновата, я
заставила васъ ждать…. вотъ ваша сонетка.
Кат<ерина> Өед<оровна> (съ восторгомъ,
пожимая ей руку) Какъ я вамъ благодарна, милая Варинька.
Варв<ара>
Плат<оновна> (съ удивленіемъ) За
то что я вамъ принесла сонетку?
К<атерина> Ө<едоровна> — (не выпуская рукъ ея) Да за сонетку,
вотъ за эту. Вы не знаете какъ она мнѣ вдругъ понадобилась. Но пойдемте,
сядемте на диванъ. Какъ вы раскраснѣлись…. Постойте, я вамъ поправлю
локонъ… (поправляетъ и цѣлуетъ её[)]; насмѣшливо) Mr Шмыгмильницкій, а мое порученіе? вы позабыли?
Шмыг<мильницкiй> (все время стоявшій у
дверей и слѣдившій за ними) Ваше порученіе?
Кат<ерина>
Ө<едоровна> Ну да…. ступайте же, Mr Шмыг<мильницкiй>, ступайте! вѣдь вы такъ
спѣшили.
Шмыг<мильницкiй> — Вы этаго
непремѣнно хотите?
К<атерина> Ө<едоровна> — Даже требую! сами вызвались.
// л. 14 об.
Шмыг<мильницкiй> — Въ такомъ
случаѣ позвольте мнѣ похитить у васъ Варвару Платоновну, чтобъ
показать съ какою точностію я исполняю женскіе порученія. Я привезъ ей изъ
города цѣлый коробъ кружевъ, лентъ и нотъ.., о которыхъ она меня просила.
Варв<ара>
Пл<атоновна> — (вскакивая)
Привезли? Такъ побѣжимте скорѣе.
Кат<ерина> Өед<оровна> — Нелучше ли принести
все это сюда?
Варв<ара>
Пл<атоновна> — Нѣтъ это
будетъ долго, maman… Пойдемте же Николай Сергѣичъ.
К<атерина> Ө<едоровна> — Такъ ужь и я съ вами… Я такъ люблю
кружева и ленты…. (хочетъ идти вмѣстѣ съ ними)
Дубас<овъ> (берет её за руку) На
пару словъ, душенька. (Шмыг<мильницкiй> и В<арвара> П<латоновна>
уходятъ. Кат<ерина> Өед<оровна> не перестаетъ смотрѣть
имъ вслѣдъ.
Явленіе VII.
Дубасовъ, докторъ,
Катерина Өедоровна.
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Ахъ Боже
мой, ты видишь, я спѣшу.
Дуб<асовъ> Смотрѣть
кружева и ленты?
Кат<ерина> Өед<оровна> (серьёзно) Развѣ
ты находишь въ этомъ что нибудь дурное?
Дуб<асовъ> (оторопѣвъ)
Сохрани Богъ, душа моя, сохрани Богъ!… Ты не старуха!.. Только вотъ Богд<анъ>
Өед<оровичъ> хотѣлъ поговорить съ тобою.
Докторъ. — Я прошу у васъ заранѣе извиненія
и въ томъ что васъ задерживаю, и въ томъ что былъ сообщникомъ вашего супруга въ
обманѣ…
Дуб<асовъ> — Ты ужь насъ
извини — Богданъ-то Өед<оровичъ> и въ самомъ-дѣлѣ
докторъ.
К<атерина> Ө<едоровна> — Скажите!… а я и не подозрѣвала!
Дуб<асовъ> — Докторъ,
душенька, докторъ!.. Такъ я думалъ, что вотъ пока эта вертушка съ Никол<аемъ>
Сергѣичемъ разбираютъ тамъ кружева и ленты….
К<атерина> Өед<оровна> (въ волненіи) Да, но вы знаете докторъ, что
для женщины кружева и ленты иногда дороже здоровья, и потому ужь изволите…. я
васъ оставляю разсуждать о моихъ болѣзняхъ.
Дуб<асовъ> (беретъ её за руку)
Нѣтъ, погоди, такъ неуйдешь? Вѣдь ты на меня не сердишься?
К<атерина> Ө<едоровна> (отрывисто) Нѣтъ, мой другъ.
Дуб<асовъ> И вотъ еще о чемъ я
попрошу тебя. Не пикируйся такъ съ Николаемъ Сергѣичемъ.
К<атерина> Ө<едоровна> (чуть удерживаясь) Хорошо, мой другъ!..
// л. 14
об.
Дуб<асовъ> — Ты вѣдь
не будешь?
К<атерина> Ө<едоровна> Нѣтъ, мой другъ.
Дуб<асовъ> Такъ поцѣлуй же
меня….
К<атерина> Ө<едоровна> —/(невыдержавъ)/ Боже мой, какое мученье!
(уходя) А онъ теперь тамъ говоритъ съ нею! (уходитъ)
Явленіе VIII
Дубасовъ, докторъ
Дубас<овъ> — Ну чего она
такъ вспылила? И это не болѣзнь? Однако, сядемте, совсѣмъ
умучился!… (садится)
Докторъ (глубокомысленно) Это у нея, знаете особенное
нервическое разстройство, извѣстное въ медицинѣ…
Дубасовъ (задумчиво) Не закусить ли намъ?
Докторъ. — Покорно благодарю…. я не голоденъ.
Дубасовъ. — А я такъ вотъ ужь чувствую….
Позываетъ.… Когда вотъ какъ ныньче, напримѣръ, проработаешь цѣлое утро,
да потрудишься, да нахлопочешься, такъ и позываетъ….. Какихъ мнѣ сельдей
и устрицъ прислали изъ Петербурга — съ пальцами съѣшь…. Что же
касается до сыровъ и пастетовъ, то вы мнѣ потомъ о нихъ поразскажите… Все
дѣло /въ томъ/ чтобъ трудился человѣкъ, тогда только онъ узнаетъ
цѣну корки чорстваго домашняго хлѣба…. Объ этомъ скажу вамъ Никол<ай>
Сергѣичъ разсуждаетъ какъ никто.
Докторъ. — Скажите пожалуйста, есть у него
состояніе?
Дубасовъ (съ чувствомъ) Я вамъ скажу, это такой
человѣкъ, что самъ стóитъ золота. Кто его здѣсь не любитъ?
Одна жена. Но спросите послѣдняго изъ моихъ конюховъ, послѣдняго
поваренка на кухнѣ — всякъ жизнь свою, понимаете ли, жизнь готовъ
положить за него. Это ужь такой, батюшка, человѣкъ.
Докторъ. А состояніе?
Дуб<асовъ> — (заминаясь)
Небольшое…. Сколько-то душъ въ [Мало]/Бѣло/р[о]/у/ссіи, (скоро) но
достаточно для того, чтобъ имѣть независимый образъ мыслей…. Онъ ни на
кого не смотритъ. У него собственный взглядъ на вещи и
// л. 15 об.
мнѣ дороже всего и пріятнѣе въ
немъ то что я во всемъ съ нимъ согласенъ. Судите сами: онъ любитъ лошадей и я
люблю лошадей съ малолѣтства люблю; онъ готовъ цѣлый день проходить
со мною по саду и по оранжереямъ и я тоже; его страсть, чтобъ все вокругъ было
весело, чтобы всѣ были съ открытыми привѣтливыми лицами и у меня
тоже; Онъ любитъ послѣ трудовъ поѣсть съ аппетитомъ и я тоже
предпочитаю чорствый домашній кусокъ [хлѣба] всякимъ чужимъ званымъ
обѣдамъ, потому что между нами (шопотомъ) я въ рѣдкомъ домѣ
встрѣчаю такой столъ, какой готовитъ у меня мой Иванъ Тимоѳеичъ.
Док<торъ> — Это вашъ поваръ.
Дуб<асовъ> — (съ
восторгомъ, упираясь руками въ колѣно) Это батюшка геній…. Вотъ вы
ужò мнѣ пораскажете.
Док<торъ> — Онъ служитъ?
Дуб<асовъ> — У меня,
батюшка, служитъ…. Триста рублей въ годъ плачу.
Докт<оръ> — Нѣтъ, я
говорю объ… этомъ господинѣ…
Дуб<асовъ> — Николаѣ
Сергѣичѣ?… (отрывисто) Нѣтъ, нигдѣ не служитъ.
Док<торъ> — Что такъ?
Дуб<асовъ> —
Мѣстà не по немъ. Это человѣкъ, батюшка, съ дарованіями… Онъ
видите-ли, не докончилъ курса… по болѣзни и важнымъ семейнымъ
обстоятельствамъ, о которыхъ я знаю. Да онъ и не гонится. Но еслибъ
захотѣлъ…. Это голова, скажу вамъ, дипломатическая. Къ нему бы
ѣздили за совѣтами, е[сл]/м/у бы предлагали да не одно, а сотню
мѣстъ одно другого лучше и виднѣе. Гдѣ бы подумаю онъ теперь
не былъ, въ какихъ чинахъ, съ какими крестами…
Докторъ. Такъ чтожъ онъ?
Дуб<асовъ> — (холодно) Не
хочетъ. У насъ съ нимъ видно одна доля….. Вѣдь вотъ мнѣ уши
прожужжали про заграницу. И Катя тудаже, поѣдемъ да поѣдемъ…
Докторъ — А ей бы точно не
худо.
Дубасовъ — (съ жаромъ) А я то что буду
тамъ дѣлать? чего я-то тамъ не видалъ?… До видовъ я не охотникъ; ихъ у
меня и въ Воскресенскомъ много, видовъ-то. (показывая руками въ разныя стороны)
Тутъ садъ, тамъ конюшни а здѣсь вотъ липовая роща, вонъ гдѣ гуляютъ
теперь Варя съ Николаемъ Сергѣичемъ. Гдѣ же Катя? Её нѣтъ съ
ними. А эти горы, да водопады да пропасти, да чортовы мосты, которые Богъ
знаетъ къ чему тамъ прилеплены…
// л. 16
обрани насъ Богъ отъ нихъ. Слуга покорный по
нимъ ходить да лазить. (Съ удареніемъ) Гимнастики я разучился, а шея мнѣ
дорога. Мы съ Николаемъ Сергѣичемъ вотъ все объ этомъ разсуждаемъ, если
нѣтъ съ нами этихъ юпокъ.
Докторъ — И онъ съ вами согласенъ?
Дуб<асовъ> — Скажите лучше,
я съ нимъ согласенъ. Тѣмъ то онъ мнѣ и дорогъ, что мы съ нимъ
сошлись въ мысляхъ.
Докторъ. — Не все же тамъ только горы да пропасти, есть
и города.
Дуб<асовъ> — (перебивая
его) Да что въ нихъ-то? Ѣдятъ тамъ что ли по другому? — Все
тѣмъ же ртомъ, какой Господомъ Богомъ созданъ, батюшка. Въ карты иначе что
ли играютъ?…. Э Богданъ Өедоровичъ, вездѣ хорошо, гдѣ насъ
нѣтъ! Вотъ одно только... (заминаясь и въ раздумьи) Есть тамъ въ
Парижѣ какіе-то братья Провансальцы…. такъ Николай Сергѣичъ
говоритъ, что кормятъ хорошо канальи…. да и то подумаешь…. славны бубны за
горами! —
Докторъ <В рукописи описка: Дубас<овъ> — ред.> — А вашей супругѣ точно не худо
бы подышать тамошнимъ воздухомъ.
Дубасовъ. —
Парижскимъ-то? (машетъ руками)
Докторъ. — Нѣтъ
хоть и поближе куда-нибудь…. Въ [т]/Т/ёплицъ, напримѣръ, или въ Баденъ-Баденъ.
Дубас<овъ> (съ испугомъ)
Развѣ она трудна, по вашему мнѣнію<?>
Докторъ — Нѣтъ, но
заграницу ѣздятъ не одни отчаянно больные…. nакъ для
подкрѣпленія силъ.
Дуб<асовъ> — Такъ пойдемте
же подкрѣплять свои силы въ столовую. Спросимъ тамъ чего-нибудь…. Вонъ,
кажется сюда идетъ Николай Сергѣичъ съ Варинькой (машетъ руками) Николай
Сергѣичъ приходи! Закусить-то? а? Придешь? Ну и хорошо! (уходятъ)
Явленіе IX.
Шмыгмил<ьницкiй>
и Варвара Платоновна
(входятъ изъ [прот] /дверей/ противъ сц<ены>)
Шмыг<мильницкiй> — Мнѣ
ныньче особенное счастіе! И здѣсь никого нѣтъ, и мы опять одни съ
вами.
В<арвара> П<латоновна> — А между-тѣмъ она обѣгала
за нами всю рощу, всѣ тропинки…
Шмыг<мильницкiй> — И право
напрасно мы её не подождали.
В<арвара> П<латоновна> — Вы въ этомъ раскаяваетесь?
Шм<ыгмильницкiй> — О нисколько!…. Но вамъ можетъ достаться за
это, а вы знаете
// л. 16
об.
какъ всегда больно для меня…
В. П. — Вы /къ ней/ несправедливы [къ
ней]. Она очень добра ко мнѣ, даже болѣе сколько я заслуживаю…. (съ
сердцемъ) Но зачѣмъ она такъ подглядываетъ за мною?….. Къ чему всѣ
эти преслѣдованія?… Я вѣдь ужь не маленькая. Мнѣ семнадцатый
годъ.
Ш. — Именно это я и хотѣла сказать.
В. П. — Знаете, мнѣ даже иногда
приходитъ въ голову, что она кх вамъ…сама…неравнодушна.
Шмыг<мильницкiй> — Что за
мысль?..
В. П. — /Смотрите!/ А потомъ что за страсть навязывать
мнѣ жениховъ, которые мнѣ вовсе ненравятся…
Ш. — А она еще продолжаетъ
преслѣдовать васъ своимъ Буровымъ?
В. П. Каждый день и я
его….возненавидѣла, но такъ…
Шм. — А мѣсяца полтора любили?
В. П. — (съ живостію) Совсѣмъ
нѣт-съ!… Эта правда я была къ нему неравнодушна…
Ш. — Вотъ видите?
В. П. — Потому что я тогда была
настоящею пансіонеркой… Я не видала другихъ мущинъ и не могла сравнивать…
Шм. — Еслибъ я могъ надѣяться, что
это сказано на мой счетъ.
В. П. — Никому нельзя запретить
надѣяться.
Ш. — Но позволить?
В. П. — (уклончиво) Вы знаете, что для этаго
мнѣ самой должно будетъ сперва испросить позволенія у своей маменьки,
которая можете быть увѣрены сей-часъ же нарисуетъ мнѣ два портрета….
Ш. — Изъ которыхъ
одинъ будетъ отдѣланъ самой чорной тушью, а другой самыми-живыми
красками.
В. П. (скоро) Нѣтъ и
это несправедливо.
Ш. — А такъ
немножко…покалываетъ…..
В. П. (какъ-будто съ
робостію) Она говоритъ, что мало васъ знаетъ, между тѣмъ какъ Бурова
давно уже привыкла уважать какъ благороднѣйшаго человѣка.
Ш. — Конечно я не
могу сказать ничего дурнаго о г. Буровѣ, по причинамъ
Л. 17
вамъ очень-хорошо
извѣстнымъ. (Сухо) Сколько я его
знаю по вашимъ разсказамъ, онъ въ самомъ-дѣлѣ человѣкъ самой
строгой нравственности.
В. П. — Ужь слишкомъ
строгой. Я никакъ не могу за быть, что онъ мнѣ вздумалъ читать
наставленія и исчислять все то, чего мнѣ еще недостаетъ по его
мнѣнію…
Ш. — И конечно ужь
по мнѣнію вашей маменьки? (небрежно) Чтожь еще говоритъ она вамъ обо
мнѣ?
В. П. То что едвали вы
можете любить меня серьёзно, искренно, горячо или, лучше, вы любите
болѣе… (заминаясь) я хочу сказать неодну меня.
Ш. — Ради Бога
договаривайте!…. Ваши деньги?
В. П. (чуть слышно) Да.
Шм. (спокойно-шутливымъ тономъ, который мало по малу
переходитъ въ патетическій) Чтожь? Она неошиблась. Я точно люблю ваши деньги и
очень-радъ, что вы богаты. У меня, какъ вамъ извѣстно, состояніе очень
умѣренное, а вы привыкли, если не къ роскоши, то къ довольству, которое
близко граничитъ съ нею. Вы, незная цѣны вещамъ, потребуете — и
будете совершенно-правы — потребуете отъ мужа и того и другого. Вы и
теперь ужь поговариваете о поѣздкѣ за границу, о постоянной жизни
въ Петербургѣ….. Вы захотите принимать, выѣзжать и конечно ужь скромная
квартира и извощичья карета ни сколько не отвѣчаютъ тѣмъ планамъ,
которые вы составили о своей будущности…. А бѣдный мужъ? Онъ радъ бы
доставить вамъ весь этотъ блескъ, о которомъ вы всѣ мечтаете до
замужества, радъ бы цѣлые дни и ночи просиживать надъ тяжкимъ трудомъ….но
честнаго труда, удовлетворяющаго скромнымъ нуждамъ, для васъ едвали достанетъ
на обувь и перчатки…. Да, я люблю ваши деньги, потому что съ ними вы ниразу не
упрекнете себя ни въ безсонныхъ ночахъ вашего мужа, ни въ томъ что собою осчастливили
небогатаго человѣка.
В. П. —
(нерѣшительно) Она говоритъ еще… Но нѣтъ, перестанемъ говорить объ
этомъ.
Шм. (съ жаромъ)
Напротивъ! Говорите! Говорите[!] все! Я стою передъ вами какъ обвиненный и хочу
оправдаться . Она говоритъ?
В. П. — (скоро) Что
еслибъ я не была богата, вы даже и подумали <Вероятно, описка. Надо:
не подумали. — Ред.> бы искать руки моей.
Шмыг<мильницкiй> (покойно) Конечно…. Я
бы страдалъ, я бы, можетъ-быть, возненавидѣлъ
Л. 17 об.
жизнь:
кто знаетъ чтò бы сталось со мною? да я и не люблю много говорить о
себѣ; только ужь ни за какія блага въ свѣтѣ, я не
рѣшился бы, какъ низкій эгоистъ, вовлечь прекрасное молодое существо
(пристально смотря на нее и съ бóльшимъ жаромъ) еще неопытное, но
жаждущее жить, жаждущее блеска и свѣта, виноватое только тѣмъ что
оно не знаетъ цѣны вещамъ — вовлечь его… какъ дѣлаютъ то
многіе и /очень/ многіе … въ свою жалкую и безрадостную долю; руки, непривыкшіе
къ труду, заставить трудиться и потомъ, страдая, смотрѣть какъ блекнутъ и
худѣютъ женнины щеки…. (вдругъ спокойно) Я не женился бы на васъ безъ
вашихъ денегъ.
В. П. (подавая ему руку[)],
съ чувствомъ) Какъ я рада что мы объяснились, что вы высказали вашъ благородный
образъ мыслей.
Ш. (цѣлуя ея
руку) И мнѣ наконецъ позволено будетъ просить этой руки у вашего батюшки?
В. П. (не отнимая руки)
Такъ за границей очень-весело?
Ш. — Вы будете тамъ
черезъ мѣсяцъ послѣ сватьбы.
В. П. — А потомъ?
Ш. — А потомъ
черезъ годъ или черезъ два бездомные скитальцы начнутъ свой длинный отдыхъ въ
Петербургѣ.
В. П. — Просите! (Шм.
цѣлуетъ ей руку. Въ это время входитъ Кат<ерина>
Өед<оровна> и останавливаетъ на нихъ взоръ, полный негодованія.
Шмыг<мильницкiй>
Варв. Плат.
и Катер. Өед.
В. П. — (замѣтивъ мачиху, подходитъ къ ней,
беретъ её за руку и говоритъ ей съ чувствомъ, почти сквозь слезы) Будьте
мнѣ матерью…..Онъ проситъ руки моей.
К. Өед. — И вы?
В. П. — Отдаю ему.
(быстро уходитъ)
Явленіе XI
Шмыг<мильницкiй> и Катер.
Өедор.
Шмыг<мильницкiй> — Вы слышали?
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Слышала.
Шмыг<мильницкiй> — Теперь вы
видите, что сердце, которое вы такъ сторожили добровольно
Л. 18
отдается
мнѣ и… мнѣ больно въ этомъ сознаться — ненавидитъ васъ столько
же, сколько меня любитъ.
Кат<ерина>
Өед<оровна> (сухо) Это клевета.
Шмыг<мильницкiй> (съ оскорбленнымъ
видомъ) Стало-быть я…..
Кат<ерина>
Өед<оровна> (перебивая) О, къ чему этотъ оскорбленный видъ?
Зачѣмъ прибѣгать къ искусству актера — искусству, которымъ,
надо отдать вамъ справедливость, вы владѣете въ совершенствѣ —
передо мною, когда я такъ давно и такъ-хорошо васъ знаю? Оставьте эту уловку
новичкамъ и будьте со мною запросто, по домашнему, какъ обыкновенно бываете,
когда остаетесь одни и смѣетесь, если я вамъ скажу, что вы оклеветали
сердце моей падчерицы.
Шмыг<мильницкiй> (хочетъ говорить; она
его перебиваетъ)
К. Ө. — Если вы
дѣйствуете на его дурные инстинкты, если вы постоянно льстите его
слабостямъ и разгорячаете ея дѣтское воображеніе, то ужь и думаете, что
заглохли въ ея сердцѣ всѣ добрые позывы, всѣ прекрасныя
стремленія?…. Вчера я сказала бы вамъ, что вы ошибаетесь; ныньче послѣ
того, что я видѣла, я скажу вамъ, что вы клевещете.
Шмыг<мильницкiй> У васъ разстроены
нервы; я не могу на васъ сердиться.
К. Ө. (съ
сильнѣйшимъ негодованіемъ) А кто ихъ разстроилъ? Давно ли они разстроены?
До васъ, до этаго несчастнаго дня, когда случай свелъ васъ съ моимъ мужемъ, я
была счастлива, на меня никто не жаловался, меня всѣ любили за ровный
сговорчивый характеръ. Но вы явились и вспомните, чѣмъ начали наше новое
знакомство?
Шмыг<мильницкiй> — Къ чему эти
воспоминанія? сознаюсь, что я сдѣлалъ тогда непростительную глупость.
Кат. Ө. (продолжая)
Тѣмъ, что хотѣли возобновить наше никогда невозобновимое
прошедшее…. какъ-будто четыре года разлуки непровели цѣлой пропасти между
нами.
Шмыг<мильницкiй> — Но согласитесь
сами, что я скоро поспѣшилъ стать на другой берегъ этой
четырехлѣтней пропасти и съ тѣхъ поръ постоянно находился отъ васъ
на значительномъ разстояніи.
К. Ө. — Да, потому
что теперь вы встрѣтили женщину, вполнѣ сознающую
Л. 18 об.
свои
обязанности къ мужу и свѣту, а не ту бѣдную мечтательную
дѣвочку, которую тогда вамъ такъ легко было, такъ мало стоило вовлечь въ
проступокъ. — (съ вѣсомъ) И потому еще оставили вы меня въ
покоѣ….
Шмыг<мильницкiй> (нахмуривъ брови)
Довольно кажется и одной причины.
К. Ө. — У васъ был
адругая…. Къ намъ пріѣхала моя падчерица…
Шмыг<мильницкiй> — Да, ваша
падчерица съ перваго взгляда произвела на меня сильное впечатленіе.
К. Ө. — Своимъ приданымъ.
Шмыг<мильницкiй> — Но если мои
намѣренія честны? И гдѣ же вы видите, чтобъ невѣстъ нарочно искали
безъ приданаго. Оглянитесь вокругъ себя, сойдите съ того туманнаго,
мечтательнаго міра, въ которомъ вы такъ любили когда-то жить и въ которомъ,
какъ вижу, и теперь еще живете; пересчитайте вашихъ знакомыхъ и всюду и
вездѣ вы встрѣтите одно и тоже: вѣчное исканіе денегъ или
связей подъ невиннымъ предлогомъ женитьбы. Такъ всѣ поступаютъ, а кто же
будетъ тѣмъ праведникомъ, тѣмъ чист[н]/ы/мъ, не причастнымъ земнаго
грѣха существомъ, кто не кощунствуя назоветъ всѣхъ, весь миръ[,]
безчестнымъ? И что нашли вы въ томъ дурнаго, что человѣкъ
вмѣстѣ съ женитьбой хочетъ обезпечить своихъ дѣтей и окружить
жену довольствомъ и счастіемъ?
К. Ө. (съ удареніемъ)
Ничего, если этотъ человѣкъ честенъ и благорденъ и много, если онъ….
Шмыг<мильницкiй> Договаривайте,
договаривайте…. Вы со мной такъ откровенны, что словомъ больше, словомъ меньше
ничего не значитъ… Если онъ?
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Я говорю не о васъ, но какъ назвали бы вы
человѣка, который втерся въ чужой домъ и живетъ въ немъ вотъ уже два
мѣсяца одною лестью и поддакиваніемъ; который, воспользовавшись
однообразіемъ деревенской жизни, сдѣлался необходимымъ въ домѣ,
потому только, что какъ ловкій комедіантъ помогаетъ коротать длинное время?
(Шмыг<мильницкiй> дѣлаетъ движеніе) Я говорю не о васъ, не
сердитесь, но скажите сами, какъ назвали бы вы того, кто увѣряя васъ въ
дружбѣ и преданности, сталъ бы тайкомъ отъ васъ развращать сердце вашей
дочери, кто интригой, насмѣшкой и клеветой…да, клеветой, очернилъ передъ
нею человѣка благороднаго, котораго она начинала любить
Л. 19
Шмыг<мильницкiй> (съ худо-скрываемымъ
волненіемъ и садясь) Не угодно-ли вамъ сѣсть. Такъ будетъ удобнѣе….
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Пожалуй….. вы устали?
Шмыг<мильницкiй> — Устаю, но
продолжайте.
Кат<ерина>
Өед<оровна> (садясь) Замѣтьте, я говорю не о васъ…
Шмыг<мильницкiй> — Конечно!
Гдѣ жь была бы тогда вѣжливость!
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Именно…. Но вы безъ сомнѣня поможете мн назвать
настоящимъ именемъ человка, который тратитъ деньги на водки и на чаи людямъ,
лдя того только чтобъ они въ одинъ голосъ трубили объ его щедрости и
добротѣ и въ случаѣ нужды были бы готовы помочь ему —
неоправдывайтесь, я не о васъ говорю — помочь ему въ какомъ-нибудь
гнусномъ поступкѣ…. Я забѣгаю впередъ, какъ видите, но всего можно
ожидать отъ такого прекраснаго начала…. Вы встаете? А ваша усталость?
Шмыг<мильницкiй> — (вставая) Нѣтъ, это ужь слишкомъ….
Знаете ли вы, что мое терпѣніе….
Кат<ерина>
Өед<оровна> (спокойно) Если вы будете кричать, насъ услышитъ мужъ, и
тогда…
Шмыг<мильницкiй> (мгновенно понижая
голосъ) Мое терпѣніе истощилось…. Четыре года назадъ….
Кат<ерина>
Өед<оровна> ([сама]/тоже/ вставая и подходя къ нему) Четыре года
назадъ вы были совсѣмъ другимъ человѣкомъ. Вы бросили меня, это
правда, лишь только узнали, что слухи о состояніи моихъ родителей оказались
ложными.
Шмыг<мильницкiй> — О Боже мой!
Кчему такъ много говорить о прошедшемъ? Я знаю, что я поступилъ тогда низко,
безчеловѣчно, безчестно, если хотите…
К. Ө. — Какъ мы
строги къ прошедшему и какъ снисходительны къ настоящей минутѣ! — [Ничуть
не бывало] Вы были болѣе слабы, чѣмъ без…. Безчеловѣчны. Васъ
испугала наша обоюдная бѣдность, постоянный трудъ впереди и вы
пожертвовали мною своему воображенію, которое рисовало вамъ другую болѣе
легкую жизнь… Очень-безчестнаго тутъ еще не было…
Шмыг<мильницкiй> — И однакожь до
сихъ поръ вы меня непростили?
К. Ө. — Напротивъ,
тогда же (съ легкимъ дрожаніемъвъ голосѣ[)], но съ притворнымъ
смѣхомъ) послѣ долгихъ слезъ и безсонныхъ ночей, конечно… и теперь
готова, пожалуй, вмѣстѣ съ вами смѣяться надъ своимъ
прошедшимъ романомъ. Это будетъ и кстати, такъ-какъ вы смѣетесь теперь
надъ всѣмъ, что прекрасно и честно на землѣ.
Л. 19 об.
Шмыг<мильницкiй> — Но…вы…ошиба….
К. Ө. — Ошибаюсь? вы
правы…. правы….Нѣтъ, вы не смѣетесь надъ прекрасным, честнымъ и благороднымъ….
Нѣтъ, у васъ это называется (какъ-будто ища слово)…. Практическою
мудростію…. Обмануть человѣка, который любитъ васъ, какъ сына —
практическая мудрость!…. Очернить, оклеветать другого въ глазахъ женщины, чтобъ
самому овладѣть ея богатствомъ — практическая мудрость!…. Льстить дурнымъ
страстямъ неопытной дѣвочки, вооружать её противъ [сво] ея матери…
виновата, мачихи; строить вмѣстѣ съ нею воздушные замки,
затѣмъ, чтобъ женившись обмануть всѣ ея ожиданія и заговорить съ
нею en maitre — практическая
мудрость!… Льстить, низкопоклонничать, пресмыкаться, говорить съ однимъ одно,
съ другимъ другое, разъ двадцать на день перемѣнять свое мнѣніе,
или лучше, никогда неимѣть своего мнѣнія и постоянно, какъ
хамелеонъ служить отраженіемъ чужихъ мыслей и желаній…. Нѣтъ, вы не
смѣетесь надъ прекраснымъ и честнымъ… Это у васъ знаніе жизни,
практическая мудрость!
Шмыг<мильницкiй> — Но чего жь вы
отъ меня хотите?
К. Ө. — Это все такіе
мелочи, о которыхъ не стоитъ и говорить…. Это ваша закулисная жизнь, до которой
никому нѣтъ дѣла и которую имѣютъ право выставлять на
свѣтъ Божій одни только — сплетники, если вы достигнете своей
цѣли, а не достигнете…
Шмыг<мильницкiй> — Что жь тогда?
К. Ө. — Сами будете
сплетничать на счетъ другихъ болѣе счастливыхъ и громче всѣхъ кричать
о поруганной добродѣтели и попранной нравственности.
Шмыг<мильницкiй> — Вы
безжалостны.
К. Ө. — Еще еслибъ вы
любили мою падчерицу, еслибъ вы могли составить ея счастіе, я не сказала бы ни
слова, но скажите чтò изъ вашего прошедшаго или настоящаго поручится за
это?….. Вы молчите….вы сами чувствуете, что я права, вы, можетъ-бытьт, въ эту
минуту глядите внутрь себя и вамъ страшно сравнить свою молодость со
зрѣлыми лѣтами….(вкрадчиво) О, еще не поздно!…
Шмыг<мильницкiй> (тихо и грустно) Но
что же мнѣ дѣлать? научите!
К. Ө. (холодно) Поискать
карьеры въ другомъ мѣстѣ, а не здѣсь, гдѣ еще не
совсѣмъ вами же нанесенныя раны.
Шмыг<мильницкiй> (пройдясь по
комнатѣ и вдругъ какъ-бы [рѣшившись] останавливаясь передъ
Л. 20
нею и насмѣшливо
говоритъ) Все это такъ, но не совсѣмъ! Всякая вещь, изволите видѣть
имѣетъ двѣ стороны, свѣтлую и чорную. Вы, въ своихъ громкихъ,
но тѣмъ не менѣе прекрасныхъ фразахъ схватили одну [чорную]
мрачную…. (скоро) Падчерица ваша меня любитъ, мужъ вашъ и всѣ въ
домѣ находятъ, что я человѣкъ честный и благородный; я самъ считаю
себя честнымъ и благороднымъ… Мы будемъ бороться! (Всторону къ зрителямъ) Какъ
она меня смутила!.. Что я ея падчерицу… но я имѣю на нее честные виды…
Безчестно — какой вздоръ!..
К. Ө. — (смотря на него съ
презрѣніемъ) Я такъ и знала…..
Шмыг<мильницкiй> — Я ныньче же и
если угодно, при васъ буду просить у вашего мужа руки [вашей дочери] Варвары
Платоновны, и если, какъ я надѣюсь, вы будете мнѣ перечить…
К. Ө. (съ
презрѣніемъ) То что?
Шм. (нагибаясь къ ней,
почти на ухо) У меня всѣ ваши письма.
К. Ө. (съ отвращеніемъ,
почти съ ужасомъ отступаетъ тъ него) О!…. И вы хотите, чтобъ я отдала вамъ свою
падчерицу!…. Никогда! (уходитъ)
Шмыг<мильницкiй> —
Это мы увидимъ.
Явленіе XII
Шмыг<мильницкiй> одинъ (онъ сильно
сильно взволнованъ и говоритъ жестикулируя)
Какъ она меня смутила!… Чтожь тутъ низкаго и
неблагороднаго жениться на дѣвушкѣ съ большимъ приданымъ? Она меня
любитъ…. Она мнѣ это самъ сей-часъ же, вотъ тутъ-же, на этомъ самомъ
мѣстѣ сказала!.. (почти вскрикиваетъ) Да я самъ люблю её… Почему же
эта женщина знаетъ, что я не люблю ея…. Мачиха, и больше ничего!…. Какой
вздоръ!….
(за сценой голосъ
Дубасова: Николай Сергѣичъ!)
Сей часъ, сей-часъ…. Нѣтъ! Мы будемъ бороться!
(уходитъ)
Л. 20 об.
Таже комната
Явленіе I
Входятъ Дубасовъ
и Катерина Өедоровна
Дубасовъ —
О чемъ это вы такъ громко говорили съ Николаемъ Сергѣичемъ?
К. Ө. (съ безпокойствомъ)
Ты развѣ слышалъ?
Дубасовъ — Нѣтъ, [я
завтракалъ]/мы закусывали/ съ докторомъ… такъ до насъ долетели нѣкоторыя
слова… Я нарочно не мѣшалъ вамъ…. Думаю, пусть ихъ объясняются (садится)
А ты не сядешь?
К. Ө. — Я не устала.
Дуб<асовъ> — И я вѣдь
не усталъ, а все послѣ ѣды какъ-то пріятнѣе посидѣть.
Вотъ Николай Сергѣичъ говоритъ, что это даже полѣзно.
К. Ө. — Потому что
при тебѣ Никол. Сергѣичъ имѣетъ великую способность думать
твоею головою.
Дуб<асовъ> — Право н
понимаю за что ты его такъ не любишь. Такой милый, угодливый челоѣкъ.
К. Ө. — То-то и не
хорошо, мой другъ, что онъ ужь слишкомъ-угодливъ. Я не люблю людей, въ которыхъ
нѣтъ чувства собственнаго достоинства.
Дуб<асовъ> (съ удивленіемъ) У
Николая Сергѣича нѣтъ чувства собственнаго достоинства! Не хочешь
ли ужь ты сказать, что онъ мнѣ поддакиваетъ пожалуй еще льститъ.
К. Ө. — А ты этого не
замѣчаешь?
Дубасовъ. — Онъ мнѣ
поддакиваетъ! Онъ мнѣ льститъ! Не онъ мнѣ, а я ему скорѣе
поддакиваю, и если ужь на то пошло, то я ему льщу. Слышишь ли, я! Виноватъ ли
онъ, что я во всемъ съ нимъ согла[сенъ]/шаюсь/.
Л. 21
К. Ө. — Но это бы еще
ничего……
Дуб<асовъ> (вставая) Какъ ничего?
Онъ мнѣ льститъ! Онъ мнѣ поддакиваетъ! Прошу покорно!
К. Ө. — Но это бы еще
ничего… Я за нимъ замѣтила….
Дуб<асовъ> — Что же? Что?
Договаривай!..
К. Ө. — Тсс… Онъ
здѣсь…. (садится на диванъ)…
Дуб<асовъ>,
Кат. Өед.,
и Шмыгмильницкій
Шмыг<мильницкiй> — Я вамъ не мѣшаю?
Дуб<асовъ> (сухо) Мнѣ?
нисколько. (про себя) Когда же онъ мнѣ льстилъ и поддакивалъ?
Шмыг<мильницкiй> — Но,
можетъ-быть, Катеринѣ Өедоровнѣ?
К. Ө. (съ улыбкой) Когда
же вы бываете у насъ лишнимъ? (беретъ свое вышиванье) Хорошо выходитъ моя
сонетка?
Шмыг<мильницкiй> (разсматривая)
Прелесть! Какой подборъ цвѣтовъ! Что за нюансы! Право, вы прекрасно
дѣлаете, что подобно многимъ нашимъ барынямъ не пренебрегаете
рукодѣльемъ. И какъ должно быть пріятно для мужа всюду видѣть
слѣды своей жены…
К. Ө. (ласково) Не
правдали?
Шмыг<мильницкiй> — (продолжая)
Послѣ письма, напримѣръ, обтереть перо о какую-нибудь
чудесно-вышитую бабочку и вложить исписанную бумагу въ хорошенькой портфель,
напоминающій работу тѣхъ же [прл] прелестныхъ, трудолюбивыхъ рукъ… Потомъ
лѣниво облокотиться на какую-нибудь великолѣпную подушку, которая
тутъ же на диванѣ говоритъ ему о маленькомъ суетливомъ домашнемъ
божествѣ, ежеминутно пекущемся объ его покоѣ… Нужно позвать слугу —
и у него подъ рукою новая работа жены, новое воспоминаніе о ней.
Л. 21 об.
Дуб<асовъ> (прислушиваясь) Какъ
онъ говоритъ! Какъ послѣ этаго не согласиться съ нимъ?
К. Ө.(ласково
Шмыг<мильницкiй>) Не правда-ли?
Шмыг<мильницкiй> — О, если есть
рай на землѣ, такъ онъ очень-уютенъ. Это скромный уголокъ, населенный
этимъ любящимъ домашнимъ божествомъ, вмѣстѣ съ этими розовыми
маленькими существами, которыхъ дѣтскій лепетъ, которыхъ звонкій
свѣжій хохотъ такъ-сильно задѣваетъ за сердце, такъ просится на
любовь и заставляетъ ребячиться, заставляетъ шалить насъ взрослыхъ мудрецовъ,
насъ, гордыхъ своею опчтностію.
Дуб<асовъ> (про себя, со
вздохомъ) Зачѣмъ у меня нѣтъ дѣтейэ
К. Ө. (показывая на свою
работу) А вотъ мой мужъ говоритъ, что я занимаюсь пустяками.
Дуб<асовъ> (перебивая) Помилуй!
К. Ө. (продолжая) Когда вы
вошли, онъ бранилъ меня, говорилъ, что я напрасно трачу время, что онъ
терпѣть неможетъ всѣхъ этихъ женскихъ безсмысленныхъ работъ.
Дуб<асовъ> (про себя) Ээ!
хитрая! (вслухъ) Ну да… конечно… У Николая Сергѣича все вѣдь
поэзія… (про себя) Она теперь увидитъ, льститъ ли онъ мнѣ, или
нѣтъ.
Шмыг<мильницкiй> — Такъ Платонъ
Платонычъ не любитъ, что вы работаете?
Дубасъ. — Еще бы!
Только глаза портитъ.
Шмыг<мильницкiй> —А! это другое
дѣло!…. Да… глаза!… Я посмотрѣлъ на предметъ совсѣмъ другими
глазами!.. (дубас. дѣлаетъ жестъ досады[)] Шмыг<мильницкiй> въ
сторону) Какъ онъ ныньче золъ!.. (вслухъ) А!.. глаза вещь важная!… Вотъ что
значитъ, какъ говоритъ Платонъ Платонычъ увлечься поэзіей!…. Да! теперь и я
нахожу что эти работы вредны!
Дубас. (съ сердцемъ)
Безсмысленны!
Шмыг<мильницкiй> (впадая въ слово) И
вы совершенно правы….Пусть ужь извинитъ меня Катер. Өедор., но [гдѣ]/что/
касается до глаза, то по мнѣ эти работы безсмысленны.
Дуб<асовъ> (выходитъ изъ себя)
Отвратительны!….
Шмыг<мильницкiй> — Но Боже мой! я
съ вами согласенъ…. Портить свое зрѣніе когда оно такъ нужно въ
хозяйствѣ… О при одной этой мысли
Л. 22
всѣ бабочки,
портфейли, подушки и сонетки становятся для меня отвратительными
Дуб<асовъ> Жечь ихъ!..
Шмыг<мильницкiй> Въ печкѣ! въ
печкѣ!
Катер. Өед. —
Ха! ха! ха!..
Шмыг<мильницкiй> (смотритъ въ
недоумѣніи то на Катер. Өед., то на Дубасова; потомъ пополамъ
съ шуткой) Портить глаза!…. И въ самомъ-дѣлѣ, какое чувство долженъ
ощущать мужъ, облакачиваясь на подушку, которую вышила ему жена, положимъ, хоть
въ именины…..Въ каждомъ цвѣткѣ, въ каждой арабескѣ онъ
непремѣнно видитъ частичку зрѣнія жены своей…А если вся его комната
завалена подобными работами!….
Дуб<асовъ> (женѣ) Ну какъ
же съ нимъ не согласиться? Развѣ онъ неправду говоритъ?..
Кат<ерина>
Өед<оровна> — Ха-ха-ха!
Дуб<асовъ> (женѣ, съ
досадой) Сдѣлай же мнѣ великое одолженіе, скажи чему ты
смѣешься? Тутъ, кажется, нѣтъ ничего смѣшнаго. Тебѣ
говорятъ правду.
К. Ө. — Ты не шутишь?
Дуб<асовъ> (съ сердцемъ) А такъ
шучу, что возьму всѣ твои работы, да и въ печку!.. Портить глаза, когда
они такъ нужны!…
Шмыг<мильницкiй> — Въ
хозяйствѣ!..
Дуб<асовъ> — Ну да, въ
хозяйствѣ.
К. Ө. (въ сторону) Онъ,
правда, околдовалъ его.
Шмыг<мильницкiй> (про себя) Теперь
мнѣ все понятно! О, мы съ вами не всегда будемъ согласны, Плат.
Платонычъ. (Слышенъ шумъ подъѣхавшего экипажа; входитъ лакей и молча
подаетъ письмо Кат. Өед.)
Кат. Өед.,
Пат. Плат.
<Описка. Надо: Плат. Плат. — Ред.>, Шмыг<мильницкiй>
и лакей.
Дубас. — Отъ кого это?
К. Ө. — Изъ Петербурга,
кажется отъ Бурова… и въ самомъ-дѣлѣ отъ него. (читаетъ)
Дуб<асовъ> (лаекю) Посмотри.
Кто-то пріѣхалъ.
Лакей. Это Пелагея
Петровна-съ.
Л. 22 об.
Дуб<асовъ> — Какъ, Пелагея
Петровна? еще и часу нѣтъ какъ она уѣхала. — Не можетъ-быть.
Лакей. — Онѣ-съ.
Чуть ли что не случилось съ ними на дорогѣ.
Дуб<асовъ> — Болванъ! Что
жь ты не узналъ? почему не разпросилъ?.. Ужь не сломалась ли карета? Зови сюда
Пелагею Петровну.
Шмыг<мильницкiй> — А вотъ я
сей-часъ узнаю… (идетъ къ двери)
Лакей — Онѣ сами
[сей-часъ]/сюда/ идутъ (Шмыг<мильницкiй> идетъ къ дверямъ и
встрѣчается въ нихъ съ Пелагеей Петровной. Она блѣдна и
встревожена; онъ немедленно подаетъ ей руку и подводитъ къ аван-сценѣ.
Явленіе четвертое
Шмыг<мильницкiй> (суетливо) — Что
съ вами? Боже мой, что съ вами? Сядьте, сядьте! вотъ здѣсь, на этомъ
креслѣ. (сажаетъ её)
Дуб<асовъ> — Кучеръ тебя
вывалилъ чтоли? Говори же, ради Бога.
Кат<ерина>
Өед<оровна> — (переставъ читать, подходитъ къ Пелагеѣ
Петровнѣ) не ушиблись ли вы, сестрица? Что съ вами?
Пел. Петр.
(слабымъ голосомъ) Ничего, стоитъ ли объ этомъ безпокоиться….
Шмыг<мильницкiй> — Не разбили ил
васъ лошади?
Пел. Петр. —
Не велика бѣда, еслибъ и разбили…. Обо мнѣ, батюшка, плакать
некому…. Дай, голубчикъ, чего-нибудь понюхать….
Дуб<асовъ> (подавая табакерку)
Вотъ-вотъ! Понюхай-ка! Понюхай!…
Пелаг. Петровна (отстраняя табакъ,
слабымъ голосомъ) Спирту, или лодеколонцу.
Шмыг<мильницкiй> (вынимаетъ изъ
кармана и подаетъ ей)
Пелаг. Петр. —
Дай Богъ вамъ здоровья, Николай Сергѣичъ….. Еслибъ и разбили, что за
важность…..
Дуб<асовъ> — Какъ что за
важность! А моя карета!
Л. 23
Пелаг. Петр. — Кто обо
мнѣ пожалѣетъ? Еслибъ меня даже и разбили лошади… при поворотѣ
въ ананьевскую рощу.
Дуб<асовъ> — Такъ въ
самомъ-дѣлѣ разбили? А карета?
Пелаг. Петр. — Еслибъ они
закусили удила, кучеръ опрокинулъ экипажъ и я была бы на волоскѣ отъ
смерти.
Шм. — Ахъ Боже мой!
какое несчастіе!
Дубас. (лакею) Узнай
цѣлали карета?
Пелаг. Петр. (по
прежнему обращаясь къ одному Шмыг<мильницкiй>) И батюшка, что за
несчастіе…. Со мною можно все дѣлать… Меня могутъ выбросить изъ кареты, я
могу умереть за какой-нибудь ананьевской рощей, я могу возвратиться безъ рукъ и
безъ ногъ….
Шмыг<мильницкiй> — Ахъ Боже мой,
позвольте.. (смотритъ ей н аруки и ноги)
Пелаг. П. —
Цѣлы, родной мой, цѣлехоньки! Кто обо мнѣ безпокоится? Стоитъ
ли говорить о такой бездѣлицѣ? я здѣсь въ домѣ?..
Только сестра, бѣдная безпомощная вдова…. (возвышая голосъ) Но я сама
ѣздила бы въ каретахъ, еслибъ не спустилъ всего мой покойникъ… царство
ему небесное.
К. Ө. (отходя отъ нея) Что
за вздорная женщина!
Дуб<асовъ> (тоже) Ну ужь
характерецъ! А говорятъ еще что на меня похожа! Но скажетъ ли мнѣ кто
наконецъ цѣла-ли карета.
Явленіе пятое.
Изъ одной двери
входитъ лакей; изъ другой Варв. Плат.
Лакей. —
Ось по поламъ-съ.
Варв. Пл. — И одна
рессора лопнула.
Дуб<асовъ> — Каналья
кучеръ! Какъ же это случилось?
Пелаг. П. (съ азартомъ) Да все
Кузька виноватъ…. Онъ мошенникъ…Какъ стали подъѣзжать къ ананьевскому
косогору, я и отворила
Л. 23 об.
окошко и кричу ему
разбойнику: «ты, Кузьма осторожнѣе на поворотѣ-то!» — А онъ
мнѣ еще отвѣчаетъ: «Будьте благонадежны» А чего быть благонадежной,
когда карета такъ и нагнулась. «Смтри, Кузьма,» кричу я ему «ты меня
вывалишь» — «Будьте благонадежны», говоритъ, «не въ первой…. Я и думаю
себѣ, что-жь и въ самомъ-дѣлѣ онъ вѣдь не въ первый
разъ… да и лошади-то такія умныя, сами остановились. Ему бы сойдти съ козелъ,
да подвезти ихъ, такъ нѣтъ еще хлестнулъ!… Какъ они дернутъ, такъ я
взвизгнула… Смотрю, карета на боку, меня отбросило чуть не подъ колеса, а
Кузька-то мошенникъ…. Наказать его, наказать! Стоитъ и посмѣивается.
«Что, Кузька, вывалилъ» говорю я ему лежа на косогорѣ, а онъ мнѣ,
скотъ эта[д]/к/ой еще отвѣчаетъ: «На всякъ часъ не убережешься»
Дубасовъ – Каналья
кучеръ! (уходитъ)
Варв. Плат. —
Ахъ тётушка, какъ мнѣ жаль, что съ вами случилось такое несчастіе (хочетъ
обнять её)
Пелаг. Плат.
(отстраняя её) А что мнѣ, матушка въ твоемъ сожалѣніи-то? Изъ него
вѣдь мнѣ не шубу сшить…. Вамъ бы только посмѣяться надъ
тёткой.
Варв. Плат. —
Помилуйте тётушка….
Пелаг. Плат. —
Ты бы лучше сударыня на себя посмотрѣла. На что ты похожа? Еще утро, а
ужь локоны-то все растрепаны. Говорила вчера заплести въ косички, такъ
нѣтъ; гдѣ вамъ старыхъ людей слушаться. Сами умны стали. Какъ бы
посмѣяться надъ ними наровите…. Раненько, сударыня… (бросая ядовитый
взглядъ на Дубасову) Безъ васъ на это постарше есть. Что за вами приданое-то
богато, такъ ты ужь, сударыня, родную тётку, которая можно-сказать, тебѣ
пеленки замывала,
Л. 24
въ грошъ не ставишь….
Такъ еще погоди, когда своимъ умомъ будешь жить… Тогда тебѣ и почетъ
будетъ и кланяться тебѣ станутъ….
В. П. — Но тётушка,
увѣряю васъ я и не думала…
Пел. П. — Язычокъ у
васъ длиненъ, сударыня… Въ чемъ другомъ вамъ его укорачиваютъ (бросая снова
взглядъ на Дубасову) а родную тётку на смѣшки подымать, такъ тутъ вамъ
полная свобода… А ты бы подумала, что тётка у смерти была… чуть ногъ и рукъ
своихъ не оставила въ ананьевской рощѣ…. (Шмыгмильницкому) Дай, батюшка,
понюхать…. (нюхаетъ спиртъ)
В. П.
(Шмыг<мильницкiй>) Скажите, чтò съ нею?
Шм. — Вѣдь вы её
знаете…. Она пользуется теперь своимъ интереснымъ положеніемъ и, увидите, еще
долго просидитъ въ креслахъ… (Пелагеѣ П-внѣ) Напрасно вы
ѣздили, Пелагея Платоновна; остались бы, какъ Катер. Өед. дома.
Пел. П. —
Цѣлѣе была бы, батюшка, цѣлѣе…. Вѣдь вотъ вы не
повы не похали, К. Ө.?
К. Ө. (продолжая читать) И
вамъ бы неѣздить.
Пел. П. — Чтожь,
матушка, дѣлать? глупа стала на старости лѣтъ.
Шм. — Полноте, Пел.
Платоновна, полноте.
Пелаг. П. —
Не могла предвидѣть, что случится такое несчастіе… Вы вотъ поумнѣе
меня, такъ и сами догадались (вставая и кланяясь) Благодарю васъ, благодарю за
урокъ, Катер. Өедор.
К. Ө. (съ удивленіемъ) такъ
вы думаете… О!….Это уже смѣшно.
Пел. Плат. —
Смѣйтесь, смѣйтесь!… По дѣломъ дурѣ, по дѣломъ!…
Сидѣла бы дома, была бы цѣлѣе, не отвѣчала бы за чужія
кости своими.
В. П. (смѣясь) Такъ
не ужели вы думаете, что Кат<ерина> Өед<оровна> знала
напередъ, что васъ разобьютъ лошади?
Л. 24 об.
Пел. П. —
Чужая душа потемки, но еслибъ я знала, то ужь конечно-бы какъ и
Катер. Өед. осталась бы дома.
Явленіе шест[е]/о/е
Дубасовъ входитъ
Дубас. —
Такъ и есть, все переломано. Вотъ и остались безъ кареты… (сестрѣ) А все
ты со своими вздорными капризами. Сидѣла бы дома, а то ѣхать…
ѣхать… вотъ и съ ѣздила.
Пелаг. Плат. —
Ахъ Боже мой! я же виновата. Этого еще не доставало… Тамъ чуть ногъ и рукъ не
переломала, а тутъ родной братъ… (Шмыг<мильницкiй>) Ну [н]/е/сть ли въ
нихъ совѣсть?…. Вы ч6еловѣкъ посторонній, скажите правъ ли онъ?….
Дуб<асовъ> Слезы!
Шмыг<мильницкiй> (уклончиво) Пелагея
Платоновна, вы знаете я не люблю вмѣшиваться въ семейныя дѣла…
Слова мои могут не понравиться….
Дуб<асовъ> — Нѣтъ,
отчего-же? отчего-же?…. Почемужъ не высказать своего мнѣнія… Я очень
понимаю, что тебѣ не хочется огорчить ея, сказать при всѣхъ, что
она кругомъ виновата.
Шмыг<мильницкiй> (спокойно) Напротивъ,
Пелаг. Плат. права.
Пелаг. Плат. —
Права!
Дуб<асовъ> (запальчиво)
Стало-быть я неправ?
Шмыг<мильницкiй> — Не правы!
Пел. Плат. —
Не правъ! Неправъ!..
Дубас. (съ притворнымъ
смѣхомъ, скрывая досаду) Посмотримъ! Посмотримъ! Это любопытно!….
(женѣ) Слышишь, Николай Сергѣичъ находитъ, что я не правъ.
К. Ө.
— Это въ самомъ дѣлѣ удивительно.
Шмыг<мильницкiй> — А почему?
Позвольте спросить?.. Почему я не могу найдти Плат. Платоновича
неправымъ, если вы сами вызвали меня на обнаруженія своего мнѣнія,
котораго я никому не навязывалъ?
Дуб<асовъ> — Но я… ни скоько.
Кат<ерина>
Өед<оровна> (про себя) Это что-то ново; посмотримъ.
Л. 25
Шмыг<мильницкiй> (продолжая) Почему во
мнѣ именно вамъ кажется дерзкимъ и неумѣстнымъ то, что въ другомъ
было бы въ глазахъ вашихъ почтенно и благородно….
Дуб<асовъ> — Но мой милый
Николай Сергѣичъ…
Шмыг<мильницкiй> (съ бóльшимъ
жаромъ) Напримѣръ, еслибъ вы, я говорю о васъ Платонъ Платонычъ,
человѣкѣ богатомъ, московскомъ баринѣ, еслибъ вы вступились
за чью-нибудь оклеветанную личность, за чьи нибудь невинныя слезы и высказали
бы прямо, при всѣхъ свое мнѣніе — кто посмѣлъ бы
оскорбить васъ презрительнымъ удивленіемъ, сказать въ слухъ въ лицо вамъ: «это
въ самомъ-дѣлѣ, удивительно!»
Дуб<асовъ> (съ живостію
обращаясь къ женѣ) Это все ты съ своими неумѣстными словами
(передразнивая её) «Это, въ самомъ-дѣлѣ, удивительно!» Ну что тутъ
удивительнаго!
Шмыг<мильницкiй> — А я? я сказалъ
только одно слово, и вотъ сердятся…
Дуб<асовъ> Нисколько!
Шмыг<мильницкiй> — (продолжая)
Здѣсь удивляются… Нѣтъ, Пелагея Платоновна, вы выбрали дурнаго
адвоката…. И я никогда не рѣшусь сказать, что Платонъ Платоновичъ
поступилъ съ вами жестоко… Сядемте-ка до обѣда въ пикетъ, Платонъ
Платоновичъ, дѣло-то лучше будетъ.
Дубас. — Я? Жестоко?
Шмыг<мильницкiй> — Виноватъ, вы
поступили какъ человѣкъ съ твердымъ характеромъ…. Но жестоко?…
Нѣтъ, вы неможете поступить жестоко. Это слово выдумано для людей
мелкихъ, какъ мы напримѣръ съ Пелагеей Платоновной…. У васъ о[з]/н/о
значитъ твердость духа или воли.
Л. 25 об.
Дубас. (женѣ) Это онъ
мнѣ льститъ? Это онъ мнѣ поддакиваетъ?
Шмыг<мильницкiй> (продолжая) Я нахожу,
что вы кругомъ виноваты, Пелагея Платоновна. Ваше дѣло сидѣть дома;
ваша обязанность съ утра до вечера бренчать ключами, ходить по кладовымъ,
наблюдать, чтобъ не прокисли разныя варенья и соленья, чтобъ не вадились
двуногія и четвероногія мыши, чтобъ не портились вина… Куда вамъ ѣздить
въ гости, искать развлеченій…. Это у васъ капризъ и больше ничего…. Вотъ еслибъ
Платонъ Платонычъ собрался да поѣхалъ къ сосѣдямъ; это значило бы,
что онъ хочетъ пріятно провести время, развѣяться.
Дубас. (про себя) Покрайней
мѣрѣ жена увидитъ льститъ ли онъ мнѣ или нѣтъ.
Шмыг<мильницкiй> — Вотъ съ
Платономъ Платоновичемъ случилось такое несчастіе, виноватъ былъ бы одинъ
кучеръ и можетъ-быть косогоръ, если только не чортъ, который несетъ на
себѣ бóльшую половину нашихъ неудачъ и ошибокъ.
Дубас. — Ну полноте,
Николай Сергѣичъ, не сердись.
Шмыг<мильницкiй> —Слова мои, можетъ-быть, жостки; я заранѣе
готовъ просить у васъ прощенія за какую-нибудь ѣдкую сорвавшуюся съ языка
фразу;… Но мое сердце поворачивается, если я вижу вокругъ себя подобныя
несправедливости. (съ трагическимъ видомъ) Мнѣ стоитъ только вспомнить
свое дѣтство.
Вар. Плат.
(все время стоявшая за кресломъ Пелаг. Платоновны[)] подходитъ ближе) Ваше
дѣтство?
Шмыг<мильницкiй> — Оно было
нерадостно, повѣрьте. Я родился въ Польшѣ. Мой отецъ былъ полякъ
старыхъ временъ. На охотѣ отъ него бѣжалъ звѣрь, дома
прятались за углами домашніе. Я бѣдный, слабый ребенокъ росъ въ
постоянномъ страхѣ и это рабское чувство постояннаго униженія
Л. 26
до того вкоренилось во
мнѣ, что даже потомъ въ лѣта разсудка и возмужалости мнѣ было
трудно побѣдить его. Я долго былъ нелюдимъ. И теперь даже чей-нибудь
пристально-устремленный взглядъ заставляетъ меня потуплять глаза.
Дуб<асовъ> (пристально
смотрѣвшій на него, потупляетъ глаза) А я всегда смотрю на него такъ
пристально.
Шмыг<мильницкiй> — [Даже и
теперь, когда я созна]/Но за то мое сердце больно/ сжимается при видѣ
всякой несправедливости, всякаго насиліи, и тогда я готовъ [кричать] говорить,
кричать правду не смотря на лица и обстоятельства. Вы не повѣрите, вамъ
это покажется страннымъ, вы засмѣетесь мнѣ прямо въ глаза, если я
вамъ скажу, что во мнѣ поворачивается вся внутренность, когда я вижу какъ
какой-нибудь неучъ тиранитъ въ два кнута бѣдную клячу или какъ съ
веселымъ смѣхомъ и съ радостію въ каждомъ движеніи толпа мальчишекъ
топитъ несчастную собаку.
Дубас. — Нѣтъ,
позволь!… А если она бѣшеная?
Варв. Плат. —
(хохочетъ) Но развѣ ихъ топятъ? бѣшеныхъ?
Дуб<асовъ> — Ахъ, да!.. Ну
такъ какъ же?… Что же?..
Шмыг<мильницкiй> — Какъ что же?
Но развѣ вамъ не становилось тяжело, когда вы встрѣчали подобныя
сцены?
Дуб<асовъ> — Какъ топятъ
собакъ? Нѣтъ!… Остановишься, поглядишь да и пойдешь своей дорогой… Пусть
ихъ топятъ!…
Варв. Плат. —
Ахъ, Папенька…
Шмыг<мильницкiй> — И вы не
спрашивали себя какое право имѣемъ мы люди совсѣмъ безъ пользы для
себя, иногда даже во вредъ себѣ мучить тиранить животныхъ? Почему такъ
глубоко вкорененъ въ человѣкѣ этотъ кровожадный инстинктъ? Почему,
наконецъ, нечувствуетъ чевѣкъ хоть мысленно тѣхъ мукъ, какія онъ
наноситъ.
Л. 26 об.
Кат<ерина>
Өед<оровна> — (про себя) Такія благородныя слова и въ устахъ такого
лицемѣра! (въ-слухъ) Позвольте васъ спросить, Mr Шмыгмильницкій,
сколько утокъ и тетеревей застрѣлили вы вчера на охотѣ?
Дуб<асовъ> (съ досадой)
Матушка!… Завтра же отдаю приказъ по всей деревнѣ не топить собакъ и не
мучить скотины…..чтобъ избавить тебя отъ подобныхъ зрѣлищъ, Николай
Сергѣичъ. А теперь пойдемте-ка до обѣда погуляемъ.
Шмыг<мильницкiй> — Скажите же
ласковое слово вашей [бѣдной] родственницѣ. Поглядите, бѣдная
женщина какъ убитая…
Дуб<асовъ> (ударивъ его по
плечу) Добрая у тебя душа, Никол. Сергѣичъ,…. Ну, сестра, давай руку,
помиримся.
Пелаг. Плат. (плачетъ) Богъ съ
вами со всѣми, я на силу встать могу, а вы на меня же напустились. (въ
сторону) Какъ же это онъ меня женщиной!
Явленіе седьмое
Тѣже и лакей.
Лакей
(Пелагеѣ Платон. Въ пол-голоса) Поваръ требуетъ варенья, Пелагея
Платоновна.
Пелаг. Плат. (громко) Требуетъ
варенья! а какъ я встану, какъ пойду теперь, когда у меня руки и ноги
разломаны. (пробуетъ встать и опять садится) Не могу!
Лакей — И еще онъ
говоритъ, сливокъ нужно для мороженаго.
Пелаг. Плат. (скоро) Ахъ онъ
разбойникъ, да куда же онъ дѣвалъ мо[й]/и/ сливки? Я ихъ отпустила ему
утромъ.
Лакей — Сварились,
говоритъ….
Пелаг. Плат. — Ахъ онъ мошейникъ!
Сварились! (быстро вскакиваетъ) Сварились!…. Вотъ я погляжу кáкъ
онѣ у него сварились. Гдѣ мои ключи? (ощупываетъ свои карманы)
Господи Боже мой! и ключи забыла наверху!
Л. 27
1)
Шм.
и Дуня. Утро. Онъ пріѣзжаетъ изъ города. Разпросы
2)
Шм.
и Пл. Пл.
3)
Тѣже
и Варя.
4)
Тѣже
и К. Ө. Съ Пел. Плат. Собираются дѣлать визиты. Неожид.
встрѣча съ Шмыг<мильницкiй> К. Ө. Остается. Ѣдетъ
одна Пелаг. Плат.
5)
Дубас.
садится всторонѣ. К. Ө. Высылаетъ Вар. Объясненія съ
Шмыг<мильницкiй>
6)
Тѣже
и Варинька. Она принесла что ей велѣли. Шмыг<мильницкiй>
подъ предлогомъ вещей привез. изъ города. Уводитъ её. К. Ө. хочетъ
идти за ними, но мужъ останавлив. её.
7)
Варинь.
и Шмыг<мильницкiй>
8)
Тѣже
и К. Ө.
9)
К. Ө.
и Шм.
_________________________________
л. 37
А.I.
1)
Шмыг<мильницкiй> и Дуня. Утро. Онъ пріѣзжаетъ изъ
города и разпрашиваетъ её о господахъ. Что дѣлалъ безъ него П. П., что
К. Ө., что В. П.?…
2)
Шмыг<мильницкiй> и Пл. Пл. лобызанія.
3)
Тѣже
и Варинька.
4)
Тѣже
и К. Ө. съ Пел. Плат. К. Ө. сбирал. дѣлать
визиты, но увидѣвъ Шмыг<мильницкiй> остается. Ѣдетъ одна
Пел. Плат.
Л. 2
Между 9 и 10 линіей въ
переулкѣ д. Усова.
За Сухаревой башней,
въ первой Мѣщанской, въ приходѣ Андріана и Натальи въ
д. Борисовой.
Л. 1