<РГБ

93.II.6.9>

Милостивый Государь,

Михаилъ Михайловичь.

Три раза былъ я въ Магазинѣ Свѣшникова – и три раза не засталъ его. Въ первый разъ когда я былъ тамъ, кто то изъ его прикащиковъ выразилъ мнѣ, что я едва ли получу по переводу, потому что во 1^х<ъ> у хозяина, кажется, денегъ нѣтъ; а во 2^хъ что, кажется тоже, что магазинъ ихъ Вамъ недолженъ, чего, конечно, (употребляю его собственную фразу) онъ навѣрное ни въ какомъ случаѣ знать неможетъ и по настоящему говорить мнѣ объ этомъ права не имѣетъ и, слѣдовательно, сообщено это было мнѣ какъ будто въ слѣдствiе внезапной симпатiи подружки! Нынѣ меня опять уже самъ Главный Прикащикъ попотчивалъ приглашенiемъ побывать завтра, можетъ быть застанете, говоритъ; но я добровольно отказался отъ этого счастья, отнявъ такимъ образомъ у Г. Главнаго Прикащика всякую возможность распоряжаться и моимъ временемъ и моими ногами.

Такимъ образомъ посылая Вамъ обратно Вашу переводную записку, я прошу Васъ освободить меня отъ терзающей необходимости имѣть дѣло съ этими купцами, у к<ото>рыхъ обыкновеннно такъ широко разростается животъ, что они рѣшительно не понимаютъ надобности выда/ва/ть поскорѣе бѣднымъ людямъ ихъ деньги. Ждать до тѣхъ поръ, пока Г. Свѣшникову угодно будетъ допустить меня до своихъ свѣтлыхъ очей я положительно не могу – и убѣдительно прошу Васъ, прямо, безъ всякихъ обиняковъ (такъ какъ тѣснота моего положенiя исключаетъ обиняки всякаго рода) пожалуйста поскорѣе удовлетворите моимъ настоятельнымъ, вопiющимъ нуждамъ. Повѣрьте, что это непустыя фразы.

Благоволите принять увѣренiе въ томъ глубокомъ уваженiи и преданности, съ какими

Имѣю честь быть,

Вашимъ,

Милостивый Государь,

Покорнымъ слугою,

А. Левитовъ.

P.S. Благодарю Васъ за добрый, ободряющiй тонъ Вашего письма. Оно мнѣ доставило истинное удовольствiе, потому что я очень рѣдко получаю такiя письма. Что касается до моихъ произведенiй, они всѣ къ Вашимъ услугамъ. У меня теперь начаты двѣ вещи; но окончить ихъ никакъ немогу; потому что необозримая стая разныхъ житейскихъ сладостей, въ видѣ родныхъ, взывающихъ о помощи, кредиторовъ и т. п. окружили меня теперь – и давятъ… Къ томуже еще очень меня занимаетъ и намѣренiе путешествовать, о к<ото>ромъ я писалъ Вамъ въ прошломъ письмѣ.

Одна изъ упомянутыхъ сейчасъ вещей будетъ носить названiе Степные дворики. Въ [нихъ] ней я развиваю истинное происшествiе изъ народной жизни, (я былъ очевидцемъ его драматическаго конца) котораго поэма таже, что и въ извѣстномъ стихотворенiи Л. А. Мея:

«Въ полѣ зеленомъ желѣзомъ копытъ

Взрыто зеленое [желѣзо] /жито…/»

съ тою разницей, что я главнымъ образомъ намѣренъ стараться /сдѣсь/ надъ развитiемъ в. интереснаго народнаго типа, такъ извѣстнаго въ среднихъ губернiяхъ подъ именемъ обмѣненка. Есть повѣрье, что когда долго оставляютъ безъ крещенiя дѣтей, лѣшiй подмѣняетъ ихъ своими дѣтенышами. Краски к<ото>рыми народное воображенiе рисуетъ себѣ этихъ обмѣненковъ, полны совершенно-русской поэзiи.

Другая вещь, достаточно уже спланированная, называется: Комнаты снебiлью.

Въ свою очередь прошу Васъ простить мнѣ длинноту моего письма, рѣшительно неудоволенную.

Выражаю ничѣмъ неколебимую надежду, что Вы долго не заставите меня быть въ этомъ положенiи, въ какомъ я нахожусь теперь и прилагаю адрессъ:

Василью Алексеѣвичу

Слѣпцову

Въ Сокольникахъ. Въ Ивановскомъ переулкѣ, въ д. Пэца.

(для передачи А. И. Л.)

Въ Москвѣ.

11^е Iюля

Москва.

<Год проставлен рукой А. Г. Достоевской:>1862 г.