<РГБ
93.II.4.30>
18 іюня СпБ. 1862.
Голубчикъ братъ, письмо твое я получилъ съ большою
радостію. Я много за тебя боялся, именно боялся твоихъ припадковъ. Ждалъ я его ужь и сказать незнаю съ какимъ
нетерпѣніемъ. Какъ я жалѣлъ, что не попросилъ
тебя дать знать изъ Берлина по телеграфу о благополучномъ пріѣздѣ
или покрайней мѣрѣ
написать оттуда. Гдѣ то ты теперь, т. е.
когда я пишу эти строки. Въ Кёльнѣ
или въ Брюселѣ, а можетъ-быть и въ самомъ Парижѣ. Маршрута
твоего я впрочемъ не знаю.
Но
гдѣ бы ты нибылъ, а я
теперь пишу къ тебѣ и
очень жалѣю, что перв[ое]/ыя/ заграничныя впечатлѣнія были для тебя отравлены дождемъ и холодами. У насъ тоже
были все дожди и холода. Только ныньче маленькая варьяція: дождь и тепло. Но что же тебѣ
написать о себѣ. Всего не напишешь, что хотѣлось бы
// л. 3
пересказать тебѣ. Теперь я остался почти одинъ.
Мих<аилъ> Иван<овичъ> уѣхалъ къ своимъ въ
Новгородъ. Только и утѣшенія
что придетъ Страх<овъ>
въ урочный часъ читать
газеты, да я [‑]/,/ по случаю дождя, проводящій вечера дома зайду къ
нему вечеркомъ чай пить. Скука страшная, тоска безъ тебя иногда бываетъ
невыносимая.
Пиши,
голубчикъ, ради Бога почаще,
хоть разъ въ недѣлю. Тебѣ есть о чемъ писать, не то что мнѣ.
Ты вотъ недавно видѣлъ
нѣмецкаго человѣка,
и скоро увидишь французскаго, а потомъ
итальянскаго и швейцарскаго.
Впечатлѣній будетъ
множество. Просто открой свою записную книжку, перепиши мнѣ
изъ нея нѣсколько
страницъ, да и пошли ко мнѣ. Я буду тебѣ за это безконечно благодаренъ.
На
счетъ пожаровъ небезпокойся: поджоги, благодаря бдительности домохозяевъ и полиціи
прекратились. Покрайней мѣрѣ о пожарахъ почти
не слышно. И потому на счетъ Марьи Дмитр. будь покоенъ. Слѣдствіе надъ поджигателями производится, но результатъ
еще неизвѣстенъ.
Я
бы не совѣтовалъ тебѣ
ѣздить по ночамъ. Это
утомительно, а при твоей болѣзни
не безопасно. Мнѣ
кажется, что /ты/ такъ скоро все осмотришь въ Европѣ, что возвратишься
сюда гораздо ранѣе, чѣмъ
предполагалъ. Давно ли ты выѣхалъ,
а сколько странъ ужь видѣлъ. И потому не спѣши переѣзжать
изъ одного мѣста въ другое, а тяни эту путешественную
канитель по медленнѣе. Поживи подольше въ Парижѣ, если не
соскучишься. Да написалъ бы ты въ
Парижѣ что-нибудь для «Времени». Хоть бы письма
изъ за границы. Если въ самомъ дѣлѣ
будешь писать, пиши ценсурнѣе.
// л. 4
Утверждаютъ
за положительное, что «Современ<никъ>» и «Русское Слово» прекращаютъ
свои изданія, одни говорятъ
на 8 м<ѣся>цевъ,
другіе навсегда. Я слышалъ
это отъ самихъ редакторовъ. Офиціальнаго же извѣщенія еще нѣтъ
покуда. Е[ще]/сли/ что-нибудь услышу, напишу.
Я
какъ получилъ письмо твое,
сей часъ же понесъ его къ Никол<аю>
Никол<аевичу>. Онъ
вчера писалъ уже тебѣ.
Я
боюсь, что наша іюньская книга выйдетъ
очень безцвѣтна, ну да что дѣлать.
Если
увидишь въ Парижѣ Щелкова – поклонись ему отъ
меня.
Ал<ександра>
Петровна и Паша до упаду хохотали когда я имъ читалъ письмо твое. Теперь они читаютъ
Униж. и
Оскорбл. и просто въ восторгѣ. Паша никакъ не хочетъ повѣрить, что ты это
все выдумалъ и изъ головы написалъ. Прощай голубчикъ, обнимаю тебя крѣпко.
Твой
М. Достоевскій
_________________________________
<На полях слева запись: Пиши ради Бога почаще. А то я все боюсь за тебя, чтобъ
съ тобой гдѣ нибудь не случился припадокъ, чтобъ тебя не обокрали и т. п. – Ред.>