13. СУКИН СЫН

Нé в котором чарстви, нé в котором государстви жил был чарь. У ёго не было дитей. И он сильнё задумалсе.

– Кому мне топерича отдать наследство как уже я стал пожилóй, а дитей у меня нету.

И вот он дал такой приказ:

Если найдётце такой старицёк или старушка, которы бы сделали, што у меня родитце сын или дочерь или в общем какое-нибудь отродьё, то я того награжу.

И не нашлось в этом городе никого, кто бы откликнулсе на эту повестку. Он ищё боле задумалсе. Тогда он сел на лошадь и поехал в како-ни село или в город, думает:

– Может быть там найдётце, хто бы помог мне в этом деле.

И вот он так, конецьно, сел и выехал из города. И вдруг из лесу выходит какой-то старицёк. Он остановилсе. Остановилсе и говорит:

– Здраствуй, дедушко, может я буду што спрашивать, так мне-ка скажеш.

Дедушко посмотрел на нёго я видит, што он чарь. И говорит:

314

– Да, ваше величество, может я и знаю, говорите, в чём вы нуждаетесь?

– Да вот, дедушко, в чём, у меня сецяс какая печаль: – нету наследника. Как бы мне достать сына или доцерь, потому што мне некому сдать чарьство.

Вот и говорит дедушко ему:

– Да ваше величество, в этом горе я вам помогу, хотя ни чéм, ну словами, и это сбудитце у тебя. Ваше величество, вот вы сецясь поедете домой и возьми двух рыбаков и вылови собственныма руками каку-нибудь рыбу. Какая токо попадёт: хош щука, хош кака другая.

Дедушко ёму еще сказал:

– Перьвой раз закинеш невод, придёт тебе много рыбы, всю выброси, второй раз закинеш – выброси, а третий раз закинеш, придёт те одна токо щука, вот ту возьми. Когда ты это выловиш, то привези ей домой и вели сварить. Покушай сам и дай жоны и кому ище, если нуждаетце, вот тогда получитце отродьё.

И потом царь говорит:

– Ну, спасибо, дедушко, на твоём пожаланье.

Вынимает, конецьно, деньги, там не знаю, сколько он дал ёму, поблагодарил. Роспростились, и чарь поехал домой. Как приехал домой, так и говорит своей жоны:

– Вот што, жона, я завтро поеду рыбачить, как велел дедушко, то будет у нас наследство.

Вот на другой же день он кряду розыскал двух рыбаков с неводом и поехали рыбачить, сам с нимá вместе. Вот оне приежжают к озеру, конецьно. Закинули невод, и пришло рыбы много. Рыбаки обрадели. Он и говорит рыбакам:

– Сецяс эту рыбу надо выпустить всю.

Второй раз закинули, рыбы пришло ище больше разной. И ту выпустили. Закинули третий, им пришла щука.

– Вот эту рыбу надо взять.

Собрáлись домой, пошли, взяли щуку. Вот, конецьно, он рыбакам заплатил деньги. Рыбаки пошли домой и говорят:

– Почему же чарь не взял всю рыбу?

315

Ну, этой хитрости не знают, только промеж собой говорили. Как пришол домой, то кряду же говорит повару:

– Вот, вари суп, приготовляй нам с хозяйкой.

Это всё приготовлено было, конецьно. Принесли им на стол. Оне сели с жоной обедать, поели рыбы, конецьно, и так же супу. Когда это оне поели, осталось што, поел лакей и жоны своей дал, остатки-кости дали: у лакея бьп собака, сука-матка, и так же дали и суки кости поесь. Во когда это все поели, так кряду понесла чариця и лакея жона и также сука понеслась. Вот когда прошло деветь месецёв, то рожаетце три сына: у чарицы, у лакея и у суки, не собака а тоже родился сын. Лакей увидел, што у суки сын, то он отбирает у суки этого мальчика и так же кормит, как своёгó сына вместе. И вот эты робята начáли так быстро рости, што не по дням, а по часам: што ни час, так и бóле. Когда чарь узнал, што у лакея два сына, то он пришел к нему.

– Скажи мне, лакей, каким путём у тебя два сына, как у меня один?

А он говорит ёму:

– Ваше величество, вот каким путём: когда я поел, то óтдал кости своей собаки, вот у ней тоже сын родилсе, а не собака. Вот я ёго и взял. Таким путём у меня два сына.

И всем им дали имена Иваны. Только ёму дали имя Сукин сын, как он собачий. И вот эты робяты стали рости к ходить играть на чарьской двор, И не обегáли сукина сына, тоже брали, потому што он был цёловек такой же. Вот эты робята выросли быстро и научились грамоты очень скоро. И раз пришол чаревиць и говорит отцю своему:

– Папенька, дай нам, братьям, как мы есть, конецьно, братья, по лошади – покататьце.

Отець не отказал. Дал им всем конецьно, по лошади. Оне пришли к конюшни, и сказал им конюх:

– Ну, выбирайте, чаревич, лошадь себе и всяк себе.

И стали все выбирать. Чаревич выбрал себе лошадь и так же Иван лакеич, но Сукин сын никак лошади выбрать себе не может. Как он на лошадь наложит руку, так лошадь

316

садилась на колени потому што он был очень сильной. Потом сказал ёму конюх:

– Подожди, Сукин сын, я тебе выберу лошадь.

И вот он пошол выбирать. Приводит ёму лошадь, а братья ёго дожидали. Только вывел ей со двора, надел уздецьку и хотел скоцить, лошадь упала. Он с этой горячки взял и на несколько цястей перéрвал:

– Нá те, ворона, от Сукина сына подарок.

И потом братья уехали, а он остался. Пришол он домой и говорит отцю:

– Вот што, батюшко, неужели у нас в чарстве нет такой лошади, што можно на ней ездить?

– Погоди, Сукин сын, до завтра, бывать найдётце.

Когда узнал царь, што Сукин сын очень силен, ёму обсказал всё ёго отець, то чарь сказал:

– Завтра найдём ёму лошадь.

И братья ввецерý приехали. Вот на второй день Иван-цяревич поежжает, так же и Иван-Лакеич. И оне Сукина сына просят. Он собралсе. Вот приходят оне к конюшне. А у чаря был дан приказ:

– Отыскать для Сукина сына саму луччу лошадь.

Сецяс же приводят Ивану-чаревицю лошадь, также и Ивану Лакеичу. Потом выводят красного, здорового коня.

– Ну, – думает конюх, – на этом Сукин сын уж уедет.

Как только он взял лошадь, надел уздецьку и ударил ей по груди, лошадь от этого удару свалилась. Он розгорецился, взял и рóзорвал ей.

– На те, ворона, от Сукина сына подарок!

А братья опеть уехали. И он приходит домой невесёлой, туманной такой. Отець и спрашивает:

– Ну, што, Сукин сын, видно не уехал опеть?

– Да, уедеш, нет, видно, в вашем государстви лошади для меня.

Тогда сказал ёму отець:

– Ну, ладно, Сукин сын, погоди, я ище схожу поговорю с чарём, может быть не найдут ли тебе лошади.

317

Пришол, конецьно, отець к цярю, россказал, што слуцилось с Иваном Сукиным сыном, тот сказал:

– Ну, ладно, уж подбирали из двух табунов, не вышло, дак из третьего-то выйдет, наверно.

Вот так братья собрáлись вечером домой. На второй день оне опеть похóдят гулять, (уж по третий день всегó-то). Вот конюх, конецьно, уж выводит ёму саму хорошую лошадь, лучче которой не было. Это была сивая. Да, вот выводит эту лошадь и говорит:

– Вот, Сукин сын, тебе лошадь, поежжай.

А он, не надевая ей уздецьки, ударил ей по плецю, лошадь свалилась. Потом Сукин сын настолько розгорецилсе, взял, перéрвал ей на мелкие цясти:

– Нате, вам, ворона, от Сукина сына подарок!

Братья уж поехали. И он вышел из города. Вышел он из города, прошол на самой край города, а там стоит избушка. В этой избушки живёт одна колдунья. Он знал это. Вот он зашол к ней. Пришол в избу, поздоровалсе:

– Здраствуй, баушка.

– Ой, здраствуй, Сукин сын, ты што долго не шол, я уж давно бы тебя принялá. Проходи, да скажи, зацем ты пришол?

Вот он отвецает:

– Слушай, баушка, не могу найти себе коня по умý, штобы которой мог меня нести. Братья уж по третий день уехали в полё гулять, а мне такой лошади в чарстви не оказалось.

– Ну, уж ладно. Сукин сын, коли ты нуждаессе конём, покажу ёго тебе, буде можеш с йим справитьце. Я науцю, как ёго сдержать. Да, вот, когды выйдеш из иабы и скрыци: „Сивко-бурко – вёшной воронкó, стань передо мной, как лист перед травой; как батюшку служил, как матушки служил, так и мне, Сукину сыну, послужи“. Ну, и вот он на тебя налетит с такой силой, как вихорь. Но ты не бойсе. Ударь ёго по плецю и если уж он тебя не стопцет, то станет тебе служить.

И вот тогда Сукин сын вышел из избы и скрыцял:

– „Сивко-бурко – вёшной воронкó, стань передо мной, как лист перед травой, как батюшку служил, как матушки служил, так и мне, Сукину сыну, послужи.

318

Только как скрыкнул, как видит несётце лошадь к нему, как вихорь. Прискакала. Он ударил ей по плецю, она стала, как вкопана. И лощадь заговорила цёловецьим языком:

– Но, Сукин сын, уж буду я тебе служить верой и правдой, коли умел меня ты взять.

И друг выходит баушка к нему, приносит седёлко, уздецьку, латы богатырски и даёт пáлицю ёму.

Когда оделсе Сукин сын, заскоцил на лошадь, конецьно, распростилсе с баушкой и кряду же догнáл своих братьев. Да, вот догнал своих братьев и говорит:

– Ну, братья, держитесь за мной, а я поеду вперёд.

Конецьно, он так сильнё лошадь не спускал свою, штобы оне не отставали. Приехали оне к большой дороги, смотрят, стоит черезь дорогу мост и розделяет две дороги. Мост заповедной; по нёму нихто не ездит. Вот он говорит своим братьям:

– Ну, братья, поéдем, какой бы он не был заповéдной, а мы всё ровно переедем на ту сторону.

Братья, конецьно, не смели ёму перецить, знали, што он был оцень сильнёй. Вот переехали оне мост, выехали на полянку. Он роскинул шатёр. Когда он роскинул шатер и говорите

– Ну, братья, кто сегодне поедет караавулить, надо знать, хто ездит по этому мóсту. Или мы кинем жéребий кому ехать на первую ноць?

Ну, оне сделали жéребьи, кинули. Выпала перьва ноць ехать Ивану Лакеицю, втора – Ивану чаревицю, а уж третья ноць – ёму, Сукину сыну. Да. Ну, конешно, когда надо было выежжат, оне говорят:

– Слушай, Сукин сын, поежжай ты, а мы не смеем.

Отказываютце братья обои. Он тогды йим сказал:

– Ну, ладно, братья, уж как вы боитéсь, дак остáньтесь, только не спите. Если слуцяй какой будет, выбегайте мне помогать, а я один, без коня пойду.

Вот забрáл палицю с собой и пошол. Пришол к мосту, уселсе и сидит. Вдруг палнóчь наступает, и едет змей трёхглавой и говорит на свои языки:

– Хто здесь поселилсе из молодцёв? Мы здесь тридцеть лет поселились, никого не видали.

319

Сукин сын кряду же выскакивает, берёт пáлицю в руки, кряду же отрубил ёму три головы, бросил под мост и сам отправилсе в шатёр к своим братьям. Приходит к братьям, а оне спят, хотя йим было и не приказано спать. Он розбудил йих. Оне стали у нёго просить прощенья:

– Што, брат, прости нас, мы не будем в другой раз так делать, а уж этот раз прости, мы заснули.

Вот братья стали спрашивать:

– Слушай, Сукин сын, скажи, кто на этом мостý ездил, хотя нам бы и не нужно спрашивать, но всё-таки скажи.

Он сказал:

– Да, проежжал трёхглавой змей, и я его убил, а завтро поедет шестиглавой. Вот жалаеш, чаревич, поежжай, твоя очередь.

Чаревич очень испугалсе.

– Куда ж я поеду, Сукин сын, с трёглавым-то нам не справитьце, уж куда ж шестиглавой? Ты как хочеш, Сукин сын, поежжай, замени меня.

Он сказал:

– Ну, ладно, братья, я поеду, в случáе скрыкну, так бежите на помогу, только не спите. А я пойду без коня.

Ну, оне обещались.

– Ну, брат, уж иди, мы не заснём, прости нас.

Сукин сын пошол к мосту без коня, уселсе с пáлицей. Сидит. Вот теперь как раз с полнóци едет.

– Хто же у меня здесь поселилсе, брата моёгó прихлопнул, никто, как Сукин сын. Сецяс я возьму ёго, на долонь полóжу, прихлопну, только будет грезь и вода.

Сукин сын кряду же выскакивает, ударяет ёго пáлицей три разá. Срубил гóловы, срыл под мост и сам отправилсе в шатёр. Вот приходит в шатёр, а братья спят. Он и говорит:

– Зачем же вы опеть спали, как вам не приказано.

Оне стали ёму кланятьце в ноги, просить прощенья. Он говорит:

– Ну, ладно, на этот раз я еще вас прощу, ну, в третий раз не прощу.

Вот приходит вечер, он и говорит братьям:

320

– Ну, братья, я сегодне пойду. И вот пойду я без коня, останетце мой конь у шатра. Я скрыцю, пустите моёгó коня на помогу и сами бежите. Если это будет не сделано, да я вернусь, то вac живых не будет.

И вот он пришол, сел к мосту. Братья обещались.

– Ладно, сделаем.

А братья посидели, йим што-то стало скуцьно, а боле страшно, и заснули. Заснули, и вдруг около полнóчи едет змей.

– Фу-фу-фу, говорит, Сукин сын, ты у меня убил двух братьев, а от меня живóй не выйдеш.

И кряду же Сукин сын выскоцил. Вот он как в первой раз, ударил палицей, отрубил три головы. И застуцял евонной конь, а братья спали, поцём зря. Рвётце конь, а братья не слышат. Когда он ударил второй раз пáлицей, то отрубил дще три головы и закрыцял:

– Ну, братья, бежите, спешите на подмогу.

То конь еще сильнее стал рватьце, а братья спят, не слышат. Когда он третий раз ударил палицей, оторвал ёму еще две головы. Уж конь оторвалсе и побежал, а братья спят. Змей и говорит:

– Ну, Сукин сын, теперь ты мой, как не угадал у меня еще одну гóлову срубить.

А уж в это време подскакал конь. Когда змей бросилсе на Сукина сына, а Сукин сын токо, токо успел на лошадь скоцить, но в это време обранил руку. Хотя лошадь ёму такого толцька дала копытами, што он успел всё-таки скоцить. И он взял пáлицу в руки и отрубил ёму последнюю гóлову. Розрубил ёго на мелкие цясти, выкинул под мост, сам прискакал к шатру. Привязал своёгó коня, дал ёму пшоници, сам зашол в шатёр:

– Ну, братья, я теперь вас убью.

Братья скоцили, пáли ёму в ноги.

– Ну, братець, делай што хочеш, конецьно, заснули, воля твоя!

Стали прощатьце, плакать. Ну, тогда сказал:

– Ну, ладно, братья уж мне с вами нéчего делать.

321

Переспáли оне сутки, двое, и поехали дальше: хто еще впереди живёт. Ну, братья, конецьно, уж ницёгó ёму не смели сказать, напротив; надо делать так, как он велит и только думали:

– Как бы нам попасть домой!

И вот оне ехали, ехали, ехали, приежжают к большому дому. Братьев он вместе с конями прикрыл и оставил, а сам пошол под окно слушать, што будут говорить. Вот он сел к окну и слушает. А этот дом был где жили змéи и йих жоны и отець и мать. Дожидали йих. Вот когда он сел к окну, то и слушает. Говорит отець:

– Слушайте, мои сыновья убиты Сукиным сыном, но он мимо нас не проедет, а коли и проедет, што-то надо сделать.

Вот он и спрашивает у старшей невёски:

– Што ты можеш сделать над Сукиным сыном?

– А я, батюшко, вот што хоцю сделать: когда оне выедут отсюда, мимо нас, на поле, а я обвернусь кроватью, такой напущу на йих сон, а оне на эту кровать лягут и кóнчатце, умрут.

– Ну, ладно, невёска, ты хорошо выдумала. Ну, што средняя знаеш, росскажи.

– А я думаю, батюшко, так: вот когда оне поедут, я обвернусь яблоней. Оне йись захóчут, покушают яблок сочных и кряду же умрут.

– Ну, а ты, мéньшая, што выдумала, скажи мне? У тебя тоже ничего, тебе надо боле хитрéй как выдумать.

Та и говорит:

– Батюшко, я вот што выдумала: когда оне поедут я обвернусь колодцем, водой, а йим напущу такую жажду, шта оне не выдержат, попьют и умрут.

– Ну, ладно, невёска, ты догадалась, вот это само хорóше дело.

Тогда говорит мать:

– Это всё ваше – бестолкóво, это он всё проедет, а вот уж как я полечу вслед, так никуда от меня не скроессе, догоню и сглóну.

322

И так оне решили и розошлись. Сукин сын спустилсе к своим братьям. Пришол к братьям и говорит:

– Ну, берите кóней и поедем.

И так поехали. Вот оне ехали, ехали, выежжают в чисто полё, и йим такой сон напал, што уж и ехать не могут, а Сукин сын всё поддярживаетце. И вдруг увидали кровать. Вот братья и заговорили:

– Сукин сын, давайте, повалимсе и отдохнём, наверно, и ты спать хош.

– Погодите братья, я сойду и посмотрю, што за кровать, а потом повалимсе.

Он слез с лóшади, только ударил пáлицей по кровати, осталась токо одна кровь, у братьев кряду сон прошол. Поехали дальше. Вот оне опеть едут, едут, едут. Ийм до чего жажда, не могут слюну проглотить. И подьежжают к колодцю. Подьежжают к колодцю и говорят:

– Сукин сын, до чего жажда, пить очень хочетце.

Он и говорит:

– Погоди, робята, я спущусь наперёд, а потом вам подам.

Он спустилсе токо с лóшади, ударил по колодцю пáлицей, образовалась кровь, а не вода. У братьев пропала жажда, не стали пить просить. Поехали дальше. Вот опеть едут. Ехали, ехали, подьежжают к яблоне. Йим до чего охота йись, не могут терпеть:

– Братец, давай, по яблоку возьмём.

Говорит Сукин сын йим:

– Погоди, робята, я пойду сорву сам и вам дам.

Как спустилсе с лóшади, ударяет пáлицей, образовалась кровь, а не яблоки. Йим йись уже не охота. И поехали дальше. Вот оне и начинают спрашивать:

– Слушай, Сукин сын, почему же это получаетце, нам хочетце йись, и спать и яблок – и как раз ты ударяеш мецём и полуцяетце кровь, и нам не захочетце?

– А вот почему, братья: мне это всё было раньше известно, а топерь ^едем на большую дорогу, вы поежжайте дальше, а мне еще придетце ехать вперёд.

323

Вот он как раз выехал на большую дорогу и говорит братьям:

– Ну, теперь до свиданья, поежжайте домой, а вам меня больше не видáть.

И братья попрощались с ним, обрадовались, што он йих отпустил домой. Приехали домой, всё это обсказали, што с йимá было и куда уехал Сукин сын – не знали. Так Сукин сын повернул лошадь и поехал вперед. Долго он ехал, ехал, ехал, ничего ёму навстречу не попадат. Потом остоялсе конь ёго и говорит:

– Ну, Сукин сын, я теперь от тебя ухожу, я тебе больше не нужен, ты иди один. Я тебе послужил што мог, а теперь ты меня отпусти.

Вот, конецьно, он ёго отпустил. Только с одной пáлицей и пошол. А в это времё старуха обвернулась ведьмой и погнáлась за Сукиным сыном. Вот Сукин сын подходит, смотрит, стоит на дороге кузниця жолезная. Заходит в эту кузницю и говорит кузнецям:

– Вы закрывайте эту кузницю жолезную, сюда прилетит ведьма и будет меня просить, а я вам скажу, што делать, а ей сюда не спускайте.

И кряду же оне закрыли, а ведьма была у стен и кричала.

– Отдавайте мне Сукина сына?

Он сказал кузнецам:

– Давайте прут жолезной, и штобы этот прут был с винтóм и скорее накаливайте, я вам помогу. И вот когда накалите и скажите: „Вот погоди, мы тебе ёго поджарим и подадим на конце прýта, токо еш“. А уж она будет ждать. И вот когда совсем сготовите, выпустите ёго концём наперёд, а тут приготовьте такое колесо, штобы когды она ела это колесо, ей завёртывало. Она со жадности сглòнет. Когды начнём крутить, и её удержим, а потом выйдем все из кузници, и я знаю што делать. А за это я вам заплацю.

Кузнеци, конецьно, принялись за эту роботу. Накалили прут, прикрутили колесо и подают ей в окно.

– Нá, бери, мы тебе ёго совсем приготовили и поджарили с конця.

324

Когда оне пóдали, она хвать это накалённое жолезо, а оне нацинают крутить. Накрутили ей, она остоялась. Тогда оне выходят из кузници все втроем. Вот вышли из кузници. Он берёт пáлицю, ударяет ей и говорит:

– Вот ты была ведьмой, а топерь стань моим верным конём.

И она кряду же стала конём его. Вот он кузнецéй, конецьно, поблагодарил, зоплатил йим што следовало. Оне дали ёму уздецьку, седёлко. Он оседлал ей и поехали. И вот он думает:

– Топерь я поеду в своё государьство.

Но этот конь, старуха, штобы он не думал, а образовалсе у ее старика, у колдуна. Приехал он на старухе, где были убиты невёски и змеи. Вот когды он приехал, старик сразу узнал, што он приехал на ёго старухе. Выходит на улицю. Пришол и говорит:

– Ну, Сукин сын, ты убил у меня трёх сыновей, трёх невёсток, убил мою старуху, приехал на ней. Топерь от меня живой не уйдёш, уж сам приехал. Вот если сослужиш мне-ка службу, то я тебя отпущу живого; если не сослужиш, то не отпущу живого, потому што у меня не стало старухи, мне-ка надо жонитьце.

Ну, Сукину сыну было делать нечего.

– Ну, ладно, што же делать? говори, какая у тебя служба?

– Ну, токо я тебе старухи конём не даю, а службу скажу. Когда исполниш эту службу, тогда я токо тебе отдаю ей конём. Вот сходи топерича в тридевять морей, в тридесятое чарьство, принеси мне прекрасную черевну. Вот я на ней женюсь, а тебе отдаю старуху конём, как ты ей сделал. А не принесёш – голова с плеч долой.

Ну, он пошол от него. Вдруг идёт, идёт, идёт, сам не знает, куда топерь идёт. Дорога всё вперёд и вперёд. И видит табун лошадей на дороге, старик йих обуцяет. Он подошол к нему.

– Здраствуй, дедушко.

– Здраствуй, Сукин сын, – и спрашивает ёго – куда пошол Сукин сын?

325

– А пошол я в тридевять морей, в тридесято государьство, достать прекрасную чаревну.

– Возьми меня с собой.

– Ну, пойдём, дедушко.

– Ну, ладно, спомяни меня, так я там буду, когда понадоблюсь.

Так он пошол дальше. Вот шол, шол, шол, видит магазин. Подходит, смотрит, стоит два цёловека, а магазин с хлебом. И старику роют хлебы в рот, а он всё кричит:

– Йись хочу, йись хочу.

Он подошол к нёму:

– Здраствуй, дедушко.

– Здраствуй, Сукин сын, куда идёш?

– А вот иду в тридеветь морей, в тридесято государьство, достать прекрасную чаревну.

– Возьми меня с собой.

– Ладно, пойдём.

– Ну, спомяни меня, я там буду.

И он пошол дальше. Потом он идёт, идёт, идёт, лежит старик под семи шубами и всё крицит:

– Холодно!

Он подошол к нёму и говорит:

– Здраствуй, дедушко.

– Здраствуй, Сукин сын, куда идёш?

– Иду в тридеветь морей, в тридесято государьство, достать прекрасную чаревну.

– Возьми меня с собой.

– Ну, идём.

– Ну, ладно, вспомяни меня, я там буду.

Вот он пошол опеть дальше. Идёт, идёт, идёт и сам не знает, сколько места прошол. Вдруг видит, лежит старик у речки, и река ёму и рот течёт, а сам всё кричит:

– Пить хочу.

– Здраствуй, дедушко!

– Здраствуй, Сукин сын. Возьмет меня с собой!

– Пойдём.

– Ну, ладно, вспомяни меня, я там буду.

326

Сам пошол дальше. Шол, шол, шол, смотрит – стоит садик, и в саду цветов, каких токо на свете нет. Все стоят, цветы и яблони и стоит старик.

– Здравствуй, дедушко.

– Здраствуй, Сукин сын, куда идёш?

– Иду в тридеветь морей, в тридесято чарьство, достать Елену Прекрасную.

– Возьми меня с собой.

– Пойдём.

– Ну, вспомяни меня, я там буду.

Сам пошол дальше. Смотрит, сидит старик на дороге и глядит в небо.

– Здраствуй, дедушко!

– Здраствуй, Сукин сын, куда идёш?

– А што ты, дедушко, делаеш, смотриш в небо?

– А я смотрю, щытаю звёзды и знаю, сколько йих есть, эты все мне известны. Ну а ты куда идёш?

– Я иду в тридеветь морей, в тридесято государьство, достать Елену Прекрасную.

– Ну, возьми меня с собой.

– Ну, пойдём.

– Ну, ладно, вспоминай, я там буду.

Вот он, знацит, идёт, идёт, идёт и приходит в это царьство, где жила прекрасная чаревна. И доходит, конецьно, до чаря. Когда он дошол до чаря, поздоровалсе с йим чарь:

– Ну, какой ты есть молодéць, зачем идёш, росскажи, как тебя звать?

– Я иду по такому-то делу, звать меня, конецьно, Сукин сын, а зачем иду, тебе росскажу: хоцю на вашей дочке посвататьце, если будет возможно отдать вам.

– Почему не можно, пусть будеш моим зятем, но дело том, што сперьва нужно исполнить мою задачу, а потом ты будеш моим зятем. Сколько в нашем городе есть хлеба, в нашем чарстви, излишки какие, все прийись за одне сутки. Если сможеш, то твоя доць, а если не можеш, то твоя голова с плеч.

Он сказал:

327

– Ну, только не сегодие, завтро – я согласен, пусть и так.

Сецяс, на второй же день он пошол. Привели ёго к магáзину. Там на версту хлеба. Он, конецьно, завернул одну буханоцьку и вспоминает:

– Где то у меня старицёк, што хлеба не наестсе.

Он сразу же являетце.

– Ну, што, Сукин сын?

– Да вот хлéба пойись надо, помоги.

Рыли оне, рыли, не прошло я трех часов, как магáзин осталсе пуст, а старицёк не наелсе и вполовину, крыцит:

– Ись хоцю.

Открывают второй. Вот таким же путём приступили ко второму магáзину. Не прошло и двух цясов, как он опустел, а старицёк крыцит:

– Не наелсе и в половину, ись хоцю, давайте ись.

Приступают оне к третьему магáзину. И вот старицёк подошол и нацинают два цёловека рыть ёму в рот, а он глотал. И так церезь три цяса магазин уже был порóзной. Он сказал:

– Ись хоцю, ись хоцю, я только немного позакусил, еще в полвыти.

Тогда слуги отвецяют:

– У нас больше кормить тебя нéцем, все запасы вышли.

И старицёк скрылсе. А Сукин сын пошол к чарю и говорит:

– Ну, ваше величество, я перьвую задацю исполнил, так што всё приел, што было приказано. Топерь прошу, штобы óтдали доцерь.

– Ну, хорошо, Сукин сын, нать выполнить еще вторую задацю: вот сколько в нашей рецьки воды, тебе нать ей всю выпить. Если можеш всю выпить, ну, тогда мы отдаём тебе нашу доць.

Он сказал:

– Ну, ладно, тогда только не сёдни, это буду исполнять завтро.

328

Вот на другой же день указали ёму рéку и стали присутствовать, смотреть, как он будет ей пить. Вот он подошол к рецки и выпил кóвшицёк и сам думает:

– Где то у меня есть такой дедушко, которой хотел пить.

– Ну'Сукин сын, я этот и есть.

– Hу, дак вот, дедушко, помоги мне выпить всю воду из рецьки.

Дедушко свалилсе под порóг и открыл рот и эта вода полилась ёму вся в рот. И сколько он нé пил всё крыцял:

– Пить хоцю.

Эта рецька, наконець, уж вся высохла, а он всё крыцит:

– Пить хоцю, пить хоцю.

Потом спросил:

– Ище ли где есть воды?

Тогда ёму чаредворци отвецяют:

– Вы, пожалуй, выпьете всю воду из наших запасных колодцев, и наше цярьство всё высохнет.

С этыма словáмы дедушко скрылсе, а Сукин сын пошол к чарю. Когда приходит к чарю, то говорит:

– Ну, вот, ваше величество, я теперь исполнил вторую задачу, можете за меня вашу доч отдать.

– Хорошо, как исполнил, Сукин сын, топерь тебе еще надо исполнить задачу, тогда только я отдам тебе доцерь.

Он отвецяет:

– Ну, какую?

– И вот как раз ты сецяс с дальней дороги идёш, тебе надо в нашей байны вымытьце. Она стоит за три версты от города и за сто сажен подойти к ней нельзя, накалёна она красно. Если в нашей байны вымоессе, тогда отдаю тебе доцерь.

Он сказал:

– Хорошо, завтро с утра могу вытти.

На утро отправляетце, а оне идут за ним смотреть, как он будет мытьце. Когда он подходит к этой байны, уж дальше итти нельзя так и пышет. Слуги остоялись, а он вспомнил про дедушка:

– О, Сукин сын, ну, што тебе?

329

– Дак вот, дедушко, как в этой байны вымытьце?

– Погоди, сецясь сделаем, иди за мной вслед.

Дедушко идёт наперёд, а он сзади, остальные смотрят. Подошол старичок, дунул, плюнул, всё замёрзло. Он пошол в байну, а дедушко постоял на каменке и говорит:

– Да эдакого морозу я еще сроду не видал.

А слуги стояли, смотрели на нёго. Тогда он пришол к слугам и говорит:

– Пусть цярь надо мной не смеетце, истопили такую байну што мы замёрзли.

Слуги пошли во дворець, дедушко скрылсе, а он пошол тоже к чарю. Пришли слуги во дворець, всё обсказали, што проделал Сукин сын. Он удивилсе.

– Што такое, как я ни придумывал, всякие хитрости он всё сделал. Тогда не отдам я дочерь свою, придумаю ище.

Вот не черезь долго приходит Сукин сын и говорит:

– Ну, ваше величество, теперь я исполнил третью службу.

Топерь надо одуматьце, как отдать доць замуж. Вот он ёму и говорит:

– Ну, Сукин сын, надо исполнить еще одну службу. Вот выуци у меня неежженного коня на завтро. Выучиш – отдам тебе доцерь, а не выучиш – всё ровно он тебя убьёт.

– Ну, хорошо, завтро поеду.

Вот переспал он ночь, на завтро встаёт, а дедушко уж здесь который учил кóней.

– Ну, Сукин сын, идём, пора.

– Вот хорошо, дедушко, пойдём, а мне уж наверно на нём не ехать.

Вот оне пошли, дедушко и говорит:

– Ну, Сукин сын, этот конь, топерь он сóбрал всю силу, это сам чарь обверну лее конём, штобы тебя оммануть. Ты не садись, я сам сяду и уж выучу ёго, отобью всю охоту, и ты получит чаревну, но помни, што тебе ище будет два случáя дорогой, когда с ней поедеш. Ну ты, Сукин сын, топерь оставайсе, а я под видом тебя пойду и вернусь обратно.

330

Так Сукин сын осталсе, а дедушко под видом Сукина сына пошол к чарьскому дворцю. Когда он подошол к коню, конь заорал, што бешеной. Дедушко, несмотря на это залез на нёго, взял жолезный прут и начáл ёго стегать между ушей. И он поднялся на воздух. Этот прут он весь выломал. Вынимает медной, и давай тем стегать. Конь стал всё тише и тише и спустилсе на землю, сбавил ходу. И этот медной прут он весь избил. Конь пошол совсем тихо. Он тогда вытягивает оловянной прут и тем пошол. Этот прут не гнётце, не лóмитце Вокруг кажного сустава оввиаветце и кажной костоцьке доставаетце. Вот когда он этым прутом избил, то конь змолилсе:

– Ну, Сукин сын, отпусти меня живого, поедем обратно во дворець.

Вот старик приходит к Сукину сыну и говорит:

– Ну, Сукин сын, иди теперь во дворець, я у него всё отбил, што он знал волшебства. Теперь он отдаст тебе доч.

И вот Сукин сын пошол к чарю. Приходит к нёму, а он лежит на диване, весь избитой и в повязке. Начинает ёму объяснятьце.

– Ну, дак вот, ваше величество, топерь отдаш ты мне дочерь замуж?

– Отдам. Приходи завтро, устрою бал, жоню тебя и поежжай домой.

Вот он сецяс же пришол, конецьно, домой и на второй день приходит во дворець. У чаря уже было всё собрано к свадьбы. Он жонилсе. Прошло два дня дали ёму хорошую лошадь, дорогую, он поехал с Еленой Прекрасной, чаревной. А эта чаревна очень была волшебниця и стала спрашивать:

– Ну, Сукин сын, скажи мне топерь всю правду, не утай от меня нисколько.

– Ну, в чём, прекрасная чаревна, буду говорить.

– Вот, в чём: для себя ли ты лично меня везёш или для этого волшебного старика.

– Для себя.

– Вреш, Сукин сын, наверно, ты меня омманываеш!

331

Как раз подьежжают к этому саду, где яблони, цветы стояли. И она сецяс у этого саду обвернулась цветком. Осталсе Сукин сын один. Он кряду же спомнил про этого старичка, подьехал с нёму, и он спрашивает:

– Ну, што, Сукин сын, достал Елену Прекрасную?

– Достал, да вот она улетела к тебе в сад, наверно, обвернулась цветком или росцвела яблоней.

– Сецяс, Сукин сын, узнаем.

Пошол в сад, и видит, што одна росцвела яблоня свéжима цветами.

– Наверно она!

Потому што он все цветы знал. Сецяс старичок приходит к этой яблони, вырвал ей с корнем, обратил в Елену Прекрасную и говорит:

– Ну, нá, Сукин сын, больше она в этот сад не зайдёт.

И он поехал дальше, поблагодарил этого дедушка. Вот опеть они едут дорогой. Она и спрашивает:

– Скажи мне, Сукин сын, токо не ври, ты, наверно везёш меня к этому старику волшебному, ведь он очень старой, я всё ровно с ним жить не буду.

– Нет, я везу для себя.

Вот она сделала еще один попыток, може што-нибудь и выйдет. Сецяс оввернулась звездой и улетела в небо. Он и думает:

– Ну, што мне делать? Я опеть остался ни с чем.

Потом спомнил этого старика. Дедушко лежал на дороги и смотрел в небо.

– Ну, што, Сукин сын, как дело, достал прекрасную чаревну?

– Достал, но она у меня улетела звездой в небо.

– Погоди до вечера, достану я её, потому што я все звёзды знаю.

Вот дождáлись оне до вечера. Как звёзды только засветились, дедушко и говорит:

– А-а, вот она где сидит!

Сецяс взвилсе каким-то чорным духом и полетел в небо. Дедушко спускаетце и привёл ёму прекрасную чаревну.

332

– Ну, Сукин сын, нá тебе прекрасную чаревну, больше она от тебя никуда не улетит.

Так попрощались и поехали дальше. И вот опеть едут дорогой, она и говорит:

– Ну, топерь ты откройсе, скажи мне чистую правду, всё ровно, хош ты и скрываеш, ну я знаю.

Вот он тогда уже стал говорить:

– Hу, слушай, прекрасная чаревна, я тебя веду, конецьно, не для себя, а для волшебного старика, он меня освободит.

– Вот то-то и дело, што он тебя не освободит, а убьёт. Ну, я тебе помогу и будем жить вместе. Ты достал меня, тебе мной и владать. Дак слушай, Сукин сын, когда ты поехал оттуда, осталсе ли у тебя конь?

– Осталсе, только он мне нé дал.

– Ну, слушай: он тебе приготовил яму, и в этой ямы гады и всякие страсти. А яма прикрыта полотном и на ней вал. И вот он велит тебе черезь этот вал пройти. А уж он знает, што ты меня достал. И вот этот вал, когда ты пойдёш, он спросит: „Гулял ли ты с моей жоной дорóгой? Если не гулял, то пройдёш, а если гулял, то не пройдёш“. А у этого валý есть такое колесо, он повернёт и ты полетиш. А ты ёму скажи на ответ так: „Слушай, дедушко, вот я не верю, што ты не ездил на моей лóшади. Если не езьдил, то, конецьно, пройдёш, а если ездил, то не пройдёш“. И пусть он наперед идёт. Когда он пойдёт черезь этот вал, ты остановись. И когда он на середину придёт, ты поверни это колесо, он там слетит, а потом уже дело будет наше.

И вот он скоро времё приежжает к этому волшебнику, старику. Он и заговорил:

– Ну, Сукин сын, ты исполнил мою задачу, нужно тебя испытать.

И сразу же с дороги повёл он к этой ямы ёго, где было приготовлено. Когда приходит к ямы, он и говорит:

– Ну, слушай, Сукин сын, во времё дороги ты, наверно, гулял с моей жоной?

– Нет, не гулял.

333

– Ну, вот, надо тебя испытать. Если только гулял, то не пройдёш по этому валу, а если не гулял, то пройдёш.

Он и говорит:

– Слушай, дедушко, я тоже не верю, когда оставил своёгó коня. Ты должóн был ёго хранить и кормить, ни за не поверю, наверно ты ездил на нём.

– Нет, не ездил.

– Ну, если не ездил, так пройдёш по этому валу. Кто же может поверить, што ты не ездил, вот ты выпытываеш, и я не верю, пройди сначала ты.

Старик тогда смекнул.

– Конецьно, он не знает моей хитрости, конецьно, я-то пройду.

И пошол. А Сукин сын побежал к другому концю и смотрит, стоит. И вот токо этот старик дошол до середины, Сукин сын повернул колесо, тот полетел в яму и сгорел. Тогда берёт ёго прекрасная чаревна зá руки и ведёт ёго в полаты этого старика. Вот оне пережили одне сутки, он и говорит:

– Ну, прекрасная чаревна, я пойду розыскивать евонну старуху, которая была конём, ее тоже надо уницьтожить вместе со стариком.

И вот он пошол искать по конюшням эту старуху. Нашол у одних яслéй. Спокойно выводит ей оттуда, повёл к ямы и толкнул туда. И она тоже сгорела вместе со стариком. Так он уничтозыл всё ихно семейство: сыновей, отцéй, матерéй и жон. Тогда он спросил прекрасную чаревну:

– Слушай, жалаеш ли ты жить в этом мести или хочет поехать куда-нибудь со мной в другое место?

– Да не плохо бы уехать! Почему? Потому што здесь такое заколдованое место, што может што-нибудь случитце. А мы возьмём ченности с собой и уедем, если у тебя есть какое-нибудь место.

– Ну, прекрасная чаревна, тогда поедем со мной в моё чарьство, где я родилсе.

Вот оне забрáли ченности, какие йим были только нужно, сели на лошадь и поехали. Вот в скором времени оне приежжают

334

в то чарьство, где он родилсе. Увидали ёго братья и отець. Стретили ёго и узнали, што едет Сукин сын уже жонатой. Как узнал чарь, очень обрадел, што вернулсе Сукин сын обратно, устроил богатой пир. Этот пир продолжалсе три дня, и все братья участвовали. Он всё обсказал на пирý, где он был, как братья уехали. Чарь подарил ёму каменной дворець, штобы ёму жить с жоной. И так стали жизь проводить до глубокой старости.