Фонд № 387
И. С. Шмелев Шмелев,
Картон № 5 Иван
Сергеевич
Ед. хран. № 11
ʺДобрые
встречиʺ
/Из
воспоминаний о Дмитрии Ивановиче Тихомирове/
отрывок без
конца
[1910 ые ?]
Машинопись 1л.
Общее количество
листов
1
// карт.
Добрые встрѣчи
/ Изъ воспоминаній о Дмитріи
Ивановичѣ Тихомировѣ/
Первая встрѣча… Нѣтъ, это
не была встрѣча. Это былъ первый толчокъ къ чудесному, первый знакъ
будущей и трудной, и прекрасной дороги. Дороги въ творчество. Только въ
послѣдніе годы, оглядываясь далеко назадъ, въ дѣтство, понимаешь,
что первая встрѣча съ н и м ъ произошла давно–давно. И, конечно, ни онъ,
ни я этого и не подозрѣвали. Но это была хорошая встрѣча.
Мнѣ семь лѣтъ. Я хожу въ
пансіонъ для дѣтей обоего пола, ножу[a]
саквояжикъ, а въ этомъ саквояжикѣ книжки. Я часто плачу за этими
книжками. Особенно часто заставляетъ меня плак[b]
ронять слезы маленькая, въ крапчатомъ переплетѣ книжечка, грамматика. Она
мнѣ нравится, она такая маленькая, почти влѣзаетъ въ карманъ. Ее
можно положить въ другую книжку въ толстую арифметику. Ра[c]
Я какъ сейчасъ помню первыя ея страницы. По уголкамъ[d]
Уголки ихъ нижніе желты, грязны отъ пальцевъ, а иныя мѣста на страницахъ
закапаны… слезами. И даже протерты. Мочилъ слезами, теръ пальцами и
протеръ–таки, наконецѣъ[e].
Но то, что протеръ, усвоилъ и хорошо
теперь помню. Это была тяжелая дорога въ[f]
къ инымъ путямъ, свѣтлымъ<.> Да, я помню, что не давалось мнѣ
и что я прожегъ горючими слезами. Вот<ъ>
что:
Лежу
— лежа.
Слеза
— слезы.
Ель
— елки.
Такъ, именно, и стояло. Думаю, что не
измѣняетъ мнѣ память. Чи–талъ зубрилъ — и никакъ не могъ уяснить,
почему же простое, безъ точечекъ — ʺеʺ вдругъ стало — е! Отъкуда[g]
же двѣ точечки, два глазка–то этихъ хитрыхъ взялись? Хитрыми казались они
мнѣ. Я зналъ, что надо читать: слезы, но почему же точечки? Вотъ подите!
Самое трудное и было это. И когда я читалъ по нѣсколько разъ — слеза —
слезы, и не понималъ, почему же изъ слезы изъ одной слезы получились слезы и
все это вышло потому что тутъ сели на букву е, какъ пара галочекъ, / такъ и
представлялъ ихъ эти два глазка, двѣ точечки — настоящія слезы текли на
книжку, а палецъ мазалъ и мазалъ, пока не зажелтилъ и не стеръ — ргалочекъ.[h]
Но пропали они, и потомъ… потомъ открылся мнѣ новый міръ, полный
чудеснаго. Все въ той же грамматикѣ.
Я переписывалъ изъ рграмматики[i]
въ тетрадку — примѣры, раздѣляю на слоги. Я до сихъ поръ помню
многія чудесныя фразы, за которыя я полюбилъ эту маленькую грамматику, на
которой стояло имя, мнѣ незнакомое. Д. Тихомировъ. Эти чудесныя фразы–предложенія
стояли въ ней. Теперь, толь<ко>
//
л. 1.
теперь
понимаю я, какъ важно это было, что именно онѣ тамъ стояли пост<а>вленныя
знающей рукой. Это были слова нашихъ великихъ писателей, слова, вызывающія въ
дѣтскомъ мозгу много удивительныхъ сравненій и образовъ, и мыслей. Вотъ и
читаю: ʺСъ кувшиномъ охтенка спѣшитъ, подъ ней снѣгъ утренній
хруститъʺ. И представляется мнѣ старенькая старушка, — идетъ едва —
и охаетъ, несетъ молоко. А снѣгъ хруститъ, хруститъ.
И вижу я осыпанныя инеемъ березы садовъ
нашего переулка, вороны на ниъ, обмерзлыя окошки домишекъ и подъ ногами
крѣпко похрустываетъ, а я бѣгу, бѣгу. Эта[j]
слова Пушкина, которыя я впервые ущнаю[k]
изъ маленькой книжки, вызываютъ столько чудеснаго, яснаго, дорогого. И не
скучно, и пропало сердитое, и правила уже не правила, а живая жизнь сидитъ
таинственно заключенная въ буковки и смотритъ на меня изъ этой книжки. И вотъ
почему такъ дорога она мнѣ. И сколько тамъ всего, и какъ все это ловко
усѣлось по строчкамъ. Я умѣю уже открывать изъ этихъ нѣмыхъ
знаковъ–буквъ, изъ этихъ мелкихъ строчекъ — прекрасное. И я счастливъ дальше,
страницу за страницей открывать въ этой маленькой книжкѣ. Какъ
умѣло! Я теперь это сознаю ясно, какъ умѣло, съ какой любовтью[l]
къ жизни, къ родному, выбрано умѣлой рукой изъ сотенъ книгъ, нашихъ
лучшихъ писателей, полныхъ любви къ родному. А вотъ и еще картина, я списываю
ее въ тетрадку: грачи улетѣли. Лѣсъ обнажился. Поля опустѣли.
И еще картина: Пришла зима. Трещатъ морозы. На солнцѣ искрится
снѣжокъ. Пошли съ товарами обозы по Руси вдоль и поперекъ. И только
прошли обозы — опять и опять новое и чудесное, ласковое такое: Вотъ дождикъ
брызнулъ, пыль летитъ. Повисли капли дождевыя и солнце нивы золотитъ. Какая
жизнь, какая[m]
богатство открылось мнѣ впервые изъ этой маленькой книжки, изъ этой
сокровищницы. Видалъ я и училъ и много кни<гъ> и другія грамматики
смотрѣли на меня нѣмыми буквами. Онѣ были холодныя скучныя,
чуждыя. А тутъ — чудо какое–то сдѣлала со мной эта маленькая книжка. Я
уже не учу ее. Я ее читаю страница за страницей. Вотъ теперь, я открываю ее, я,
уже перевалившій сорокъ лѣтъ жизни, и съ какимъ трепетомъ перечитываю я
знакомое Звѣзды меркнутъ и гамснуть[n]…
Рыбаки въ шалашѣ пробудилися… Буря мглою небо кроетъ, вихри снѣжные
крутя…
: то какъ звѣрь она завоетъ, то
заплачетъ, какъ дѣтя. Милая книжка! Да, я любилъ ее, мнѣ не стыдно
въ этомъ сознаться. Теперь я ее цѣню. И цѣню и говорю — ты чуткій
былъ! — тому, кто ее такъ составилъ. Эта книжка, первая, собравъ, показала
мнѣ тѣ чудесныя чудеса, которыя я потомъ, долго спустя отыскалъ
самъ и положилъ на сердце. И несу до сихъ поръ. И когда уже въ хрестомитіяхъ
находилъ я ихъ, они были уже мои старые знакомые. Я уже съ ними
встрѣчался…
//
л. 2.
[a] опечатка. Следует читать: «ношу».
[b] Начало варианта Шмелева.
[c] Начало варианта Шмелева.
[d] Начало варианта Шмелева.
[e] опечатка. Следует читать: «наконецъ».
[f] Вариант Шмелева.
[g] опечатка. Следует читать: «Откуда».
[h] опечатка. Следует читать: «галочекъ».
[i] опечатка. Следует читать:
«грамматики».
[j] опечатка. Следует читать: «Это».
[k] опечатка. Следует читать: «узнаю».
[l] опечатка. Следует читать: «любовью».
[m] опечатка. Следует читать: «богатство».
[n] опечатка. Следует читать: «гаснутъ».