Фонд № 387

И. С. Шмелев                                              Шмелев,

Картон № 8                                     Иван  Сергеевич

Ед. хран. № 20

 

ʺДва гостяʺ — очерк

отрывок без конца

1918 апр. 5

Машинопись с авторской правкой                     7 лл.

 

 

Общее колич-во

листов

7

// карт.

ДВА ГОСТЯ[1]

 

I

— Какой–то Костюхинъ васъ спрашиваетъ… говоритъ, вы его знаете… — сказала горничная. — Но только будто они выпивши…[2] не въ себѣ.

Костюхинъ?! Никакого Костюхина я не помнилъ. Да еще выпивши! Я сказалъ, что не могу принять. Но горничная опять вернулась и доложила:[3]

— Говоритъ, вы его знаете! Учителемъ въ селѣ въ какомъ–то, на дачѣ жили… Но только онъ выпивши сильно.

Я вышелъ въ переднюю и отворилъ дверь. На площадкѣ лѣстницы стоялъ пожилой, высокій человѣкъ съ чахоточнымъ лицомъ, въ выгорѣвшемъ драповомъ пальтецѣ, въ мягкой шляпѣ. Одежда была не по времени: былъ конецъ января. И даже безъ калошъ, въ штиблеткахъ. Но только взглянулъ я на это чахоточное лицо, съ тревожными, лихорадочными глазами, — одинъ сильно косилъ, — на повисшіе по бокамъ рта[4] жидкими кисточками рыжіе усы, придававшіе лицу плаксивость, — я[5] сейчасъ же вспомнилъ. Костюхинъ! Тотъ самый Костюхинъ, который лѣтъ двѣнадцать тому назадъ чуть ли не каждый вечеръ сидѣлъ у меня на дачкѣ и говорилъ безъ устали о своихъ планахъ: объ своемъ[6], общественномъ пчельникѣ, который онъ непремѣнно создастъ для крестьянъ, — вотъ[7] тогда они уви–дятъ! — объ огородѣ, на которомъ ребята съ этихъ вотъ лѣтъ, мальчищенки эти, поймутъ, чтὸ можно взять отъ земли, если знать; о каких–то необыкновенныхъ яблокахъ[8], съ такимъ урожаемъ, что съ одного сада село будетъ выручать столько, что[9] окупитъ всѣ платежи. Да, это былъ онъ, Костюхинъ[10], мечтатель! Теперь я его хорошо вспомнилъ.[11]

— Все еще не узнаете? — торопливо спрашивалъ онъ, снимая свое пальтишко въ полутемной передней. — Узнали? Меня[12] мудрено[13] узнать… измѣнился, сл<а>вно покрасили…[14] А я къ вамъ–съ… и не по дѣлу… Какія теперь дѣла?! Проѣздомъ къ вамъ… бѣгу, очертя голову, бѣгу…[15] отъ отчаянія бѣгу…

Странникъ показался онъ мнѣ, но былъ онъ трезвый, — онъ[16] немного покачивался, правда, — и имѣлъ видъ голоднаго человѣка. По крайней мѣрѣ, я поймалъ его жадный взглядъ на стаканъ съ чаемъ, на моемъ столѣ, и кусокъ сѣраго хлѣба–замазки.

И вѣрно: на мое предложеніе выпить чаю, онъ съ готовностью хрипнулъ и горячо потеръ руки:

— Очень, если позволите. Я[17] съ[18] утра не ѣлъ, все искалъ вашъ адресъ. Остановился я на постояломъ, у одного мужичка, торгуетъ съ лотка… Но мнѣ не у кого было остановиться.[19] А ѣду я къ товарищу, въ Ставрополь.

// л. 1.

Говорилъ онъ торопливо, безсвязно: былъ чѣмъ–то сильно взбудораженъ[20].

— Я[21] не[22] ѣду даже… я[23] бѣгу. Бѣгу, какъ травленный звѣрь. Это ужасно! Это — кошмаръ! это[24] страшный сонъ! Да, бѣгу…[25] Меня выгнали… меня[26] сбили съ мѣста, гдѣ я[27] прожилъ двадцать четыре года! Я все потерялъ, все. Мой[28] сынъ[29] гдѣ–то въ Румыніи…[30] въ войнахъ…[31] Онъ[32] дважды[33] былъ раненъ, за родину[34]. Другой сынъ, тоже офицеръ[35], прапорщикъ, пропалъ безъ вѣсти. Я уже три мѣсяца не имѣю писемъ. Какія теперь письма! Этотъ[36] былъ[37] въ ударномъ батальонѣ… Можетъ быть, и свои убили. Теперь это бываетъ. Сынъ народнаго учителя, отдавшаго народу половину жизни! Смотрите, какой я сталъ! Вы вотъ и не узнали сразу. Знаю, что чахотка у меня. Знаю, знаю! — почти закричалъ онъ, словно и собирался его успокаивать. — Теперь бѣгу! Жену похоронилъ[38] года четыре тому. Тамъ осталась, въ Любиковѣ, на погостѣ. И вотъ, проѣзжая[39], вспомнилъ, что вы здѣсь… читалъ ваши рассказы… вспомнилъ, что мы знакомы… И вотъ рѣшилъ поговорить съ вами, спросить совѣта… Ну, душу облегчить…

Онъ не могъ сидѣть. Онъ ходилъ, покашливая, по комнатѣ, теръ руки, гымкалъ носомъ, будто бы всихлипывалъ[40].

— Что же случилось? — спросилъ я его[41], почти понимая, что случилось.

— Скажите мнѣ! — крикнулъ онъ, прижимая къ груди костлявые пальцы, и я замѣтилъ, что подъ заношеннымъ пиджачкомъ его — синяя, вылинявшая рубаха, трудовая рубаха. Я замѣтилъ, что[42] брюки его[43] обтрепаны и уже не разъ были укорочены и подшиты; сапоги[a] старенькіе и давно не видали ваксы. — Скажите же мнѣ! что  это?! а? что творится?!  Я понимаю, что творится, но… зачѣмъ же такъ насмѣяться надъ самымъ святымъ и цѣннымъ, чтὸ мы всѣ, мы… интеллигенты, трудовики, отдавшіе жизнь народу… такъ берегли, такъ лелѣяли! надъ трудомъ, надъ культурой… надъ любовью къ тому же народу!? Конечно, я маленькій человѣкъ… я говорю о своемъ, о маленькомъ… о томъ уголкѣ, гдѣ я[44] жилъ и работалъ двадцать четыре года! Но солнце отражается и въ малой[45] каплѣ! Я не могу притти въ себ<я.>[46] И это мои же ученики! мои мальчики! Когда–то они были дѣтьми, и я училъ ихъ строить разумно жизнь[47], любить людей и святой[48] трудъ, культуру! И[49] хотѣлъ[50] посильно сдѣлать ихъ жизнь болѣе свѣтлой… трудъ болѣе продуктивнымъ,[51] сознательнымъ, пріятнымъ… И я[52] уже достигалъ кой–чего! Они не могутъ сказать, что они[53] не получили черезъ меня, черезъ меня, маленькаго человѣка… лучшаго! Они получили! На моихъ глазахъ село обновлялось. При мнѣ они завели сады, пчелъ… подняли огородное дѣло! При мнѣ стали высѣивать клеверъ и вику, кормовую свеклу. Спросите Степушкина, сколько онъ взялъ нынче меду изъ своего пчельника. Вѣдь, я, я научилъ

// л. 2.

ихъ многому. До меня у нихъ не было ни рамочныхъ ульевъ, ни умѣлой подкормки… Вотъ тако–го яблочѝшка не было ни у кого, а теперь въ восемнадцати дворахъ на усадьбахъ — сады! Мои ученики стали налаживать! Я создалъ среди нихъ свое сельское[54] общество любителей огородничества… я выхлопоталъ въ земствѣ ссуду на опытное дѣло. Завелъ первый барометръ, я научилъ ихъ пользоваться имъ. Заинтересовалъ,[55] показалъ[56] имъ, какъ важно знать свою землю, свою погоду… Вѣдь мои, м о и[57] ученики стали посылать въ земство наблюденія… научились вѣрить и знать, что земля — живая, что она можетъ отвѣчать на вопросы и давать, чтὸ отъ нея потребуютъ! Я имъ доказалъ, что съ ихъ земли можно получать въ пять–шесть разъ больше, чѣмъ они получаютъ! Я показалъ имъ, чтобы[58] сдѣлали[59] на ихъ землѣ знающіе,[60] американцы, нѣмцы, датчане! Я имъ разжевывалъ и въ ротъ клалъ… я[61] читалъ имъ лекціи, раздавалъ книги… показывалъ картины!

Онъ говорилъ, какъ сыпалъ; бѣгалъ по кабинету и хрустѣлъ пальцами. Его волосы были взбиты, глаза воспалены, усы дергались. И казалось мнѣ, что онъ не совсѣмъ въ себѣ.

— Выпейте чаю, успокойтесь. Я васъ понимаю.

— Нѣтъ, вы не понимаете все, в с е г о[62]! Что тутъ творится,[63] — постучалъ онъ костлявымъ кулакомъ въ гулкую, словно пустую, грудь, — вы этого не поймете! Меня–то за что?! — закричалъ онъ въ источный голосъ. — Ну, хорошо… ну, сосѣдей громили, разбили водочный заводъ… свели лошадей… Ну, тѣ — пусть для нихъ чужіе, бур–жу–и! такъ они говорятъ. Работали на нихъ. А я, я… я на село работалъ! четверть вѣка работалъ! Но хорошо… Но зачѣмъ же губить и громить даже чужое, если это чужое они счиатютъ своимъ!? Зачѣмъ же они вырубили, какъ подъ косу, чудесный фруктовый садъ въ ʺМашковцевѣʺ?! Садъ въ три тысячи корней?! Уничтожили пруды, гдѣ начиналось рыбоводство?! Вѣдь какія статьи дохода уничтожены! Зачѣмъ же разнесли опытное поле Смѣлкова, гдѣ выводились новые сорта картофеля и кормовой свеклы? двадцать лѣтъ производились опыты съ овсомъ?! Зачѣмъ растащили по клочьямъ сыроварню?! а?! Уничтожили образцовый птичникъ, откуда сами же получали на раззаводъ?! О, Боже мой! Но чѣмъ имъ помѣшала библіотека, книги?! Если бы вы видѣли, какъ они рвали эти книги! Какъ слѣпые щенята… зубами! Они разстрѣливали эти книги! Пушкинъ, котораго они не знаютъ, какъ онъ любилъ народъ, родину, Россію! Нашъ славный Пушкинъ, которымъ мы гордимся передъ другими народами, нашу славу… котораго они, мои ученики, читали… про рыбака и рыбку… и любили читать…[64] этого Пушкина они раз–стрѣ–ля–ли! Да, они прилаживали толстыя книги на столбушкѣ и били, какъ въ цѣль! И это молодежь, солдаты, воротившіеся съ фронта, съ патронами! Они

// л. 3.

не по врагу били, а по великому Пушкину! Вы помните ту библіотеку? Тамъ было десять тысячъ книгъ[65]… въ особомъ домѣ, каменномъ[66], въ саду… Эту библіотеку они потеряли для себя.[67] Старикъ Иванцовъ собиралъ ее сорокъ лѣтъ… по завѣщанію она должна была отойти обществу… онъ давалъ читать…[68] и вотъ[69] отъ нея не осталось ни пера! понимаете, ни листа[70]! Они три дня жгли ее въ саду на семи кострахъ, какъ дикари враговъ! Когда я подошелъ, чтобы спасти хоть что–нибудь, они мнѣ кричали: ʺуноси ноги, а то и тебя сжаримъ!ʺ Да, они были пьяны и отъ спирта, и отъ разрушенія! Бѣсъ безумія овладѣлъ ими.

— Чѣмъ же вы объясняете это? — спросилъ я учителя.

— Не понимаю! Два–три хулигана могли поднять такой адъ! Значитъ… значитъ, какова же цѣна остальнымъ, не хулиганамъ! Темъ! мракъ, слѣпота! Я[71] ихъ проклинаю[72]! — крикнулъ онъ, сжимая кулаки. — Нѣтъ, это конечно, не то… но мнѣ такъ больно… Ну, скажите… что дѣлать? гдѣ выходъ?!

— Образуется… поймутъ, когда оглядятся… — только и могъ сказать я.

— Да, легко такъ сказать. Но когда разбито дѣло всей жизни! Къ чему же моя четверть–вѣковая работа въ учительствѣ?! Но вы послушайте. Меня, ме–ня[73], почти своего, разорили и… выгнали! Да! Когда я выступилъ передъ ними съ рѣчью… передъ этими дикарями, потерявшими образъ человѣческій… сталъ говорить, что надо щадить вещи, трудъ, который въ этихъ вещахъ… куль–туру… вы знаете, что кричали они? ʺОнъ за буржуевъ! Самъ буржуй! Пчелъ навелъ себѣ на наши деньги!» — На какія–то ихъ деньги! На ихъ деньги!? Отъ своего скуднаго[74] жалованьишка я[75] откладывалъ въ хозяйство гроши… отъ умѣнья, отъ труда завелъ образцовое пчеловодство въ сорокъ рамочныхъ ульевъ… выгонялъ до полусотни пудовъ меду… и я — буржуй! Трудовой, не знавшій отдыхъ… я — буржуй! И они рѣшили дѣлить мои ульи! Тогда я… я не могъ сдержаться…[76] я обозвалъ ихъ разбойниками! И въ ту же ночь… они… они…[77] мои же ученики… молодежь–солдаты… разбили и раздавили всѣ мои ульи! Они выдрали медъ, и выкинули пчелъ! Они давили ихъ, захолодавшихъ… Это было въ началѣ сентября… Я плакалъ на этой страшной могилѣ… и похоронилъ тамъ, въ то холодное утро, и вѣру, и любовь, и… всю жизнь. Что это?! Объясните!

— Дикая сила, темная сила… —  сказалъ я. — Приступъ слѣпой вражды… но они опомнятся и поймутъ… и обвинятъ себя.[78]

Онъ долго выкладывалъ изъ души всю[79] горечь, всю[80] боль, все[81] отчаяніе. Что можно было сказать ему, когда жизнь каждый день приносила еще болѣе страшное!

— За молодежь обидно! Я вѣрилъ въ нее… А тутъ… два–три хулигана

// л. 4.

не встрѣтили отпора у другихъ, сознательныхъ.

— Скажите, чѣмъ же все кончилось? — спросилъ я.

— Кончилось… Кончилось?! — словно себя спросилъ онъ, повторяя мои слова. — послѣ этой скверны… послѣ этого убійства невинныхъ пчелъ… и моей души… я не могъ оставаться тамъ… Я не спалъ пять ночей. Я сидѣлъ на своемъ пчельникѣ и плакалъ. И вотъ ко мнѣ пришли… — онъ поднялся и опять заходилъ. — Ко мнѣ пришли… — онъ вдругъ выхватилъ грязный платокъ и уткнулъ свое истомленное лицо въ эту сѣрую тряпку. И сдѣлалъ горломъ — гым–гым. Плакалъ, или подавилъ плачъ. — Ко мнѣ пришли два моихъ ученика… Не тѣ, не тѣ, кто уже ходилъ съ ружьями… а юные, лучшіе… Совковъ и Кашневъ… и еще третій… какъ его? — потеръ онъ лобъ. — Стариковъ Степанъ… у него такой большой лобъ, чистый, умный лобъ. Они пришли къ ночи. Какъ разъ наканунѣ у меня пропали изъ курятника…[82] племенные куры… гнѣздо серебристыхъ… плимутъ–рокъ… Я же раздавалъ яйца любителямъ изъ крестьянъ, а у меня украли! Такъ вотъ, мальчики пришли… И они принесли мнѣ… перья! И сказали, что куръ зарѣзалъ кузнецовъ сынъ, который стрѣлялъ въ Пушкина! Тоже мой ученикъ! Они принесли мнѣ перья и сказали, что они пере–рѣ–жутъ всѣхъ куръ у кузнеца за моихъ! Вы понимаете ужасъ?! Они пере–рѣ–жутъ!! [83]Это лучшіе–то мои! Это меня убило, дорогой!! Они плакали надъ моими пчелами и обѣщали отплатить! Какъ же извращена человѣческая душа! юная душа![84] Я нашелъ въ себѣ силы объяснить имъ, что этого дѣлать нельзя! Они несовсѣмъ поняли! Но они, я видѣлъ, меня страшно жалѣли. Я повелъ ихъ въ свою комнату… подарилъ имъ на память мои любимыя книги… ʺЖизнь животныхъʺ Брэма, ʺТрудъʺ — Смайльса и ʺОбновленную землюʺ — Гартвуда. И[85] сказалъ: дѣти! даже изъ этихъ книгъ, — ихъ всего три и онѣ не равны, и онѣ, можетъ быть, слабѣе многихъ другихъ… но даже[86] изъ нихъ и[87] вы многое поймете.ʺ Это было самое свѣтлое въ эти страшные дни. Я поцѣловалъ этихъ ребятъ… мы поплакали… И вотъ я кинулъ все и ушелъ. Тамъ осталась корова и старуха… кривая Марья, если вы ее помните. Она сохранитъ, что сможетъ. А я… къ товарищу, въ Ставрополь. Тамъ, говорятъ, нѣтъ этого разгрома… Можетъ быть тамъ соберусь съ мыслями…

Что могъ сказать я ему? Сказать, что есть же его ученики, новое поколеніе, которое уяснитъ себѣ истину. Которое оцѣнитъ, когда пронесется мутный потокъ вражды и ослѣпленія, кто былъ другъ и врагъ, и сколько не возвратно и безцѣльно, и безпричинно загубленнаго. Я это сказалъ, но, думаю, онъ и самъ это несъ въ глубинѣ души. Ему нуженъ былъ человѣкъ,[88] которому[89] онъ[90] долженъ былъ[91] облегчить[92] себя. И это онъ сдѣлалъ, найдя мен<я.>[93]

Но я сказалъ ему и другое. Я сказалъ ему, что совсѣмъ недавно у меня

// л. 5.

былъ еще гость…

А разсказалъ я ему вотъ что.

 

II

 

Недѣли три назадъ[94] передъ этимъ, мнѣ сказали, что молодой парень, ткачъ съ одной подмосковной мануфактуры, проситъ дать ему еще книжекъ для ʺобщества молодежиʺ. Конечно, это былъ мой знакомецъ,[95] Егоръ. Онъ зашелъ съ чернаго хода, почему–то стѣснялся. Въ этотъ разъ онъ, должно быть, стѣснялся своего неожиданного одѣянія.[96] Я знавалъ[97] его въ новенькомъ драповомъ[98] пальтецѣ, на которое онъ ухлопалъ двѣсти рублей, — любилъ пофрантить, — да теперь дешевле, пожалуй, и не купишь[99]. Теперь же онъ заявился… солдатомъ! Я зналъ, что онъ былъ съ годъ тому призванъ, но получилъ отсрочку по слабости здоровья. А теперь, когда война такъ необыкновенно кончилась, — въ содлатской шинели![100]

— Егоръ, что съ вами?[101] что за маскарадъ?! Или вы…[102]

— За хлѣбомъ[103] ѣду, за мукой[104]… — сказалъ онъ, улыбаясь,[105] и крѣпче подтягивая чужой поясъ на чужой шинели. — Вотъ[106] и[107] чужой документъ при мнѣ: Иванъ Яблочковъ я теперь. Потому что[108] солдату[109] легче муку повезти[110], а съ вольными теперь такія исторіи приключаются, что… Ѣсть стало нечего[111]. Ѣду въ свои мѣста за мукой. Вотъ и крестьянинъ, и урожаи у насъ нонче, а ѣду въ такомъ парадѣ[112]. Папаша послалъ… Надо три пуда вывезти.[113] Насъ вѣдь пятеро[114] душъ.

И[115] я[116] вспомнилъ его папашу, Семена Кваскова, когда–то, очень давно,[117] занимавшагося землей. Но потянуло этого Кваскова, на ʺчистоганъʺ. Захотѣлось получать ʺчистенькимиʺ, съ фабрики[118]. Онъ лѣтъ двадцать тому[119] бросилъ землю. Продалъ избу племянникамъ и пошелъ на фабричную работу. На фабрикѣ родились[120] у него дѣти. Пятеро. Рождались и выростали.[121] Старшій, тоже фабричный,[122] уже побывалъ на войнѣ и теперь былъ въ плѣну. Егоръ стоялъ передо мной въ своемъ маскарадѣ. Тройка[123] Дочка,[124] ткачиха, собиралась замужъ за плѣннаго австрійца–[125]. Двое изъ[126] мелкоты[127] подготавливались къ станкамъ. Всѣ жили въ одной комнатѣ[128] — въ фабричныхъ спальняхъ. И теперь очень бились изъ–за муки.[129] И вотъ, когда–то хозяинъ своего поля, Квасковъ, зашибавшій до чертиковъ, — это–то и заставило его проститься съ деревней, — теперь посылалъ за хлѣбомъ лазутчика–сына.

— Полеженіе[130] отчаянное, — говорилъ Егоръ. — Люди сидятъ съ мукой, а мы бѣдствуемъ![131] Да, спасибо скажешь папашѣ… избралъ намъ долю. Развѣ я не понимаю, въ чемъ культура!

Егоръ почитывалъ[132] книжки и любилъ выражаться по–образованному. Я улы–

// л. 6.

бнулся на его слова о культурѣ.[133]

— Понимаете, въ чемъ культура? Въ чемъ же?

Онъ увѣренно поднялъ бѣлокурую голову, метнулъ быстрыми[134] глазами и заявилъ:

— Культура кроется въ знаніи! Мы теперь это очень хорошо понимаемъ.[135] Поглядите… Мужики вездѣ расшибаютъ и  расхищаютъ[136] добро, а мы все въ свое вѣдѣніе принимаемъ, если не ладится съ хозяевами. А вотъ у насъ ладится, и мы охраняемъ фабрику[137]. У насъ не тронуто ни одной машины. А что касается просвѣщенія, то мы даже[138] завели образовательное[139] общество молодежи. Мы[140] устраиваемъ[141] театры, и я даже замѣчательный актеръ, играю первыхъ любовниковъ! Играю даже ʺБѣдность не порокъʺ, писателя Островскаго. Потомъ мы танцуемъ съ барышнями вальсъ и польку, поемъ хоромъ романсы[142] и читаемъ даже лифераты про… культуру и вообще… про разные вопросы.[143] У насъ вѣжливость и[144] деликатность и матерно не ругаемся. Это правило[145] нашего клуба, который называется — ʺобщество молодежиʺ[146]. И ваши[147] книжки читаемъ, и[148] всякія. Теперь про многія науки узнаемъ, про которыя и не знали. Про звѣзды и небо, — называется Астро–номія! Тайны открываются передъ нами. Сколько ума, и какъ умъ человѣческій все открываетъ![149] Теперь я интересуюсь вопросомъ о землѣ[150], про культуру земли!

— Что же васъ интересуетъ?

— Я только[151] теперь понялъ[152], кто можетъ быть истинно независимымъ и[153] свободнымъ человѣкомъ! — заявилъ Егоръ твердо. — Это человѣкъ[154], работающій[155] на своей землѣ. Смотрите![156] Что съ нами папаша сдѣлалъ! Народилъ насъ на этой фабрикѣ, въ одной комнатушкѣ живемъ и ничего не видали. Ведь мы своей родины не видали! Вѣдь вотъ[157] въ[158] первый разъ за двадцать лѣтъ ѣду въ[159] деревню… Тамъ у насъ изба была, свой хлѣбъ былъ[160]… А теперь за мукой ѣду… какъ воръ. Развѣ я свободный?! И дадутъ ли еще. А если бы я былъ на землѣ, имѣлъ хозяйство! О, какъ я все это понимаю теперь![161] Я стихи про природу люблю… Пушкина, Некрасова, Кольцова! Некрасова я очень уважаю… чудесно про природу, про хлѣбъ, про деревню. Хоть бы сѣнокосъ поглядѣть![162] Какъ хлѣбъ родится — не знаю. А теперь многому научился изъ чтенія… хоть бы вырваться съ фабрики… подъ синимъ небомъ пожить![163]

Егоръ говорилъ очень складно,[164] рѣчисто, и даже вставлялъ ʺученыяʺ слова[165].

— Мы, наше поколѣніе, должны теперь строить жизнь на новыхъ началахъ. Надо брать примѣръ и съ нѣмцевъ, и вообще[166]… Я знаю, какъ развивалась жизнь[167] въ Америкѣ. Тамъ тоже мужики были какъ наши, дикіе и голь перекатная, а потомъ, какъ образованіе пошло… теперь Америка по сельскому[168] хозяйству очень высоко стоитъ по статистикѣ. Особенно меня интересуетъ фруктовое дѣло. У нихъ, въ Калифорніи[169]… есть даже сливы

// л. 7.

 

 

 



[a] <нрзб.>



[1] Внизу вставлено «(Очерк)».

Слева на полях маргиналия:

«303

68

2424

1418

20604

185

210

185

254

 

560

80

44800».

Справа на полях: «448»

«5 апр. 1918 г.».              

[2] Многоточие зачеркнуто, вставлена запятая.

[3] «Я сказалъ, что не могу принять. Но горничная опять вернулась и доложила:» зачеркнуто.

[4] «по бокамъ рта» зачеркнуто.

[5] «я» зачеркнуто.

[6] «своемъ» зачеркнуто.

[7] «вотъ» зачеркнуто.

[8] «яблокахъ» исправлено на «яблоняхъ».

[9] «будетъ выручать столько, что» зачеркнуто.

[10] «Костюхинъ» зачеркнуто.

[11] «Теперь я его хорошо вспомнилъ.» зачеркнуто.

[12] «Меня» зачеркнуто.

[13] В слове «мудрено» буква «м» исправлена заглавную.

[14] «сл<а>вно покрасили…» зачеркнуто.

[15] «бѣгу…» зачеркнуто.

[16] «онъ» зачеркнуто.

[17] «Я» зачеркнуто.

[18] «съ» исправлено на «Съ».

[19] «Но мнѣ не у кого было остановиться.» зачеркнуто.

[20] «былъ чѣмъ–то сильно взбудораженъ.» зачеркнуто.

[21] «Я» зачеркнуто.

[22] В слове «не» буква «н» исправлена на заглавную.

[23] «я» зачеркнуто.

[24] «это» зачеркнуто.

[25] «Да, бѣгу…» зачеркнуто.

[26] «меня» зачеркнуто.

[27] «я» зачеркнуто.

[28] «Мой» зачеркнуто.

[29] В слове «сынъ» буква «с» исправлена на заглавную.

[30] Многоточие зачеркнуто, вставлена запятая.

[31] «войнахъ…» зачеркнуто, вставлено «армии.»

[32] «Онъ» зачеркнуто.

[33] В слове «дважды» буква «д» исправлена на заглавную.

[34] «за родину» зачеркнуто.

[35] «сынъ, тоже офицеръ» зачеркнуто.

[36] «Этотъ» зачеркнуто.

[37] В слове «былъ» буква «б» исправлена на заглавную.

[38] «похоронилъ» исправлено на «схоронилъ».

[39] В слове «проѣзжая» «жая» зачеркнуто, вставлено «домъ».

[40] В слове «всихлипывалъ» первая буква «и» зачеркнута.

[41] «его»  зачеркнуто.

[42] «Я замѣтилъ, что» зачеркнуто, вставлена точка с запятой.

[43] «его» зачеркнуто.

[44] «я» зачеркнуто.

[45] «малой» зачеркнуто.

[46] «Я не могу притти въ себ<я.>» зачеркнуто.

[47] «строить разумно жизнь» зачеркнуто.

[48] «и святой» зачеркнуто, вставлена запятая.

[49] «И» зачеркнуто.

[50] В слове «хотѣлъ» буква «х» исправлена на заглавную.

[51] «продуктивнымъ,» зачеркнуто.

[52] «я» зачеркнуто.

[53] «они» зачеркнуто.

[54] «свое сельское» зачеркнуто.

[55] «, я научилъ ихъ пользоваться имъ. Заинтересовалъ,» зачеркнуто, вставлен восклицательный знак.

[56] В слове «показалъ» буква «п» исправлена на заглавную.

[57] «м о и» подчеркнуто.

[58] В слове «чтобы» «бы» зачеркнуто.

[59] Вставлено «бы».

[60] Вставлено тире.

[61] «я» зачеркнуто.

[62] «в с е г о» подчеркнуто.

[63] Запятая исправлен на восклицательный знак.

[64] «и любили читать…» зачеркнуто.

[65] «книгъ» зачеркнуто, вставлено «томовъ».

[66] «каменномъ» зачеркнуто.

[67] «Эту библіотеку они потеряли для себя.» зачеркнуто.

[68] «онъ давалъ читать…» зачеркнуто.

[69] «вотъ» зачеркнуто.

[70] «листа» исправлено на «листочка».

[71] «Я» зачеркнуто.

[72] «ихъ проклинаю» исправлено на «Проклинаю ихъ».

[73] «ме–ня» подчеркнуто.

[74] «скуднаго» зачеркнуто.

[75] «я» зачеркнуто.

[76] «я не могъ сдержаться…» зачеркнуто.

[77] «они…» зачеркнуто.

[78] «— Дикая сила, темная сила… —  сказалъ я. — Приступъ слѣпой вражды… но они опомнятся и поймутъ… и обвинятъ себя.» зачеркнуто.

[79] «всю» зачеркнуто.

[80] «всю» зачеркнуто.

[81] «все» зачеркнуто.

[82] Многоточие зачеркнуто.

[83] «Они пере–рѣ–жутъ!!» подчеркнуто.

[84] «Какъ же извращена человѣческая душа! юная душа!» зачеркнуто.

[85] «И» исправлено на «Я».

[86] Вставлено «и».

[87] «и» зачеркнуто.

[88] Вставлено «передъ».

[89] В слове «которому» «ому» зачеркнуто, вставлено «ымъ».

[90] Вставлено «бы».

[91] «долженъ былъ» зачеркнуто.

[92] В слове «облегчить» «ть» зачеркнуто, вставлено «лъ».

[93] «И это онъ сдѣлалъ, найдя мен<я.>» зачеркнуто.

[94] «назадъ» зачеркнуто.

[95] «мнѣ сказали, что молодой парень, ткачъ съ одной подмосковной мануфактуры, проситъ дать ему еще книжекъ для ʺобщества молодежиʺ. Конечно, это былъ мой знакомецъ,» зачеркнуто, вставлено «заявился ко мнѣ за книжками фабричный парень».

[96] «Онъ зашелъ съ чернаго хода, почему–то стѣснялся. Въ этотъ разъ онъ, должно быть, стѣснялся своего неожиданного одѣянія.» зачеркнуто.

[97] «знавалъ» зачеркнуто, вставлено «видѣлъ».

[98] «драповомъ» зачеркнуто.

[99] «любилъ пофрантить, — да теперь дешевле, пожалуй, и не купишь» зачеркнуто.

[100] «Я зналъ, что онъ былъ съ годъ тому призванъ, но получилъ отсрочку по слабости здоровья. А теперь, когда война такъ необыкновенно кончилась, — въ содлатской шинели!» зачеркнуто.

[101] «что съ вами?» зачеркнуто.

[102] «Или вы…» зачеркнуто.

[103] «хлѣбомъ» зачеркнуто.

[104] «ѣду, за мукой» исправлено на «за мучкой ѣду».

[105] Запятая зачеркнута.

[106] «Вотъ» зачеркнуто.

[107] «и» исправлено на «И».

[108] «Потому что» зачеркнуто.

[109] В слове «солдату» буква «с» исправлена на заглавную.

[110] «повезти» исправлено на «повезть».

[111] «а съ вольными теперь такія исторіи приключаются, что… Ѣсть стало нечего» зачеркнуто.

[112] «за мукой. Вотъ и крестьянинъ, и урожаи у насъ нонче, а ѣду въ такомъ парадѣ» зачеркнуто.

[113] «Надо три пуда вывезти.» зачеркнуто.

[114] «пятеро» зачеркнуто, вставлено «шестеро».

[115] «И» зачеркнуто.

[116] «я» исправлено на «Я».

[117] «, очень давно,» зачеркнуто.

[118] «съ фабрики» зачеркнуто.

[119] «лѣтъ двадцать тому» зачеркнуто.

[120] Вставлено «и выросли».

[121] «Пятеро. Рождались и выростали.» зачеркнуто.

[122] «тоже фабричный,» зачеркнуто.

[123] «Тройка» зачеркнуто.

[124] Запятая зачеркнута, вставлен дефис.

[125] «<нрзб.>» зачеркнуто

[126] «Двое изъ» зачеркнуто.

[127] В слове «мелкоты» буква «м» исправлена на заглавную, «ы» исправлено на «а».

[128] «комнатѣ» зачеркнуто, вставлено «каморкѣ».

[129] «И теперь очень бились изъ–за муки.» зачеркнуто.

[130] Вставлено «очень».

[131] «Люди сидятъ съ мукой, а мы бѣдствуемъ!» зачеркнуто.

[132] «почитывалъ» исправлено на «читалъ».

[133] «Я улыбнулся на его слова о культурѣ.» зачеркнуто.

[134] «быстрыми» зачеркнуто.

[135] «Культура кроется въ знаніи! Мы теперь это очень хорошо понимаемъ.» зачеркнуто.

[136] «и  расхищаютъ» зачеркнуто.

[137] «а мы все въ свое вѣдѣніе принимаемъ, если не ладится съ хозяевами. А вотъ у насъ ладится, и мы охраняемъ фабрику» зачеркнуто.

[138] «даже» зачеркнуто.

[139] «образовательное» зачеркнуто, вставлено «<нрзб.>».

[140] «Мы» зачеркнуто.

[141] В слове «устраиваемъ» буква «у» исправлена на заглавную.

[142] «и польку, поемъ хоромъ романсы» зачеркнуто.

[143] «про разные вопросы.» зачеркнуто.

[144] «вѣжливость и» зачеркнуто.

[145] «Это правило» подчеркнуто волнистой линией и зачеркнуто.

[146] «который называется — ʺобщество молодежиʺ» зачеркнуто.

[147] «ваши» зачеркнуто.

[148] «и» зачеркнуто.

[149] «Теперь про многія науки узнаемъ, про которыя и не знали. Про звѣзды и небо, — называется Астро–номія! Тайны открываются передъ нами. Сколько ума, и какъ умъ человѣческій все открываетъ!» зачеркнуто.

[150] «о землѣ» зачеркнуто.

[151] «только» зачеркнуто.

[152] «понялъ» зачеркнуто, вставлено «знаю».

[153] «истинно независимымъ и» зачеркнуто.

[154] «человѣкъ» зачеркнуто.

[155] «работающій» исправлено на «работаетъ».

[156] Восклицательный знак зачеркнут, вставлена запятая и тире.

[157] «Ведь мы своей родины не видали! Вѣдь вотъ» зачеркнуто.

[158] В слове «въ» буква «в» исправлена на заглавную.

[159] Вставлено «свою».

[160] «былъ» зачеркнуто.

[161] «И дадутъ ли еще. А если бы я былъ на землѣ, имѣлъ хозяйство! О, какъ я все это понимаю теперь!» зачеркнуто.

[162] «Пушкина, Некрасова, Кольцова! Некрасова я очень уважаю… чудесно про природу, про хлѣбъ, про деревню. Хоть бы сѣнокосъ поглядѣть!» зачеркнуто.

[163] «хоть бы вырваться съ фабрики… подъ синимъ небомъ пожить!» зачеркнуто.

[164] «очень складно,» зачеркнуто.

[165] «и даже вставлялъ ʺученыяʺ слова» зачеркнуто.

[166] «и съ нѣмцевъ, и вообще» зачеркнуто, вставлено «американцевъ».

[167] «развивалась жизнь» зачеркнуто.

[168] «сельскому» зачеркнуто.

[169] «У нихъ, въ Калифорніи» исправлено на «Въ Калифорніи у нихъ».