Фонд № 387
И.С. Шмелев Шмелев,
Картон № 7 Иван
Сергеевич
Ед. хран. № 21
ʺВетлыʺ – рассказ
отрывок без конца.
[1914 —1918 ]
Машинопись 1 лл.
Надорваны края
// карт.
В Е Т Л
Ы.
I
Какъ ни ухитрялся Таратайкинъ попасть въ заводсскій[a] списокъ ʺраюотающихъ[b] на оборонуʺ, – не вышло дѣло. Проюовалъ[c] и черезъ Грушку, вѣдавшую хозяйствомъ у заводскаго управляющаго Павла Игнатьича, – все можетъ! – и Грушка не могла помочь дѣлу, а глазами, шельма, пострѣливала. Раза два самолично приносилъ Павлу Игнатьичу свѣжую дичь, по веснѣ вальдшнепо<въ,> а потомъ матерыхъ утокъ, просился отчислиться изъ имѣнья на заводъ – въ десятый разъ только услышалъ:
– Вотъ голова гусиная! Полокъ комплектъ и всѣ стараются! Что васъ всѣхъ, что ли, въ оборону-то зачислять? Да ты на войнѣ-то какихъ еще чудесъ натворишь! Защита отечества!
– По конторской спеціальности я тоже могу помочь отечеству… и потомъ у меня ревматизмъ… У меня, Палъ Игнатьичъ, сердце шумитъ…
Но Павелъ Игнатьичъ только отмахнулъ круглой головой, встряхнулъ щеками-яблоками и посопѣлъ сердито.
– Потомъ Таратайкинъ пробовалъ закидывать насчетъ имѣнія: сѣно на армію ставимъ, дрова на заводѣ ждутъ, а заводъ стальныя издѣлія гонитъ и по подковной части, и мундштуки, и стремена, и трензеля, и бебуты – и снаряды сверлитъ даже – безъ имѣнія обойтись не можетъ, а сколько делъ по имѣнью и по бухгалтеріи – та же оборона! Но старикъ управляющій, <ʺ>хромой чортъʺ, у котораго оба сына были воевали, выругался непечатнымъ словомъ и такъ треснулъ кулачищемъ краснымъ, что попадали съ конторки книги.
– Ну, возьмутъ меня… всѣ дѣла запутаются…
– Не погибнемъ безъ твоихъ дѣловъ.
И на почтѣ хлопоталъ, и на желѣзной дорогѣ, и и[d] ходилъ съ карточкой земскаго начальника – по охотѣ знакомство было, – къ воинскому начальнику, въ писаря просился. Вездѣ было полно. Знакомый писарь, сынъ страшины сосѣдскаго порокомендовалъ за мѣсяцъ до ставки пить синій спиртъ съ краснымъ перцемъ – будетъ расширеніе глазъ.
– Или ужъ сдохнешь, или ужъ чистый билетъ дадутъ.
И за мѣсяцъ до ставки Таратайкинъ принялся за спиртъ. Расширенія не послѣдовало, а вышла непріятность – выргнали[e] его съ мѣста за дерзост<ь> и буйство. Получива[f] расчетъ, онъ на глазахъ бухгалтера исполосовалъ ножомъ книги и порвалъ счета, и его выставили со скандаломъ.
– Ну и будетъ доносъ на всѣхъ! Почему хозяйскаго племянника въ оборону записали?! Почему самъ нашъ хозяинъ въ Москвѣ жулническими дѣлами орудуетъ, а въ спискѣ?! Я свою голову за отечество положу, а правду
// л. 1.
раскрою досконально! Почему Грушкина брата въ контору записали, а онъ шоферомъ у хозяина, по трактирамъ ходитъ?! Я вамъ та-кую запись представлю… всѣ полетите къ чортовой матери на рога!
Потомъ пошелъ въ заводскую лавку и купилъ на двадцать копеекъ бумаги<.>
– Во всѣ мѣста полетятъ доносы… на всѣхъ!
Потомъ послѣдніе двѣ недѣли жилъ въ сосѣднемъей деревнѣ Раздѣвалкахъ у Ивана Карасева на хлѣбахъ, пилъ съ нимъ спиртъ синій и ходилъ по лѣсамъ, палилъ. Пріѣзжалъ урядникъ, строго говорилъ и съ Иваномъ, и съ Таратайкинымъ, грозилъ про бумаги – за это судъ, если клевета! – даже хотѣлъ арестовать и увезти въ станъ, но Таратайкинъ сказалъ очень значительное слово:
– Сегодня ты меня арестовалъ, а завтра можетъ быть такое, что могутъ мнѣ быть каторжныя работы! Въ такое время жизнь у всѣхъ на краю! И даже законы не существуютъ въ силѣ! Я пойду класть свою жизнь за дорогое отечество… это кактй[g] фактъ и по какой статьѣ?! И мнѣ теперь ничего не страшно! И стало быть, оставьте меня въ покоѣ.[h] сдѣлайте милость…
А когда урядникъ, покачивая головой, садился на своего чалаго. Таратайкинъ, съ папироской, руки въ карманъ, въ фантазіи съ краснымъ болтающимся галстучкомъ, безъ жилета, встряхивалъ бѣлобрысыми волосами и кричалъ во весь духъ, тараща опухшіе глаза:
Пу-скай надѣнетъ мои шпоры пѣхотный унтеръ-офицеръ!
// л. 1об.