Душа России. Газ. Возрождение 27. 11.
1927
ДУША
РОССИИ
Надо ли говорить
еще о подвиге Белой Армии, о значении
«белого движения», спасшего честь России! Об этом теперь
не спорят: это уже история. Придет день,
когда блистающее имя Белый Воин и
сумеречное − галлиполиец − станут для всей России
священными именами русского мученика-борца и русского героя. Это придет,
и Россия встретит лучших сынов
своих высокой и гордой честью:
священное имя − Белый Воин
− явится знаком высокого духовного
отбора − новой русской
аристократии. Воины
Белой Армии, к какому бы
слою они ни принадлежали, − аристократы ли по рождению, крестьяне, казаки, дворяне,
горожане, − истинные сыны
России, аристократы духом, Ее
душа. И Россия признает это и закрепит почетно:
впишет славные имена в великую
Золотую Книгу −
Российской Чести.
Семь лет уже протекло с отхода. Но что такое
семь лет! что может значить это движение серых дней,
в сравнении с тем великим, что
знаменует собою российское «белое
движение»! Три года борьбы −
исторический перелом, лучше сказать
− пролом русской истории. Пролом, в котором Россия как
бы найдет себя! Да, Россия
найдет себя на крестном пути героического «белого движения».
Скажут: на пути поражения?! Скажут ненавистники и слепцы.
Скажут те, кто не разумеет Скрытого
Лика судеб народа. Или не
знаем случаев, когда внешнее
поражение обращалось в великую победу?! Мы, христиане, знаем
Величпйшую Победу: «не оживет,
аще не умрет»[i].
Ненавистники и слепцы усмехнутся только. Пусть смеются.
Смеялись и на Голгофе. Мы имеем свою Голгофу. И будем иметь Воскресение, свое.
Но в чем же победа
наша, и что это за пролом в истории
России?
Белое движение и завершившее
его галлиполийство есть удержание России
на гиблом срыве, явление бессмертной души Ее, −
ценнейшего, чего отдавать
нельзя: национальной чести,
высоких целей, назначенных
Ей в удел, избранности,
быть может, − национального
сознания. За это, за
невещественное за душу, − бились
Белые Воины − нынешние
галлиполийцы, и те, кто пали на
поле брани, на поле российской чести, и те,
что остались там, хранимые Господом
до сроку, и те, кто в великих
муках были истреблены.
Белое движение
есть отбор, отбор
лучшего русского по духу, по
чувствованию России, отбор
− того, что не мыслило
без России быть, не могло мириться с Ее
искаженным ликом, с надругательством над Ее душой. Самой чуткое, самое живое,
духовно-крепко спаянное с Россией,
к каким бы ни принадлежало классам,
религиям, партиям, если только
чувствовало биение сердца
Родины, − вливалось в Белую
Армию или было
духовно с нею. Страшная
жизнь делила, творя отбор.
Я не хочу сказать,
что там, на российской
почве, осталось одно худое. Я
хочу сказать, что «белое движение»
захватило собой ценнейшее в национально-духовном смысле, что оно
есть − отбор.
Оно − великий
этап России, великий раздел исторического
пути Ее, великий пролом истории, за которым Россия найдет себя. В этом движении, в борьбе с врагами национального, с отбросом
международья и личине коммунизма,
Россия нашла в себе силу-волю. Россия увидала
пропасть небытия − и
нашла в себе волю − быть.
И эта светлая воля − быть − лучшее от
Нее, Белые Воины ЕЕ,
и оставшихся в живых − галлиполийцы.
В истории России были
суровые этапы, когда Она, теряясь,
находила себя опять: Куликово
Поле, избрание на царство Михаила,
Двенадцатый Год… − изломы в истории России. Но то, что случилось с нами, − не исторический перелом: это
− пролом. За ним − уже Новая Россия, которая
непременно будет.
За ним −
напряженнейшие искания подлинного
национального бытия,
национального обновления, собирания и
оберегания того, что есть
Россия, что лежит к Ней
естественно, без чего она быть
не может, − что есть Православная
Великая Россия.
Годы горестной жизни
вдали от Родины… За эти годы,
в нашем сознании величайшего
из насилий − над Родиной, не может
не обостряться, не может не углубляться чувство национального
позора, чувство страстной
тоски по Ней… В сознании
пережитого, мы крепнем национальной волей, мы копим
гордость, мы давим боли,
лелеем национальные надежды… И
все ясней, и полней, и краше вырастает
перед нами образ России нашей, как Идеал.
Без Родины, мы остро
болеем Ею, делаемся
национально крепче. Лучшее, что дала
от себя Россия, − Белые Воины, национально крепчайшее, − с нами, здесь. В достойной борьбе за жизнь, носители сильной воли
− найти Россию, они высокий пример для нас,
для новых, ярко национальных
поколений: российская новая закваска. Они − ярчайший пример великого
национального напряжения, безоглядно-жертвенного. Это высокое
напряжение светлой российской
воли полагает камень будущего строительства, национального, самоотверженного, подчиненного
высшей цели: воли России
− быть. Это высокое
напряжение, это жертвенное служение
России, в железном, галлиполийском, строе, полагает конец противонациональным течениям русской общественности, −
источнику многих зол, способствовавших российскому
погрому, − является
потрясающим примером
страданий неповинного поколения, за ошибки и преступления отцов и дедов. Белые Воины
− высокий и страшный пример
национального Искупления. Они
кровью своею ставят Россию − на высоту, делают бытие Ее − высшей целью
жизни: они умирали за Нее,
добровольно!
Близится день Возврата. Не знаем срока, но срок идет.
Белые Воины, истинные сыны России, войдут в Нее,
в обретенную, свою Россию, нет только
с высокопочтенным значком первопоходника и галлиполийца,
но и − нетленным знаком − кровью
запечатленной любви к
отечеству, обереженной национальной
чести и упорно творящей воли.
И Россия обнимет
их.
Ноябрь, 1927 г.
Севр.