Душа России.  Газ. Возрождение  27. 11.  1927   

 

ДУША РОССИИ

 

Надо ли говорить еще  о подвиге Белой Армии,  о значении  «белого движения»,  спасшего  честь России! Об  этом теперь  не спорят: это уже история. Придет день,  когда блистающее  имя  Белый Воин и  сумеречное − галлиполиец − станут для всей  России  священными именами русского мученика-борца и русского героя. Это придет, и Россия  встретит лучших  сынов  своих  высокой и гордой  честью:  священное  имя − Белый Воин − явится знаком  высокого  духовного  отбора − новой  русской аристократии.  Воины 

Белой Армии,  к какому бы  слою они  ни  принадлежали, − аристократы  ли по рождению,  крестьяне, казаки,  дворяне,  горожане, − истинные сыны  России,  аристократы духом,  Ее  душа.  И Россия признает  это и закрепит  почетно:  впишет  славные имена  в великую  Золотую  Книгу − Российской  Чести. 

Семь лет уже  протекло с отхода.  Но что такое  семь лет!  что может значить  это движение серых  дней,  в сравнении с тем великим,  что знаменует собою  российское «белое движение»!  Три года борьбы − исторический перелом,  лучше сказать − пролом   русской истории. Пролом,  в котором  Россия как  бы найдет  себя!  Да, Россия  найдет себя  на крестном пути  героического «белого движения». 

Скажут:  на пути поражения?!  Скажут ненавистники и  слепцы.  Скажут те,  кто не разумеет  Скрытого  Лика  судеб народа.  Или не  знаем случаев,  когда  внешнее  поражение  обращалось  в великую победу?! Мы, христиане,  знаем  Величпйшую  Победу: «не оживет, аще  не умрет»[i]. Ненавистники и слепцы  усмехнутся   только. Пусть  смеются.   Смеялись и на Голгофе. Мы имеем свою Голгофу.  И будем иметь Воскресение, свое.       

Но в чем же победа наша,  и что это за пролом  в истории России?  

Белое движение  и завершившее  его  галлиполийство  есть удержание  России  на  гиблом срыве,  явление бессмертной души Ее, − ценнейшего,  чего  отдавать  нельзя: национальной чести,  высоких  целей,  назначенных  Ей  в удел,  избранности,  быть может, − национального  сознания.  За это,   за невещественное  за  душу,  − бились  Белые Воины − нынешние  галлиполийцы,  и те,  кто пали на  поле брани,  на поле  российской чести,  и те,  что остались там,  хранимые  Господом  до сроку, и те,  кто в великих муках  были  истреблены.      

Белое  движение  есть отбор,  отбор  лучшего  русского по духу,  по  чувствованию  России, отбор − того,  что не  мыслило  без России  быть,  не могло  мириться с Ее  искаженным  ликом,  с надругательством  над Ее душой.   Самой чуткое,  самое  живое,  духовно-крепко  спаянное  с Россией,  к каким бы  ни принадлежало  классам,  религиям,  партиям,  если только  чувствовало  биение  сердца  Родины, − вливалось  в Белую Армию  или  было  духовно с нею. Страшная  жизнь  делила,  творя отбор.  

Я не хочу  сказать,  что там,  на российской  почве,  осталось одно худое. Я хочу сказать,  что «белое движение» захватило собой  ценнейшее  в национально-духовном смысле,  что оно  есть − отбор. 

Оно − великий этап  России,  великий раздел  исторического  пути Ее,  великий  пролом   истории, за которым Россия  найдет себя. В этом движении, в борьбе  с врагами национального,  с отбросом  международья и личине коммунизма,  Россия нашла  в себе  силу-волю. Россия  увидала  пропасть небытия − и нашла в себе  волю − быть.  И эта  светлая  воля − быть − лучшее  от Нее,  Белые  Воины ЕЕ,  и оставшихся в живых − галлиполийцы.   

В истории России были суровые этапы,  когда Она,  теряясь,  находила себя  опять: Куликово Поле,  избрание на царство  Михаила,  Двенадцатый Год… − изломы в истории России. Но то,  что случилось с  нами, − не исторический перелом: это − пролом.  За ним − уже Новая Россия,   которая непременно будет.  

За ним − напряженнейшие  искания  подлинного  национального бытия,  национального  обновления,  собирания и  оберегания того,  что есть Россия,  что лежит  к Ней  естественно,  без чего она  быть не может, − что  есть  Православная  Великая Россия. 

Годы горестной  жизни  вдали от  Родины… За эти  годы,  в нашем сознании  величайшего из  насилий −  над  Родиной,  не может  не обостряться,  не может не  углубляться чувство  национального  позора,  чувство  страстной  тоски по  Ней…   В сознании пережитого,  мы крепнем  национальной волей,  мы копим  гордость,  мы давим  боли,  лелеем  национальные надежды… И все ясней,  и полней, и краше  вырастает  перед нами  образ  России нашей, как  Идеал.      

Без Родины,  мы остро  болеем  Ею,  делаемся  национально  крепче. Лучшее,  что дала  от себя Россия, − Белые Воины, национально  крепчайшее, − с нами, здесь. В достойной  борьбе за жизнь, носители сильной воли − найти  Россию,  они высокий пример  для нас,  для новых,  ярко национальных поколений: российская новая закваска. Они −  ярчайший пример  великого  национального  напряжения,  безоглядно-жертвенного. Это  высокое  напряжение  светлой  российской  воли полагает  камень будущего  строительства,  национального,  самоотверженного,  подчиненного  высшей цели: воли  России −  быть.  Это высокое напряжение,  это жертвенное  служение  России,  в железном, галлиполийском, строе,  полагает конец  противонациональным течениям  русской общественности, − источнику  многих зол,  способствовавших  российскому  погрому, − является  потрясающим  примером страданий  неповинного поколения,  за ошибки и преступления отцов и дедов.  Белые Воины  − высокий и страшный пример  национального  Искупления. Они кровью своею  ставят  Россию − на высоту,  делают бытие  Ее − высшей  целью  жизни: они  умирали  за Нее,  добровольно!   

Близится  день Возврата.  Не знаем срока, но срок  идет.  Белые Воины,  истинные сыны  России, войдут  в Нее,  в обретенную,  свою Россию,  нет только  с высокопочтенным  значком  первопоходника и  галлиполийца,   но и − нетленным знаком  кровью  запечатленной  любви к отечеству,  обереженной  национальной  чести и упорно  творящей  воли.

И Россия  обнимет  их.          

            

Ноябрь,  1927 г. 

         Севр.         

 



[i]  Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. (1 Кор. 15:36)