Самотик Л.Г.
В.И. Даль и проблема сибирского
наречия //
Русское народное слово в
историческом аспекте. Красноярск, 1984. С. 3 – 13
Владимир Иванович Даль был не
только автором известного словаря, но ему принадлежит ряд работ по теории
языкознания. Самыми крупными его работами являются «Напутное слово» к словарю,
доклад «О русском
словаре», статьи «О наречиях русского языка», «Ответ на приговор», «Полтора
слова о нынешнем языке».
Проблемы, которых касался В.
И. Даль, разнообразны:
1.
Единая национальная
основа русского языка. 2. Пути развития русского
литературного языка. 3. Борьба против иностранного лексического наслоения на
русский язык. 4. Норма
литературного языка
и окказиональные словоупотребления. 5. Основы народности русского литературного языка. 6. Система русского словообразования.
7. Методы
и приемы определения значения слова. 8. Соотношение лексического значения слова и
реально-энциклопедического, этнографического. 9. Этимология слова. 10. Грамматическая
характеристика слова и
словарь. 11. Фразеология,
ее границы, отношение к лексикографии. 12. Живая устная речь и лексикографическая практика[1].
Если словарю В. И. Даля в
русистике посвящено большое количество работ[2], то его теоретическое литературное наследие не
оценено по достоинству, критического разбора его, в сущности, в русской
филологии нет[3].
Необходимо отметить, что
все языковедческие проблемы поднимались В. И. Далем только в связи с
лексикографической практикой, и его выводы имеют прямое отношение к составлению
словаря.
Одной из работ этого плана
является его статья «Наречия русского
языка», которая была написана Владимиром Ивановичем как рецензия на «Опыт
областного великорусского
словаря», вышедший под редакцией Востокова А. X. в 1852 году[4].
В статье дается детальная классификация русских
народных говоров. Классификации такого рода были и до В. И.Даля. В его работе
есть критический анализ систем Н. И. Надеждина и И. А. Сахарова, М. А.
Максимовича[5]; кроме того, можно отметить замечания о говорах В. К. Тредиаковского,
М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Е. Болховитинова[6].
Чем же характеризуется статья Даля? Если А. М.
Бабкин отмечает, что «обстоятельный и серьезный разбор, которому подверг В. И.
Даль выпущенный Академией Наук «Опыт областного словаря»..., «показывает, что
он (Даль) был не ниже многих признанных ученых, его современников», то И. А.
Оссовецкий утверждает, что «по своему материалу статья эта значительно
превосходит все другие работы этого типа»[7].
Рассматривая теоретическую статью Даля о русских
наречиях и его лексикографическую практику без искусственного разрыва (что, с
нашей точки зрения, характерно для обобщающих работ советских исследователей),
мы сможем скорее понять природу того парадоксального в истории русской
диалектологии факта, когда в течение продолжительного времени велся сбор, в
основном, лексического материала, а классификация говоров строилась на
фонетической основе. В. И. Даль пишет свою работу как рецензию на «Опыт
областного великорусского словаря»; его волнует, выражаясь современным языком,
проблема фонетического варьирования слова в говорах, проблема выбора основного
фонетического варианта, который можно было бы поместить в качестве заглавного
слова словарной статьи словаря. Критикуя отдельные места рецензируемого
издания, Даль приходит к выводу о необходимости предпослать диалектному словарю
очерк фонетических особенностей русских говоров, который бы снимал с
лексикографа необходимость приводить в словаре различные фонетические варианты
и позволил бы ему дать заглавным слово, записанное в соответствии с правилами
современной ему орфографии (с некоторыми оговорками)[8].
Деление русских говоров у В. И. Даля
многоступенчатое: 1. Все говоры он делит на акающие и окающие. 2. Затем окающие
подразделяет на северные и восточные, а акающие - на южные и западные. 3. Всего
он выделяет 7 наречий, противопоставляя четырем основным три смешанных:
сибирское, новороссийское и донское. 4. Затем уже дается более дробная
характеристика на уровне уездов и даже отдельных населенных пунктов[9].
В. И. Ленин обращал наше внимание на то, что
«исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели
сравнительно с современными требованиями, а по тому, чего они дали нового
сравнительно со своими предшественниками»[10].
По сравнению с предшественниками, Даль внес
следующие моменты в классификацию русских говоров: 1) в основу выделения единиц
членением им положены сведения о синхронном состоянии русских говоров, признаки
современных Далю диалектов (в отличие от, например, «исторических»
классификаций Е. Болховитинова, Н. И. Надеждина); 2) работа Даля охватывала
только территорию распространения русских говоров, выделяя их из
восточнославянских (ср. с системами М. В. Ломоносова, Н. И. Надеждина, М. А.
Максимовича и др.) и включая в себя всю территорию распространения русского
языка (чего не делала ни одна классификация
до него; например, М. А. Максимович отбрасывал весь юг России и т. д.); 3) классификация Даля многоступенчата, причем, эта многоступенчатость строго обоснована (ср., например, с двухъярусной системой М. А. Максимовича); 4) В. И. Даль впервые
классификацию русских говоров подкрепил
фактическим
материалом, впервые она была лингвистически обоснована; 5) В. И. Даль впервые противопоставляет основным говорам говоры смешанные; 6) впервые в диалектную классификацию включается территория Сибири.
Две первые особенности классификации В. И. Даля
отличают его работу не только от предшественников, но даже от современников и
последователей вплоть до советского периода[11].
В общих чертах классификация говора В. И. Даля
соответствует современной, уточненной и дополненной группами говоров. Деление
наречий по сторонам света в основном напоминает деление говоров на диалектные
зоны, которое было введено в русскую диалектологию только в 1965 году[12]. По свидетельству И. А. Оссовецкого, «его классификация говоров и их
характеристик не потеряли своего значения и до настоящего времени»[13].
Вследствие насыщенности диалектным материалом
работа Даля сыграла значительную роль в постепенном «изменении соотношения между
изученным фактическим материалом и построенными на нем теориями» в русской
науке[14].
«В. И.
Даль уже ясно осознавал и необходимость выработки научной терминологии для
обозначения различных языковых территориальных единиц»[15]. Им предложена следующая
терминология: «наречие», «говор» (употреблялись и до Даля) и «молвь» и «речь»
(придуманы самим Далем, в терминологии не прижились; нужно заметить, что в
своей статье Владимир Иванович их не употреблял и территорий для этих двух
языковых категорий не выделял).
Под
«наречием» Даль понимал «язык не довольно самостоятельный», «все уклонения от
языка письменного, образцового». «За самостоятельный по развитию и обращению
язык должно принимать тот, у которого есть своя грамматика и письменность; за
наречие - незначительное уклонение от него, без своей грамматики и
письменности». Говор же - «еще менее значительное уклонение», «по пословице:
что город, то норов, что деревня, то обычай, что двор, то говор»[16].
Т. е. за наречие Далем
принимается крупная единица диалектного членения языка, имеющая, очевидно, 3
ДП: 1) отсутствие кодификации, 2) местные отклонения от литературных норм, 3)
относительное внутреннее единство. Говор же - мельчайшая единица диалектного
членения. Термины «молвь» и «речь» распределены между «наречием» и «говором», собственных ДП не имеют, за
исключением неопределенного
расположения
ближе к одному или другому понятию[17].
Термин
«наречие» в дальнейшем в русской диалектологии уточняется. Новое значение он
получил со времени
опубликований
МДК своего «Опыта». После картографирования двух наречий русского языка и
выделения среднерусских говоров с другим статусом - группы говоров, стало
окончательно ясным,
что наречием может являться
только такая единица диалектного членения языка, которая имеет собственно классификационные признаки. К
такому пониманию наречия диалектология шла длительное время.
Но
снимает ли такая постановка вопроса предположение о возможности существования
третьего, четвертого и т. д. наречий? Принципиально нет.
Следующий
этап уточнения этого термина связан с новой картой диалектов русского языка,
впервые опубликованной и описанной в 1965 году[18]. В изданной позднее книге
«Диалектное членение русского языка» объясняется новое отношение к термину
«наречие». Теперь наречие должно обладать не только собственными
классификационными признаками, но устанавливается еще два ДП: 1) изоглоссы,
определяющие границы наречий, устанавливаются
определенными «двучленными
соответственными
явлениями»; 2) «основная группировка говоров русского языка» возможна только
«применительно к той территории, на
которой первоначально, в основном
еще до XV века, складывались русские диалекты и где современные говоры в наибольшей степени связаны с
диалектными объединениями
предшествующего периода, а вопрос о членении или классификации говоров позднего формирования надо решать особо»[19].
При такой постановке вопрос о
вероятностном наличии какого-либо третьего наречия
исключается полностью.
Термин
же «говор», как мы видим, не претерпел существенных изменений.
Для
сибиряков анализируемая работа В. И. Даля имеет особое значение. В этой работе
так называемое «сибирское наречие» впервые внесено в классификацию русских
говоров и подкреплено определенным фактическим материалом[20].
Впервые
в истории науки сведения о говорах Сибири были обобщены В. И. Далем[21]. Употреблялось ли
сочетание «сибирское наречие» до него? Да. Этим сочетанием пользовались уже в
первых описаниях особенностей говора сибиряков. Например, А. Илличевский в
письме к В. Кюхельбеккеру (
В. И. Даль впервые
терминологизировал как слово «наречие», так и сочетание «сибирское наречие». Он
вложил в него определенное лингвистическое содержание: в статье указываются 14
признаков сибирского наречия. Но эти признаки не были специфическими, не
отличали Сибирь от других местностей России. Как указывает П. Я. Черных, «в
«Толковом словаре» того же Даля» ряд признаков «отмечен и в говорах Европейской
части СССР, как северной, так и восточной... Не выдерживают критики и
указываемые Далем «отрицательные признаки сибирского наречия»[24].
Многие исследователи считают
выделение «сибирского наречия» ошибкой Даля. Но так ли это? Не подменяем ли мы
Далево понимание наречия своим, значительно измененным? Как отмечает тот же П.
Я. Черных, «рассмотрение особенностей «сибирского наречия» приводит Даля... к
довольно неожиданному заключению, что едва ли есть такие особенности, которые
принадлежали бы сибирскому наречию исключительно и не встречались бы более или менее
в других»[25]. Это заключение неожиданно для понимания наречия
как единицы, обладающей квалификационными признаками. Сибирское же наречие в
системе Даля существовало совершенно правомерно, т. к. соответствовало трем ДП:
отсутствию кодификации, местным отклонениям от норм литературного языка и
относительному внутреннему единству (как подчеркивает Даль, и относительному, и
синхронному).
Классификация говоров В. И. Даля
была многоступенчата. Говоры «основные» противопоставлены «смешанным», куда и
входило «сибирское наречие». Четкое деление говоров на первичные (говоры
раннего формирования) и вторичные (говоры позднего формирования)[26], как уже указывалось, было проведено в русской
диалектологии только с 1965 года, т. е. система В. И. Даля на многие годы
опередила развитие русской диалектологии.
Какова же дальнейшая
судьба термина «сибирское наречие»?
Следующая обобщающая
работа по говорам Сибири принадлежит А. И. Соболевскому[27]. Начиная с этой
работы, в диалектологии вопрос о существовании сибирского наречия снимается, Как считает П. Я. Черных, А. И. Соболевский
подчеркнуто обходит молчанием вопрос о самостоятельности сибирского наречия[28]. «Очерк Соболевского, «давший первую схему новой
науки - русской диалектологии»[29], проблему противопоставления
говоров первичных и вторичных представляет имплицитно, в форме диалектов,
входящих в наречие и не входящих.
«Диалектологический очерк Сибири»
А. М. Селищева[30] также обходит
стороной вопрос о самостоятельности «сибирского наречия»[31].
Возвращается к этой проблеме
вновь П. Я. Черных в 1934 году[32], затем в 1953 году[33]. Он считает, что вопрос о «сибирском наречии» не
только должен, но и может быть поставлен на
научную почву, хотя бы в качестве рабочей гипотезы[34]. Черных считает, что квалификационные признаки
диалектов Сибири есть, и их невыявленность – результат недостаточной изученности
говоров. «Изучая сибирские говоры, действительно нельзя не обратить внимание на
то обстоятельство, что при всем их территориальном многообразии, при всей их диалектной
пестроте они характеризуются целым рядом фонетических, грамматических и
словарных особенностей, общих, по-видимому, для всех или почти всех сибирских
говоров и в то же время отличающих эти говоры от севернорусских говоров
Европейской части Союза (по крайней мере, от их большинства)[35].
Эта мысль поддержана
диалектологами Сибири не была, дальнейшее изучение сибирских говоров показало
ее несостоятельность (возможно, за очень малым исключением).
Как указывалось выше, само
развитие термина «наречие» (с 1965 года) привело к такому положению вещей,
когда вопрос о появлении какого-либо вообще третьего наречия в русской
диалектологии снимается полностью.
Сибирская диалектология в
дальнейшем поставила перед собой задачу четкого выделения типов сибирских
говоров (русские старожильческие и русские переселенческие) и
терминологического обоснования сочетания «русский старожильческий говор Сибири»[36].
Термин широко
распространен в диалектологии, имеет свою историческую и лингвистическую
основу. Но с точки зрения статуса может вызвать некоторое сомнение, т. к., по
общему мнению, говор - мельчайшая единица диалектного членения языка, территориальное распространение
которой чаще совпадает с одним населенным пунктом[37]. Про русский старожильческий говор Сибири этого
сказать нельзя. Территория распространения этой системы довольно обширна, и это
явление неоднородное, способное к внутреннему варьированию[38]. Вероятно, не зря В. И. Даль дал говорам Сибири,
Дона и юга России статус наречий - крупной единицы диалектного членения,
способной к дальнейшему дроблению.
В работах Л. И. Баранниковой
ставится вопрос о типологии говоров территорий позднего заселения[39]. Сложная система ДП делится на
экстралингвистические и интралингвистические. Русский старожильческий говор
Сибири как крупная единица членения вписывается в эту систему с трудом[40].
В
итоге можно прийти к выводу о том, что термин «наречие» для говоров Сибири на
современном уровне его понимания неприемлем. Но для квалификации сибирских
говоров (и, наверное, не только сибирских) необходим термин, который бы
обозначал крупную единицу диалектного членения говоров позднего заселения. В
пользу необходимости такого термина служат следующие признаки этой единицы: 1) вторичность,
2) единая материнская основа без четкой локализации, только на уровне наречия,
3) относительное внутреннее единство на синхронном уровне, 4) возможность
внутреннего варьирования в известных пределах, не нарушающих единства, 5)
распространение на большой территории.
ЛИТЕРАТУРА И
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] См. работы: В. В. Виноградов. Русская
наука о русском литературном языке.- В кн.: История русских лингвистических
учений. М.: ВШ, 1978, с. 301; А. М. Бабкин. Толковый словарь В. И. Даля. -
В кн.: В. И. Даль. Толковый словарь. - М., 1955, с. 3-10.
[2] Современники В. И. Даля очень активно
откликнулись на издание словаря. М. В. Канкава (В. И. Даль как лексикограф. -
Тбилиси, 1958) называет 14 газетных, 22 журнальных отклика (Указ. соч., с.
232-247). Среди них работы И. И. Срезневского, Я.
Грота, А. Котляревского, П. И. Мельникова (Андрея Печерского), И. М. Николича.
Отзывы на «Толковый словарь» были не только в России, но и за границей
(Лейпциг, Берлин, Оксфорд); особенно интересна статья Августа Шлейхера «Русский
словарь В. И. Даля и некоторые другие новые русские труды», 1855. (Указ. соч.,
с. 242). О внимании к словарю свидетельствуют и многочисленные дополнения: П.
В. Шейна, Н. Я. Данилевского, И. Ф. Корнара (Берлин), Р. Ф. Брандта, А. Н.
Островского, И. А. Бодуэна дэ Куртэнэ (с. 255-256).
Следует
отметить также словарные статьи «Русский язык» и «Даль В. И.» в
энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (тт. 10, 28), написанные А. А.
Шахматовым и С. К. Буличем.
Советские
исследователи творчества В. И. Даля также сосредоточивают свое внимание, в
основном, на словаре. Впервые по рукописи опубликована в 1970 году статья В. И. Чернышова «Владимир Иванович Даль и его труды в области изучения русского
языка и русского народа» - В кн.: В. И. Чернышов. Избранные труды.
М.: Просвещение, 1970, т. 1, с. 384 – 439; Сергеев И. Т. Даль и
академическая лексикография. «Русская речь», 1973, № 2, с. 65 - 68. Интересны
вступительные статьи А. Сухотина и А. Бабкина к
переизданиям «Толкового словаря» в 1935 и 1955 гг.
Есть также следующие
издания: М. Орлов. Замечательный ученый русской языковедческой культуры
(к 150-летию со дня рождения В. И. Даля). В газ.: «Ленинградская правда», 24 – 41. -
[3] Л. М. Бабкин. Указ. раб., с. 4.
[4] В. И. Даль. О наречиях русского языка. По поводу «Областного великорусского словаря», изданного 2-м отделением АН. - В кн.: «Вестник имп. Русского географического общества», 1852, ч. IV, кн. 1, отд. IV. Цитируется по изданию: В. И. Даль. Толковый словарь живого
великорусского языка. - М., 1969.
[5] В. И. Даль. Указ. соч., с. 45 - 47.
[6] И. А. Оссовецкий.
Начальные этапы развития русской диалектологии. - В кн.: История
русской диалектологии. М.: АН СССР, 1961, с. 7 - 19.
[7] А. М. Бабкин.
Указ соч., с. 4; И. А. Оссовецкий, с. 19.
[8] В. И. Даль. Указ. соч., с. 43 - 44, с. 79 - 80.
[9] В. И. Даль. Указ. соч., с. 49 - 76.
[10] В. И. Ленин. Собр. соч., изд. 4, т. 2, с. 166.
[11] И. И. Срезневский. Мысли об истории русского языка. - СПб., 1850; также М., 1959; А. А. Потебня.
О звуковых особенностях русских наречий. - Воронеж, 1866; М. А. Колосов.
Обзор звуковых и формальных особенностей народного
русского языка. - Варшава, 1878; А. И. Соболевский. Очерк русской диалектологии. - В кн.: Живая старина. 1892, вып. I - IV; Н. Н. Дурново, Н. Н. Соколов, Д.
Н. Ушаков.
Опыт диалектологической карты русского языка в
Европе с приложением «Очерка русской диалектологии». - В кн.: «Труды Московской
диалектологической комиссии», вып. 5. -
М., 1915.
[12] «Русская диалектология» под ред. Р. И.
Аванесова и В. Г. Орловой. - М.: Наука.
[13] И. А. Оссовецкий,
с. 21.
[14] Там же, с. 29.
[15] Там же, с. 22.
[16] В. И. Даль, с. 48.
[17] Что, вероятно, и позволило И. А. Оссовецкому
их отождествить с
«наречием» и «говором», чего, видимо, Даль все же не
предполагал (см. И. А. Оссовецкий, с. 221).
[18] «Диалектологическая карта русского языка». См.
указанную выше «Русскую диалектологию» под ред. Р. И. Аванесова и В. Г.
Орловой.
[19] И. Ф. Захарова, В. Г. Орлова. Диалектное членение
русского языка. - М., 1970. с. 20, 31.
[20] Следует, пожалуй, не согласиться с Б. В.
Горнунгом, который считает, что А. Д. Григорьев и А.
М.
Селищев были основоположниками сибирской диалектологии
(История русской диалектологии, с. 5). Если сибирскими диалектологами считать
не только людей, работавших непосредственно в Сибири или на сибирском материале,
но обобщавших данные по диалектологии Сибири, то обнаружится следующая цепочка
имен: В. И. Даль -
А. И. Соболевский - А. М. Селищев - П. Я.
Черных -
Н. А.
Цомакион
- В. А. Сенкевич.
[21] См.: П. Я. Черных. Сибирские
говоры. Иркутск, 1953, с. 17; Сенкевич В. А.
Проблемы
сибирской и уральской диалектологии. - Челябинск, 1975, с. 8.
[22] См.: Н. А. Цомакион.
Историческая хрестоматия по сибирской диалектологии. - Красноярск, 1960.
[23] «Словарь современного русского литературного языка» АН
СССР
под ред. Ф. П. Филина, тт. I-XVII. — М.-Л.; «Словарь русского языка» АН
СССР
под ред. А. П. Евгеньевой, т. I-IV. - М.
[24] П. Я. Черных. Сибирские говоры. - Иркутск, 1953, с. 18.
[25] Там же, с. 17.
[26] Замечается некоторое несоответствие в терминологии сибирских диалектологов
и ученых, работающих по проблемам говоров территорий позднего заселения в
Европе. Например, Л. И. Баранникова считает все говоры позднего заселения
переселенческими (ранние переселенческие и поздние), в Сибири же
переселенческие говоры противопоставляются старожильческим. В Сибири под
первичными говорами понимаются говоры раннего заселения XV века, т. е. говоры,
входящие в зону диалектного членения, а вторичными - говоры позднего заселения,
в частности, сибирские. У Л. И. Баранниковой термин «первичные» относится к
говорам недавнего заселения, сохранившим тесную связь с материнскими,
«вторичные» же - переселенческие говоры, потерявшие связь с материнской основой
(ср., напр., работы одного сборника «Говоры территорий позднего заселения». -
Саратов, 1977; Л. И. Баранникова. К проблеме классификации говоров территорий
позднего заселения, с. 4 - 7 и посл.; и О. И. Блинова. К методике определения
диалектной основы вторичного говора, с. 24 - 25 и послед).
[27] См. указ. работу А. И. Соболевского, а
также «Опыт русской диалектологии», вып. 1. - СПб., 1897.
[28] П. Я. Черных. Указ. соч., с. 26.
[29] С. С. Высотский. Развитие
русской диалектологии в конце XIX - начале XX в. - В кн.: История русской
диалектологии. АН СССР. М., 1961, с. 33.
[30] Вып. 1. - Иркутск, 1921; см. также: А. М. Селищев. Избранные
труды. - М., «Просвещение», 1968, с. 223 - 489.
[31]П. Я.
Черных. Указ. соч., с. 36.
[32] Первое издание работы П. Я. Черных.
[33] 3-е издание работы П. Я. Черных.
[34] Указ. соч., с. 55.
[35] Черных П. Я. Указ. соч., с. 54.
[36] См.: Н. А. Цомакион. Русские
старожильческие говоры Сибири. - В кн.: Материалы и исследования по русской
лексикологии и сибирской диалектологии. - Красноярск, 1971, с. 3 - 9.
[37] См.: О. С.
Ахманова. Словарь лингвистических терминов. - М., 1969, с. 110; Д. Э. Розенталь, М. Теленкова.
Словарь-справочник лингвистических терминов. - М., 1976, с. 79.
[38] Уже в ранних работах выделяются Восточно-Сибирская и Западно-Сибирская
зоны (см. П. Я. Ровинский, Р. Маак, А. И. Соболевский – в
исторической хрестоматии по сибирской диалектологии», с. 73, 87, 97). Отмечаются и особенности говоров отдельных местностей, что
предполагает более дробное деление (камчатские наречия - П. Кузмищев; говоры Якутской области - Р. Маак, П. А.
Ровинскнй,
В. И. Зензинов; колымское наречие
- В. Г. Богораз - с делением
на верхнеколымское и нижнеколымское - И. П. Головачев; Забайкалья - Г. М. Осокин и т. д., с. 35,
87, 120, 138, 193, 274).
В дальнейшем выделяется
проблема единой основы говоров притрактовой зоне Обь-Енисейского междуречья (В.
А. Сенкевич,
указ. работа), среднеобские говоры делятся на нарымские, прикетские, приобские,
притомские, причулымские (см. указ. работу О. И. Блиновой) и т. д.
[39] Л. И. Баранникова. Говоры территории
позднего заселения и проблема
их
классификации. - В ж.: «Вопросы языкознания», 1975, № 2; Л. И. Баранникова. К проблеме классификации говоров территории позднего заселения; см. выше,
с. 3 - 73.
[40] Экстралингвистические: 1) ранний переселенческий (XVI - XVII вв.), 2) способы заселения;
имели место и единичные, и массовые; 3) временная характеристика заселения; в
основном - разновременность, но были случаи
и
одновременности; 4) по связи с другими говорами; вероятно, среднее: наличие
связи, но не тесной; 5) основа монодиалектная (материнская), но только на
уровне наречия (северное, с опорой на старую классификацию). Интердиалектные
признаки характеризуют, в основном, полностью территорию позднего заселения, а
не отдельную систему.