ИРЛИ

27.382

 

Редкин Петр Георгиевич¹.

 

Письма (8) Далю

Владимиру Ивановичу.

 

Здесь же письмо И. Осинина² П.Г. Редкину.

 

1849, апр.18 –

1868, янв. 14

                                                                                              17 лл.

 

18 Апр. 1849. Москва

 

Христосъ воскресъ!

 

Твое письмо долго блуждало, пока попало въ мои руки. Виною праздники и неправильный адресъ. Между-тѣмъ приспѣло время возвращенія брата моей жены, подателя этого отвѣта, Юрия Васильевича Гарве.

Запросъ твой много мнѣ доставилъ отрады. Ты не забываешь меня, заботишься о моем настоящемъ и будущемъ, вѣришь в неизмѣнность моихъ убѣждений и правилъ, считаешь товарища твоей юности достойнымъ занять твое мѣсто, словом, поступаешь со мною, какъ бы однимъ изъ ближайшихъ и лучшихъ друзей, - и все это такъ просто и деликатно. Можетъ ли это пройдти, не оставивъ на мнѣ сильнаго впечатлѣния? Чѣмъ менѣе могу выразить предъ тобой мою благодарность, тѣмъ болѣе чувствую, что отнынѣ навекъ я привязанъ къ тебѣ всѣми силами моей души, каковъ бы, впрочемъ, ни былъ результатъ нашей переписки.

Я не могу не быть съ тобой вполнѣ откровеннымъ. Не задолго предъ моимъ добровольнымъ удалениемъ изъ университета, гдѣ взятки, позоръ, интриги восторжествовали надъ правдою и прямотою, люди, знавшіе меня по одной репутаціи, предложили мнѣ мѣсто инспектора классов Александринскаго Сиротскаго Института вакантное послѣ извѣстнаго И.И. Давыдова³. Долго я отказывался, наконецъ принялъ это мѣсто, особенно убѣжденный графомъ Строгановымъ⁴. Въ Іюлѣ прошлаго года, совсѣмъ вышедши изъ университета, вмѣстѣ съ Кавелинымъ⁵ и Коршомъ⁶, я остался при одномъ этомъ мѣстѣ. Оно начало удовлетворять меня, особенно съ техъ поръ, какъ нашъ Институтъ преобразованъ былъ въ юридическое заведеніе. Я рѣшился привесть въ дѣйствіе это преобразованіе и не оставлять своего мѣста, пока заведеніе, обновленное и опредѣлившееся въ своемъ назначеніи, не будетъ мною вдвинуто въ свойственную себѣ колею, думая даже, что противный поступокъ былъ бы неблагодарностью къ призвавшимъ меня на новое дѣло.

А потому два раза я уже отказывался отъ перемѣщения на другія, по-видимому выгоднѣйшія мѣста. Конечно, получаемое мною содержаніе само по себѣ не велико, всего 1, 610 руб. сер.; но отличная квартира, да еще въ виду, менѣе нежели черезъ 8 лѣтъ, полная пенсия въ 1, 100 руб. сер. Притомъ какъ ни многосложны мои занятія по Институту, они оставляютъ мнѣ еще довольно свободнаго времени для собственныхъ дѣлъ, какъ хозяйственныхъ, по управленію Малороссійскимъ моимъ имѣніем, такъ и ученымъ и литературнымъ. Ежегодно въ лѣтния вакаціи могу отправляться мѣсяца на два въ Малороссію, гдѣ личное присутствіе мое бываетъ необходимымъ, по смерти моего отца, для имѣнія. Твое мѣсто блестяще по содержанію, но спрашиваю тебя по совести: 1) есть ли в виду близкая и достаточная пенсия, или же и для него дѣйствуетъ то, что для всѣхъ <нрзб.> – гражданской службы, т.е. І 5^тилѣтній срокъ и ничтожная потомъ пенсия? 2) много ли свободнаго времени остается для собственныхъ занятий и есть ли возможность уѣзжать ежегодно в имѣніе на лѣтния вакаціи? 3) соединена ли съ этимъ мѣстомъ важная въ Петербургѣ статья, квартира? 4) до того ли это мѣсто inamovible, чтобы по крайней мѣрѣ не зависѣть отъ чистыхъ случайностей? и 5) можетъ ли моя дѣятельность принести существенную пользу, - не мнѣ и не отдѣльнымъ лицамъ, а цѣлому сословію?

Прямое и ясное рѣшеніе этихъ вопросовъ будетъ довершеніемъ того, что самъ ты началъ. Съ нетерпеніемъ буду ждать твоего ответа.

Еще разъ принеся полную, искреннюю тебѣ благодарность, остаюсь неизмѣнно твоимъ другомъ

                                      Петръ Рѣдкин

 

Адресъ мой: Е. Вкрод. Петру Григорьевичу Рѣдкину; въ Москвѣ, на Знаменкѣ, въ Александринскомъ Институтѣ.

 

 

 

10 февр. 1862. СПб.

 

Ее Императорское Вѣличество Великая Княгиня Елена Павловна⁷ дозволила учредить, изъ весьма немногих лицъ, въ числъ которыхъ и я, неоффиціальный и негласный комитетъ, для распространенія въ нашемъ народѣ всякого рода назидательныхъ и полезныхъ книгъ. Почитая Тебя за чрезвычайнаго знатока русскаго языка и русскаго народа, и за одного изъ даровитѣйшихъ нашихъ народныхъ писателей, Она изволила поручить мнѣ обратиться, отъ Ее имени, къ Тебе съ настоятельною просьбою, написать для нашего рода сочиненіе въ какомъ Тебе угодно будетъ родѣ, не связывая Тебя ничѣмъ: ни предметомъ и обширностью труда, ни временемъ, съ всѣмъ вознагражденіемъ, какое Ты напередъ самъ назначишь.

Ее Высочество вполнѣ убѣждена, что ты ни въ какомъ случаѣ не откажешься помочь Ей въ такомъ добром дѣлѣ, и не замедлишь употребить досугъ свой къ достиженію Ее благихъ цѣлей и намѣреній. Уже теперь Ты могъ бы дать многое изъ изданныхъ Тобою сочиненій, съ передѣлкою и безъ ней, по Твоему усмотренію, въ распоряженіе Ее Высочества, пока соберешься съ временемъ (не говорю – съ силами: запасы Твои, знаю, неистощимы), чтобы написать что-либо новое, или и старое, да на новый ладъ.

Грѣшно будетъ Тебѣ, другъ мой, отказаться отъ такой дѣятельности и такого предложения.

Читаю всплошь и рядомъ Твой Толковый Словарь и восхищаюсь. Мнѣ пришло на мысль при этомъ, какъ было бы полезно сдѣлать изъ него краткое извлеченіе собственно для народа нашего, съ тѣмъ, чтобы онъ могъсправляться въ немъ для объясненія себѣ темныхъ или вовсе непонятныхъ для него словъ, встрѣчающихся ему въ его юбыденной жизни. Но въ такомъ случае порядокъ слѣдовало бы, кажется, измѣнить на чисто азбучный, для удобства скорой справки. Впрочемъ, я думаю, что и въ издаваемомъ теперь Тобою Словарѣ ты приложишь, въ концѣ, списокъ всѣхъ словъ въ азбучномъ порядкѣ, съ ссылкою на толковый порядокъ.

Нашъ Предсѣдатель на дняхъ уѣзжаетьъ за границу на 9 мѣсяцевъ. Въ его отсутствіе будетъ управлять нами Гр. Ю.И. Стенбок.

Чивилева⁸ давно не видѣли, не знаю, что онъ здоровъ.

И я также здоровъ – тѣлесно, ты – какъ, твоядобрая жена и твои славные дѣти?

Мои дѣтки радуютъ меня также; не скажу, - утѣшаютъ: утѣшеніе для меня не здесь, а тамъ.

Въ ожиданіи отъ Тебя скораго и положительнаго отвѣта для доклада Ее Высочеству, остаюсь Твоимъ вѣрнымъ другомъ

                                                  П. Рѣдкинъ

 

Кланяйся всѣмъ Твоимъ.

Напиши свой адресъ: я забылъ.

 

 

 

23 Апр. 1862. СПБ.

 

На этихъ только дняхъ я нашелъ удобный случай доложить о Твоемъ отказѣ, а потому и не писалъ тебѣ до сихъ поръ. Разумѣется, я выставилъ всѣ Твои несомнѣнныя доводы въ такомъ свѣте, что нельзя было не повѣрить имъ, и оставалось только жалѣть и очень жалѣть. Впрочемъ, какъ теперь выяснилось, что намѣренье издавать для чтенія народа брошюры даже меньше, чѣмъ въ одинъ печатный листъ, то я, съ своей стороны, все-таки не теряю надежды, по малороссійскому упрямству или, лучше сказать, настойчивости, что Ты когда-нибудь сдѣлаешь намъ сюрпризъ (какъ бы выразить это по-русски однимъ мѣткимъ словом?). Выяснилось и то, что будутъ платить автору съ листа крупной печати по 50 рубл. плюсъ неустановленныя еще пока проценты съ каждаго экземпляра. На меня возложены теперь все ведѣніе этого дѣла или, правильнѣе, главное завѣдываніе этимъ полезнымъ дѣломъ. Великая Княгиня изволитъ уѣзжать отсюда за границу 5 ^го Мая.

За сборникъ пословицъ и проч. великое спасибо, - и отъ себя, и отъ всей братіи русскихъ правовѣдовъ, историковъ и филологовъ. Система превосходная для справокъ, а о богатствѣ и говорить нечего. Это заслуга вѣчная для нашего большого отечества. Но въ этомъ отечестве есть еще и родина моя (кажется, и твоя) – Малая Русь. Вѣдь и для нея собиралъ Ты, кажется, и пословицы, и слова, а кто же будетъ обрабатывать и издавать это собраніе? Если Ты передалъ свои сокровища кому-нибудь съ этою цѣлью, то почему до сихъ поръ они лежатъ подъ спудомъ? Около "Основы"⁹ образовался цѣлый кружокъ малорусских писакъ; они съ восторгомъ бросились бы на эту чудную добычу.

О невыдачѣ Тебѣ жалования за одинъ мѣсяцъ никто не могъ мнѣ здѣсь дать никакой справки. Наконецъ явился сюда Масловъ; я спросилъ его и узналъ отъ него, что дѣло уже уладилось. Такъ ли?

Твоей женѣ и дѣтямъ низенькій поклонъ и пару словъ отъ

                                                 Твоего друга

                                                             П. Рѣдкинъ

 

27 Дек. 1865. СПБ.

 

На предложеніе твое, любезный другъ Владиміръ Ивановичъ, я не откликался до сихъ поръ въ надеждѣ, что нашъ Комитетъ скоро соберется и, по заведенному порядку, внесетъ, отъ своего имени, свое заключеніе Великой Княгини Елены Павловны. Но Ее Высочество еще не изволила созывать насъ, а между тѣмъ письмо остается неотвѣченнымъ. Хотя я и не могу сказать Тебѣ отъ себя ничего положительнаго; но, судя по выраженному <нрзб.> Великой Княгиней сильному желанію пріобресть твое участіе въ дѣлѣ издания народныхъ книгъ, полагаю, что твое предложеніе будетъ принято съ отличнымъ вниманіемъ и съ чрезвычайною благодарностью. Лишь только выйдетъ какое-либо рѣшеніе, я не премину немедленно извѣстить Тебя.

Съ окончаніемъ великаго дѣла поздравляю отъ души и Тебя, и всю Россію. Подобнаго Словаря никто, кромѣ Тебя, не былъ бы въ состояніи составить. Дождемся ли мы, малороссы, чего-либо подобнаго? Подвинь-ка и это дѣло своею энергическою рукою!

Вотъ я такъ все не рѣшаюсь издать свои лекціи: все ими недоволенъ самъ я, хотя и слышу, что довольны всѣ другіе; все хотелось бы лучше и лучше; или уже предоставить изданіе ихъ въ виде <нрзб.>. Впрочемъ за приготовленіемъ къ лекціям, безпрестанно усовершенствующихъ, нѣтъ времени заняться ихъ обработываніемъ для печати. Вотъ если Богъ продлитъ мою жизнь, то приготовлю себѣ преемника по каѳедрѣ, и <распрострастившись> съ Департаментом, примусь за дѣло на свободѣ. Прежде всего хотѣлось бы мнѣ обработать и издать Исторію философіи права, но въ другомъ видѣ, нежели какъ обыкновенно издаются подобныя сочиненія, что можетъ быть выражено хоть такимъ заглавіемъ: "Людскія думы о правѣ и справедливости."

И мнѣ, какъ и Тебѣ, Богъ даетъ радоваться дѣтками. Но нѣтъ у меня той, съ которой я могъ бы дѣлить мои радости. Да будетъ воля Твоя!

                                      Твой другъ

                                                  П. Рѣдкинъ

 

22 Мая 1866. СПБ.

Великая Княгиня Елена Павловна на дняхъ поручила мнѣ много благодарить Тебя за твой вызовъ, и написать Тебѣ, что Ее Высочество будетъ Тебѣ премного благодарна за всякое сочиненіе, которое ты напишешь для русскаго народа, но въ особенности Она проситъ Тебя написать разсказъ изъ народнаго быта такого рода, которымъ объяснялась бы какая-либо народная пословица съ нравственнымъ содержаніемъ. Ожидаю Твоего отвѣта.

Погода у насъ настала такая, что мы переѣхали на дачу, именно въ Петергофъ, въ особенности для так называемыхъ морскихъ купаній.

По случаю отъѣзда нашего предсѣдателя, гр. Ю.И. Стенбока, и этимъ лѣтомъ я не могу воспользоваться, чтобы съѣздить въ Малороссію. Зато въ будущемъ году надѣюсь побывть тамъ, если Богу будетъ угодно продлить мою жизнь и даровать мнѣ здоровье. Тогда, проѣздомъ чрезъ Москву, надѣюсь увидѣться и съ Тобою.

Свидѣтельствуй почтеніе Твоей супругѣ и кланяйся Твоимъ дѣткамъ.

                                                                         Другъ Твой

                                                                                     П. Рѣдкинъ

 

 

18 Сент. 1866. СПБ.

Съ большимъ удовольствіемъ прочли мы внимательно начало твоего новаго важнаго и прекраснаго труда, и рѣшили просить Тебя о его продолженіи. Для того, чтобы можно было напечатать отдѣльной брошюрой, необходимо, чтобы Ты довелъ его теперь же до Моисея, чѣмъ и будетъ законченъ такъ называемый дозаконный періодъ Библейскаго бытописанія.

При этомъ вовсе не слѣдуетъ Тебѣ самнѣваться на счетъ духовной цензуры. Все одобренное нами пропускается всякою цензурою.

Только мы сами держимся строго правила, чтобы изданыя нами для народа являлись въ свѣтъ въ возможно совершенномъ видѣ. А потому надѣемся, что и Ты позволишь нам исправить нѣкоторые немногіе и мелкіе недосмотры. Такъ напр. Мы нашли, что нельзя сказать: "Ветхій Завѣтъ или Библія", <нрзб.> подъ Библѣею разумѣется все священное Писаніе; а также: "Новый Завѣтъ или Евангеліе", а въ Новомъ Завѣтѣ не одни только Евангеліе. Такъ ты говоришь: "Создавъ міръ нашъ и человѣка, Господь творилъ шесть дней, а на седьмой окончилъ", - по Библіи же окончилъ уже въ шестой день, а на седьмой пересталъ творить. Такъ ты написалъ: "Авраамъ поднялъ очи – и передъ нимъ стоялъ козелъ" и проч.

Итакъ продолжай смѣло, и на этотъ разъ дойди до Моисея, - и мы не замедлимъ оттиснуть.

Но все-таки не можешь ли ты еще написать для народа же и разсказъ нравственный, котораго темой была бы какая-нибудь народная пословица. Этого именно проситъ отъ тебя Великая Княгиня для издаваемаго ею народнаго календаря. Конечно, въ этомъ году, <нззб.> календарь слѣдующаго за симъ года, твой такой разсказъ поспѣть не можетъ; но если ты пршлешь его въ первой половинѣ будущаго года, то онъ будетъ помѣщенъ въ Календарѣ на 1868 ^й годъ. Размѣръ твоего разсказа опредѣляется самимъ его назначеніемъ для Календаря: листа два печатныхъ будетъ уже довольно. Гонорарій остается прежній, т.е. пятьдесять рублей за печатный листъ. Что ты на это скажешь?

Не знаю, кто принесъ мнѣ твои статьи "Библейское бытописаніе", при письмѣ. Меня не было дома. Принесшему сказали то же, что говорится прислугою моему всѣмъ незнакомымъ: "Можемъ-де принять но <воскрестнымъ> вечеромъ".

Твой П. Рѣдкинъ

Напиши свой адресъ, а то я адресую Тебѣ наобумъ.

 

 

15 Марта 1867. СПБ.

 

Сегодня вечеромъ въ 7 ^мъ часу получилъ я прилагаемое при семъ въ подлинникѣ письмо отъ Профессора здѣшней Духовной Академіи Осинина, и сегодня же препровождаю къ тебѣ это письмо, для того, чтобы ты самъ вывелъ изъ него заключеніе. Но въ немъ заключается много такого, что требуетъ подробнаго истолкованія. Въ этомъ толкованіи и будетъ состоять мое письмо.

Изъ него ты усмотришь, что я сдѣлалъ запросъ о Твоихъ статьяхъ Г. Осинину. Это потому, что нашъ негласный Комитетъ, какъ начали, такъ и окончили негласно. Я все ждалъ, когда его соберутъ, ждалъ съ начала прошедшаго года;но его не созывали до сихъ поръ, - и только теперь, какъ ты читаешь, идетъ рѣчь объ его открытіи. Въ такихъ обстоятельствахъ, я обратился къ Г. Осинину, которому Великая Княгиня поручала изданіе Календаря. До сихъ поръ онъ не отвѣчал мнѣ ничего, кромѣ записочки о скоромъ отвѣтѣ, о которой я упомянулъ въ послѣднемъ моемъ къ Тебѣ письмѣ.

Календарь, какъ ты видишь также едва ли возобновится. Слѣд. и тутъ поступай, какъ знаешь, насчетъ статьи для него, о которой тебя такъ настоятельно просили.

Рукописи твои, по <наставлению> Г. Осинина, читаетъ баронесса Раденъ¹⁰. Это фрейлина Ее Высочества.

Я именно просилъ Г. Осинина написать мнѣ такое письмо, которое я могъ отправить къ Тебѣ въ подлинникѣ. Этимъ и объясняется настоящее его его отправленіе.

Наконецъ, ты спросишь меня, можетъ быть: Почему я самъ не попросилъ лично отвѣта? Просто потому, что я считаю своимъ долгомъ являться во дворецъ только тогда, когда мнѣ приказываютъ; а мнѣ такихъ приказаній не приходило вотъ уже почти цѣлый годъ. Что касается до Г. Осинина, то онъ бываетъ тамъ чисто, и именно по дѣламъ, относящимся до изданій.

После этого, надеюсь, ты не станешь меня винить въ томъ, въ чемъ я решительно не виноватъ.

Что думаешь творить, то творю.

 

 

14 Янв. 1868. СПБ.

 

Благодарю Тебя за поздравленіе съ Новымъ годомъ, и отвѣчаю Тебѣ тѣмъ же. Но долго ли намъ еще придется обмѣниваться такими поздравленіями? Все чаще и чаще падаютъ, въ битвѣ съ жизнію, наши товарищи и сверстники. Дойдетъ и до насъ очередь. Ее можешь ты ожидать спокойно, среди взрослыхъ дѣтей и исполнивши такъ блестяще задачу жизни. А мои дѣтки еще только подростки. Даже старшей дочери едва минуло 17 лѣтъ, а младшей всего 10. Въ срединѣ стоитъ свнъ 14 лѣтъ, далеко не крѣпкаго здоровья. Профессорство же мое не долго будетъ поминаемо, хоть на него и положилъ я всю свою душу.

Ты пишешь, что сидишь теперь безъ дѣла, и вотъ мнѣ приходится узнать отъ Тебя: что же дѣлается съ началомъ Твоего новаго великаго труда, съ Библейской исторіею? Ты не упоминаешь даже, получилъ ли Ты, наконецъ, свою рукопись обратно. На проводахъ заграницу больного Ник. Ал. Милютина¹¹ встрѣтился съ фрейлиной Великой Княгини Елены Павловны, г-жою Раденъ, и спросилъ ее: не знаетъ ли она что-нибудь о судьбе Твоей рукописи, давно попавшей во дворецъ и оттуда до сихъ поръ не возвращающейся? – "Она теперь у меня, я ее читаю" – отвѣчала г-жа Раденъ. – "Но Вы скоро уѣзжаете съ Великой Княгиней за границу; успѣете ли до того времени окончить?" – спросилъ я не безъ нѣкоторой <ѣдкости>. – Она поняла и обѣщала, что на дняхъ рукопись будетъ возвращена Тебѣ. Это было весною, въ Апрѣлѣ. Такъ какъ Ты не упоминаешь теперь объ ней ни слова, то я заключаю, что слова мои подѣйствовали, и рукопись дѣйствительно возвращена Тебѣ. Но, спрашиваю, съ какимъ отвѣтомъ, или же безъ всякаго отвѣта, и что ты затѣмъ предпримешь съ нею? Грѣхъ было бы Тебѣ не окончить и этого великаго дѣла.

О Твоемъ предложеніи продать землю Твоей тещи въ Уфимской губерніи докладывал я нашему предсѣдателю, гр. Ю.И. Стенбоку. Онъ поручилъ мнѣ написать Тебѣ отказъ въ самыхъ вѣжливыхъ формахъ, что я и исполняю. Имѣния-де покупаемъ мы теперь преимущественно въ губерніяхъ южныхъ – Полтавской, Харьковской, Екатеринославской, Кіевской и Подольской; а если намъ что дарятъ, хотя и на краю свѣта, то не отказываемся принять.

Поклонъ, да пару словъ Твоей супругѣ и дѣтямъ отъ твоего друга.

                                                                         П. Рѣдкинъ

 

 

15 Марта 1867 г. Получено.

 

Милостивый Государь,

Петръ Григорьевичъ!

 

Усерднѣйше прошу Васъ извинить, что я до сихъ поръ ни устно ни письменно не далъ Вамъ отвѣта на Вашъ запросъ о статьяхъ Г. Даля. Причина моего молчанія заключалась въ томъ, что я расчитывалъ на возможность заодно сообщить Вамъ что нибудь опредѣленное по вопросу о томъ, будутъ ли эти статьи напечатаны и понадобится ли продолженіе ихъ. Я надѣялся притомъ найти свободный часочекъ, чтобы заглянуть къ Вамъ и лично выразить Вамъ свое сожаленіе, что Вы не застали меня дома.

Статьи Г. Даля – почти нѣмедленно по полученіи ихъ отданы мною Баронессѣ Э.Ө. Раденъ, желавшей познакомиться съ ихъ содержаніемъ. Что же касается до того, будутъ ли онѣ напечатаны и на какихъ именно условіяхъ, то я объ этомъ еще ничего не знаю. Идетъ рѣчь объ открытіи нашего  прежняго комитета по изданію народныхъ книжекъ; но состоится ли это дѣло или нѣтъ, - опять-таки не знаю не знаю. Изданіе Календаря едва ли возобновится, какъ по недостатку сотрудниковъ такъ и по разнымъ другимъ причинамъ.

Постараюсь непремѣнно въ скоромъ времени побывать у Васъ; мнѣ очень хотѣлось бы съ Вами переговорить о разныхъ разностяхъ.

Покудова простите и примите увѣреніе въ искреннемъ почтеніи и совершенной преданности Вашего покорнаго слуги

                                                                                                 И. Осинина.

 

14 ^го Марта 1864.

 

_________________________________

¹Редкин, Петр Георгиевич, (1808—1891) — известный юрист. В 1826 г., окончив курс гимназии высших наук князя Безбородко в Нежине, где преподавание отличалось большой энциклопедичностью, поступил на этико-политическое отделение московского университета, а в 1828 г., вместе с Пироговым, Ник. Крыловым и др., послан был для подготовки к профессорской деятельности сначала в Дерпт, затем за границу. В Берлине Р. слушал Гегеля, Ганса, Савиньи, Эйхгорна. Примкнув не к исторической школе права, а к философской системе Гегеля, он написал о ней первую в русской литературе статью (в "Москвитянине", 1841); в области права его всего более привлекали воззрения Тибо. По возвращении в Россию, Р. в 1835 г. признан был доктором прав и назначен в московский университет читать энциклопедию права. Профессорская деятельность в Москве, длившаяся до 1848 г., доставила Р. широкую популярность. Его живая и энергическая речь, часто поднимавшаяся до лиризма, его проповедь любви к науке, правде и справедливости обаятельно действовали на аудиторию. Любимым предметом его чтений была философия права и государства, которую он излагал тогда в духе Гегелева учения. В бытность свою профессором в Москве, Р. в 1841 г. стал издавать "Юридические записки", а в 1843 г. — "Библиотеку для воспитания". Оставив московский университет одновременно с Кавелиным, Р. в 1849 г. занял место секретаря при товарище министра уделов графе Перовском, а в 1850 г. назначен был членом общего присутствия департамента уделов. Расставшись с кафедрой, Р. не переставал заниматься наукой права. Из работ его, появившихся за это время, особенно замечательна статья "О независимости юстиции" ("Юридические записки", 1860). В 1863 г. осуществилась заветная мечта Р., всегда чувствовавшего в себе призвание профессора: он занял кафедру энциклопедии права в Санкт-Петербургском университете. Осенью 1878 г. ослабевшие силы заставили Р. оставить кафедру университет, которому он в 1873—76 гг. послужил и как ректор. Одновременно с увольнением из университета Р. был назначен председателем департамента уделов, а в 1882 г. сделан членом государственного совета. Р. написал еще несколько статей по вопросам воспитания, которыми он всегда живо интересовался. Он был одним из основателей, а долгое время — и председателем педагогического общества в СПб.

²Осинин, Иван Терентьевич (1835—1887) - педагог. Сын псаломщика, воспитанник СПб. духовной академии, О. был в академии профессором сравнительного богословия и немецкого языка. Написал ряд статей, преимущественно по истории иностранных вероисповеданий. В 1867 г. О. заступил на службу в должности начальника СПб. и царскосельской женских гимназий и много способствовал их процветанию; много сделал и для высших педагогических курсов. С 1872 г. О. выступил с рядом статей о женском образовании в "Педагогическом Листке СПб. Женских Гимназий", во главе которого он стоял до 1876 г. В этих статьях он отстаивал необходимость общего образования для женщин. Те же принципы он защищал и в комиссии 1874 г. по учреждению в России высших женских учебных заведений, и в книге "Замечания по поводу объяснительной записки по вопросу о высшем женском образовании". Интересна также его статья: "Исторические заметки о положении и образовании женщин" ("Женское Образование", 1876, кн. 6). В 1885 г. О. был сделан председателем учебного комитета ведомства Императрицы Марии, в 1886 г. - попечителем женских гимназий и почетным опекуном.

³Давыдов, Иван Иванович - педагог и писатель (1794—1863); по окончании курса в Московском университете защитил диссертацию на степень доктора словесных наук: "О преобразовании в науках, произведенном Бэконом". Был в Московском университете профессором латинской словесности и философии; кроме того, преподавал некоторое время высшую алгебру, а с 1831 г., после смерти Мерзлякова, занял кафедру русской словесности. Вместе с натуралистом Павловым Д. явился освежающим элементом в унив. жизни 20-х гг.

Одновременно с профессорством Д. служил инспектором в Александринском сиротском и Лазаревском институтах. В 1847 г. он был назначен в СПб. директором главного педагогического института и членом главного правления училищ, а по закрытии в 1858 г. педагогического института — сенатором.

⁴ По-видимому, речь идет о графе С.Г. Строганове.

Строганов, Сергей Григорьевич (1794—1882) граф, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, член Государственного совета. Пятнадцати лет от роду поступил в институт корпуса инженеров путей сообщения; отличился в Бородинском сражении, в 1828 г. - в делах под Шумлою и Варною. В 1831 - 1834 гг. исполнял обязанности военного губернатора в Риге и в Минске. В 1835 г. назначен попечителем Московского учебного округа. Время его управлении (1835 - 47) было, по общему отзыву современников, блестящею эпохою для Московского университета. Он особенно заботился о поднятии профессорского персонала, умел находить способных людей и всячески оказывал им поддержку и покровительство (Бодянский, Грановский, Кавелин, Шевырев, Соловьев, Кудрявцев, Буслаев и др). Близко также принимал С. к сердцу интересы студентов и много сделал для улучшения гимназий, проводя в них устав 1828 г., в выработке которого он принимал участие. Разлад с министром народного просвещения, графом С.С. Уваровым, повлек за собою отставку С. (ближайшим поводом ее было напечатание в "Чтениях Московского общества истории и древностей российских" перевода сочинения Флетчера). Будучи попечителем, он состоял председателем Московского общества истории и древностей российских. Ему удалось исходатайствовать обществу постоянную субсидию на издания и значительно расширить его деятельность. Под его руководством изданы "Древности Российского государства" (1849 - 53); на его иждивение были напечатаны труды Графа Ив. Спасского; он сам написал замечательную книгу: "Дмитриевский собор во Владимире-на-Клязьме, строенный с 1194 по 1197 г." (СПб., 1849) и критический разбор соч. Виолле "О русском искусстве" (СПб., 1879). В 1859 г. он основал археологическую комиссию, председателем которой был до конца жизни; много содействовал раскопкам на Черноморском побережье. Вместе с А.Д. Чертковым значительно поднял научный интерес к русской нумизматике и составил богатейшую коллекцию русских монет. В 1854 - 55 гг. участвовал в Севастопольской кампании; в 1859 - 60 гг. был московским военным генерал-губернатором, в 1863 - 65 гг. председателем комитета железных дорог. Был главным воспитателем великих князей Николая, Александра, Владимира и Алексея Александровичей. Основал на свои средства в Москве техническую школу рисования. Женившись на Наталье Павловне Строгановой, он наследовал майорат в Пермской губернии, в котором было до 45875 крестьян мужского пола. При введении уставных грамот и освобождении крестьян число душ в нераздельном имении было свыше 80000 чел., а количество земли за наделом крестьян простиралось до 1300000 десятин

⁵Кавелин, Константин Дмитриевич (1818 г. - 1885 г.) — происходил из средней дворянской семьи. Отец его, Дмитрий Александрович, в 1823 г. поселился в Рязани. В 1829 г. семья К. переселилась в Москву. В 1834 г. родители решили посерьезнее заняться подготовкой мальчика к поступлению в Университет, для чего были приглашены новые учителя: К. А. Коссович, Мертраль и В. Г. Белинский, выступивший уже в то время со своими "Литературными мечтаниями". В 1835 г. К. поступил на первое отделение философского факультета, но в ноябре того же года перешел на юридический факультет. Именно в это время введен был в действие новый университетский устав, попечителем московского учебного округа назначен граф С.Г. Строганов и начали читать лекции только что вернувшиеся из-за границы молодые профессора - Редкин, Крылов, Крюков, Чивилев и др. У них-то и пришлось учиться К. и его сверстникам, образовавшим зерно той благородной группы мыслителей и общественных деятелей, которая известна под именем "людей сороковых годов". К. особенно увлекался лекциями Редкина и Крылова. Под влиянием последнего он специализировался по гражданскому праву. Помимо лекций и самостоятельного чтения, К. усердно посещал частные собрания проф. Редкина, Крылова и Крюкова, где дебатировались общие научные вопросы и из беседы с руководителями молодые люди выносили не менее, чем с лекций. Из товарищей К. ближе сошелся с братьями Елагиными, Балуевым и П.В. Киреевским и получил, благодаря им, доступ в елагинский литературный салон. Если К. и не сделался славянофилом, а примкнул позднее к западникам, то все же в его воззрениях навсегда остались заметными некоторые славянофильские тенденции, усвоенные им в молодости. Он посещал также и другие салоны, возникшие несколько позднее: Свербеевых, Павловых, Хомякова, Чаадаева. В 1839 году Кавелин окончил курс, получив золотую медаль за сочинение: "О римском владении". Это была первая его работа, появившаяся в печати в 1841 г. В 1841 г. он сдал экзамен на магистра гражданского права и начал писать диссертацию, но, по настоянию родителей, должен был искать себе службу и с этой целью в мае 1842 г. уехал в СПб. Крайне тяготясь вынужденными занятиями, К. в начале 1843 г. ездил в Москву убедить родителей, что петербургская служба сгубит его. Это ему удалось. Вернувшись в СПб., он вновь сошелся с Белинским и сблизился с кружком молодых людей - Тютчевым, Кульчицким. Панаевым, Тургеневым и В. Боткиным. Покидая СПб. в конце 1843 г., он глубоко сожалел о разлуке с этими друзьями, к которым привязался всей душой. 24 февр. 1844 г. состоялся диспут К., представившего для получения степени магистра гражданского права диссертацию. К огорчению товарищей и слушателей, К. весной 1848 г. должен был оставить Московский унив., вследствие резкого столкновения с проф. Крыловым. Он переехал в СПб. искать службы, так как с 1845 г. был семейным человеком, женившись на сестре Е.Ф. и В.Ф. Корш. Сначала он поступил в министерство внутренних дел, редактором "городского отделения" в хозяйственном департаменте, но скоро (1850 г.) перешел начальником учебного отделения в штаб военно-учебных заведений, а в 1863 г. — начальником отделения в канцелярию комитета министров, оставаясь членом учебного комитета военно-учебных заведений. В период 1848—1857 гг. он напечатал в журналах "Современник" и "Отечественные Записки" целый ряд критических статей по истории, этнографии и правоведению. Эти статьи К. составили почти три тома в собрании его сочинений. В 1857 г. К. был приглашен на кафедру гражданского права в петербургский университет и одновременно получил поручение преподавать правоведение наследнику престола, велик, князю Николаю Александровичу. В конце 1861 г., после известных волнений в СПб. университете, К., вместе с товарищами по профессуре — А. Н. Пыпиным, М. М. Стасюлевичем, В. Д. Спасовичем и Б. И. Утиным - оставил Университет; не осуществилось и предположение его перейти по приглашению попечителя Одесского учебного округа во вновь открытый Новороссийский университет. А.В. Головнин в начале 1862 г. командировал К. за границу для изучения положения западно-европейских университетов. Эта командировка продолжалась до ноября 1864 г. Представленные им отчеты о положении французских, швейцарских и германских университетов послужили отчасти материалом для реформы университетов в 1863 г. Это была последняя служба К. на пользу университетов; профессорская деятельность оставалась для него закрытой до 1877 г. Выдающиеся германские ученые говорили о нем, что таких профессоров и у них мало — а между тем, он должен был опять посвятить свои силы канцелярской работе: в декабре 1864 г. он поступил на службу юрисконсультом в министерство финансов, по департаменту неокладных сборов. Это дело, отнимавшее много времени и сил, конечно, не могло удовлетворить К., но, по материальным соображениям, он до самой смерти не мог оставить службу, тем с большей энергией посвящая свободное время научному и литературному труду. Его статья: "Мысли и заметки о русской истории", напечатанная в 1866 г. в "Вестнике Европы", была его исторической "лебединой песнью", в которой он старался выяснить историческое призвание великорусского племени. После того, не смотря на неоднократные просьбы близких возобновить исторические работы, К. упорно отказывался, утверждая, что им сделано в области русской истории все, что он мог сделать. С 1878 г. открылась для К. возможность вновь выступить на своем любимом поприще: в сентябре он получил кафедру гражданского права в военно-юридической академии. Еще весной 1877 г. К. принял предложение занять эту кафедру; но, по случаю войны, открытие преобразованной академии отложено было до осени 1878 г. За это время К. принимал деятельное участие в выработке общего плана преподавания я в составлении программ юридических предметов. Хотя ему было тогда уже 60 лет, но не старым профессором выступил К. перед новой аудиторией. О свежести и пытливости его ума, вместе с неослабным вниманием к развитию науки, свидетельствует ряд ученых трудов по гражданскому праву, в которых он еще раз засвидетельствовал присущую ему ширину взглядов и оригинальность мысли. Осенью 1880 г. К. представлялась возможность занять пост попечителя Дерптского учебного округа, но принять его он не решился; он не в состоянии был бы подчиниться навязанной извне программе, а необходимой свободы действий он боялся не получить. В 1883 г., на короткое время, К. выступил президентом вольно-экономического общества. Он принял на себя это звание с целью поработать и здесь над выяснением все того же крестьянского вопроса, но скоро должен был сложить с себя новую обязанность, так как не желал выступить на арену мелочной борьбы, ему угрожавшей. Хотя последние 23 года жизни Кавелин держался как бы в стороне, почетная известность его имени становилась все прочнее и шире.

⁶Корш, Валентин Федорович (1828—1893) — талантливый журналист и историк литературы. Учился в первой московской гимназии и на историко-филологическом факультете московского университета, откуда перешел на юридический факультет Санкт-Петербургского университета и в 1850 г. окончил курс кандидатом прав. Был помощником редактора и редактором "Московских Ведомостей"; оживил газету, сообщив ей литературно-общественный интерес и дав широкое место едва нарождавшимся тогда обличениям. По переходе издания к Каткову К. уехал в СПб., где, при посредстве гр. Д. Н. Блудова, получил в аренду "С.-Петербургские Ведомости", привлек к ним лучших журнальных деятелей того времени и вел издание в либеральном дух. К. сумел упрочить за "Санкт-Петербургскими Ведомостями" одно из первых мест в тогдашней журналистике. Умеренность их, отчасти вынужденная, одним казалась слишком большой, другим - недостаточной; но К. оставался верным самому себе и спокойно отражал нападения, откуда бы они ни исходили. Отношение его к жгучему тогда вопросу о гимназической реформе возбудило против него графа Д.А. Толстого и привело к тому, что он был удален, до истечения срока арендного договора, от редактирования изданием. Два года спустя труппа почитателей К. приобрела газету "Северный Вестник" и поручила редактирование ее негласно К. Газета просуществовала под его руководством менее года и была запрещена в апр. 1878 г. В окт. 1881 г. К. основал "Заграничный Вестник", который вел до апр. 1883 г. Умер в Гейдельберге. К. представлял собой редкий тип журналиста, отзывчивого на все хорошее, беззаветно преданного своему делу и неспособного ни на какие компромиссы. Обаяние его чистой личности было настолько велико, что ему поддавались самые ожесточенные журнальные противники. Под редакцией К. вышли первые 15 выпусков (1880—1883) капитального труда: "Всеобщая история литературы, составленная по источникам и новейшим исследованиям при участии русских литераторов и ученых". Самому К. принадлежит здесь, кроме массы примечаний, обширное "Введение", рассматривающее язык, как явление природы и орудие литературы, письменность и общие законы исторического движения литератур, а также ценный очерк истории греческой литературы. После смерти К. редакция этого издания перешла к проф. А.И. Кирпичникову. К., кроме деятельного участия в своих изданиях, сотрудничал из газет — в "Молве" (под псевдонимом Отшельник), "Русской Правде" и "Порядке". Уже после смерти К. часть его статей была собрана в книге "Этюды В. Ф. К." (СПб., 1884) с биографическим очерком П. О. Морозова.

⁷Елена Павловна (Фредерика-Шарлотта-Мария, 1806-1873) — русская великая княгиня, дочь вюртембергского принца Павла. Воспитывалась в Париже, в пансионе известной писательницы г-жи Кампан. Здесь она подружилась с дочерьми наполеоновского генерала графа Вальтера, близкими родственницами Кювье, который в праздничные дни брал к себе из пансиона, вместе с девицами Вальтер, и вюртембергскую принцессу. Беседы с Кювье много содействовали развитию принцессы, от природы любознательной и даровитой. Избранная в невесты великого князя Михаила Павловича, она прибыла в Россию в 1823 г. и в первый же день своего приезда каждому из 200 представленных ей лиц сумела сказать несколько приветливых слов: Карамзину заметила, что читала его историю в подлиннике, с Шишковым говорила о славянском языке, с генералами - о сражениях и походах. Этот дар применяться к своим собеседникам и позже составлял отличительную черту великой княгини. Энциклопедически образованная, одаренная тонким чутьем изящного, Елена Павловна особенно любила разговор с ученейшими людьми и талантливейшими художниками своего времени. Благотворительность поглощала большую часть ее средств; при всем том она заботилась и о представительстве, свойственном ее сану. Вечера и обеды она давала не часто, но они были блестящи; приглашенные не всегда принадлежали к высшим слоям общества. Бракосочетание Е. Павловны с великим князем Михаилом Павловичем состоялось в 1824 г. В 1828 г., согласно завещанию императрицы Марии Федоровны, в заведование ее поступили институты Мариинский и Повивальный. Император Николай I всегда проявлял к ней чувства самой искренней приязни и глубокого уважения. В 1849 г. великая княгиня овдовела. В 1854 г., во время Крымской войны, она основала Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия и обнародовала воззвание о помощи больным и раненым ко всем русским женщинам, не связанным обязанностями семейными; дворец ее сделался большим складочным местом для вещей и медикаментов; в Севастополь был снаряжен ею отряд врачей, в состав которого входили хирурги Обермиллер, Веккерс и др., а во главе стоял Пирогов. Крестовоздвиженская община положила начало женской помощи раненым на поле битвы; она явилась предшественницей Красного Креста. Велики, хотя и не выяснены еще в деталях заслуги ее в деле освобождения крестьян. 1 февраля 1859 г. Высочайше утверждены были правила об устройстве крестьян в имении Е. Павловны, Карловке (Константиноградского уезда, Полтавской губернии), на основаниях, которые через два года составили сущность Положения 19 февраля 1861 г. Не менее важна нравственная поддержка, которую Елена Павловна оказывала главным деятелям крестьянской реформы, в особенности Н.А. Милютину. Государственные вопросы первостепенной важности не заглушали в Е. Павловне интересов умственных и художественных. Под непосредственным ее покровительством и при деятельном ее участии возникло Русское музыкальное общество. В ее дворце (1858) открылись первые классы консерватории; во главе этого дела она поставила А. Г. Рубинштейна. В последние годы своей жизни княгиня занята была мыслью об устройстве такого лечебно-благотворительного и в то же время научно-учебного учреждения, в котором молодые врачи могли бы практически совершенствоваться и которое служило бы также объединяющим центром для ученой и учебной деятельности врачебно-благотворительных учреждений, уже состоявших в ее ведении. Мысль эта осуществилась лишь после ее смерти открытием, в 1885 г., Клинического института великой княгини Елены Павловны.

⁸Чивилев, Александр Иванович (1808-1867) -  политэконом, директор бывшего дворянского института в Москве. В 1828 г., по окончании курса в Санкт-Петербургском университете, был назначен в число воспитанников профессорского института, учрежденного тогда при дерптском университете. В 1833 г., по защите диссертации: "О призрении бедных", получил степень магистра философии и отправился в Берлин, где слушал лекции Риттера и Ганса. В 1835 г. Ч. был назначен адъюнктом в московский университет по кафедре политической экономии и статистики. В 1838 г., защитив диссертацию "О народном доходе", получил степень доктора исторических наук, политической экономии и статистики и был утвержден профессором на той же кафедре. В 1849 г. перешел на службу в министерство уделов.

⁹Основа, - южно-русский литературно-yченый вестник - ежемесячный журнал, издававшийся с января 1861 г. по сентябрь 1862 г. в СПб. П.А. Кулишем; редактором считался В.М. Белозерский. В области журналистики О. — наиболее крупное проявление так называемого украинофильства. Руководители О. проникнуты были стремлением к изучению малорусской старины и народности и поставили себе задачей защиту прав малорусской народности и малорусской литературы на самостоятельное существование. Главными деятелями О. были Костомаров, Кулиш и Шевченко. Последний умер в начале предприятия; по смерти его в О. появилось много его произведений, писанных в годы ссылки и по возвращении. В О. начали свою деятельность Чубинский, В.Б. Антонович, П.С. Ефименко. В О. появлялись и труды лиц, не принадлежавших к ближайшему кружку редакции, напр. Максимовича, Сухомлинова, П. Лавровского, А. Котляревского, Серова (о музыке малорусских народных песен) и др. Через О. прошел ряд более или менее замечательных беллетристических произведений на малорусском яз. Она поддержала интерес к изучению малорусской этнографии.

¹⁰Раден, Эдита Федоровна (баронесса, 1825 - 1885) — одна из замечательнейших женщин высшего русского общества. Многосторонности ее глубокого образования много содействовали частые пребывания в культурных центрах Западной Европы, личное общение и переписка с выдающимися деятелями науки, искусства и государственного управления. Великая княгиня Елена Павловна оценила светлый ум, высокий нравственный строй и благородный характер баронессы Р. и избрала ее своей фрейлиной. В этом звании Р. сделалась не только преданным и правдолюбивым ее другом, но и ближайшей ее сотрудницей во всех общеполезных начинаниях и живым посредствующим звеном между ней и замечательными людьми, которых приближала к себе великая княгиня. В конце сороковых и начале пятидесятых годов "четверги" великой княгини составляли нравственный очаг, около которого отогревались эти люди, находя симпатию и поддержку среди тогдашней общественной атмосферы, крайне неблагоприятной для самостоятельного развития личности. С воцарением Александра II здесь стали собираться деятели, которых годы задушевных желаний, серьезного труда и горячей веры в духовные силы любимого ими народа подготовили к руководящему участию в осуществлении великих реформ, встречавших содействие и сочувствие великой княгини. Баронесса Р. играла в это время значительную роль, настойчиво поддерживая стремления своего высокого друга. В скромной квартире баронессы Р., где она прожила более 30 лет, в одном из флигелей Михайловского дворца, сходились со своими планами и надеждами, тревогами и сомнениями в различные фазисы работ, предшествовавших падению крепостного права, Николай Милютин, князь Черкасский, Юрий Самарин; сюда приходили для живого обмена мыслей И.С. Аксаков, Ф.M. Дмитриев, Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин; здесь просиживал вечера Тургенев. В уютный кабинет приветливой хозяйки с ее ясной, определительной и всегда глубоко содержательной речью, с ее неправильными чертами лица, оживленными светлым и вместе строгим, как весь ее нравственный облик, взором приходили отдохнуть от работы и набраться возвышающих впечатлений выдающиеся ученые, писатели, художники и государственные люди - Рубинштейн, князь Одоевский, Пирогов, многим обязанный баронессе Р. в минуты тяжелых испытаний, и многие другие. До самой кончины Р. она с утра до ночи была доступна для людей, нуждавшихся в ней материально, ибо чужая беда, нищета и немощь всегда встречали в ней горячий и разумный отклик до самых крайних пределов ее скромных средств — и для нуждавшихся в ней нравственно, как в советнице и руководительнице. Переписка Р. с Ю.Ф. Самариным (изд. в Москве, 1893) представляет драгоценный обмен мыслей, чувств и убеждений между двумя сильными и высокими духовными организациями. Практически деятельность Р. - в которой она неизменно являлась сначала помощницей, потом продолжательницей великой княгини Елены Павловны - отличалась большим разнообразием. После кончины великой княгини она стала оберегательницей основанных ею общеполезных, санитарных и воспитательных учреждений и блюстительницей в них того духа, которому они были обязаны своими существованием. Так, например, она приняла горячее участие в организации и развили Крестовоздвиженской общины, Елисаветинской детской больницы, Еленинского женского училища, которого она была постоянной попечительницей. Она настойчиво работала над осуществлением мысли великой княгини о создании высшего учебно-медицинского института для довершения образования уже окончивших курс врачей (он получил впоследствии название Еленинского клинического института). 9 октября 1885 г. ее не стало.

¹¹Милютин, Николай Алексеевич - знаменитый государственный деятель эпохи преобразований; родился в 1818 г.; получил образование в благородном пансионе при московском университете, в 1835 г. поступил на службу в министерство внутренних дел. Еще молодым М. был замечен, и ему стали поручать важные дела. Когда ему было 22 года, министр А.Г. Строганов обратил внимание на записку его о голоде и поручил ему составить записку по поводу первых предположений о железных дорогах в России. В 1842 г. ему поручено было городское отделение хозяйственного департамента, которому предстояло тогда ввести более правильные основания в управление городами и в их хозяйство. Здесь он составил городовое положение, введенное сначала в СПб., потом в Москве и в Одессе, замечательное по проведенным в нем началам самоуправления. В 1852 - 54 гг. М. принимал самое деятельное участие в заседаниях отделения статистики и совета Русского географического общества. Вообще о собрании и обработке статистических сведений о России М. заботился всегда весьма деятельно, и как директор хозяйственного департамента министерства внутренних дел, и при занятиях по крестьянскому делу. В 1856 г. М. принимал ближайшее участие в занятиях особого комитета для обсуждения ходатайств, поступавших из многих губерний об оказании разных льгот и облегчений по случаю Восточной войны и неурожаев. В это же время начинается его участие в деле крестьянской реформы. Поборник широкого самоуправления и самостоятельности крестьянской общины, М. имел много противников, опасавшихся проведения именно этих мнений в дело реформы; человеком опасным он был представлен и государю. Но он имел сильную поддержку в великой княгине Елене Павловне, в кружке молодых сановников, приближавшихся уже к первым ступеням иерархической лестницы, особенно в Ланском, который ручался за него государю, как "за самого себя". Назначенный в 1859 г. товарищем министра внутренних дел, М. сделался руководителем всех работ по крестьянскому вопросу; все это время он провел в борьбе против тех притязаний, которые были выражены в мнениях большинства губернских комитетов по крестьянскому делу. Проводить в жизнь его трудами выработанную реформу М., однако, не удалось. Спустя 5 недель после манифеста 19 февраля оставил свой пост граф С.С. Ланской; с ним вместе ушел и М., назначенный сенатором. Около двух лет провел он не у дел, большей частью за границей, пока о нем не напомнило польское восстание 1863 г. На аудиенции у Государя 31 августа 1863 г. он имел возможность изложить свою мысль об умиротворении Польши путем крестьянской реформы. Как весть о болезни его в 1866 г., так и весть о смерти его в 1872 г. произвели сильное впечатление в русском обществе. "Честный кузнец-гражданин", как назвал его Некрасов, неразрывно связал свое имя с великим делом крестьянской реформы, с началом русского городского и земского самоуправления и с коренным преобразованием всего строя жизни в бывшем Царстве Польском. В течение полутора десятков лет он был главой и душой тесного кружка верных слуг дела освобождения; все козни, все усилия затормозить благое дело обрушивались преимущественно на его голову. Нужна была его железная воля, горячая преданность делу, неподкупная честность, а также его ум, ясный, живой и оборотливый, чтобы выдержать такую борьбу и не пасть под напором враждебных сил. Как человек, он привязывал к себе всех близко его знавших своей искренностью и сердечной добротой; редкий государственный человек имел столько преданных почитателей и друзей. Когда все жаловались на бедность сил, ему стоило лишь кликнуть клич — и вокруг него собирались десятки сотрудников. Речь его была необыкновенно увлекательна и электризовала слушателей. Он обладал редким умением сразу схватить суть дела, понять его практическую обстановку в данную минуту и вести его посреди самых затруднительных обстоятельств.