Лит.-худ. альманах издательства «Шиповник»
Кн. 11. СПб., 1909. С. 7—63
БОРИСЪ ЗАЙЦЕВЪ
ВѢРНОСТЬ
// титул
УЧАСТВУЮЩIЕ:
Константинъ Иванычъ.
Марья Гавриловна.
Даля.
Лялинъ, писатель.
Дiалектовъ.
Царевна.
Евдокiя.
ДѢЙСТВIЕ ПЕРВОЕ.
Сцена I.
Мартъ, пять часовъ дня. Большая комната въ квартирѣ Конст. Ив. Первый этажъ особняка. Обстановка простая, въ сѣроватыхъ тонахъ. Видна терраса въ снѣгу, садъ, голыя вѣтви деревъ. Отъ зари пепельно-розовый отсвѣтъ. Конст. Ив. и Евдокiя сидятъ на диванѣ. Евдокiя куритъ.
Конст. Ив. Видите, сѣдой волосъ. У Мари вчера я тоже нашелъ сѣдую прядь. Вотъ оно, время-то.
Евдокiя. Вовсе вы и не такъ почтенны. Сколько вамъ?
Конст. Ив. Тридцать два.
Евдокiя. Ну, конечно.
Конст. Ив. Да, а у Мари эта сѣдина мнѣ понравилась.
Евдокiя. Это почему?
Конст. Ив. Дѣлаетъ человѣка значительнѣй. Будто знакъ какихъ-то душевныхъ заслугъ.
// 9
Евдокiя. Благодарю покорно за эти заслуги. Выдумки! Просто устанетъ, натерпится и сѣдѣетъ. Обыкновенно изъ-за васъ же, мужчинъ.
Конст. Ив. Такъ и зналъ — проборка. Простите ради Бога, что нравится сѣдой локонъ. Ради Бога простите.
Евдокiя. Хорошо, я вотъ что хочу знать: Маша-то по вашему счастлива? Или нѣтъ?
Конст. Ив. Счастлива ли? До сихъ поръ хорошо жили. А послѣднее время…
Евдокiя. Ну?
Конст. Ив. Да ничего. Какъ-то слишкомъ ровно. Точно рельсы – и по нимъ катишь.
Евдокiя неодобрительно качаетъ головой.
Конст. Ив. прохаживается.
Конст. Ив. Можетъ быть, это и хорошо… но человѣку мало. Это и Маша чувствуетъ. Видите, (показываетъ на садъ), красная заря. Хочется чего-то такого… необыкновеннаго. Я знаю, вы не одобряете.
Евдокiя (тушитъ папироску). Не одобряю. Это отъ сытой жизни… романтизмы всякiе.
Конст. Ив. «Съ жиру бѣсишься». (Пробуетъ мускулы на рукахъ). Да не особенно жиренъ, право.
Евдокiя. Не въ томъ дѣло. Вы избалованы – мускулы тутъ не при чемъ. А Маши-то нѣтъ.
Конст. Ив. Она на выставкѣ. Сегодня Союзъ, открытiе.
Слышенъ звонокъ; горничная бѣжитъ отворять.
Навѣрно она.
Входитъ Марья Гавриловна, въ весеннемъ туалетѣ,
большой шляпѣ.
Конст. Ив. Здравствуй, другъ. (Подходитъ къ ея рукѣ и цѣлуетъ).
// 10
Марья Гавриловна. Здравствуйте. Кто это тамъ на диванѣ? А, Евдокиша! (Обнимаются, крѣпко цѣлуютъ другъ друга).
Евдокiя. Наконецъ тебя дождалась. Меня твой мужъ тутъ занималъ, да кажется, я ему надоѣла.
Конст. Ив. Ложь! Сама меня ругала за каждое слово.
Смѣется, идетъ къ выходу.
Марья Гавр. Костя, погоди. Ты изъ дому не уйдешь?
Конст. Ив. Нѣтъ. А что?
Марья Гавр. Я на выставкѣ встрѣтила Царевну, она обѣщалась черезъ полчаса зайти, съ Далей. Что-то нужно тебѣ сказать.
Конст. Ив. Отлично.
Уходитъ.
Сцена II.
Евдокiя. Успѣлъ ужъ похвастаться, что у тебя какая-то сѣдая прядь. Будто особенно это умно, прекрасно… Ну, покажись?
Марья Гавр. (улыбаясь). А ты свирѣпая, какъ всегда, на Костю страху нагнала.
Евдокiя. На нихъ не очень-то нагонишь. Я не люблю мужчинъ, ты знаешь. Я про твоего не говорю, а такъ вообще… козлы.
Марья Гавр. (смѣется). Козлы! Ты выдумаешь. А однако намъ безъ нихъ трудно.
Евдокiя. Сами виноваты. Лѣзете очень, избаловали. Они и зазнались.
Марья Гавр. Да ничего не подѣлаешь, видно, такъ ужъ мы созданы.
Евдокiя. А, ничего не созданы! Все это слова. Всегда можно себя поставить.
// 11
Марья Гавр. Ты, Евдокiя, умная и должно быть, сильная женщина, ты другое дѣло. А я не умѣю. Конечно, это глупо и обидно… но что я безъ Константина, напримѣръ? Что я изъ себя изображаю?
Евдокiя. Учили насъ плохо. Бабы мы.
Марья Гавр. садится въ кресло, вытянувъ руки.
Видъ у ней усталый и тихiй.
Марья Гавр. Почему Константинъ заговорилъ о сѣдинѣ? Ему обидно, что ли, что я сѣдѣю?
Евдокiя. Напротивъ. Нравится. Говоритъ, что это именно очень хорошо.
Марья Гавр. (усмѣхается). Чудакъ. Что жъ хорошаго? (Помолчавъ). Мнѣ кажется, вообще, Константинъ неспокоенъ. Что-то у него есть на душѣ. Ахъ, Евдокиша, иногда я тебѣ завидую, что ты живешь такъ — одна, никого не любя, отъ себя самой завися…
Евдокiя. И нужно завидовать. Ты мнѣ миллiонъ дай, не буду ни съ кѣмъ вмѣстѣ жить. Прежде любила – теперь довольно.
Марья Гавр. Холодно такъ, безпрiютно. Я не могу. Задохнешься. Тоска возьметъ… нѣтъ, брр…
Евдокiя. Когда работаешь, некогда тосковать.
Марья Гавр. Нѣтъ, безъ любви плохо.
Евдокія. Да вотъ ты, напримѣръ, что ты — счастлива?
Марья Гавр. (вновь усмѣхаясь). Когда сѣдѣешь, счастливой быть поздно. Но все же, если любила, есть хоть чѣмъ помянуть жизнь. Даже страданiя любви вспоминаются потомъ иначе.
Евдокiя. Пустяки разсказываешь.
Медленно входитъ Дiалектовъ. Онъ одѣтъ въ блузу и близорукъ.
Марья Гавр. Здравствуйте, Александръ Григорьичъ. (Евдокiи). Позволь тебѣ представить, Ев-
// 12
докiя, самый ученѣйшiй отшельникъ, Александръ Григорьичъ Дiалектовъ.
Дiалектовъ неловко кланяется.
Дiалектовъ. Константинъ Иванычъ дома?
Марья Гавр. Дома.
Дiалектовъ. Мнѣ нужно бы его повидать. Можетъ быть, онъ занятъ? Тогда въ другой разъ.
Марья Гавр. Нѣтъ, навѣрно сейчасъ придетъ. А вы пока посидите съ нами. (Улыбается). Если не соскучитесь.
Дiалектовъ. Я могу.
Сцена III.
Марья Гавр. (усмѣхаясь). Александръ Григорьичъ, вотъ вы навѣрно очень преданы любви? Правда?
Дiалектовъ. Я не понимаю вопроса.
Евдокiя. Вы не женаты конечно?
Дiалектовъ безнадежно машетъ рукой.
Марья Гавр. Почему презрѣнiе такое?
Дiалектовъ. Нѣтъ, я лучше убить себя дамъ, только не женюсь.
Марья Гавр. И дѣтей не любите?
Дiалектовъ. Нѣтъ, нѣтъ, ужасъ одинъ. Пищатъ, тащутъ все. Мнѣ покой нуженъ.
Евдокiя. Такъ-съ.
Дiалектовъ. А тамъ пойдетъ гвалтъ, разныя семейныя исторiи… О, Господи.
Марья Гавр. Да вѣдь одному скучно?
Дiалектовъ. Я въ прошломъ году снялъ комнату. Комната была ничего себѣ. Ну. И вдругъ, оказывается, хозяйка музыкантша. Чуть съ ума меня не свела, увѣряю васъ. Долженъ былъ съѣхать.
// 13
Марья Гавр. Къ чему вы все это?
Дiалектовъ. Какъ, къ чему? (Помолчавъ). А вдругъ жена въ консерваторiю поступитъ?
Марья Гавр. и Евдокiя смѣются.
Дiалектовъ. Вамъ смѣшно, потому что вы не работали надъ книгами. А мнѣ это невыносимо.
Евдокiя. Если вы женитесь, я не позавидую вашей женѣ.
Дiалектовъ. Не женюсь я.
Евдокiя. Ого!
Марья Гавр. Что ваша работа?
Дiалектовъ. Ничего. Мнѣ хотѣлось достать у Константина Иваныча Соловьева. Вы не знаете, есть у него?
Марья Гавр. (весело). Есть. Не притворяйтесь, просто съ нами скучно.
Входитъ Конст. Ив.
Вотъ и другъ вашъ. Костя, къ тебѣ Александръ Григорьичъ по дѣлу.
Нѣсколько времени онѣ съ Евдокiей сидятъ, разговаривая
между собой, потомъ уходятъ.
Сцена IV.
Конст. Ив. Come sta, egreggio?
Дiалектовъ (улыбаясь, конфузливо). Я по итальянски еще не учился, не понимаю, что вы спросили.
Конст. Ив. Спрашиваю про здоровье. Видъ у васъ неважный, такой вы согбенный, удрученный премудростями.
Дiалектовъ. Да, плохо. (Садится и подпираетъ голову рукой).
Конст. Ив. Я самъ сегодня ослабъ. Съ вами бываетъ, что вдругъ найдетъ такая тупость… Ноетъ,
// 14
ноетъ въ сердцѣ. Не знаешь, куда дѣться. Если-бы Евдокiя тутъ была, она выругала-бъ меня, разумѣется, за распущенность. А при васъ можно.
Ложится на диванъ.
Разскажите мнѣ что-нибудь хорошее.
Дiалектовъ. Знаете, Константинъ Иванычъ, у меня къ вамъ небольшая просьба; нельзя-ли, если у васъ есть, взять на нѣкоторое время Соловьева?
Конст. Ив. (привстаетъ на локтѣ, потомъ опять ложится, хохочетъ). Ахъ, Дiалектычъ! Вѣчно-равный, мудро-блаженный! Что вы сдѣлали-бъ сейчасъ, если-бъ случилось землетрясенiе? Побѣжалъ бы домой спасать книжки. Такъ. Вотъ жизнь, я понимаю. Постоянно онъ что-нибудь пишетъ, что-нибудь выискиваетъ… завидно на васъ, право.
Дiалектовъ смущенно смѣется.
Конст. Ив. Соловьевъ у меня есть, я дамъ вамъ его, разумѣется. Но сейчасъ лѣнь вставать. Пойдите въ мою комнату, тамъ на средней полкѣ, въ зеленыхъ переплетахъ.
Дiалектовъ одобрительно поддакиваетъ головой.
При послѣднихъ словахъ медленно и грузно выходитъ.
Дiалектовъ (въ дверяхъ). Мнѣ можно тамъ посмотрѣть? Здѣсь стало темно, я плохо вижу.
Конст. Ив. Пожалуйста.
Конст. Ив. лежа куритъ. Сумерки сгущаются.
Въ окно виденъ тонкiй блѣдный мѣсяцъ.
На полу отъ него легкое сiянье.
Марья Гавр. (входя). Ты здѣсь, Константинъ?
Конст. Ив. Здѣсь.
Марья Гавр. Одинъ? Что ты тутъ дѣлаешь?
// 15
Конст. Ив. Дiалектовъ ушелъ смотрѣть книги, я валяюсь. Поди сюда, Мари. Сядь ко мнѣ.
Марья Гавр. подходитъ.
Марья Гавр. Что, другъ, лежите… размышляете?
Конст. Ив. Курю, Мари. Вотъ сумерки, мѣсяцъ вышелъ. Смотри, какой онъ чистый, нѣжный.
Марья Гавр. Да, хорошо. (Помолчавъ). Только не заглядывайся на него.
Конст. Ив. Почему?
Марья Гавр. Я только что смотрѣла въ своей комнатѣ. Весеннiй, молодой мѣсяцъ. Вспомнишь жизнь – защемитъ сердце. Не воротишь, что было. Никакъ.
Конст. Ив. (тихо). Никакъ.
Марья Гавр. Не вернешь вечера, когда мы помирились послѣ ссоры, глядѣли такъ же на мѣсяцъ… и плакали.
Какiя это были слезы! Теперь ужъ не заплачемъ, Константинъ. Не тѣ мы. Вотъ она сѣдина, которую ты хвалилъ нынче. (Усмѣхается. Протягиваетъ ему прядь).
Конст. Ив. Скажи мнѣ, Мари, тебѣ плохо жить со мной? Говори, ты неправды не скажешь, я знаю.
Марья Гавр. Отчего же… Ты меня любишь… А вообще – я много думаю о жизни и не могу сказать, чтобъ счастье было особенно легко. Оно дается рѣдко. И минутой. А въ извѣстное время улетаетъ. Такъ свободно улетаетъ, легко… какъ радужный пузырь изъ соломенки. (Встрепенувшись). Ты не подумай, что это я говорю про насъ. Я вообще. Я-то счастлива уже тѣмъ, что люблю тебя, такого… (Наклоняется къ нему, цѣлуетъ въ лобъ). Такого дорогого человѣка.
Конст. Ив. Мари, Мари… Какъ я тебя люблю… Мы утомились нѣсколько, устали… но это пройдетъ. Вновь чувство будетъ ярко. (Цѣлуетъ ей руку). Жизнь моя, молодость, счастье – это ты.
// 16
Марья Гавр. Спасибо, другъ. Ну, прости, мнѣ нужно… къ Евдокiи.
Обнимаетъ его и уходитъ.
Конст. Ив. Мари несчастна… Милая Мари, съ блѣдными руками.
Встаетъ, подходитъ къ окну и смотритъ.
А почему? Случилось что-нибудь? (Недоумѣнно пожимаетъ плечами). Я люблю ее очень, очень… Но почему печаль появилась въ моей любви?.. Почему?
Наклоняется къ цвѣтамъ.
Гiацинты пахнутъ сладко, пьяно… но отъ нихъ сердце болитъ еще сильнѣй.
Стоитъ молча, потомъ напѣваетъ: «Звѣзда-а вече-ерня-я
моя, ты закатила-ась на-авсегда-а…»
Сцена V.
За дверьми шумъ, смѣются, потомъ голосъ Марьи Гавриловны:
«сюда, пожалуйста». У входа появляются Марья Гавриловна,
Царевна, Даля.
Царевна. Фу, сурокъ, забился куда-то, его и не найдешь.
Марья Гавр. Дуня, дайте лампу.
Горничная вноситъ лампу.
Царевна (хлопая его шаловливо огромной бархатной муфтой). Хорошъ, я удостоила его визитомъ, привела Дальку, а онъ хоть-бы что.
Конст. Ив. Ты хочешь, чтобы я на стѣну лѣзъ? Дудки!
Царевна. Пахнетъ у него гiацинтами, поэтическiй полумракъ. Вздыхалъ тутъ, что ли?
// 17
Конст. Ив. Помолчи лучше, болтунъ. Скажи ты, какъ поживаетъ «нашъ высокоталантливый»? Говорятъ, онъ тоже сюда прiѣхалъ?
Царевна. Да. Я къ тебѣ отъ него. Онъ на тебя сердитъ, сказалъ, что больше не будетъ оттисковъ посылать, потому что ты ни гугу. Могъ бы, говоритъ, написать пару словъ. Знаетъ, что мнѣ интересно.
Конст. Ив. А если ругаться буду?
Царевна. Все равно. Если другъ, долженъ правду говорить.
Конст. Ив. Ну виноватъ, дѣйствительно. Мнѣ и вещь-то какъ разъ понравилась. Лѣнь, не могу собраться. Ты ему такъ и скажи.
Марья Гавр. (Далѣ). Какъ вамъ показался Союзъ?
Даля. Мнѣ очень нравится.
Царевна. Надоѣли всѣ эти союзы. Сегодня верниссажъ. Всѣ ходятъ истуканами, мужчины шепчутся, только и прiѣхали всѣ другъ другу показаться.
Марья Гавр. (съ улыбкой). Не тебѣ бы говорить, Царевна. (Конст. Иванычу). Прiѣзжаю я, она бродитъ по заламъ, въ лорнетъ стрѣляетъ…
Царевна. Я люблю лорнеты, что-жъ подѣлать.
Марья Гавр. Сзади хвостъ юнцовъ. Мужчины поигрываютъ. Когда она проходитъ, репортеры строчатъ: «жена извѣстнаго писателя Л.»
Царевна. Это у насъ называется кобельки.
Смѣются. Царевна серьезна.
Конст. Ив. Ты войди и въ ихъ положенiе: явишься ты въ этакой шляпѣ гроденапль, платье цвѣта мовъ, глаза гридеперль, брови сюра…
Царевна. Онъ ополоумѣлъ, совершенно! Марья Гавриловна, лѣчите его, гдѣ же это видано, чтобы брови сюра…
Конст. Ив. Прости, прости, виноватъ.
// 18
Царевна съ Марьей Гавр. встаютъ и говорятъ вполголоса.
Потомъ Марья Гавр. выходитъ.
Царевна. Прощай, Константинъ, значитъ тебѣ отъ моего будетъ взбучка. Готовься. А теперь мнѣ некогда. Для развлеченiя оставляю тебѣ Дальку. Займи ее. (Протягиваетъ руку для поцѣлуя). Если же абсолютно ничего не выйдетъ, сыграйте въ шахматы. Далька отчаянная игрица. Сдѣлаетъ она тебѣ матъ, Константинъ, смотри… Такой, позорный… Какъ это называется? Въ нѣсколько ходовъ? Киндер… киндербальзамъ?
Даля (смѣясь). Киндерматъ.
Царевна. Вотъ именно этотъ киндерматъ. Привѣтъ!
Выходитъ.
Сцена VI.
Конст. Ив. Вы въ самомъ дѣлѣ такой… Чигоринъ?
Даля. Что вы. Я играла немного съ братомъ, но плохо… (Слегка стѣсняясь, смотритъ по сторонамъ, какъ бы разглядывая комнату).
Даля. Въ этой комнатѣ живете… вы?
Конст. Ив. Нѣтъ. Почему вы подумали?
Даля (смутившись). Навѣрно эти гiацинты… вы любите.
Конст. Ив. Да, угадали. (Взглядываетъ на нее внимательнѣй).
Даля. Такъ показалось. Ну, это пустяки… (розовѣетъ и смѣется). Не обращайте вниманiя.
Минуту молчанiе.
Конст. Ив. Что-жъ, сразимся?
Даля. Право, вы меня побѣдите… Впрочемъ, давайте.
Конст. Ив. ставитъ столикъ, достаетъ шахматы и зажимаетъ въ рукѣ по пѣшкѣ.
// 19
Конст. Ив. Вамъ которую?
Даля. Эту.
Конст. Ив. Бѣлыя мои. (Разставляетъ шахматы). Начинаю. Такъ называемый дебютъ ферзевой пѣшки.
Даля. Вы хотите меня запугать, страшными словами…
Конст. Ив. Когда дурно себя чувствуешь, шахматы превосходны. Въ нихъ абсолютность есть, чистота. Ничьихъ интересовъ они не задѣваютъ. Играешь – и обо всемъ можно забыть.
Даля (дѣлая ходъ). А сейчасъ вы играете тоже потому, что вамъ плохо?
Конст. Ив. Слушайте, сколько вамъ лѣтъ?
Даля. Двадцать. А что?
Конст. Ив. Ничего. (Двигая фигуру). Молода была, зелена была. (Вздыхая закуриваетъ). Я сейчасъ играю по священной обязанности гостепрiимства.
Даля. Если скучно, можно бросить.
Конст. Ив. Я шучу.
Играютъ молча. Конст. Ив. напѣваетъ: «Звѣзда вечер-ня-я
моя…» Даля обертывается къ окнамъ и смотритъ.
Даля. Мнѣ все нравится здѣсь… у васъ. Мало осталось такихъ старыхъ, хорошихъ домовъ. Садъ, терраса. Какая ночь! Мѣсяцъ. Если-бъ не лампа, онъ отлично свѣтилъ бы сюда.
Конст. Ив. встаетъ и придвигаетъ два стула. Потомъ ставитъ на нихъ, рядомъ съ ней, грядку гiацинтовъ.
Даля. Зачѣмъ это?
Конст. Ив. (слегка смущенно). Вы тоже… навѣрно… любите ихъ.
Даля. Да, очень. Благодарю васъ.
Конст. Ив. Продолжаемъ. Вашей королевѣ – гардэ.
Даля. Не страшно.
// 20
Конст. Ив. пристально смотритъ на нее и не дѣлаетъ хода.
Даля. Ну?
Конст. Ив. Я смотрю на васъ… Какiе у васъ странные глаза.
Даля. Играйте, вашъ ходъ.
Конст. Ив. Можно сказать вамъ одну вещь?
Даля (робко). Говорите…
Конст. Ив. Да. (Опять всматривается, будто отыскивая что-то). Глаза. На матовомъ лицѣ, совсѣмъ блѣдномъ, поражающей формы глаза… Они у васъ немного неправильно сдѣланы… приподняты углы.
Въ недоумѣнiи продолжаетъ всматриваться. Точно сейчасъ только разглядѣлъ и почти испуганъ. Даля смущена. Чтобы скрыть это, углубляется въ игру и дѣлаетъ ходъ. Конст. Ив. машинально
отвѣчаетъ на ея движенiе. Наконецъ
Даля (оправившись). Вы замолчали, сразу. О чемъ вы задумались?
Конст. Ив. Играйте, Даля. (Она слегка вздрагиваетъ).
Даля. Извольте. Шахъ.
Конст. Ив. Пустое. Отступаю и спасаюсь.
Даля (тихо). Нѣтъ, не пустое. (Дѣлая ходъ) Матъ.
Конст. Ив. Матъ? Невѣроятно. (Вглядывается. Черезъ минуту, удивленный). Въ самомъ дѣлѣ. Конь и королева. (Поднимаетъ на нее глаза. Смотрятъ другъ на друга молча).
Даля (смущенно). Я и сама никакъ не ожидала.
Конст. Ив. Удивительно, странно. Моя партiя сильнѣй.
Обоимъ неловко. Конст. Ив. молча убираетъ шахматы.
Конст. Ив. Это царевна напророчила. Скандалъ, скандалъ.
// 21
ДѢЙСТВIE ВТОРОЕ.
Сцена I.
Вечеръ, весна. Берегъ сѣвернаго озера. Огромный камень, у подошвы котораго поплескиваетъ вода. Сосновый лѣсъ, вдали двѣ дачи.
Закатъ розовый, вода серебряная.
Лялинъ (сидитъ на камнѣ). Это и есть знаменитое озеро? Какъ ты назвалъ Су-су… забылъ дальше.
Конст. Ив. Суокса. Тебѣ не нравится?
Лялинъ. Озеро хорошее. Днемъ слишкомъ сине. А сейчасъ – ничего себѣ. Да вообще этотъ край удивительный – у вашихъ финновъ все устроено не по человѣчески. Ты смотри, пожалуйста, ночи нѣтъ, бѣлесая мгла, озеро серебряное, красноватый тонъ, сосны… Какъ будто для разныхъ лѣшихъ, русалокъ принаровлено.
Конст. Ив. Да, страна чудная.
Лялинъ. Я, положимъ, къ этой чертовщинѣ довольно равнодушенъ, а все-таки…
Конст. Ив. Не раскаиваешься, что далъ себя затащить сюда? Это вѣдь отчасти мой грѣхъ.
Лялинъ. Пустое. А потомъ, разъ Царевна рѣшила, сопротивляться безполезно.
Конст. Ив. Здѣсь у насъ цѣлая колонiя – все я вывезъ. Дiалектовъ, мой другъ, – Евдокiя – ты съ ней кажется ужъ знакомъ? Царевна тутъ безъ тебя много разнообразiя вносила въ нашу жизнь.
Лялинъ. А Далька не мѣшаетъ?
Конст. Ив. (нетвердо). Чѣмъ же она можетъ мѣшать? Она…
// 22
Лялинъ. Что она?
Конст. Ив. Она прекрасная.
Лялинъ. (смотритъ сбоку, чуть насмѣшливо). Ого! Держись, Константинъ Иванычъ, пропадешь ни за понюшку табака.
Конст. Ив. Почему же это я непремѣнно пропаду? Даля прекрасна, разумѣется. А можетъ пропадешь какъ разъ ты?
Лялинъ (хохочетъ). Я, пропаду? То-есть влюблюсь? (соскакиваетъ съ камня и прыгаетъ). Я влюблюсь?
Конст. Ив. Ты чего скачешь? Царевну же полюбилъ?
Лялинъ (вспрыгиваетъ обратно на камень). Нѣтъ, любопытно было бы меня поглядѣть влюбленнымъ!
Конст. Ив. А вотъ посмотримъ какъ-нибудь, тогда узнаешь.
Лялинъ. Баста, обо мнѣ довольно. Неинтересный сюжетъ. А ты, Константинъ, Iоанновъ сынъ, – слушай: тебѣ сѣти женстiи предстоятъ. Будешь уловленъ. Натерпишься! Таково мое прорицáнiе. Dixi.
Конст. Ив. (пожимая плечами). Царевна идетъ.
Сцена II.
Царевна одѣта въ легкое просторное
платье съ висячими рукавами.
Лялинъ. Куда направляетесь?
Царевна. Возьмемъ съ Далькой лодку, поплывемъ. Лодка остановится, мы будемъ лежать и въ небо смотрѣть. Ахъ, жизнь наша жизнь! (Слегка кружится и поводитъ летящими рукавами). Константинъ, скажи мнѣ, отчего я не родилась птицей, морскимъ чудищемъ? Улетѣла-бъ въ небо, или заплыла Богъ знаетъ куда.
// 23
Лялинъ. Ты и такъ на человѣка мало похожа. Напримѣръ, въ тебѣ нѣту стыда.
Конст. Ив. Почему же бы ей быть непремѣнно человѣкомъ? Это вовсе необязательно. Мало ли что на двухъ ногахъ! Развѣ это доказательство?
Царевна (мужу). Зачѣмъ ты лжешь, зачѣмъ говоришь, что у меня нѣтъ стыда? Вотъ еще мерзавецъ!
Лялинъ. Если Костя попроситъ, ты раздѣнешься до гола, я увѣренъ.
Царевна. И раздѣнусь. Что жъ такого? Хотите сейчасъ? Тѣло свое я очень люблю, это вѣрно. (Конст. Иванычу). Вы понимаете, какъ можно тѣло любить? Вѣдь это роскошная вещь.
Конст. Ив. Грѣхопаденiя не знала!
Царевна. Какое тамъ грѣхопаденiе! Была когда-то дѣвушкой, теперь женщина, а тѣло по прежнему великолѣпное. (Разсматриваетъ свои ноги). Я увѣрена, что правая у меня интереснѣй лѣвой, и нервнѣй: иногда капризничаетъ, злится, а то вдругъ чуть не танцуетъ. А грудь! Торсъ! Не понимаю я вашихъ грѣхопаденiй.
Конст. Ив. Гдѣ ужъ тамъ!
Приближается Даля.
Царевна. Далька, ѣдемъ, а то поздно будетъ.
Конст. Ив. (Далѣ, запинаясь). Вы тоже… полюбили ѣздить такъ.
Даля. Тетя такая милая… Съ ней весело. А потомъ сегодня… чудный вечеръ.
Лялинъ (Далѣ). Да вы чего смущаетесь-то? Не меня ли? Было бы глупо, простите.
Даля (смѣхомъ). Почему вы думаете? Нѣтъ, я ничего.
Царевна. Далька, будетъ болтать.
Даля. Сейчасъ. Константинъ Иванычъ, мы прiѣдемъ часа черезъ полтора, самое большее.
Лялинъ. Что жъ онъ долженъ сдѣлать?
Конст. Ив. Слушай, перестань!
// 24
Даля (дѣлая усилiе, чтобы не сконфузиться). Мнѣ необходимо васъ видѣть.
57
Конст. Ив. Отлично. Буду здѣсь же.
Даля. Спасибо.
Уходитъ.
Сцена III.
Лялинъ. Ты не сердишься? Я вѣдь зря, ей Богу. Празднословiе одно.
Конст. Ив. Вижу. Да не важно это, право. Ахъ, другъ (вытягивая руки, сгибаетъ ихъ) – я чувствую себя очень странно, очень необыкновенно!
Лялинъ. Влюбился.
Конст. Ив. (присаживается на углу камня. Тихо:) Да, люблю. Все вышло такъ неожиданно, удивительно! Я полюбилъ ее сразу. Можетъ это быть по твоему, что въ мiрѣ есть двое, предназначенные другъ другу? Тайныя черты, неуловимыя, открываютъ имъ это. И летитъ… все вверхъ дномъ, жизнь ломается, нельзя ухватиться ни за что и ничѣмъ не остановишь. Это называется любовный рокъ. По моему, непремѣнно такъ.
Лялинъ (бросаетъ камешки въ воду). И по моему.
Конст. Ив. Могутъ они не знать другъ друга – убѣжденiй, взглядовъ, нравственныхъ качествъ… Можетъ быть, она преступникъ, или я, для насъ это не важно. Но всѣ женщины должны быть ей прислужницами и не стоятъ ея мизинца. Всѣ… (хмуро) – за исключенiемъ одной.
Лялинъ. Марьи Гавриловны?
Конст. Ив. Да.
Лялинъ. Какъ же этотъ… вопросъ?
Конст. Ив. Все рушится, все! Восемь лѣтъ я былъ счастливъ съ Машей, любилъ нѣжно, а теперь… ничего. Все гибнетъ. Но я все же люблю ее… И Далю, и ее… вмѣстѣ.
// 25
Подходитъ къ Лялину и кладетъ руку на плечо.
Ты меня понимаешь, Лялинъ?
Лялинъ. Понимаю я все. И ничего не понимаю.
Конст. Ив. Какъ это?
Лялинъ. Не переживалъ такого, но могу вообразить.
Конст. Ив. Не вообразишь сладости, и тоски любви, восторга… чувства гибели. Никогда!
Лялинъ. Я писатель. Я человѣкъ холодный – все воображу, что угодно.
Конст. Ив. Ты чудакъ. Почему ты не любилъ? Зачѣмъ воображать?
Лялинъ. Значитъ, не дано. Одни разыгрываютъ романы, другiе пишутъ ихъ.
Конст. Ив. Лялька, глупый.
Лялинъ. Ничего не глупый. Зритель.
Конст. Ив. Даля ѣдетъ сейчасъ въ лодкѣ, по серебряному озеру. О чемъ она думаетъ? Ея короткiе волосы, курчавые, черные, свѣсились внизъ – она непремѣнно лежитъ.
Лялинъ. Вонъ, плывутъ, видишь.
Вдали показывается лодка. Оттуда машутъ платкомъ.
Конст. Ив. Онѣ, онѣ. (Вскакиваетъ на камень и тоже машетъ имъ. Негромко говоритъ: «Даля») Вдругъ она услышитъ! (Лялинъ тоже машетъ, скоро съ лодки прекращаютъ отвѣчать, и сама она пропадаетъ).
Лялинъ (обращаясь къ озеру). Ну вотъ, озеро Суокса, на твоихъ берегахъ завязался романъ. Какой онъ будетъ, куда приведетъ, ты не скажешь. Ты плещешь себѣ, плещешь… Мало тебѣ дѣла до насъ.
Беретъ Константина Ив. подъ руку.
Пройдемся. Смотри, какъ чернѣютъ на закатѣ сосны.
Уходятъ.
// 26
Сцена IV.
Марья Гавр. и Евдокiя. Евдокiя въ черной шали.
Евдокiя. Сторона чужая. Солнце сѣло – и холодъ. Что-жъ никого нѣтъ? Будто тутъ былъ Константинъ Иванычъ съ этимъ… писателемъ.
Марья Гавр. Значитъ ушли. Костя любитъ гулять съ Петромъ Ильичемъ.
Евдокiя. И мамзели гуляютъ?
Марья Гавр. Какiя мамзели?
Евдокiя. Да вотъ. Даля эта… Царевна – прозвали же, правда, какъ.
Марья Гавр. Что ты злишься все, Евдокiя, что у тебя за характеръ? И что за выраженiя: «мамзели». Даля очень милая дѣвушка… (Пауза). Очень. И Царевна тоже.
Евдокiя. То-то, должно быть, что слишкомъ милыя.
Марья Гавр. (сжимаетъ руки). Евдокiя, оставь пожалуйста… у меня болитъ голова, вообще я плохо себя чувствую, а ты… все меня точишь, какiе-то намеки… (Въ голосѣ слезы, она сдерживается).
Евдокiя (мягче). Прости… у меня характеръ плохой, это вѣрно. Ну, прости, голуба.
Марья Гавр. (смѣясь, въ полуслѣзахъ). Голуба! Какое актерское слово. Чудачка ты. Развѣ я актерка, Евдокiя? Ты Савонаролла…
Евдокiя. А ты дурочка. Глупая.
Марья Гавр. (возбужденно). Ну чѣмъ я глупая? Ну скажи на милость? Что съ Константиномъ что-то происходитъ? Что онъ со мной не такой, какъ раньше? Думаешь, я не вижу? Просто онъ влюбленъ въ Далю, по уши, обо мнѣ забылъ, я иду къ какому-то ужасу – хорошо, пусть иду, что же дѣлать? Ревновать? Въ обмороки падать? Да. Я горда, понимаешь, Евдокiя, я хоть и ничтожная женщина, но очень горда.
// 27
(Задыхается, въ слезахъ). Я ночей не сплю, но Константинъ объ этомъ не знаетъ… Онъ себѣ таетъ отъ Дали, да съ Петромъ Ильичемъ, съ Дiалектовымъ разговариваетъ объ искусствѣ. Отлично. А я страдаю. Пусть, онъ объ этомъ все равно не узнаетъ.
Евдокiя. Скажи ему прямо. Если разнюнился – до свиданья. Уѣдемъ съ тобой въ Одессу, ко мнѣ, и все. А если пустякъ – гнать эту Дальку.
Марья Гавр. (поднимая заплаканное лицо). Коротко разсудила. Взять и ѣхать. А если… А, да ты Савонаролла, у тебя все просто…
Слышны шаги и голоса.
Идутъ, кажется. (Вздрагиваетъ, вполголоса). Можетъ быть, ты права. О, Господи, вотъ врасплохъ.
Быстро смахиваетъ слезы. Показываются Конст. Ив. и Лялинъ.
Лялинъ. Любовь, по-моему, безнадежна всегда. Потому что она есть стремленiе къ неосуществимому. Любовь, какъ Богъ: вездѣ и нигдѣ. Поэтому можно томиться любовью, безпредметно, и нельзя быть счастливымъ съ данной женщиной. Какъ нельзя сдѣлать себѣ кумира, фетиша – и назвать Богомъ.
Конст. Ив. Но вѣдь были же воплощенiя? Христосъ, напримѣръ?
Лялинъ. Ну… объ этомъ я не могу сообщить тебѣ ничего утѣшительнаго. – Богъ мой, тутъ дамы. Приближаемся!
Подходятъ.
Сцена V.
Лялинъ (Марьѣ Гавр.). Мы съ Константиномъ, какъ платоники: гуляемъ, разсуждаемъ о любви.
Марья Гавр. (улыбаясь насильственно). До чего же вы договорились?
// 28
Лялинъ. Онъ мнѣ заявилъ, что я нравственный уродъ.
Евдокiя. Неглупо!
Марья Гавр. Въ чемъ же ваше уродство?
Лялинъ. Я говорилъ, что въ молодые годы мои любви были всегда печальны: или она выходила замужъ, или исчезала, или даже я не успѣвалъ съ ней познакомиться. Размышляя о лицахъ, въ которыя я былъ влюбленъ, я убѣдился, что и въ благопрiятномъ случаѣ не могъ бы на своей любви основать жизнь: жизнь есть жизнь, а любовь... – этакое (дѣлаетъ кругообразное движенiе пальцемъ) – невмѣщающееся нѣчто.
Марья Гавр. Все-таки непонятно, за что собственно онъ васъ обругалъ?
Лялинъ. Позвольте, сейчасъ. Изъ скорбнаго опыта я вынесъ взглядъ – еще болѣе скорбный, или радостный, смотря по желанiю: любить изъ данныхъ женщинъ не надо никого. Тутъ онъ меня и прихлопнулъ.
Евдокiя. Изъ данныхъ женщинъ никого! Посмотрю я на васъ, господа – полоумные вы всѣ. И даже мнѣ васъ жаль. Значитъ же не просвѣтила васъ ни разу истинная любовь – вы и выдумываете.
Уходитъ.
Марья Гавр. Я согласна съ Петромъ Ильичемъ. Никого не надо любить. Все это вздоръ. Жизнь обманъ, ложь. Любовь также. Значитъ, прочь ее.
Конст. Ив. (беретъ ее за руку). Мари, что съ тобой? Мари, успокойся, ты дрожишь…
Марья Гавр. (смотритъ на него долгимъ взглядомъ). Ничего. (Опускаетъ голову и видимо подавляетъ себя). Ничего, милый, я спокойна и весела… видишь? (улыбается).
Лялинъ. (Медленно отходитъ къ озеру). Еще союзница!
// 29
Конст. Ив. Мари, Мари, намъ надо говорить подробно, много, милая Мари, такъ нельзя…
Марья Гавр. (кротко). Зачѣмъ намъ говорить, мой другъ? Живите, поступайте, какъ вамъ нравится. Будьте собой. Я не помѣшаю вамъ. Я бываю рѣзка… простите… Это усталость. А сейчасъ идите домой, съ Петромъ Ильичемъ. Получена почта, газеты, письма.
Конст. Ив. Нѣтъ, мы еще будемъ говорить.
Лялинъ. Газеты? Костя, идемъ. Мнѣ писемъ нѣтъ?
Марья Гавр. Есть. (Константину Ив.). Идите, я сейчасъ.
Конст. Ив. Почему же ты не хочешь вмѣстѣ?
Марья Гавр. Я сiю минуту приду.
Конст. Ив. Не запаздывай же.
Мужчины уходятъ. Марья Гавр. сидитъ молча, потомъ ложится
на прибрежный камень. Рыдаетъ долго, глухо. Плечи
ея вздрагиваютъ.
Сцена VI.
Вдоль берега пробирается Даля. Замѣтивъ фигурку на камнѣ,
насторожилась.
Даля. Константинъ Иванычъ!
Марья Гавр. подымаетъ голову. Увидѣвъ Далю, садится. Даля
вскрикиваетъ.
Марья Гавр. Это я. Константинъ дома.
Даля. Простите, я помѣшала.
Марья Гавр. Нѣтъ, ничего. Присаживайтесь.
Даля вздыхаетъ и садится.
Нынче вы, кажется, катались съ Царевной. Хорошо было? Не холодно?
// 30
Даля. Нѣтъ, прекрасно.
Марья Гавр. Отчего же сейчасъ вы такъ блѣдны? Или волнуетесь? (Слегка насмѣшливо). Не нашли чего-нибудь?
Даля. Нѣтъ… Стало сыро… надъ озеромъ туманъ…
Марья Гавр. Туманъ! (Вдругъ, странно смѣясь). А я знаю, отчего вы блѣдны.
Даля (робко). Да?
Марья Гавр. Догадайтесь.
Даля (вспыхивая). Я ничего не понимаю, Марья Гавриловна.
Марья Гавр. Будто? А я думаю… (жестко смѣется). Я думаю, – вы влюблены. Стоитъ только взглянуть на васъ.
Даля. (рѣшительно). Можетъ быть.
Марья Гавр. Желаю вамъ счастья.
Даля. Благодарю. (Тихо). Можетъ быть, я люблю. Что же тутъ удивительнаго? Да, я люблю… И мое сердце не можетъ быть инымъ, чѣмъ оно есть.
Марья Гавр. Вотъ я и желаю вамъ счастья въ любви. Въ этомъ тожѣ нѣтъ ничего удивительнаго. Тѣмъ болѣе, что и тотъ, кого вы любите – любитъ васъ.
Даля. Странный разговоръ!
Марья Гавр. Да? А по моему нисколько не странный. Потому что мнѣ тридцать лѣтъ и я привыкла ничему не удивляться. (Сдерживаясь, но видимо горячась). Я нисколько не удивляюсь, что Константинъ полюбилъ васъ. Такъ надо.
Даля. Марья Гавриловна!
Марья Гавр. Ничего, ничего, все прекрасно. Вы великолѣпная, молодая, Даля, у васъ черные глаза, грудь дѣвическая – сила на вашей сторонѣ. Побѣждаете вы – уже побѣдили. Насъ больше нѣтъ. Мы раздавлены. Но и не надо, торжествуйте, пусть!
Даля. Марья Гавриловна, я никого ни у кого не отнимаю, я не знаю, о чемъ вы говорите… (Волнуясь).
// 31
Но въ чувствахъ своихъ я никому не могу дать отчета, и измѣнить ихъ не могу… также.
Марья Гавр. Я никакого отчета не требую. (Смѣясь тяжело). Я поздравляю и желаю счастья.
Даля (встаетъ). Такъ разговаривать нельзя.
Марья Гавр. поднимается также и подходитъ вплотную.
Усталымъ, тяжкимъ взглядомъ смотритъ ей въ глаза.
Марья Гавр. Я не сужу и не язвлю никого. Все такъ должно быть. Любите. Любовь благословенна. Но… сейчасъ передъ вами темный призракъ – я. Когда пройдутъ золотые часы, вспомните о немъ. Я не хотѣла быть тѣмъ, чѣмъ являюсь – но теперь я старая сѣдая ворона, надъ перекресткомъ вашего счастья я каркаю вамъ. Каркаю горе, ужасъ. И не знаю, для чего это нужно, но выходитъ такъ. О, знайте, пролетитъ радость, вашу душу такъ же мракъ возьметъ, что и мою, тотъ же. Такъ же разлюбятъ васъ, такъ же все погибнетъ, и вы не будете знать, гдѣ спасенiе. Знайте, знайте!
Даля (отступая). Боже мой, за что!
Марья Гавр. Ни за что. (Прислоняется къ камню). Такъ.
Стоитъ въ позѣ растерянной и мучительной.
Потомъ подноситъ руки къ глазамъ.
Зачѣмъ… я затемняю счастье дѣвочки? Богъ мой, тяжко. Къ чему, къ чему? Слабость, ничтожество.
Удаляется.
Сцена VII.
Входитъ Конст. Ив.
Даля. Наконецъ… вы.
Конст. Ив. Вы искали меня?
// 32
Даля. Да… И здѣсь, нѣсколько минутъ назадъ…
Конст. Ив. Вы были уже тутъ?
Даля (вздохнувъ). Да. Тяжело вспоминать объ этомъ. Я разговаривала съ Марьей Гавриловной.
Конст. Ив. (вздрагивая). Съ Марьей Гавриловной! О чемъ же?
Даля. Дорогой, Константинъ Иванычъ. (Беретъ его за руку). Ну скажите, милый, правда этого не будетъ… что она сказала?
Конст. Ив. Что-жъ она сказала? Даля, не мучьте меня.
Даля. Марья Гавриловна знаетъ, что мы любимъ другъ друга. Она предсказала мнѣ несчастье. (Опустивъ голову). Такое-жъ, какъ у ней… Ахъ, этого не можетъ быть… вѣдь правда?
Конст. Ив. Мари знаетъ!
Даля. Константинъ, ты разлюбишь?
Конст. Ив. смотритъ на нее пристально. Потомъ садится у
ея ногъ. Голову прислоняетъ къ ея колѣнамъ.
Конст. Ив. Я разлюблю тебя, Даля?
Даля. Да, ты все думаешь о ней…
Конст. Ив. Тебя я не разлюблю. Ты моя, мнѣ наречена. Ты каталась нынче въ лодкѣ, а я думалъ о тебѣ. Ты лежала, навѣрно, и твои черные волосы… кудреватые, милые, склонялись къ водѣ. Даля, я люблю тебя всю. Навсегда, безъ мѣры, смертно. Ты являешься мнѣ во снѣ. Я просыпаюсь и днемъ живу тоже сномъ. Смотрю въ одну точку, и ты приходишь. Я веду съ тобой бесѣду, мозгъ туманится, никнетъ, я начинаю понимать, что такое сумасшествiе. Но сумасшествiе дивное, Даля…
Даля (тихо). Вѣдь ты любишь. У тебя… жена.
Конст. Ив. Да, любилъ, люблю, можетъ быть. Можетъ быть все гибнетъ и будетъ разметано, вотъ я лежу у твоихъ ногъ… Скажи – не останется камня
// 33
отъ моей жизни. Даля, я люблю тебя, люблю.
Даля. Пойди сюда, Константинъ. (Медленно, явственно). Ты меня любишь. Такъ. (Молчитъ. Потомъ встаетъ, обнимаетъ сверху обѣими руками и припадаетъ). Вотъ тебѣ я. Я никого до тебя не любила – все несу тебѣ. Возьми, Константинъ, унеси меня далеко, куда знаешь… Я твоя вся, вся. Милый, Константинъ, милый, чудный.
Конст. Ив. стоитъ съ ней нѣсколько секундъ, потомъ легко
подымаетъ и несетъ къ лѣсу.
Конст. Ив. Моя звѣзда! Мое сiянье!
// 34
ДѢЙСТВIЕ ТРЕТЬЕ.
Сцена I.
Сѣрый день, близки сумерки. Стеклянная терраса дачи.
Въ балконную дверь видна гостиная съ роялемъ.
Накрытъ чайный столъ, за нимъ Лялинъ, Дiалектовъ
и Константинъ Иванычъ.
Дiалектовъ (наставительно грозя пальцемъ). Эти ваши кабаки, разные рестораны, кутежи я ненавижу. Если вы писатель, такъ работайте, а если дрянь какая-нибудь, болтунъ, такъ нечего заниматься литературой. Это, знаете, все слабость, распущенность. Я бы такихъ писателей…
Лялинъ. Что-жъ, и въ Прагу сходить нельзя?
Дiалектовъ. Я тамъ вашихъ Прагъ не знаю, не былъ, и никогда не пойду. Мнѣ незачѣмъ. Я не знаю даже, что такое Прага.
Конст. Ив. смѣется.
Лялинъ. Прага это городъ. «Злата Прага» столица Чехiи.
Дiалектовъ. Нѣтъ, судя по вашихъ словамъ, это какой-нибудь извѣстный ресторанъ. Да мнѣ безразлично. Я говорю, что писатель не можетъ растрачивать силъ зря. Это преступно.
Лялинъ. А я люблю хорошiй ресторанъ, виноватъ. Зима, а тамъ цвѣты, синiй коверъ, электричество, оркестръ. А шампанское! «Все твое, о другъ Аи».
Дiалектовъ. Да я знаю это стихотворенiе! Тамъ гораздо лучше сказано: «И покрылъ туманъ привѣтный твой озябнувшiй кристаллъ». А потомъ – что
// 35
вы извиняетесь? Я вамъ ни простить, ни не простить не могу, потому что вы мнѣ не братъ, не сынъ, никто. Я и не про васъ говорю. Это губитъ талантъ, вотъ что.
Лялинъ. Хорошо вамъ надъ книжечками сидѣть и изучать умныя вещи – а мы иной разъ и скиснемъ. Ну и заломишь. Впрочемъ, я самъ противъ алкоголизма.
Конст. Ив. Какой ты пьяница, Петръ Ильичъ? Ты европеецъ, только вполглаза можешь. (Улыбаясь, насмѣшливо-грустно). Лялинъ у насъ погибаетъ изъ-за женской любви. Романовъ изобилiе.
Лялинъ хохочетъ и валится на столъ.
Лялинъ. Презрѣнный, замолчи!
Дiалектовъ съ недовольнымъ видомъ встаетъ.
Дiалектовъ. Теперь примутся за любовь.
Конст. Ив. Онъ уходитъ. Достаточно произнести это слово. Ахъ, Дiалектычъ, жизнь ваша ясная!
Дiалектовъ (пожимаетъ плечами). Моя жизнь тутъ не при чемъ. Да вы ее и не знаете. (Опершись лбомъ о стекло террасы). Почему вы знаете, что она хорошая?
Конст. Ив. Вѣрно. Я и не говорю. (Уныло). Никто ничего не знаетъ, никто. Только все же мнѣ кажется, что ваша жизнь… если и не счастлива, то ясна.
Дiалектовъ. А мнѣ все-таки пора.
Лялинъ. Да куда вы?
Дiалектовъ. Мнѣ Константинъ Иванычъ урокъ тутъ нашелъ, на одной изъ дачъ.
Конст. Ив. Онъ работникъ, честная голова. Успѣете, Александръ Григорьичъ, а?
Дiалектовъ (смущенно и кротко). Пора. Мальчикъ ждать будетъ.
Конст. Ив. Ну, ну.
// 36
Лялинъ. А меня вы анаөемѣ не предавайте. Я постараюсь поправиться – къ слѣдующему разу.
Дiалектовъ (безнадежно машетъ рукой). Что съ вами подѣлаешь!
Сцена II.
Лялинъ (ходитъ взадъ, впередъ, руки въ карманахъ). Этотъ Дiалектовъ очень милъ. Очень. Чѣмъ онъ собственно занимается?
Конст. Ив. Философъ. Получилъ въ университетѣ медаль, будетъ оставленъ.
Лялинъ. Такъ. То-то онъ противъ водки. (Остановившись, какъ бы въ задумчивости). Все же онъ нашихъ слабостей не знаетъ; нѣтъ, не знаетъ.
Конст. Ив. Мало русскихъ спивается? Писателей?
Лялинъ. Это такъ… да это неважно.
Конст. Ив. Слушай, Ляля, я сегодня плохо себя чувствую, такъ вотъ ты бы меня занялъ… Разскажи что-нибудь (кладетъ голову на столъ, подпирая руками). Разскажи про писателей, какъ ты работаешь, что тебѣ хорошо, что плохо. Про Ахиллесову пяточку разскажи, и такъ далѣе.
Лялинъ. А тебѣ отчего плохо?
Конст. Ив. Это другое дѣло. Не хочется говорить.
Лялинъ. Хорошо-съ. Будемъ увеселять тебя. Жаль, что я не Отелло, венецiанскiй мавръ, и мало могу разсказать интереснаго.
Конст. Ив. Ничего, разсказывай.
Лялинъ. Что же разсказывать? Многое тебѣ извѣстно. Да и что такое моя жизнь? Шоссе! Знаешь ли ты, что со мной ничего не случалось Ни-че-го! Другiе борются, кипятятся, страдаютъ, – вообще устраиваютъ кавардакъ. Влюбляются, дѣлаютъ глупости. Ты можешь прочесть объ этомъ въ такой-то
// 37
и такой моей книгѣ. А я… я собственно ничего не дѣлалъ. Что жъ разсказывать? Я писалъ. Повидимому – порядочный писатель. Этого не отрицаю, иначе бросилъ бы. Но что такое я самъ… вообще? (Улыбается). Нуль. Скучнѣйшiй типъ. И расписывать мнѣ нечего.
Конст. Ив. (горько). Лялька, Лялька, скушалъ ты себя! Разскажи про литературу.
Лялинъ. Можно. Кажется, тутъ получше. (Подходитъ къ стеклу террассы и чертитъ пальцемъ). Вотъ что я скажу: писателю плохо не отъ ресторана – такъ думаетъ Дiалектовъ. А отъ другого… отъ самого себя.
Конст. Ив. Это какъ?
Лялинъ. Вѣрно. Особенно сейчасъ, въ наше время.
Конст. Ив. Не понимаю.
Лялинъ. Пишутъ всѣ себя. Разъ написалъ, два, три… какъ будто и довольно. Оказывается – нѣтъ. Взялся за новую вещь, – опять твое ухо выглядываетъ. Слова твои, наклоны рѣчи твои. Вотъ тебѣ и разъ! Бездарность страдаетъ, что Господь не далъ ей лица, а тебя отъ собственной физiономiи мутитъ.
Конст. Ив. Люди вы отвлеченные, у васъ и отвлеченныя страданья.
Лялинъ (прохаживается). Наговорилъ бы еще да ты злишься, я вижу. Тебя раздражаетъ, что мы на стѣну лѣземъ не изъ-за любви.
Конст. Ив. Изъ-за пустого. Раздражаетъ!
Лялинъ. Что дѣлать. Каждый свою задачу рѣшаетъ. Кому жизнь – жизнь. Устраивай ее. Если писанье, – старайся хоть писать сносно.
Конст. Ив. Теперь хорошо сказалъ. «Если жизнь, то устраивай ее». Темнѣйшая вещь! Поди, устрой съ достоинствомъ, рѣши противорѣчiя. Выйди честнымъ. – Задача.
Лялинъ. Вотъ ужъ тутъ я мало свѣдущъ. Вѣроятно, дѣйствительно, трудно.
// 38
Конст. Ив. (раздраженно). Ты ребенокъ, Лялинъ; просто ты малое дитя, и сидишь со своими мечтанiями, чортъ тебя возьми. Тутъ десятокъ людей въ петлю полѣзетъ, а онъ ма-ло-свѣ-дущъ! Кикимора ты… А-а, Лялька… (машетъ рукой). И говорить не хочется.
Лялинъ разводитъ руками. Видъ у него недоумѣнный.
Лялинъ. День жаркiй. Съ двухъ сторонъ я наказанъ ни за что.
Уходитъ. Нѣк. время Конст. Ив. одинъ.
Сцена III.
Изъ сада выходитъ Евдокiя.
Евдокiя (пробуя рукой самоваръ). Застылъ.
Конст. Ив. сидитъ насупившись. Евдокiя наливаетъ чашку.
Хотите? Стаканъ найдется, но жидко.
Конст. Ив. Гдѣ Мари?
Евдокiя. Дома.
Молчатъ.
Евдокiя. Мы ходили за черникой. Всѣ пальцы синiе.
Конст. Ив. Почему же Мари не идетъ?
Евдокiя. Значитъ, устала.
Пауза.
Евдокiя. Завидую я мужчинамъ.
Конст. Ив. Почему?
Евдокiя. Жизнь у нихъ прiятная.
Конст. Ив. Да? (Фыркаетъ). Не нахожу.
Евдокiя закуриваетъ и смотритъ упорно.
// 39
Евдокiя. Прiятнѣйшая жизнь. Въ высшей степени усладительная. Полюбилъ, сошелся. Разлюбилъ – бросилъ. Одному скучно, за угломъ другая; хочешь молоденькую – молоденькая, хочешь невинную – невинная. Живи не хочу. И въ Турцiю не надо, все можно домашними средствами.
Конст. Ив. Евдокiя, у васъ совершенно круглые глаза, и презлые. Хотѣлъ бы я знать, умѣете вы любить? Кажется мучить – единственное ваше дѣло.
Евдокiя. Любить вамъ предоставлено. По этой части вы спецiалистъ. Вы полюбите, Лялинъ про это попишетъ. Вотъ все отлично и устроится.
Конст. Ив. Евдокiя, вы… несмотря на то, что очень… честны, ничего не понимаете.
Евдокiя. Гдѣ ужъ намъ.
Конст. Ив. Нѣтъ не «гдѣ ужъ», а именно должны понимать. Если «гдѣ ужъ намъ», такъ нечего язвить. Сидите и молчите. А коли судите, – знать должны, кого, за что, и кто въ чемъ виноватъ.
Евдокiя. И знаю. Ага, начистоту – извольте. Я сужу васъ, Константина Иваныча, и осуждаю во-первыхъ за то, что вы истинную, великую любовь, которую вы, по вашимъ словамъ питали къ Машѣ, въ состоянiи промѣнять на первую попавшуюся дѣвченку, только потому, что она молода.
Конст. Ив. Какъ вы можете говорить…
Евдокiя. Могу. И буду. Я Машу съ дѣтства знаю, и люблю, какъ дочь, она вамъ жизнь отдала. (Задыхаясь). Вы будете ее на кусочки рѣзать, а я должна одобрять, поддакивать? Маша была глупа, слишкомъ за вами ходила. Это сдѣлало изъ васъ Богъ знаетъ что, вы заняты только собой, собой, вамъ безразлично, что съ ней происходитъ.
Конст. Ив. (багровѣя, вскакиваетъ). Ложь! Не смѣйте такъ говорить. Не имѣете права. Вы не можете сказать, что я не люблю Машу, что я издѣваюсь надъ ней. Это неправда, вы знаете. Если бъ это было
// 40
такъ, все было бы легко… просто. А это мука – больше мѣсяца живу я на угляхъ; развѣ вы не видите… Но нѣтъ, вы конечно не видите… какое вамъ дѣло до человѣка? Вы знаете, что мужъ долженъ любить жену и жить съ ней – больше вамъ ничего не надо. Жить такъ, какъ вы считаете – очень прекрасно, но не такъ легко, Евдокiя. Это очень трудно, почти невозможно. (Передохнувъ, спокойнѣе). Вы издѣваетесь, говорите, что я устроился «усладительно». Это же невѣрно. На кого я похожъ? Развѣ я сплю? Я мучительно думаю, Евдокiя, мучительно – и до сихъ поръ не нашелъ ничего… Впрочемъ, нѣтъ… (ослабѣвая). Одно нашелъ, но это слишкомъ, слишкомъ… А такъ продолжаться не можетъ. Сегодня, завтра все рѣшится. Больше нѣтъ силъ. Что будетъ – будетъ. Не минуешь.
Садится устало и подпираетъ голову руками.
Евдокiя. Если вы серьезно, то дѣло ясно. Рѣшайте, кого вы любите по настоящему. Или Маша, или та…
Конст. Ив. Я люблю обѣихъ. И по разному. Самъ не знаю кого больше.
Евдокiя. Непонятно!
Конст. Ив. Вы и не можете понять. Оттого накричали.
Евдокiя. Адюльтера я не признаю. Да, не понимаю адюльтера.
Конст. Ив. А-а, адюльтера! Дѣло не въ этомъ. Дѣло совсѣмъ въ другомъ. Въ очень, очень печальномъ, Евдокiя.
Сцена IV.
За стеклянною дверью, въ гостиной, появляется Царевна.
Конст. Ив. ея не видитъ. Она разбираетъ ноты у рояля.
Евдокiя. Вы бы съ ней вотъ посовѣтовались о своихъ дѣлахъ. Отличная совѣтчица.
// 41
Конст. Ив. О комъ вы говорите?
Евдокiя. Да вонъ, ходитъ, сейчасъ, навѣрно, играть начнетъ. Она вамъ о чемъ угодно можетъ… хоть о любви втроемъ.
Конст. Ив. Пустяки вы разсказываете, Евдокiя. Такъ, отъ раздраженiя… Какая тамъ любовь втроемъ? Нѣтъ, бросьте. Если вы на каплю порядочно относитесь къ намъ – къ Мари и мнѣ, скажите, какъ бы вы поступили на моемъ мѣстѣ?
Евдокiя (холодно). Если вы говорите правду…
Конст. Ив. Допустимъ.
Евдокiя. Если любите одинаково обѣихъ… То выходъ одинъ.
Конст. Ив. Ну?
Евдокiя. Оставить обѣихъ.
Конст. Ив. Т. е. какъ оставить?
Евдокiя. Такъ. Покинуть. Единственный способъ… остаться чистымъ… предъ собой, предъ ними.
Конст. Ив. Ахъ да, такъ… Понимаю.
Молчитъ.
Евдокiя. Это можетъ быть ригоризмъ, но – необходимый.
Конст. Ив. (какъ бы про себя). Какое совпаденiе… мыслей. (Улыбается).
Да, маленькiй ригоризмъ. Такъ, маленькiй.
Евдокiя сходитъ въ садъ. Настаетъ вечеръ. Онъ прохладный,
съ золотой каемкой на закатѣ. Конст. Ив. молча куритъ.
Конст. Ив. Судъ приближается. О, тоска!
Встаетъ и ходитъ.
Сколько времени давитъ меня это. Дни идутъ – каждый приноситъ свой грузъ. Но скоро, скоро. (Пауза). Тогда, въ лѣсу, я узналъ Далю – ея существо, молодое, чудесное, слилось съ моимъ. Казалось, нѣтъ
// 42
ничего кромѣ насъ… минуты. Безгрѣшна любовь, свѣтла, она зальетъ все. Но это невѣрно. Велики связи съ Машей, у нихъ громадная власть, правда громадная. Когда живешь ровно, это временами чувствуешь слабѣе, но стоитъ подойти… такому… Я люблю ее медленной, глубокой любовью. Восемь лѣтъ… Мы вросли другъ въ друга…
Снова садится.
Ужасно повернулась жизнь. Ужасно. Загнанъ, затравленъ. Неужели и есть… и осталось одно… что въ безсонныя ночи приходило въ голову… и жутко было – старался отогнать. А сегодня Евдокiя… «Остаться чистымъ»… Какъ она угадала? Ахъ, тоска!
Сжимаетъ голову руками и покачивается, какъ отъ сильной боли.
Изъ дверей сбоку показывается Марья Гавр. Она сильно похудѣла и
блѣдна. Молча она проходитъ мимо, легко, безшумно, и сходитъ въ
садъ. Въ небѣ тонкiй мѣсяцъ. Часть балкона онъ одѣлъ узоромъ.
Конст. Ив. Мари!
Марья Гавр. (останавливаясь). Да?
Конст. Ив. Пойди сюда, Мари, скажи мнѣ.
Марья Гавр. приближается.
Марья Гавр. Что сказать тебѣ, другъ?
Конст. Ив. Мари, дорогая… (Беретъ ея руку, цѣлуетъ, прижимаетъ къ сердцу). Мнѣ такъ плохо, тяжко. Я не знаю, что со мной… но это ужасно. Жизнь смѣшалась, спуталась. Навожденiе надъ нами какое-то.
Марья Гавр. (застѣнчиво снимая пушинку съ его костюма). Я знаю, Константинъ, все… (Улыбаясь, печально). Потому что слишкомъ люблю тебя.
Конст. Ив. (припадаетъ къ ней). Спаси ты меня, Мари. Спаси. Выведи изъ топи, не дай сгинуть. Ты
// 43
прекрасная, чистая, вооруженная любовью, жизнь моя свѣтлая, подай руку… Укажи. Или не знаешь? Но твоей бѣлой душѣ видно все. Мари, Мари.
Марья Гавр. (тихо опуская взоръ). Что отвѣчать? Константинъ, какъ сердце тебѣ скажетъ… совѣсть. Я тебя знаю. Не скажетъ душа дурного. Дѣлай по сердцу. Меня… не считай. На твоей дорогѣ я не стану.
Кладетъ ему руки на плечи и смотритъ прямо въ глаза.
И одинъ тебѣ мой завѣтъ.
Конст. Ив. Ну?
Марья Гавр. Такой завѣтъ тебѣ: выше счастiя. Понялъ? Моего… всякаго… Ничего не бойся. Будь свободенъ. Это – все. А теперь… пусти. Я уйду. (Пауза). Мнѣ такъ тяжело, Константинъ, такъ тяжело, что едва я нахожу силы говорить. Минута – начну ревѣть… нѣтъ… прощай.
Сбѣгаетъ.
Конст. Ив. Мари, куда ты, дорогая!
Марья Гавр. скрывается. Онъ сидитъ въ задумчивости.
Выше счастiя! Вотъ ея правда. Какъ ясно! Значитъ, Евдокiя права… Но какъ я ее люблю, Богъ мой, а Даля? Ахъ, все темно, темно, ничего нельзя понять. Я съ ума сойду.
Царевна наигрываетъ на роялѣ и поетъ: «Есть островъ на
далекомъ океанѣ»… Потомъ, вставъ изъ-за инструмента,
приближается, напѣвая.
Царевна. Кто-о ту пѣ-сню слышитъ, все позабыва-етъ… А, Константинъ, загрустилъ. Попался, Константинъ Иванычъ.
Конст. Ив. (подымая голову). Что? Попался? Что ты говоришь тутъ?
Царевна. Говорю, что попался. Ну ничего, Костя.
// 44
Конст. Ив. Ты понимаешь, Царевна: выше счастiя? Понятно?
Царевна (покачиваясь, посмѣиваясь). Нѣтъ, не понимаю. Просто взяли Константина, окрутили, оплели, и лежитъ онъ плѣнничкомъ. Хочешь расколдую?
Конст. Ив. Вздоръ, Царевна, никто меня не окручивалъ. И ты сама… кто ты? Ты дурочка, Царевна, тебѣ нѣтъ до меня дѣла.
Царевна. Можетъ и дурочка. Я русалка, мнѣ ни до кого нѣтъ дѣла. Водная нечисть. Мнѣ нравится взять тебя и утащить.
Конст. Ив. А дальше?
Царевна. Защекотать, утопить, надъ утоплымъ спѣть пѣсенку. Танецъ протанцовать.
Конст. Ив. Нѣтъ, ты глупая. Утѣшь меня лучше. Уйми.
Царевна (опять какъ завороженная тихо вращается около, напѣвая: «кто ту пѣсню слышитъ, все позабываетъ»). Полюби меня, Костя.
Конст. Ив. отмахивается. Уходитъ.
Сцена V.
На террасу, разговаривая, входятъ изъ сада
Дiалектовъ и Лялинъ.
Лялинъ. Ахъ, литература. Сколько яду, роскоши, великаго, глупаго. Единственно изъ-за чего можно еще хлопотать – литература. Искусство – вообще. Когда вспомнишь, что Италiя есть на свѣтѣ, Данте, Римъ… легче дѣлается. Есть куда преклонить голову. Вы не были никогда въ Италiи, Александръ Григорьичъ?
Дiалектовъ. Нѣтъ. Мнѣ, знаете ли, не до Италiи. Двадцать пять рублей надо матери посылать, самому жить, брата готовить. Вы мнѣ про это не говорите. Я началъ съ того, что мнѣ не нравятся всѣ эти усталости, утонченности, меланхолiи… Да. Очень вамъ жизнь легко далась; бѣлоручка вы.
// 45
Лялинъ. Можетъ быть. Только слушайте, мнѣ не хочется сейчасъ объ этомъ. (Садится). Я лучше вамъ разскажу про Римъ. Хотите?
Дiалектовъ (покорно). Извольте.
Лялинъ. Вотъ видите, туманный мѣсячный свѣтъ – какъ это идетъ къ Риму! Когда сидишь на Форумѣ, у колодца Ютурны, дышешь свѣтлымъ сномъ мрамора. Наступятъ сумерки. Вы сидите и слушаете, какъ журчитъ вода по зеленой плѣсени – та вода, что поила таинственныхъ Дiоскуровъ. По храму Кастора и Поллукса пробился клеверъ. Надъ аркой Тита сумракъ – сизо-фiолетовый. Въ немъ чернѣютъ пинiи. И ужъ зажгли золотые фонарики. Надъ Капитолiемъ розоватыя облака, огненныя побѣды. Главное не забудьте: сонъ свѣтлаго мрамора, прозрачнаго мрамора! Еще – могучiе лавры надъ храмомъ Цезаря. Глубокая, темная купа.
Дiалектовъ. Да, роскошно. (Вздыхаетъ).
Лялинъ. Ахъ, когда разожжешь душу – встанутъ смутныя стремленья, покажется – вотъ взойдетъ къ тебѣ невѣдомое. Та мечта, что всю жизнь томитъ. Всю жизнь ждетъ человѣкъ божества… и всегда въ видѣ женщины. Но его нѣтъ, нѣтъ. Пусто внутри, сухо. Хочется отдаться человѣку, чтобы сразу сгорѣть, но великiй Сфинксъ – поперекъ дороги: «Море колышется въ своемъ лонѣ, хлѣба колеблются подъ вѣтромъ, караваны проходятъ, пыль улетаетъ, города рушатся: а мой взглядъ, котораго ничто не можетъ отклонить, вѣчно направленъ сквозь видимое къ недостижимымъ горизонтамъ».
Какъ встосковалъ человѣкъ!
Сцена VI.
Конст. Ив. (входя изъ сада). Почему это встосковалъ? Кто здѣсь встосковалъ?
Лялинъ. Человѣкъ.
// 46
Конст. Ив. Почему такъ?
Лялинъ. Значитъ, плохо ему пришлось.
Конст. Ив. А, понимаю. Если кому плохо… я могу это понять.
Садится и третъ себѣ виски.
Лялинъ. Ты чего такой блѣдный? Простудишься еще, ходишь въ сырость Богъ знаетъ гдѣ.
Конст. Ив. Я недалеко былъ.
Лялинъ. Да что ты странный какой? Что съ тобой? Не собираешься ли кого зарѣзать?
Конст. Ив. Нѣтъ, просто ходилъ, думалъ…
Лялинъ. Что ты можешь надумать? Это, если я хожу, значитъ, скоро буду писать. Любители высчитываютъ, на сколько надумаетъ беллетристъ въ минуту… изъ дорого стоящихъ.
Конст. Ив. Вотъ, я тоже… надумалъ… Ничего себѣ.
Заходитъ въ дальнiй уголъ террасы, прислоняется
къ стѣнѣ. Глаза закрыты.
Бывало ли съ тобой, Лялинъ, что ты стоишь на распутьи… нѣтъ, на разстанѣ – мужики называютъ такъ мѣсто, гдѣ расходятся дороги. Направо написано – убитому быть, прямо – убитому быть, налѣво – убитому быть.
Лялинъ. Нѣтъ, не приходилось. (Грустно). Константинъ, ты на меня тоску наводишь. Что ты говоришь… и самъ такой странный.
Конст. Ив. Ничего, не обращай вниманiя. Все къ лучшему.
Входитъ Даля. Въ первую минуту не замѣчаетъ
Конст. Иваныча.
Конст. Ив. (вполголоса). Ave Caesar, morituri te salutant.
Даля (Лялину). Петръ Ильичъ, вы не знаете, гдѣ Константинъ Иванычъ?
// 47
Лялинъ (вздыхая, встаетъ). Какъ не знать. Вонъ онъ забился въ уголъ… какъ раненый вальдшнепъ.
Беретъ подъ руку Дiалектова.
Лялинъ. Идемъ, Александръ Григорьичъ, я вамъ доскажу про мечту человѣка.
Уходятъ. Конст. Ив. стоитъ молча. Потомъ онъ выходитъ
на средину комнаты.
Даля. Константинъ!
Конст. Ив. Я.
Даля. Костя, я къ вамъ. Послушайте, намъ надо говорить, надо рѣшить, выяснить.
Конст. Ив. Да. Конечно, надо выяснить.
Даля. Почти два мѣсяца мы близки и все такъ ужасно. Я ничего не понимаю. Такъ не можетъ продолжаться. Кто я? Что мнѣ нужно? Неужели тайно отъ Марьи Гавриловны я должна урывать твои ласки, любовь… Я не могу придти къ тебѣ, мнѣ все кажется, что я не имѣю права сидѣть здѣсь, потому что сейчасъ войдетъ она, – это ея домъ, и ты – ты-то чей, наконецъ? Мой или ея? (Подходитъ близко и беретъ за руку). Костя, помнишь тотъ вечеръ? Ты унесъ меня въ лѣсъ. Ты говорилъ тогда, что весь ты, вся твоя жизнь въ нашей любви. Неужели ты забылъ? Боже мой, какой ты былъ тогда! Костя, неужели все то неправда, сонъ, отъ котораго ничего не осталось? Нѣтъ, нѣтъ, не можетъ быть. (Падаетъ на колѣни и прижимается къ его ногамъ). Костя, если ты меня не любишь, скажи. Я уйду, и клянусь… не буду смущать твоей жизни. Но если… если (встаетъ, выпрямляясь), ты дѣйствительно вѣренъ мнѣ, то я тебя не отдамъ. Никому не отдамъ… и тогда, какъ бы ни было тяжело тебѣ, ты долженъ, слышишь Константинъ, долженъ во имя себя, своей чести, достоинства – бросить старую жизнь… для любви… безконечной.
// 48
Конст. Ив. (тихо, съ нѣжностью). Солнце мое… Утреннее солнце, росное. Почему надъ вечеромъ взошло? (Усмѣхается). Зачѣмъ тебѣ я, старый, скучный песъ? Почему не полюбила молодого? Чистаго, съ яснымъ сердцемъ…
Даля. Что ты мнѣ говоришь? Константинъ, говори понятнѣй, мнѣ страшно… сердце захватываетъ.
Конст. Ив. еще непонятнѣе улыбается.
Вздрагиваютъ его губы.
Что съ тобой? Чего ты смѣешься?
Конст. Ив. Я смѣюсь… не надъ тобой.
Даля. Костя, милый, брось этотъ тонъ. Костя, я же люблю тебя. Всего тебя, всѣ «складки твоей одежды», твой пиджакъ, руки твои тонкiя. Но рѣшай, ради Бога… гони меня, или бери.
Конст. Ив. пошатывается, сразу перестаетъ улыбаться.
Конст. Ив. Гони или бери? (Тихо). Да знаешь ты, что тебя я люблю до обморока. (Замолкаетъ, пристально смотритъ на нее довольно долго). До обморока. (Пауза). Помнишь, что сказала тебѣ Маша у камня?
Даля (мертво). Помню.
Конст. Ив. (почти взвизгивая). Счастью нашему не бывать! Слышишь? Слышишь ты, Даля, которую я люблю безъ памяти, что нѣтъ надежды, я съ ума схожу, но все гибнетъ, и моя жизнь, и Маша, и ты – ничего, ничего!
Даля. Константинъ!
Конст. Ив. Уходи, не могу. Уходи, уходи. «Выше счастiя». А? Кто это сказалъ? Какой безумный? А-а, Богъ мой.
Даля выбѣгаетъ, Конст. Ив., замученный, падаетъ въ кресло. Сидитъ недвижно, уставившись въ одну точку.
Сцена VII.
Марья Гавр. (входя, взволнованно). Костя, что съ тобой? Я слышала сейчасъ крикъ, ты сидишь такъ странно… Кто тутъ былъ?
Конст. Ив. А? Это я кричалъ, Мари. Здѣсь была Даля. (Безлично). Но теперь ея нѣтъ. Она ушла.
Марья Гавр. (нетвердо) Даля?
Конст. Ив. Да, мы разговаривали.
Марья Гавр. У тебя дрожатъ колѣни.
Конст. Ив. Дрожатъ? Это удивительно. Отчего бы имъ дрожать? Это странно.
Марья Гавр. Ты волновался?
Конст. Ив. молчитъ.
Конст. Ив. Ты хорошо сдѣлала, что зашла… вотъ теперь… ко мнѣ. Сядь здѣсь. Мнѣ надо говорить съ тобой.
Марья Гавр. (садится, блѣднѣя). Я слушаю.
Конст. Ив. Да. Пора мнѣ сказать все. Ну вотъ, Мари, ты знаешь, какъ тяжко намъ было послѣднее время.
Марья Гавр. (глухо). Да. Съ марта.
Конст. Ив. Съ марта. Въ этомъ мѣсяцѣ – будь онъ благословенъ, или проклятъ, въ этомъ мѣсяцѣ я полюбилъ, Мари. Кого – ты знаешь. И началась эта… мука. Счастье – мука.
Марья Гавр. тихо дрожитъ, стараясь сдерживаться.
До тѣхъ поръ ты одна была въ моемъ сердцѣ. Какъ нѣжно, свѣтло любилъ я тебя! Но значитъ, такъ назначено. Мнѣ, тебѣ, ей… Должны мы понести печаль. Самую горькую, Мари, самую горькую. Долго я страдалъ. Меня влекло къ тебѣ, къ ней. Наконецъ… (Закрывъ лицо руками). Не стало силъ терпѣть. Сегодняшнiй разговоръ съ тобой – все о томъ же. Я вышелъ въ лѣсъ. Мѣсяцъ свѣтилъ. Озеро лежало въ
// 50
его свѣтѣ, – туманное, мерцающее. То озеро, у котораго мы съ ней любили. Мѣсяцъ, сiявшiй надъ нашей съ тобою любовью. Я вспомнилъ твои слова: «спроси у своего сердца». Я услышалъ его въ ту трудную минуту. Все стало ясно, твердо во мнѣ. И сейчасъ (въ забытьи) я какъ каменный. То же, то же рѣшенiе…
Марья Гавр. (встрепенувшись). Рѣшенiе? (Чуть слышно). Каково же оно?
Конст. Ив. Я вернулся. Даля ждала меня. Какъ почувствовалъ я ея любовь!
Марья Гавр. Что же… дальше?
Конст. Ив. Я сказалъ ей, что люблю ее (Марья Гавр. опирается рукой о столъ). И потомъ я сказалъ, что все у насъ кончено… Слышишь?
Марья Гавр. Да.
Конст. Ив. И теперь я долженъ говорить съ тобой.
Марья Гавр. Такъ… понимаю. (Дѣлая надъ собой усилiе). Говори.
Конст. Ив. О томъ, что и съ тобой – конецъ. Я разстаюсь съ тобою… навсегда.
Марья Гавр. (вздрагивая). Со мной? (Пересиливая себя). Да, конечно, ты правъ…
Молчанiе.
Ты совершенно правъ.
Быстро ходитъ взадъ-впередъ, сжавъ руки.
Очень хорошо, отлично.
Какъ бы про себя, вполголоса, быстро. Кусаетъ губы.
Онъ не могъ иначе. Онъ мучится. Любитъ обѣихъ. Рветъ съ обѣими. Да. Такъ сказало сердце. Конечно, иначе нельзя.
Конст. Ив. Я ѣду въ Петербургъ. Дня на два. Потомъ вернусь. Договоримъ.
// 51
Марья Гавр. Уже ѣдешь? Ага. (Вдругъ лицо ея дѣлается безсмысленнымъ, какъ въ бреду). Поѣзжай, да… (Дико). Константинъ, что со мной? Гдѣ ты? (Протирая глаза). Я ничего не вижу.
Конст. Ив. Я здѣсь.
Марья Гавр. Константинъ, ты еще не ушелъ? (Бросается къ нему, хватаетъ за руки). Константинъ, это ты? Что случилось? Я ничего не понимаю. Ну да, тамъ честь… душа – но вѣдь ты мой. Почему ты вдругъ сталъ говорить со мной, какъ съ чужой, какiя-то фразы, куда-то уйдешь, кого-то любишь… Это неправда, этого быть не можетъ, я не вѣрю. Костя, ты мой, это же невѣроятно, ты вѣдь любишь меня? Ты самъ сказалъ. Ты полжизни любилъ меня. Гдѣ ты? Это сонъ, проснись. Костя, спаси меня, я не знаю, что со мной дѣлается, я терпѣла, терпѣла всѣ эти проклятые мѣсяцы, я рыдала по ночамъ, я сегодня говорила черезъ силу, а сейчасъ не могу же больше… А–а… (бьется въ конвульсiяхъ). Не могу. Умру. (Шатается). Спаси. Костя. Ты одинъ.
Конст. Ив. наливаетъ воды. Проходитъ минута, двѣ. Марья Гавр.
пьетъ, слабѣетъ. Осѣдаетъ на столъ.
Теперь лучше. (Вздыхаетъ, измученно). Ахъ, я устраиваю таки истерики. Бабья порода. Бабья порода! Константинъ, не брани меня.
Конст. Ив. (въ отчаянiи). Что ты говоришь, Мари!
Марья Гавр. Ничего. Такъ. Я теперь лучше соображаю, опять. Ты меня бросилъ. Ты правъ. Ну хорошо. Но ты и ее бросилъ. (Стараясь улыбнуться). Что жъ удивительнаго, что ты меня бросилъ? Я же это знала. Давно знала, еще съ весны. Еще съ того дня. Что жъ это я?
Молчитъ, дышитъ тяжело.
// 52
Ахъ, Константинъ, жжетъ… Милый, Костя… (Трепещетъ, давитъ руками грудь, какъ бы стараясь заглушить) горитъ… горитъ все внутри, какъ желѣзомъ жжетъ… Прости меня, я ничтожная, я тебя мучаю напрасно, все равно ничего нельзя подѣлать, но вѣдь ты одинъ былъ у меня… Костя, пойми. Вся жизнь на тебѣ, все… и сразу. (Дѣлаетъ рукой жестъ, будто обрубая что-то).
Конст. Ив. Мари, прощай! (Сбѣгаетъ въ садъ). Черезъ два дня.
Марья Гавр. Черезъ два дня. Черезъ два дня. Ушелъ.
Стоитъ недвижно. Вдругъ, пронзительно, звеняще.
Константинъ! Костя!
Въ домѣ шумъ. Секунду она держится, потомъ ноги сгибаются. Медленно падаетъ. Изъ дому выбѣгаютъ Лялинъ и Царевна.
// 53
ДѢЙСТВIЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
Сцена I.
Городъ перваго дѣйствiя. Зимнiй тихiй день. Сквозь огромное окно комнаты виденъ садъ. За вѣтвями куполъ.
Конст. Ив., худой, угловатый, ходитъ взадъ-впередъ. Глаза воспалены, точно въ жару; горло завязано. Съ грудой книгъ сидитъ Дiалектовъ.
Дiалектовъ. Вотъ… принесъ вамъ Соловьева.
Конст. Ив. Благодарю. (Хмуро, почти недружелюбно). Аккуратность ваша велика.
Дiалектовъ. Нѣтъ, я очень запоздалъ. Можетъ быть, Соловьевъ былъ вамъ нуженъ? Это страшно нехорошо, что я задержалъ его. (Качаетъ головой, неодобрительно). Ужасно.
Конст. Ив. Какъ живете?
Дiалектовъ (кашляетъ). Плохо. Безсонницы, головныя боли.
Конст. Ив. Что же вы, лѣчитесь? Вы совсѣмъ молоды, нельзя такъ себя запускать.
Дiалектовъ. Все равно. Если умирать, значитъ надо. Не вѣрю я ни въ какiя помощи.
Конст. Ив. Вы такъ молоды. Какъ не стыдно. Вамъ надо жить, трудиться… Вы же сами… знаете.
Дiалектовъ. Я все знаю. Тутъ нечего мудрить. Пока двигаюсь, буду надъ книгами торчать, а умру, свезутъ на кладбище.
Молчатъ. Конст. Ив. все съ тѣмъ же напряженiемъ ходитъ
изъ угла въ уголъ.
Конст. Ив. Жизнь идетъ – мимо васъ. Въ ней чувства, радости, тягости, но все мимо, все мимо, и
// 54
ваши годы проходятъ, а вы и не знаете даже объ этомъ.
Дiалектовъ. Пусть проходятъ. Я знаю, для чего живу. Нуженъ мой мозгъ – я его и отдамъ. А, знаете, любви, и прочее… этого мнѣ не надо. Презираю я папильоновъ. Къ чему это? Вотъ хоть бы Лялинъ. Писатель онъ, даже съ талантомъ… а у него нѣтъ этого… Я не знаю, какъ выразить. Навѣрно, онъ фракъ надѣваетъ, когда идетъ на обѣдъ.
Конст. Ив. Такъ можно и Пушкина закатать.
Дiалектовъ (блаженно улыбаясь). А-а, нѣтъ, Пушкинъ не то. Пушкинъ дивный!
За дверью шумъ. Спрашиваютъ: «можно»?
Входятъ Лялинъ и Царевна.
Царевна. Насилу нашли. Заберется же человѣкъ въ такую глушь.
Лялинъ. Онъ теперь анахоретъ, ему такъ полагается. Да никакъ ты боленъ?
Конст. Ив. Пустяки. – А здѣсь тихо… нѣтъ гостей…
Царевна (Лялину). Слышишь? Это онъ про насъ.
Лялинъ. Но вѣдь насъ трудно смутить. Мы и въ усъ не дуемъ.
Конст. Ив. Мы только что бранили тебя, Лялинъ.
Лялинъ (усмѣхаясь на Дiалектова). Привычно.
Дiалектовъ. Прощайте, Константинъ Иванычъ.
Конст. Ив. Спасается!
Дiалектовъ уходитъ.
Сцена II.
Лялинъ. Постой, Константинъ, ты на самомъ дѣлѣ теперь одинъ? Это правда?
// 55
Конст. Ив. Правда.
Лялинъ. Не вѣрится. Вотъ исторiя.
Конст. Ив. А вы… слышали и не повѣрили.
Лялинъ (разводя руками). Ужъ очень необычно, право. Я привыкъ и тебя и Марью Гавриловну какъ-то вмѣстѣ считать, называть однимъ именемъ.
Конст. Ив. Теперь отвыкнешь.
Царевна. Гдѣ же Далька?
Конст. Ив. Ея здѣсь нѣтъ.
Лялинъ. Гдѣ же она?
86
Конст. Ив. Уѣхала.
Лялинъ. Надолго?
Конст. Ив. Не знаю. Кажется, совсѣмъ.
Лялинъ. (Царевнѣ). Видишь? (Качаетъ головой). Пойми ихъ тутъ.
Конст. Ив. Ничего непонятнаго. Ни Марьи Гавриловны, ни Дали въ жизни моей нѣтъ. И не о чемъ говорить.
Царевна. Я понимаю его. Онъ одинъ. Даже завидую. Все бросить, остаться вольнымъ…
Конст. Ив. (угрюмо). Эхъ ты, Царевна.
Царевна. По моему бросить – просто. Мнѣ не было бъ трудно.
Конст. Ив. Тебѣ!
Лялинъ. Ахъ Константинъ! (Садится на диванъ). Ты меня разстроилъ.
Конст. Ив. Извини.
Лялинъ. Ты, Даля, Марья Гавриловна… Три жизни…
Конст. Ив. Будетъ, Петръ Ильичъ. (Садится, подпираетъ голову руками). Будетъ объ этомъ.
Лялинъ. Загрустилъ, Константинъ. (Вздыхаетъ). Ну прости, больше не буду.
Конст. Ив. недвиженъ, мраченъ.
Царевна. Константинъ правъ. Въ одномъ только ошибся.
// 56
Конст. Ив. Въ чемъ же?
Царевна (вдругъ мягко, тигрово припадаетъ къ Конст. Ив.). Костя, полюби меня. Милый, полюби. Мы поѣдемъ въ Италiю съ Лялей. Ты будешь влюбленъ, будешь млѣть, позабудешь горести. Ты рыцарь, а я дама. Я хочу, чтобы ты былъ съ нами. Это чудесно. Милый, полюби.
Лялинъ. Ты полоумная женщина, Царевна.
Конст. Ив. Да. Въ этомъ родѣ.
Отворяется дверь, входитъ Евдокiя. Она въ черномъ платьѣ,
пряма, блѣдна.
Евдокiя. Здравствуйте. Можно васъ видѣть, Константинъ Иванычъ?
Всѣ удивлены.
Конст. Ив. Да, конечно. Какъ вы сюда попали?
Евдокiя. Мнѣ нужно сказать вамъ нѣсколько словъ. Наединѣ.
Лялинъ. (Царевнѣ). Мы подождемъ здѣсь… рядомъ…
Выходятъ въ сосѣднюю комнату.
Сцена III.
Евдокiя. Удивлены?
Конст. Ив. Да.
Евдокiя. Не ждали. Такихъ какъ я рѣдко ждутъ. А я взяла и явилась.
Конст. Ив. Вы пришли, Евдокiя… мстить? Терзать меня, снова?
Евдокiя. Это вы откуда знаете?
Конст. Ив. Такъ мнѣ кажется. Впрочемъ ‑ поздно. Не достанете вы меня.
Евдокiя. Достать все можно.
// 57
Конст. Ив. Слишкомъ много… (Раздраженно). А–а, да вы не поймете.
Евдокiя. Счастливо устроились?
Конст. Ив. Чего вы язвите? Что вамъ надо? Я именно то сдѣлалъ, что вы подсказали. И вообще… я поступилъ правильно. (Сдерживаясь). Не вы мнѣ судья.
Евдокiя. Съ чего вы взяли, что я пришла язвить васъ? Неужели пошла бы за этимъ? Ахъ вы – мужчины! Только вами мiръ держится.
Конст. Ив. Я радъ, если цѣль иная.
Евдокiя. Да-съ, иная. Я за дѣломъ пришла. Отъ Маши.
Конст. Ив. Отъ Мари?
Евдокiя. Не бойтесь, ничего. Просто тамъ (указываетъ по направленiю улицы) въ кофейной дожидается Маша. Она послала меня. Проситъ разрѣшить придти къ вамъ. (Волнуясь). Говоритъ, что если это непрiятно, то не надо, но ей въ послѣднiй разъ – понимаете? хотѣлось бы сказать вамъ немного… Нѣсколько словъ. Не безпокойтесь, для васъ не непрiятныхъ. Вамъ не взволнуетъ это нервовъ? Я прошу также, за нее.
Конст. Ив. Маша! Дожидается. Послала васъ. Какъ удивительно. Почему она не пришла сама?
Евдокiя. Ну стѣснялась, что-ли, нарушить покой…
Конст. Ив. (горячась). Конечно, конечно… Жду.
Въ волненiи мнетъ бахрому дивана.
Евдокiя. Благодарю-съ. Извѣщу ее – черезъ десять минутъ будетъ здѣсь.
Идетъ по направленiю къ двери. Останавливается, обертываясь.
Можно сказать вамъ еще два слова? Какъ это: pro domo sua.
// 58
Конст. Ив. Можно.
Евдокiя (блѣднѣя и подергиваясь губами). Я хочу вамъ еще сказать, что я васъ все-таки ненавижу. Слышите? Правильно вы поступали, неправильно – мнѣ дѣла нѣтъ. Пусть вы сдѣлали то, что я сказала – все равно я не прощу вамъ Маши никогда. Никогда. Ночей безсонныхъ, слезъ, горя, погибшей жизни… Никогда. Ночей безсонныхъ, слезъ, горя, погибшей жизни… Никогда. Такъ вы и знайте. Будьте вы прокляты. Я желала бъ вамъ несчастiй, казни тяжкой, всегдашней казни. Да, забудете скоро, все. Ну, а я не забуду!
Выбѣгаетъ.
Сцена IV.
Входитъ Лялинъ.
Лялинъ. Что тутъ такое? Царевна уѣхала, ее смутила эта… Евдокiя. Зачѣмъ она была? Ужъ не покушаться ли на твою жизнь?
Конст. Ив. Припалъ къ спинкѣ дивана.
Конст. Ив. Все вокругъ и внутри жжетъ меня, мучитъ, Лялинъ. Я крѣплюсь, терплю… молчу. Если бъ ты зналъ… Иногда хочется, чтобы обрушилась на тебя гора – раздавила бъ грудь, сердце…
Встаетъ и ходитъ.
Такое замученное сердце. Но сидя здѣсь одинъ, я могу только выть по волчьи. Я скоро начну выть, Петръ Ильичъ, не удивляйся...
Лялинъ. Ай Костя, Костя. Что жъ это такое.
Конст. Ив. Сейчасъ придетъ Мари. Что я ей скажу? Я знаю, я поступилъ правильно. Если бъ снова пришлось – снова сдѣлалъ бы такъ. (Горько). Моя совѣсть покойна, но жизнь… разбита, Лялинъ.
// 59
Лялинъ вздыхаетъ.
Нѣтъ, уѣду и отсюда… Въ прежнiя времена ѣздили на войну…
Лялинъ (подходитъ и обнимаетъ его). Замучился, Костя. Уѣзжай. Ѣдемъ съ нами.
Конст. Ив. (устало). А? Съ вами? Нѣтъ. Вы… куда вы собственно?
Лялинъ. Еще не знаемъ. Но въ хорошiя мѣста, конечно.
Конст. Ив. Разумѣется. Нѣтъ, я вамъ не товарищъ.
Лялинъ. Пойдемъ съ тобой на форумъ, сядемъ вечеромъ на «бѣлый камень», сны вокругъ насъ будутъ, мраморы. Птицы промчатся стайкой, заря запылаетъ… Тамъ, за Капитолiемъ. Цезаревы лавры прошумятъ.
Конст. Ив. (улыбается). Все это… для счастливыхъ.
Лялинъ молчитъ. Какъ бы смущенъ.
Конст. Ив. Я ужъ одинъ… Какъ-нибудь.
Стукъ въ дверь. Оба вздрагиваютъ. Конст. Ив. «войдите».
Лялинъ (торопливо). Ну, я иду… Прощай, Костя; пожалуй не увидимся.
Быстро цѣлуетъ, въ дверяхъ кланяется Марьѣ Гавриловнѣ
и уходитъ.
Сцена V.
Конст. Ив. Мари… ты.
Марья Гавр. Прости, Костя. Мнѣ… такъ хотѣлось… Евдокiя сказала, что ты позволилъ. Я на нѣсколько минутъ.
// 60
Конст. Ив. Да что, что ты… Ахъ, Мари (машетъ рукой). Врагъ ты мнѣ, что ли?
Марья Гавр. Я не буду надоѣдать. Хотѣла еще взглянуть и сказать… (заминается).
Конст. Ив. Говори.
Марья Гавр. Я не знаю, умѣстно ли… Можетъ быть, ты поймешь такъ, что я залѣзаю въ душу… Касаюсь больного, (переводя духъ) важнаго. Но такъ какъ я тебя любила… и люблю сейчасъ еще нѣжнѣй, но болѣе по матерински, то, можетъ быть, и имѣю право…
Конст. Ив. Ты… все – можешь.
Марья Гавр. Такъ вотъ. (Пауза). Мнѣ теперь виднѣе. Я такъ… ясна сейчасъ, такъ ясна. Всѣ мысли о тебѣ: твоей жизни, счастьѣ.
Конст. Ив. (глухо, сдерживаясь). Моего счастья нѣтъ. Оно… было. А потомъ, помнишь, ты сказала мнѣ: выше счастiя? Зачѣмъ поминать о немъ – теперь?
Марья Гавр. Я теперь сомнѣваюсь. Вдругъ ты живешь такъ потому, что я… тѣнь моя тебя связываетъ? Можетъ быть, съ Далей нужно тебѣ жить, дать ей, себѣ, большое счастье… глубокое счастье… любви. Если такъ, Константинъ, то… ты не долженъ обо мнѣ думать. Ты обязанъ тогда – понимаешь? жизнь свою не портить. Свою – ее. Это жъ ужасъ, если насилiе. Если ты душишь себя (съ жаромъ) – этому нѣтъ прощенья…
Конст. Ив. Я? Душу?
Кусаетъ губы, точно удерживаясь отъ крика.
Я, Мари, ничего. Я ни душу, ни не-душу. Я живу… вотъ… Какъ могу. И… иначе нельзя… существую въ этой комнатѣ, ну… и не знаю, сколько еще просуществую, но я, т. е. меня… (Вдругъ, пронзительно). Но меня душатъ, Мари, пойми, я задыхаюсь, я истекаю кровью въ этой берлогѣ и ни туда, ни сюда. А-а, Мари, вотъ ты пришла, это хорошо и ужасно, но я крикну хоть тебѣ, Мари, ко-
// 61
торая была всѣхъ мнѣ дороже – какъ ужасно – умирать! Гибнуть, хотя живешь, жить, пойманнымъ въ капканъ. Вѣдь вы обѣ… обѣ женщины мои дорогiя. И никогда…
Марья Гавр. дѣлаетъ шагъ впередъ.
Марья Гавр. Константинъ!
Конст. Ив. Да, да, ничего нельзя сдѣлать, все безнадежно. Вы двѣ. Примиренiя нѣтъ. Въ васъ я, въ обѣихъ, – когда нѣтъ васъ, я гибну. И долженъ гибнуть, пусть… Раздѣлить васъ я не могу.
Садится на диванъ, закрываетъ глаза.
Иди, Мари. (Тихо). Ты прекрасна, благородна… какъ всегда. Но сдѣлать нельзя – ничего. Иди. Забудь и… прости. Виноватъ во всемъ я. Можетъ быть, безъ вины… но разбилъ твою жизнь я.
Марья Гавр. быстро и безшумно выбѣгаетъ. Въ дверяхъ
прiостанавливается и взглядываетъ на него.
Марья Гавр. Я люблю тебя страшно, страшно!
Изчезаетъ.
Сцена VI.
Конст. Ив. долго лежитъ, потомъ медленно и устало встаетъ, какъ бы разбитый.
Конст. Ив. Тихо. Всѣ ушли. Явились мнѣ, какъ горькiя видѣнiя… былого мiра. Безразличныя, страшныя, свѣтлыя. Но всѣ… призраки. Время поглотитъ васъ пастью.
Пауза.
Больше вы не вернетесь. Тутъ, (берется за грудь) –
// 62
похоронены всѣ. Лишь тебя недостаетъ еще, черноглазый ребенокъ, пришедшiй тамъ – на весенней зарѣ…
Ходитъ молча.
Даля, Слышишь ли?
Наступаютъ сумерки. Блѣдно-синѣющiй тонъ одѣлъ все.
Тихо. Конст. Ив. садится и закрываетъ глаза.
Значитъ, такъ надо было. Надо мнѣ было отнять счастье у васъ, двухъ дорогихъ женщинъ – чтобы погубить и себя. Значитъ, нужно. (Пауза. Далѣе, какъ бы сквозь сонъ). Всю тебя вижу. До послѣдняго изгиба. Озеро, лѣсъ. Заря. Крикъ твой послѣднiй. (Встаетъ, рѣзко). Чѣмъ искупить мнѣ, какъ? Слезы твои чѣмъ залить?... И… Машино горе.
Снова ходитъ изъ угла въ уголъ, болѣзненно жмется.
Остановившись посрединѣ, поникаетъ.
Жизнь моя, любовь – прощай!
// 63