1/14 февр. 1922.
Получилъ письмо Ваше надняхъ, и очень былъ имъ тронутъ. Восторженно, молодо,
напомнило мнѣ собственные
годы далекіе, и даже
захотѣлось самому написать такое письмо — найти-бы кого-нибудь, кто бы[1]
зажегъ. Но, что-то не видать. Хочется талантъ какой-нибудь новый раскопать — нѣтъ-ли у Васъ, напишите, въ Петербургѣ? Я въ Петербургѣ съ 1914го года не былъ,
никого не знаю тамъ теперь, а зналъ
всѣхъ, и вотъ Вы
теперь появляетесь, тоже молодой и новый Голлербахъ,
и почему-то обо
// л. 1
мнѣ вспомнили. Мнѣ Ходасевичъ говорилъ, что сейчасъ меня никто въ Петербургѣ не знаетъ — не удивительно, за эти 8 лѣтъ не до насъ, грѣшныхъ, было, цѣлое «племя молодое, незнакомое» подросло, и ни мы
его, ни оно насъ не вѣдаетъ.
Есть, говорятъ, «Серапіоны» —
что за люди? Хорошіе? Напишите, вообще, мнѣ, кого слѣдуетъ
выуживать ихъ петербургскихъ
прозаиковъ (мнѣ и для
альманаха нужно, составляю). Сологубъ, Замятинъ не въ счетъ, не о нихъ рѣчь. Кузминъ
тоже.
Бердяевъ не важничаетъ, я ему говорилъ, а вѣдь очень жизнь заѣзжаетъ,
не до писемъ, иной разъ. «Портретъ» жена раздобыла откуда-то ихъ
шкафа. Это еще въ началѣ
войны, я посытѣй тогда былъ,
какъ мужики говорятъ
«глаже». Посылаю Вамъ его. Жму Вамъ
руку и душевно благодарю за вниманіе, за добрыя слова. Что Вы сами пише-
// л. 2
те? Какъ будто, по
искусству? Смутно представляю себѣ. Видѣлъ гдѣ-то подпись, кажется, въ «Среди коллекціонеровъ», а что написано — не прочелъ. Есть у Васъ книжка? Если
да, то пришлите. Или оттискъ статьи.
Вашъ Бор. Зайцевъ.
// л. 2об.
Кривоарбатскій,
д. 4. кв. 4.
2/15 мая 1922.
Многоуважаемый
Эрикъ Фридриховичъ!
Въ день полученія Вашего письма со стихами я заболѣлъ
сыпнымъ тифомъ, чуть не умеръ, и прохворалъ 2 мѣсяца. Все-же письмо и
стихи прочелъ въ тотъ-же день, и даже думалъ на слѣдующій — отвѣтить, но не пришлось, температура поднялась, и черезъ нѣск. дней я уже «плавалъ въ океанѣ
безумія», городилъ чушь по русски, итальянски и гречески.
Тифъ не отбилъ памяти. Я
// л. 3
‒ 2 ‒
помню стихи (въ общемъ)[2] —
пріятные. Отравлены-ли Вы ими навсегда, или они[3]
«для себя», въ часъ отдыха,
не знаю, но[4]
скорѣй послѣднее.
Т. е. — поэтъ-ли Вы коренной, профессіоналъ, или любитель — поглядимъ.
Съ изданіями и изд-вами сейчасъ
въ Москвѣ очень туго. Кризисъ.
Ни у кого нѣтъ денегъ, никто ничего не покупаетъ,
цѣны на бумаги и типогр.
расх.[5]
растутъ дико — издавать не желаютъ.
Радъ принятыхъ книгъ откладывается. Т. ч.[6]
съ печатаніемъ трудно.
Маленькая просьба къ
Вамъ: не можете-ли
Вы узнать; какъ
// 4.
‒ 3 ‒
часто ходятъ
пароходы изъ Петерб.[7]
въ Штетинъ? Черезъ мѣсяцъ (приблизит.[8]),
я думаю выѣхать
заграницу, черезъ Петербургъ,
и вопросъ о пароходахъ меня
оч.[9]
интересуетъ. (По какимъ днямъ? Сколько стоитъ билетъ?)
Еще: журнала я не
редактирую, никакого, и не редактировалъ. Сейчасъ будетъ у насъ «Временникъ» Союза Писателей,
но тамъ я числюсь лишь однимъ
изъ соредакторовъ. Это крошечн. изданіе,
постараюсь провести туда что-либо изъ Вашихъ стховъ, врядъ-ли больше 1—2.
Быть можетъ, въ Петерб.[10]
увидимся? Вѣроятно, остановлюсь во
// л. 4об.
‒ 4 ‒
Домѣ[11] Литераторовъ
(или въ Д.[12]
Искусствъ? все путаю)
Всего Вамъ добраго.
Вашъ
Бор. Зайцевъ.
P. S.
Извините, что перевралъ тогда Ваше имя. Мнѣ кто-то такъ Васъ назвалъ.
PPS. Перечелъ
письмо, оно написано довольно идіотски и безтолково, но у меня хорошая защита: тифъ.
Послѣ тифа еще глупѣе бываютъ.
// 5.
Дѣтское Село
Петербургскоій пр.
Пѣшковская, 27.
Эрику Фридриховичу
Голлербаху.
От
Б. К. Зайцева.