<Бунинъ И. А. Собр. соч.: [в 12 т.] — [Берлинъ]: Петрополисъ, 1934—1939. Т. 8. C. 8 - 12.>
ТРЕТЬИ ПѣТУХИ
На разсвѣтѣ, въ туманѣ и сумракѣ, когда всѣ еще спали въ городѣ Синопѣ, подошелъ къ Синопу разбойничій корабль.
Пѣтухи пѣли по всему нагорному берегу, по всему селенію въ этотъ темный и сладкій часъ, и съ разбойничьяго корабля, съ дружней радостью, откликался имъ разбойничій пѣтухъ.
Спали въ Синопѣ собаки и сторожá, спали дѣти и женщины, — всѣ спали, — а разбойники, вполслуха переговариваясь, спустились съ корабля въ челнокъ, на пахучую свѣжую воду, доплыли на веслахъ до берега и пошли къ жилищамъ, крадучись.
Не пощадили они, волки, ни стараго, ни малаго!
А награбивъ добра, загубивъ пять невинныхъ душь, — пятерыхъ кровныхъ родичей Фоки Угодника, синопскаго святителя, — поспѣшно воротились они на корабль, подняли паруса и опять ушли нá море.
И тамъ, въ вольной пустынѣ, начался у нихъ буйный пиръ.
И ѣли, и пили, и плясали, и пѣли они — до самаго вечера.
/9/
А къ вечеру повалились по кораблю, по его кáморамъ, не убравъ парусовъ, не засвѣтивъ огня и не поставивъ ни кормчаго, ни дозорнаго.
И вотъ пали сумерки нá море, собрались надъ нимъ низкія тучи и сдѣлалось великое безмолвіе.
Какъ пустыми рукавами болтая вѣтрилами, плылъ корабль по-морю безъ пути, безъ направленія.
А по кáморамъ корабля, въ зловонной темнотѣ, тяжко храпѣли пьяные.
И сказалъ Господь:
— Такъ злодѣямъ и надобно.
— Замолчите, птицы морскія бѣлыя, не падайте со скрипучими криками надъ волною морской, — не будите безмолвія и спящихъ разбойниковъ.
— Се возстану Я въ вѣтрѣ съ Запада, осыплю Понтъ какъ бы чернымъ пескомъ — и промчусь надъ нимъ вихремъ и красной молніей:
— Горе вамъ, пьяные разбойники!
— Килемъ вверхъ, съ громомъ и бурею, перекину Я ваше утлое убѣжище!
— Въ хлябь морскую низвергну васъ, поправшихъ уставы человѣческіе и Божескіе!
Только кто это свѣтится тонкимъ синимъ призракомъ на носу разбойничьяго корабля?
Кто затеплилъ огонь въ фонарѣ и поспѣшно спускается въ темныя кáморы корабельныя?
Это Фока, святитель морской.
Онъ толкаетъ и будитъ разбойниковъ, говоритъ имъ быстрымъ жуткимъ голосомъ:
— Ахъ, скорѣй вставайте, разбойники! Бѣгите на
/10/
верхъ, спускайте паруса, ставьте кормчаго, — идетъ на васъ великая бѣда!
И разбойники въ страхѣ вскакиваютъ на ноги, бѣгутъ кто куда по кораблю, по палубѣ, — за канаты парусные, за рулевые рога хватаются, а ужъ вѣтеръ по морю мечется, рветъ паруса, задуваетъ огонь, валитъ съ ногъ разбойниковъ:
— Спасайтесь, душегубы, Каины!
И, пока они бьются, спасаются, призываетъ разгнѣванный Господь въ Свои темныя небеса, подъ красныя молніи, Фоку-Угодника:
— Говори мнѣ, святой, — не изъ того ли ты города, гдѣ злодѣи безчинствовали?
И отвѣчаетъ святой въ трепетѣ:
— Оттолѣ, Господи.
— Было ли тебѣ вѣдомо, что пожелалъ Я погубить разбойниковъ, силой похоти и своеволія воздвинутыхъ на попраніе уставовъ Божіихъ, зарѣзавшихъ пятерыхъ твоихъ кровныхъ родичей?
— Было, Господи.
— Ради чего же ты осмѣлился Мнѣ противиться?
И опускается святой на колѣни передъ Господомъ:
— Ради третьихъ пѣтуховъ, Господи, въ слезы любви и раскаянія нѣкогда повергнувшихъ Петра-Апостола:
— Какъ подумалъ я, что не слыхать больше разбойникамъ того радостнаго предъутренняго голоса, возскорбѣла моя душа горькой нѣжностью.
— Ей, Господи! Сладка земная жизнь, Тобой данная!
/11/
— Ради одного этого голоса, новый день, новый путь темнымъ и злымъ людямъ обѣщающаго, будь во вѣки вѣковъ благословенно земное рожденіе!
И прощаетъ Господь Фоку-Угодника.
1917.