Собраніе сочиненій И. А. Бунина. Т. IX : Цикады. Петрополисъ, 1935. С. 169-170 ­ 

 

НА БАЗАРНОЙ

— Вамъ что-нибудь по хозяйству или гробикъ?

На Базарной всѣмъ торгуютъ: тутъ магазины краснаго товару, часовой магазинъ, аптекарскій магазинъ, москательныя и колоніальныя лавки, скобяныя, посудныя, а еще дальше совсѣмъ возлѣ базара, тѣ растворы и сараи, гдѣ выставлены наружу метла, гробы, лопаты, грабли, новыя, черно-блестящія по втулкамъ колеса… Iюль, будни, день сухой и жаркій, на Базарной пусто — всего одинъ случайный покупатель, мужикъ изъ уѣзда: рысью прогремѣлъ отъ собора, снизу, — сразу видно, что по спѣшному дѣлу, — и остановился передъ самымъ большимъ растворомъ. Бросилъ веревочныя возжи на свою кобыленку съ дробными, какъ у осла, ногами, соскочилъ съ грядки пыльной телѣги, набитой соломой, двинулъ на затылокъ горячую шапку, стоитъ и смотритъ.

— Что-нибудь по сельскому обиходу или, повторяю, гробикъ?

— Да, гробикъ…

— Выборъ агромадный. Вамъ поскромнѣй или понаряднѣй?

// 169

 

 

Мужикъ переводитъ глаза съ манящихъ своей новизной ломатъ и метелъ на то, что нужно, — чтó такъ грубо чернѣетъ сухой дешевой краской, бѣлѣя крестами на крышкахъ и крылатыми дѣтскими головками по скатамъ крышекъ.

— Да, конечно, что-нибудь получче…

— А, собственно, для кого же? Для младенца? Для отрока или отроковицы? Для старичка или старушки?

— Для младенца, милый, я не сталъ бы себя безпокоить въ такую пору. Я всю косьбу бросилъ въ полѣ…

— Значитъ, для родителя или для мамаши?

— То-то и дѣло, что для мамаши…

— А какого приблизительно были онѣ росточку? Пропорціональной женской мѣры?

Мужикъ, выбирая гробъ глазами, ребромъ ладони проводитъ себя отъ плеча къ плечу.

— Тогда чего жъ лучше модель, напримѣръ, такого рода?

И приказчикъ быстро кладетъ руку на возглавіе лиловаго гроба, однимъ ловкимъ кругообразнымъ движеньемъ отдѣляетъ его отъ прочихъ и ставитъ передъ мужикомъ на тротуарѣ.

— Этотъ, думается, дюже мелокъ. Она, правда, исхудала…

— Гробъ не перваго разряду завсегда довольно мелокъ, но вмѣщаетъ вполнѣ прилично.

— А проченъ?

— Съ ручательствомъ за полную солидарность. До Второго Пришествія хватитъ.

— А ну-ка открой-ка…

Приказчикъ отнимаетъ крышку. Мужикъ, наклоняясь, внимательно смотритъ. Внутри гробъ некрашенъ,

// 170

 

 

тесъ тамъ золотистый, шершавый, хорошо и сухо пахнетъ, кое-гдѣ въ желтыхъ смоляныхъ капляхъ. Дно, однако, не изъ цѣльной тесины, а изъ двухъ и притомъ неровныхъ, ужъ совсѣмъ корявыхъ, плохо пригнанныхъ другъ къ другу, а главное, съ дырой отъ спиленнаго и выпавшаго сучка, отъ его выскочившей пробки. И мужикъ, оживляясь, въ радостной надеждѣ на большую уступку:

— Нѣтъ, этотъ со свищемъ, съ изъяномъ! Это бракъ, милый! Возьму, если скинешь съ пятерки. И то только ради мамаши.

1930.