Собраніе сочиненій И. А. Бунина. Т. IX : Цикады. Петрополисъ, 1935. С. 120‑121
ОБРЕЧЕННЫЙ ДОМЪ
Одинъ изъ тѣхъ зимнихъ мокрыхъ дней, ледяныхъ и темныхъ, когда нѣтъ на свѣтѣ города отвратительнѣй Москвы. И уже вечерѣетъ. Иду вверхъ по Большой Никитской и вижу: впереди, возлѣ стараго двухъ-этажнаго дома, кучками чернѣетъ на тротуарѣ и на улицѣ народъ. Что такое? Издали замѣтно что-то особенное въ томъ, какъ эти люди глядятъ на домъ, подходятъ къ витринѣ часоваго магазина въ его нижнемъ этажѣ и о чемъ-то переговариваются, не обращая вниманія на капели съ крыши и снѣжныя лужи подъ ногами. Ускоряю шаги и спрашиваю, что случилось? Оказывается, опять попадаю на убійство: часовщика, одиноко жившаго тутъ надъ своимъ магазиномъ, нашли нынче поутру мертвымъ — лежитъ на полу съ проломленной головою, весь подплылъ кровью… Кто убилъ — никто не знаетъ: будто бы какой-то большой черный мужчина, часовъ въ семь утра пробѣжавшій тутъ съ топоромъ въ рукѣ. Зачѣмъ и почему — тоже неизвѣстно: изъ вещей у часовщика ничего не взято, а денегъ у него, говорятъ, не было… Съ удивленіемъ осматриваю этотъ давно знакомый мнѣ домъ: какъ же это никогда до сихъ поръ не приходиило мнѣ въ голо-
// 120
ву, что въ такомъ домѣ непремѣнно должно было совершиться убійство? Эти линючіе стѣны, эта ржавая вывѣска надъ витриной, это мрачное и загадочное выраженіе черныхъ оконъ вверху… Подхожу и себѣ къ витринѣ: внутри темнаго магазина видны старинные часы, узкіе, высокіе, краснаго дерева, бронзовый маятникъ которыхъ (въ видѣ двухъ обнявшихся влюбленныхъ) медленно поблескиваетъ, тихо и мѣрно ходитъ изъ стороны въ сторону… Потомъ смотрю на запертую на замокъ дверь магазина, подъ которую натекла съ тротуара свинцовая вода, и вспоминаю то, что не разъ видѣлъ утромъ, проходя мимо: какъ этотъ часовщикъ, пожилой, невзрачный человѣкъ въ шубкѣ съ вытертымъ бобровымъ воротникомъ отворялъ свой магазинъ, и на него тоже капало съ крыши и съ вывѣски…
Сумерки, лужи, грязные сугробы, впереди, вдоль пустой улицы, могильно горятъ рѣдкіе фонари…
1930.