Собраніе сочиненій И. А. Бунина. Т. IX : Цикады. Петрополисъ, 1935. С. 123  

СЛОНЪ

Худенькая, живоглазая дѣвочка, похожая на лисенка, необыкновенно милая отъ голубой ленточки, бантомъ которой схвачены на темени ея бѣлобрысые волосики, во всѣ глаза смотритъ въ звѣринцѣ на покатую шершавую громаду слона, тупо и величаво обращенную къ ней большой широколобой головой, лопухами облѣзлыхъ ушей, голо торчащими клыками и толстой, горбатой трубой низко висящаго хобота съ острымъ хоботкомъ и черно-резиновой воронкой на концѣ. Тонкимъ голоскомъ:

— Мама, отчего у него ноги распухли?

Мама смѣется. Но смѣется и самъ слонъ. Склоняя голову, уставясь лбомъ, смотритъ и онъ на дѣвочку, и въ его свиныхъ, раскосыхъ глазкахъ явно блещетъ что-то хитрое и веселое. Онъ отъ удовольствія весь раскачивается, начинаетъ волновать хоботъ — и вдругъ, въ трогательной безпомощности, въ полной невозможности иначе выразить свои чувства и мысли, крутымъ изгибомъ взвиваетъ его кверху, показывая его исподнюю влажно-тѣлесную мякоть, рога обнаженныхъ клыковъ и нелѣпо-маленькій ротъ между ними, съ мучительнымъ наслажденіемъ катитъ изъ своихъ

// 124

страшныхъ нѣдръ глухой громъ, рокотъ, потомъ мощно и радостно-глупо трубитъ на весь звѣринецъ.

А за обѣдомъ былъ праздникъ: прибавили цвѣтную капусту и были гости, — полнѣющая, но еще моложавая и красивая дама съ черноглазымъ мальчикомъ, очень молчаливымъ и внимательнымъ.

И мама разсказывала о слонѣ и о томъ, какъ спросила дѣвочка о его ногахъ. И дѣвочка поняла, что она сказала смѣшно и что ею восхищаются, и стала изгибаться, вертѣть головкой, неожиданно и не въ мѣру звонко захохотала.

— Прелесть ребенокъ! — задумчиво сказала дама, безъ стѣсненія глядя на нее.

И она заболтала ногами и капризно повторила:

— Нѣтъ, мама, правда: отчего у него ноги распухли?

Но мама улыбнулась уже нарочно и заговорила съ дамой о чемъ-то другомъ, совсѣмъ неинтересномъ. И тогда, искоса поглядывая на мальчика, дѣвочка ерзнула со стула, подбѣжала къ буфету и, чтобы опять обратить на себя вниманіе, стала пить воду прямо изъ горлышка графина, задыхаясь, булькая и обливая себѣ подбородокъ. А когда совсѣмъ облилась и захлебнулась, бросила и заплакала.

1930.