Бунин И. А. Грибок / И. А. Бунин // Божье древо. – Париж : Современные записки, 1927-1930.

 

 

 

ГРИБОКЪ

 

Сквозь утреннiй морозный туманъ и утреннiе дымы города – розово-янтарное солнце, мягко, весело, уютно озаряющее номеръ «Сѣверной Гостиницы». Внизу, за окнами, огромная людная площадь, весь сѣрый отъ инея плечистый, коренастый царь-мужикъ на своемъ упрямомъ и могучемъ свиноподобномъ конькѣ, возбуждающiе звонки, гулъ и скрежетъ трамваевъ, все время кругами обходящихъ его… Ахъ, хорошъ Петербургъ! Прiѣзжiй только что съ вокзала, изъ Москвы, - точно изъ деревни, - отлично выспался за ночь въ тепломъ, покойномъ купэ, за которымъ всю ночь густо шли черно-зеленые, въ бѣломъ сахарѣ, еловые лѣса, и впереди у него цѣлый день суеты и наслажденiй: солнце, морозъ, рѣзвый лихачъ, сизыя ущелья великолѣпныхъ проспектовъ и улицъ, одно интересное свиданье, другое, еще болѣе интересное, потомъ завтракъ съ однимъ прiятелемъ и обѣдъ съ другимъ… Предвкушая все это, прiѣзжiй поспѣшно раскрылъ чемоданъ, разбросалъ что куда попало – на постель, на кресла, на бархатную скатерть круглаго стола передъ диваномъ, поспѣшно бреется, моется, переодѣвается… Сейчасъ корридорный принесетъ до теплоты расчищенные ботинки, а лакей во фракѣ – горячiй кофе и горячiй калачъ, онъ же самъ уже будетъ къ тому времени весь сiять чистотой, нарядностью, моложавостью – бѣлоснѣжной рубахой, мраморными воротничками, шелковымъ красивымъ галстухомъ, шелковыми черными подтяжками, яркими глазами, нѣжностью и свѣжестью припудренныхъ // С. 84.

 щекъ, мокрымъ блестящимъ проборомъ… Вдругъ осторожный стукъ въ дверь.

- Кто тамъ?

Стукъ громче.

- Кто это? Войдите!

И дверь тихонько отворяется и въ комнату несмѣло заглядываютъ лисьи глазки какого-то небольшого лысаго человѣчка:

- Виноватъ, вы господинъ такой-то?

- Да. Что вамъ угодно?

- Позвольте рекомендоваться; дѣлопроизводитель такого-то учрежденiя, изъ Твери. Находясь по личнымъ надобностямъ въ Петербургѣ, проживаю рядомъ съ этой гостиницей, въ номерахъ такихъ-то. Вышелъ купить кое-чего къ утреннему чаю и проходилъ у вашего подъѣзда какъ разъ въ ту минуту, когда вы входили въ него прямо съ вокзала. Лицо показалось зкакомымъ, - у васъ большое сходство съ вашимъ братцемъ, живущимъ въ Твери, да вы и сами бываете у насъ отъ времени до времени, - спросилъ у вашего швейцара ваше имя, отчество и фамилiю и убѣдился, что не ошибся. Счелъ, какъ землякъ, долгомъ представиться и, пользуясь счастливымъ случаемъ, повидаться, побесѣдовать – между прочимъ, и кое о чемъ, васъ лично касающемся и вамъ еще, можетъ быть, неизвѣстномъ, а межъ тѣмъ весьма значительномъ… Разрѣшите войти на минутку?

- Простите, я очень спѣшу. Очень радъ, но…. И въ чемъ, собственно, дѣло?

- Прекрасно, прекрасно, навѣщу васъ, если позволите, вечеркомъ или завтра утречкомъ….

- Къ сожалѣнью, я вернусь нынче очень поздно…

- Ну, тогда завтра. Во всякомъ случаѣ, надѣюсь, еще увидимся, - я пробуду здесь еще съ недѣльку. А что до дѣла, то позвольте пока, до болѣе подробнаго разговора, изложить его вкратцѣ. Я счель долгомъ немедленно пре- // С. 85.

дупредить васъ о немъ, собственно, по той причинѣ, что заключается оно вотъ въ какихъ печальныхъ обстоятельствахъ: домъ, купленный, какъ вамъ извѣстно, не такъ давно вашимъ братцемъ въ Твери на такой-то улицѣ, неминуемо обреченъ на гибель: в ъ  н е м ъ  г р и б ок ъ. Вашего братца злостно обманули. Домъ новый, прекрасный, проданъ за безцѣнокъ, но именно потому-то и проданъ такъ: въ немъ грибокъ, отъ котораго, какъ вамъ опять таки должно быть извѣстно, нѣтъ совершенно никакой защиты. Конечно, братецъ вашъ могъ бы поторопиться перепродать его. Но несчастье усугубляется тѣмъ, что теперь уже весь городъ знаетъ, что въ немъ грибокъ. Такъ что теперь его даже и за грошъ никто не возьметъ.

- Покорно благодарю. Но простите – стоило ли вамъ спѣшить съ такой печальной вѣстью! Да и зачемъ, разъ дѣло, какъ вы говорите, совершенно безнадежно? – Увы, не скрою: вполнѣ безнадежно.

- Ну и Богъ съ нимъ совсѣмъ! Да я и не понимаю ничего: какой грибокъ, что за грибокъ?

- А вотъ я вамъ сейчасъ разскажу.

- Но повторяю – я очень спѣшу.

- Не безпокойтесь, я въ двухъ словахъ. Изволите ли видѣть: всякое жилище, построенное изъ сырого лѣса, который зараженъ такъ называемымъ «домовымъ грибкомъ», то-есть извѣстнаго рода червячкомъ-вредителемъ, неминуемо превращается въ теченiе нѣкотораго (и часто даже очень короткаго) времени въ труху; въ прахъ. Вредитель этотъ, размножаясь и распространяясь съ поразительной быстротой въ томъ древесномъ матерiалѣ, который сталъ его, такъ сказать, случайнымъ пристанищемъ, буквально пожираетъ строенье. Для примѣра приведу вамъ случай, недавно опубликованный въ газетахъ и имѣвшiй мѣсто въ Челябинскѣ: тамъ въ одинъ годъ погибло ни болѣе ни менѣе, какъ цѣлыхъ тридцать домовъ, - цифра поистинѣ ужасная! Въ одинъ годъ они были заражены и // С. 86.

 разрушены съ верху до низу! Если же принять во вниманiе, что домъ вашего братца…

Кончается все это тѣмъ, что прiѣзжiй убиваетъ дѣлопроизводителя изъ Твери кувшиномъ съ умывальника и отдается въ руки правосудiя. // С. 87.