МАМАША
- Здравствуйте, баринъ, мое почтенье. Какъ поживаю-то? Да не Богъ вѣсть какъ. Все мотаюсь, мѣщанствую. Съ ярманки на ярманку, съ базара на базаръ… А вѣдь уже подъ сорокъ, - вы не глядите, что я такой борзой, на ногу легкiй. Одно спасенье, что своя хибарка есть, - случается, и совсѣмъ голодный придешь, ну, а все-таки домой…. Хотя, по совѣсти сказать, скука мнѣ дома теперь, не приведи Богъ. Сами знаете наше слободское житье: сушь, жара, дни долгiе… А домъ пустой: жену схоронилъ, дѣтей схоронилъ, одна мамаша покамѣстъ жива. Но только и мамаша послѣднее время не больно радуетъ: едва ноги таскаетъ по горницѣ, слаба стала до крайности, слухомъ и зрѣнiемъ и того слабѣй, интереса ко мнѣ или соображенiя – ни малѣйшаго, худа, хоть въ гробъ клади. Вѣдь какая была женщина! По дородству, по статности прямо игуменьей быть. А теперь – никуда: одни стропила остались. // С. 115.