РОМАНЪ ГОРБУНА
Горбунъ получилъ анонимное любовное письмо, приглашенье на свиданье:
- Будьте въ субботу 12 апрѣля, въ семь часовъ вечера, въ скверѣ на Соборной площади… Я молода, богата, свободна и – къ чему скрывать! – давно знаю, давно люблю васъ, вашъ гордый и печальный взоръ, вашъ благородный, умный лобъ, ваше одиночество… Я хочу надѣяться, что и Вы найдете, быть можетъ, во мнѣ душу, родную Вамъ… Мои примѣты: темно-сѣрый англiйскiй костюмъ, въ лѣвой рукѣ зонтикъ лиловаго шелка, въ правой – букетикъ фiалокъ…
Легко себѣ представить, какъ онъ былъ потрясенъ, какъ ждалъ субботы: первое любовное письмо за всю жизнь! Въ субботу онъ сходилъ къ парикмахеру, купилъ новые ботинки, перчатки, галстухъ; дома, наряжаясь передъ зеркаломъ, безъ конца перевязывалъ этотъ галстухъ своими длинными тонкими пальцами, холодными и дрожащими отъ волненiя; на щекахъ его, подъ тонкой кожей, разлился красивый пятнистый румянецъ, прекрасные глаза потемнѣли… Потомъ онъ сѣлъ въ кресло, - какъ гость, какъ чужой въ своей собственной квартирѣ, - и сталъ ждать рокового часа. Наконецъ, въ столовой важно, почти грозно пробило шесть съ половиной. Онъ сдержанно поднялся, не спѣша надѣлъ въ прихожей весеннее пальто и весеннюю шляпу, взялъ трость и медленно вышелъ изъ дому. На улицѣ, однако, онъ уже не могъ владѣть собой – зашагалъ своими длинными и тонкими ногами быстрѣе, со всей вызывающей важностью, присущей горбу, но // С. 65.
внутренно весь трепеща – той робостью, страхомъ, съ которымъ всегда предвкушаемъ мы счастье. Но когда достигъ цѣли, вошелъ въ скверъ возлѣ собора, вдругъ оцѣпенѣлъ на мѣстѣ: навстрѣчу ему, въ розовомъ свѣтѣ весенней зари, такими же важными и длинными шагами спѣшила въ своемъ темно-сѣромъ англiйскомъ костюмѣ и хорошенькой шляпкѣ, похожей на мужскую, съ зонтикомъ въ лѣвой рукѣ и съ фiалками въ правой – горбунья. // С. 66.