СОКОЛЪ
Иванъ – охотникъ, лодырь. Живетъ съ краю деревни, возлѣ погоста. Погостъ на косогорѣ, скучный: голые глинистые бугорки, взрытые свиньями, истоптанные овцами, которыя до земли выглодали сухую траву между ними; надъ одной могилой тощая лозинка, на лозинкѣ внизъ головой виситъ дохлая галка, насквозь источенная муравьями; въ одномъ голубцѣ, рядомъ съ фольговой иконкой, свила гнѣздо мухоловка… Къ погосту и прилегаетъ гумно Ивана, нищее, пустое: раскрытый хребетъ риги, старый телѣжный ящикъ, рогатая соломорѣзка – все заросло травой, бурьяномъ.
Когда мы шли къ его избѣ съ деревни, отъ насъ стремглавъ, припадая къ землѣ шеей, неслась его единственная насѣдка и съ отчаянно-восклицательнымъ крикомъ взвилась въ ея разбитое окошко. На разрушенномъ крыльцѣ, какъ-то по-вдовьи свернувшись, лежала чернобровая лягавая собака съ висячими ушами, грустно глядя на насъ вкось, исподлобья.
- Иванъ, спросили мы, - чѣмъ же ты ее кормишь?
Иванъ слегка удивился:
- Какъ чѣмъ? Да, ничѣмъ. Ѣстъ, что сама промыслитъ…
Передъ крыльцомъ, на двухъ лопнувшихъ колесахъ, разсыхалась на солнцѣ пустая водовозка и безцѣльно (видно, не зная, что дѣлать) сидѣлъ на ея обрѣзѣ сизый голубь. Иванъ посмотрѣлъ, усмѣхнулся:
- Ишь, въ какую визиточку нарядился!
А въ избѣ полъ былъ заваленъ чѣмъ попало, - вся- // С. 102.
кой добычей того памятного лѣта: корыта, кадушки, треногое ободранное кресло, прихотливо изогнутая рама изъ палисандра, гдѣ отъ зеркала осталась только косая половинка, полотнище пыльной гардины, цинковая дѣтская ванна съ продавленнымъ бокомъ, граммофонныя пластинки и граммофонный рупоръ, стѣнные часы съ одной гирей въ золѣ возлѣ печки, подъ котломъ для самогона…. Въ избѣ, и безъ того кривой, тѣсной, было негдѣ повернуться, было безобразно, точно послѣ пожара. И неподвижно сидѣла на лавкѣ баба, каменная, большая, съ страшными свѣтлыми глазами – жена Ивана. Сидѣла, молчала и смотрѣла.
- Это все она натащила, - сказалъ Иванъ самодовольно. – Она у меня соколъ! // С. 103.