СИСТЕМЫ РУССКИХЪ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХЪ НАКАЗАНIЙ(1)

_____

I

введенiе

Какъ извѣстно, системы нашихъ наказанiй по XV т. Св. Зак. распадаются на двѣ вѣтви: уголовную и исправительныю. Первая вѣтвь была разсмотрѣна нами въ статьѣ «Мотивы русскаго уголовнаго права». Поэтому и обратимся къ анализу исправительныхъ наказанiй.

Исправительныя наказанiя по XV т. Св. Зак. состоятъ изъ двухъ системъ: одна предназначается для привилегированныхъ сословiй; а другая — для низшихъ слоевъ общества. Виды ихъ слѣдующiе:

Для лицъ привилегированных. 1) Ссылка на житье въ сибирскiя губернiи. 2) Ссылка на житье въ отдаленныя губернiи не сибирскiя. 3) Тюрьма. 4) Арестъ полицейскiй.

Непривилегированных. 1) Арестантскiя роты. 2) Рабочiй домъ. ü 3) ................ýрозги. 4) ...............þ

Кромѣ этихъ двухъ системъ существуютъ нѣкоторыя, по особымъ родамъ преступленiй, а именно:

1) Смирительный домъ.

2) Заключенiе въ крѣпости.

3) Денежные штрафы.

4) Выговоры, замѣчанiя и внушенiя.

Разнохарактерность первыхъ двухъ системъ, назначающихъ за совершенно торжественныя преступленiя для разныхъ слоевъ и различные виды наказанiй, указъ 17–го апрѣля 1863 года имѣлъ цѣлью нѣсколько сгладить: онъ уничтожилъ обширное примѣненiе розги, — поражавшей низшiй классъ народа, дозволивъ вмѣнять ее лишь тогда, когда не представится возможности замѣнить ее однимъ изъ видовъ лишенiя свободы. Но эта мѣра въ большей части случаевъ имѣла значенiе de jure, а не de facto, по слѣдующимъ причинамъ: Уложенiе 1845 года имѣло также задачею искоренить розгу и дать передъ нею перевѣсъ лишенiю личной свободы. Въ силу этого принципа розга должна была замѣняться — смирительными и рабочими домами, тюрьмами и арестами. Но какъ при этомъ не были увеличены мѣста заключенiя, то вернулись къ прежней системѣ наказанiя, и положенiемъ отъ 23 ноября 1853 г. всѣ существующiе виды исправительныхъ наказанiй замѣнились для простого народа — розгою, а арестантскiя роты гражданскаго вѣдомства ссылкою въ Сибирь на водворенiе. Поэтому хотя указомъ 17 апрѣля 1863 г. и отмѣнены положенiя 23 ноября 1853 г., однако розга вѣроятно долго еще преобладала, вслѣдствiе ограниченнаго числа мѣстъ заключенiя. И хотя послѣднiй недостатокъ законъ 17 апрѣля предполагалъ устранить уменьшенiемъ сроковъ лишенiя свободы, которое казалось могло–бы дать возможность не засиживаться арестантамъ въ мѣстахъ заключенiя, открывая доступъ въ нихъ и новымъ лицамъ, но какъ наплывъ арестантовъ оказался значительно болѣе мѣстъ могущихъ вмѣстить ихъ, то на долю немогущихъ попасть въ послѣднiя выпадала — розга. Такимъ образомъ и эта мѣра не вполнѣ достигла цѣли. Нужно было придумать что–нибудь другое, т. е. или сдѣлать штрафы и обязательныя работы преобладающими наказанiями, или–же увеличить мѣста заключенiя. Первыя начала уже вошли въ «Уставъ о наказанiхъ налагаемыхъ мировыми судьями». И такъ уже недалеко то время, когда наказанiе розгами не будетъ имѣть мѣста въ нашей жизни. Мы съ глубокимъ нашимъ убѣжденiемъ стоимъ за мнѣнiя противъ розогъ, отрицая разумность всѣхъ мотивовъ, приводимыхъ въ ихъ защиту, а именно:

Защитники розогъ доказываютъ необходимость ихъ тѣмъ, что розги представляютъ дешовое, скорое и удобное наказанiе, тогда какъ другiя карательныя мѣры, какъ напримѣръ тюремное заключенiе, соединены съ большими расходами. Но если при созиданiи карательныхъ мѣръ общество будетъ заботится только о дешевизнѣ, то въ такомъ случаѣ, говоря словами одного юриста, оно можетъ оправдать и смертную казнь, — представляющую также очень дешовое, выгодное и еще болѣе безопасное средство, чѣмъ розги, послѣ которыхъ человѣкъ можетъ и не перестать быть вреднымъ членомъ общества. Въ защиту розги приводятъ еще тотъ доводъ, что нельзя замѣнить ее другими карательными мѣрами, не нанося ими простолюдину еще большихъ страданiй, а именно: подвергнуть его штрафу значитъ — отнять у него послѣднее достоянiе и заставить его страдать голодомъ; подвергнуть его аресту значитъ — оторвать его отъ труда, источника къ существованiю. И потому если чернорабочему предоставить выборъ между розгою, арестомъ и штрафомъ, то онъ вѣроятно выберетъ тѣлесное наказанiе. Если допустить, что это воззрѣнiе справедливо и масса не считаетъ еще для себя оскорбительнымъ тѣлеснаго наказанiя, то и тогда законодательству слѣдовало отказаться отъ розогъ. Ктому–же развѣ розга исправляетъ? Нисколько; напротивъ она дѣйствуетъ едва–ли нравственно, чтó нечего и доказывать. Наконецъ цѣль розогъ оправдываютъ тѣмъ, что онѣ дѣйствуютъ на чернь устрашительнѣе другихъ наказанiй. Но это воззрѣнiе ложно. Если розгу чернь предпочитаетъ лишенiю свободы и штрафу, какъ утверждаютъ ея почитатели, то это напротивъ обнаруживаетъ всю неустрашительность.

И такъ розгу мы уже не встрѣчаемъ въ «Уставѣ о наказанiяхъ налагаемыхъ мировыми судьями». Въ этомъ уставѣ также проведенъ принципъ однохарактерности наказанiй всѣхъ слоевъ общества, чтó признаемъ вполнѣ рацiональнымъ. Остается желать еще, чтобы равномѣрность передъ уголовнымъ закономъ всѣхъ недѣлимыхъ нашего общества выразилась–бы: 1) Уничтоженiемъ арестантскихъ ротъ и ссылки на житье въ Сибирь, имѣющихъ съ спутниками своими характеръ наказанiй уголовныхъ, а не исправительныхъ(1). 2) Если современный государственный бытъ не считаетъ возможнымъ избѣгнуть лишенiя свободы, то необходимо преобразованiе смирительныхъ и рабочихъ домовъ, тюремъ и остроговъ въ систему тюремнаго заключенiя, посредствомъ устройства такихъ учрежденiй, которыя осуществляли–бы исправительныя заведенiя внутреннимъ содержанiемъ, а не однимъ внѣшнимъ устройствомъ. 3) Образованiемъ исправительныхъ заведенiй для малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ преступниковъ. 4) Учрежденiемъ убѣжищъ для арестантовъ выходящихъ на свободу.

На какихъ началахъ эта реформа могла–бы сложиться укажемъ ниже, сдѣлавъ предварительный обзоръ характеристики лишенiя свободы вообще въ Россiи.

II

лишенiе свободы.

Лишенiе свободы употреблялось уже въ древнiй перiодъ русской жизни. Для этой цѣли предназначались темницы, называемыя то порубами, то погребами. Въ договорѣ Смоленскаго князя съ Ригой говорится объ этомъ слѣдующее:

«Аже извинится Русинъ у Ризе или на Гочъскемъ березе, удыбу его не сажати; аже извинится Латининъ у Смольнѣскѣ, не мтати его у погребъ; аже не будетъ порукы, то у желѣза усадить». По судебникамъ лишенiе свободы уже было временное и по смерть и не ограничивалось одною тюрьмою, а заключали виновныхъ въ клѣтки и погреба; Уложенiе–же хотя и не опредѣляетъ пожизненнаго тюремнаго заключенiя, но характеръ этого наказанiя не перемѣнился: онъ остался тотъ–же, чтó и въ древнiй перiодъ, т. е. оно употреблялось какъ мѣра охранительная и какъ самостоятельное наказанiе; иногда же соединялось и съ тѣлеснымъ наказанiемъ.

Какъ мѣра охраненiя, заключенiе вмѣнялось не только для подсудимыхъ, но и для виновныхъ въ извѣстномъ преступленiи: подсудимый подвергался заключенiю, если не могъ представить порукъ въ томъ, что въ опредѣленный срокъ явится на судъ или заплатитъ долгъ, или что, за неуплатой долга, будетъ ставиться на правежъ; тому–же наказанiю подвергались и тѣ, которые не могли представить порукъ въ томъ, что впередъ не будутъ повторять учиненнаго ими преступленiя. Поручители же (порутчики), принимая на свою отвѣтственность подсудимаго или отвѣтчика, отвѣчали головою въ его мѣсто въ случаѣ неисполненiя съ его стороны возложенной на него обязанности или въ случаѣ совершенiя имъ новаго преступленiя; или–же принуждены были заплатить сумму денегъ, заблаговременно опредѣленную въ поручной записи, и пополнить всѣ убытки истца и судебныя издержки.

Тюрьмы въ этотъ перiодъ находились въ ужасномъ положенiи. Заключонные въ нихъ не получали никакого казеннаго содержанiя. Поэтому кто изъ заключонныхъ имѣлъ родителей или родственниковъ, получалъ содержанiе отъ нихъ; для добыванiя–же пищи другимъ, которымъ было нечѣмъ содержаться, посылались ежедневно, вмѣстѣ съ сторожами, скованные, два человѣка изъ менѣе виновныхъ, для собиранiя по торгамъ и по дворамъ милостыни: деньгами и хлѣбомъ; все собранное раздѣляли они съ своими товарищами и тѣмъ кормились(1).

Въ какомъ положенiи были заключонные, видно изъ ихъ писемъ къ государю, въ которыхъ они, прося объ освобожденiи, выражались въ челобитныхъ такъ:

«Милостивый Государь, пожалуй меня сироту моего, вели, Государь, по тому дѣлу свой Великаго Государя милостивый указъ учинить, и меня сироту своего изъ–за рѣшотки освободить, чтобы сидя мнѣ сиротѣ твоему за рѣшоткою голодною смертью не умереть(2).

За тѣмъ, оставивъ древнiй бытъ заключонныхъ и переходя къ положенiю тюремнаго заключенiя въ новѣйшее время, посмотримъ на сколько оно улучшилось.

Извѣстно, что еще съ 1818 г. тюрьмы наши подчинены особому комитету — «обществу попечительному о тюрьмахъ». Общество это мало по малу развилось и раскинулось по всей Россiи. Въ 1862 г. оно уже заключало въ себѣ 509 комитетовъ и отдѣленiй мужскихъ и женскихъ. Но не смотря на то, что количество ихъ ежегодно возрастаетъ и что въ основанiи тюремнаго общества легла глубокая филантропическая цѣль, наши тюрьмы представляютъ грустное зрѣлище. Оно обрисовывается изъ показанiй этого–же общества, а именно: въ отчотахъ за 1857 г. оно сознаетъ, «что тюрьмы наши, бóльшею частью, ветхи, сыры, построены на неудобныхъ, низменныхъ мѣстахъ и несообразны съ числомъ содержащихся; пища крайне непитательна, вслѣдствiе назначенiя денегъ только на хлѣбъ и на крупу. Отсюда происходитъ то, что арестанты, по тѣснотѣ тюремъ, не только не могутъ быть заняты работами, и черезъ это укрѣплять свои силы, но не вездѣ даже размѣщаются по родамъ преступленiй, чтó имѣетъ крайне вредное влiянiе на молодыхъ, неопытныхъ преступниковъ; далѣе, болѣзни и самая смертность между заключонными также весьма многочисленны, представляя цифру, по средней сложности послѣднихъ трехъ лѣтъ, — одного больного на шесть здоровыхъ и одного умершаго на шестнадцать больныхъ. И какъ не быть значительному числу больныхъ умершихъ? Дурное устройство и тѣснота тюрьмъ, пища безъ мяса и непитательная, почти постоянное бездѣйствiе и медленное томительное для арестантовъ производство дѣлъ объ нихъ — все это, причиняя застой въ организацiи, дѣлаетъ арестанта вялымъ и неспособнымъ ни къ какимъ упражненiямъ. Это–же самое пораждаетъ между заключонными различныя болѣзни, преимущественно цынгу, особенно въ сѣверныхъ полосахъ Россiи, а содержанiе арестантовъ безъ раздѣленiя по преступленiямъ значительно замедляетъ и запутываетъ судопроизводство, ибо и самый неопытный арестантъ, брошенный въ толпу опытныхъ негодяевъ, скоро научается у нихъ изворотливому искусству — дать дѣлу направленiе согласное съ его видами.»(1)

Казалось–бы, послѣ такого горькаго убѣжденiя въ несостоятельности нашихъ тюрьмъ должно–бы было немедленно приступить къ радикальнымъ реформамъ. Но что–же? Изъ отчотовъ того–же общества отъ 1859 по 1869 г. видно(2), что тюрьмы наши попрежнему неудобны, ветхи, тѣсны, и не вездѣ безопасны относительно побѣговъ арестантовъ; что гигiеническiя условiя быта заключонныхъ нисколько не улучшились, что смертность уменьшилась на слишкомъ ничтожную цифру, что грамотность развивается между заключонными весьма слабо, вслѣдствiе того, что общество открыло всего двадцать одну школу, въ которыхъ число обучающихся относится къ числу всѣхъ заключонныхъ какъ 1:20, что занятiя мастерствами введены лишь въ двадцати тюрьмахъ, а въ остальныхъ арестанты или остаются безъ всякаго разумнаго труда, или–же даются имъ такiя занятiя, которыя нисколько не служатъ для нихъ подготовкою къ будущей внѣ–тюремной дѣятельности.

Между тѣмъ пробѣгая данныя относительно частной благотворительности, открывается, что ежегодно жертвуются въ попечительныя общества для улучшенiя быта арестантовъ такiя крупныя суммы, что на нихъ можно было–бы привести тюрьмы въ лучшее положенiе. Только въ теченiе послѣднихъ пяти лѣтъ, т. е. съ 1857 г. по 1862 г., ежегодно жертвовалось среднимъ числомъ 501,175 р. с., а именно:

Въ 1857 г.....256,017

» 1858.......393,872

» 1859.......366,570

» 1860.......564,616

» 1861.......924,810

Итого....2,505,885

Правда всѣ эти суммы не расходуются: изъ нихъ ежегодно предназначаются только около 77,000 на улучшенiе тюрьмъ и быта арестантовъ. Но какъ капиталъ этотъ служитъ лишь подспорьемъ къ установленнымъ тюремнымъ расходнымъ суммамъ, то, при болѣе производительномъ затрачиванiи даже этихъ 77,000 руб. на самыя жгучiя тюремныя нужды, положенiе заключонныхъ могло–бы значительно улучшиться.

Плачевное состоянiе нашихъ тюрьмъ объясняется и многоначалiемъ въ администрацiи тюремнаго управленiя. Множество лицъ различныхъ вѣдомствъ сталкиваются у одного и того–же дѣла; каждый изъ нихъ вмѣшивается въ него, между тѣмъ ни на комъ изъ этихъ дѣятелей не лежитъ безусловной обязанности дѣлать дѣло. Арестанты, видя такое количество людей обнаруживающихъ желанiе улучшить ихъ бытъ, обращаются къ нимъ съ различными жалобами и просьбами, но убѣждаясь, что всѣ заботы объ нихъ страдаютъ отсутствiемъ полезной дѣятельности, теряютъ къ нимъ довѣрiе. Вообще замѣчено, что наблюденiе лицъ различныхъ вѣдомствъ по одному и тому–же дѣлу производитъ на практикѣ частыя между ними столкновенiя, весьма вредно влiяющiя на сущность дѣла. Оно иначе и не можетъ быть: каждая инстанцiя хотя и издаетъ предписанiя, но иногда одно изъ нихъ отмѣняется другимъ...

Дѣятельность смотрителей тюрьмъ говоритъ также весьма мало въ пользу себя. Большею частiю смотрителями назначаются отставные воинскiе чины и унтеръ–офицеры, и потому весьма понятно, что нѣкоторые изъ нихъ, не имѣя правильнаго взгляда на сущность тюремнаго заключенiя, обращаютъ все вниманiе только на дисциплину, наружный порядокъ, одежду и вообще на внѣшнiй лоскъ. При такомъ–же пониманiи дѣла неудивительно, что нарушается правило о содержанiи арестантовъ отдѣльно, по полу, по возрасту, званiю и роду совершонныхъ преступленiй. А если оно и соблюдается, то только внѣшнимъ видомъ. Просмотрѣвъ билеты арестантовъ, всегда можно открыть, что несовершеннолѣтнiй попалъ въ камеру взрослыхъ, что подозрѣваемый въ убiйствѣ сидитъ вмѣстѣ съ ворами, наконецъ беременности женщинъ обнаруживаютъ, что не всегда бываетъ бдительный надзоръ за отдѣленiемъ половъ.

Упадокъ–же тюремныхъ построекъ происходитъ оттого, что по принятой процедурѣ, если напримѣръ въ зданiи требуется хотя ничтожное исправленiе, то приступаютъ къ нему не тотчасъ, а заводятъ по этому предмету многочисленную переписку... И пока получится на это дозволенiе, то уже ничтожной поправки недостаточно, а требуется серьозный ремонтъ. За тѣмъ снова исписываются стопы бумаги и пока переписка приведетъ къ результатамъ — зданiе уже успѣло придти въ совершенную негодность.

Поэтому, если не устранить эти неудобства, на которыя почти всѣ указываютъ, и не обратить вниманiя на хорошую организацiю тюремной администрацiи, то, если даже построить вмѣсто нынѣшнихъ тюрьмъ дворцы, и тогда мало по малу они прiйдутъ въ такое–же положенiе, въ какомъ видимъ ихъ нынѣ.

Изъ представленнаго бѣглаго очерка тюремнаго заключенiя въ Россiи уясняется основательность горячихъ желанiй реформъ, раздающихся со всѣхъ концовъ нашего отечества. Но какой характеръ должны имѣть эти реформы? Если въ западно–европейскихъ государствахъ тюремное заключенiе нашло обширное примѣненiе, то это понятно: тамъ по малочисленности земли невозможна колонизацiя преступниками пустопорожнихъ мѣстъ и годныхъ къ культурѣ; въ Россiи–же — земли довольно. Наконецъ, если нельзя ужь обойтись безъ тюремнаго заключенiя какъ наказанiя, то не освоивать–же намъ слѣпо, на вѣру пенитенцiарной системы, какъ предлагаютъ нѣкоторые наши юристы.

Если–же и возможно хоть сколько–нибудь у насъ дать мѣсто келейному заключенiю, то, по мнѣнiю нашему, не иначе, какъ для подслѣдственныхъ и подсудимыхъ арестантовъ, и то при условiи быстрой процедуры судопроизводства и съ значительными облегченiями во время заключенiя. Тюремная реформа также не должна имѣть такого характера какъ во Францiи, гдѣ для сохраненiя государственныхъ расходовъ работы въ нѣкоторыхъ департаментскихъ тюрьмахъ отдаются на откупъ какому–нибудь entrepreneur général des prisons, гдѣ, по кондицiямъ съ нимъ заключоннымъ, онъ, пользуясь трудомъ арестантовъ, въ вознагражденiе за это принимаетъ на себя всѣ тюремныя издержки. Но такая система ведетъ къ злоупотребленiямъ, а именно: хотя норма работъ арестантовъ и пища для нихъ опредѣляются правительствомъ въ договорѣ съ откупщикомъ, но послѣднiй часто находитъ пути къ неисполненiю обязательствъ. А это отражается сильно на арестантахъ: ихъ заставляютъ иногда работать сверхъ силъ и кормятъ весьма скверно. И такъ какой–же держаться системы тюремнаго заключенiя? Пока не придумаютъ чего–нибудь лучшаго, чѣмъ тюремное заключенiе, то, по нашему мнѣнiю, съ наименьшимъ зломъ, можно–бы было придерживаться слѣдующихъ формъ, указываемыхъ опытомъ.

а) Тюрьмы для подслѣдственныхъ арестантовъ.

Тюрьмы для тѣхъ подслѣдственныхъ арестантовъ, которыхъ обыкновенно арестуютъ по открытiи преступленiя, должны быть особыя отъ тюрьмъ для осужденныхъ; или хоть и при тѣхъ–же тюрьмахъ, но не иначе какъ въ совершенно особыхъ отдѣленiяхъ.

Характеръ такихъ тюрьмъ или отдѣленiй — одиночное заключенiе. Не смотря на зло этого вида лишенiя свободы, оно къ несчастiю неизбѣжно въ отношенiи подслѣдственныхъ арестантовъ: оно даетъ возможность къ пресѣченiю арестантамъ путей къ скрытiю истины, условливанiю къ дачѣ показанiй, оговору и пр., чему при настоящей системѣ общаго заключенiя всѣхъ арестантовъ вмѣстѣ способствуетъ сообщенiе съ болѣе опытными въ этомъ дѣлѣ — бывалыми людьми, прошедшими, какъ говорится, чрезъ «огонь и воду», и являющимися иногда путеводителями въ затемнѣнiи истины, въ отреченiи отъ собственнаго сознанiя и въ указанiи путей къ замедленiю дѣла; кромѣ того, оно избавитъ отъ сообщества съ другими людьми тѣхъ, кому это съ непривычки тяжело и кто предпочитаетъ одиночество; тѣмъ болѣе что состоянiе подъ слѣдствiемъ и судомъ, особенно въ первое время, болѣзненно дѣйствуетъ на людей небывалыхъ...

Но ужь разумѣется принять келейную систему для подслѣдственныхъ арестантовъ мы могли–бы не иначе, какъ — снова замѣтимъ — при новомъ судопроизводствѣ, т. е. при возможно скорѣйшемъ решѣнiи дѣлъ, а не при нынѣ существующей процедурѣ суда, гдѣ келейное заключенiе было–бы немыслимымъ, такъ какъ арестантамъ пришлось–бы сидѣть въ тюрьмахъ этихъ очень долго, что было–бы уже большимъ мученiемъ и несправедливостью. Поэтому, не касаясь архитектурной стороны устройства тюрьмъ для подслѣдственныхъ арестантовъ, скажемъ только, что онѣ должны быть построены по системѣ одиночнаго заключенiя и заключать въ отдѣльныхъ кельяхъ все то, чтó и бруксальская тюрьма(1). Для уменьшенiя–же тяжести келейной жизни слѣдуетъ дозволить, чтобы арестантовъ посѣщали родные и знакомые, съ разрѣшенiемъ и переписки съ ними; но съ тѣмъ, чтобы письма проходили чрезъ контроль тюремнаго начальства. Различныя занятiя должны быть также допущены. Неимущимъ арестантамъ слѣдуетъ выдавать бумагу, перья и пр. для письма. Небезполезно и устройство малыхъ библiотекъ, могущихъ образоваться изъ частныхъ пожертвованiй. Арестанты должны навѣщаться духовными лицами, адвокатами и медиками. Обязанность послѣднихъ — частое посѣщенiе арестантовъ вообще и съ цѣлью наблюденiя: не развивается–ли въ нихъ психическая болѣзнь; кромѣ того они должны сообщаться съ адвокатомъ каждаго подсудимаго и, собирая отъ него свѣденiя о мотивахъ преступленiй, прибѣгать къ изслѣдованiю организма арестанта, и если эти мотивы даютъ поводъ къ предположенiю, что они были результатомъ болѣзненныхъ физiологическихъ причинъ, то о наблюденiяхъ своихъ сообщать адвокату, для принятiй ихъ въ соображенiе при защитѣ подсудимаго. Многiе юристы возстаютъ противъ допущенiя адвоката къ подслѣдственнымъ арестантамъ; они ссылаются на то, что это дастъ послѣднимъ опытнаго и дѣльнаго руководителя къ скрытiю преступленiя. Но если даже предположить возможность того, то, по нашему мнѣнiю, все–таки лучше десять виновныхъ избавить отъ наказанiя, чѣмъ допустить несправедливость въ отношенiи невиннаго и неумѣлаго.

Къ организацiи тюрьмъ для подслѣдственныхъ арестантовъ нужно приступить какъ можно скорѣе не только по причинамъ указаннымъ выше, но вслѣдствiе того, что въ нынѣшнихъ тюрьмахъ, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, начальство, изъ боязни побѣговъ изъ тюрьмъ, ставитъ часовыхъ внутри корридоровъ и не дозволяетъ арестантамъ выхода на дворъ даже для освѣженiя воздухомъ. Встрѣчаются такiя тюрьмы, что въ небольшихъ комнатахъ содержатся отъ 15 до 20 человѣкъ и тутъ–же стоитъ отхожiй ушатъ. А такой удушливый заражонный воздухъ конечно дурно влiяетъ на здоровье арестантовъ, За что–же подвергать такимъ лишенiямъ и разстраивать здоровье людей, которыхъ и безъ того не минуетъ наказанiе, а тѣмъ болѣе тѣхъ, которые только обвиняются въ преступленiяхъ и по суду могутъ оказаться еще невинными?

б) Тюрьмы для осужденныхъ.

Тюрьмы для осужденныхъ могли–бы быть устроены такъ, чтобы каждый изъ арестантовъ имѣлъ особую камеру для ночлега и вещей своихъ. Постоянная–же жизнь въ нихъ и занятiя должны быть допущены не иначе, какъ по желанiю самихъ арестантовъ, если они сами не захотятъ сообщаться съ другими. Въ другихъ–же случаяхъ къ келейному заключенiю слѣдуетъ прибѣгать лишь въ отношенiи особенно строптивыхъ и тѣхъ лицъ, которыя могутъ имѣть развращающее влiянiе на менѣе испорченныя натуры; и то мѣра эта должна быть временная, т. е. одиночному заключенiю слѣдуетъ подвергать лишь до того времени, пока въ заключонномъ не обнаружится признаковъ исправленiя. Для другой–же категорiи арестантовъ дневныя занятiя должны быть общiя для каждой группы, образующейся классификацiею ихъ не по однохарактерности видовъ преступленiй, а по мотивамъ преступности, образованiя, степени развитости и образу занятiй, такъ какъ одни изъ нихъ привыкли къ умственному труду, а другiе къ физическому, разнымъ ремесламъ и земледѣльческимъ операцiямъ. Все это разумѣется можетъ быть введено только по возможности. Мы–же стараемся здѣсь хотя нѣсколько обозначить способъ, по нашему мнѣнiю наиболѣе справедливый къ классификацiи и распредѣленiю въ тюрьмахъ рѣшонныхъ преступниковъ. Система молчанiя, при общихъ занятiяхъ, не должна быть примѣнима въ тюремной жизни, такъ какъ она наноситъ органическiй вредъ арестантамъ. Для занятiй арестантовъ необходимы школы, мастерскiя и участки земли для полевыхъ работъ. Цѣль школы, мастерскихъ и земледѣльческихъ занятiй — ознакомленiе несвѣдущихъ арестантовъ съ реально–элементарными знанiями, развитiе ихъ и обученiе различнымъ ремесламъ и земледѣльческимъ операцiямъ, такъ какъ нѣкоторые впадаютъ въ преступленiя вслѣдствiе неразвитости и отсутствiя знанiй, служащихъ источниками жизни; — отвлеченiе арестантовъ посредствомъ труда отъ лѣности, огрубѣлости и пороковъ, которые неминуемо постигли–бы ихъ при праздной жизни въ тюрьмѣ. Кромѣ того трудомъ арестантовъ можно будетъ погашать имущественный вредъ, наносимый преступленiемъ или проступкомъ, а именно: въ настоящее время уголовное правосудiе, подвергнувъ наказанiю, напримѣръ вора укравшаго послѣднее достоянiе, положимъ у бѣднаго человѣка, не старается вознаградить послѣдняго за убытокъ; поэтому изъ суммъ выработываемыхъ заключонными, нанесшими имущественный вредъ, слѣдуетъ пополнять послѣднiй, вычитая изъ заработка хотя–бы половину; остальныя–же деньги выдавать арестантамъ на руки. Умственный или физическiй трудъ для людей образованныхъ не долженъ быть обязателенъ, если на долю ихъ не выпадаетъ денежная отвѣтственность.

Для того, чтобы тюремное заключенiе не было–бы особенно тяготно, слѣдуетъ дозволять арестантамъ свиданiе и переписку съ родными и знакомыми. Также необходимо сформировать въ этой тюрьмѣ изъ частныхъ пожертвованiй библiотеку, могущую снабжать арестантовъ книгами. Вообще чтенiе, рисованiе, сочиненiе, пѣнiе и игру на разныхъ инструментахъ, въ опредѣленные часы, небезполезно–бы дозволять. Занятiя эти поддерживаютъ моральныя и физическiя силы. Такъ докторъ Reid разсказываетъ, что однажды по совѣту его человѣкъ, предрасположонный къ самобiйству занялся сочиненiемъ романа, и по окончанiи послѣдняго авторъ болѣе и не размышлялъ о лишенiи себя жизни. На другой случай указываетъ Espuirol въ слѣдующихъ чертахъ: французская революцiя имѣла на одного священника такое влiянiе, что онъ два раза бросался въ колодецъ съ цѣлью самоубiйства, и хотя былъ спасаемъ, однако мысль лишить себя жизни не оставляла его. Вдругъ воспослѣдовалъ конкордатъ, возбудившiй въ немъ такое негодованiе, что онъ сталъ писать противъ этой правительственной мѣры, стараясь доказать ея вредъ. И что–же? — возбужденiе вызванное этимъ трудомъ совершенно уничтожило въ немъ наклонность къ самоубiйству. Такихъ фактовъ можно было–бы сгруппировать много; но и изложеннаго достаточно для подтвержденiя нашей мысли. Музыка также имѣетъ благодѣтельное влiянiе на нѣкоторыя нервныя страданiя. Дѣйствiя ея на нервную систему двояко: при однообразiи звуковъ, они иногда вызываютъ нѣчто въ родѣ наркотизацiи; напѣвы–же мелодическiе разсѣеваютъ мрачныя мысли или пробуждаютъ прiятныя воспоминанiя. Такъ одна дѣвица, вслѣдствiе различныхъ моральныхъ страданiй, помѣшалась. Для изцѣленiя, ея родителями были истощены различныя средства, но ничто не помогало. Вдругъ отцу пришла мысль велѣть съиграть одну изъ любимыхъ ея пьесъ, напоминавшую счастливѣйшее время изъ ея жизни... При игрѣ этой пьесы у больной мало–по–малу начали пробуждаться воспоминанiя, которые потрясли организмъ ея такъ, что она возвратилась къ разумно–сознательной жизни. Не входя въ дальнѣйшее изложенiе такихъ случаевъ, скажемъ, что Gibbon, Falret и другiе изслѣдователи фактически доказываютъ, что механическое дѣйствiе звуковъ, оживляя кровообращенiе и душу, имѣетъ иногда болѣе влiянiя на человѣка, чѣмъ краснорѣчiе. Есть даже историческiе факты, свидѣтельствующiе за справедливость этого мнѣнiя. Въ библiи говорится, что Давидъ своею игрою на арфѣ разсѣевалъ мрачныя мысли Саула. Знаменитый пѣсецъ Farinelli — разгонялъ меланхолiю Филиппа V. — Какъ благотворно влiяетъ музыка на арестантовъ — видно изъ «записокъ слѣдователя»(1) г. Н. Соколовскаго. Звуки пѣсни, съ акомпаниментомъ балалайки какого–нибудь арестанта Ходока, заставляли смолкать гулъ, хохотъ и ругательства, господствовавшiе между арестантами въ камерѣ. «Какимъ–то неуловимо–мягкимъ лучомъ — говоритъ г. Соколовскiй — освѣщаются ихъ блѣдныя изнеможонныя лица. Благодаря пѣсни Ходока, хорошiя минуты переживаютъ острожные, отверженные люди: свинцовымъ гнетомъ не давятъ ихъ угрюмыя стѣны, забылась разбившаяся жизнь, грознымъ призракомъ не стоитъ предъ ними страшное будущее... и для нихъ остались только чувствительные звуки, и всей наболѣвшей грудью упиваются они ими». — Такихъ свидѣтельствъ и примѣровъ множество.

Но далѣе. Тюрьмы для осужденныхъ должны заключать въ себѣ еще церковь, больницу, родильное и дѣтское помѣщенiе, садъ для прогулокъ, гимнастическiя машины и другiя необходимыя постройки. Въ особенности необходимо указанное дѣтское и родильное отдѣленiе: 1) для присмотра за грудными дѣтьми арестантокъ во время ихъ занятiй и въ случаѣ потери матерью молока или ея серьозной болѣзни, и 2) для оказанiя помощи родильницамъ. При этомъ отдѣленiи должна находиться акушерка, дѣйствующая подъ контролемъ медика.

Постройка тюрьмъ должна по возможности удовлетворять всѣмъ требованiямъ матерiальнымъ и гигiеническимъ. Относительно пищи должны быть соблюдаемы три условiя: свѣжесть, питательность и достаточность. Наблюденiе за арестантами ввѣряется по возможности людямъ развитымъ, образованнымъ и понимающимъ значенiе тюремнаго заключенiя. И если быть можетъ насъ спросятъ: гдѣ–же для этого найти дѣятелей? то на это отвѣтимъ: въ нашемъ–же обществѣ, которое можетъ быть далеко не такъ червиво, какъ полагаютъ; и если оно безспорно еще только переходное, несложившееся и неустоявшееся, то все–таки нѣтъ сомнѣнiя, что есть–же въ этомъ обществѣ и зародыши свѣжихъ силъ можетъ быть — сильной жизни, даже въ близкомъ будущемъ, — разумѣется при непремѣнномъ условiи слiянiя съ народомъ, которое должно начаться съ изученiя народа, его исторiи и современнаго быта, и которому очень поможетъ практическое отношенiе высшихъ сословiй къ народу, необходимо долженствующее быть повсемѣстнѣе и чаще, чѣмъ прежде и послѣ крестьянской реформы.

Срокъ заключенiя въ проэктируемыхъ тюрьмахъ долженъ быть не болѣе двухъ лѣтъ. Кромѣ того административнымъ путемъ могло–бы быть допущено и сокращенiе сроковъ.

Такимъ образомъ главная задача тюремнаго заключенiя должна состоять: въ воспитанiи, образованiи и прiученiи къ труду. Такая система лишенiя свободы принесетъ болѣе существенной пользы, чѣмъ смирительные(1) и рабочiе дома и арестантскiя роты(2), изъ которыхъ послѣднiя всею тяжестью ложились въ особенности на беременныхъ и кормящихъ женщинъ и питающихся грудью дѣтей. Извѣстна давно истина, что ребенокъ, находящiйся во чревѣ матери или уже кормящiйся грудью ея, составляетъ такую тѣсную физiологическую связь съ матерью, что малѣйшее нарушенiе въ организмѣ ея влiяетъ уже на ребенка. Между тѣмъ въ нашихъ арестантскихъ ротахъ, уже не говоря о различныхъ толчкахъ и ушибахъ, свойственныхъ вообще тяжолымъ и совмѣстнымъ работамъ, и о продолжительномъ напряженiи мышцъ при изнурительныхъ положенiяхъ тѣла, такъ вредныхъ для указаннаго филiологическаго состоянiя женщинъ, — самая тяжесть работъ и невозможность ихъ оставить не въ положенный часъ не могли хорошо влiять на организмъ женщинъ. Поэтому законъ 20 ноября 1864 года, уничтожающiй существующiй характеръ обязательныхъ работъ для провинившихся женщинъ этой категорiи, проявляетъ въ себѣ истинное человѣколюбiе, и въ практическомъ своемъ примѣненiи докажетъ ложность воззрѣнiй защитниковъ стараго порядка, мотивирующихъ свои мысли такъ:

Освобожденiе отъ работъ арестантокъ беременныхъ или питающихъ грудью дѣтей поставитъ ихъ, утверждали они, въ лучшее положенiе, чѣмъ находятся незапятнавшiя себя преступленiями женщины — тѣхъ сословiй, которыя нерѣдко вынуждаются домашними обстоятельствами къ весьма тягостнымъ работамъ, какъ во время беременности, такъ и въ перiодъ кормленiя грудью; что сами врачи иногда опредѣляютъ беременнымъ — движенiя и нѣкоторыя работы какъ лекарство; что освобожденiе арестантокъ отъ работъ по вышеизложеннымъ мотивамъ послужитъ побужденiемъ къ разврату, изъ желанiя находиться въ томъ или другомъ положенiяхъ и т. д. Но всѣ это доводы лишены твердой почвы и опровергаются слѣдующими возраженiями:

Хотя на практикѣ и случается, что женщины при полевыхъ работахъ рожаютъ безъ дурныхъ послѣдствiй — для себя и для новорожденныхъ, подобныя явленiя — суть исключенiя: можно смѣло утверждать, что въ состоянiи беременности, въ бòльшей части случаевъ, отъ тяжолыхъ или неудобныхъ работъ являются выкидыши, недоноски, мертворожденные и уроды. И хотя статистика не выработала еще этихъ данныхъ, но она уже доказала, что цифра смертности въ дѣтскомъ возрастѣ достигла у насъ громаднѣйшихъ размѣровъ(1).

Мнѣнiе, что свободныя женщины, на долю которыхъ выпадаетъ трудъ, стоятъ къ работѣ въ такомъ–же положенiи, какъ и арестантки, опровергается тѣмъ, что первыя большею частью сами выбираютъ занятiя и отдохновенiя, соображаясь съ усталостью и нездоровьемъ, а вторыя — подчиняются процедурѣ установленной закономъ. Работы и движенiя, назначаемыя медиками свободнымъ женщинамъ въ состоянiяхъ беременности и кормленiя, вовсе не соотвѣтствуетъ арестантской дѣятельности, состоящей изъ земляныхъ работъ, выкачиванiя воды и ношенiя ея и дровъ, подниманiя горшковъ и пр. И если–бы медикъ предназначилъ для свободныхъ женщинъ такiя движенiя какъ лекарство, то этимъ–бы онъ обнаружилъ сильное научное невѣжество.

Положенiе дѣтей также неодинаково: свободно трудящiяся женщины, уходя на работы, берутъ дѣтей съ собою или–же оставляютъ ихъ между родными или знакомыми; арестантка–же, отправляясь на работу, оставляетъ ребенка въ мѣстѣ заключенiя, и дитя это не только необезпечено правильнымъ уходомъ за нимъ, но даже и пищею. Опасенiя, что уничтоженiе обязательныхъ работъ для указанной группы повлечотъ къ разврату, — весьма ошибочны: половое злоупотребленiе, какъ извѣстно, уничтожаетъ способность къ дѣторожденiю. Всѣ эти мотивы и вызвали новый законъ, выраженный въ 970 ст. «Судебнаго устава» въ слѣдующей формѣ: «какъ въ ссылкѣ, такъ и въ мѣстахъ заключенiя вообще женщины беременныя, до разрѣшенiя ихъ отъ бремени, а разрѣшившiяся до истеченiя 40 дней послѣ родовъ, освобождаются отъ работъ. Послѣ сего срока женщинамъ, питающихъ младенцевъ грудью, работы облегчаются въ той мѣрѣ, въ какой это необходимо для предупрежденiя вреда самой матери или питаемому ею младенцу»(1)

III

исправительныя заведенiя для малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ.

По «Уложенiю о наказанiяхъ» если дознано, что малолѣтнiй, въ возрастѣ отъ 10 до 14 лѣтъ, совершилъ сознательно преступленiе, то по тяжести и роду онъ подвергается слѣдующимъ карательнымъ мѣрамъ:

1) Ссылкѣ на поселенiе въ Сибирь.

2) Заключенiю отъ 2¹/₂ до 5¹/₃ лѣтъ въ монастырѣ или смирительномъ домѣ,

3) Заключенiю въ монастырѣ или рабочемъ домѣ отъ 1 до 8 мѣсяцевъ,

4) За преступленiя–же меньшой важности малолѣтнiе подвергаются исправительному домашнему наказанiю родителей или опекуновъ.

Малолѣтнiе указаннаго возраста, совершившiе даже тяжолыя преступленiя безъ сознанiя противозаконности дѣянiй, отдаются родителямъ и родственникамъ для исправленiя, также какъ и преступныя дѣти отъ 7 до 10 лѣтъ, дѣйствiя которыхъ по закону не подлежатъ вмѣняемости. Здѣсь мы остановимся и замѣтимъ, что отдача дѣтей для исправленiя родителямъ не всегда достигаетъ цѣли законодателя, такъ какъ самая преступность ребенка иногда бываетъ плодомъ дурного воспитанiя, даннаго родителями. Жизнь иногда наталкиваетъ на такихъ грязныхъ родителей и родственниковъ, среда которыхъ только развращаетъ ребенка и часто дѣлаетъ послѣдняго орудiемъ гнусныхъ цѣлей... Стало–быть этой мѣрой слѣдуетъ пользоваться весьма осторожно и не иначе, какъ по предварительномъ удостовѣренiи о благонамѣренности указанныхъ лицъ.

Ссылку малолѣтнихъ въ Сибирь также признаемъ неосновательною, потому что ребенокъ между 10 и 14 годами не можетъ быть такимъ уже вреднымъ дѣятелемъ, такимъ навсегда отпѣтымъ человѣкомъ, отъ котораго общество необходимо должно ограждать себя ссылкою. На молодую натуру отрока всегда можно дѣйствовать благотворно и образовать изъ него полезнаго дѣятеля, если только за данный предметъ взяться съ вниманiемъ.

Несовершеннолѣтнiе отъ 14 до 17 лѣтъ за тяжкiя преступленiя подвергаются такимъ–же наказанiямъ какъ и взрослые, и лишь для нихъ сокращается срокъ работъ — одною третью, а безсрочная каторга — замѣняется 20 годами. За менѣе тяжкiя преступленiя ихъ отправляютъ на житье въ Сибирь, предварительно выдержавъ въ тюрьмѣ до 17 лѣтняго возраста тѣхъ изъ нихъ, которые моложе этихъ лѣтъ; кромѣ того преступники изъ мущинъ подвергаются еще отдачѣ въ военную службу и т. д.

Послѣ 17 лѣтняго возраста существуетъ полная вмѣняемость и наказанiя за преступленiя уже не смягчаются.

Все изложенное показываетъ, что законодательство слишкомъ сурово относится къ малолѣтнимъ и несовершеннолѣтнимъ преступникамъ. И если общество будетъ прибѣгать къ такимъ крутымъ мѣрамъ, то этимъ оно обнаружитъ неумѣнiе воспользоваться другими болѣе рацiональными путями, служащими къ исправленiю этой категорiи преступниковъ. Извѣстно на опытѣ, что малолѣтнiе и несовершеннолѣтнiе дѣлаются преступными вслѣдствiе недостатка воспитанiя, непрiученiя къ труду, голода, нищеты, влiянiя развращонной среды ихъ воспитывавшей, болѣзненныхъ явленiй организма и особенно физiологическаго развитiя, вызывающаго иногда непреодолимое стремленiе къ совершенiю преступленiй, какъ напримѣръ пироманiю — страсть къ огню. Она проявляется у мущинъ и женщинъ между 14 и 16 годами, именно въ возрастѣ, когда обыкновенно развивается способность оплодотворенiя; при чомъ отъ накопленiя венозной крови, особенно глазныхъ нервовъ, является иногда такое раздраженiе органовъ зрѣнiя, которое требуетъ сильнаго свѣта; это–то раздраженiе мало–по–малу и переходитъ въ болѣзненную наклонность зажигательства. Это мнѣнiе физiологовъ достойно вниманiя. Наклонность эта въ особенности проявляется у женщинъ, при развитiи грудныхъ желѣзъ, во время перваго появленiя мѣсячнаго очищенiя и беременности.

И такъ всѣ указанныя причины заставляютъ желать лучшей участи малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ; и если въ настоящее время дѣятельность ихъ иногда направлена къ преступленiямъ, то преступниками большею частью бываютъ тѣ лица, о которыхъ общество не выражаетъ никакихъ заботъ, какъ–то: неимѣющiе ни крова, ни знанiй, ни занятiй — дѣти публичныхъ женщинъ, преступниковъ, незаконнорожденные, найденыши, подкидыши. Всѣ эти живыя существа, брошенныя на произволъ судьбы, безъ знанiй и привычки къ труду, прибѣгаютъ для прiобрѣтенiя насущныхъ средствъ въ жизни къ нищенству или преступленiямъ. А общество вмѣсто того, чтобы устранить мотивы пораждающiе такую дѣятельность, — предаетъ ихъ карѣ уголовнаго правосудiя, какъ–то: каторгѣ — гдѣ тяжолый трудъ имѣетъ гибельное влiянiе на не совсѣмъ сформировавшiйся организмъ преступника, а сообщество каторжныхъ окончательно развращаетъ молодую душу, можетъ быть вовсе еще неразвращонную, не смотря на сдѣланное уголовное преступленiе; — ссылкѣ на поселенiе или на житье въ Сибирь, гдѣ недостатокъ знанiй къ добытiю насущнаго хлѣба иногда дѣлаетъ ихъ снова преступными; — тюрьмѣ, гдѣ они окончательно гибнутъ въ этихъ школахъ цинизма, порчи и разврата, а не исправленiя. Кромѣ того, попадая на свободу послѣ тюремнаго заключенiя они сталкиваются снова съ холодомъ, голодомъ, нищетою и тою средою, которая быть можетъ многихъ изъ нихъ и привела къ преступленiямъ; а это разумѣется не можетъ не влiять на нихъ гибельно.

При такой системѣ конечно число рецидивовъ не только не уменьшится, но напротивъ должно увеличиться. Такимъ образомъ системы нашихъ наказанiй портятъ окончательно тѣхъ, изъ которыхъ еще можно было–бы сдѣлать полезныхъ дѣятелей. Эту истину сознала и наша законодательная власть, вслѣдствiе чего предполагаетъ ввести для малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ особенные исправительные прiюты. Но какъ намъ неизвѣстно на какихъ началахъ они будутъ построены, то считаемъ нелишнимъ указать на тѣ основы, изъ которыхъ подобныя учрежденiя могли–бы сформироваться.

Такiе «прiюты» могли–бы составляться: 1) если не вообще изъ несовершеннолѣтнихъ, то хотя изъ преступниковъ до 18 лѣтняго возраста, долженствующихъ подвергнуться какимъ–бы то ни было наказанiямъ по опредѣленiю судебному; 2) изъ невозвращонныхъ родителямъ, родственникамъ и опекунамъ тѣхъ малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ, которые были оправданы судомъ вслѣдствiе признанiя, что преступная дѣятельность ихъ — плодъ неразвитiя или невѣденiя; 3) изъ дѣтей, которыхъ родители сами отдаютъ для исправленiя, и 4) изъ дѣтей безпрiютныхъ и нищихъ.

Устройство такого прiюта могло–бы приближаться (хотя разумѣется только приближаться) къ существующей во Францiи земледѣльческой колонiи для малолѣтнихъ преступниковъ, называемой Меттре (Mettray) и находящейся близъ г. Тура (Tours) въ департаментѣ Эндры и Луары. Характеръ ея слѣдующiй([1]): вся колонiя разбита на отдѣльныя семейства, состоящiя изъ 40 дѣтей, и для каждаго изъ нихъ выстроенъ особый трехъ–этажный домъ. Пространство между домами занимаютъ сараи съ разными инструментами. Кромѣ семейныхъ домовъ, колонiя заключаетъ въ себѣ: дома для директора, канцелярiи управленiя, священника, школы для подмастерьевъ и очень молодыхъ дѣтей, церковь, больницу, кухню, прачешную, карцеръ, т. е. маленькую тюрьму, сельскохозяйственныя постройки и пр. Контроль надъ каждымъ семействомъ принадлежитъ главѣ семейства (chef de famille), который имѣетъ для этой цѣли помощника и двухъ такъ–называемыхъ братьевъ, назначаемыхъ изъ среды колонистовъ по выбору послѣднихъ. На отцѣ семейства лежитъ обязанность воспитанiя дѣтей, наблюденiе за элементарнымъ образованiемъ ихъ наставниками, снабженiе ихъ одеждою и пищею, распознаванiе ихъ наклонностей и исправленiе ихъ недостатковъ. Онъ живетъ вмѣстѣ съ дѣтьми, присутствуетъ при занятiяхъ ихъ, наблюдаетъ за чистотою и порядкомъ семейнаго дома, подвергаетъ наказанiю за незначительные проступки, посѣщаетъ больныхъ и содержащихся въ тюрьмѣ, и о всемъ этомъ отдаетъ отчотъ директору колонiи. Каждый «отецъ семейства» ведетъ отчотъ о поведенiи своей семьи. Эти отчоты разсматриваются еженедѣльно въ собранiи всѣхъ отцовъ семействъ и ими составляется списокъ наградъ и наказанiй, которыя по воскреснымъ днямъ распредѣляются и обнародываются директоромъ колонiи въ общемъ собранiи всѣхъ служащихъ и колонистовъ. Установленныя въ колонiи наказанiя слѣдующiя: публичный выговоръ, лишенiе какихъ–нибудь развлеченiй, содержанiе на хлѣбѣ и водѣ, заключенiе въ темный или свѣтлый карцеръ, снятiе имени съ почотной доски и наконецъ — перемѣщенiе въ центральную тюрьму. За нѣкоторые проступки виновные подлежатъ суду присяжныхъ, избираемыхъ изъ среды колонистовъ. Къ наградамъ принадлежатъ: для всей семьи — почотное трехцвѣтное знамя колонiи съ надписью: «Colonie Mettray, honneur à la famille», дающееся тому семейству, у котораго въ теченiи недѣли было менѣе случаевъ наказанiя, чѣмъ у другихъ семействъ; — помѣщенiе на почотную доску, денежныя награды и другiе подарки. Цѣль Меттре — восполненiе воспитанiя дитяти, упущенное въ свое время вслѣдствiе нищеты или нерадѣнiя ихъ родителей, родственниковъ и опекуновъ, и приготовленiе изъ воспитанниковъ способныхъ, свѣдущихъ и дѣятельныхъ земледѣльцевъ. Но послѣдняя цѣль имѣла такое одностороннее значенiе только сначала; потомъ, вслѣдствiе сознанiя, что не каждый изъ воспитанниковъ по своимъ силамъ, характеру и склонностямъ способенъ къ полевымъ занятiямъ, допущены были и ремесленныя работы. Поэтому нынѣ, по поступленiи въ колонiю, вновь прибывшаго мальчика обращаютъ въ земледѣльцы или ремесленники, смотря по возрасту, силамъ, личнымъ способностямъ и охотѣ. Такъ въ 1858 году дѣти занимались слѣдующими производствами:

Жестянымъ........9 челов.

Фабрикацiею бумажнаго бархата.6 »

Земледѣлiемъ.......380 »

Огородничествомъ и садоводствомъ 60 »

Портняжествомъ......43 »

Дѣломъ канатнымъ и веревочнымъ35 »

Башмачнымъ.......28 »

Сапожнымъ........22 »

Плотничнымъ.......22 »

Кузнечнымъ.......6 »

Столярнымъ.......10 »

Всѣмъ этимъ производствамъ обучаютъ особые техники, состоящiе при колонiи. Кромѣ того Меттре имѣетъ еще школу, которая снабжаетъ колонiю подмастерьями, смотрителями, наставниками и агрономами; она вербуется изъ колонистовъ. Первоначальное образованiе, получаемое колонистами, приближается къ образованiю вообще рабочихъ промышленныхъ классовъ. Оно производится по семействамъ, подъ руководствомъ наставника и состоитъ изъ чтенiя, письма, счота и началъ религiи; кромѣ того земледѣльцамъ преподаютъ: земледѣлiе, садоводство и животную гигiену. Въ видѣ награды нѣкоторые колонисты пользуются уроками вокальной и инструментальной музыки.

Основателями этой колонiи частныя лица — Деметцъ (Demetz) и Бретиньеръ–де–Куртель (Bretignères de Courteilles). Для нея они пожертвовали даже своими состоянiями; кромѣ того, когда колонiя начала формироваться, частная благотворительность вообще поддержала ее своими приношенiями, такъ–что въ короткое время она обогатилась земледѣльческими орудiями, библiотекою, одеждою, утварью и другими хозяйственными принадлежностями. Въ настоящее время содержанiе колонiи не требуетъ большихъ казенныхъ издержекъ: большинство ихъ восполняется изъ суммъ, жертвуемыхъ частною благотворительностью, продажею промышленныхъ и земледѣльческихъ произведенiй воспитанниковъ.

Подобныя колонiи, какъ Меттре, могли–бы возродиться и на нашей почвѣ, служа прiютомъ и исправительнымъ заведенiемъ для тѣхъ малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ, на которыхъ мы указали выше; разумѣется только безъ этой торжественной офицiальности, на которую такъ падокъ всякiй французъ, безъ этой французской приторной сантиментальности, смѣшной и дикой для русскаго здраваго смысла и для русскаго чувства съ его жаждой правды и мѣры; безъ этихъ знаменъ, выставокъ, вѣнковъ, чувствительныхъ наградъ, безъ этихъ смѣшныхъ названiй «отцовъ семействъ» и пр. При этомъ желательно–бы было, чтобы колонiя состояла изъ двухъ группъ: мущинъ и женщинъ, конечно строго раздѣленныхъ между собою, и чтобы женщинъ обучали также разнымъ рукодѣлiямъ и хозяйству; чтобы осужденные преступники отдѣлялись отъ другихъ группъ и разбивались–бы на отдѣльныя семейства или артели, смотря по характеру и мотивамъ преступленiя; чтобы обученiе наукамъ и ремесламъ было–бы обширнѣе, а не такъ сжато какъ въ Меттре; чтобы обученiе инструментальной и вокальной музыкѣ было распространено на всѣхъ имѣющихъ къ тому способности; чтобы подлежащихъ выпуску опредѣляло–бы начальство колонiи къ мѣстамъ, отыскивало–бы обезпечивающiя занятiя или передавало–бы въ переходныя заведенiя, о которыхъ мы поговоримъ ниже.

Подобныя колонiи могли–бы у насъ образоваться правительствомъ и частными лицами. Общественная забота о малолѣтнихъ и несовершеннолѣтнихъ заслуживаетъ не меньшаго вниманiя, чѣмъ всякое другое дѣло, на которое общество наше готово всегда жертвовать и дѣйствительно много жертвуютъ, — тѣмъ болѣе, что въ самой преступности отчасти виновата общественная совѣсть, неозаботившаяся устраненiемъ мотивовъ къ преступленiю и охраненiю невинныхъ дѣтскихъ душъ и сердецъ отъ дурныхъ примѣровъ и разврата.

IV

УБѢЖИЩА ДЛЯ АРЕСТАНТОВЪ ВЫХОДЯЩИХЪ НА СВОБОДУ.

Общество, желая изолировать себя отъ вредныхъ членовъ, посадило ихъ въ тюрьму. Тамъ несвѣдущихъ развивали, обучали, прiучали къ труду и наконецъ выпустили на свободу. Вступивъ снова въ общество, у многихъ неимѣющихъ опредѣленныхъ занятiй и необезпеченныхъ матерiально быть можетъ и есть желанiе стать на честный путь труда и съ помощiю его добывать средства къ жизни. Но какъ отыскать его, когда многiе изъ общества недовѣрчиво относятся къ этимъ людямъ, запятнавшимъ себя преступленiями? Правда эти многiе не составляютъ у насъ большинства: масса простого народа съ состраданiемъ глядитъ на арестантовъ и не прочь оказать имъ матерiальную помощь вслѣдствiе христiанскаго чувства человѣколюбiя и особенно вслѣдствiе нѣкоторыхъ историческихъ причинъ, заставляющихъ массу нашего народа не вполнѣ довѣрять формальному суду и предполагать, что не всѣ тѣ дѣйствительно преступны, которые осуждены формальнымъ судомъ, какъ объ этомъ мы уже говорили.

Но такъ какъ такой взглядъ раздѣляется не всѣми недѣлимыми нашего общества, то безвыходно положенiе тѣхъ арестантовъ, которые не имѣютъ возможности не обращаться къ противоположной группѣ, состоящей преимущественно изъ лицъ болѣе образованнаго и богатаго класса. И потому случается, что эти несчастные прибѣгаютъ съ просьбою труда въ одно мѣсто, другое, третье, — но большею частью встрѣчаютъ отказъ, въ особенности тяжело бываетъ отыскать трудъ арестанткамъ; образъ занятiй многихъ изъ нихъ требуетъ жизни въ какомъ–нибудь семействѣ, въ качествѣ кухарки, горничной, няньки и т. д., а семейные люди боятся принимать къ себѣ женщинъ этой категорiи. И такъ арестантамъ и арестанткамъ иногда бываетъ трудно отыскать себѣ занятiя; между тѣмъ холодъ и голодъ напоминаютъ имъ, что и они люди, имѣющiе право пользоваться удобствами жизни также какъ и другiе... И вотъ личности, впавшiя въ первый разъ въ преступленiе вслѣдствiе голода, по непривычкѣ къ труду, по непониманiю того, чтó творятъ, по легкомыслiю, сильно развивающемуся у преступника въ нашихъ смирительныхъ домахъ, арестантскихъ ротахъ, каторгахъ и пр., — начинаютъ уже вредить обществу по ожесточенiю къ нему за то, что оно отвергло ихъ и лишаетъ благъ общечеловѣческихъ...

Для устраненiя этого небезполезно было–бы устроить убѣжища для выходящихъ изъ тюрьмъ на свободу. Подобныя учрежденiя могли–бы сформироваться изъ денежныхъ пожертвованiй и личнаго участiя частныхъ лицъ, которымъ для этой цѣли небезполезно было–бы образовать особыя общества для попеченiя объ освобожденныхъ арестантахъ. Въ этихъ учрежденiяхъ вышедшiе изъ прiютовъ и тюрьмъ, необезпеченные матерiально и неимѣющiе опредѣленныхъ занятiй, могли–бы отыскать себѣ пристанище и работу, такъ какъ дѣятельность ихъ должна заключаться въ дачѣ арестантамъ прiюта и въ посредничествѣ между потребителями и предложенiемъ труда тѣхъ арестантовъ, которымъ это понадобится. При устройствѣ у насъ такихъ учрежденiй дѣятельность ихъ могла–бы выражаться еще группированiемъ изъ желающихъ вступающихъ лицъ на свойственныя русскому духу артели ремесленниковъ, земледѣльцевъ, заводчиковъ и фабрикантовъ, — и образованiемъ изъ нихъ общины выселенiемъ ихъ, конечно съ ихъ собственнаго согласiя, на пустопорожнiя земли удобныя къ культурѣ, въ отведенiи которыхъ вѣроятно не откажетъ правительство, ибо у насъ много имѣется свободной земли — мертваго капитала, изъ котораго нынѣ не извлекается никакой существенной пользы. А уже давно извѣстна истина, что чѣмъ болѣе обработывается земли и чѣмъ она производительнѣе, тѣмъ и богаче страна. Если Россiя избѣгнула развитiя пролетарiата и пауперизма, господствующихъ сильно въ западной Европѣ и составляющихъ общественную язву, то этимъ она обязана достаткамъ находящейся въ ней земли и преобладающимъ въ ней земледѣльческимъ элементамъ, которые съ уничтоженiемъ крѣпостного права вѣроятно разовьются на широкихъ началахъ. Средствами для устройства общинныхъ колонiй поселенцевъ могла–бы снабжать также наша частная благотворительность. Выше мы видѣли, что она ежегодно жертвуетъ на тюрьмы болѣе 500 тысячъ руб. сер. И если на устройство такихъ колонiй удѣлять ежегодно хоть 100 тысячъ, то положенiе поселенцевъ можетъ дойти до цвѣтущаго состоянiя; да и преступленiй будетъ меньше, потому что они не всегда совершаются изъ любви къ искусству и отъ болѣзненно–неизлечимаго разврата, но и вслѣдствiе тѣхъ причинъ, о которыхъ мы уже упоминали выше.

Каждый судебный округъ могъ–бы имѣть такую колонiю.

Организацiя общинъ должна строиться на такихъ–же началахъ, какъ и быть ссыльно–поселенцевъ, на формулированiе котораго мы указали въ статьѣ «Мотивы русскаго уголовнаго права».

Быть можетъ противъ этого возразятъ: если улучшить бытъ указанныхъ группъ, по предлагаемой системѣ, то въ такомъ случаѣ живущiе тяжолымъ трудомъ и бывшiе далекими отъ преступленiй будутъ нарочно ихъ совершать, такъ какъ экономическiй бытъ лицъ совершившихъ преступленiе будетъ лучше чѣмъ ихъ собственный: — многимъ часто грозитъ опасность умереть съ голоду, вслѣдствiе промышленной и торговой эксплуатацiи ихъ труда; а совершившiй преступленiе болѣе гарантированъ отъ бѣды, чѣмъ они. Но что–же мѣшаетъ непреступнымъ рабочимъ классамъ составлять такiя–же общины? Наконецъ если вступленiе въ проэктируемыя общины сдѣлать доступнымъ для всѣхъ желающихъ, то тогда развѣ сумасшедшiй рѣшится на преступленiе единственно для того, чтобы попасть въ эту общину, потому что предварительно придется ему посидѣть въ тюрьмѣ, а свобода для каждаго дорога, чтó доказывается слѣдующiй фактъ: многiе изъ чиновниковъ, служащихъ въ западно–европейскихъ тюрьмахъ, разсказываютъ, что большая часть уволенныхъ преступниковъ, уходя изъ тюрьмъ, хотя и благодарятъ ихъ за хорошее обращенiе съ ними и за доставленiе имъ средствъ къ дальнѣйшему ихъ честному пропитанiю, но что всѣ откровенно сознаются, что они ни за какiя жизненныя удобства не хотѣли–бы вернуться въ эти заведенiя. И неудивительно — свобода величайшее благо для человѣка и жертвовать ею не такъ легко, какъ многiе полагаютъ!..

Въ заключенiе замѣтимъ: желательно, чтобы было обращено вниманiе на слѣдующее: въ настоящее время у насъ тысячи лицъ томятся въ стѣнахъ тюремныхъ, выжидая рѣшенiя. Изъ нихъ большая часть преступленiй принадлежитъ къ категорiи такихъ, за которыя одни должны быть оправданы, другiе — оставлены въ подозрѣнiи, а третьи — подвергнуться кратковременному лишенiю свободы и т. д. Между тѣмъ многiе изъ нихъ сидятъ уже нѣсколько лѣтъ. Поэтому слѣдовало–бы назначить особыя коммисiи для разсмотрѣнiя и окончанiя всѣхъ этихъ дѣлъ, за тѣмъ всѣхъ выпускаемыхъ, неимѣющихъ постоянныхъ занятiй и необезпеченныхъ матерiально, допускать, по ихъ желанiю, въ указанныя заведенiя, а оттуда въ общинныя колонiи. Эта мѣра, очистивъ тюрьмы, нынѣ переполненныя арестантами, избавитъ общество отъ излишнихъ расходовъ на содержанiе ихъ и сверхъ того дастъ ему рабочiя руки.

Изложенныя учрежденiя по нашему мнѣнiю будутъ благотворнѣе, чѣмъ такъ–называемыя переходныя тюрьмы напримѣръ въ Ирландiи. Тамъ онѣ(1) составляютъ послѣднюю ступень наказанiя, которой предшествуютъ другiя системы наказанiй. Назначенiе ея — постепенное подготовленiе вступающихъ арестантовъ къ свободному сообщенiю съ обществомъ. Одна такая тюрьма Смитфильдская, въ Дёблинѣ, предназначена для лицъ слабыхъ и старыхъ, а другiя въ Люскъ–Коммонъ — для здоровыхъ и молодыхъ. Каждая изъ этихъ тюрьмъ невелика и состоитъ изъ складнаго желѣзнаго строенiя, переносимаго съ мѣста на мѣсто. Съ преступниками обращаются въ нихъ вѣжливо, какъ съ вольнонаемными рабочими. Дисциплинарныхъ наказанiй нѣтъ никакихъ, кромѣ обратнаго возвращенiя въ каторжныя работы. Преступникъ здѣсь полусвободенъ: ему позволяютъ самому ходить въ церковь и посылаютъ его въ городъ съ письмами и за покупками. Такимъ образомъ послѣдняя ступень наказанiя отбывается арестантомъ въ виду общества, которое само можетъ судить о его исправимости. Работа арестантовъ въ переходныхъ заведенiяхъ опредѣляется преимущественно съ точки внѣшней, т. е. удобнымъ распредѣленiемъ рабочихъ силъ. Отъ арестантовъ требуютъ какъ сельской и промышленной, такъ и чисто–механической ручной работы. Задѣльная плата зависитъ отъ личнаго поведенiя арестанта и отъ количества и качества самой работы. Среднiй заработокъ арестанта простирается до одного шиллинга въ недѣлю. Половина этихъ денегъ дается ему тотчасъ въ безусловное распоряженiе, а остальная при его освобожденiи. Ученiе въ переходныхъ тюрьмахъ имѣетъ значенiе чисто–практическое и состоитъ изъ чтенiя, письма, ариѳметики, географiи и элементарныхъ началъ политической экономiи.

Часть послѣдняго срока наказанiя арестанты отбываютъ въ самой переходной тюрьмѣ, а остальную проводятъ въ обществѣ — на свободѣ, на которую даетъ право отпускной билетъ (ticket of leave), соединенный съ полицейскимъ надзоромъ. Такимъ образомъ, находясь на свободѣ, они въ то–же время должны ежемѣсячно являться въ полицiю и доносить ей о всякомъ своемъ переселенiи съ мѣста на мѣсто, въ противномъ–же случаѣ подвергаются возврату въ переходныя тюрьмы и даже въ каторжныя работы.

Выше мы замѣтили, что ирландскiя переходныя тюрьмы составляютъ послѣднюю ступень наказанiя. Здѣсь–же остается упомянуть, что это учрежденiе предназначается лишь для взрослыхъ мущинъ, малолѣтнiе–же преступники и женщины туда не вступаютъ, для нихъ существуютъ особыя учрежденiя, а именно: для первыхъ земледѣльческая школа въ Люскъ–Коммонъ и отдѣленiе въ тюрьмѣ моунтджоской, о которой скажемъ ниже, и для вторыхъ — дома убѣжища, куда онѣ вступаютъ изъ женской тюрьмы съ слѣдующимъ характеромъ: арестантки сначала подвергаются въ ней келейному заключенiю, а потомъ работамъ въ общихъ мастерскихъ.

Ирландскимъ переходнымъ тюрьмамъ предшествуютъ одиночное заключенiе въ тюрьмѣ моунтджоской близь Дёблина и каторжныя работы, отбываемыя въ гавани Корской на островѣ Спэйкъ.

Одиночное заключенiе въ Моунтджоѣ представляетъ уклоненiе отъ пенсильванской системы въ томъ отношенiи, что въ ней нѣтъ чрезмѣрной и излишней строгости уединенiя, встрѣчаемаго въ другихъ западно–европейскихъ тюрьмахъ. Здѣсь нѣтъ ни особыхъ двориковъ для прогулокъ, ни педантически–усерднаго попеченiя о разобщенiи арестантовъ во время отправленiя богослуженiя и проч., заставляющихъ подумать, какъ остроумно замѣчаетъ Гольцендорфъ, «что усердiе къ уединенiю, доведенное до крайности, возведетъ быть можетъ деревянныя перегородки и между могилами преступниковъ, чтобы продолжать одиночную систему свою и въ вѣчности!..»

Не смотря на нѣкоторыя хорошiя стороны ирландской тюрьмы, не признать ея жестокость довольно трудно, а именно: арестантамъ сидящимъ въ ней келейно предоставляется въ теченiе четырехъ мѣсяцевъ заниматься лишь самыми скучными механическими работами, какъ–то: щипанiемъ канатовъ и т. д., при соблюденiи еще строгой дiэты. Вслѣдствiе чего въ этотъ перiодъ арестанту даже не даютъ мясной пищи, — точно исправимость зависитъ отъ голода!

Касаться другихъ сторонъ системы ирландскихъ наказанiй мы считаемъ излишнимъ, потому что если–бы даже они представляли идеалъ совершенства, то и тогда онъ поблекъ–бы отъ изложенныхъ нами немыслимыхъ мѣръ, такъ какъ посредствомъ угнетенiя, говоря словами одного криминалиста, нельзя подготовлять къ свободѣ ни отдѣльнаго человѣка, ни цѣлые народы.

Въ заключенiе скажемъ, что мы не безъ цѣли коснулись ирландской системы наказанiй. Систему эту нѣкоторые туго–соображающiе юристы возводятъ въ идеалъ уголовнаго правосудiя и предлагаютъ всѣмъ государствамъ стремиться къ нему. Поэтому мы и считали нелишнимъ представить очеркъ хотя нѣкоторыхъ ея сторонъ, чтобы читатель съ правильными воззрѣнiями на уголовную вмѣняемость могъ–бы и самъ рѣшить: слѣдуетъ–ли эти системы узаконить или нѣтъ?..

V

ЕЩЕ ВИДЫ НАКАЗАНIЙ.

Къ видамъ наказанiй еще неразсмотрѣннымъ нами принадлежатъ: заключенiе въ крѣпость, ссылка на житье, денежныя взысканiя, конфискацiя и церковныя наказанiя, вмѣняемыя отдѣльно или въ совокупности съ другими наказанiями.

а) Крѣпость и ссылка на житье.

Заключенiе въ крѣпость составляетъ наказанiе новѣйшаго времени. Сначала оно вмѣнялось только административнымъ путемъ; въ уложенiи–же 1845 г. оно получило мѣсто въ общей системѣ наказанiй, назначаемыхъ по опредѣленiю суда. По указу 17 апрѣля 1863 г. срокъ заключенiя въ крѣпость значительно сокращонъ, а именно: онъ продолжается, съ потерею нѣкоторыхъ правъ и преимуществъ, отъ 1 года до 2²/₃ лѣтъ и отъ 2 до 4 лѣтъ; и безъ этой потери: отъ 3 недѣль до 4 мѣсяцевъ и отъ 3 до 8 мѣсяцевъ.

Заключенiю въ крѣпость подвергаются по уложенiю о наказанiяхъ за слѣдующiя преступленiя: за вызовъ начальника по службѣ на поединокъ (441 ст.); за поединокъ вообще (2048–2060); за составленiе сочиненiй и изображенiй оскорбительныхъ для правительства, или воззванiй къ бунту, или къ неповиновенiю верховной власти (279–285); тайная переписка съ подданными непрiязненныхъ Россiи державъ (292); оскорбленiе посланника иностранной державы (234); участiе въ тайныхъ обществахъ и недонесенiе правительству объ ихъ существованiи (361–362); препятствованiе чиновникомъ дѣйствiю другого должностнаго лица (386); совращенiе православныхъ въ иное христiанское вѣроисповѣданiе или расколъ, посредствомъ проповѣдей и сочиненiй, или препятствованiе неправославному обратиться въ православiе (207–209). — Кромѣ того въ крѣпости содержатся подслѣдственные арестанты по политическимъ преступленiямъ.

Содержанiе въ крѣпости (вмѣняемое какъ наказанiе) хотя и одиночное, но свиданiе съ родными дозволяется. Обязательныхъ работъ нѣтъ для заключонныхъ. Главная цѣль этого наказанiя — государственная самозащита. Стало–быть такъ какъ она вполнѣ достигается лишенiемъ преступника свободы дѣйствiй, то и заключенiе могло–бы быть общимъ для однохарактеныхъ видовъ преступленiя, а не одиночнымъ, такъ какъ послѣднее наноситъ органическiй вредъ здоровью заключонныхъ, о чомъ уже мы неоднократно говорили; въ особенности оно дурно влiяетъ на политическихъ и противурелигiозныхъ преступниковъ, которые, не развлекаясь ничѣмъ постороннимъ и не подвергаясь никакимъ новымъ впечатлѣнiямъ, сосредоточиваются на своихъ idées fixes, и при постоянной работѣ мозга надъ однимъ и тѣмъ–же предметомъ легко могутъ подвергаться умопомѣшательству.

Въ началѣ этой статьи мы сказали о ссылкѣ на житье, что она съ спутниками своими (лишенiемъ всѣхъ особенныхъ правъ и преимуществъ) составляетъ наказанiе болѣе уголовное, чѣмъ исправительное. Здѣсь–же замѣтимъ, что если этому наказанiю и дать мѣсто въ нашемъ законодательствѣ, то безъ его спутниковъ и лишь въ отношенiи преступленiй политическихъ и религiозныхъ, если они не соединены съ общими преступленiями соцiальными, какъ то: убiйствомъ и пр. Для этой группы людей ссылка на житье могла–бы вполнѣ замѣнить содержанiе въ крѣпости. Этою мѣрою государство избавится отъ излишнихъ расходовъ, употребляемыхъ на праздное содержанiе людей, могущихъ быть полезными какъ для себя, такъ и для той среды, въ которую они могли–бы вступить.

б) Денежныя взысканIя и конфискацIи.

Ставъ на историческую почву, мы увидимъ, что денежныя взысканiя и конфискацiи получили начало еще въ древнiя времена. Такъ одинъ изъ ихъ видовъ, называемый разграбленiемъ, имѣлъ цѣлью не только отнялъ у преступника все его имущество на удовлетворенiе убытковъ имъ причиненныхъ, но даже уничтоженiе его жилища. Въ какой формѣ оно совершалось — выясняетъ слѣдующiй разсказъ: «Новгородцы же, пришьдше Новугороду, створише вѣче на посадника Дмитра и на братью его: яко ти повелѣша на Новгородцахъ сребро имати, а по волости куны брати, по купцемъ виру дикую и по возы возити и все зло. Идоша на дворы ихъ грабежьмъ, а Мирошкинъ дворъ и Дмитровъ зажьгоша, а житiе ихъ поимаша, а села ихъ распродаша и челядь, а скровища ихъ изъискаша и поймаша безъ числа, а избытокъ раздѣлиша по зубу по 3 гривнѣ по всему городу и на щитъ; аще кто потаи похватилъ, а того единъ Богъ вѣдаетъ и отъ того мнози разбогатѣша; а что на дыцькахъ, а то князю оставиша(1).» По изложенной формѣ, разграбленiю подвергался преступникъ только въ вольныхъ общинахъ; въ другихъ же мѣстахъ, гдѣ верховная власть имѣла болѣе влiянiя на юрисдикцiю, тамъ преступникъ выдавался ему на потокъ. Вслѣдствiе чего все имущество преступника за уплатой пагубы, т. е. убытковъ понесенныхъ частными лицами отъ преступленiя, поступало въ пользу князя, а не дѣлилось между членами общины, какъ это видно изъ договора смоленскаго князя Мстислава Давыдовича 1228 г. съ Ригой.

Смотря на денежныя взысканiя съ теоретической точки, нельзя не признать ихъ мѣрой весьма рацiональной, потому что ущербъ и убытки, нанесенные преступленiемъ, должны–же быть вознаградимы. Но только денежныя взысканiя не должны переступать мѣру потерь.

Относительно–же конфискацiи движимыхъ и недвижимыхъ имуществъ, принадлежащихъ преступнику, скажемъ слѣдующее: конфискацiи могутъ только подвергаться: 1) предметы запрещонные закономъ и служащiе орудiемъ преступленiя и 2) имущество скопленное преступленiями; въ другихъ–же случаяхъ конфискацiю трудно оправдать.

в) Церковныя наказанIя.

Церковныя наказанiя сохранились только въ Россiи; въ другихъ–же государствахъ континента они уже давно утратили жизненную силу. И неудивительно: они могли имѣть значенiе только въ тѣ моменты государственной жизни народовъ, когда отношенiя между государствомъ и церковью не были еще выяснены, когда уголовными кодексами были священныя книги; когда двѣ власти, свѣтская и церковная, находились въ совершенномъ слiянiи и когда церковь за грѣхи карала уголовными мѣрами...

Церковныя наказанiя получили въ Россiи начало еще въ тотъ перiодъ, когда церковь, раздѣляя съ свѣтскою властью юрисдикцiю большей части уголовныхъ дѣлъ, налагала на преступниковъ церковныя и свѣтскiя наказанiя, «да не умножится скверное дѣянiе въ людяхъ, — да умѣрится этимъ оскорбленное божество — высшая правда.» Ея воззрѣнiе заключалось въ томъ, что преступленiе — грѣховное злое дѣло, беззаконiе, преступленiе страха и закона Божiя, богомерзкое дѣло, а самые преступники — забыватели страха Божiя(1).

Церковныя наказанiя разбросаны по всему нашему кодексу. Они вмѣняются за множество преступленiй противъ церкви, религiи и нравственности. Цѣль ихъ — предостереженiе преступника на будущее время и вмѣстѣ съ этимъ средство для его исправленiя. Формы выраженiя церковныхъ наказанiй заключаются въ лишенiи преступника погребенiя и въ различныхъ духовныхъ покаянiяхъ...

VI

CУДЕБНЫЯ ОШИБКИ.

При бѣгломъ обзорѣ различныхъ системъ наказанiй мы старались провести мысль, что если современное уголовное правосудiе не можетъ уже избѣгнуть карательныхъ мѣръ, то послѣднiя должны хотя имѣть форму не суровую, а мягкую. Подобное смягченiе необходимо не только вслѣдствiе того, что въ преступленiяхъ иногда виновато само общество, но и потому, что пробѣгая судебно–уголовную практику всѣхъ временъ и государствъ, мы наталкиваемся на такiе случаи, гдѣ суды въ приговорахъ о виновности или невинности даннаго лица впадали въ грубыя ошибки, подвергая наказанiямъ такихъ субъектовъ, которые были преступны только de jure, а не de facto, т. е. ими не совершалось никакихъ преступленiй, а были они заподозрѣны и обвинены въ нихъ по ошибкѣ, возникшей вслѣдствiе того, что улики и уголовныя доказательства, свидѣтельствующiя о совершенiи даннаго преступленiя, совершенно случайно сгруппировались вокругъ нихъ. Такъ въ 1797 году, на судебной сессiи въ Ольдъ–бэлей, въ убiйствѣ Сайдера Фрайера были обвинены два человѣка по случайно сгруппировавшимся около нихъ уликамъ. Между тѣмъ спустя нѣсколько лѣтъ послѣ казни ихъ, два другiя лица, судившiяся за другiя преступленiя, сознались, что ими былъ убитъ и Сайдеръ–Фрайеръ и что лица, которыхъ за это казнили, даже не были прикосновенны къ убiйству этому.

Въ Шотландiи обвинялся въ воровствѣ со взломомъ человѣкъ, у котораго было найдено бѣлое платье, признаваемое обвинительницею за похищенное у ней изъ сундука, ей принадлежащее и носимое ею. Обвиняемый отрицалъ взводимое на него преступленiе, а обвинительница подъ присягою доказывала, что платье это украдено у ней. Присяжные уже хотѣли произнести обвинительный приговоръ, такъ какъ по ихъ мнѣнiю фактъ преступленiя исключалъ возможность сомнѣнiя въ немъ. Вдругъ одному изъ нихъ пришла мысль попросить обвинительницу, чтобы она примѣрила платье. И что–же? Платье, которое признавалось собственностью обвинительницы, оказалось узкимъ и она не могла даже надѣть его. Разсмотрѣвъ это снова, она созналась, что оно не принадлежитъ ей и лишь имѣетъ съ украденнымъ чрезвычайное сходство.

Въ Парижѣ былъ ограбленъ и убитъ одинъ баронъ въ собственномъ своемъ домѣ, а ключница его была отравлена. Въ этомъ преступленiи былъ заподозрѣнъ одинъ молодой механикъ, жившiй по сосѣдству. Уликами противъ него были слѣды шаговъ отъ крыльца барона, черезъ дворъ, къ его квартирѣ, и такъ какъ онъ жилъ въ второмъ этажѣ и на дворъ баронскiй выходили только изъ его квартиры окна и балконъ, то у послѣдняго найдена была прицѣпленная веревочная лѣстница; при обыскѣ отысканы окровавленные кредитные билеты и драгоцѣнный камень, принадлежащiй барону. Механикъ отрицалъ совершенiе этого преступленiя имъ; появленiе–же денегъ и камня объяснилъ тѣмъ, что какой–то незнакомый ему человѣкъ въ ночь, когда было совершено преступленiе, о которомъ онъ и не зналъ до объявленiя ему объ этомъ въ судѣ, явился къ нему въ тотъ моментъ, когда онъ заснулъ надъ срочной работой, разбудилъ его и вручилъ ему кредитные билеты, присовокупивъ, что онъ, узнавъ о томъ, что механикъ находится съ семействомъ въ бѣдственномъ положенiи и что за долги грозитъ ему тырьма, пришолъ къ нему тайкомъ, чтобы спасти его отъ угрожающей опасности; при этомъ онъ просилъ механика, чтобы тотъ не старался узнать кто онъ, такъ какъ онъ, дѣлая благодѣянiя, любитъ, чтобы это оставалось тайной, и съ этими словами скрылся; что крови на кредитныхъ бумагахъ онъ въ то время не замѣтилъ, о драгоцѣнномъ–же камнѣ, найденномъ у него въ квартирѣ, онъ узналъ только во время обыска, и что этотъ камень вѣроятно былъ оставленъ у него въ квартирѣ мнимымъ благодѣтелемъ для усиленiя противъ него уликъ. Этому показанiю судъ не придалъ никакого значенiя и опредѣлилъ подвергнуть его смертной казни, но механикъ бѣжалъ изъ тюрьмы и приговоръ остался безъ исполненiя. Между тѣмъ спустя 12 лѣтъ, одинъ господинъ, судившiйся за убiйство, сознался, что и преступленiе навязанное механику — совершено имъ, и что всѣ улики противъ механика были созданы имъ–же для того, чтобы скрыть слѣды своего преступленiя.

Въ верхнемъ судѣ штата Мэнъ, во время сентябрской судебной сессiи 1819 года, производилось дѣло объ убiйствѣ Росселя Кольвина. Характеръ этого процесса былъ слѣдующiй(1):

Кольвинъ, зять двухъ подсудимыхъ Бурнсовъ, былъ слабаго и не совсѣмъ здраваго разсудка; содержало его семейство подсудимыхъ, которому онъ былъ въ тягость. Въ день исчезновенiя Кольвина онъ находился въ полѣ, гдѣ работали подсудимые; тамъ онъ съ ними поссорился и одинъ изъ подсудимыхъ нанесъ ему ударъ въ затылокъ, отъ котораго онъ упалъ на землю. Послѣ чего Кольвинъ неизвѣстно куда скрылся. Исчезновенiе его объясняли убiйствомъ, и какъ въ полѣ, гдѣ была ссора между нимъ и его родными, найдена его шляпа, то въ преступленiи заподозрили послѣднихъ. Сначала этому подозрѣнiю не придавали особеннаго значенiя, но потомъ, черезъ нѣсколько лѣтъ, когда одинъ изъ сосѣдей разсказалъ, что онъ неоднократно видалъ во снѣ Кольвина, котораго будто убили и схоронили его трупъ, то былъ сдѣланъ осмотръ поля и мѣстности, гдѣ произошла извѣстная сцена, и найдены были: въ старомъ пустомъ погребѣ карманный ножикъ Кольвина и пуговица отъ его платья, а въ пустомъ дуплѣ — два ногтя и нѣсколько костей, признанныхъ за человѣческiя. Заподозрѣнные лица были арестованы и, въ силу ихъ собственнаго сознанiя въ совершенiи убiйства и скрытiя трупа въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ были найдены кости, ихъ приговорили къ смертной казни. Но подсудимые обратились къ законодательной власти и просили смягченiя наказанiя. На просьбу ихъ отчасти обратили вниманiе и для одного изъ нихъ казнь — была замѣнена пожизненнымъ заключенiемъ. Но до приведенiя въ исполненiе приговора подсудимые отвергнули всѣ свои прежнiя показанiя и назначали награду за отысканiе пропавшаго Кольвина. Этому разумѣется не придали никакого значенiя и приговоръ уже висѣлъ надъ головой ихъ, какъ вдругъ Кольвинъ былъ найденъ въ Нью–Джерси и возвратился обратно. Вся эта путаница объяснилась такъ: Кольвину, какъ человѣку съ болѣзненнымъ состоянiемъ мозга, вообразилось, что родные хотятъ убить его; найденныя кости принадлежали животнымъ, и отнесли ихъ къ человѣческимъ вслѣдствiе признанiя подсудимыхъ, что онѣ принадлежатъ убитому; принятiе на себя подсудимыми преступленiя явилось по совѣту друзей, которые завѣряли ихъ, что для спасенiя жизни имъ необходимо не отрицать этого преступленiя, такъ какъ это послужитъ средствомъ къ смягченiю наказанiя, а иначе они будутъ непремѣнно осуждены на смерть, потому что улики исключаютъ возможность сомнѣваться въ ихъ непреступности.

Недавно въ Лондонѣ судъ присяжныхъ приговорилъ къ смертной казни итальянца Серафини Полицiоне по подозрѣнiю въ убiйствѣ нѣкоего Гаррингтона. Казнь назначена была 22 февраля настоящаго года. Между тѣмъ существующiй въ Лондонѣ комитетъ итальянцевъ ходатайствовалъ у правительства о помилованiи, доказывая необходимость этого: во–первыхъ потому, что происшествiе случилось въ жару трактирной ссоры; а во–вторыхъ нѣкоторые свидѣтели утверждаютъ, что убiйцею былъ не Полицiоне, а другой итальянецъ. Дѣйствительно, нѣкто Грегорiо, родственникъ Полицiоне, вскорѣ послѣ этого ходатайства, явившись самъ въ судъ полицiи, сознался въ этомъ преступленiи и призналъ въ данномъ дѣлѣ полную невинность Полицiоне.

Такихъ фактовъ можно было–бы сгруппировать цѣлые томы, но и изложеннаго достаточно, чтобы укрѣпить значенiе той истины, что человѣческiй судъ, какъ–бы хорошо онъ ни былъ организованъ, никогда не можетъ довести всѣ приговоры свои до безусловной справедливости и можетъ впадать въ ошибки ничѣмъ неисправимыя. Конечно чѣмъ лучше организацiя суда, тѣмъ менѣе вѣроятности къ совершенiю несправедливыхъ приговоровъ, и — обратно. Поэтому–то несостоятельность нашего отживающаго судопроизводства и судоустройства даетъ поводъ предполагать, что судебныя ошибки бывали и у насъ. Вотъ одинъ изъ вѣроятно немалочисленныхъ фактовъ нашихъ судейскихъ ошибокъ(1). Въ ночь на 1 сентября 1856 г. въ г. Уфѣ совершилось убiйство четырехъ служителей и покража денежнаго сундука изъ квартиры, занимаемой акцизно–откупнымъ коммисiонерствомъ. На мѣстѣ преступленiя никто не былъ пойманъ. Полицейскiй осмотръ обнаружилъ на переднемъ крыльцѣ у входа въ домъ на ступеняхъ слѣды крови — брызгами и отдѣльными каплями и лежащую шапку и рукавицы, также обогренныя кровью. Двери въ сѣни и переднюю были открыты безъ поврежденiя ихъ. Въ залѣ на письменномъ столѣ помѣщался убитый сторожъ — отставной рядовой Ермолай Яковлевъ.

Тѣло его лежало на правомъ боку; разбитая тупымъ орудiемъ голова находилась на подушкѣ облитой кровью; лѣвая половина лица была залита кровью, мѣстами запекшеюся. Стѣна подлѣ трупа была покрыта брызгами крови, между которыми находилось пятно густой крови съ приставшими волосами. Двойныя двери въ кассирскую комнату найдены отворенными съ слѣдами взлома и поврежденiя; на полу этой комнаты валялись разрѣзанные мѣшки съ мѣдными деньгами; сундука вѣсомъ въ 4 пуда, въ которомъ хранилось 8855 р. 4 к. с. и 12 серебряныхъ ложекъ, не отыскалось въ этой комнатѣ: онъ былъ найденъ въ полуверстѣ отъ дома конторы. Изъ зала отъ двери кассирской комнаты шолъ узкiй корридоръ, на который выходили другiя комнаты. Въ одной изъ нихъ лежали убитые: дежурные служители конторы — мѣщанинъ Iоновъ и вольноотпущенный Евгеневъ, головы ихъ были разбиты, а у перваго еще были разрублены щека и челюсть. Одѣяло и подушки ихъ были облиты кровью; подлѣ нихъ стояла кровавая лужа, а въ углу топоръ, на которомъ, кромѣ крови, еще былъ кусокъ застывшаго мозга. Въ слѣдующей комнатѣ, гдѣ ночевалъ оставшiйся въ живыхъ семидесятилѣтнiй старикъ, унтеръ–офицеръ Агѣевъ, найдены: висѣвшее на крючкѣ полотенце, замаранное кровью, слѣды крови на порогѣ комнаты, косякѣ и ставнѣ; на табуреткѣ–же подлѣ стола, на которомъ спалъ Агѣевъ, полуштофъ съ остаткомъ вина, а подъ столомъ три топора, но безъ всякихъ признаковъ крови. Трупъ четвертаго убитаго, ночнаго караульщика Степанова, лежалъ въ саду, въ двухъ саженяхъ отъ калитки, въ согнутомъ положенiи съ раздробленною головою. Подлѣ калитки и трупа было значительное количество крови.

Особая коммисiя, назначенная для изслѣдованiя дѣла, заподозрила въ этомъ кровавомъ преступленiи участiе и старика Агѣева. Его арестовали и взяли къ допросу.

На первомъ допросѣ Агѣевъ показалъ, что о совершонномъ преступленiи онъ узналъ только утромъ, когда отправился мести въ комнатахъ полъ, гдѣ, увидѣвъ убитаго въ залѣ Яковлева, испугался, возвратился въ свою комнату и пролежалъ въ ней до того времени, пока не постучались къ нему жена убитаго караульщика Степанова и тесть эконома — Медвѣдевъ. Но черезъ полтора часа Агѣевъ измѣнилъ свое показанiе, утверждая, что объ убiйствѣ онъ ничего не зналъ до того времени, пока его не разбудили и не сообщили об этомъ вышеуказанные лица. Это показанiе подтвердила жена Степанова, пояснивъ, что когда она разбудила Агѣева и сказала ему: «что ты заперся, въ конторѣ всѣхъ перерѣзали», онъ отвѣчалъ: «что вы врете пустое дѣло, ребята спятъ.»

Не станемъ слѣдить за всѣми деталями слѣдствiя, какъ–то: за допросами и обысками у разныхъ заподозрѣваемыхъ лицъ, а обратимъ вниманiе на дальнѣйшiя показанiя старика Агѣева. Агѣевъ ежедневно допрашивался и постоянно мѣнялъ свои показанiя, то признаваясь въ соучастiи, то оправдываясь полнымъ незнанiемъ какъ совершилось это преступленiе. Но слѣдователи отъ него не отставали и постоянно преслѣдовали его новыми допросами. Такое положенiе Агѣева заставило его дать совершенно иныя показанiя чѣмъ прежде, а именно: 7 сентября онъ показалъ, что 31 августа встрѣтилъ у крыльца конторы знакомыхъ ему: государственнаго крестьянина Василiя Туртыгина и служителя архiерейскаго дома Артемiя Миронова и между разговорами они сказали ему: «ну, Сидоръ Иванычъ, и такъ сегодня вечеромъ мы придемъ въ контору къ тебѣ въ гости, дожидайся; но смотри, если ты насъ не пустишь когда мы придемъ, то ни тебя, ни дѣтей, ни жены не оставимъ живыми, да и домъ твой сожжемъ.» На эти слова онъ не обратилъ сосбеннаго вниманiя, принявъ ихъ за шутку. Ночью онъ услышалъ стукъ въ двери. На вопросъ его: «кто стучитъ?» отвѣтили: «повѣренный за бумагой.» Когда онъ отворилъ двери, то въ переднюю вошли Туртыгинъ, Мироновъ и еще четыре человѣка, впереди которыхъ былъ кучеръ, жившiй въ конторѣ, — Николай Филатовъ. Войдя въ переднюю, они сказали Агѣеву: «хочешь жить или умереть?» и потребовали огня. Агѣевъ взялъ подсвѣчникъ съ огаркомъ, а Туртыгинъ, зажегши спичкой огонь, велѣлъ нести его передъ ними въ залу. Впереди шолъ кучеръ Николай Филатовъ съ топоромъ въ рукахъ. Подойдя къ спящему на столѣ Яковлеву, Филатовъ съ всего размаха ударилъ его по головѣ топоромъ и убилъ его такъ мгновенно, что тотъ даже не вскрикнулъ, только кровь брызгнула во всѣ стороны; потомъ всѣ отправились въ комнату, гдѣ спали Iоновъ и Евгеневъ. Филатовъ сперва нанесъ первому ударъ острiемъ въ щоку и челюсть, и когда тотъ вскрикнулъ «охъ», то вторичный ударъ обухомъ по головѣ лишилъ его жизни. Евгеневъ также былъ убитъ топоромъ и такъ мѣтко, что отъ одного удара онъ оказался мертвымъ. За тѣмъ они всѣ пошли въ комнату Агѣева, обшарили ее вездѣ и возвратились въ залу, гдѣ Туртыгинъ отломалъ желѣзную накладку у дверей кассирской комнаты, ударилъ пѣшней во вторую дверь, и какъ она слабо запиралась внутреннимъ замкомъ, то онъ безъ особаго труда оторвалъ не только замокъ, но и личинку отъ дверей. Потомъ преступники вошли въ кассирскую комнату и Филатовъ началъ разрѣзывать лежащiе тамъ мѣшки; но когда увидѣлъ, что они съ мѣдными деньгами, то бросилъ ихъ. Далѣе преступники, замѣтивъ желѣзный сундукъ, бросились къ нему всѣ съ крикомъ: «вонъ онъ!» Сундукъ этотъ и нѣсколько мѣшковъ съ мѣдью они вытащили на дворъ и удалились, погрозивъ Агѣеву: «смотри, старикъ, никому не сказывай, а то завтра–же будешь убитъ!»

По этому оговору были арестованы всѣ указанныя лица; обыскомъ у нихъ найдены слѣдующiя вещи, наведшiя слѣдователей на мысль о ихъ преступленiи: у Филатова — два ножичка; у Туртыгина — вымытая рубаха съ слѣдами крови, желѣзная пѣшня и сюртукъ, который съ внутренней стороны, по мнѣнiю слѣдователей, былъ замаранъ кровью; у Миронова — красная рубаха съ отрѣзанными по локоть рукавами, замаранная кровью. Эти вещи и показанiя Агѣева только и служили обвинительными аргументами противъ арестованныхъ, такъ какъ заподозрѣнныя лица отвергали совершенiе этого преступленiя, утверждая, что въ ночь покражи и убiйства они спали и никуда не выходили. Въ доказательство словъ своихъ они ссылались на свидѣтельство постороннихъ лицъ, которыя дѣйствительно подъ присягою подтвердили ихъ показанiя. Агѣевъ также въ продолженiе десяти дней упорно отрицалъ свои обвиненiя, называя ихъ своею выдумкою, вслѣдствiе разсказаовъ и предположенiй о томъ, какъ могло совершиться это дѣло; на лицъ–же указалъ потому, что они его знакомые и первые пришли ему на умъ. Но 18 сентября онъ снова подтвердилъ свои прежнiя обвиненiя съ добавленiемъ, что Туртыгинъ и Мироновъ говорили ему о своемъ приходѣ еще 30 августа; избавленiе–же свое отъ смерти объяснялъ тѣмъ, что въ молчанiи поклялся преступникамъ небомъ, землею, женою и дѣтьми. На очной–же ставкѣ съ Филатовымъ, Туртыгинымъ и Мироновымъ — Агѣевъ снова отвергнулъ свои обвинительныя показанiя, объявивъ, что онъ ничего не знаетъ, такъ какъ въ ночь преступленiя спалъ безъ пробудки и что если и указываетъ на лицъ преступленiя, то потому что слышалъ, что ихъ обвиняютъ въ убiйствѣ и нашли у нихъ замаранныя кровью вещи.

Но на этомъ слѣдователи не остановились: къ Агѣеву были подсажены подъ арестъ Кривцовъ и переодѣтый унтеръ офицеръ жандармской команды Соенко, въ бесѣдѣ съ которыми онъ оговорилъ еще шуриновъ своихъ Тихона, Захара и Степана Артемьевыхъ. Первые два были заарестованы, а послѣднiй оставленъ на свободѣ, такъ какъ доказалъ нелѣпость обвиненiй Агѣева свидѣтельскими показанiями о томъ, что въ ночь убiйства онъ былъ въ 70 верстахъ отъ города.

Дѣло долго тянулось по разнымъ учрежденiямъ. Обвиняемые сидѣли и сидѣли въ острогѣ. Наконецъ по рѣшенiю правительствующаго сената Агѣевъ сосланъ въ Сибирь, а остальные оставлены въ подозрѣнiи.

«И подѣломъ», вѣроятно скажетъ неопытный читатель. Но онъ ошибется также какъ и судъ. Спустя четыре года послѣ совершенiя преступленiя открыты истинные убiйцы, а заподозрѣнныя лица оказались невинными, хотя и очень поздно: Агѣевъ и Туртыгинъ съ печали умерли, а чиновники Артемьевы совершенно разорились и вдоволь нравственно настрадались...

И если насъ спросятъ: какъ–же было поступить иначе съ заподозрѣваемыми лицами, когда противъ нихъ были такiя сильныя улики, то на это отвѣтимъ: нужно было поболѣе обратить вниманiя на 70 лѣтнiй возрастъ Агѣева, на испугъ его при узнанiи объ убiйствѣ, на послѣдовавшее отъ того душевное разстройство и на ту обстановку, подъ влiянiемъ которой давались имъ показанiя. Такъ Агѣевъ въ судѣ указалъ, что во время слѣдствiя, при каждомъ допросѣ его, старшiй членъ коммисiи наносилъ ему побои кулаками въ грудь. А при такой системѣ допроса чего не скажетъ человѣкъ! Ктому–же Агѣевъ въ судѣ отрекся отъ прежнихъ своихъ показанiй, утверждая настойчиво, что о совершонномъ преступленiи онъ ничего не знаетъ, потому что въ ночь эту онъ напился пьянъ такъ, что не помнитъ какъ и гдѣ онъ легъ спать.

_____

Всѣ изложенныя явленiя судейскихъ ошибокъ обнаруживаютъ полную несостоятельность различныхъ теорiй судебно–уголовныхъ доказательствъ и уликъ, на основанiи которыхъ часто составляютъ приговоры о виновности или невинности данныхъ лицъ. И неудивительно: дѣятельность людей выражается въ такихъ безконечно разнообразныхъ явленiяхъ и видахъ, что невозможно опредѣлить ихъ теоретически и возвести въ формулы, посредствомъ которыхъ можно–бы было безошибочно разрѣшать, опредѣлять и разъяснять каждый представляющiйся фактъ. Поэтому всѣ создаваемыя теорiи судебно–уголовныхъ доказательствъ и уликъ, въ родѣ хоть напримѣръ «теорiи косвенныхъ уликъ» Уильза, которыми такъ восторгаются иные, можно считать не болѣе какъ попытками, а не руководствами, такъ какъ онѣ даже и при такомъ строгомъ регуляторѣ, какъ внутреннее убѣжденiе присяжныхъ, представляютъ непрочное подспорье при опредѣленiи виновности заподозрѣннаго въ преступленiи.

О. ФИЛИППОВЪ.

---

(1) Статья эта имѣетъ тѣсную связь съ статьями напечатанными въ «Эпохѣ»: 1) «Мотивы русскаго уголовнаго права» (декабрь 1864 г.) и 2) «Мотивы исправительныхъ наказанiй» (январь 1865 г.).

(1) Лишенiе всѣхъ особенныхъ правъ и преимуществъ является спутникомъ ссылки на житье въ Сибирь, въ отдаленныя губернiи, кромѣ сибирскихъ, и отдачи въ арестантскiя роты и рабочiя дома. Наказанiе это лишаетъ осужденнаго правъ политическихъ и сословныхъ, чтò находимъ слишкомъ суровымъ и идущимъ въ разрѣзъ съ принципомъ исправленiя.

(1) Кошихинъ, стр. 97.

(2) Акты юридич. № 30.

(1) Отч. общ. о тюр. за 1857 г., стр. 3, 4 и 5.

(2) См. «Журналъ Министерства Юстицiи», за сент. 1863 г., ст. «Современное положенiе нашихъ тюрьмъ», г. Ткачева.

(1) См. статью мою «Мотивы исправительныхъ наказанiй», «Эпоха», январь 1865 г.

(1) Эпоха, Ноябрь 1864 г. стр. 53–54.

(1) При открытiи смирительныхъ домовъ предполагалась морализацiя заключаемыхъ. Но на практикѣ идея эта вылилась въ такую форму, которая не приносила никакой существенной пользы. Вслѣдствiе этого ходатайствуютъ объ ихъ закрытiи.

Авторъ.

(2) Арестантскiя роты — наказанiе весьма нелегкое. И едва–ли справедливо въ нихъ — безвозмездное пользованiе трудомъ арестанта.

Авторъ.

(1) У насъ ежегодно умираетъ до миллiона дѣтей только православнаго вѣроисповѣданiя, т. е. ¹/₄₅ часть всего населенiя гибнетъ преждевременно; остальныхъ–же вѣроисповѣданiй цифра смертности неизвѣстна.

Авторъ.

(1) На кормленiе грудью младенцевъ осужденными женщинами новый законъ назначаетъ не болѣе 1¹/₂ года, — что совершенно достаточно.

Авторъ.

([1]) См. «Тюремное заключенiе во Францiи», Н. И. Ламанскаго, «Юридическiй Вѣстникъ» № 6, 1862 г.

(1) См. «Ирландская тюремная система», Ф. Гольцендорфа, перев. подъ редакцiею Ламанскаго 1864 г.

(1) Первая новгород. лѣт. подъ 1209 г.

(1) А. Э. т. IV № 159.

(1) Опытъ теорiи косвенныхъ уликъ, Ульяма Уильза. Переводъ Унковскаго, 1864 года.

(1) Замѣчательное слѣдствiе, «Юридическiй Вѣстникъ» выпускъ 20–й.