НАШИ ДОМАШНIЯ ДѢЛА

СОВРЕМЕННЫЯ ЗАМѢТКИ

Основныя преобразованiя судебной части въ Россiи. — Рѣчь волостного старшины. — Хитрая барыня. — Введенiе уставныхъ грамотъ. — Вольнонаемный трудъ въ сельскомъ хозяйствѣ. — Экономическая будущность Россiи. — Земско–хозяйственныя учрежденiя. — Кошерный сборъ. — Рекрутскiй наборъ. — Золотое дѣло. —Акцiонерныя дѣла. — Николаевская желѣзная дорога. — Непостижимыя исторiи.

____

Громаднѣйшiй переворотъ готовится въ судьбѣ Россiи, переворотъ радикальный, охватывающiй всю нашу внутреннюю жизнь, преобразованiе, которое по огромной важности своей почти равняется освобожденiю крестьянъ отъ крѣпостной зависимости. Переворотъ еще только готовится, но главныя основанiя его уже утверждены, упрочены за Россiей. Двадцать девятаго сентября высочайше утверждены основныя положенiя преобразованiя судебной части въ Россiи въ смыслѣ самыхъ серьозныхъ улучшенiй. Эти основныя положенiя еще не введены въ жизнь: правительство еще работаетъ надъ составленiемъ законоположенiй сообразно съ утвержденными началами, еще будутъ приняты переходныя мѣры, при помощи которыхъ совершится окончательное вступленiе Россiи въ новую, юридически–полноправную жизнь, и срокъ этихъ мѣръ еще неизвѣстенъ; еще самый текстъ законоположенiй можетъ имѣть влiянiе на степень дѣйствительности основныхъ положенiй; но правительство обнародовало эти положенiя, и тѣмъ исполнило пламеннѣйшiя желанiя всѣхъ любящихъ Россiю. Будемъ теперь съ нетерпѣнiемъ ждать обѣщанныхъ преобразованiй, зная очень хорошо, что существующiе теперь такъ–называемые порядки судебной части признаются неудовлетворительными нетолько частными людьми, но и самымъ правительствомъ. Это неудовлетворительное существуетъ покамѣстъ, но всякiй видитъ очень хорошо, что это не куколка, изъ которой должна вывестись бабочка, что ожидаемый теперь порядокъ нетолько не похожъ на нынѣшнiй, какъ бабочка не похожа на куколку, но и не имѣетъ съ нимъ ровно ничего общаго, тогда какъ органы куколки всѣ прямо и непосредственно переходятъ въ органы бабочки.

Переворотъ въ судебной части у насъ произойдетъ полнѣйшiй: новое выработается не изъ стараго, фениксъ сгоритъ до тла и прахъ его развѣется вѣтромъ, а на мѣсто его явится не фениксъ, а нѣчто совершенно другое.

Основанiя новаго судоустройства могутъ быть выражены въ четырехъ пунктахъ:

1) Власть судебная отдѣляется отъ исполнительной, административной и законодательной.

2) Судебныя засѣданiя для рѣшенiя гражданскихъ и уголовныхъ дѣлъ происходятъ публично въ присутствiи тяжущихся, обвиняемыхъ, свидѣтелей и постороннихъ лицъ (§ 60).

3) Каждое окончательное рѣшенiе состоявшееся публично можетъ быть напечатано какъ самимъ судомъ, такъ и частными лицами и обсуждаемо сими послѣдними въ юридическихъ журналахъ, съ сохраненiемъ должнаго къ суду и его членамъ уваженiя. (§ 62)

4) Различiе подсудности по сословiямъ отмѣняется. (§ 17)

Во всемъ этомъ нѣтъ и слѣда тѣхъ засѣданiй, которыя у насъ теперь называются судами, и правительство, принимая эти четыре пункта, крайне огорчаетъ тѣхъ убогихъ публицистовъ, которые увѣряютъ, будто всякая новая мѣра должна постепенно вытекать изъ старыхъ, укрѣпившихся временемъ и обычаями формъ. Какимъ образомъ изъ канцелярской тайны можетъ произойти публичность? Какъ изъ зависимости судебной власти отъ администрацiи произошла бы независимость? Какъ изъ различiя подсудности могла бы произойти отмѣна этого различiя? Конечно, правительство предупреждаетъ насъ, что будетъ переходное время, но это будетъ только «опредѣленный порядокъ постепеннаго введенiя въ дѣйствiе новыхъ уставовъ и положенiй.» Само собою разумѣется, что невозможно въ одинъ день установить по цѣлой Россiи и мировыхъ судей, и окружные суды, и присяжныхъ засѣдателей, и судебныя палаты, и присяжныхъ повѣренныхъ; на все это нужно время, но кто же не видитъ, что благо Россiи зависитъ отъ того, чтобы это время было какъ можно короче, и чтобы новые уставы и положенiя не имѣли ни малѣйшаго сходства со всѣмъ существовавшимъ. Остается только громко пожалѣть тѣхъ подсудимыхъ и тяжущихся, которые будутъ въ какихъ–нибудь отношенiяхъ съ судебною властью втеченiе всего времени отъ 29 сентября до окончательнаго введенiя въ дѣйствiе новыхъ уставовъ и положенiй, потомучто черезъ нѣсколько мѣсяцевъ положенiе измѣнится къ величайшей выгодѣ всѣхъ привлеченныхъ или прибѣгающихъ къ суду. Начиная съ бѣдняка, подозрѣваемаго въ убiйствѣ, до счастливца, отыскивающаго полтора мильона наслѣдства, всѣ почувствуютъ величайшее облегченiе своей участи.

«Власть обвинительная отдѣляется отъ судебной.» Прокуроръ преслѣдуетъ обвиняемаго, но судить его не можетъ. На это учреждается особенная судебная власть, которая безъ всякаго участiя властей административныхъ разсматриваетъ уголовныя дѣла и постановляетъ приговоры. Въ публичномъ засѣданiи суда доказательства, обнаруженныя предварительнымъ слѣдствiемъ, повѣряются и дополняются. Въ основныхъ положенiяхъ преобразованiя у насъ судебной части не видно въ какой мѣрѣ будутъ измѣнены правила о предварительныхъ слѣдствiяхъ, и будетъ ли попрежнему подозрѣваемый сидѣть цѣлые годы въ острогѣ, ожидая окончанiя предварительнаго слѣдствiя. Если предварительное слѣдствiе остается безпредѣльно въ рукахъ администрацiи, то не останется ли въ дѣлахъ прежней медленности и прежняго административнаго произвола? Въ главѣ «о дознанiяхъ и предварительныхъ слѣдствiяхъ» сказано, что полицiя производитъ только дознанiя о преступленiяхъ и проступкахъ, а потомъ учиненное полицiею дознанiе передается ею непосредственно мѣстному судебному слѣдователю. Полицiя, при производствѣ дознанiя, можетъ задерживать подозрѣваемыхъ въ преступленiяхъ только въ случаяхъ законами опредѣленныхъ, и по задержанiи кого–либо, должна немедленно увѣдомить о семъ судебнаго слѣдователя и прокурора. Далѣе судебный слѣдователь приступаетъ къ предварительному слѣдствiю: 1) по требованiямъ прокуроровъ, 2) по сообщенiямъ присутственныхъ мѣстъ и должностныхъ лицъ, 3) по жалобамъ и объявленiямъ частныхъ лицъ и 4) по собственному усмотрѣнiю. Въ «основныхъ положенiяхъ» мы не могли отыскать опредѣленiя степени зависимости судебнаго слѣдователя отъ администрацiи. Въ судебномъ слѣдователѣ заключается весь ключъ будущаго устройства судебной части, и нѣтъ никакого сомнѣнiя, что недавно введенныя правила о судебныхъ слѣдователяхъ должны будутъ быть точно такъ же радикально измѣнены, какъ и всѣ законы, касающiеся судебной части. При нынѣшнемъ положенiи вещей судебный слѣдователь иногда долженъ начать двадцать слѣдствiй въ одинъ день, на другой день пятнадцать, на третiй семьнадцать, въ разныхъ частяхъ уѣзда, и т. д. Понятно, что въ слѣдствiяхъ нельзя ожидать особенной быстроты; законъ и не опредѣлилъ никакого срока на производство слѣдствiй, что было бы даже невозможно по самой сущности дѣла. Стало–быть ожидаемый законъ измѣнитъ также и положенiе судебныхъ слѣдователей, въ видахъ точнѣйшаго опредѣленiя ихъ отношенiй и степени ихъ независимости отъ администрацiи.

Участь человѣка, попавшаго подъ предварительное дознанiе, обезпечена только въ томъ отношенiи, что онъ непремѣнно долженъ быть допрошенъ втеченiи сутокъ. Но что будетъ за тѣмъ и какъ будетъ производиться дознанiе, и чѣмъ обезпеченъ подозрѣваемый, что предварительное дознанiе не будетъ продолжаться нѣсколько лѣтъ, — это покамѣстъ еще неизвѣстно и разъяснится впослѣдствiи. Но когда судебный слѣдователь признаетъ предварительное слѣдствiе оконченнымъ, онъ представляетъ его прокурору окружнаго суда. Если прокуроръ найдетъ, что подозрѣваемый долженъ быть преданъ суду, то онъ составляетъ обвинительный актъ, который предъявляется судомъ обвиняемому, съ предоставленiемъ ему указать, кого онъ признаетъ нужнымъ вызвать въ судъ къ судебному слѣдствiю и кого избираетъ своимъ защитникомъ. Обвиняемый и его защитникъ могутъ требовать выдачи имъ копiи съ обвинительнаго акта и разсмотрѣть подлинное слѣдствiе въ канцелярiи суда подъ надлежащимъ надзоромъ. Затѣмъ судебное публичное засѣданiе начинается чтенiемъ обвинительнаго акта. Обнаруженныя при предварительномъ слѣдствiи доказательства повѣряются и дополняются въ судѣ: 1) разсмотрѣнiемъ подлинныхъ протоколовъ объ осмотрахъ, выемкахъ, обыскахъ и другихъ письменныхъ и вещественныхъ доказательствъ, и 2) отобранiемъ показанiй отъ подсудимаго, свѣдующихъ людей, свидѣтелей и участвующихъ въ дѣлѣ лицъ. Для полнаго разъясненiя дѣла, въ допросахъ и пренiяхъ на судѣ принимаютъ участiе прокуроръ, подсудимый, его защитникъ и лицо, потерпѣвшее отъ преступленiя. Члены суда и присяжные засѣдатели могутъ требовать разъясненiй; послѣднее слово въ пренiяхъ на судѣ принадлежитъ всегда обвиняемому или его защитнику. Потомъ предсѣдатель суда вручаетъ старшему присяжному засѣдателю письменные вопросы: 1) о дѣйствительности событiя, подавшаго поводъ къ обвиненiю и 2) о винѣ или невинности подсудимаго по предметамъ обвиненiя. Присяжные засѣдатели разрѣшаютъ предложенные имъ вопросы по большинству голосовъ. Въ случаѣ равенства голосовъ дается преимущество тому мнѣнiю, которое оправдываетъ подсудимаго.

Такимъ образомъ всякому подсудимому обезпечено справедливое рѣшенiе его дѣла, съ той минуты, какъ онъ преданъ суду; но во все время предварительнаго слѣдствiя, то–есть въ самое тяжолое для обвиняемаго время онъ будетъ находиться въ такихъ же точно обстоятельствахъ, какiя существуютъ и теперь, если ожидаемыми законоположенiями это не будетъ измѣнено.

Въ основныхъ положенiяхъ преобразованiя судебной части постановлены также правила о судопроизводствѣ по преступленiямъ и проступкамъ по службѣ. Наложенiе на должностныя лица взысканiй административнымъ порядкомъ, за упущенiя по службѣ, производится на прежнемъ основанiи. Но когда начальство предаетъ обвиняемаго суду, то оно обязано привести всѣ предметы обвиненiя въ такую ясность, чтобы постановленiе о преданiи суду служило обвинительнымъ актомъ, и чтобы судебному мѣсту можно было приступить въ его засѣданiи прямо къ судебному слѣдствiю. Затѣмъ дѣла о преступленiяхъ и проступкахъ по службѣ производятся въ судебныхъ мѣстахъ и кассацiонныхъ департаментахъ сената по общимъ правиламъ уголовнаго судопроизводства. Въ подробныхъ уставахъ и положенiяхъ конечно будутъ опредѣлены права лица, напрасно обвиняемаго въ преступленiи по службѣ. У насъ прежде нерѣдко простая минутная прихоть начальника отдавала подчиненнаго подъ судъ; затѣмъ по суду подчиненный оказывался ни въ чемъ ни душой ни тѣломъ не виноватымъ. Но дѣло было уже совершенно–непоправимо, точно такъ же какъ непоправимо лишенiе жизни. За пребыванiе подъ судомъ, несмотря ни на какое блистательнѣйшее оправданiе подсудимаго, на доказательство совершенной его невинности, онъ лишается службы, теряетъ свою карьеру, теряетъ право на пенсiю. Неизвѣстно, будетъ ли въ подробныхъ уставахъ и положенiяхъ постановлено что–нибудь въ огражденiе подчиненныхъ отъ произвола начальства и чѣмъ подчиненный будетъ огражденъ: преданiемъ ли суду неправильно обвинившаго начальника, или денежнымъ штрафомъ, или чѣмъ другимъ, или будутъ отмѣнены всѣ послѣдствiя неправильнаго обвиненiя и безвиннаго нахожденiя подъ судомъ.

По гражданскому судопроизводству преобразованiе производится тоже радикальное. Гражданское судопроизводство будетъ гласное, такъ что Россiя наконецъ будетъ избавлена отъ безконечнаго многописанiя, отъ такихъ объемистыхъ дѣлъ, которыя трудно увезти на двухъ возахъ. Канцелярская тайна, источникъ тысячи злоупотребленiй, уничтожается. Тяжущимся и ихъ повѣреннымъ открывается свободный доступъ къ обозрѣнiю судебнаго производства, и никакое дѣйствiе, показанiе или требованiе одной стороны не должно быть скрываемо отъ другой. Всѣ необходимыя для разъясненiя дѣла свѣдѣнiя и справки собираются самими тяжущимися и судъ не входитъ по этому предмету ни въ какую переписку съ другими мѣстами и лицами, но выдаетъ тяжущимся, по просьбѣ ихъ, свидѣтельства для полученiя этихъ справокъ и свѣдѣнiй. Число подаваемыхъ тяжущимися состязательныхъ бумагъ ограничивается четырьмя: по двѣ для каждой стороны. Затѣмъ докладъ будетъ производиться въ публичномъ засѣданiи суда не секретаремъ, а однимъ изъ членовъ. По объясненiи докладчиковъ сущности дѣла, начинается состязанiе сторонъ. По окончанiи словеснаго состязанiя, предсѣдатель излагаетъ вкратцѣ сущность дѣла и требованiя сторонъ, и за тѣмъ судъ постановляетъ рѣшенiя по общимъ правиламъ.

Нѣтъ возможности въ короткихъ словахъ передать всѣ тѣ подробности ожидаемаго преобразованiя судебной части, которыя изложены въ «Основныхъ положенiяхъ». Читатели наши, безъ сомнѣнiя, прочитали въ подлиникѣ «Основныя положенiя». Теперь приняты мѣры для составленiя подробныхъ уставовъ и положенiй, для чего и составлена въ государственной канцелярiи особая комиссiя. Теперь она собираетъ свѣдѣнiя о составѣ, кругѣ дѣйствiй и дѣлопроизводствѣ различныхъ судебныхъ мѣстъ, такъ какъ это необходимо имѣть въ виду для точнаго и успѣшнаго окончанiя всего вообще поручаемаго комиссiи дѣла, особенно по составленiю проектовъ, касающихся судоустройства. Само собою разумѣется, что комиссiи извѣстенъ и кругъ дѣйствiй и дѣлопроизводство различныхъ судебныхъ мѣстъ, какъ извѣстно это всякому, читавшему Сводъ Законовъ; но надо полагать, что комиссiя наводитъ справки о личномъ составѣ судовъ и о количествѣ въ нихъ дѣлъ, чтобы сообразно съ этимъ опредѣлить въ какой мѣрѣ нужны намъ образованные юристы въ особенности и образованные люди вообще, — стало–быть въ какой мѣрѣ необходимы намъ университеты и еще университеты.

Громадное дѣло возложено на комиссiю. И нельзя не порадоваться, что ей предоставлено приглашать въ свои засѣданiя юристовъ, «замѣчанiя коихъ могутъ принести пользу при предварительномъ обсужденiи работъ.» Къ участiю въ засѣданiяхъ будутъ призваны также нѣкоторые предсѣдатели или товарищи предсѣдателей судебныхъ палатъ, предсѣдатели комерческихъ судовъ и прокуроры, и нѣкоторые другiя лица. Само собою разумѣется, что чѣмъ больше будетъ этихъ лицъ, до извѣстнаго предѣла, тѣмъ многостороннѣе будетъ обсужено дѣло, тѣмъ прочнѣе установится вновь вводимый порядокъ, тѣмъ меньше впослѣдствiи потребуется перемѣнъ и тѣмъ съ большею благодарностью Россiя приметъ новые суды, и тѣмъ охотнѣе предастъ своему обычному великодушному забвенiю старое.

Объ этомъ весьма наивно и дѣльно выразился волостной старшина Иванъ Никитинъ, на обѣдѣ, который онъ давалъ въ день тезоименитства императора, у себя дома, въ боровскомъ погостѣ великолуцкаго уѣзда (псков. губ.) Народъ обѣдалъ на дворѣ, а мировой посредникъ и сосѣднiе помѣщики въ домѣ у старшины. Во время обѣда Иванъ Никитинъ обратился къ присутствующимъ съ слѣдующими словами: «милостивые государи, забудемъ старыя наши отношенiя въ крѣпостномъ правѣ, и будемъ жить пососѣдски. Вы не забывайте насъ, не чуждайтесь насъ, а мы васъ не забудемъ.» Въ этихъ словахъ заключается окончательная ликвидацiя крѣпостного права: забудемъ крѣпостныя отношенiя, но людей, бывшихъ съ нами въ этихъ отношенiяхъ, не забудемъ и не оставимъ; дѣло только въ томъ, чтобы они насъ не чуждались, а сблизились бы съ нами, да не совершали бы продѣлокъ вродѣ той, которая случилась недавно въ новоржевскомъ уѣздѣ.

Тамъ, именно въ третьемъ мировомъ участкѣ (посредникъ Креницынъ), нѣкоторая помѣщица, имя которой скромно умалчивается въ «Сѣверной Почтѣ», запродала постороннему лицу часть усадебной земли, принадлежащей временно–обязаннымъ крестьянамъ, на ея землѣ поселеннымъ, да кстати запродала и бывшiй въ постоянномъ ихъ пользованiи прогонъ для скота. Все это совершилось послѣ обнародованiя положенiй объ освобожденiи крестьянъ. Запроданныя мѣста были надлежащимъ образомъ загорожены, и новые владѣльцы стали стѣснять крестьянъ. Къ счастiю мировой посредникъ не далъ себя обойти и привелъ надлежащее толкованiе закона, по которому запродажа владѣльцемъ постороннимъ лицамъ земель, состоящихъ въ пользованiи крестьянъ, не должна служить основанiемъ къ отрѣзкѣ этихъ земель отъ крестьянскаго надѣла. Такимъ образомъ помѣщицѣ не удалось обмануть крестьянъ и мирового посредника, да въ добавокъ она еще будетъ вѣдаться судомъ съ людьми, купившими у нея крестьянскiя земли, да еще судомъ прежнимъ, основаннымъ на канцелярскихъ таинствахъ и поощренiи бумажныхъ фабрикантовъ.

Уставныя грамоты вводятся и представляются чрезвычайно медленно. Срокъ, назначенный положенiями для составленiя грамотъ самими помѣщиками, уже давно кончился и близокъ къ окончанiю срокъ, опредѣленный для повсемѣстнаго введенiя грамотъ. Помѣщики нерѣдко представляютъ посредникамъ уставныя грамоты, несогласныя съ положенiями. Чтобы покончить съ ними, распоряженiемъ министерства постановлено не возвращать болѣе такiя грамоты помѣщикамъ для исправленiя, съ тѣмъ, чтобы ихъ исправляли или составляли вновь уже сами мировые посредники.

Къ началу прошедшаго сентября всего представлено 71,212 уставныхъ грамотъ, и изъ нихъ введено въ дѣйствiе только 39,371. Крестьяне, обладающiе уже дѣйствующими уставными грамотами, составляютъ нѣсколько болѣе третьей доли (именно 37¹/₂ процентовъ) общаго числа временно–обязанныхъ крестьянъ. Но дѣло въ томъ, что когда нужно, мы умѣемъ и поторопиться. По этому можно надѣяться, что къ назначенному сроку, до истеченiя котораго остается еще около полугода, грамоты будутъ введены въ дѣйствiе повсемѣстно.

Впрочемъ есть уже много мировыхъ участковъ, въ которыхъ всѣ до одной грамоты и составлены и введены уже въ дѣйствiе. Такихъ мировыхъ участковъ пятьдесятъ два. Есть даже цѣлые два уѣзда, въ которыхъ введены всѣ грамоты.

И тогда Россiя окончательно вступитъ въ перiодъ вольнонаемнаго труда, и тогда только начнетъ мало–помалу уясняться наша экономическая будущность. Теперь уже многiе помѣщики сократили свою запашку и обработываютъ меньшее противъ прежняго количество земли. Между прочимъ это видно изъ одной замѣчательной статьи, помѣщенной въ калужскихъ губернскихъ вѣдомостяхъ. Статья эта составлена изъ свѣдѣнiй, присланныхъ тринадцатью мировыми посредниками, и потому достовѣрность фактовъ, въ ней сообщаемыхъ, не можетъ подлежать сомнѣнiю. Оказывается, что вольнонаемный трудъ въ сельскомъ хозяйствѣ далеко не даетъ тѣхъ удовлетворительныхъ результатовъ, какiе отъ него ожидались. Обработка земли обходится помѣщикамъ такъ дорого, что не окупается произведенiями земли, или едва окупается. Поэтому помѣщики обработываютъ лишь лучшiя свои земли, а остальныя отдаютъ въ наемъ крестьянамъ. Желающихъ нанимать земли весьма много, такъ что распахиваются старыя залежи, запущенныя по негодности.

Теперь оказывается несомнѣннымъ, что наше сельское хозяйство должно по необходимости измѣнится радикально, сообразно съ происходящимъ радикальнымъ измѣненiемъ нашего сельскаго быта, и что наука должна и здѣсь быть руководительницею наступающихъ преобразованiй. Теперь оказывается, что мы не имѣемъ понятiя о необходимой въ сельскомъ хозяйствѣ расчетливости. Благодаря крѣпостному труду, мы еще не считали, во что намъ самимъ обходится четверть хлѣба, и теперь еще надо учиться считать. Бывали примѣры, что помѣщикъ не зналъ куда дѣвать своихъ рабочихъ, на какую работу ихъ поставить, и приказывалъ рыть въ саду прудъ, который на другой годъ приказывалъ засыпать. Теперь этого уже нельзя, потомучто невольно кидается въ глаза итогъ того, во что подобная безполезная работа обойдется. Но это примѣръ уже слишкомъ рѣзкiй. Цѣны на хлѣбъ установлялись у насъ безо всякаго отношенiя къ тому, во сколько производителю обходится пудъ хлѣба, потомучто у производителя не было твердаго основанiя для этого расчета. Теперь основанiе есть, и несмотря на нѣкоторую стѣснительность общаго положенiя, всякiй хозяинъ лучше захочетъ заплатить дорого, но знать сколько именно, чѣмъ блуждать въ хозяйственной мглѣ. Результатъ выходитъ въ высшей степени благопрiятный для рацiональнаго хозяйства; оказывается, что безъ введенiя машинъ, безъ улучшенiя породъ скота, безъ прочныхъ каменныхъ построекъ, безъ строжайшей расчетливости помѣщикъ не въ состоянiи будетъ соперничать на рынкѣ съ крестьянскимъ хлѣбомъ.

До сихъ поръ наша экономическая дѣятельность вся носила на себѣ печать крѣпостного труда, и не было такой отрасли дѣятельности, на которой не отзывалось бы это учрежденiе, теперь отжившее. Начать съ того, что Россiя считалась, и до сихъ поръ считается у нѣкоторыхъ экономистовъ государствомъ, самою природою созданнымъ для земледѣлiя. На томъ основанiи, что мы отправляемъ заграницу ленъ и покупаемъ полотно изъ нашего льну приготовленное, они увѣряютъ, будто такъ всегда и должно быть, и что кромѣ льну, пеньки, хлѣба, кожъ и сала мы никогда ничего не должны производить. Они въ своихъ горемычныхъ трактатахъ, пышно именуемыхъ политическою экономiей, увѣряютъ, будто Россiя вѣчно будетъ государствомъ земледѣльческимъ. Восемь мѣсяцевъ зима, восемь мѣсяцевъ земледѣлецъ вынужденъ даромъ ѣсть свой хлѣбъ, — и это страна по преимуществу земледѣльческая? При отсутствiи удобныхъ глубокихъ рѣкъ, въ добавокъ еще полгода покрытыхъ льдомъ — страна земледѣльческая? При зимнемъ пути, по которому на каждой верстѣ твердо стоитъ по двѣсти пятидесяти замороженныхъ волнъ морскихъ, называемыхъ ухабами, и причиняющихъ самому здоровому путешественнику морскую болѣзнь, если не членовредительство — страна земледѣльческая? — Мы не станемъ, конечно, произносить рѣшительнаго приговора объ экономической будущности Россiи; но никто, конечно, не усомнится, что съ окончательнымъ освобожденiемъ крестьянъ наша дѣятельность приметъ другое направленiе: Россiя не останется государствомъ чисто земледѣльческимъ. Понятно само собою, что при существованiи крѣпостного права, помѣщики всего проще могли извлекать изъ своихъ крѣпостныхъ какой–нибудь доходъ при помощи земледѣльческой работы, потомучто въ земледѣлiи большая часть производительнаго труда возлагается на даровыя силы природы, а то, что приходится на долю человѣка, можетъ быть сдѣлано болѣе или менѣе тщательно, безъ рѣзкаго влiянiя на болѣе или менѣе обильные результаты. Въ другихъ отрасляхъ промышленности на даровыя силы природы люди расчитываютъ гораздо менѣе, и несравненно большей тщательности требуется отъ человѣческаго труда. Этой тщательности, отчетливости нельзя было ожидать отъ крѣпостного труда. Къ тому еще наша паспортная система и нашъ подушный окладъ привязывали человѣка къ землѣ, такъ что ежели человѣкъ и жилъ внѣ своей общины, то всегда невидимая цѣпь въ видѣ паспортнаго срока привязывала его къ мѣсту рожденiя. Съ перемѣною паспортной системы и съ перехода окладовъ съ душъ на имущества исчезнетъ и это стѣсненiе. Тогда, при помощи нѣкоторыхъ облегченiй, экономическая дѣятельность наша приметъ свое естественное направленiе, но какое именно, это едвали кто теперь можетъ сказать на сколько–нибудь прочныхъ основанiяхъ.

Въ калужской губернiи, говорятъ, крестьяне охотно нанимаютъ помѣщичьи земли. Прекрасно; они конечно видятъ въ этомъ свои выгоды и извлекаютъ ихъ даже изъ плохихъ, заброшенныхъ участковъ. Но дѣло въ томъ, что навсегда въ такомъ положенiи дѣла остаться не могутъ. Запущенныя за негодностью старыя залежи отъ времени поправляются, но при усиленной разработкѣ истощаются весьма скоро. Приверженцы англiйскихъ взглядовъ на нашу торговлю не хотятъ этого знать, не хотятъ справиться съ земледѣльческою химiей и съ статистикой, и увѣряютъ, будто страна вѣчно можетъ производить хлѣбныя растенiя и безнаказанно вывозить свои продукты. Пусть же они справятся, въ какомъ положенiи теперь земли Мариланда, Кентуки и сѣверной Каролины, считавшiяся плодороднѣйшими на земномъ шарѣ. Они узнаютъ, что эти земли, вслѣдствiе усиленной обработки, потеряли всякую производительность и съ трудомъ родятъ дрянныя сорныя травы. Пусть они спросятъ опытныхъ хозяевъ хотя екатеринославской губернiи, велики ли тамъ среднiе урожаи. Они узнаютъ, что самъ–пять считается тамъ урожаемъ далеко не самымъ дурнымъ, и что наши великолѣпные черноземы выпахались, такъ что и они уже требуютъ перехода на рацiональное хозяйство. Пусть же они заглянутъ въ земледѣльческую химiю: тамъ они узнаютъ, что составныя части зерна заключаются въ почвѣ въ очень ограниченномъ количествѣ, что самая богатѣйшая почва наконецъ истощается, если съ нея постоянно увозить эти драгоцѣнныя составныя части; что для поддержанiя плодородiя эти части должны въ томъ или въ другомъ видѣ возвращаться въ почву, а то на мѣсто плодородiя явится наконецъ мерзость запустѣнiя. Калужскiе крестьяне знаютъ это все очень хорошо, и если теперь охотно кинулись на дешовыя помѣщичьи земли, то разумѣется не для того, чтобы поддержать въ нихъ плодородiе, а чтобы извлечь изъ нихъ теперь же какъ можно болѣе продажныхъ продуктовъ. А послѣ — хоть трава тамъ не рости. Послѣ, года черезъ три–четыре необходимо будетъ удобренiе, безъ котораго съ выпаханной земли не соберешь и сѣмянъ. А гдѣ взять удобренiе, that is the question.

Любители англiйскихъ взглядовъ на нашу торговлю не хотятъ этого знать, и стараясь витать въ самыхъ высокихъ и далекихъ отъ дѣйствительности сферахъ, не удостоиваютъ свести счеты съ удобренiемъ, съ навозомъ, съ этой альфой и омегой земледѣлiя. Если мы тутъ и сосчитаемъ для нихъ во что обходится въ калужской губернiи возъ навозу, то это не послужитъ имъ въ пользу, потомучто они привыкли вертѣться въ софизмахъ подальше отъ земли и отъ дѣйствительности.

Одинъ англичанинъ, случайно попавшiй съ нами въ богатое имѣнiе калужской губернiи, въ жиздринскомъ уѣздѣ, въ первый разъ увидѣлъ русскаго пашущаго мужика, и никакъ не хотѣлъ повѣрить, что это онъ на лошади пашетъ. Онъ все старался увѣрить, что это какое–нибудь странное порожденiе чахоточной курицы и отставного козла. Происхожденiе туземныхъ крошечныхъ коровъ, должно объясняться такимъ же загадочнымъ чудомъ. Но мы будемъ расчитывать на скотъ нѣсколько болѣе крупный, напримѣръ корову цѣною рублей въ пятьдесятъ.

Расходъ на нее. Коровы достанетъ круглымъ счетомъ на пять лѣтъ, — она или устарѣетъ, или подохнетъ отъ чумы. Стало–быть надо откладывать каждый годъ по десяти рублей на покупку новой. Это соотвѣтствуетъ ремонту коровы или страховой за нее премiи. Затѣмъ необходимо ее кормить хорошо, чтобы она дала какъ можно больше молока. Для этого въ калужской губернiи дается 200 пудъ сѣна по 8 копѣекъ, всего на 16 рублей. Пастуху за лѣто изойдетъ два рубля. Посыпать въ пойло муки рубля хоть на три въ годъ, да на подстилку употребить 70 пудъ озимой соломы, хоть по пяти копѣекъ, всего на 3 руб. 50 коп. За помѣщенiе и уходъ надо положить хоть пять съ полтиной. Выходитъ, что исправному крестьянину содержанiе коровы средней руки обходится круглый годъ неменѣе сорока рублей, не считая покупки.

Приходъ. Пятидесяти–рублевая корова даетъ молока ребятишкамъ по три штофа въ день, — по одной копѣйкѣ за штофъ, всего на десять рублей, да при хорошей хозяйкѣ два пуда масла, всего на 12 руб., да теленка на три рубля. Весь приходъ отъ коровы 25 рублей. Оказывается, что съ коровы въ годъ чистаго убытку пятнадцать рублей. Но сверхъ того въ годъ можно собрать двадцать возовъ навозу, который и обходится крестьянину по 75 копѣекъ возъ. Чтобы порядочно удобрить на три года десятину, нужно 80 возовъ съ четырехъ коровъ, всего на 60 рублей, не считая вывозки.

Такимъ образомъ, чтобы земля, нанимаемая у помѣщика, не истощалась, необходимо крестьянину держать на каждыя три десятины во всѣхъ трехъ поляхъ по четыре коровы, кромѣ тѣхъ, которыя нужны для удобренiя коноплянника и своего собственнаго надѣла. Это значитъ иначе, что ему нужно затрачивать ежегодно по двадцати рублей на каждую арендуемую десятину, не считая арендной платы и всего того, во что обойдется обработка. Очевидно, что этого мы еще очень долго не дождемся, и земля, если только исполнятся желанiя приверженцевъ англiйскихъ взглядовъ на нашу торговлю, должна весьма скоро истощиться, страна должна дичать все болѣе и болѣе, народонаселенiе при безхлѣбицѣ увеличиваться не можетъ. Яснѣе солнца, что дѣла такъ идти не могутъ. Свободная дѣятельность свободныхъ людей покажетъ, какое направленiе приметъ наша экономическая дѣятельность.

Если же въ самомъ дѣлѣ Россiя повѣритъ англiйскимъ совѣтамъ, да сдѣлается государствомъ исключительно земледѣльческимъ, что будетъ тогда, въ случаѣ благопрiятнаго урожая въ Европѣ? Въ нынѣшнемъ году отчасти такъ и случилось; хлѣба отпущено заграницу на четыреста–тысячь четвертей менѣе, нежели въ прошломъ году. Не хотятъ они понять, что тогда намъ у тѣхъ же англичанъ не на что будетъ купить сахару, хлопчатой бумаги, москательныхъ товаровъ и т. д. Не хотятъ они понять, что для народа несравненно выгоднѣе увеличенiе внутренней торговли на рубль, чѣмъ увеличенiе внѣшней на сто рублей. Но обо всемъ этомъ въ другой разъ. Очень много накопилось фактовъ, которые слѣдуетъ еще занести въ нашу лѣтопись.

Облегченiе крѣпостной зависимости до введенiя уставныхъ грамотъ отозвалось уже въ высшей степени благопрiятно на поступленiи податей и государственныхъ земскихъ повинностей. Въ прошедшемъ году вмѣсто ожидаемыхъ 70,440,501 рубля поступило на 2,004,965 рублей болѣе, стало–быть недоимка уменьшается, такъ что къ нынѣшнему году оставалось недоимки всего 4³/₄ мильона рублей.

Предпринято преобразованiе земско–хозяйственныхъ дѣлъ въ Россiи. Завѣдыванiе имуществами, капиталами и денежными сборами земства; составленiе смѣтъ и раскладокъ денежныхъ сборовъ, устройство и содержанiе земскихъ зданiй и тѣхъ путей сообщенiя, которые будутъ отнесены къ разряду земскихъ; мѣры обезпеченiя народнаго продовольствiя, общественное призрѣнiе, взаимное страхованiе строенiй, попеченiе о развитiи мѣстной торговли и промысловъ, и еще нѣкоторыя другiя дѣла возлагаются на уѣздныя и губернскiя земскiя собранiя и управы. Всѣ члены этихъ собранiй и управъ будутъ избираемы землевладѣльцами, городскими жителями всѣхъ сословiй, — волостные старшины и сельскiе старосты. Земскiя учрежденiя будутъ обсуживать, опредѣлять и приводить въ исполненiе всѣ мѣры, необходимыя для хода земскихъ дѣлъ по губернiи или по уѣзду, и будутъ дѣйствовать самостоятельно въ дѣлахъ, отнесенныхъ къ ихъ вѣдомству. Собранiя будутъ имѣть общую распорядительную власть и контроль по земскимъ дѣламъ, а управы будутъ приводить въ дѣйствiе распоряженiя собранiй. Теперь въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ составляется окончательная редакцiя проекта положенiя о земско–хозяйственныхъ учрежденiяхъ для внесенiя на разсмотренiе государственнаго совѣта.

И совершенно по всѣмъ частямъ управленiя готовятся или происходятъ дѣятельныя преобразованiя. Между многими готовящимися перемѣнами, приготовляется также и облегченiе участи евреевъ, которыхъ права очень ограничены, которые до сихъ поръ прикрѣплены къ землѣ извѣстныхъ губернiй, именно югозападныхъ, и имѣютъ право жить только тамъ. Въ другихъ губернiяхъ они живутъ только при исполненiи извѣстныхъ условiй, напримѣръ, объявивъ значительный торговый капиталъ. И въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ имъ позволено жить, они пользуются не всѣми гражданскими правами, и одно изъ самыхъ тяжкихъ ограниченiй есть такъ называемый кошерный сборъ. Кто живалъ въ югозападныхъ губернiяхъ, тотъ знаетъ очень хорошо, что это за сборъ. Въ послѣднее время онъ отмѣненъ въ царствѣ Польскомъ, но у насъ онъ находится еще въ полной силѣ, и чуть ли не въ томъ же нумѣрѣ «Сѣверной Почты», гдѣ объявлено, что въ царствѣ Польскомъ евреи избавляются отъ кошернаго сбора, объявлены торга на отдачу этихъ сборовъ съ торговъ въ подольскомъ губернскомъ правленiи.

Кошерный или коробочный сборъ происходитъ отчасти отъ религiозной вражды. Въ концѣ прошлаго столѣтiя, когда бывшiя подъ властью Польши губернiи стали присоединяться къ Россiи, при ревизiи и повѣркѣ дѣлъ оказалось, что многiя еврейскiя общества были должны нѣкоторымъ помѣщикамъ, духовнымъ лицамъ и костеламъ. Они занимали деньги на устройство своихъ школъ и на постройку синагогъ. Встарину, извѣстно деньги отдавались за громадные проценты, и потому многiя синагоги не въ состоянiи были уплачивать костеламъ процентовъ, не говоря уже о капиталѣ. Мало–помалу долги росли, и вслѣдствiе крайней бѣдности еврейскихъ обществъ становились неоплатными. Поэтому цѣлыя еврейскiя общества были въ чистой кабалѣ у своихъ заимодавцевъ. Тогда правительство рѣшило освободить евреевъ, и приняло на себя уплату ихъ долговъ, устроивъ для этого особенный сборъ съ обществъ, независимо отъ подушнаго и всякихъ другихъ окладовъ. До сихъ поръ это совершенно справедливо и понятно: взятыя взаймы деньги должны быть уплачены; но форма этого добавочнаго, новаго сбора, бывшая въ то время не дурною, по нынѣшнимъ понятiямъ оказывается совершенно устарѣлою, безнравственною, и въ царствѣ Польскомъ поэтому и отмѣнена. Дѣло вотъ въ чемъ: по закону Моисея, всякое животное, убиваемое на пищу еврея, должно быть убито съ извѣстными прiемами, обрядами, съ соблюденiемъ установленныхъ правилъ. Только такимъ образомъ убитое животное считается чистымъ и годнымъ въ пищу еврея, если при этомъ вдобавокъ окажется при разсмотрѣнiи внутренностей все въ надлежащемъ порядкѣ. Такое мясо называется кошернымъ или кошеръ, а мясо наше, убитое обыкновенными христiанскими мясниками, называется нечистымъ или трефнымъ. Постановлено было отдавать на откупъ право убивать скотъ и домашнюю птицу по моисеевскимъ правиламъ, и продавать эти вещи евреямъ. Нашлось много евреевъ, желающихъ взять на откупъ мясное продовольствiе своихъ единовѣрцевъ, вслѣдствiе великой выгодности и заманчивости всякаго откупного дѣла, всякой монополiи. За нѣкоторый уѣздный городъ откупщикъ платитъ, положимъ, полторы тысячи въ годъ, и разумѣется выручаетъ четыре или пять тысячь, потомучто иначе онъ не взялъ бы откупа, не платилъ бы въ казну за мѣсяцъ или за годъ деньги впередъ. Выручаетъ онъ свои деньги, продавая своимъ единовѣрцамъ кошерное мясо дороже, нежели покупаютъ обыкновенное трефное мясо христiане. Чтобы оградить евреевъ отъ преувеличеннаго грабежа откупщика и отъ всякихъ съ его стороны прижимокъ, поставлена такса, для разныхъ мѣстностей различная, смотря по степени благосостоянiя жителей и по многолюдству. Есть мѣста, гдѣ откупщикъ продаетъ кошерное мясо только двумя копейками за фунтъ дороже противъ христiанской таксы: это въ деревняхъ и небольшихъ мѣстечкахъ. Въ другихъ мѣстахъ эта разница доходитъ до трехъ копѣекъ, до 4, до 5 и даже до 7¹/₂ копѣекъ съ фунта. Это уже въ большихъ губернскихъ городахъ, гдѣ евреи имѣютъ право жить. Въ губернскомъ городѣ благочестивый еврей покупаетъ фунтъ говядины за пятнадцать копѣекъ, когда христiанинъ платитъ за тотъ же фунтъ семь съ половиной копѣекъ. Сверхъ того еврей самъ не имѣетъ права зарѣзать курицу, гуся, индѣйку или барана, еслибы даже онъ очень хорошо зналъ довольно простыя и несложныя правила моисеева закона касательно этого дѣла. Онъ долженъ снести свою курицу къ откупщику или къ рѣзнику, который и совершитъ обрядъ зарѣзанiя, получивъ за это впередъ сколько назначено по таксѣ. При этомъ разумѣется, что если еврей заплатитъ за эту работу десять копѣекъ, то не всѣ эти деньги поступаютъ въ казну, а около двухъ третей изъ нихъ, а можетъ быть и три четверти, или даже болѣе идутъ откупщику.

Понятно само собою, какое пагубное влiянiе имѣетъ на здоровье евреевъ эта искуственная, привилегированная дороговизна мясной пищи. По необходимости имъ приходится удовольствоваться пищею растительной, страдать худосочiемъ и накожными болѣзнями ради барышей своего кошернаго откупщика.

Сверхъ того въ это дѣло вкралось безчисленное множество злоупотребленiй, которыя неизбѣжны во всемъ человѣческомъ, а въ откупномъ дѣлѣ накликаются самою сущностью откупа, монополiею.

Кошерные откупщики по большей части народъ очень богатый. Нѣкоторые изъ нихъ берутъ на откупъ цѣлую губернiю, и двѣ, и три; но такъ какъ торги производятся на каждый городъ и на каждое мѣстечко отдѣльно, то у нихъ есть подставныя лица, при помощи которыхъ они съ большимъ удобствомъ обходятъ законъ. Въ силу богатства, они находятся въ самыхъ дружескихъ отношенiяхъ съ раввинами и разными учителями, которые наблюдаютъ за благочестивымъ исполненiемъ правилъ, касающихся кошернаго мяса. Каждый еврей имѣетъ полнѣйшее гражданское право покупать мясо трефное, которое вдвое дешевле, имѣетъ право самъ убить барана; но раввины и учители бдительно слѣдятъ за барышами откупщика, поддерживая религiозный предразсудокъ своихъ единовѣрцевъ. Такимъ образомъ выходитъ, что кошерный сборъ есть штрафъ, платимый евреемъ за то, что онъ исполняетъ моисеевъ законъ, то есть за то, что онъ еврей. Правительство въ царствѣ Польскомъ поняло, что такой штрафъ не соотвѣтствуетъ ни духу времени, ни вѣротерпимости, и отмѣнило этотъ сборъ, предоставивъ евреямъ ѣсть что они хотятъ, и при убоѣ скота исполнять или не исполнять какiе бы то ни было обряды. Эта мѣра тѣмъ благодѣтельнѣе, что кошерный сборъ былъ сопряжонъ еще съ большимъ количествомъ злоупотребленiй.

Является жидокъ къ своему рѣзнику съ бараномъ. Купленъ этотъ баранъ на деньги, добытыя всяческими правдами и неправдами, при помощи неутомимой бѣготни, съ перенесенiемъ всевозможныхъ оскорбленiй и величайшихъ лишенiй. Рѣзникъ беретъ установленную плату и надлежащимъ орудiемъ съ достодолжными обрядами совершаетъ зарѣзанiе барана. Но на бѣду при вскрытiи внутренностей оказывается, что баранъ не кошеръ, а трефъ, потомучто у него замѣчается какая–нибудь дѣйствительная или мнимая аномалiя во внутренностяхъ, что–нибудь противное моисееву закону. Возникаетъ споръ. Жидокъ не можетъ ѣсть своего барана; онъ долженъ уступить его рѣзнику, который можетъ продать его христiанамъ. Рѣзникъ предлагаетъ за барана полцѣны; жидокъ требуетъ назадъ свой двугривенный, заплаченный впередъ, за убой скотины на кошеръ. Но при соблюденiи всѣхъ обрядовъ вышло мясо не кошерное. Кто виноватъ? Однако завязывается тяжба, поступаетъ куда слѣдуетъ прошенiе. Резолюцiя не удовлетворяетъ просителя, онъ восходитъ по инстанцiямъ выше и выше, такъ что дѣло идетъ уже вообще о притѣсненiи евреевъ кошерными откупщиками.

Евреи знаютъ очень хорошо, что по закону кошерный откупъ или коробочный сборъ назначается на содержанiе раввинскихъ училищъ, синагогъ, больницъ и остатки зачисляются въ уплату податей за бѣднѣйшiя еврейскiя общества той губернiи, въ которой образовались эти остатки. Поэтому въ убѣжденiя всѣхъ еврейскихъ обществъ проникла мысль, что коробочный или кошерный сборъ существуетъ взамѣну податей; поэтому еврейскiя общества вовсе не заботятся о сборѣ податей, всегда расчитывая на остатки отъ кошернаго сбора, и нигдѣ по цѣлой Россiи не накопляется столько недоимокъ, какъ на евреяхъ. Они никакъ не могутъ понять, какъ это выходитъ, что они платятъ, платятъ откупщику, переплатятъ за кошеръ втрое больше, чѣмъ нужно на уплату податей, а все–таки подати платить приходится своимъ порядкомъ. Отсюда неудовольствiе на христiанъ, которые будто бы берутъ податей втрое больше, нежели нужно, тогда какъ всѣ ихъ платежи поступаютъ на обогащенiе нѣсколькихъ такъ–называемыхъ капитальныхъ евреевъ откупщиковъ.

Несмотря на всю очевидную тягость этого сбора, между еврееями далеко нѣтъ согласiя во взглядахъ на кошерные откупа. Тѣ, у которыхъ есть нѣкоторый капиталецъ, увѣряютъ, будто эти откупа — благодѣянiе для евреевъ, такое благодѣянiе, которое слѣдовало бы даже усилить посредствомъ возвышенiя таксы, и заставить ихъ платить за мясо не пятнадцать, а тридцать копѣекъ тамъ гдѣ христiане платятъ по семи, съ тѣмъ только, чтобы уже откупщикъ уплачивалъ за общество всѣ подати. Они говорятъ, что такимъ образомъ прямой душевой налогъ будетъ обращенъ въ косвенный, который будетъ уплачиваться совершенно незамѣтно копѣйками, а въ казну будетъ поступать сполна, отъ откупщика, да еще впередъ за какое угодно время. Тутъ они пустятся въ доказательства, какъ выгоденъ для платящаго и собирающаго непрямой налогъ въ сравненiи съ прямымъ, и какъ тутъ естественно само–собою выходитъ пропорцiональное распредѣленiе налога, смотря по состоянiю и заработкамъ человѣка. Тутъ выйдетъ такъ, что не хочешь или не можешь платить, — не покупай только мяса, если оно по твоимъ средствамъ слишкомъ дорого, живи на пищѣ св. Антонiя, забудь требованiя своего организма, забудь, что твои зубы и кишечный каналъ устроены для растительной и въ тоже время для животной пищи, хворай отъ этого, умирай, но если не хочешь платить — не плати. Другiе евреи, не обладающiе болѣе или менѣе круглымъ капитальцемъ, не имѣющiе надежды взять со временемъ кошерный откупъ и понимающiе сущность дѣла, говорятъ, что это разоренье, прямой налогъ на первую жизненную потребность.

Но въ царствѣ Польскомъ, гдѣ евреи живутъ на тѣхъ же основанiяхъ и при тѣхъ же условiяхъ, что и въ нашихъ югозападныхъ губернiяхъ, кошерные сборы уничтожены. Будемъ надѣяться, что они скоро уничтожатся и у насъ, причемъ евреямъ можно будетъ ѣсть что вздумается, не платя откупщику за право ѣсть, то–есть существовать, втрое больше, нежели платится за это въ казну.

Евреи платятъ еще свѣчной сборъ, поручаемый томуже кошерному откупщику. Извѣстно, что всякую недѣлю въ шабашъ они собираются, чтобы читать установленныя священныя книги, и что при этомъ зажигаются свѣчи, на каждаго изъ членовъ семейства по одной. За зажиганiе этихъ свѣчей они тоже платятъ извѣстный штрафъ своему откупщику. Тутъ дѣло такъ ясно говоритъ само за себя, что нѣтъ надобности какимъ–нибудь образомъ анализировать этотъ налогъ на религiозный обрядъ.

Такимъ образомъ евреи стѣснены весьма значительно, и огромное количество ихъ живетъ въ крайней бѣдности, съ огромнымъ количествомъ дѣтей, вопреки мудрому закону, открытому купеческою проницательностью Мальтуса. Живутъ они обыкновенно въ страшной тѣснотѣ, и въ своихъ занятiяхъ, ремеслахъ соперничаютъ другъ съ другомъ до послѣдней крайности, чтобы только какимъ–нибудь образомъ просуществовать. Въ какомъ–нибудь крошечномъ мѣстечкѣ случается встрѣтить двухъ и даже трехъ весьма искусныхъ ювелировъ, десятокъ слесарей, двадцать кузнецовъ и множество другихъ ремесленниковъ, тогда какъ для удовлетворенiя мѣстныхъ потребностей за глаза было бы довольно и десятой доли этихъ мастеровыхъ. И каждый изъ этихъ бѣдняковъ имѣетъ претензiю жить своимъ ремесломъ, и еще прокармливать свое семейство, состоящее душъ изъ двѣнадцати маленькихъ дѣтей. Отъ этого является отчаянная конкуренцiя, столь благодѣятельная во всякомъ случаѣ, какъ увѣряютъ политикоэкономы. Сбивая одинъ другому цѣны, они наконецъ работаютъ за такую дешовую цѣну, что уже нѣтъ возможности работать нетолько хорошо, но сколько–нибудь сносно. И толпятся они такимъ образомъ можетъ–быть у самой границы сосѣдней губернiи, гдѣ они не имѣютъ правъ гражданства. И тутъ же рядомъ съ ними въ сосѣдней губернiи, какъ напримѣръ въ курской, почти вовсе нѣтъ мастеровыхъ, такъ что если въ молотилкѣ или вѣялкѣ сломается какъ–нибудь винтъ, то приходится остановить работу и везти всю машину въ Харьковъ или въ Москву, въ починку. Если есть хотя тѣнь правды въ томъ, что евреи вредятъ христiанскому населенiю того края, въ которомъ они живутъ, разоряя крестьянъ своимъ настойчивымъ добыванiемъ барышей всѣми неправдами, то на это одна только причина: относительная пустота еврейскаго населенiя и невозможность выселиться туда, гдѣ нужна ихъ работа, гдѣ они могутъ быть полезны прямымъ, честнымъ трудомъ. Это не во гнѣвъ будь сказано нѣкоторой московской газетѣ, весьма сердитой на евреевъ.

Всего еврейскаго населенiя у насъ въ Россiи мильонъ четыреста тысячъ душъ. Живутъ они въ извѣстныхъ только губернiяхъ, слишкомъ тѣсно, чувствуютъ себя такъ–сказать въ непрiятельскомъ лагерѣ, несмотря на отчаянную конкуренцiю держатся другъ за друга, пользуются въ случаѣ крайности покровительствомъ своего кошернаго откупщика, ихъ же обирающаго, сами страдаютъ отъ тѣсноты и естественнымъ образомъ стѣсняютъ другихъ. Когда имъ дано будетъ право гражданства въ цѣлой Россiи, то они расползутся по всему государству, сдѣлаются незамѣтны, исчезнутъ, поглотятся большинствомъ, потомучто ихъ придется только одинъ на сто христiанскихъ душъ. Положимъ, что они не станутъ заниматься земледѣлiемъ, но они пополнятъ весьма чувствительный у насъ недостатокъ въ мастеровыхъ. Опять–таки не во гнѣвъ будь сказано московской газетѣ, они напримѣръ весьма могутъ быть очень ловкими винокурами и вступить въ конкуренцiю съ винокурами остзейскими. Чѣмъ же для насъ русскихъ выгоднѣе остзейскiй винокуръ или слесарь, въ сравненiи съ винокуромъ или слесаремъ евреемъ? Впрочемъ можетъ–быть мы и ошибаемся: у московскихъ газетъ бываютъ иногда непостижимыя для обыкновенныхъ смертныхъ фантазiи.

Впрочемъ довольно о евреяхъ: мы возвратимся къ нимъ, когда возникнетъ вопросъ объ уравненiи ихъ правъ съ христiанами, о дарованiи имъ въ Россiи правъ гражданства, уже дарованныхъ въ Польшѣ.

Между нашими домашними дѣлами не послѣднее мѣсто занимаетъ объявленный на будущiй годъ рекрутскiй наборъ. Наши податныя сословiя шесть лѣтъ не тревожились вѣстью о рекрутскомъ наборѣ, и въ это время обстоятельства такъ перемѣнились, что извѣстiе о наборѣ, сколько намъ извѣстно, не произвело той ужасающей тревоги, какъ это бывало встарину. Бывало по деревнямъ поднимется вой и плачь: матери, обнимая голову сыновей, причитываютъ и голосятъ какъ надъ покойниками; отцы съ своею сосредоточенною, страшною покорностью судьбѣ, гдѣ–нибудь въ клѣти или въ конюшнѣ украдкой отираютъ кулакомъ выдавленную горемъ слезу. Теперь стало совсѣмъ другое. Во всѣхъ деревняхъ, въ самыхъ дальнихъ захолустьяхъ извѣстно теперь, что солдатское житье не хуже мужицкаго, а мѣстами и гораздо лучше; что солдатъ не бьютъ, какъ бывало встарину, за малѣйшiй проступокъ, съ свирѣпою жестокостью; что срокъ службы сталъ гораздо короче, такъ что на службу не уходятъ всѣ лучшiе годы жизни, или вѣрнѣе сказать вся жизнь; что солдатъ содержатъ хорошо, кормятъ сытно, гораздо лучше, нежели въ нѣкоторыхъ мѣстахъ ѣдятъ крестьяне. Извѣстно, что у насъ, въ странѣ по преимуществу земледѣльческой, какъ увѣряютъ такъ–называемые политикоэкономы и вольное экономическое общество, крестьяне иногда вынуждены печь хлѣбъ если не пополамъ съ мякиной, то покрайней–мѣрѣ съ значительною примѣсью этого неудобоваримаго вещества, — солдатамъ же выдается мука чистая, безъ примѣси. Все это въ деревняхъ очень хорошо извѣстно, и вѣсть о наборѣ вовсе не произвела тягостнаго впечатлѣнiя. Нѣсколько прiуныли только тѣ молодые люди, которые давно уже на дурномъ счету у своихъ обществъ и угодятъ непремѣнно подъ красную шапку, причемъ придется оставить деревню, печь, красныхъ дѣвушекъ и прочiя прiятности сельскаго быта. Но опять же и то сказать, авось Богъ милостивъ, можетъ–быть какъ–нибудь гроза и пройдетъ. А если не пройдетъ, то чтоже, вѣдь подъ красной шапкой люди живутъ, да еще припѣваючи.

Для предстоящаго набора приняты нѣкоторыя облегчительныя мѣры, въ ожиданiи окончательнаго пересмотра рекрутскаго устава. Вопервыхъ прощено двадцать–пять тысячь рекрутъ, числившихся въ долгу за помѣщичьими имѣнiями по долговымъ рекрутскимъ долямъ. Вовторыхъ, уменьшена мѣра роста, который долженъ имѣть каждый рекрутъ, на цѣлыя три четверти вершка, такъ что теперь солдаты могутъ быть не болѣе 2 арш. 3 вершк. ростомъ. Это обстоятельство показываетъ значительное измельчанiе породы, которая уже не производитъ тѣхъ сажонныхъ голiафовъ, которые въ прошломъ столѣтiи посылались отъ насъ въ подарокъ иностраннымъ государямъ цѣлыми отрядами. Въ третьихъ, рекрутскiя присутствiя назначены теперь въ каждомъ уѣздномъ городѣ, вмѣсто того, что прежде бывало по одному рекрутскому присутствiя на два и на три уѣзда, чтó весьма сократитъ дальнiе переѣзды, какiе приходилось дѣлать рекрутамъ, отдатчикамъ и всѣмъ провожающимъ родственникамъ. Въ четвертыхъ, пограничные съ Австрiею и Пруссiею на стоверстномъ растоянiи жители не избавляются, какъ прежде, отъ рекрутства, а несутъ эту повинность наравнѣ съ другими, что до нѣкоторой степени облегчитъ все остальное населенiе имперiи. Въ пятыхъ, теперь младшимъ возрастомъ поступленiя въ рекруты охотниковъ назначено не 17 лѣтъ, какъ это было прежде, а 21 годъ, на томъ основанiи, что семнадцати–лѣтнiй юноша еще не можетъ вполнѣ разумно располагать своею участью. Сверхъ того впредь рекруты въ рекрутское присутствiе будутъ вводимы въ сорочкѣ, а не голые. Дворянамъ и класнымъ чиновникамъ дозволено наниматься въ рекруты. Употребленiе гербовой бумаги по дѣламъ рекрутскимъ отмѣняется. Самый составъ рекрутскихъ присутствiй измѣненъ; въ число членовъ ихъ внесены кандидаты на мѣста мировыхъ посредниковъ и городскiе головы. Прежде, ежели очередной рекрутъ скроется, на его мѣсто сдавался подочередной, съ тѣмъ, что онъ возвращался въ первобытное состоянiе если очередной отыскивался и поступалъ на службу и если сверхъ того не прошло шести мѣсяцевъ со дня поступленiя на службу подочередного. Теперь этотъ шестимѣсячный срокъ отмѣненъ, и принятой на службу подочередной можетъ во всякое время возвратиться въ первобытное состоянiе, если только тотъ, за кого онъ принятъ, поступитъ на службу. Но изо всѣхъ облегченiй важнѣйшее и по послѣдствiямъ благодѣтельнѣйшее есть слѣдующее: перемѣна рекрута охотникомъ дозволялась по рекрутскому уставу только отдѣльнымъ семействамъ и только въ опредѣленные сроки, — братъ могъ замѣнить брата не далѣе, какъ въ теченiи года со дня его прiема, а для представленiя наемника срокъ полагался только въ полгода. Теперь замѣна рекрута охотникомъ разрѣшается во всякое время, какъ обществамъ такъ и отдѣльнымъ семействамъ и лицамъ; братья, или родственники одной семьи или цѣлыя общества могутъ принять бремя рекрутской повинности на себя сообща и смѣнять другъ друга поочередно. Всякiй легко замѣтитъ, что это радикальнѣйшая перемѣна, и если общества будутъ пользоваться значительною долею самостоятельности и самоуправленiя, которыя одни только и могутъ подвинуть впередъ ихъ развитiе, то они поймутъ, что отъ нихъ вполнѣ зависитъ срокъ военной службы, что они могутъ ограничить его пятью годами, семью годами, четырьмя годами, какъ они найдутъ выгоднѣйшимъ. Прежде общества неимѣли права назначать рекрутамъ наградныхъ денегъ болѣе шести рублей, а семействамъ ихъ выдавать въ пособiе болѣе двухъ сотъ рублей. Теперь это стѣснительное для общества ограниченiе отмѣнено; сумма награды и пособiя совершенно предоставлена усмотрѣнiю самаго общества, съ тѣмъ только, чтобы каждый рекрутъ лично получилъ не менѣе трехъ рублей. Но можетъ–быть развитыя общества найдутъ, что имъ выгоднѣе не выдавать семействамъ рекрутъ пособiя, а только ограничить военную службу извѣстнымъ срокомъ, съ тѣмъ, чтобы на мѣсто каждаго поступившаго, по истеченiи пяти напримѣръ лѣтъ, представлять новаго рекрута, а прежде принятаго возвращать обществу и семейству. Можетъ–быть окажется полезнымъ, въ развитыхъ обществахъ, безъ исключенiя каждаго изъ молодыхъ людей проводить черезъ пятилѣтнюю практическую военную школу, чтобы каждый умѣлъ владѣть ружьемъ, чтобы каждый былъ хорошимъ стрѣлкомъ, зналъ службу, и возвращался бы въ общество, къ прежнимъ своимъ занятiямъ, всегда готовый, по призыву отечества, явиться въ ряды его защитниковъ не жалкимъ ополченцемъ, не злосчастнымъ волонтеромъ, какъ волонтеры сѣверо–американскiе, неимѣющiе понятiя о ружьѣ до перваго сраженiя, куда броситъ ихъ неповоротливый, нерасторопный и нерѣшительный предводитель, а настоящими, знающими свое дѣло солдатами. Такой взглядъ со стороны обществъ на военную службу значительно облегчилъ бы и правительство, которое всегда имѣло бы такимъ образомъ въ запасѣ, на случай непредвидѣннаго внѣшняго столкновенiя, богатый благонадежный и сверхъ того даровой резервъ. Нельзя не пожелать, чтобы общества какъ городскiя, такъ и сельскiя вполнѣ поняли это послѣднее указанное манифестомъ радикальное преобразованiе и воспользовались имъ въ полномъ его объемѣ, со всѣми благодѣтельными его послѣдствiями.

Говоря вообще о преобразованiяхъ, нельзя не вспомнить о томъ, какое готовится по золотопромышленности, которая до сихъ поръ платитъ слишкомъ большую подать. Въ тридцатыхъ годахъ платилось въ казну 15 процентовъ со всякаго количества добытаго золота. Въ 1840 году открыты были очень богатыя розсыпи по рѣкѣ Удерею, и подать съ нихъ положена въ 24 процента, а въ прочихъ мѣстахъ Сибири 20 проц. Сверхъ того платилось съ каждаго фунта по 4 рубля на администрацiю, да еще нѣкоторые другiе платежи, доходившiе до трехъ и даже четырехъ процентовъ, такъ что всякiй, добывшiй золота около пуда, на десять тысячъ рублей, платилъ въ казну отъ 2400 до 3000 рублей, независимо отъ расходовъ на добыванiе, тоже огромныхъ. Въ богатомъ верхнеудинскомъ округѣ добыванiе золота было разрѣшено, но обложено совершенно запретительною податью съ прiисковъ небольшихъ, именно въ 30 процентовъ, независимо отъ четырехъ–рублеваго платежа на администрацiю и проч., и разумѣется, независимо отъ разныхъ косвенныхъ, не прямыхъ, тайныхъ расходовъ. Поэтому верхнеудинскiе прiиски почти недавали дохода и мало–помалу оставлялись, несмотря на богатое содержанiе въ нихъ золота. Чтобы сколько–нибудь подвинуть дѣло, въ 1849 году была принята пропорцiональная подать, по количеству добываемаго золота. Всѣ прiиски были раздѣлены на десять разрядовъ: кто добывалъ менѣе пуда, платилъ въ казну 300 рублей, не расчитывая подати съ добычи на проценты. Второй разрядъ, отъ 1 до 2 пудъ платилъ пять проц., третiй, до 5 пудъ платилъ 10 проц.; четвертый, до 10 пудъ — 15 проц.; пятый, до 15 пудъ, платилъ за первые десять пудъ по 17 проц., а выше этого количества 25 проц., и т. д. Десятый разрядъ, за добычу золота болѣе 50 пудъ платилъ въ казну 35 процентовъ. Въ силу такого громаднаго налога, золотые промыслы постоянно падали. Въ 51 году добыто всего 1035, въ 52–мъ только 900 пудъ, въ 53–емъ 878 пудъ. Въ тысяча первый разъ доказана была та несомнѣнная истина, что слишкомъ высокiй налогъ всегда обманываетъ возлагаемыя на него надежды. Въ 1854 году составлены были новыя правила, въ видѣ опыта, на три года: всѣ прiиски по добычѣ золота раздѣлены на четыре разряда, до 2, до 5, до 10 пудъ и болѣе 10 пудъ, съ податью въ 5, 10, 15 и 20 процентовъ и съ платою отъ каждаго лигатурнаго фунта по 4, 6, 8 и 10 рублей. Вслѣдъ за этимъ постановленiемъ началось увеличенiе добычи золота и возрастанiе казенныхъ прибылей. Въ 1855 году добыто 1110 пудъ, въ слѣдующемъ году 1177 п., потомъ 1275 п., потомъ 1301 п., а казна получила подати 177, 184, 203 и 207 пудъ, гораздо болѣе предшествовавшихъ лѣтъ, несмотря на то, что тогда процентъ брался высшiй. Въ офицiальномъ сообщенiи сказано, что «произведенный опытъ внушаетъ основательное предположенiе, что еще нѣкоторое пониженiе подати содѣйствовало бы увеличенiю добычи золота, причемъ и доходы фиска остались бы безъ уменьшенiя.»

А золото покамѣстъ намъ нужно до зарѣзу, вопреки всему тому, что говорятъ политикоэкономы, проповѣдующiе англiйскiе взгляды на нашу торговлю. Они увѣряютъ, что драгоцѣнные металы необходимы только какъ орудiе мѣны, что они товаръ, довольно удобно представляющiй всякiй другой товаръ, и что ежели мы выпустили заграницу пудъ золота, то–есть ежели у насъ пудомъ стало меньше то мы же въ выигрышѣ, потомучто не даромъ пудъ бросили, а получили за него извѣстное количество тканей для своей одежды, или машинъ, для производства новыхъ цѣнностей, или истративъ его во время путешествiя, получили извѣстное количество умственнаго свѣту. Золото и серебро были у насъ непроизводительны, стало–быть безполезны, тогда какъ одежда приноситъ прямую пользу, предохраняя насъ отъ холоду, машины производятъ новые предметы мѣны, а говорить о пользѣ умственнаго свѣта какъ–то даже неприлично: такъ это ясно само собою. Ктому же золото — что вода, всегда найдетъ свой уровень, и всегда съ большою охотою естественно приливаетъ туда, гдѣ оно дорого, и уходитъ оттуда, гдѣ оно дешево и проч. и проч. Мало ли чего не говорятъ наши политикоэкономы.

Но не хотятъ понять эти господа, не хотятъ видѣть очевидности. Золото, какъ представитель цѣнностей, уходитъ за границу и охотно возвращается, правда, но только въ обмѣнъ опять–таки на другiя цѣнности, а не даромъ. Положимъ, что въ нѣкоторомъ царствѣ имѣется извѣстная сумма звонкой монеты изъ драгоцѣнныхъ металовъ, хоть напримѣръ 150 мильоновъ рублей. Положимъ также, что это царство имѣетъ нужду въ предметахъ заграничной промышленности. Прекрасно. Это хорошая нужда, она составляетъ источникъ, причину международныхъ сношенiй, ключъ къ общенiю народовъ, задатокъ братства между людьми, къ какимъ бы различнымъ нацiональностямъ они ни принадлежали. Все это очень хорошо. Но политическая экономiя выработала между прочимъ ту неоспоримую истину, что торговля есть обмѣнъ продуктовъ, и деньги тутъ составляютъ только удобныхъ представителей. Прiобрѣтаетъ взятое нами въ примѣръ нѣкоторое царство различныхъ продуктовъ заграничной фабрикацiи на 500 положимъ мильоновъ въ нѣсколько лѣтъ, платитъ за нихъ своими сырыми продуктами 410 мильоновъ, а остальные 90 мильоновъ приплачиваетъ звонкою монетой. Продукты ввозятся, распредѣляются, тратятся; потомъ сводится балансъ. Оказывается, что жители царства или для краткости само царство состоятъ должнымъ заграницу своихъ продуктовъ на 90 мильоновъ, что одно средство воротить монету, необходимое орудiе мѣны, состоитъ въ томъ, чтобы отдать этотъ долгъ продуктами своего труда: тогда возвратятся и отосланные представители труда, драгоцѣнные металы. Но на бѣду случись заграницей благопрiятный урожай: царство и не можетъ заплатить долга напримѣръ хлѣбомъ; оно и радо бы заплатить, да не берутъ, говорятъ не надо, отдавайте чѣмъ–нибудь другимъ. Чтобы какъ–нибудь извернуться, царство дѣлаетъ заемъ; но что такое заемъ, это извѣстно. Дѣлается заемъ только тогда, когда нѣтъ готовыхъ продуктовъ труда для полученiя за нихъ звонкой монеты, стало–быть закладывается будущiй трудъ нашего и слѣдующихъ поколенiй, иначе сказать берутся деньги впередъ за будущую работу. Каково–то будетъ потомъ отработывать, хотя заемъ, пока онъ въ рукахъ, еще не истраченъ, дѣло очень удобное.

Царство могло перетратить сказанные 90 мильоновъ рублей, могло и не перетратить, все это было въ его волѣ или лучше сказать это зависѣло отъ соображенiй каждаго лица, тратившаго деньги на покупку предметовъ заграничной промышленности. Но еслибы передъ этимъ всѣ лучшiе граждане царства собрались и обсудили дѣло, не могли ли бы они прiйти къ слѣдующему заключенiю: вымѣнивая заграницей трикó первѣйшаго свойства ковры–Персiю, машины тамъ этакiя какiя–нибудь на такое количество нашего хлѣба, кожъ и сала, какого теперь выставить не можемъ, мы обязуемся отдать ихъ впослѣдствiи, а покамѣстъ разницу досылаемъ деньгами. Это весьма удобно, но не совсѣмъ расчетливо. Мы очевидно теряемъ, хотя нѣкоторые изъ насъ въ данную минуту выиграютъ. Мы лишаемъ себя необходимаго орудiя мѣны, и чтобы воротить его, придется 90 мильоновъ рублей отослать сырыми продуктами и въ обмѣнъ за нихъ получить не трико первѣйшаго свойства, не ковры, не машины, которыя намъ такъ необходимы, а презрѣнный металъ, который относительно такъ–сказать тоже необходимъ. Но что намъ будетъ дѣлать, если заграничные торгаши, отвратительные эгоисты, не захотятъ во всякое время, когда намъ ни вздумается, принять наши хлѣбъ, сало и кожи, отговариваясь тѣмъ, что покамѣстъ не требуется, навѣдайтесь въ другое время? Какъ намъ быть, если у нихъ своего хлѣба родится довольно? Что намъ наконецъ дѣлать, если они въ своемъ грубомъ, отъявленномъ эгоизмѣ зная, что мы нуждаемся въ презрѣнномъ металѣ, то есть нуждаемся въ отдачѣ имъ продуктовъ, станутъ прижимать насъ и давать слишкомъ мало метала въ обмѣнъ на хлѣбъ, сало и кожу? Входить въ долги вообще дѣло скверное, но денежный, металическiй долгъ несравненно легче того, котораго предметъ — товары, которыхъ достоинство неопредѣлено, сроки отдачи и цѣны не назначены. По этому непридержать ли намъ нѣсколько свою наклонность входить въ долги. Политическая экономiя, которой нѣкоторые любители такъ усердно стараются навязать титулъ науки, увѣряетъ, будто въ государствѣ всегда находится въ обращенiи столько золота и серебра, сколько ихъ требуется торговыми оборотами, но мы собственнымъ опытомъ дознали, что это вздоръ, и потому считаемъ нужнымъ принять нѣкоторыя мѣры. Пусть это будетъ стѣснительно для нѣкоторыхъ, пусть это непрiятно будетъ иностранцамъ, которые стараются увѣрить насъ, будто для насъ свободная безрасчетность всего выгоднѣе; но такъ какъ отъ своей безрасчетности все–таки приходится плохо намъ, а не имъ, то мы и распорядимся дома какъ намъ выгоднѣе.

Еще такъ называемая наука увѣряетъ, что во Францiи слишкомъ много находится въ обращенiи и въ банковыхъ подвалахъ драгоцѣнныхъ металовъ, именно до тысячи мильоновъ рублей, что составляетъ на каждаго изъ 37 мильоновъ жителей по 27 рублей. «Наука» увѣряетъ, будто столь огромное накопленiе металовъ невыгодно для Францiи. Чтоже? Значитъ 60 мильоновъ рублей, находящихся въ обращенiи въ Россiи, или по 86 коп. на человѣка выгоднѣе? Значитъ въ государствѣ невсегда находится въ обращенiи столько золота, сколько требуется торговыми оборотами? И почему же это было бы невыгодно? Золото въ рукахъ того, кому оно принадлежитъ, представляетъ квитанцiю въ полученiе отъ него товаровъ или труда на такую–то сумму, обязательство возвратить ихъ или другихъ товаровъ на такую же сумму. Слѣдовательно ему должны, все равно кто, — хоть цѣлый свѣтъ долженъ различныхъ товаровъ и продуктовъ на имѣющееся въ наличности количество золота. Весьма выгодное положенiе всеобщаго кредитора, могущаго потребовать уплаты товарами во всякое время, когда ему вздумается или когда придетъ нужда.

Хотя въ Англiи имѣется въ обращенiи и банковыхъ фондахъ не болѣе 450 мильоновъ рублей звонкою монетой, или по 17 рублей на человѣка, но это вовсе не значитъ, что такая пропорцiя выгоднѣе, и что и при такой пропорцiи можно дѣлать большiе обороты, если хорошо организованы банки и если вошли въ обычай платежи посредствомъ переводныхъ бумагъ.

При этомъ не мѣшаетъ оговориться, что мы вовсе не считаемъ полезнымъ запрещенiе вывоза драгоцѣнныхъ металовъ изъ государства. Кромѣ того, что это невыгодно, это было бы и безполезно: въ Испанiи всегда было мало золота и серебра, хотя вывозъ ихъ заграницу наказывался смертною казнью. Для удержанiя въ странѣ нормальнаго количества золота нужны другiя мѣры, болѣе дѣйствительныя.

Въ Англiю привозится золота и серебра каждый годъ до 250 мильоновъ рублей и почти столько же вывозится, такъ что годовой оборотъ этими металами доходитъ тамъ до 500 мильоновъ. Значительная доля вывоза идетъ на заимообразное удовлетворенiе потребностей другихъ государствъ, что конечно равняется обложенiю вѣчнымъ налогомъ труда нынѣшняго и будущихъ поколѣнiй чужихъ народовъ.

Изъ Россiи въ 1857 году золота и серебра на 23¹/₂ мил.; а привезено 8³/₄ мил. Въ 1858 году отпущено 30³/₄ мил., а привезено 6¹/₂ мил. Въ 1859 году отпущено 28¹/₂ мил., а привезено только 2³/₄ мил. Вотъ уже въ три только года 82³/₄ мил. вывезено, а привезено только 18; стало–быть количество нашихъ металовъ уменьшилось въ три года на 64³/₄ мил. рублей или въ годъ на 21¹/₂ мил. Слѣдуетъ замѣтить, что въ это число еще не включены драгоцѣнные металы, идущiе всякiй годъ заграницу на уплату процентовъ по внѣшнимъ государственымъ займамъ, что какъ извѣстно составляетъ не малую сумму; вывозъ этотъ не входитъ въ офицiальные отчеты. Сюда еще не включены издержки нашихъ путешественниковъ, платежи правительства по различнымъ заказамъ, содержанiе всѣхъ нашихъ посольствъ и консульствъ, которымъ жалованье выдается золотомъ, и наконецъ платежи по акцiямъ и облигацiямъ главнаго общества желѣзныхъ дорогъ. Если принять все это въ соображенiе, то ежегодная у насъ убыль золота дойдетъ очень далеко за исчисленные нами 21¹/₂ мил. руб., уходящихъ заграницу по частнымъ торговымъ оборотамъ.

Слѣдовательно заграницу вывозилось въ эти три года не только все то количество золота, которое добывалось въ рудникахъ и розсыпяхъ Сибири и Урала на казенныхъ и частныхъ заводахъ, но приходилось извлечь изъ обращенiя большiя суммы.

1860 годъ представляетъ уже значительное улучшенiе, указывающее далеко еще не на барыши, а только на начало уплаты долговъ. Въ этомъ году отпущено товаровъ заграницу на 22 мильона болѣе, чѣмъ привезено, а вывозъ золота и серебра только на 2 3/4 мильона превышаетъ привозъ. Отчетъ за 1861 годъ еще не обнародованъ до сихъ поръ, но судя по нѣкоторымъ извѣстнымъ даннымъ, торговые обороты этого года почти равнялись предшествующему году. Произошло это не вслѣдствiе того, что всѣми почувствована была необходимость приостановить чрезмѣрную выписку товаровъ изъ–заграницы, а просто потому, что курсы наши чрезвычайно упали, такъ что окончательно прекратилась возможность съ выгодою скупать золотую монету. Сверхъ того въ весьма значительныхъ размѣрахъ уменьшилась отправка денегъ заграницу по правительственнымъ и частнымъ заказамъ машинъ (по морскому министерству состоялось высочайшее повелѣнiе о заказѣ непремѣнно въ Россiи тѣхъ судовъ и машинъ, которыя могутъ быть сдѣланы здѣсь, а не заграницей), а наши путешественники бросаютъ заграницей далеко уже не тѣ сумашедшiя суммы, какъ бывало прежде. Все это значительно поправляетъ общее наше положенiе. Къ тому же внутреннiй кредитъ нашъ начинаетъ мало–помалу возстановляться, благодаря послѣднему займу въ 15 мильоновъ фунтовъ стерлинговъ, назначенному на выкупъ изъ народнаго обращенiя кредитныхъ билетовъ. Правда, что размѣнный фондъ государственнаго банка съ полутораста мильоновъ дошолъ до ста, однако теперь онъ опять клонится къ увеличенiю. Кредитныхъ билетовъ находится въ обращенiи все еще около 700 мильоновъ, но размѣнъ ихъ на золото и серебро открытъ и въ скоромъ времени вѣроятно разница въ цѣнѣ между билетами и металомъ исчезнетъ. Бумажные знаки или безпроцентные банковые билеты необходимы въ народномъ обращенiи, и всегда останутся въ обращенiи на ряду съ звонкою монетой, если только они свободно будутъ обмѣниваться на монету въ конторахъ банка или въ уѣздныхъ казначействахъ. Отпускъ золота заграницу на уплату процентовъ по государственнымъ займамъ будетъ конечно продолжаться, даже вслѣдствiе послѣднихъ займовъ нѣсколько увеличится; но надобно надѣяться, что при помощи нѣкоторой умѣренности, основанной на прямомъ торговомъ расчетѣ, мы нѣсколько приостановимъ излишне роскошную выписку товаровъ изъ–за границы, что избавитъ насъ отъ вывоза золота; а съ другой стороны облегченiе постановленiй, существующихъ относительно золотопромышленности увеличитъ количество добываемаго у насъ золота, которое конечно будетъ болѣе нынѣшняго, т. е. болѣе 21 мильона въ годъ.

Само собою разумѣется, что на поправленiе акцiонерныхъ нашихъ дѣлъ это не будетъ имѣть ни малѣйшаго влiянiя, потомучто вовсе не безденежье виновато въ крайнемъ разоренiи акцiонерныхъ обществъ. Напротивъ, эти общества собрали пропасть денегъ, и ежели разорились, то по одной только причинѣ, именно вслѣдствiе нашего поэтическаго авось. Это вовсе не тотъ авось, который у другихъ народовъ называется рискомъ и безъ котораго, говорятъ, ничего нельзя выиграть; это и не лотерейная игра, въ которой на тысячу билетовъ приходится одинъ выигрышъ; это невѣроятно–нелѣпое предоставленiе своей участи не случаю, не какимъ–нибудь непредвидѣннымъ обстоятельствамъ, а почти навѣрное–извѣстной неудачѣ; это хроническое самоотверженiе по случаю лѣни сдѣлать маленькое усилiе, чтобы уберечься.

А во всемъ виноваты два–три иностранныя слова, не переведенныя надлежащимъ образомъ на нашъ языкъ, причемъ вошли и въ обычай иностранныя понятiя, вовсе не подходящiя къ дѣлу. Обыкновенно соберутся акцiонеры, и въ первомъ собранiи выберутъ директоровъ, какихъ–нибудь финансовыхъ или административныхъ тузовъ. По привычкѣ быть тузами въ другихъ сферахъ, они не мѣняютъ своей масти и передъ акцiонерами, да сверхъ того, занятые дѣлами внѣ акцiонернаго общества, они здѣсь дѣлами вовсе не занимаются, а только подписываютъ предписанiя, полномочiя, выдачи, или съ общественной суммой «живутъ какъ съ собственной казной.» Но будь здѣсь иностранное слово хорошо переведено на нашъ языкъ и наши народно–общинные нравы, дѣла не приняли бы такого траурнаго оборота. Не директоровъ должны избирать общества, а управляющихъ–приказчиковъ. Дѣло торговое, промышленное, денежное, такъ незачѣмъ тутъ дирекцiя, совѣтъ управленiя и проч. Тутъ нужны ходоки, приказчики, повѣренные, а не директоры–распорядители, директоры–учредители, управляющiе. Названiе, титулъ чрезвычайно много у насъ значатъ, да и не только у насъ, но и вездѣ. Собралась община денежныхъ вкладчиковъ, произошла между ними складчина. Хозяева складчины, безъ различiя суммъ вкладовъ, всѣ на одинаково равныхъ правахъ должны выбрать исполнителей своихъ плановъ, ходоковъ, повѣренныхъ, приказчиковъ. Во первыхъ тузы не согласились бы на такiе унизительные (въ ихъ глазахъ) титулы, вотъ уже и огромный выигрышъ. Потомъ тѣ, которые приняли бы должности, чувствовали бы себя на надлежащемъ мѣстѣ, понимали бы, что они подчиненные мiру, а не начальники ему. Это чувство весьма помогало бы правильному веденiю дѣла. Сами вкладчики смотрѣли бы на себя иначе, яснѣе понимали бы, что они хозяева дѣла, стало быть всѣ отношенiя были бы несравненно ближе къ дѣйствительному, настоящему своему значенiю. Акцiонеры въ качествѣ хозяевъ наблюдали бы за ходомъ своего дѣла, а директоры, въ качествѣ повѣренныхъ и приказчиковъ, дѣлали бы свое дѣло какъ слѣдуетъ, зная, что за ротозѣйство хозяинъ спуску не дастъ, а за безтолковую растрату общественныхъ денегъ на мiру бываетъ и расправа, потомучто общество потребуетъ строгаго отчета, какъ хозяинъ отъ приказчика, а не такъ, какъ всепокорнѣйшiй акцiонеръ отъ ясновельможнаго директора–распорядителя.

А дѣла акцiонерныхъ компанiй окончательно теперь въ упадкѣ. Биржевыя вѣдомости недѣли двѣ тому назадъ увѣряли, будто «положенiе нашего акцiонернаго рынка, послѣ долговременнаго застоя и полной апатiи къ покупкамъ, представляетъ нынѣ конечный результатъ биржевого акцiонернаго кризиса: акцiи упали въ цѣнѣ до крайняго предѣла и дальнѣйшее пониженiе ихъ невѣроятно.» Слѣдуетъ замѣтить, что это было биржевое самообольщенiе. Конечный результатъ кризиса нигдѣ не положенъ, крайнiй предѣлъ упадка цѣны не опредѣленъ, и если нехочется вѣрить возможности дальнѣйшаго пониженiя, то это не удержитъ цѣнъ отъ дальнѣйшаго пониженiя. Въ началѣ нынѣшняго года акцiи падали въ цѣнѣ, — это всякiй помнитъ. Теперь лучшiя акцiи, то–есть тѣ, которыя до сихъ поръ продаются дороже своей номинальной цѣны, упали противъ цѣнъ, бывшихъ въ началѣ года, на 6, на 11 и даже на 13 процентовъ. Это акцiи обществъ «Надежда», «бумагопрядильной мануфактуры», «перваго страхового общества» и «застрахованiя капиталовъ и доходовъ». Акцiи «россiйско–американской компанiи» продаются теперь по номинальной цѣнѣ, но ниже, чѣмъ въ началѣ года на 19 процентовъ. Какъ ни жаль акцiонеровъ за такую огромную потерю, нельзя однакоже не радоваться, за колошей, алеутовъ и прочихъ краснокожихъ и бѣлокожихъ крѣпостныхъ этой компанiи. Если дѣла компанiи идутъ дурно, то это значитъ что дѣла колошей и алеутовъ идутъ лучше прежняго, и всякiй можетъ радоваться упадку акцiй сѣверо–американской компанiи или приходить отъ этого въ глубокую печаль, смотря по тому, кому онъ сочувствуетъ: эксплуатируемому или эксплуататору. Остальныя акцiи упали противъ цѣнъ, бывшихъ въ началѣ года, отъ 3 до 35 процентовъ. Но кто же можетъ удостовѣрить, что пониженiе цѣнъ не будетъ продолжаться? На это нѣтъ никакого ручательства, потомучто неслыхать даже о пересмотрѣ уставовъ, о перемѣнѣ системы, — а только одно это и можетъ остановить дальнѣйшее пониженiе цѣнъ.

Само собою разумѣется, что акцiи съ поручительствомъ правительства не подвержены такому упадку какъ всѣ остальныя; такъ облигацiи и акцiи главнаго общества желѣзныхъ дорогъ продаются почти по номинальной цѣнѣ, а открытiе движенiя по всей варшавской линiи вѣроятно еще возвыситъ ихъ цѣну, въ особенности въ наступающую зиму, когда начнется сухопутный привозъ товаровъ. Но объ этой дорогѣ и объ этомъ обществѣ мы поговоримъ въ свое время.

Дѣла николаевской желѣзной дороги процвѣтаютъ. Она выручила въ первые восемь мѣсяцевъ нынѣшняго года 5,467,792 рубля; втеченiе одного августа выручено 722,951 рубль за перевозку пасажировъ, грузовъ, товаровъ, багажа и почты. Пересматривая ежемѣсячные отчеты этой дороги, замѣчаемъ, что наибольшiй доходъ ея — отъ пасажировъ, и именно тѣхъ, которые ѣздятъ на пасажирскомъ, а не на почтовомъ поѣздѣ. Въ августѣ, въ сентябрѣ и въ октябрѣ, когда рабочiе изъ Петербурга ѣдутъ по деревнямъ, домой, доходъ наибольшiй, точно такъ же какъ и въ весеннiе мѣсяцы, когда рабочiе съѣзжаются въ столицу. Въ остальные мѣсяцы дѣла идутъ гораздо тише: почтовые поѣзды иной разъ бываютъ почти пусты. Зато пасажирскiе поѣзды третьяго класа бываютъ чрезмѣрно переполнены. Кому не случалось заглянуть въ тотъ залъ, гдѣ берутъ билеты третьекласные пасажиры (4 руб. до Москвы), тотъ не можетъ составить себѣ ни малѣйшаго понятiя о томъ чтó тамъ происходитъ. Поѣзды изъ Петербурга отправляются въ часъ и въ два часа пополудни; при огромномъ стеченiи народа иногда въ промежуткѣ отправляется еще поѣздъ. Желающихъ ѣхать бываетъ въ осеннее время около тысячи человѣкъ за разъ. Касиръ одинъ. Онъ долженъ вырѣзать изъ книги отъ 700 до 800 билетовъ на каждый поѣздъ, или около двухъ тысячъ билетовъ втеченiе трехъ часовъ; на каждый изъ нихъ наложить штемпель и за каждый изъ нихъ получить деньги и дать сдачи. Чтобы вся масса желающихъ ѣхать не задавила касира вмѣстѣ съ его прилавкомъ, устроены перила, вдоль которыхъ желающимъ ѣхать приходится стоять поодиначкѣ, подходить стало–быть поочереди, по мѣрѣ того, какъ получившiй билетъ уходитъ, уступая мѣсто слѣдующимъ. Когда за перилами не помѣщаются еще неудовлетворенные желающiе, они становятся внѣ перилъ и дѣлаютъ такъ–называемый хвостъ, on fait la queue. Все это придумано чрезвычайно хорошо. Но за перилами и въ хвостѣ находится человѣкъ двѣсти. Покамѣстъ касиръ удовлетворяетъ перваго, всѣмъ среднимъ, отъ второго до сто–девяносто–девятаго приходится жутко. Пламенно стремясь къ одной цѣли, они слегка надавливаютъ другъ друга, но двѣсти легонькихъ давленiй равняются чуть ли не давленiю трехъ атмосферъ. Ктомуже вся почтеннѣйшая публика одѣта въ овчинные тулупы (зима на дворѣ), да у каждаго за плечами котомка съ имуществомъ или мѣшокъ пуда въ полтора. Разогрѣванiе человѣка въ кипящей смолѣ никакъ не можетъ быть тягостнѣе того, что тутъ испытываетъ публика. Но пожалуй, это бы еще ничего: вопервыхъ паръ костей не ломитъ, а вовторыхъ помучился, пропрѣлъ какой нибудь часъ, сѣлъ потомъ на машину, и считаешь себя будто дома, — тутъ уже несомнѣнна минута, въ которую прiѣдешь на свою станцiю. Но каково же это для здоровья, выйти изъ этого ада на морозъ и на сквозномъ вѣтру отыскивать себѣ мѣста, переходя изъ вагона въ вагонъ. Не лучше ли было бы устроить двѣ или три касы, чтобы публика, дающая дорогѣ наибольшiй доходъ, не теряла покрайней мѣрѣ здоровья.

Понятно, что двѣсти–первому стать въ хвостѣ — страшная перспектива, потомучто онъ скоро перестанетъ быть послѣднимъ, только–что примкнетъ къ нему новый желающiй, тамъ явился третiй, и пойдетъ давленiе такъ–сказать гидравлическое. Поэтому публика поднимается на хитрости. Мужики, дѣлающiе хвостъ внѣ рѣшотки, честнѣйшимъ образомъ стоятъ одинъ за другимъ, не перебивая очереди. Но вотъ является какое–нибудь пальто, только не мужикъ, и насильственно втирается въ очередь, нарушая права всего хвоста, безданно, безпошлинно увеличивая его муку. И замѣчательно, что никто не протестуетъ, никто не поднимаетъ голоса, чтобы выгнать притѣснителя, чтобы заставить наглеца занять свое мѣсто въ очереди. Публика съ поразительнымъ терпѣнiемъ переноситъ злоупотребленiе. Только разумѣется, что–нибудь нехорошее накапливается. Или какая–нибудь барыня подойдетъ къ периламъ, за которыми прѣетъ очередная публика, и попроситъ кого–нибудь ближайшаго къ цѣли взять и для нея билетецъ, до такой то станцiи. И беретъ у нея деньги прѣющiй, и беретъ для нея билетецъ, не думая о томъ, что позади его по этому случаю цѣлую лишнюю минуту страдаетъ хвостъ.

Но вотъ потопролитiе кончилось; счастливецъ съ билетомъ спѣшитъ въ вагонъ, и тутъ оказывается степень нравственнаго развитiя нашей публики. Вы входите въ вагонъ и обращаетесь къ первому лицу, которое сидитъ одно на лавкѣ, назначаемой для двухъ пасажировъ: — возлѣ васъ мѣсто не занято? — Занято, отвѣчаетъ лицо съ надутою важностью, и вретъ, чтобы удобнѣе сидѣть одному. — А возлѣ васъ мѣсто свободно? — Здѣсь мой мужъ сидитъ, сейчасъ придетъ, — отвѣчаетъ особа, и нагло вретъ, чтобы удобнѣе сидѣть одной. Проходя долго по вагону, вы наконецъ встрѣчаете простодушно–привѣтливый взглядъ и радушныя слова: слободно, слободно, садись, кормилецъ!

Вопросъ о степени нравственнаго развитiя нѣкоторой публики сводится непосредственно къ вопросу объ образованiи, о просвѣщенiи, о развитiи умственномъ. Намъ приходится теперь принять рѣшительныя мѣры для того, чтобы образованiе подвинулось впередъ. Это становится необходимымъ даже по хозяйственнымъ соображенiямъ; этого прямо требуютъ наши выгоды, не говоря уже о человѣческомъ достоинствѣ. Преобразованiя судебной части требуютъ юристовъ въ огромномъ количествѣ; сельское хозяйство силою обстоятельствъ поставлено такъ, что должно принять новое, рацiональное направленiе и требуетъ естественниковъ и камералистовъ; крайняя нужда въ различныхъ фабрикахъ и заводахъ вызываетъ химиковъ, технологовъ, механиковъ и минералоговъ; всеобщiй недостатокъ дорогъ требуетъ инженеровъ; наконецъ духъ времени требуетъ честныхъ, нравственно развитыхъ гражданъ, а съ духомъ времени ктоже совладаетъ? Пусть никто и не пробуетъ: совладать нельзя.

Если мы не поторопимся удовлетворить всѣмъ этимъ законнѣйшимъ и настоятельнѣйшимъ требованiямъ, то наша лѣтопись будетъ обыкновенно и нормально слѣдующаго содержанiя:

Орловской губернiи малоархангельскаго уѣзда въ селѣ Фошнѣ, жена кантониста Трофима Яковлева, Анна Семенова, изрубила себѣ топоромъ обѣ ноги и спину. Она объяснила, что къ ней приходилъ какой–то старичекъ и совѣтовалъ ей удавиться, отъ чего она отказалась; но потомъ тотъ же старичекъ, взявши топоръ, отрубилъ ей на лѣвой ногѣ палецъ, и передавая ей топоръ, сказалъ, чтобы она себя рубила, чтò она и исполнила, желая испытать трехдневную муку, которую претерпѣлъ Спаситель. Признаковъ помѣшательства въ Семеновой не замѣчено, а извѣстно только, что она пила запоемъ.

Въ августовской книжкѣ «Трудовъ экономическаго общества» г. Гакъ увѣряетъ, будто предметъ кирпичныхъ заводовъ и кирпичное производство составляетъ важную отрасль политической экономiи. Тоже ученое общество, которое распространяетъ такiя глубокiя истины, поручаетъ временное отправленiе должности своего ученаго секретаря, бывшаго заграницей, — лицу, неимѣющему никакого ученаго или экономическаго авторитета.

Тамбовской губ. липецкаго уѣзда села Алексѣевки крестьянинъ Никита Абросимовъ проповѣдывалъ, что 29 iюля между заутреней и обѣдней будетъ свѣтопреставленiе. Народъ началъ толпами стекаться къ Абросимову нетолько изъ своего села, но изъ Ивановки, Семеновки и Головщины. На мѣсто происшествiя долженъ былъ прiѣхать становой приставъ, чтобы доказать народу заблужденiе проповѣдника Абросимова, потерявшаго разсудокъ.

6 сентября г. Ходневъ, секретарь «Вольнаго экономическаго общества», неизвѣстно для какой цѣли и въ какихъ видахъ посланный на деньги общества на лондонскую выставку, читалъ въ собранiи краткiй отчетъ о своей поѣздкѣ. Изъ этого отчета оказывается, что поѣздка была вовсе безполезна, ни къ чему не повела, да и не могла повести. Г. Ходневъ повторилъ то, что мы уже знаемъ изъ газетъ, именно что образцы хлѣбныхъ зеренъ были самого дурного качества, ленъ и пенька низшихъ сортовъ, а изъ минеральныхъ богатствъ былъ выставленъ, по энергетическому выраженiю самого г. Ходнева, «какой–то хламъ, какъ бы съ толкучаго рынка: небольшiе, грязные и запыленные образцы, расположенные почти на самомъ полу, безо всякой системы.» Въ добавокъ г. Ходневъ имѣлъ неосторожность напомнить о нашей сельско–хозяйственной выставкѣ, не имѣвшей каталога и стоившей обществу огромныхъ денегъ. На лондонской выставкѣ тоже не было каталога нашихъ вещей. «Такова уже видно судьба нашихъ каталоговъ, что они всегда послѣ поспѣваютъ», неосторожно замѣчаетъ г. Ходневъ, но не упоминаетъ, кому поручено было составленiе каталога и кто за него взялся, — не тотъ ли самый господинъ, который распоряжался нашею выставкой въ Петербургѣ?

Г. Дмитревскiй въ «Москов. вѣдом.» высчитываетъ, что московскiй купеческiй клубъ получаетъ отъ одной игры въ лото–домино около ста тысячъ рублей серебромъ въ годъ, взимая по пятидесяти коп. за каждую сыгранную партiю.

Въ подольскихъ губернскихъ вѣдомостяхъ напечатано: 29 iюля крестьянинъ с. Глинянца, Михальчукъ, семидесяти лѣтъ, страдавшiй съ давняго времени чахоткой, умеръ отъ удара въ лицо, нанесеннаго мировымъ посредникомъ 4 участка брацлавскаго уѣзда, Запольскимъ.