ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРѢНIЕ

 

Общее положенiе

Прусскiя дѣла. Прекращенiе конституцiоннаго образа правленiя въ Пруссiи. — Возвращенiе къ абсолютному. — Закрытiе палатъ.

Итальянскiя дѣла Прощенiе Гарибальди. — Ходъ его болѣзни. — Папа и Францискъ II.

Грекославянскiй или восточный вопросъ. — Возстанiе въ Грецiи. — Удаленiе короля. — Очеркъ исторiи греческаго королевства. — Сущность восточнаго вопроса. — Выгоды окончательныхъ рѣшенiй.

Послѣднiя извѣстiя.

____

 

Если взять человѣка, который никогда не обращалъ большого вниманiя на политическiя дѣла западной Европы, не имѣлъ времени или не хотѣлъ познакомиться съ дѣлами внутренняго быта и внѣшнихъ отношенiй западныхъ державъ и сталобыть не посвященъ во всѣ не очень таинственныя тайны стремленiй, соображенiй и комбинацiй кабинетовъ, — если взять такого человѣка, и до нѣкоторой степени подробно описать ему нынѣшнее общее положенiе политическихъ дѣлъ въ Европѣ, то онъ подумаетъ, что все это сказка, вродѣ плохого французскаго романа съ преувеличенною, натянутою запутанностью завязки и интриги. Дватри отдѣльныя явленiя онъ понялъ бы совершенно, но остальное показалось бы ему уродливымъ коверканьемъ празднаго воображенiя. И много времени, много усилiй стоило бы человѣку окончательное убѣжденiе въ томъ, что все это голая дѣйствительность и самая истинная правда. Но и тому, кто взялся бы познакомить свѣжаго человѣка съ этою дѣйствительностью, было не легко это сдѣлать: пришлось бы расказывать о существованiи такихъ установившихся, но условныхъ понятiй, которыя не объясняются обыкновеннымъ здравымъ смысломъ; пришлось бы называть нормальными такiя положенiя, которыя противорѣчатъ всему тому что свѣжiй человѣкъ привыкъ считать естественнымъ, наконецъ надо бы называть нравственнымъ то, что во всякой другой сферѣ считается преступнымъ. Ничего нѣтъ мудренаго, что свѣжiй человѣкъ счелъ бы своего расказчика сумашедшимъ, или вошолъ бы въ роль бѣднаго титулярнаго совѣтника Поприщина.

Есть на свѣтѣ одинъ народъ, который считаетъ себя первымъ народомъ на свѣтѣ; есть и другой народъ, который тоже себя считаетъ первымъ. У каждаго изъ этихъ народовъ есть, какъ водится, правительство, и каждое въ этомъ только пунктѣ съ своимъ народомъ совершенно согласно. Но такъ какъ два первые нумера невозможны, то они и готовы во всякое время между собою подраться, каждый имѣя въ виду низвести своего сосѣда во вторые нумера, чтобы остаться неоспоримо первымъ, и тогда распоряжаться безъ помѣхи выгоднѣйшимъ для себя образомъ. Оба они однако знаютъ, что драка — дѣло невыгодное, тѣмъ болѣе, что между равносильными противниками никогда неизвѣстно чѣмъ она кончится, и чтобы какънибудь нечаянно не покориться, заключаютъ между собою союзы, трактаты, договоры, застраховываясь отъ невыгодъ войны торговыми барышами. Одинъ изъ этихъ народовъ лѣтъ двадцать жилъ на всей своей волѣ, крѣпко стѣсняя свое правительство; но одинъ изъ стѣсненныхъ правителей счелъ полезнѣйшимъ для блага народа перемѣстить давленiе и стѣснить народъ. У другого народа правительство давно не было стѣсняемо и всегда пользовалось всеобщимъ уваженiемъ, распоряжаясь произвольно; имя ему капиталъ. Сталобыть оба соперника пользуются одинаковыми условiями по отношенiю къ правительству, хотя и въ разныхъ формахъ. Каждый изъ соперниковъ силится имѣть возможно большее влiянiе на другихъ, и въ дальнихъ странахъ оба заботятся о распространенiи цивилизацiи, те. торговли, те. своихъ барышей. Всетаки боясь столкновенiя между собою, они вступаютъ въ частые союзы для распространенiя цивилизацiи посредствомъ пушекъ, какъ напримѣръ въ Китаѣ и въ Мексикѣ, и по поводу различныхъ внѣшнихъ вопросовъ часто заранѣе условливаются, какъ дѣйствовать. Куда одинъ пошлеть свои корабли, туда и другой, чтобы неуступить сопернику исключительнаго влiянiя, и оба тратятъ громаднѣйшiя суммы на постройку непроницаемыхъ кораблей и неодолимыхъ крѣпостей, защищаясь другъ противъ друга. Одинъ изъ этихъ двухъ народовъ всетаки счастливѣе другого и въ своей внѣшней политикѣ сноснѣе нежели другой, потому собственно, что во главѣ его правленiя стоитъ штыкъ, тогда какъ во главѣ другого — капиталъ, а штыкъ, еслибы даже онъ былъ самымъ дурнымъ на свѣтѣ штыкомъ, всетаки лучше капитала: у него хоть когданибудь, хоть изрѣдка могутъ проявляться добрыя чувства, проскальзывать стремленiя къ справедливости, тогда какъ капиталъ никогда себѣ неизмѣняетъ, на одну минуту не теряетъ своей холодной бездушности, своего непреклоннаго, всеугнетающаго деспотизма.

Скучая очень вмѣшательствомъ штыка во всѣ дѣла ближнихъ и дальнихъ сосѣдей, капиталъ придумалъ очень хитрое начало, невмѣшательства, и постарался доказать штыку, что никуда же это не годится безпрестанно всовываться вездѣ, гдѣ насъ не спрашиваютъ. Штыкъ съ этимъ совершенно согласился, нашолъ это вполнѣ справедливымъ, и продолжаетъ всюду всовываться, потомучто нельзя же ему отказаться отъ своей натуры и, чтобы сдѣлать удовольствiе сосѣду, перестать быть штыкомъ. Поэтому правило невмѣшательства остается, но допускаются нѣкоторыя исключенiя, здѣсь, тамъ, въ другомъ мѣстѣ, въ третьемъ, словомъ сказать вездѣ. Штыкъ остается въ чужой столицѣ; капиталъ состоитъ опекуномъ при одномъ умирающемъ государствѣ, считаетъ его копѣйки и терпѣливо ждетъ его смерти для полученiя наслѣдства. Особенно торопиться ему и нечего, да и выгоднѣе не торопиться, потомучто фактически наслѣдство въ рукахъ, а тогда придется тревожить вопросъ о формѣ.

Рядомъ съ умирающимъ государствомъ есть другое, маленькое, меньше любой изъ нашихъ губернiй; въ немъ произошла перемѣна правленiя: король чужеземецъ удаленъ, народъ хочетъ устроиться по своему. Казалось бы здѣсьто и надо невмѣшиваться; но капиталъ послалъ свои корабли, штыкъ послалъ свои, — вмѣшались будто бы для поддержанiя начала невмѣшательства. Значить, ожидаются барыши.

Еще въ одномъ государствѣ, по распоряженiю правительства, раненъ и взять въ плѣнъ доблестный сынъ своего отечества. Штыкъ весьма доволенъ, потомучто не очень любитъ чужiя доблести. Капиталъ не вмѣшивается, не видя тутъ никакой надежды на барыши. Народъ подвластный капиталу требуетъ вмѣшательства своего правительства, но капиталъ находитъ другiя помѣщенiя и спокойно воздерживается подъ пятью замками.

Еще одно государство имѣло хартiю, которой присягали всѣ. Въ послѣднее время правительство нарушило ее и начинаетъ преслѣдовать людей, крѣпко стоявшихъ за свои убѣжденiя, несмотря на свои служебныя отношенiя. Оно восторжествовало надъ хартiей, одержало полнѣйшую побѣду, и теперь не знаетъ какъ отдѣлаться отъ своего торжества.

Есть и еще одно государство, въ которомъ правительство устроило для разнообразныхъ своихъ подданныхъ однообразную колодку земного счастiя и свободы, — ни дать ни взять какъ еслибы начальство какогонибудь учебнаго заведенiя для воспитанниковъ разныхъ лѣтъ и возрастовъ вздумало сшить совершенно одинаковые сапоги. Одному они велики, другому не лѣзутъ, вовсе не входятъ на ногу; а начальство говоритъ: ничего, — надѣвай, если приказано. И выходить, что никто недоволенъ: ни начальство, ни воспитанникъ. Начальство сердится, называетъ воспитанника строптивымъ, безпокойнымъ; стѣсненная нога ломитъ и не даетъ воспитаннику ступить, и наконецъ самый сапогъ изъ гнилого товара трещитъ по швамъ и расползается. Не догадались, — если уже такъ необходимо шить сапоги по одной колодкѣ, — сдѣлать ихъ какъ можно просторнѣе, потомучто младшiе воспитанники имѣютъ способность рости очень скоро, въ особенности ежели ихъ развитiе нисколько нестѣснено; да сверхъ того доказано, что просторные сапоги въ зимнее время лучше держатъ тепло и отъ малѣйшаго движенiя не лопаются по швамъ.

Много еще удивительныхъ и совершенно неправдоподобныхъ вещей можно бы насказать свѣжему человѣку; но все равно, лучше и не расказывать, потомучто онъ не повѣритъ. Чтобы все это видѣть и слышать не возмущаясь, нужна особенная привычка, которая извиняетъ то чтó неизвинимо, оправдываетъ то чтó не можетъбыть, не должно быть оправдано, и придумываетъ уловки и извороты, посредствомъ которыхъ черное выставляется въ бѣломъ свѣтѣ, а бѣлое вдругъ и неожиданно оказывается совершенно чернымъ.

Прусскiя дѣла

 

Офицiальная газета великаго герцогства баденскаго въ замѣчательной статьѣ: «Наше положенiе относительно прусскаго конституцiоннаго кризиса» превосходно опредѣляетъ значенiе того, что произошло въ Пруссiи. Обращаемъ на эту статью особенное вниманiе читателей, потомучто она помѣщена въ правительственномъ органѣ, который долго молчалъ объ общегерманскихъ дѣлахъ.

«Прусская конституцiя нарушена въ одномъ изъ своихъ главнѣйшихъ пунктовъ, — это событiе, богатое послѣдствiями, важная ошибка, которая обратится противъ совершившихъ ее съ силою обратно пропорцiональною той легкости, съ какою она совершена. Девяносто девятый параграфъ прусской уставной грамоты говоритъ до послѣдней степени ясно: «приходъ и расходъ государства должны быть на каждый годъ предложены заранѣе и вписаны въ смѣту, которая утверждается ежегодно закономъДва собранiя, — то, которое кончилось распущенiемъ палаты депутатовъ весною нынѣшняго года, и то, которое толькочто закрыто, работали надъ утвержденiемъ смѣты на нынѣшнiй годъ. Вслѣдствiе закрытiя собранiя оказывается невозможнымъ кончить начатое дѣло, и министерство объявило, что оно будетъ управлять безъ смѣты, и безъ предварительнаго смѣтнаго приходорасходнаго закона будетъ распоряжаться государственными расходами, которые, по точному смыслу уставной грамоты, могутъ производиться только на основанiи этого закона. Правительство отринуло 134 мильона, на которые получило законное согласiе, и предпочло незаконно истратить съ чѣмъто 170 мильоновъ. Но какъ бы ни легко было совершить незаконность, она всетаки продолжаетъ оставаться незаконностiю, и эта кажущаяся легкость исполненiя откликнется со временемъ очень тяжело. Сколько разъ прусскiй кабинетъ можетъ повторить ту же самую продѣлку? Съ 1859 года народное движенiе въ Германiи клонилось къ тому, чтобы довѣрить Пруссiи наше политическое возрожденiе или воскресенiе; а нынче нетолько свободномыслящiе люди, ревниво стоящiе за всякое обезпеченiе свободы, но и самые безусловные сторонники германскаго единства вынуждены признаться, что Пруссiя не имѣетъ свойствъ, необходимыхъ для предводительствованiя такимъ движенiемъ. Правительство, неимѣющее никакого уваженiя къ своему парламенту, не можетъ создать германскiй парламентъ, а германское единство не можетъ быть основано безъ воли народа. Народное стремленiе, вслѣдствiе переворота происшедшаго въ Пруссiи, потеряло такъсказать сборный пунктъ и ограничивается собою

По всей справедливости слѣдуетъ заметить, что прусское правительство нарушило свою уставную грамоту не какънибудь торопливо, сгоряча, въ припадкѣ гнѣва на палату народныхъ представителей, не соглашавшихся платить на военныя издержки столько, сколько назначило правительство. Нѣтъ, правительство знало рѣшенiе палаты, не торопясь обдумало свое рѣшенiе, дало время всѣмъ высказаться, привести всѣ доводы, пригрозило неутвержденiемъ смѣты въ верхней палатѣ, устроило благообразную обстановку посредствомъ форменной придирки, отринуло утвержденную въ сокращенномъ видѣ смѣту, и спокойно, какъ слѣдуетъ увѣренной въ себѣ силѣ, объявило, что нарушаетъ уставную грамоту потому, что такъ хочетъ. Оказалось, что всѣмъ давали высказаться собственно для обнаруженiя большей или меньшей самостоятельности убѣжденiй каждаго изъ членовъ палаты.

Съ другой стороны справедливость требуетъ замѣтить, что во все время повидимому бурныхъ пренiй о смѣтѣ, члены палаты вели себя въ высшей степени умѣренно, строго держались закона, требовали только законности и не дозволили себѣ ни одного малѣйшаго увлеченiя. Въ своихъ протестацiяхъ самыя рѣзкiя мѣста члены цитировали изъ чужихъ ораторовъ, такъ что все выходило въ высшей степени прилично, и самый щекотливый министръ не могъ оскорбиться.

Положено было протестовать противъ расходовъ, совершаемыхъ сверхъ утвержденной палатою смѣты. Протестацiи эти были въ разныхъ формахъ, но сущность была одна и таже: продолженiе расходовъ, однажды и экстраординарно разрѣшонныхъ на 1860 и 61 годы, составляетъ въ 1862 году передержку противъ смѣты; эта передержка ложится на отвѣственность королевскаго правительства и не можетъ быть покрыта иначе, какъ съ согласiя обѣихъ палатъ особымъ закономъ. Палата заранѣе протестуетъ противъ возможности предположить, будто она молча соглашается на продолженiе тѣхъ же расходовъ въ 1863 году, и не допускаетъ иныхъ расходовъ, кромѣ обусловленныхъ быстрымъ переходомъ съ военнаго положенiя на мирную ногу, при условiи двухлѣтней военной службы.

Сверхъ того палата изъявляла свое неудовольствiе по поводу поздняго представленiя смѣты, и объясняла это не безпечностью со стороны министерства, а преднамѣреннымъ промедленiемъ. «Въ такомъ же точно положенiи находилась палата общинъ въ Англiи, во времена Питта, — говоритъ одинъ изъ ораторовъ, — и тогда въ протестѣ палаты было сказано: будетъ считаться тяжкимъ преступленiемъ, дерзкимъ посягательствомъ на довѣрiе общества, насилiемъ противъ уставной грамоты поступокъ всякаго чиновника министерства финансовъ, который заплатитъ или прикажетъ заплатить малѣйшую сумму, не утвержденную предварительно парламентскимъ постановленiемъ».

Въ самомъ дѣлѣ смѣта тогда только есть смѣта, когда составлена до начала расходовъ. Это въ 99 параграфѣ и обозначается словомъ «заранѣе». Палата не хотѣла даже употребить слова «протестуемъ», а выразилась гораздо умѣреннѣе, говоря, что она «приглашаетъ» министерство. Ей легко было быть умѣренною, потомучто она предъявляла только свои несомнѣнныя права, тогда какъ министерство стояло внѣ своихъ правъ отъ перваго слова до послѣдняго. Приходорасходная государственная смѣта есть главное основанiе всякой конституцiи; но въ Пруссiи нѣтъ другого важнѣйшаго закона объ отвѣтственности министровъ, хотя собственно говоря, эта отвѣтственность сама собою вытекаетъ изъ уставной грамоты; тамъ нѣтъ еще закона объ отказѣ платить подати, ни объ отказѣ утвердить смѣту, но у палаты имѣется конституцiонное право участвовать въ составленiи и утвержденiи смѣты. Это minimum, при помощи котораго возможенъ какойнибудь законный конституцiонный порядокъ. Но это minimum должно быть неприкосновенно. Если уничтожить 99 параграфъ или согласиться въ немъ на какуюнибудь уступку, то конституцiя не существуетъ. Во всѣхъ конституцiяхъ на свѣтѣ, въ финансовомъ вопросѣ первую роль играетъ нижняя палата, потомучто она непосредственно избирается тѣми, кто платитъ подати. Если она отвергла какойнибудь расходъ, то онъ этимъ самымъ вычеркивается изъ смѣты, не можетъ уже составлять ея часть. Но нѣсколько лѣтъ тому назадъ нынѣшнiй президентъ совѣта министровъ эту простую теорiю разбивалъ противуположными началами, говоря: «если смѣта не утверждена, то можно управлять безъ смѣты, а если утвержденная палатою смѣта не нравится, можно составить другую». Нечего говорить, въ какой мѣрѣ эти начала согласны съ существующею уставною граматой, тѣмъ болѣе, что прусскiй народъ достаточно развитъ для пониманiя финансоваго вопроса, и знаетъ что значитъ растрачивать жизненныя силы страны въ самовольныхъ расходахъ; сверхъ того народъ имѣетъ вѣру въ установившееся и нравственное право, которое всетаки произноситъ послѣднее слово въ судьбахъ народовъ. Въ народѣ прусскомь заключается огромнѣйшiй запасъ силъ, которыя приведутъ его къ побѣдѣ, помогутъ сопротивляться и страдать, чтобы побѣдить непостижимое легкомыслiе, съ которымъ министерство смѣется надъ конституцiей.

Что должно бы произойти, еслибы верхняя палата не утвердила смѣты? Тогда не было бы никакой смѣты, а такъ какъ безъ смѣты государство существовать не можетъ, то изъ этого прямо слѣдуетъ, что правительство должно представить другую, исключивъ изъ нея всѣ непринятые пункты. Въ случаѣ если и другая была бы отвергнута верхнею палатой, палата обязана была бы заняться разсмотрѣнiемъ третьей. Но еслибы упущено было время, вслѣдствiе постоянныхъ отказовъ верхней палаты, пришлось бы наконецъ прибѣгнуть къ силѣ, на употребленiе которой такъ тонко намекнулъ предсѣдатель совѣта министровъ; но сила должна бы быть употреблена противъ тѣхъ, кто злонамѣренно не платитъ, злонамѣренно отказывается отъ утверждаемыхъ 133 мильоновъ, злонамѣренно упустилъ время. И тогда наступитъ минута, столь горячо желаемая прусскимъ народомъ уже столько лѣтъ сряду; тогда доказана будетъ ясно и очевидно необходимость совершенно преобразовать верхнюю палату, составляющую важное препятствiе цивилизацiи въ Пруссiи.

Возвращаясь опять къ 99 параграфу, замѣтимъ, что смѣта каждаго года есть особенный каждый разъ законъ. По смыслу прусской уставной грамоты всякiй законъ обсуживается въ двухъ палатахъ и утверждается королемъ, сталобыть всякiй законъ есть продуктъ тройственнаго согласiя трехъ властей. Такимъ образомъ палата депутатовъ одна не можетъ разрѣшать расходы; это разрѣшенiе должно всегда сопровождаться двумя другими. Но далѣе надо различать: не нужно трехъ отказовъ, чтобы отвергнуть смѣту; довольно чтобы недоставало одного утвержденiя, — и смѣта не допускается. Еслибы существовалъ законъ объ отвѣтственности министровъ, то въ случаѣ крайней необходимости министръ переступаетъ конституцiю, и тогда его положенiе исполнено высоконранственнаго значенiя. Когда въ 1766 году Питтъ нарушилъ уставную грамоту, чтобы спасти отъ голода цѣлое народонаселенiе, онъ спокойно могъ явиться передъ народными представителями. Когда генералъ Iоркъ 30 декабря 1812 года заключилъ въ Таурогенѣ конвенцiю, въ силу которой не спросясь короля отложился отъ французскихъ войскъ и принялъ нейтральное положенiе, онъ очень хорошо зналъ, что преступилъ границы своей власти; но онъ могъ спокойно предоставить королю выборъ между утвержденiемъ его конвенцiи и паденiемъ его сѣдой головы. Когда министръ знаетъ, что онъ подлежитъ законной отвѣтственности, пусть онъ нарушаетъ уставную грамоту, пускай въ крайнемъ случаѣ онъ становится выше закона; иначе онъ оскорбляетъ здравый смыслъ и нравственное чувство народа.

Когда смѣта была окончательно разсмотрѣна въ палатѣ и утверждена въ измѣненномъ видѣ, она перешла на разсмотрѣнiе верхней палаты. Послѣ краткихъ предварительныхъ пренiй, графъ АрнимъБойценбургъ предложилъ отвергнуть смѣту, измѣненную палатою депутатовъ, и утвердить ту, которая предложена была министерствомъ. 150 голосовъ противъ 17 отвергли смѣту, измѣненную парламентомъ, и потомъ 114 голосовъ противъ 44 утвердили смѣту, составленную министерствомъ.

На другой же день, 13 октября, президентъ палаты депутатовъ, достопочтенный старецъ фонъГрабовъ, прочелъ въ засѣданiи постановленiе верхней палаты касательно смѣты на 1862 годъ и прибавилъ: я горько и откровенно сожалѣю, что вамъ черезъ меня пришлось узнать это горестное рѣшенiе. Я глубоко убѣжденъ, что верхняя палата поступила противно нашей конституцiи; но я не имѣю права не подвергнуть верхнихъ постановленiй обсужденiю этой палаты, и потому предлагаю передать ихъ смѣтной комиссiи, которая должна будетъ представить намъ свой отчетъ черезъ часъ.

Дѣйствительно, менѣе чѣмъ черезъ часъ комиссiя представила слѣдующiй проектъ заключенiя:

«Палата депутатовъ объявляетъ, что постановленiе верхней палаты не ограничивается принятiемъ или непринятiемъ постановленной палатою депутатовъ смѣты, которая только и была представлена на разсмотрѣнiе; напротивъ, отвергнувъ постановленiе палаты депутатовъ, она утвердила непредставленную ей на разсмотрѣнiе смѣту правительства; такое постановленiе противно точному смыслу и тексту 62 параграфа уставной грамоты, и потому считается за ничто и не существуетъ. Королевское правительство не можетъ вывести никакого права изъ этого постановленiя верхней палаты

Это заключенiе утверждается палатою единогласно. Потомъ гБисмаркъ прочелъ королевское посланiе, созывающее палаты во дворецъ для ихъ закрытiя. Наконецъ президентъ Грабовъ сдѣлалъ бѣглое обозрѣнiе всего того что сдѣлала палата, и выразилъ надежду, что королю удастся разрѣшить нынѣшнее затрудненiе въ смыслѣ уставной грамоты. Кончилъ онъ, три раза провозгласивъ: «да здравствуетъ король, неколебимо стоящiй на почвѣ конституцiи, которой онъ присягалъ, и да здравствуетъ конституцiяЧлены палаты съ восторгомъ повторили этотъ крикъ.

Въ тотъ же день палата была закрыта королевскимъ посланiемъ. Многiе изъ членовъ въ тотъ же день уѣхали изъ Берлина.

Послѣ этого началось запрещенiе нѣкоторыхъ нумеровъ различныхъ газетъ, началось преслѣдованiе нѣкоторыхъ чиновниковъ, которые были членами распущенной палаты, подавали голоса противъ смѣты, составленной министерствомъ. Началось представленiе королю различныхъ депутацiй, поздравляющихъ его величество съ благополучнымъ избавленiемъ отъ палаты. Нѣкоторымъ депутацiямъ король отвѣчалъ между прочимъ: «Я твердо рѣшился не оставлять болѣе ни одного изъ доставшихся мнѣ преемственно правъ. Скажите это пославшимъ васъ. Богъ всемогущiй всегда покровительствовалъ Пруссiи и будетъ продолжать намъ покровительствовать. Девизъ Пруссiи есть: Съ Богомъ за короля и отечество

Побѣда министерства надъ прусскою уставною грамотой была чрезвычайно легка, точно также, какъ итальянскому министерству легко досталась побѣда при Аспромонте. Чтобы далѣе съ успѣхомъ вести дѣла, необходимо сообразить всѣ обстоятельства, взвѣсить всѣ возможности, собрать мнѣнiя людей компетентныхъ, посовѣтоваться съ первыми знатоками и мастерами государственныхъ переворотовъ въ извѣстномъ смыслѣ. Нынѣшнiй президентъ совѣта министровъ гБисмаркъШенгаузенъ, какъ извѣстно, нѣкоторое время былъ посланникомъ въ Парижѣ. Теперь онъ опять уѣхалъ въ Парижъ, подъ предлогомъ представленiя императору королевскаго письма, отзывающаго его съ поста посланника.

 

Итальянскiя дѣла

 

Итальянскiя дѣла происходятъ теперь въ разныхъ мѣстахъ, въ Парижѣ, въ Бiарицѣ, въ Лондонѣ, только не въ Италiи. Тамъ лежитъ только больной человѣкъ съ прострѣленной ногой и ожидаетъ операцiи и смерти. Но смерть его конечно не страшитъ. Столько разъ онъ видалъ ее лицомъ къ лицу, столько разъ былъ къ ней готовъ, что теперь она его не удивитъ. Но страшно ему оставить свою Италiю, проститься съ нею въ такое время, когда еще ей необходимъ такой преданный сынъ, бросить ее на произволъ бiарицкихъ распоряженiй и можетъ быть очень честныхъ, но очень, очень далеко негенiальныхъ опекуновъ. Что станется съ его творенiемъ? Кто подниметъ его изъ униженiя? Чье обожаемое имя подниметъ массы противъ притѣснителя? Чей голосъ вдохнетъ въ эти массы увлеченiе, необходимое для великаго дѣла? А энтузiазмъ простываетъ; онъ, раненый, это чувствуетъ, и боится это сознать ясно и отчетливо, потомучто въ этомъ сознанiи смерть, не его, раненаго смерть, которая ровно ничего не значитъ, а политическая смерть прекрасной Италiи, которой чужеземецъ не даетъ стать на ноги, не даетъ укрѣпиться, опериться, которому въ этомъ помогаютъ мѣщански умѣренные и акуратные опекуны. И къ невыносимому физическому страданiю присоединяется глубокое страданiе нравственное, и могучiй, несокрушимый организмъ наконецъ уступаетъ адскимъ страданiямъ. Само собою разумѣется, что извѣстiе о прощенiи не опечалило его и не порадовало. Онъ лежалъ, закрывши глаза, въ полуусыпленiи, когда ему объявленъ былъ королевскiй декретъ, нѣсколько открывъ глаза, сказалъ «аи опять погрузился въ болѣзненный полусонъ. А между тѣмъ стоило обратить вниманiе на этотъ актъ и предшествовавшiй ему докладъ, какъ на любопытнѣйшiе документы внутренней дипломацiи.

Въ докладѣ сказано, что поводы, заставившiе министровъ воспротивиться великодушнымъ стремленiямъ королевскаго сердца, болѣе не существуютъ; владычество законовъ возстановлено и утверждено. Довѣрiе къ открытой и въ тоже время мудрой политикѣ короля умѣрило нетерпѣнiе, которое подвигнуло Гарибальди на путь возстанiя и привело аспромонтскую катастрофу. Всякому стало очевидно, что когда онъ сражался во имя короля, то совершалъ чудеса, а когда онъ, забывъ свои обязанности, употребилъ оружiе противъ королевскихъ правъ, то немедленно поражонъ былъ неудачей. Теперь успокоенная Италiя, вспоминая услуги, оказанныя раненымъ героемъ, желаетъ забыть его заблужденiя. Пока надо было бороться съ возстанiемъ, правительство принимало самыя дѣятельныя мѣры, а теперь, когда всянная опасность прошла, можно исполнить общее желанiе и даровать помилованiе. Въ текстѣ королевскаго декрета Гарибальди не упомянутъ; сказано только, что зачинщики и соучастники событiй и попытокъ къ возстанiю, бывшихъ въ прошломъ августѣ мѣсяцѣ въ южныхъ провинцiяхъ, и не виновные въ обыкновенныхъ преступленiяхъ, освобождаются отъ всякой отвѣтственности передъ судомъ. Исключаются изъ этого прощенiя военные какъ сухопутные, такъ и моряки. — Коротко, но не совсѣмъ ясно.

Главный зачинщикъ тоже военный генералъ итальянской сухопутной службы; его сынъ военный полковникъ. По точному смыслу декрета оказалось, что зачинщикь не прощенъ, такъ какъ объ немъто шло все дѣло, противъ него только юстицiя не имѣла оружiя, о немъ только болѣла и болитъ его Италiя. Но не придираясь къ словамъ, не ловя министерство на промахѣ въ выраженiи, зачинщикъ сказалъ только «аи не протестовалъ противъ прощенiя: для него не въ томъ заключалось главное дѣло. Италiя ничего не выигрывала и не проигрывала отъ этого декрета, потомучто ея боецъ во всякомъ случаѣ выбылъ изъ строя, и сколько столѣтiй пройдетъ, пока она дождется такого же!

Съ самаго начала состоянiе раны было очень удовлетворительно: была надежда нетолько на полное, но и на скорое выздоровленiе. Но не всѣ врачи были такого мнѣнiя. Докторъ Палашiано былъ того мнѣнiя, что пуля осталась въ ранѣ; того же мнѣнiя были два другiе врача. Но четыре доктора, бывшiе постоянно при больномъ, и съ ними еще два итальянскiе професора и англiйская знаменитость докторъ Партриджъ, считали, что пули нѣтъ въ ранѣ и что заживленiе произойдетъ безпрепятственно. Оптимисты въ этомъ случаѣ основывались на томъ, что пули нельзя найти, что различные куски шерсти и кожи, увлеченные пулей въ рану, вышли сами собою вмѣстѣ съ гноемъ, тогда какъ еслибы въ ранѣ была и пуля, то она не выпустила бы этихъ кусковъ, притиснувъ ихъ къ стѣнкамъ раны. Песимисты возражали, что неестественное положенiе ступни прямо указываетъ на то, что между костями находится постороннее тѣло. Потомъ рана имѣетъ одно только отверстiе, и если пуля вышла, то могла выйти только обратно, отскочи въ отъ кости; но этого допустить нельзя, потомучто берсальеры стрѣляли на очень близкомъ разстоянiи, неболѣе девяноста саженъ, а на этомъ разстоянiи коническая пуля изъ нарѣзного ружья летитъ еще съ полною силой, и не расплющивается, какъ обыкновенная круглая пуля. Сверхъ того легкость, съ какою вышли изъ раны предметы, увлеченные туда пулей, ничего не доказываетъ, потомучто пуля по своей конической формѣ и вращательному движенiю, проникая въ тѣло, весьма могла оставить за собой увлеченныя въ тѣло лоскутья одежды. Такъ сначала споръ и небылъ рѣшонъ. А между тѣмъ состоянiе больного становилось хуже и хуже, такъ что надо было 10 октября созвать консультацiю. Разсмотрѣвъ больное мѣсто врачи нашли сильную опухоль выше щиколки, и приписали это явленiе припадку ревматизма, который явился и въ другихъ суставахъ, вслѣдствiе перемѣнчиваго состоянiя атмосферы. Изслѣдуя рану зондомъ, легко проникнуть въ боковую вѣтвь, глубиною дюйма въ два: тамъ замѣчаются неровности обломанной кости. Конецъ зонда останавливается близь внѣшней щиколки, не встрѣчая твердаго тѣла. Нагноенiе хорошаго качества и пропорцiональное объему раны. Вокругъ сустава значительная отечная опухоль. На нѣсколько линiи впереди внѣшней щиколки замѣчается краснота кожи; прикосновенiе въ этомъ мѣстѣ производитъ сильную боль, а въ глубинѣ можно примѣтить нѣкоторое сопротивленiе. При давленiи подъ щиколкой, изъ раны выходитъ гной. Общее состоянiе больного удовлетворительно, всѣ отправленiя совершаются нормально. Однако онъ сильно похудѣлъ, что уже неизбѣжно вследствiе продолжительной неподвижности и страданiй отъ раны и отъ ревматизма. Изо всего хода болѣзни и изъ состоянiя раны выведено, что рана очень серьозная, потомучто имѣется переломъ внутренней щиколки, и суставъ обнажонъ; потомучто нельзя положительно сказать, чтобы пули тамъ не было, наконецъ потомучто у больного есть расположнiе къ ломотѣ. Несмотря на все это, можно произнести предсказанiе благопрiятное, хотя и могутъ произойти осложненiя, болѣзнь можетъ затянуться и усилиться.

До сихъ поръ больной лежалъ въ небольшомъ фортѣ Вариньяно, принадлежащемъ къ системѣ укрѣпленiй Спецiи. Въ этомъ фортѣ есть лазаретъ, обширное помѣщенiе для каторжниковъ и морской запасный магазинъ. Остроумный гРатацци чрезвычайно искусно помѣстилъ своего плѣнника вмѣстѣ съ каторжниками. Чтобы дойти до помѣщенiя больного, надо было пробраться въ отравленной атмосферѣ среди работающихъ въ цѣпяхъ арестантовъ. У входа къ больному всегда стояло два карабинера съ заражонными ружьями. Мѣсто печальное: тюрьма и больница въ одно время, слышенъ звукъ цѣпей, чувствуется запахъ лекарствъ; страшное мѣсто.

Посѣтитель, желающiй видѣть больного, пройдя часовыхъ, попадаетъ въ отрядъ красныхъ рубашекъ: это штабъ раненаго. Въ первой комнатѣ находится вѣчный дежурный старый докторъ Рипари, сердитый, ворчунъ, недоступный; мало говоритъ, никогда не смѣется, но плачетъ иногда, видя страданiя своего больного. Ежели посѣтитель не принадлежитъ къ числу друзей и старыхъ знакомыхъ, то дальше этой комнаты онъ и не попадеть. Проникнуть къ больному можно только черезъ длинный рядъ небольшихъ лазаретныхъ комнатъ, изъ которыхъ каждая занята однимъ или двумя изъ преданнѣйшихъ друзей.

Несмотря на ужасающiя страданiя, Гарибальди и въ болѣзни сохранилъ ту величавоспокойную простоту, которая такъ привязывала къ нему всякаго, кто къ нему приближался. Говорилъ онъ мало, охотнѣе слушалъ, и если скажетъ чтонибудь, то съ необычайною краткостью и точностью, удивительно вѣрно и удачно. Ненависти въ немъ рѣшительно не было замѣтно ни къ кому, и въ этомъ отсутствiи гнѣва было чтото величественное. Онъ не любилъ говорить о себѣ, о своихъ страданiяхъ и ранѣ; тридцать дней онъ пробылъ безъ сна и ни разу не жаловался.

Англiйскiй докторъ Партриджъ осматривалъ его больную ногу, трогалъ ее, щупалъ и давилъ во всѣхъ направленiяхъ. Замѣчая, что на лицѣ больного не шевелится ни одинъ мускулъ, онъ наконецъ испугался и спросилъ: «Неужели вамъ не больно?» — Очень, отвѣчалъ больной. Тогда онъ снова принялся за осмотръ. — «Здѣсь какъспросилъ онъ. — Боль не большая. — «А тутъ?» — Очень больно. — «Здѣсь?» — Мука невыносимая, отвѣчалъ больной своимъ обычнымъ, кротко спокойнымъ голосомъ. Можетъбыть эта стойкость и обманула англiйскаго хирурга.

Пятка и суставъ обнажились, такъ что вся нога должна была лежать на икрѣ; нога привязана перевязкою къ особенной подставкѣ, такъ что она постоянно виситъ.

Жизнь въ Вариньяно была печальная; въ теченiе дня случалось одно только происшествiе, — прибытiе почты; всякiй ждалъ и надѣялся писемъ. Одинъ Гарибальди не ждалъ и не надѣялся ничего; если дадутъ ему газеты, то онъ читаетъ, забудутъ дать — не спрашиваетъ. Писемъ получалъ онъ много, но конечно ему подавали только тѣ, которыя до него лично касались. Не было возможности только перечесть письма отъ разныхъ лекарокъ и знахарей, которые предлагали его лечить. Онъ получалъ много подарковъ, оружiя, книгъ, всякой провизiи. Одна дама прислала ему изъ Манчестера изъ своихъ оранжерей винограду. Въ Спецiи нѣсколько стрѣлковъ охотились постоянно только для его стола.

Между тѣмъ время шло; всѣ окончательно убѣдились, что пуля осталась въ ранѣ, а рѣшительныхъ мѣръ не принимали. Прiѣхалъ гБертани, по мнѣнiю котораго необходимо немедленно отнять ногу; но для этого надобно перевести его изъ Вариньяно, не защищеннаго горами отъ сѣвернаго вѣтра, что въ его ломотномъ расположенiи вредно. Еслибы Гарибальди былъ какойнибудь неизвѣстный бѣднякъ или обыкновенный больной, то съ нимъ справились бы весьма скоро, вынули бы пулю или отняли бы ногу. Но тутъ возбуждаемое больнымъ сочувствiе было причиною надежды вылечить его безъ отнятiя ноги. Думали пособить дѣлу тщательнѣйшимъ уходомъ, внимательнѣйшимъ, ежеминутнымъ присмотромъ, и можетъбыть потеряли слишкомъ много времени.

22 октября больной былъ перевезенъ черезъ заливъ изъ форта Вариньяно въ самую Спецiю. Положили его на лодку, взятую на буксиръ арсенальнымъ пароходомъ; потомъ его буксировала шлюпка съ корабля «il Re Galantuomo». Горькое совпаденiе обстоятельствъ. Это слово изобрѣтено самимъ больнымъ въ то счастливое время, когда онъ взялъ Италiю и отдалъ ее королю. Отъ короля имя перешло къ кораблю, съ котораго шлюпка буксировала чуть не похоронную лодку. На пристани палатку сняли съ лодки и вынули оттуда больного на большомъ креслѣ, въ полулежачемъ положенiи. Нѣсколько человѣкъ подняли его и понесли. Народу собралось множество, но всѣ молчали и молча снимали шапки, какъ передъ гробомъ. Больной отвѣчалъ на поклоны движенiемъ руки. Народъ замѣтилъ, что онъ похудѣлъ и въ тоже время какъто отекъ. Вокругъ носилокъ шло человѣкъ двѣнадцать въ красныхъ рубашкахъ и нѣсколько друзей въ обыкновенномъ платьѣ. Самъ онъ былъ тоже въ красной рубашкѣ покрытой сѣрымь плащемъ. На головѣ у него была низенькая сѣрая шляпа; одинъ изъ друзей прикрывалъ его зонтикомъ отъ солнца.

Теперь надо ожидать извѣстiй о результатахъ консилiума: отнимутъ ногу или попробуютъ вынуть пулю со стороны внѣшней щиколки? Но Италiя въ страстномъ напряженiи ожидая развязки, трепещетъ и боится несчастнаго исхода. Въ теченiи семи недѣль потеряннаго времени не успѣло ли уже развиться худосочiе, которое вслѣдъ за операцiей убьетъ больного? На консилiумъ ѣдетъ опять докторъ Партриджъ, съезжаются другiя европейскiя хирургическiя знаменитости. Но успѣютъ ли они чтонибудь сдѣлать? Чтó они могутъ сдѣлать противъ худосочiя? Не придется ли имъ только своимъ безсилiемъ доказать гРатацци старую поговорку, что одинъ броситъ камень въ воду, а десять умныхъ не вытащатъ.

Между тѣмъ пока больной лежалъ въ страшныхъ мукахъ, благополучно совершилось бракосочетанiе дочери короля ВиктораЭммануила съ королемъ португальскимъ. Торжества по этому случаю были пышныя, великолѣпныя; различные города прислали разныя свадебныя приношенiя, большею частiю художественныя; король ихъ благодарилъ.

Сильно поговариваютъ о перемѣнахъ, имѣющихъ произойти въ составѣ министерства, и важность ихъ весьма понятна, если принять въ соображенiе, что президентомъ совѣта министровъ останется тотъ же господинъ Ратацци, министръ внутреннихъ дѣлъ сдѣлается министромъ финансовъ, министръ финансовъ возьметъ портфель публичныхъ работъ, а министръ публичныхъ работъ займется министерствомъ внутреннихъ дѣлъ. Впрочемъ, можетъбыть произойдетъ перетасовка другого рода, карты подтасуются въ другомъ порядкѣ; но игра останется все таже. Благодаря безсилiю министерства, его неумѣнью воспользоваться рѣдкимъ въ жизни народовъ энтузiазмомъ, овладѣвшимъ Италiей, эта прекрасная страна поставлена въ такое положенiе могущественнымъ покровительствомъ императора Наполеона III, что всякая перемѣна министра во Францiи отзывается болѣзненнымъ или радостнымъ образомъ на Италiю. Такъ перемѣнился тамъ министръ иностранныхъ дѣлъ: мѣсто гТувенеля занялъ гДруэнъдеЛюи. Это произошло совершенно неожиданно какъ все, что дѣлаетъ императоръ Наполеонъ III. И вотъ офицiальный мiръ заволновался: что будетъ? какъ будетъ? какъ новый министръ будетъ смотрѣть на итальянскiй вопросъ? Но бѣдные политики могутъ быть совершенно спокойны: онъ будетъ смотрѣть глазами своего императора. «Все мое, сказалъ булатъ

Папа находится теперь въ Кастель Гандольфо. Онъ ищетъ развлеченiя отъ своихъ великихъ заботъ въ маленькихъ поѣздкахъ въ сосѣднiе городки и деревни. По большей части его вездѣ народъ встрѣчаетъ выраженiями сочувствiя и преданности. Злые языки увѣряютъ, будто эти встрѣчи устроиваются клерикалами для доказательства передъ цѣлымь мiромъ, что народъ блаженствуетъ подъ управленiемъ обожаемаго папыкороля. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ однакоже святого отца встрѣчаютъ довольно враждебно, иногда просто холодно, вовсе его незамѣчая, а иногда раздаются свистки.

Король Францискъ II все еще живетъ въ Квириналѣ, но скоро намѣренъ переѣхать въ свой купленный дворецъ Боргезе. Папа уговаривалъ его остаться, представляя, что въ Квириналѣ онъ находится прямо подъ его непосредственнымъ покровительствомъ, тогда какъ во дворцѣ Боргезе онъ уже не въ состоянiи будетъ дать швейцарскихъ тѣлохранителей и устроить обстановку, подобающую бывшему королю. Однако Францискъ II всетаки намѣренъ переѣхать, можетъбыть изъ деликатности, чтобы не отягощать папскую казну содержанiемъ стадвадцати человѣкъ его свиты. Но онъ можетъбыть совершенно спокоенъ. Кромѣ того, что папская область даетъ порядочный доходъ, имѣется еще доходъ со всего католичества, динарiй свПетра, котораго достанетъ на содержанiе бывшаго короля, съ его свитою и швейцарцами.

 

Грекославянскiй или восточный вопросъ

 

Недавно Европа была удивлена маленькою телеграфическою депешей изъ Корфу отъ 23 октября: «Ожидаютъ сегодня провозглашенiя временнаго правительства. Произошли безпорядки въ Миссолонгѣ, Акарнанiи, Патрасѣ и Мессенiи. Войска охраняютъ тюрьмы и казначействаТоесть какъ же это слѣдовало понимать? Зачѣмъ было временное правительство, когда имѣется постоянное, учрежденное властью и влiянiемъ великихъ европейскихъ державъ. И что за безпорядки? Какого свойства? Весьма недавнее возстанiе въ Навилiи было болѣе нежели безпорядкомъ, однако постоянное правительство привело все въ порядокъ, и не оказалось надобности въ правительствѣ временномъ. Невольно навязывалось внимательному читателю газетъ, что это извѣстiе изъ Корфу, находящагося подъ тѣснѣйшимъ покровительствомъ Англiи, что въ Лондонъ, конечно, послано болѣе подробное донесенiе, а Европѣ достались только непонятные отрывки. Понятно, что телеграфная станцiя въ Корфу прежде всего обратилась къ своему правительству.

Отъ 24 числа была депеша уже изъ Трiеста. Въ ней сказано было, что временное правительство учреждено для всего королевства, что будетъ созвано народное собранiе и что въ Афинахъ спокойно. Опять загадка. Но и этого короткаго извѣстiя довольно было для газетъ, чтобы составить большiя, порою даже очень дѣльныя статьи по поводу правъ Грецiи на распоряженiе своею участью и необходимости удержать верховное господство Порты надъ христiанскими ея подданными, все равно — греки они или славяне.

Отъ 25 числа явились уже извѣстiя болѣе подробныя. Изъ Смирны получена депеша, возвѣщающая что переворотъ въ Грецiи произошолъ окончательно 22–го, сталобыть 23–го былъ весьма хорошо извѣстенъ въ Корфу, но не возвѣщенъ Европѣ ради предосторожности, чтобы Англiя имѣла время принять свои мѣры. Король Отонъ отказался отъ престола въ пользу своего брата, и уѣхалъ. Временное правительство провозгласило удаленiе отъ престола баварской династiи. Король съ королевой уѣзжали изъ Афинъ съ тѣмъ, чтобы осмотрѣть нѣкоторыя мѣста своего государства. Въ ихъ отсутствiе совершился переворотъ, такъ что на возвратномъ пути король не присталъ къ берегу въ Пиреѣ, а остановился на якорѣ въ Саламинскомъ заливѣ. Тотчасъ же къ его пароходу подошли и стали съ обѣихъ сторонъ два фрегата, французскiй и англiйскiй. Къ ихъ величествамъ королю Отону и королевѣ немедленно явились представители постороннихъ державъ, увѣдомили о совершившейся революцiи и совѣтовали не дѣлать ей никакихъ уступокъ. Говорятъ, что особенно гБольверъ подстрекалъ дворъ къ самой упорной настойчивости, обѣщая самую дѣятельную помощь со стороны Англiи. Тогда король отказался входить въ какiя бы то нибыло сношенiя съ Булгарисомъ, предсѣдателемъ временнаго правительства, и уѣхалъ. 27 октября король Отонъ и королева Амалiя утромъ благополучно прибыли въ Корфу и въ тотъ же день отправились по направленiю къ Венецiи. Въ тотъ же самый день вечеромъ французская эскадра Средиземнаго моря вышла изъ Тулона въ греческiя воды. 29 числа около полудня король и королева благополучно прибыли въ Венецiю. Въ тотъ же день четыре австрiйскiе корабля получили приказанiе отплыть въ греческiя воды. Такимъ образомъ временное правительство въ Грецiи находится подъ внимательнымъ надзоромъ, если не подъ тѣсною опекой трехъ эскадръ, изъ которыхъ покрайнеймѣрѣ двѣ прямо поддерживаютъ Турцiю и прямо враждебны всякому греческому движенiю. Газета «Times» уже успѣла подать свой голосъ касательно греческаго переворота, и заявила, что Грецiя имѣла право такимъ образомъ распорядиться съ своею династiей, а что Англiя съ своей стороны не желаетъ избранiя на греческiй престолъ принца Альфреда, но не станетъ противиться избранiю или герцога лейхтенбергскаго, или графа фландрскаго, или князя Ипсиланти.

Вотъ и все, что мы покамѣстъ знаемъ о греческомъ возстанiи и о сверженiи короля Отона, перваго и послѣдняго греческаго короля баварской династiи. Хотя фактовъ о самомъ возстанiи извѣстно еще весьма немного, но источники и причины его очень хорошо извѣстны. Какъ явленiе органическое, это возстанiе сдѣлалось не случайно, не вдругъ: оно было неизбѣжнымъ слѣдствiемъ всего предыдущаго, оно было такъсказать продолженiемъ войны за независимость. Эта война была только прервана тридцатилѣтнимъ царствованiемъ короля Отона. Это весьма продолжительное время для переставшаго управлять короля, но въ жизни народа это не очень длинный срокъ, пропавшiй впрочемъ для Грецiи не даромъ.

Въ 1825 году Порта собрала всѣ свои силы, чтобы подавить греческое возстанiе, которое втеченiи четырехъ лѣтъ сдѣлало уже значительные успѣхи, несмотря на всѣ ужасы самой опустошительной и варварской войны. Ибрагимъ, паша морейскiй, съ египетскими войсками, начиналъ одолѣвать возстанiе. Число сожжонныхъ имъ городовъ и деревень считалось уже сотнями; греческiе плѣнники и плѣнницы цѣлыми корабельными грузами вывозились уже въ Египетъ на продажу въ неволю.

Къ концу осени 1825 года вся Морея превратилась въ пустыню. Но и тутъ греки еще не падали духомъ; они продолжали отчаянно отстаивать толькочто мелькнувшую для нихъ независимость. Наконецъ ожесточенность борьбы подвинула великiя державы къ дѣятельному вмѣшательству, особенно потому, что онѣ сильно боялись, чтобы не вмѣшалась въ дѣло одна Россiя, что дало бы ей рѣшительный перевѣсъ въ восточныхъ дѣлахъ.

Англiя открыла въ Петербургѣ переговоры, которые привелиапрѣля 1826 года къ подписанiю протокола. Россiя съ Англiей условились (а послѣ къ нимъ пристала и Францiя), что Грецiя будетъ управляться туземнымъ княземъ, будетъ имѣть полную свободу вѣры и торговли, и будетъ платить Портѣ извѣстную дань, находясь всетаки подъ ея покровительствомъ. Протоколъ былъ предложенъ Портѣ; но она его отвергла безусловно особеннымъ ультиматумомъ 10 iюня 1827 года, такъ что великимъ державамъ осталось только или вовсе отказаться отъ всякаго вмѣшательства въ греческiя дѣла, или подкрѣпить свои представленiя оружiемъ. Переговоры тянулись цѣлые четырнадцать мѣсяцевъ. 6 iюля 1827 года великiя державы подписали трактатъ о независимости Грецiи и немедленно предписали адмираламъ, командовавшимъ ихъ флотами въ Средиземномъ морѣ, противиться всякой новой присылкѣ египетскихъ войскъ въ Грецiю, но прибѣгнуть къ употребленiю силы только въ такомъ случаѣ, если Ибрагимъпаша первый начнетъ непрiязненныя дѣйствiя. 20 октября дѣйствительно произошла битва, въ которой при Наваринѣ уничтоженъ былъ турецкоегипетскiй флотъ. Державы придавали наваринскому сраженiю какоето двусмысленное значенiе. Поэтому Турцiя снова заговорила свысока и потребовала окончательной покорности Мореи. Въ концѣ года посланники трехъ державъ уѣхали изъ Константинополя. Дипломатическiя сношенiя съ Турцiей кончились.

Битва при Наваринѣ нѣсколько ободрила грековъ, которые потомъ одержали нѣсколько незначительныхъ побѣдъ. Въ началѣ 1828 года прiѣхалъ графъ Каподистрiя, избранный на семь лѣтъ президентомъ греческой республики, и немедленно занялся организацiей того, что оставалось въ Грецiи. Дѣло это было чрезвычайно трудно. Семь лѣтъ войны за независимость совершенно разстроили греческiе финансы, породили внутреннiя несогласiя и междоусобiя. Военныя операцiи были незначительны, по неимѣнiю войскъ, такъ что даже не было возможности заставить Ибрагимапашу выйти изъ Мореи, несмотря на то, что великiя державы требовали его удаленiя. Вообще дѣла шли чрезвычайно медленно. Только въ концѣ августа 1828 года въ Мореѣ высадилось 14,000 французовъ, которые и вытѣснили Ибрагима. Благодаря неутомимой дѣятельности графа Каподистрiя раны Грецiи начали малопомалу заживать, хотя со всѣхъ сторонъ являлось еще множество недовольныхъ, и были частыя возстанiя противъ власти президента. Такъ прошолъ весь 1829 г. Между тѣмъ въ Лондонѣ собиралась особенная конференцiя для обсужденiя греческихъ дѣлъ. Къфевраля 1830 г. Грецiя объявлена государствомъ независимымъ съ опредѣленными на конференцiи границами, и престолъ ея отдавался принцу Леопольду саксенъкобургскому. Сначала принцъ согласился взять на себя управленiе Грецiею, и тотчасъ сталъ хлопотать объ увеличенiи данныхъ Грецiи границъ, доказывая, что постановленныя на конференцiяхъ границы малы, неудовлетворительны, не обезпечиваютъ независимости и безопасности новаго государства. Но Англiя и тогда ревниво берегла Турцiю: домогательства принца не имѣли никакого успѣха; пробывъ три съ половиною мѣсяца номинальнымъ королемъ Грецiи, онъ отказался 21 мая.

Тутъ вскорѣ вспыхнула iюльская революцiя, а съ нею вмѣстѣ и другiя важныя перемѣны въ Европѣ. Это остановило работы лондонскихъ конференцiй по греческимъ дѣламъ, а въ самой Грецiи откликнулось возстанiями въ разныхъ мѣстахъ. Президентъ долженъ былъ прибѣгнуть къ вооружонной силѣ для сбора налоговъ; повсюду были неудовольствiя, смуты, и наконецъ вспыхнуло междоусобiе по случаю ареста нѣкоего Полизондеса, редактора журнала «Аполлонъ». Командиръ русской эскадры въ Средиземномъ море потребовалъ, чтобы выданъ былъ весь греческiй флотъ, стоявшiй тогда близь острова Пароса. Мiаулисъ рѣшился тогда на страшное дѣло: чтобы не выдать флота русскимъ, чтобы этотъ флотъ не послужилъ президенту новымъ орудiемъ будтобы для угнетенiя Грецiи, онъ сжегъ двадцатьвосемь большихъ кораблей и взорвалъ укрѣпленiя паросскаго порта. Казалось, что Грецiя должна была погибнуть въ судорогахъ междоусобной войны; но убiйство президента на нѣкоторое время возстановило миръ между партiями. Новый президентъ, Августинъ Каподистрiя, точно такъ же вынужденъ былъ усмирять различныя возстанiя до тѣхъ поръ, пока не пришло извѣстiе о протоколѣ лондонскихъ конференцiймарта 1832 года, объ избранiи принца Отона баварскаго королемъ Грецiи.

Между великими державами и Баварiей заключенъ былъмая договоръ; имъ формально утверждался принцъ Отонъ королемъ греческимъ, учреждалось регентство для учравленiя отъ его имени до совершеннолѣтiя; великiя державы обѣщали свое ручательство за Грецiю по случаю займа въ 60 мильоновъ франковъ, а Баварiя обязалась послать въ Грецiю регентство и 3500 человѣкъ войска. Потомъ народное собранiе въ Навплiи единодушно выбрало принца Отона своимъ королемъ. Только къоктября назначено было въ Мюнхенѣ регентство, состоящее изъ генерала Арманшперга, генерала Гейдеггера и статскаго совѣтника Маурера. 30 января 1833 года это регентство съ юнымъ королемъ прибыло къ Навплiи, но вышло на берегъ не ранѣефевраля, когда высадились привезеннныя войска и заняли караулы. Такая осторожность произвела уже неблагопрiятное впечатлѣнiе на вѣрноподданныхъ. Народъ, привыкшiй двѣнадцать лѣтъ сряду драться за свою независимость и жизнь ставить нивочто, считалъ неумѣстнымъ дѣломъ тѣ мелочныя предосторожности, которыя принимались при высадкѣ.

Регентство немедленно принялось за дѣло, и надо отдать ему справедливость, съ большою энергiей. Пошли преобразованiя, какiя требовались для устройства Грецiи по баварскому образцу съ нѣмцами во главѣ всѣхъ важныхъ мѣстъ. Гражданскiя и военныя должности занимались преимущественно нѣмцами, такъ что природные греки оттерты были на второй планъ и въ должности съ малыми окладами жалованья. Министры были конечно нѣмцы, генералы нѣмцы, судьи нѣмцы, офицеры нѣмцы, чиновники нѣмцы, такъ что народъ чистосердечнѣйшимъ образомъ возненавидѣлъ все иностранное, въ особенности нѣмецкое. Потомъ, когда король, достигнувъ совершеннолѣтiя, вступилъ въ бракъ съ принцесой гольштейнъольденбургскаго дома, что еще болѣе усилило влiянiе нѣмцевъ въ Грецiи, то народъ уже ненавидѣлъ и своего короля. Но греки были очень терпѣливы, въ установившiйся порядокъ вещей тянулся бы вѣроятно до сихъ поръ, еслибы не подвернулся денежный вопросъ, весьма интересовавшiй великiя державы.

Заемъ въ 60 мильоновъ франковъ малопомалу былъ истраченъ, а правительство не сумѣло распорядиться такъ, чтобы при помощи его создать себѣ способы уплаты процентовъ и погашенiя. Вмѣсто того, чтобы употребить заемъ преимущественно на упроченiе матерьяльнаго благосостоянiя страны, правительство весь его потратило на содержанiе огромнаго, ненужнаго по числу войска количества генераловъ и на содержанiе самой хитрой системы администрацiи, вовсе несообразной съ истинными потребностями страны. Не доставало наконецъ денегъ нетолько на уплату процентовъ по внѣшнему займу, но и на внутреннiя потребности. Россiя, Францiя и Англiя подписали наконецъ въ Лондонѣ протоколъ и общую ноту, переданную королю въ сентябрѣ 1843 года. Его просили озаботиться уплатою процентовъ и погашенiя займа, удалить отъ публичныхъ должностей иностранцевъ и созвать народное собранiе.

Когда недовольные узнали, что и великiя державы недовольны греческимъ правительствомъ, тотчасъ же въ Афинахъ вспыхнуло возстанiе, удавшееся потомучто войска, подъ начальствомъ Калерджи и Макрiяниса, приняли въ немъ дѣятельное участiе. Король принужденъ былъ уволить свое нѣмецкое министерство и пригласить новое, нацiональное. Созвано было народное собранiе для обсужденiя новой уставной грамоты. Послѣ продолжительныхъ и шумныхъ толковъ и споровъ, сочинено было уложенiе по образцу французской хартiи 1830 года. Король ему присягнулъ и дѣла моглибы пойти очень хорошо, еслибы постоянная вражда партiй не тормозила всего хода. Англiи и Францiи постоянно казалось, что Россiя интригуетъ въ Афинахъ для приобрѣтенiя себѣ исключительнаго влiянiя на дѣла. Поэтому онѣ сами безпрерывно интриговали и расшевеливали всевозможныя опозицiи всякiй разъ, какъ только принималась мѣра, могущая, по ихъ мнѣнiю быть хотя въ малѣйшей степени благопрiятною для воображаемаго влiянiя Россiи. Не останавливаясь этимъ, англiйское правительство все съ большею настойчивостью и горечью требовало своихъ денегъ у государства, лишоннаго всякихъ средствъ. Лордъ Пальмерстонъ, недовольный тѣмъ, что Грецiя своимъ отпаденiемъ ослабила его обожаемую Турцiю, требовалъ денегъ съ настойчивостью неумолимою. 11 января 1850 года англiйская эскадра Средиземнаго моря стала на якорѣ противъ Пирея и предъявила правительству различныя требованiя, и между прочимъ требованiя португальскаго еврея Пачифико, которому надо было заплатить 800,000 драхмъ убытковъ, будтобы понесенныхъ имъ во время какогото возстанiя. Сверхъ того англiйскiй адмиралъ требовалъ уступки въ пользу Англiи двухъ острововъ Элафонизи и Сапiенца. Англiйскiе политики сами знали очень хорошо, что большая часть этихъ требований не имѣетъ ни малѣйшаго основанiя; но все это было только предлогомъ, чтобы начать борьбу противъ русскаго влiянiя на востокѣ. Въ этомъ собственно и заключается весь восточный вопросъ.

Въ европейской Турцiи находится болѣе одинадцати мильоновъ жителей, исповѣдующихъ греческую и армянскую вѣру, тогда какъ поклонниковъ ислама нѣтъ и четырехъ мильоновъ. Если разсматривать Турцiю по племенамъ, то окажется, что славянъ тамъ 7,700,000 душъ, а грековъ 1,050,000. Этито цифры и не даютъ спокойно спать лорду Пальмерстону, потомучто въ самомъ дѣлѣ Россiя моглабы имѣть покровительственное значенiе и по славянскому племени своему и по греческой вѣрѣ. Для Англiи теперь главное дѣло — имѣть одинокое, безраздѣльное влiянiе на торговлю Турцiи; для этого нужно убавить русское влiянiе и ослабить все, что въ Турцiи можетъ принять какуюнибудь самостоятельность. Греки, какъ наиболѣе развитой народъ, имѣютъ претензiю, сдѣлавъ Византiю своей столицей, быть повелителями турецкихъ славянъ, такъ какъ они тоже греческой вѣры.

Такимъ образомъ весь восточный вопросъ для Англiи заключается въ возможномъ стѣсненiи двухъ нацiональностей, греческой и славянской и собственно для того, чтобы предотвратить могущее возникнуть исключительное влiянiе Россiи въ нынѣшнихъ турецкихъ областяхъ. Но обстоятельства сходятся такъ, что стѣсненiе грековъ и славянъ въ пользу османовъ кажется непостижимымъ туркофильствомъ, которое въ чистомъ видѣ было бы непостижимо въ сколько нибудь мыслящемъ человѣкѣ. Однакоже изъ чего бы ни происходило туркофильство, оно есть крайняя нелѣпость, показывающая всетаки плохое пониманiе турецкихъ дѣлъ. Въ Турцiи почти восемь мильоновъ славянъ и только одинъ мильонъ съ чѣмъто грековъ. Когда турки будутъ вычеркнуты изъ Европы (а это будетъ непремѣнно и неизбѣжно; весь вопросъ только во времени), то всетаки останутся два враждебные между собою элемента: славянскiй и греческiй. У грековъ есть старинная мечта, которая въ политическихъ тамошнихъ кружкахъ технически называется «великая идея», — это завоеванiе или занятiе нынѣшней Турцiи, порабощенiе турецкихъ славянъ и основанiе византiйской имперiи. Разумѣется самособою, что славяне по мнѣнiю грековъ тутъ будутъ играть такую же роль, какъ въ Чехiи или въ Познани; иначе греки не представляютъ себѣ византiйской имперiи. Но ихъ меньше нежели славянъ, и потому едвали имъ скоро и легко удастся устроить себѣ хорошую и прочную имперiю. Славяне разумѣется охотнѣе согласятся быть въ неволѣ у грековъ, нежели у мусульманъ, если уже нельзя будетъ дѣлать никакого выбора; но есть еще третья возможность, весьма заманчивая, это свобода совершенная, безъ мусульманскаго да и безъ греческаго гнета. К тому же въ случаѣ войны за независимость, придется довольно удобно, за одинъ походъ, такъсказать сбрасывать всякое иго. Такимъ образомъ пространство, занимаемое теперь Турцiей, очень долгое время не будетъ представлять ничего прочнаго, такъ что лордъ Пальмерстонъ и его преемники совершенно могутъ быть на этотъ счетъ спокойны. Пуще всего имъ страшно, что турецкiе славяне въ числѣ восьми мильоновъ, соединившись съ славянами австрiйскими, въ числѣ пятнадцати мильоновъ примкнутъ къ Россiи, для которой увеличенiе въ 23 мильона составитъ опасное для европейскаго равновѣсiя, черезъ мѣру могущественное государство. И на этотъ счетъ они могутъ быть совершенно покойны. Россiи слишкомъ много дѣла у себя дома, чтобы ей можно было расходовать силы еще наружу.

Чтобы сбросить турецкое иго, славяне еще могутъ соединиться съ греками и дѣйствовать заодно чрезвычайно дружно, но потомъ толькочто главное дѣло будетъ покончено, цѣль будетъ достигнута, начнутся такiя междоусобiя, какихъ Европа можетъбыть и не видала. Чего же лорду Пальмерстону бояться? отчего было такъ сильно хлопотать объ униженiи, оскорбленiи и разоренiи маленькаго государства? Не въ томъ ли вся сила, что греческая торговля стала развиваться и процвѣтать, что отъ греческихъ капиталистовъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ не стало житья англiйскимъ финансовымъ тузамъ? Кажется, что это вѣрнѣйшее разрѣшенiе сущности дѣла.

По случаю исторiи съ евреемъ Пачифико, англiйскiй адмиралъ объявилъ, что ежели ему втеченiи 24–хъ часовъ не будутъ выплачены деньги по всѣмъ требованiямъ, то онъ употребитъ силу. Министерство объявило, что его требованiя неосновательны, и 19 января началась блокада всѣхъ греческихъ портовъ англiйскимъ флотомъ. Въ мѣсяцъ захвачено было болѣе двухъсотъ торговыхъ и военныхъ кораблей, а греческому правительству ничего не оставалось дѣлать, кромѣ какъ протестовать въ Парижѣ и въ Петербургѣ. Францiя и Россiя протестовали въ Лондонѣ; а между тѣмъ торговля остановилась, капиталы, обезсиленные, притаились, и пальмерстоновская цѣль достигалась самымъ блестящимъ образомъ. Напрасно французскiй посланникъ въ Афинахъ давалъ знать англiйской эскадрѣ, что посредничество Францiи въ этомъ дѣлѣ принято сенджемскимъ кабинетомъ; англiйскiй посолъ увѣрялъ, будто онъ не имѣетъ касательно снятiя блокады никакихъ инструкцiй отъ своего правительства, и стѣсненiе греческой торговли продолжалось. Въ концѣ апрѣля окончательно прекратилась блокада, когда лордъ Пальмерстонъ убавилъ сумму всѣхъ своихъ требованiй съ 800 до 33 тысячъ драхмъ. Такое мелочноторгашеское поведенiе Англiи во всемъ дѣлѣ Пачифико, необходимость уступить представленiямъ Россiи и Францiи и даже самая убавка требованiй сильно уронили Англiю на востокѣ; зато Россiя выиграла и своимъ заступничествомъ и тѣмъ еще, что обѣщала не требовать у Грецiи процентовъ по займу до тѣхъ поръ пока эта страна не поправится отъ послѣдствiй блокады и слишкомъ жестокой предшествовавшей зимы.

Въ августѣ того же года король Отонъ, не имѣвшiй дѣтей, отправился въ Баварiю устроивать дѣло по наслѣдству греческаго престола; въ его отсутствiе королева была регентшей, впродолженiи цѣлаго года. Во все это время она умѣла заслужить общую не любовь самою даже манерою своего обращенiя. Она всегда держала себя съ неестественною важностью невѣроятно высоко и далеко отъ земли и всѣхъ земныхъ интересовъ, радостей и печалей, отъ всего человѣческаго. Когда король возвратился, ничего не устроивъ для наслѣдства своего престола, то нашолъ свое королевство въ такомъ же точно неустройствѣ, какимъ его оставилъ. Грецiя была раздираема мѣстными, туземными интригами и безпорядками въ соединенiи съ интригами дипломатическими. Англiйскiе и французскiе посланники постоянно вели таинственныя, подземныя интриги противъ воображаемыхъ русскихъ интригъ, и путали дѣла такъ, что сами потомъ не могли распутать. Все имъ казалось, что Россiя старается приобрѣсти исключительное влiянiе на тамошнiя дѣла, и всякое новое министерство было окружаемо такими кознями, происками и подкопами, что долго удержаться не могло и падало. А русское влiянiе въ самомъ дѣлѣ было; Грецiя въ самомъ дѣлѣ тяготѣла и до сихъ поръ тяготѣетъ къ Россiи по двумъ весьма важнымъ причинамъ, которыхъ дипломаты истребить не въ состоянiи. Первая — искренняя ненависть противъ Турцiи со стороны Россiи и Грецiи; оба государства дружно соединяются въ одномъ чувствѣ: во враждѣ за угнетенiе своихъ единоплеменниковъ османами. Вторая — единство вѣры и опять вражда за угнетенiе общей религiи въ турецкихъ областяхъ. Тутъ дипломацiя ровно ничего не сдѣлаетъ.

По этому ничего и нѣтъ удивительнаго, что греки всякiй разъ были глубоко благодарны Россiи за всякое предпрiятiе противъ Турцiи, со временъ еще Петра I. Поэтому понятно, что когда вспыхнула наша послѣдняя турецкая война, въ концѣ 1853 года, то на грекотурецкой границѣ вспыхнуло сильное возстанiе. Спиридiонъ Коранскаки провозгласилъ крестовый походъ противъ турокъ, съ тѣмъ, чтобы завоевать «эллинскую имперiю или смертьДвиженiе скоро охватило всю Фессалiю и весь Эпиръ; изъ Афинъ отправился корпусъ волонтеровъ на помощь возстанiю; вскорѣ за тѣмъ отправился другой корпусъ, подъ начальствомъ вицепрезидента палаты депутатовъ. Турецкое правительство требовало отозванiя волонтеровъ, но греческое правительство не рѣшалось это сдѣлать, такъ что наконецъ турецкiй посланникъ выѣхалъ изъ Афинъ (21 марта 1853 года), а черезъ нѣсколько дней послѣ того, Англiя и Францiя объявили войну Россiи. Чтобы облегчить Турцiи подавленiе греческаго возстанiя, французскiя и англiйскiя войска высадились въ Пиреѣ и заняли всѣ тамошнiя укрѣпленiя. Послѣ того въ англiйскихъ газетахъ точно также какъ и во французскихъ долгое время раздавались радостные гимны въ честь торжества западной дипломацiи, которая раскрыла и подавила русскiя интриги. Дѣйствительно, греческое возстанiе было вскорѣ подавлено турецкими силами, которыя уже не были отвлечены войной съ Россiей.

И до сихъ поръ Грецiя чувствуетъ тоже и всегда будетъ чувствовать то что говорилъ принцъ Леопольдъ саксенъкобургскiй, именно что великiя державы, вслѣдствiе отдаленныхъ соображенiй, поскупились отрѣзать ей естественныя границы, достаточныя для самостоятельности и независимости государства. Въ 1830 году не былъ рѣшонъ, а только отложенъ греческiй вопросъ. Безъ сомнѣнiя теперь его рѣшенiе нѣсколько труднѣе, нежели было тридцать два года тому назадъ; но въ дѣлахъ политическихъ всегда такъ бываетъ, что отложенный вопросъ отъ времени запутывается и осложняется всѣми обстоятельствами, которыя въ теченiе даннаго времени воспослѣдовали. Теперь здравая политика уже бросаетъ старинное правило, будто время, давность узаконяетъ какое угодно безобразное и беззаконное явленiе. Оказалось, что у народовъ память гораздо лучше, нежели всегда полагали управляющiе, и что несравненно выгоднѣе рѣшить дѣло несовсѣмъ выгодно, но окончательно, чѣмъ отложить рѣшенiе въ долгiй ящикъ. Европа можетъ это видѣть на каждомъ шагу, по поводу вопросовъ римскаго, аспромонтскаго, венгерскаго, аграмскаго, берлинскагоконституцiоннаго, вашингтонскаго, шлезвигъголштинскаго, кургессенскаго и еще множество другихъ, включая сюда и шумный вопросъ восточный или грекославянскiй.

Рѣшенiе римскаго вопроса отложено въ долгiй ящикъ ради кажущихся выгодъ настоящаго времени. Чтоже изъ этого вышло и неизбѣжно выйдетъ? Отцы iезуиты, которыхъ меньше всего можно обвинять въ томъ, что они понапрасну теряютъ время, хлопочутъ между тѣмъ изо всѣхъ силъ, чтобы доставить торжество своему дѣлу; во Францiи въ высшихъ сферахъ ихъ влiянiе процвѣтаетъ, и малопомалу они докажутъ всѣмъ и каждому, какъ дважды два четыре, что Италiи совсѣмъ не нужно Рима, и что нетолько католичество, но и все христiанство безъ свѣтскаго значенiя папы пропадетъ, будетъ хуже какогонибудь магометанства, что вѣчныя муки (слѣдуютъ подробности о кипящей смолѣ, желѣзныхъ крючьяхъ и тп.) ожидаютъ тѣхъ, кто не употребляетъ всего своего влiянiя въ пользу свѣтской власти папы. Отъ этихъ проповѣдей въ церквахъ и наединѣ, въ канцелярiяхъ и будуарахъ, въ конторахъ и въ театрахъ разрѣшенiе римскаго вопроса становится день ото дня труднѣе. А между тѣмъ ему нужно же разрѣшиться; необходимо ему чѣмънибудь кончиться. И когда наконецъ пробьетъ часъ его рѣшенiя, кто знаетъ, съ какими насилiями это будетъ сопряжено, какiе расколы и секты въ католичествѣ это произведетъ какимъ нравственнымъ распаденiемъ общество будетъ сопровождаться.

Римскiй вопросъ шолъ къ своему разрѣшенiю, когда Гарибальди сказалъ: Римъ или смерть. Будь на мѣстѣ гРатацци генiальный человѣкъ, или покрайнеймѣрѣ даровитый, какъ Кавуръ, извѣстно очень хорошо чтó онъ сталъ бы дѣлать. Онъ прежде всего не сдѣлалъ бы аспромонтской ошибки, о которой итальянскiе генералы, самые военные, говорятъ уже теперь, что еслибы теперь они получили приказанiе остановить Гарибальди, то всѣ вышли бы въ отставку. Кавуръ не отложилъ бы римскаго вопроса. Онъ предоставилъ бы полный просторъ энтузiазму итальянцевъ, подъ рукой пособлялъ бы имъ вооружаться, подъ рукой помогалъ бы военнымъ упражненiямъ волонтеровъ, накопилъ бы около мильона такого войска и потомъ поговорилъ бы съ императоромъ французовъ, на правахъ полнѣйшаго равенства, хотя и въ надлежащихъ приличнодипломатическихъ формахъ: дескать, извините, — народъ, пользуясь вполнѣ своими конституцiонными правами, вооружился и требуетъ Рима; не благоволите ли намъ его уступить, а у насъ ни много, ни мало, мильонъ нарѣзныхъ ружей, и каждое попадаетъ въ туза. Конечно императоръ французовъ говорилъ бы съ нимъ иначе, нежели говоритъ теперь со своимъ покорнѣйшимъ слугою, предсѣдателемъ туринскаго министерства, гРатацци. И дѣло кончилось бы миролюбиво, безъ разрыва, безъ кровопролитiя, съ подобающимъ приличiемъ. А теперь какъ? Энтузiазмъ итальянцевъ простываетъ, охлажденный большими военными движенiями для приведенiя гражданъ будто бы въ порядокъ. А римскiй вопросъ всетаки выступаетъ на сцену; рано или поздно онъ поведетъ къ разрыву, къ войнѣ, и обойдется несравненно дороже.

Точно также отложенъ въ долгiй ящикъ венгерскiй вопросъ. Императоръ весьма удобно могъ бы подарить мадьярамъ всѣ тѣ права, которыхъ они теперь добиваются. Но тогда это былъ бы подарокъ. А теперь всетаки придется сдѣлать всѣ требуемыя уступки, только насильно, пройдя сквозь униженiе насилiя, потерпѣвъ неудачу въ говорливомъ, но глубоко безполезномъ рейхсратѣ, выдержавъ нѣсколько лишнихъ лѣть крайняго безденежья и надавивъ на разноплеменные народы нѣсколько лишнихъ очень болящихъ мозолей.

Въ Пруссiи конституцiонная форма правленiя, установившаяся вслѣдствiе кроваваго переворота тридцать лѣтъ тому назадъ, отложена въ долгiй ящикъ. Но прусаки не даромъ привыкли стремиться къ самоуправленiю, къ конституцiонной формѣ, и что рано или поздно во всякомъ случаѣ придется имъ уступить эту форму со всею ея сущностью. Вся разница во времени.

Въ Вашингтонѣ отдѣленiе южныхъ штатовъ отъ сѣверныхъ тоже отложено; только въ промежутокъ между заявленiемъ желанiя отделиться и окончательными отдѣленiемъ вставлена продолжительная, безполезная и свирѣпая рѣзня. Опятьтаки дѣло вкуса, однако болѣе или менѣе хорошаго, человѣческаго. Меньше нежели въ годъ истреблено съ одной только стороны стотридцать тысячъ человѣкъ, да вѣроятно столько же съ другой. А между тѣмъ отдѣленiе всетаки совершится: предупредить его нѣтъ никакой возможности, потомучто причина его заключается не въ чьейнибудь волѣ, не въ капризѣ, а въ физическихъ, климатическихъ условiяхъ враждующихъ между собою странъ. Если даже сѣверъ одержитъ верхъ, покоритъ возставшiй югъ и заставитъ его уступить всѣ свои права, то это будетъ только на время. Климатическiя и физическiя условiя отъ этого не перемѣнятся; они опять поднимутъ югъ, потомучто они сильнѣе нетолько сѣвера, но и всего человѣчества.

Тоже самое можно сказать и о знаменитомъ восточномъ вопросѣ, который возникаетъ теперь съ новой силой по поводу отреченiя отъ престола греческаго короля Отона. Тридцать два года тому назадъ Грецiи слѣдовало предоставить ея естественныя границы. Отложили это дѣло, оставили болѣе мильона грековъ подъ турецкимъ игомъ. Рано или поздно греки турецкiе и греки греческiе составятъ одинъ народъ; въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнiя. Но времени потеряно много, такъ что множество новыхъ, тогда не существовавшихъ интересовъ втянуто въ это дѣло и пролито много крови въ Крыму, на Дунаѣ, въ Сербiи, въ Боснiи, въ Черногорьѣ. Съ тѣхъ поръ, все вслѣдствiе откладыванья, множество англiйскихъ денегъ перешло въ Турцiю, и всѣ капиталисты, владѣющiе облигацiями турецкихъ займовъ, требуютъ поддержанiя турецкой независимости. Съ тѣхъ поръ Черногорье унижено, сотни тысячъ людей легло въ Крыму, мильоны денегъ истрачено на веденiе въ Константинополѣ интригъ и производство всевозможныхъ надзоровъ. И все это совершенно напрасно, вслѣдствiе слѣпого консерваторства вочто бы нистало.

Еслибы англiйское правительство тридцать пять лѣтъ тому назадъ слѣдовало собственному побужденiю, то оно поступило бы не такъ, какъ пришлось поступить, послушавшись общественнаго мнѣнiя и требованiямъ филеленовъ или любителей Грецiи. Сначала оно крѣпко держалось своихъ холодныхъ расчетовъ въ восточномъ вопросѣ. Христiане бились отчаянно, погибали поголовно; Цавелиха и другiя женщины владѣли ружьемъ не хуже мужчинъ и выходили драться съ патронами въ подолѣ и съ груднымъ ребенкомъ за плечами. Народъ терпѣлъ всевозможныя нужды, голодъ, мученическую смерть, отстаивая свою рождавшуюся политическую независимость. Въ это время англiйская политика держала свои корабли возлѣ приморскихъ пунктовъ, осажденныхъ турками и не допускала грековъ подвозить провiантъ и боевые снаряды своимъ братьямъ, умиравшимъ съ голоду и переставшимъ стрѣлять по неимѣнiю зарядовъ. Это была настоящая, хорошая англiйская политика, и это было логично, при англiйскомъ воззрѣнiи на восточный вопросъ; слѣдовало ожидать поголовнаго истребленiя грековъ и даже отчасти ему помогать двумятремя небольшими высадками въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ греки особенно удачно выдерживали турецкiй натискъ. Но англiйская публика стала наконецъ сочувствовать грекамъ; множество замѣчательныхъ людей поѣхало изъ Англiи сражаться въ рядахъ грековъ; состоялся даже на биржѣ греческiй заемъ, и правительство было увлечено противъ воли. Однако оно уступило общественному мнѣнiю не совсѣмъ. Вмѣсто того, чтобы отдать грекамъ все греческое, оно оставило большую половину въ неволѣ, и посредствомъ этой несчастной полумѣры надѣлало только себѣ пропасть лишнихъ хлопотъ, именно для поддержанiя невозможнаго существованiя турецкой имперiи. Чтобы ее уберечь, чтобъ она не развалилась отъ малѣйшаго сосѣдскаго дуновѣнiя, приходится принимать даже забавныя мѣры предосторожности.

Такъ напримѣръ, мѣсяца три тому назадъ, вслѣдъ за возстанiемъ въ Навплiи, въ Грецiи состоялся законъ о нацiональной гвардiи или гражданской стражѣ. Это было хорошее дѣло: нацiя хотѣла вооружиться, и правительство на это согласилось. Въ прошломъ году такимъ же образомъ вооружилась Сербiя. Тогда англiйскiй посланникъ заставилъ Порту протестовать противъ учрежденiя гражданской стражи въ Сербiи; въ тогдашней нотѣ писалось, что княжество, по случаю своихъ вассальныхъ отношенiй, не имѣетъ права безъ особеннаго разрѣшенiя вооружаться. Сербскiй князь опровергнулъ эти претензiи. Въ Грецiи Порта не имѣетъ права опираться на вассальныя отношенiя и ставить себя въ роль высокой покровительницы, но въ нотѣ 25 августа нынѣшняго года сказано, что «статья третья закона о гражданской стражѣ, допуская на службу даже иностранцевъ, можетъ нарушить спокойствiе ТурцiиЕсли въ греческую гражданскую стражу будутъ поступать турецкiе подданные, заявивъ только желанiе перейти въ подданство Грецiи, то это составитъ новый замаскированный способъ рекрутскаго набора, совершенно противнаго, — сказано въ турецкой нотѣ, — «дружескимъ отношенiямъ Порты оттоманской къ эллинскому правительствуЭти новые эллины будутъ поддерживать съ своими турецкими соотечественниками безпокойныя для Порты сношенiя и распространять духъ непокорности и возмущенiй. Англiйскiй посланникъ въ Афинахъ, въ нотѣсентября, выражаетъ тѣже самыя опасенiя, и обѣ ноты требуютъ, чтобы «эллинское правительство, въ доказательство того, что оно цѣнитъ хорошiя отношенiя къ Портѣ, уничтожило это неудобство

Греческiй министръ иностранныхъ дѣлъ отвѣчалъ, что «онъ съ большимъ удивленiемъ видѣлъ, какой смыслъ турецкое министерство придаетъ третьей статьѣ. Гражданская стража есть учрежденiе, которое страна дастъ себѣ во всей полнотѣ своихъ самостоятельныхъ правъ. Лондонскiе протоколы не постановили этой самостоятельности никакихъ предѣловъ. Грецiя будетъ устроивать у себя такiя учрежденiя, какiя найдетъ полезными для своего благосостоянiя и безопасности, причемъ никакая держава неимѣетъ права мѣшаться въ ея внутреннiя дѣла. Къ тому же въ законѣ не говорится о турецкихъ подданныхъ, законъ даетъ правительству полномочiе распространять безразлично на всѣхъ безъ исключенiя иностранцевъ, желающихъ вступить въ подданство, одну изъ тягостей, лежащихъ на подданныхъ. Сама Порта тотчасъ принимаетъ въ свое подданство всякаго иностранца, который только изъявитъ на это желанiе, безо всякихъ условiй и ручательствъ. Какъ же можно опасаться, чтобы жители Фессалiи и Эпира рѣшились оставить свои домы единственно съ тою цѣлью, чтобы записаться въ греческую народную стражу?..» Англiйскому посланнику отвѣчено было почти тоже самое и выражено очень ясно, что Грецiя, допустивъ третью статью въ законѣ о гражданской стражѣ, нисколько не уклонилась отъ правъ, неоспоримо принадлежащихъ ей, какъ нацiи независимой.

Грецiя, само собою разумѣется, совершенно права, но не о томъ рѣчь. Съ тѣхъ поръ, какъ Турцiя имѣетъ основанiе расчитывать на рѣшительную поддержку со стороны Англiи, она находитъ, что всѣ на свѣтѣ наступаютъ ей на ногу, и уже ничѣмъ ее не переувѣришь, что никто не наступалъ. Эти двѣ ноты прямо показываютъ, что для Турцiи вооружонные христiане по близости ея границъ во всякомъ случаѣ подозрительны и непрiятны, и что сверхъ того Англiя неусыпно печется о томъ, чтобы ея милому дѣтищу не грозило на небѣ ни одно славянское или греческое облачко, затѣмъто дѣтище и прикрывается густою, непроглядною тучей англiйскаго протектората.

По поводу нынѣшнихъ событiй въ Грецiи, мы увидимъ много любопытнаго со стороны англiйской политики. Вѣроятно будутъ нѣкоторыя колебанiя между требованiями христiанской цивилизацiи и потребностями капитала. Говориться будетъ за Грецiю и дѣлаться будетъ противъ нея. И все это въ самомъ недалекомъ будущемъ. Англiйская эскадра уже усыпала берега Грецiи.

 

Послѣднiя извѣстiя

 

Недавно во Францiи былъ поединокъ, о которомъ кстати вспомнить по поводу войны. Герцогъ деГраммонъГадерусъ дрался съ гДильономъ, редакторомъ журнала «Спортъ», и убилъ его наповалъ. Война эта возгорѣлась слѣдующимъ образомъ. ГДильонъ, описывая какiято скачки, невѣрно или несправедливо выразился о герцогѣ деГраммонѣ; можетъбыть выразился до нѣкоторой степени колко. На это герцогъ написалъ отвѣтъ и послалъ въ редакцiю. ГДильонъ грубаго отвѣта не напечаталъ. Тогда молодой герцогъ (какъ называютъ его французскiя газеты) напечаталъ свой отвѣтъ въ бельгiйскомъ журналѣ. Только что узналъ объ этомъ редакторъ «Спорта», тотчасъ распѣтушился и послалъ къ герцогу двухъ секундантовъ. Тотъ сначала не хотѣлъ драться, на томъ основанiи, что господинъ Дильонъ принадлежитъ къ простому званiю. Это съ нашей стороны не выдумка, не клевета; это действительно такъ было. Выходитъ что для молодого герцога безъ слѣда прошла французская революцiя, которая вычеркнула всѣ званiя изъ кодекса и изъ нравовъ. Дѣло было негласнымъ образомъ передано на обсужденiе жокейклуба, который въ современномъ (французскомъ) духѣ рѣшилъ, что молодой герцогъ имѣетъ право принять вызовъ. Тогда секунданты гДильона выбрали оружiемъ пистолетъ, на что гдеГраммонъ не согласился, желая не застрѣлить, а заколоть своего непрiятеля. Произошолъ споръ. Снова спрошенный жокейклубъ сказалъ, что оскорбленъ тутъ молодой герцогъ и потому онъ можетъ выбирать оружiе. Рѣшено было рѣзаться, а не стрѣляться. Произошла встрѣча, и молодой герцогъ прокололъ своему противнику лѣвое легкое. Убiйца успѣлъ уѣхать въ Бельгiю, и тамъ разумѣется на него будутъ смотрѣть не какъ на убiйцу.

Одинъ изъ прусскихъ, кажется, королей прошлаго столѣтiя, недовольный огромнымъ количествомъ поединковъ, происходившихъ безпрестанно, несмотря на строгiя запрещенiя, наконецъ разрѣшилъ всякiя дуэли вообще, какимъ угодно оружiемъ, безпрепятственно, хоть даже публично. Постановлено было однако непремѣннымъ условiемъ, чтобы однимъ изъ секундантовъ непремѣнно былъ палачъ, который былъ обязанъ оставшагося въ живыхъ тутъ же на мѣстѣ повѣсить. «Какое несчастiе быть слишкомъ счастливымъ въ подобной встрѣчѣ», замѣчаютъ газеты, которыя и по этому случаю не могутъ воздержаться отъ страстишки сострить, хоть плохо, хоть коекакъ, а всетаки сострить.

___

 

Въ Лондонѣ на дняхъ повѣсили женщину за убiйство. За неимѣнiемъ политическихъ занимательныхъ новостей, такъкакъ парламентъ закрытъ, это зрѣлище было принято публикою съ восторгомъ. Окна на площади отдавались въ наемъ за баснословную цѣну; на крышахъ домовъ при помощи особеннаго устройства, разставлены были стулья для зрителей. Торговцы биноклями наканунѣ распродали весь свой товаръ. Любители, нежелавшiе платить, заняли свои даровыя мѣста на площади еще съ вечера, вооружонные патентованными зонтиками. Представленiе началось въ назначенный часъ. Главное дѣйствующее лицо взошло какъ слѣдуетъ на лѣстницу съ двумя секундантами, которые наложили ей на шею заранѣе приготовленный и хорошо приспособленный апаратъ. Черезъ минуту все было кончено; трупъ качался въ воздухѣ еще цѣлый часъ послѣ того. Какъ заплатившiе, такъ и незаплатившiе за мѣсто получили желаемое удовольствiе. Можно положить, что антрепренеры, выстроившiе мѣста амфитеатромъ на площади и на крышахъ, получили въ этотъ день чистаго барыша около девяти тысячъ рублей, да столько же, если не больше, за окна, выходящiя на площадь. Сверхъ того стеченiе народу на площади дало возможность хорошо расторговаться многимъ разносчикамъ, да получили значительный барышъ продавцы описанiй процеса. Всего можно полагать отъ 25 до 30 тысячъ рублей чистаго барыша отъ одного представленiя. Поэтому одному уже видно, какъ процвѣтаетъ въ Англiи промышленность.

 

___

 

28 октября манчестерскiй городской банкъ учрежденный, какъ извѣстно, на акцiяхъ, прекратилъ свои платежи, по случаю огромныхъ недочетовъ. Оказалось, что директоръ банка, гАндрью, получавшiй 35,000 рублей жалованья, слишкомъ сильно попользовался на счетъ акцiонеровъ. Онъ арестованъ и, разумѣется, будетъ сосланъ въ каторжную работу въ Австралiю. Акцiонеры цѣлаго свѣта могутъ утѣшиться: и въ Англiи директоры «пользуются».

 

___

 

29 октября была у Гарибальди консультацiя. Собрано было семнадцать знаменитѣйшихъ въ Европѣ хирурговъ, въ числѣ которыхъ далеко не послѣднее мѣсто занималъ НИПироговъ. Они всѣ рѣшили, что пуля находится въ ранѣ и что надо будетъ произвести новое изслѣдованiе для точнаго опредѣленiя ея мѣста. Докторъ Нелатонъ (французская хирургическая знаменитость) объявилъ, что вынуть пулю будетъ легко и выздоровленiе послѣдуетъ быстро. Къ несчастiю, намъ еще неизвѣстно чтó сказали объ исходѣ болѣзни и операцiи другiя знаменитости.