НАШИ ДОМАШНIЯ ДѢЛА

НАШИ ДОМАШНIЯ ДѢЛА

СОВРЕМЕННЫЯ ЗАМѢТКИ

Прошедшее и будущее. — Особое пристутствiе для изысканiя способовъ къ большему обезпеченiю быта духовенства. — Гармонiя ожидаемыхъ преобразованiй между собою. — Неизбѣжность вопроса объ экономической будущности Россiи. — Неурожаи. — Цѣны на хлѣбъ. — Важнѣйшiй изъ современныхъ вопросовъ. — Распредѣленiе налоговъ. — Самоуправленiе въ Дмитровкѣ. — Извѣстiя изъ царства Польскаго.

_____

На рубежѣ своего второго тысячелѣтiя Россiя имѣетъ тысячу поводовъ на минуту оглянуться на свой пройденный путь и нѣсколько призадуматься о томъ что предстояитъ впереди. Призадумываться и оглядываться можно съ большою пользою всегда, во всякое время; но тысячелѣтняя годовщина составляетъ для этого особенно удобный, благопрiятный и заманчивый поводъ. Наступившiй годъ есть первый годъ нашего второго тысячелѣтiя. Десять вѣковъ прожито, и что–нибудь успѣло же въ эти десять вѣковъ выработаться, созрѣть, уясниться. Были же сдѣланы такiе шаги, о которыхъ смѣло можно сказать, что такихъ болѣе дѣлать не надо; были такiе, которые можно и повторить; можно даже указать на такiе, которыхъ надо желать всѣми силами души и усердно къ нимъ стремиться. Восемь вѣковъ тому назадъ Россiя была въ Европѣ государствомъ передовымъ, а теперь намъ приходится некраснѣя говорить, что «намъ и подавно некстати порываться впередъ, не соображаясь съ силами. Мы не застрѣльщики цивилизацiи... Наша поступь для этого слишкомъ тяжела.» (Голосъ.) По этому поводу не мѣшаетъ замѣтить, что порываться впередъ въ дѣлѣ цивилизацiи во всякомъ случаѣ кстати, чтò бы ни говорилъ какой угодно голосъ, но покамѣстъ оставимъ это всторонѣ. Положимъ покамѣстъ, что въ настоящую минуту это правда, что мы состоимъ въ резервѣ; но ежели мы восемь вѣковъ тому назадъ служили въ авангардѣ, то

ною иницiативой, то вся слава за сдѣланное добро и нравственную отвѣтственность передъ потомствомъ за возможныя неудачи или ошибки принадлежитъ ему одному. Общество же съ своей стороны можетъ только съ большимъ или меньшимъ нетерпѣнiемъ ожидать что будетъ, какiя учрежденiя будутъ даны и съ покорностью нести то что будетъ на него возложено. Зато оно теперь имѣтеъ законное, дозволенное право признавать существовавшiй порядокъ неудовлетворительнымъ и жить мечтою о неизвѣстномъ будущемъ. Прежнiя учрежденiя покамѣстъ еще остаются, потомучто нѣтъ возможности разомъ перемѣнить все и потомучто какая–нибудь погода все же гораздо лучше, чѣмъ никакой. Но общество смотритъ на остающееся почти какъ на прошлое, приговоренное правительствомъ къ неминуемой смерти, и теперь уже не имѣютъ смысла какiя–нибудь обличенiя становыхъ и исправниковъ, какiя–нибудь указанiя на неудобства крѣпостного состоянiя и винныхъ откуповъ, на безплодность существующихъсудовъ, на невыгоды безграмотности, на негодность паспортной системы, на раздробленiе сельскихъ жителей на нѣсколько различныхъ по правамъ и обязанностямъ сословiй и на все то, въ чемъ сдѣланы или начинаются перемѣны. Все это должно быть сдано въ архивъ прошлаго тысячелѣтiя, и несмотря на то что повидимому принадлежитъ еще къ настоящему времени, но по праву всупило уже въ область исторiи и съ большимъ удобствомъ можетъ теперь же разработываться археологами. Настоящее для близкаго будущаго не можетъ даже служить для архивныхъ справокъ, такъ какъ перемѣны обѣщаются и ожидаются весьма обширныя, и теперь общество имѣетъ выгоду смотрѣть только съ надеждами и ожиданiемъ впередъ, высказывая вслухъ или въ печати свои желанiя.

Къ числу ожидаемыхъ перемѣнъ принадлежитъ «большее обезпеченiе быта нашего духовенства». Во вниманiе къ настоятельной потребности въ большомъ обезпеченiи матерьяльныхъ нуждъ православнаго духовенства въ имперiи, по обсужденiи этого дѣла въ совѣтѣ министоровъ, 28 iюня 1862 года высочайше повелѣно: I. «Составить особое присутствiе изъ духовныхъ и свѣтскихъ лицъ, которому поручить изысканiе способовъ къ большему обезпеченiб быта духовенства, и между прочимъ именно: 1) къ расширенiю средствъ матерьяльнаго обезпеченiя приходскаго духовенства; 2) къ увеличенiю личныхъ его гражданскихъ правъ и преимуществъ; 3) къ открытiю дѣтямъ священно– и церковно–служителей путей для обезпеченiя своего существованiя на всѣхъ поприщахъ гражданской дѣятельности; 4) къ открытiю духовенству способовъ ближайшаго участiя въ приходскихъ и сельскихъ училищахъ. — II. Всѣ постановленiя сего присутствiя всеподданнѣйше представлять на высочайшее благоусмотрѣнiе его императорскаго величества. — III. Членами сего присутствiя, подъ предсѣдательствомъ преосвященнаго митрополита новгородскаго и с. петербургскаго, быть, со стороны духовной, тѣмъ же лицамъ, которые впродолженiи занятiй комитета будутъ составлять присутствiе святѣйшаго синода; а со стороны свѣтской: генералъ–адъютантъ князю Долгорукову, министру внутреннихъ дѣлъ, министру государственныхъ имуществъ, оберъ–прокурору святѣйшаго синода и директору духовно–учебнаго управленiя, статсъ–секретарю князю Урусову. Управленiе дѣлами присутствiя возложить на служащихъ по вѣдомству министерства внутреннихъ дѣлъ тайнаго совѣтника графа Толстого и камергера Батюшкова, и слущащаго совѣтника Домонтовича. — IV. Исполненiе настоящаго высочайшаго повелѣнiю возложить на министра внутреннихъ дѣлъ и на оберъ–прокурора святѣйшаго синода по принадлежности. — V. Дѣлопроизводство по комитету представить въ завѣдыванiе оберъ–прокурора святѣйшаго синода.»

«Писемъ государю императору благоугодно было отозваться, что хотя предметы, поручаемые разсмотрѣнiю сего присутствiя, относясь исключительно къ усиленiю матерьяльныхъ средствъ духовенства и къ расширенiю его правъ и преимущественно въ составѣ гражданскаго общества нисколько не касаются до внутренняго усторойства самой церкви, а тѣмъ менѣе ея святого ученiя, всегда неприкосновеннаго; со всѣмъ тѣмъ его величество повелѣть соизволилъ, при развитiи вышеуказанныхъ основанiй, сторого и неуклонно держаться постановленiй св. церкви, дѣянiй вселенскихъ и помѣстныхъ сборовъ и правилъ св. отецъ. Его императорскому величеству тоже угодно, чтобы могущiя быть представленными православному духовенству новыя права и преимущественно ни въ чемъ не стѣсняли тѣхъ, которыя присвоены духовенству другихъ исповѣданiй въ имперiи, сохраняющiхъ полную независимость, законами для нихъ обезпеченную».

Это высочайшее повелѣнiе воспослѣдовало 28 iюня 1862 года; но да не обвиняютъ насъ читатели въ слишкомъ позднемъ сообщенiи такого важнаго извѣстiя; оно было напечатано въ офицiальномъ изданiи министерства внутреннхъ дѣлъ не ранѣе 30 ноября прошлаго года, № 261. Цѣль этого обнародованiя для насъ неизвѣстна. Если всякая высочайшая воля должна быть немедленно извѣстна подданымъ, то слѣдовало напечатать это повелѣнiе не 30 ноября, а 30 iюля, никакъ не позже. Можно бы тоже сдѣлать это нѣсколько раньше, если имѣлось въ виду успокоить сельское духовенство въ томъ отношенiи, что среди безчисленныхъ правительственныхъ заботъ и оно тоже не забыто. Еслибы наконецъ это сдѣлано было для того, чтобы вызвать мнѣнiя нашей печати, которая всегда честно служила правительству въ его благихъ начинанiяхъ, то разрѣшенiе говорить объ этомъ важномъ предметѣ было бы обнародовано тутъ же. Мы рѣшимся однако послѣдовать примѣру Современной Лѣтописи, которая весьма легко высказывается по поводу вопросовъ неменѣе важныхъ, и хотя не вполнѣ согласны съ этимъ журналомъ, однако попробуемъ тоже сказать нѣсколько словъ.

Во вновь учрежденномъ 28 iюня 1862 года особомъ присутствiи для изысканiя способовъ къ большему обезпеченiю быта приходского духовенства, какъ могли замѣтить читатели, не присутствуетъ ни одинъ членъ, принадлежащiй къ приходскому духовенству. Удовлетворительное исполненiе высочайшей воли зависитъ въ этомъ случаѣ преимущественно и прежде всего отъ тщательнаго изученiя образа жизни, привычекъ, нравовъ нашего приходскаго духовенства, его ежедневныхъ, будничныхъ потребностей, его отношенiй къ прихожанамъ какъ въ деревняхъ, такъ и въ городахъ, его средствъ къ жизни, его истиннаго значенiя въ народѣ и т. д. Всѣ высокiя лица, входящiй въ составъ особаго пристутсвiя, все это знаютъ лишь до нѣкоторой степени, и съ большою пользою могли бы воспользоваться указанiями тѣхъ, кто знаетъ все это не самомъ себѣ, стало–быть подробнѣе и точнѣе, нежели кто бы то ни было другой. Сверхъ того члены приходскаго и именно сельскаго духовенства, по своему положенiю, въ силу котораго они стоятъ въ ближайшемъ соприкосновенiи съ народомъ, знаютъ и могли бы, еслибы были спрошены, указать на нѣкоторые источники, изъ которыхъ могли бы съ большимъ удобствомъ пополниться недостающiя суммы. Лица высоко стоящiя не могутъ знать этихъ источниковъ по самому своему положенiю. Никакого нѣтъ сомнѣнiя, что они приложатъ всѣ свои силы, чтобы удовлетворительно разрѣшить возложенную на нихъ задачу, и ежели при точномъ знанiи нѣкоторыхъ сторонъ обсуждаемаго дѣла удачно угадаютъ остальныя, неизвѣстныя, и рѣшатъ дѣло вполнѣ удовлетворительно для обѣихъ заинтересованныхъ сторонъ, для духовенства и для народа, то выкажутъ проницательность необычайную, изумительную, сверхчеловѣческую.

По нашему кроайнему разумѣнiю, это дѣло первостепенной важности. Оно затрогиваетъ глубочайшiя основы народнаго быта, относится уже не къ матерьяльной, а къ духовной жизни массъ, прямо поднимаетъ вопросъ объ отношенiяхъ народа къ церкви, и потому несравненно важнѣе всякихъ таможенныхъ, рекрутскихъ, кредитныхъ и другихъ преобразованiй, относящихся такъ–сказать къ наружной, къ внѣшней сторонѣ народнаго быта. Мы знаемъ очень хорошо, что нѣтъ такого наружнаго влiянiя, которое болѣе или менѣе не отразились бы на мiрѣ внутреннемъ, стало–быть нѣтъ такого постановленiя, которое не имѣло бы хотя косвеннаго влiянiя на нравственную жизнь народа. Но здѣсь уже ничего нѣтъ косвеннаго: здѣсь все прямо идетъ къ тому, чтобы возвысить значенiе сельскаго духовенства по отношенiю къ народу, дать ему больше матерьяльныхъ средствъ, увеличить его гражданскiя права, усилить его влiянiе на сельскiя и приходскiя училища.

Но по естественной органической связи всего того что составляетъ жизнь народа, и въ этомъ случаѣ невозможно сдѣлать измѣненiе въ одномъ дѣлѣ такъ, чтобы не потребовались измѣненiя и во всѣхъх соприкасающихся явленiяхъ. Нельзя не согласиться, что возвышенiе значенiя духовенства будетъ имѣть очень хорошее влiянiе. Но сдѣлать это безотносительно, т. е. безъ соотвѣтствующихъ улучшенiй по другимъ частямъ нѣтъ никакой возможности. Въ послѣднее время въ газетахъ расказано нѣсколько случаевъ, характеризующихъ то, какимъ образомъ нашъ народъ смотритъ на присягу, когда она по закону требуется для подтверженiя судебныхъ показанiй. Такъ крестьянинъ, пойманный съ краденнымъ лѣсомъ, проситъ усердно, чтобы его допустили къ присягѣ, расчитывая такимъ образомъ опровергнуть явное доказательство, противъ котораго безъ присяги даже невозможно было запираться. Въ другомъ мѣстѣ вдова дьякона обвиняема была въ томъ, что она безъ надлежащаго разрѣшенiя продаетъ у себя на дому водку. Какой–то крестьянинъ сдѣлалъ на нее въ этомъ доносъ. Другiе крестьяне, числомъ до двадцати или тридцати, спрошенные о томъ же, почему–то недовольные вдовой, можетъ–быть потому что она продавала дурную водку или брала за нее слишкомъ дорого, под присягой подтвердили тоже самое, говоря, что они покупали у нея водку. Повидимому тѣмъ дѣло и кончилось. Но каково же было удивленiе крестьянъ, когда съ нихъ, какъ съ покупающихъ вино въ непоказаномъ мѣстѣ, взысканъ былъ съ каждаго извѣстный штрафъ. Тогда они всѣ точно такъ же согласно отозвались, что еслибъ они знали впередъ о неизбѣжнной уплатѣ штрафа, то ни зачто не сказали бы правды. Еще въ одномъ мѣстѣ нѣкоторая дама вздумала принять на воспитанiе незаконное дитя, родившееся у ея прачки; въ тоже время ей хотѣлось обезпечить себя въ томъ отношенiи, чтобы настоящая мать уже никогда невздумала предъявить свои права на свое дитя. Посовѣтовались со становыхъ приставомъ, который и научилъ подать ему объявленiе, что это дитя подкинуто къ дому означенной дамы, расчитывая, что такъ какъ подкинутiе есть преступленiе, которое строго наказывается по закону, то мать никогда не явится требовать свое дитя и навязываться такимъ образомъ на наказанiе. Такъ и сдѣлали. При слѣдствiи, неизбѣжномъ въ такомъ случаѣ, всѣ служащiя въ домѣ и всѣ окрестныя повитухи подъ присягой показали, что онѣ знать не знаютъ и вѣдать не вѣдаютъ, откуда взялось такое дитя, а передъ тѣмъ не замѣчали, чтобы какая–нибудь дѣвушка была беременна. Всѣ присягавшiе и приводившiе къ присягѣ знали очень хорошо всю правду и самое намѣренiе, съ которымъ производилось слѣдствiе. Присягала и кормилица подкинутаго ребенка, бывшая прачка, поступившая какъ говорится въ комнаты. Надо замѣтить, что между подобными случаями расказываютъ и одинъ совершенно противоположный, въ которомъ волостной голова, по просьбѣ общества скрывшiй отъ начальства кражу одного крестьянина, удивился уздой, потомучто не могъ снести упрековъ своей совѣсти, которая не давала ему покою за то что онъ нарушилъ свою присягу и скрылъ преступленiе, тогда какъ его слѣдовало открыть. Но это случай совершенно исключительный.

Всякому, живавшему близко съ народомъ точно такъ же какъ и всякому судебному слѣдователю извѣстно очень хорошо, что въ дѣлахъ судебныхъ, слѣдственныхъ, народъ по большей части смотритъ на присягу, какъ на пустую, ничего незначущую формальность, и въ показанiяхъ своихъ подъ присягой руководствуется тремя соображенiями. Чаще всего бываетъ знать не знаю, вѣдать не вѣдаю, потомучто это во всякомъ случаѣизбавляетъ отъ дальнѣйшихъ распросовъ и стало–быть отъ возможности спутаться какъ–нибудь невзначай, стало–быть отъ «прикосновенности» къ дѣлу и отъ острога, въ которомъ есть вѣроятность просидѣть нѣсколько лѣтъ сряду потому только, что знаешь, чья рукавица нашлась въ лѣсу возлѣ срубленнаго незаконнымъ образомъ дерева. Съ другой стороны бываетъ и то, что народъ несогласенъ съ степенью наказанiя, какое приходится за данное преступленiе, и потому готовъ лучше покривить душой, принять на душу грѣха, чѣмъ подвести человѣка подъ кару, по его понятiямъ незаслужонную. Это тѣмъ удобнѣе, что потомъ, по тѣмъ же его понятiямъ, при надлежащемъ покаянiи, грѣхъ проститься. Бываетъ наконецъ и такого рода соображенiе, что можно бы пожалуй показаться и правду напримѣръ противъ такого–то всѣми признаннаго преступника; ну а если онъ въ городѣ или отвертится, или откупится, да его выпустятъ. Тогда вѣдь онъ либо убьетъ, либо деревню спалить. Чувство самосохраненiя заставляетъ лгать подъ присягой. Потомъ непризнаванiе важности присяги вошло уже въ привычку, присяга потеряла всякое значенiе, такъ что въ судебныхъ случаяхъ ни присягающiй, ни проводящiй къ присягѣ ей не повѣрятъ, а исполняютъ только формальность.

Народъ, не имѣя возможности заявить или свое недовѣрiе къ ближайшимъ властямъ, или свое неудовольствiе существующимъ закономъ, и протестуетъ преступленiемъ, клятвопреступничествомъ. Присяга есть одинъ изъ самыхъ обыкновенныхъ и частых случаевъ встрѣчи власти духовной съ властью гражданской; но понятно само собою, что какъ бы возвышено ни было значенiе духовенства, какое бы оно ни имѣло влiянiе въ народныхъ школахъ, ученикъ потомъ выйдетъ изъ училища въ жизнь, а въ ней чувство самосохраненiя, недовѣрiе къ ближайшимъ властямъ, недовольство закономъ, противорѣчащимъ народному духу заставятъ забыть благiя школьныя наставленiя, и опять нравственная сила духовенства будетъ поколеблена. Стало–быть, для поднятiя нравственнаго значенiя духовенства, надобно истребить въ народѣ недовѣрiе къ властямъ и къ законамъ, а этого можно достигнуть только тогда, когда власти и законы будутъ заслуживать довѣрiя, будутъ до нѣкоторой степени сообразны съ духомъ народа. Во всякомъ случаѣ очевидно, что духовная жизнь народа находится въ строгой связи съ его общественною, политическою жизнью, и одно безъ другого принято быть не можетъ. Предпринятыми преобразованiями положено всему этому начало, причемъ вѣроятно имѣется въ виду, чтобы перемѣны по всѣмъ частямъ имѣли общiй духъ, общее направленiе, чтобы каждая отдѣльная перемѣна клонилась къ тому же, къ чему ведетъ и всѣ остальныя, чтобы всѣ вмѣстѣ согласно дѣйствовали на поднятiе нравственнаго уровня общества. Для этой цѣли вѣроятно всѣ вѣдомства, занимающiяся составленiемъ проектовъ перемѣнъ, находятся между собою въ постоянной связи, въ дѣятельныхъ совѣщанiяхъ, и вѣроятно въ сношенiяхъ не письменныхъ только, что потребовало бы неизмѣримое количество времени и влекло бы къ промедленiямъ, которыхъ такъ желательно избѣжать.

Одно изъ весьма важныхъ неудобствъ, очень сильно ограничивающихъ личныя гражданскiя права и преимущества духовенства, это та статья свода законовъ, которая запрещаетъ духовному лицу подъ какимъ бы то ни было предлогомъ сложить съ себя свой санъ, не подвергаясь за это продолжительному изгнанiю изъ общества. Извѣстно, что духовное лицо, лишонное сана за проступокъ, не имѣетъ права вступить въ государственную службу втеченiи двадцати лѣтъ, а лицо, слагающее съ себя санъ по собственному своему произволу, лишается права на государственную службу на десять лѣтъ и на все это время обращается въ «первобытное» состоянiе. Чрезвычайно трудно понять значенiе этого закона. Онъ не основанъ ни на правилахъ святыхъ отецъ, ни на постановленiяхъ св.церкви, ни на дѣянiяхъ вселенскихъ и помѣстныхъ соборовъ. До начала тридцатыхъ годовъ, когда впервые выданъ былъ этотъ законъ, духовныя лица по уважительнымъ причинамъ, довольно свободно оставляли свой санъ, навсегда отказывались отъ права священно–дѣйствовать и переходили въ гражданскую службу съ тѣмъ чиномъ, который по закону соотвѣтствовалъ ихъ духовному знанiю. Но съ начала тридцатыхъ годовъ это отмѣнено. А между–тѣмъ совсѣмъ не очень рѣдки обстоятельства, которыя могутъ служить уважительными поводами къ оставленiю сана. Священникъ можетъ потерять жену въ первый же годъ послѣ брака, и уже на вѣки лишонъ возможности вести семейную жизнь, какъ подобаетъ православному священнику. Можетъ даже случиться, что онъ, посвящонный въ очень молодыхъ лѣтахъ, потомъ замѣтитъ, что онъ ошибся въ своемъ призванiи, что онъ можетъ быть несравненно полезнѣе на другомъ поприщѣ, что онъ недостоинъ даже своего призванiя. Это тѣмъ легче можетъ случиться, что онъ готовится къ своему сану съ самыхъ юныхъ лѣтъ, когда рѣдкiй человѣкъ можетъ опредѣлить свое истинное призванiе и высокiй санъ застаетъ его врасплохъ, прежде чѣмъ онъ успѣетъ осмотрѣться въ жизни, ознакомиться съ выгодами и невыгодами различныхъ житейскихъ положенiй и отношенiй. Но почему бы то ни было, онъ находитъ свой санъ для себя неудобнымъ, тяжолымъ, и оставить его не можетъ. Тутъ онъ поставленъ въ странное положенiе: или дѣлать весь вѣкъ то что не соотвѣтствуетъ его наклонностямъ, стало–быть дѣлать кое–какъ, неудовлетворительно, небрежно, или подвергнуться на дѣсять лѣтъ изгнанiю изъ общества, добровольному лишенiю доли обыкновенныхъ гражданскихъ правъ. Чтобы вырваться изъ своего положенiя, сложить съ себя свой санъ, ему нужно весьма большое гражданское мужество, на какое не всякiй способенъ. Десять лѣтъ невозможности вступить въ государственную службу, для человѣка безъ состоянiя, при нашей привычкѣ искать спасенiя только въ государственной службѣ, — перспектива страшная. По этому въ средѣ нашего духовенства безъ сомнѣнiя есть лица не совсѣмъ внимательно, не съ полною любовью исполняющiя свои обязанности только потому что въ сводѣ законовъ существуетъ эта непостижимая статья. Что тутъ значитъ первобытное состоянiе, въ которое обращается на десять лѣтъ, добровольно сложившее съ себя санъ, даже совершенно непонятно. Если это значитъ, что онъ становится тѣмъ, чѣмъ былъ наканунѣ своего посвященiя, то онъ долженъ бы считаться окончившимъ курсъ въ такой–то напримѣръ духовной академiи и стало–быть имѣющимъ право поступить на службу. Но если этого права нѣтъ, то тутъ разумѣется какое–то другое состоянiе, новое, съ ограниченными правами, въ котрое вступить человѣку, неодаренному особенною нравственною силой, довольно страшно. Перемѣна этого положенiя на то что было не далѣе тридцати лѣтъ тому назадъ, было бы значительнымъ и вполнѣ справедливымъ шагомъ къ увеличенiю личныхъ гражданскихъ правъ и преимуществъ православнаго духовенства. Но все это и еще многое другое вѣроятно очень хорошо извѣстно вновь учрежденному присутствiю, и нѣтъ никакого сомнѣнiя въ томъ, что будутъ приняты всѣ мѣры къ рѣшенiю этого вопроса въ гаронiи со всѣми остальными вопросами, которые теперь разработываются.

Какъ важно и необходимо совмѣстное изученiе всѣхъ возникшихъ вопросовъ видно между–прочимъ при сравненiи проекта будущихъ судебныхъ учрежденiй съ проектомъ преобразованiй университетовъ. Новыя судебныя мѣста потребуютъ значительнаго числа свѣдущихъ юристовъ. Университеты требуютъ оличныхъ професоровъ, между–прочимъ и по юридическому факультету, для приготовленiя дѣльныхъ адвокатовъ. Возникаетъ конкуренцiя. Судебныя мѣста будутъ привлпкать професоровъ своимъ большимъ жалованьемъ. Для професора, особенно экстраординарнаго, не говоря уже объ адъюнктѣ, карьера не только судьи, но и присяжнаго адвоката будетъ заманчива. Здѣсь, при професурѣ, кромѣ жалованья не имѣется въ виду ничего, кромѣ надежды на ординарную прибавку, тоже весьма ограниченную; только чтобы существовать, професору приходится давать частныя уроки, читать лекцiи въ кадетскихъ корпусахъ. А тамъ, въ карьерѣ судебной, есть надежда на движенiе впрередъ, на большiе заработки и на гораздо болѣе свободныя отношенiя къ своей рѣчи. Въ наше время презрѣнный металъ играетъ весьма значительную роль, и если университеты захотятъ удержать хорошихъ юридическихъ професоровъ, то должны будутъ значительно возвысить ихъ жалованье. надо непремѣнно, чтобы привлекательность весьма почетнаго званiя професора поддерживалась покрайне–мѣрѣ возможностью быть съ семействомъ сытымъ и одѣтымъ, безъ горькой необходимости бѣгать давать частные уроки.

Но не въ одномъ этомъ заключается та гармонiя между всѣми преобразованiями, которая составляетъ главнѣйшее условiе будущаго счастья Россiи. Всѣ явленiя жизни народа такъ между собою тѣсно связаны, какъ отправленiя одного и того же организма. Онъ тогда только здоровъ, тогда только развивается, когда каждый органъ исправно дѣлаетъ свое дѣло, работаетъ изо всѣхъ своихъ силъ, и когда его работа надлежащимъ образомъ вознаграждена. Такая дружная дѣятельность всѣхъ органовъ, направленная къ одной общей цѣли, составляетъ здоровье, благосостоянiе организма. Все это конечно имѣется въ виду у различныхъ вѣдомствъ, разработывающихъ проекты ожидаемыхъ перемѣнъ. Общая ихъ цѣль, планъ ихъ, идеалъ будущей Россiи, то, къ чему она должна стемиться, къ чему могутъ если не прямо довести, то хотя направлять наше отечество всѣ эти перемѣны, — намъ неизвѣстны. Счастье Россiи будетъ зависѣть отъ того, въ какой мѣрѣ вѣрно будетъ угадано ея истинное назначенiе, ея роль между сосѣдями, ея смыслъ въ исторiи цивилизацiи.

Взгляды на это весьма различны. Нѣкоторые любители, считающiе себя экономистами на томъ основанiи, что читали иностранныя книжки о политической экономiи и имѣли дальновидность и глубокомыслiе повѣрить имъ на слово, увѣряютъ, будто назначенiе Россiи — быть вѣчно чернорабочею западной Европы. При этомъ западно–европейский работникъ, напримѣръ швейцарецъ, будетъ заработывать въ день столько, сколько русскiй земледѣлецъ, будетъ заработаетъ въ мѣсяцъ. Швецарецъ сдѣлаетъ въ день извѣстное число часовыхъ пружинъ, для покупки которыхъ потребуется столько четвертей хлѣба, сколько русскiй работникъ выроститъ на своей почвѣ и уберетъ въ мѣсяцъ. Вся Россiя по ихъ мнѣнiю будетъ большою земледѣльческою фермой, которая станетъ работать на иностранныхъ фабрикантовъ и снабжать ихъ хлѣбомъ въ обмѣнъ на ихъ издѣлiя. При этомъ разумѣется само собою, что фабрикантъ, изготовляющiй на своемъ заводѣ по десяти паровыхъ машинъ въ день при помощи двухсотъ рабочихъ и разумно придуманныхъ машинъ, будетъ получать за свою работу столько четвертей хлѣба, сколько не выростятъ и двѣ тысячи русскихъ чернорабочихъ земледѣльцевъ. Такимъ образомъ десятеро работаютъ на одного, потомучто цѣнность разумной работы этого одного равняется цѣнности рутинной работы десятерыхъ. Нечего сказать, завидная перспектива. Но любители согласны съ тѣмъ, что это положенiе не совсѣмъ выгодное, но увѣряютъ, будто бы оно покрайней мѣрѣ выгоднѣйшее изъ всего, чтó только можетъ когда–либо ожидать Россiя, потому будто бы, что ея почва, ея географическое положенiе, привычки ея жителей, все требуетъ, чтобы Россiя была и оставалась земледѣльческою страною. И тутъ придумана цѣлая система. Надо, говорятъ они, чтобы каждая страна исполняла назначенiе, приготовленное для нея природой, чтобы между странами образовались такiе же свободныя и естественныя отношенiя, какiя должны существовать между людьми, причемъ тотъ, кто способенъ мести улицу, пусть будетъ изъ поколѣнiя въ поколѣнiе дворникомъ, кто способенъ купить какъ можно дешевле и продать какъ можно дороже, пусть будетъ тороговцемъ или негоцiантомъ со всѣми дѣтьми, внуками и правнуками и т. д. Изъ этого слѣдуетъ само–собою, что ежели одна страна способна двигать впередъ науку, то пусть и двигаетъ, а другiя страны пусть и не думаютъ стараться догонять ее; если одна страна работаетъ при помощи машинъ, а другая безъ машинъ, то пусть и не думаетъ о машинахъ и довольствуется голыми своими руками. Главное дѣло, пусть каждая страна будетъ довольна своею участью и не старается улучшить своего положенiя. Ежели въ одной странѣ развилась фибричная дѣятельность, то стало–быть эта страна была способна къ такому развитiю, а другая, гдѣ эта дѣятельность не развилась, — не способна и слѣдовательно не должна и думать о такомъ благополучiи. Это очень удобная система для поддержанiя всевозможныхъ предразсудковъ, крайняго невѣжества, страха просвѣщенiя и прессофобiи. Выходитъ, что если въ извѣстной странѣ явилось много ученыхъ и наука дѣлаетъ не подражательные, а самостоятельные шаги впередъ, то стало–быть обстоятельства и способности народа такъ уже сложились, чтобы быть впереди, а другому народу нечего и соваться съ посконнымъ рыломъ да въ суконный рядъ, и слѣдуетъ довольствоваться своею чернорабочею участью и вѣчно тащиться на длинномъ буксирѣ. Куда, дескать, намъ! Мы люди темные, наука писана не про насъ; а если что изъ науки и выйдетъ дѣльное, то мы за свою пшеницу, кожи и сало купимъ сколько намъ требуется телеграфовъ и локомотивовъ, и станемъ поджидать, безъ большого вниканiя въ дѣло, какая еще тамъ явится полезная и выгодная новость. Въ случаѣ же, если тѣ передовые вздумаютъ насъ побить при помощи своей науки–то, за которой не угоняешься, то чтожъ, побить надо, отчего не побить, если на то есть господская воля.

Но въ этой системѣ есть маленькое неудобство, состоящее въ томъ, что она только прикасается къ истинѣ, но далеко сама не вѣрна. Назначенiе каждой страны точно такъ же какъ и всякаго человѣка, состоитъ въ томъ, чтобы ни въ какомъ случаѣ не довольствоваться положенiемъ, въ какое поставила ихъ судьба, или случай, или враждебныя, или ошибочныя влiянiя. Надо искать лучшаго. Надо стремиться къ умственной и матерiальной самостоятельности, когда просыпается общественное сознанiе, надо дѣлать всевозможныя усилiя, чтобы наверстать потерянное время. Когда человѣкъ или страна довольствуются своимъ положенiемъ, то это застой, смерть. Усилiя для завоеванiя себѣ лучшаго положенiя заключаются конечно не въ томъ, чтобы въ теплицахъ разводить ананасы, которые не родятся на открытомъ воздухѣ, не въ томъ, чтобы изъ чужой, передовой страны выписать машины, механика, машинистовъ и чужой сырой матерiалъ и завести фабрику дома; не въ томъ тоже, чтобы немедленно устроить телеграфы, если они устроены въ другихъ передовыхъ странахъ. Все это слишкомъ поверхностно, слишкомъ искуствено, вродѣ поддѣлки ребенку высокихъ коблуковъ и наклейки фальшивыхъ усовъ, вмѣсто того, чтобы въ самомъ дѣлѣ вырости и возмужать. Надо непремѣнно, чтобы въ дѣйствительности ростъ прибавился, чтобы на самомъ дѣлѣ изъ кожи выросли настоящiе, свои, некупленные усы. Всего этого нельзя сдѣлать вдруг; но это весьма можно, такъ это разомъ устранить препятствiя, мѣшающiя развитiю, да перестать смотрѣть на все и въ томъ числѣ на самихъ себя сквозь иностранные очки.

Земледѣльческая промышленность процвѣтаетъ только тамъ, гдѣ процвѣтаетъ промышленность фабричная. Это азбука, которую однакоже любители стараются забыть, или хоть и вовсе не знать. Въ Россiи же — въ Крыму голодъ, въ Архангельскѣ голодъ, въ Вологдѣ голодъ. Въ пермской губернiи люди пекутъ хлѣбъ изо ржи съ примѣсью глины; въ Финляндiи голодъ, такъ что пришлось привозить туда хлѣбъ изъ–за границы. Въ Архангельскѣ пудъ ржаной муки продается теперь изъ лавокъ по рублю сорока копѣекъ за пудъ, а этотъ городъ лежитъ въ Россiи, въ житницѣ Европы. Пшеничная мука тамъ же стоитъ 2 р. 75 к. за пудъ. Но положимъ, что это на краю Россiи, въ странѣ, поражонной неурожаемъ, гдѣ хлѣбъ собранъ ныньче такой, что его нельзя ѣсть безъ большого вреда для здоровья, и жители не ѣдятъ его иначе, какъ съ примѣсью стараго хлѣба прежнихъ урожаевъ. Возьмемъ же столицу, куда привозится хлѣба вдоволь, про запасъ. Въ Петербургѣ куль ржаной муки нисшаго сорта можно теперь купить за 7 р. 80 к., или пудъ за 86 1/2 копѣекъ. Это московская мука. Моршанская здѣсь же доходитъ до рубля за пудъ, высшiй сортъ. Въ Бельгiи, въ странѣ столько же земледѣльческой, сколько и мануфактурной, тоже въ столицѣ, въ Брюсселѣ, 9 числа нынѣшняго января, эктолитръ муки ржаной высшаго сорта продавался по 14 фр. 61 сант. Это значитъ въ переводѣ на наши деньги, считая франкъ за четвертакъ, 85 1/5 копѣекъ за пудъ, а такъ какъ франкъ стоитъ по нынѣшнему курсу не 25, а нѣсколько болѣе 26 1/2 копѣекъ, то пудъ тамъ продавался по 80 1/2 копѣекъ. Такимъ образомъ, еслибы теперь не зима и еслибы кронштатскiй портъ не былъ покрытъ льдомъ, то изъ промышленнаго государства было бы выгодно везти хлѣбъ къ намъ въ Питеръ въ государство было бы выгодно везти хлѣбъ къ намъ въ Питеръ въ государство будто бы земледѣльческое. Въ сердцѣ этого же земледѣльческаго государства, въ Москвѣ, тоже мука продается по 65–70 копѣекъ за пудъ. Здѣсь рѣчь идетъ о мукѣ ржаной, которая производится въ промышленныхъ государствахъ въ небольшомъ количествѣ, потомучто эта мука питательна въ сравненiи съ пшеничной. А пшеничную муку, именно крупичатую, перваго сорта, выгодно было бы везти на продажу въ Питеръ не только изъ Брюсселя, но даже изъ Прижа, и не только въ Питеръ, но даже въ Москву, въ сердце такъ–называемой европейской житницы. Вотъ цѣны крупичатой муки 9 нынѣшняго января. Въ Брюсселѣ 1 р. 20 1/2 к. за пудъ, въ Парижѣ 1 р. 40 к., въ Москвѣ 1 р. 80 к., 2 р.; въ Питерѣ два рубля двадцать копѣекъ за пудъ. Кстати замѣтимъ, что въ Одессѣ, въ послѣднюю недѣлю прошлаго ноября высшiй сортъ пшеницы, въ 10 пудъ 15 фунтовъ въ четверти, продавался по 89 к. за пудъ, а нисшiй, въ 9 пудъ 8 фунтовъ въ четверти, по 62 1/2 коп. за пудъ. Изъ тѣхъ же сортовъ мука стоила бы 1 р. 30 к. и 90 копѣекъ за пудъ, или около того.

Изъ этихъ цыфръ слѣдуетъ само собою, что ежели въ промышленныхъ государствахъ урожай сколько–нибудь порядочный, то намъ нечего отпустить имъ въ обмѣнъ на машины, вина, шолковыя матерiи, сахаръ, кофе, красильныя вещества, и т. д. а въ случаѣ дурного урожая у насъ и хорошаго у нихъ они могутъ отпустить намъ съ выгодою значительное количество хлѣба. Стало–быть въ случаѣ порядочнаго урожая на западѣ, намъ придется обходиться безъ привозныхъ продуктовъ, или брать ихъ въ долгъ, расчитывая, что придетъ же и на нашей улицѣ праздникъ, когда у нихъ будетъ голодный годъ. Ясно, что надо привыкать обходиться какъ–нибудь собственными средствами, или вмѣсто хлѣба отправлять заграницу что–нибудь другое. Но любители увѣряютъ, что выходить изъ этого положенiя не слѣдуетъ, что это противно будетъ наукѣ, и что ежели нѣтъ своихъ фабрикъ, то и не надо, значитъ мы не способны ихъ имѣть, или климатъ этому мѣшаетъ, а противъ климата и географическихъ условiй человѣкъ безполезенъ, ничего не подѣлаешь.

По ихъ системѣ выходитъ, что не слѣдуетъ стараться о заведенiи своихъ фабрикъ, потомучто это противно такъ–называемой наукѣ. Но такъ как въ странахъ промышленныхъ земледѣлiе со дня на день у насъ становится меньше надеждъ на сбытъ своихъ сырыхъ продуктовъ, и въ тоже время является больше надеждъ на необходимость оставаться безъ машинъ и колонiальныхъ произведенiй, т. е. все больше и больше погружаться въ состоянiе неисходной дикости. Понятно, что если бы мы не отпустили заграницу товаровъ ни на грошъ, то намъ не на что было бы купить даже французскаго романа, не только нарѣзного карабина, такъ необходимаго для защиты нашей самостоятельности. Да по правдѣ сказать, зачѣмъ и самостоятельность при дикости? Лукъ, стрѣлы, звѣриная шкура вмѣсто одежды и въ лѣсу хижина, сложенная изъ древесныхъ вѣтвей — больше ничего тогда не нужно. Срубить избу будетъ нечѣмъ, потомучто «наука» запрещаетъ намъ дѣлать самимъ топоры, а купить будетъ не начто.

И это все не шутка. Это прямое, неизбѣжное слѣдствiе ученiя тѣхъ любителей, которые увѣряютъ, будто намъ фабрикъ не нужно, и хотятъ непремѣнно видѣть въ Россiи страну только земледѣльческую. Но они не хотятъ видѣть, что до–сихъ–поръ въ самомъ дѣлѣ Россiя была государствомъ исключительно земледѣльческимъ только вслѣдствiи свирѣпствовавшаго у насъ крепостнаго права. Земледѣльческiй трудъ есть трудъ простѣйшiй, въ своемъ первобытномъ видѣ не требующiй никакихъ особенныхъ соображенiй, никакихъ умственныхъ усилiй, кромѣ вѣками установившейся рутины. Только этого и можно было требовать отъ людей, работающихъ обязательно, на всей га господской волѣ, безо всякаго вознагражденiя. Но время крѣпостнаго состоянiя прошло невозвратно, хотя одинъ изъ членовъ экономическаго общества въ Петербургѣ мѣсяцъ тому назадъ и горько сожалѣлъ объ этомъ на публичномъ собранiи, при всѣхъ, и предлагалъ тысячу рублей премiи тому, кто напишетъ лучшее сочиненiе о средствахъ возстановить у насъ трудъ организованный, какъ деликатно выражался, чтобы не употребить слова обязательный. Съ 19 февраля 1861 года Россiя начала выходить на новый путь экономическаго развитiя, которое конечно будетъ происходить не по направленiю къ дикости и первобытности, а къ цивилизацiи.

Это прямо насъ приводитъ къ другому взгляду на Россiю. Мы сильно отстали, безъ сомнѣнiя вслѣдствiе крѣпостнаго права и другихъ историческихъ причинъ, а потомъ, въ болѣе близкое намъ время вслѣдствiе излишней правительственной опеки, отъ чрезмѣрно–стѣснительной регламентацiи, отъ удушающаго формализма. Въ новыхъ предпринятыхъ перемѣнахъ замѣтно направленiе къ облегченiю всего этого. Теперь же пока мы въ положенiи ненормальномъ, чтò признано и самимъ правительствомъ, которое начало перемѣны по всѣмъ частямъ. Но покамѣстъ дѣло не въ томъ, что бы завтра же завести фабрики, заводы, десять тысячъ верстъ желѣзныхъ дорогъ, комитетъ политической экономiи при вольномъ экономическомъ обществѣ, общества взаимнаго застрахованiя домовъ, и даже не въ томъ, чтобы завтра же измѣнить форму прошенiй, подаваемыхъ о разрѣшенiи новой фабрики. Все это вещи второстепенныя. Надо прежде создать тѣ причины, которыя въ передовыхъ государствахъ сдѣлали возможными устройство телеграфовъ, и пароходовъ, и фабрикъ, и горныхъ промысловъ, и громадныхъ кредитныхъ учрежденiй, и всего того чтó мы силимся перенять и никакъ не можемъ, потомучто перенимаемъ одни слѣдствiя, безъ причинъ. Эти причины, вопервыхъ, наука, образованность и потомъ, тоже вопервыхъ, свобода. Все остальное придетъ потомъ, само собою, очень скоро и главное естественнымъ, широкимъ ходомъ, какъ приходятъ все то, на что есть незыблемыя основанiя. Но наука нужна не та, которой представительницей служитъ у насъ академiя наукъ, существующая только для виду и вступающая въ соприкосновенiе съ обществомъ только посредствомъ изданiя мѣсяцеслова «ординарнаго» и придворнаго. Образованность тоже нужна не та, которая ограничивается французскими фразами и дресировкою по части поклоновъ, реверансовъ и завывающаго пѣнiя. Свобода тоже требуется не та, которая не признаетъ никакой узды и выражается канканомъ физическимъ или умственнымъ. при этихъ условiяхъ никто не можетъ предвидѣть, съ какою великою быстротою Россiя двинется впередъ, потомучто силы ея до–сихъ–поръ лежали подъ спудомъ, а задатки имѣются блестящiе. Эти задатки лежатъ въ глубинѣ народнаго характера, въ смѣлости самоосужденiя, въ громадной силѣ скептицизма и самостоятельности, въ глубинѣ чувства, далекаго отъ сантиментальности, въ уваженiи къ мiру, въ неслуханной нигдѣ у другихъ вѣротерпимости и наконецъ въ понятливости, которая признается даже тѣми, кто охотнѣе видитъ наши недостатки, чѣмъ хорошiя стороны.

Вопросъ о наукѣ, о серьозномъ образованiи стоитъ такимъ образомъ впреди всѣхъ. было бы забавно доказывать пользу наукъ для Россiи теперь, когда сама петербургская академiя наукъ ее признаетъ. Она говоритъ, что для всякаго просвѣщеннаго патрiота наука дорога особенно, какъ непремѣнное условiе прочныхъ успѣховъ народа на поприщѣ саморазвитiя. Это сказано въ объявленiи объ изданiи въ нынѣшнемъ году записокъ академiи наукъ, теперь уже на русскомъ языкѣ. Назначенiе академiи, — какъ говоритъ она сама въ своемъ объявленiи, — расширять предѣлы науки, особенно посредствомъ изслѣдованiя природы и жизни нашего отечества въ его настоящемъи прошедшемъ. Ежели дѣйствительно русская академiя исполняла это прекрасное назначенiе, то только для иностранцевъ, а съ нынѣшняго года записки будутъ издаваться для русскихъ, на нашемъ уже языкѣ. Это огромный шагъ, потомучто въ запискахъ, кромѣ годовыхъ отчетовъ и протоколовъ, будутъ печататься и «переводы статей, помѣщаемыхъ въ бюллетенѣ и мемуарахъ I и III отдѣленiй. Странно только, что и II отдѣленiе не печатаетъ своихъ статей на иностранныхъ языкахъ. Это было бы точно такъ же справедливо и разумно, какъ французскiя изданiя другихъ отдѣленiй. Если уже расширять предѣлы науки на пользу и въ поученiе иностранцамъ, то отчего же лишать ихъ «расширенiя» по одному изъ трехъ отдѣленiй?

По части общаго образованiя замѣтно тоже движенiе, и самое прiятное здѣсь то, что не предвидится съ этой стороны произвольной или добровольной остановки, ежели не произойдетъ остановка вслѣдствiе какихъ–нибудь враждебныхъ или ошибочныхъ влiянiй. Г. Катковъ увѣряетъ, что народное образованiе должно быть всецѣло предоставлено духовенству; но можно надѣяться, что само духовенство, очень хорошо сознавая высокое призванiе свое въ религiозномъ отношенiи, въ тоже время ясно будетъ сознавать, что каждое дузовное лицо есть гражданинъ общества, стало–быть лицо въ нѣкоторой степени подчиненное обществу, обязанное служить всестороннему его саморазвитiю и слѣдовательно обязанное воздерживаться отъ слишкомъ исключительнаго и потому самому односторонняго влiянiя. Количество народныхъ школъ возрастаетъ, и конечно будетъ возрастать прогресивно до тѣхъ поръ, пока потребность не будетъ удовлетворяться сполна. Образованiе имѣетъ прекрасное свойство никогда не останавливаться: съ каждымъ шагомъ вверхъ открывается все болѣе и болѣе обширный горизонтъ, который невольно, неодолимо тянетъ народъ къ слѣдующему шагу. Дѣло только въ томъ, чтобы не было искуственныхъ или насильственныхъ остановокъ, къ числу которыхъ принадлежитъ конечно и бѣдность, нужда, одинъ изъ самыхъ могущественныхъ тормазовъ человѣческаго развитiя.

Изо всѣхъ 250 мильоновъ годового государственнаго дохода нашего или изъ нашей общинной складчины гораздо болѣе четырехъ пятыхъ уплачивается бѣднѣйшимъ класомъ народа, рабочими людьми. Вопервыхъ цѣлая половина дохода почти 128 мильоновъ, пошлины питейныя, акцизныя и откупныя, уплачиваются почти всѣ сполна низшими класами. Ежели богатые люди пьютъ водку, то или въ меньшемъ количествѣ чѣмъ бѣдные, по одному уже тому, что богатыхъ меньше; да сверхъ того имъ питейнымъ потребленiемъ болѣе пополняются таможенные чѣмъ акцизные доходы, по случаю винъ иностранныхъ. Въ нынѣшнемъ году, судя по первымъ днямъ, истребленiе водки будетъ значительнѣе, стало–быть и питейный доходъ зайдетъ далеко за половину всѣхъ государственныхъ доходовъ. Отъ перваго до десятаго января, говорятъ, въ Петербургѣ куплено безъ малаго сто тысячъ ведеръ. Если предположить, что пилось такъ обильно на радостяхъ, послучаю удешевленiя водки, то все–таки вѣроятно акцизный доходъ будетъ выше того, который платили откупщики. Такъ какъ положительно извѣстно, что при той степени развитiя, на которой покамѣстъ стоитъ нашъ народъ, пьетъ не желудокъ, а кошелекъ, то нѣкоторое время конечно будетъ пропиваться денегъ столько же сколько прежде, но доля, доставшаяся откупщикамъ, по новой системѣ будетъ переходить въ казну почти вся. А говорятъ, что у откупщиковъ на всѣ расходы по управленiю и чистаго барыша оставалось столько же, сколько они платили въ казну.

Далѣе подушныхъ податей собирается болѣе 52 1/2 мильоновъ. Конечно это все платиться сполна низшимъ класомъ народа. Паспортный сборъ составляетъ почти 2 мильона. Изъ этой суммы купцы первой и второй гильдiи платятъ немного болѣе 80 тысячъ, а остальное уплачивается купцамъ третьей гильдiи, мѣщанами и крестьянами. Наконецъ низшiй класъ платитъ почти весь доходъ, 8,670,000 рублей. Ежели на долю богатыхъ людей и приходится изъ этого платежа 670 тысячъ, то это весьма еще немного. Все–таки остается восемь мильоновъ, лежащихъ на бѣднѣйшемъ класѣ жителей, для которыхъ соль составляетъ расходъ значительный. Повидимому съ небольшимъ восемь съ половиною мильоновъ соляного дохода, собираемаго съ 67 мильоновъ душъ обоего пола, составляющихъ народонаселенiе Росiи (безъ царства польскаго и великаго княжества финляндскаго) есть налогъ незначительный, такъ какъ приходится всего по тринадцати копѣеъ съ человѣка. Но слѣдуетъ только вспомнить, что и домашнiя животныя потребляютъ соль, которая составляетъ для нихъ непремѣнное условiе здоровья. Значенiе соли въ скотоводствѣ подтверждено точнѣйшими опытами и наблденiями. Каждому крупному и домашнему животному нужно почти столько же соли, сколько взрослому человѣку, но потребность эта не очень настоятельна, покрайней–мѣрѣ она не такъ безусловно даетъ себя чувствовать, какъ потребность другого корма, и потому нерѣдко пренебрегается, потомучто соль у насъ весьма дорога. Небольшой налогъ на нее жестоко увеличивается цѣнностью далекой перевозки по ужасающимъ дорогамъ. Ни малѣйшаго нѣтъ сомнѣнiя, что плачевное состоянiе нашего скотоводства и весьма частые падежи, о которыхъ западная Европа не имѣетъ и понятiя, происходятъ у насъ вслѣдствiе дороговизны соли; ея потребленiе должно бы увеличиться покрайне–мѣрѣ втрое, чего можно достигнуть только посредствомъ дешевизны.

Кромѣ того низшiе класы народа въ болѣе или менѣе значительной степени участвуютъ въ таможенномъ сборѣ (30,800,000 р.), въ почтовомъ сборѣ (6, 650, 000 р.), въ гербовомъ (5,120,000 р.), въ сборѣ на свидетельства на торговлю (4,930,000), въ шоссейномъ сборѣ (680,000 р.), въ табачномъ акцизѣ (2,890,000 р.), въ свеклосахарномъ акцизѣ (550,000 р.), въ подорожномъ сборѣ (540,000 р.), въ кредитныхъ пошлинахъ (4,610,000 р.), въ доходѣ отъ страховыхъ обществъ (100,000 р.) и весьма значительно участвуютъ въ уплатѣ пошлинъ горныхъ заводовъ и золотопромышленности (3,350,000 р.).

Касательно почтоваго сбора слѣдуетъ замѣтить, что въ собственномъ смыслѣ онъ цѣлою половиной лежитъ на низшемъ класѣ народа, — и это только съ перваго взгляда можетъ показаться преувеличеннымъ. Въ Пруссiи почтовое управленiе, устроенное превосходно, даетъ чистаго дохода 1,650,000 талеровъ, что по нынѣшнему курсу почти тоже, что рублей. Въ Австрiи это вѣдомство даетъ 2,042,900 рублей чистаго дохода, считая гульденъ за 64 копѣйки. Во Францiи очищается отъ 4,382,600 рублей, считая франкъ за четвертакъ. У насъ напротивъ, вслѣдствiи ли неудовлетворительнаго усторойства, вслѣдствiи ли того, что большинство весьма пользуется почтами, или главнѣйшимъ образомъ вслѣдствiе громадности разстоянiй и малонаселенности края, почтовое управленiе даетъ чистаго убытку, покрываемаго изъ казначейства, 1,956,838 р. 35 копѣекъ. Громадность почтовыхъ издержекъ сравнительно съ небольшимъ количествомъ пересылаемыхъ писемъ отчасти объясняется тѣмъ, что перевозка тысячи писемъ обходится во столько же, во сколько и перевозка ста писемъ на одно и тоже разстоянiе. Отъ этого въ Австрiи казнѣ обошлась во 100 рублей пересылка 2,166 пакетовъ, въ Пруссiи столько же денегъ тратится на пересылку 1381 пакета, а у насъ на каждые 100 рублей въ 1861 году только 184 3/100 пакета. На нынѣшнiй годъ исчислено дохода слишкомъ семь съ половиною мильоновъ, а расходаслишкомъ девять съполовиною мильоновъ, такъ что на покрытiе издержекъ не достаетъ почти двухъ мильоновъ. Едва ли справедливо было бы считать доходомъ почтоваго вѣдомства 5,501,594 р. 30 1/2 коп., отпускаемыхъ ему изъ государственнаго казначейства. Правда, что эта сумма составляется изъ земскаго сбора. Но что за нужда, который рубль поступилъ въ казну откуда. Сливаясь въ казначействѣ, эти деньги составляютъ общественную собственность и всякая выдача ихъ есть расходъ, а такъ какъ эти 9 1/2 мильоновъ тратятся черезъ почту, то это и есть почтовый расходъ, а не доходъ. Такимъ образомъ, недостающiе почти два мильона (1,956,838 р. 35 к.) покрываются изъ земскаго сбора, который уплачивается исключительно низшимъ класомъ народа, да сверхъ того онъ же не въ очень малой степени участвуетъ въ взносѣ вѣсовыхъ и страховыхъ денегъ (всего 6,075,000 р.) и въ уплатѣ 192,000 рублей, собираемыхъ за однѣ росписки. Впослѣдствiи мы поговоримъ подробнѣе о нашихъ почтахъ; а между тѣмъ нельзя не замѣтить, что трудно понять значенiе страховыхъ взносовъ 92,830,000 руб.) Всякiй посылающiй свой рубль, поручаетъ его навремя казенному вѣдомству для передачи другому лицу. Какъ–будто расчитывая на возможность потери этого рубля въ казнѣ, онъ его застраховываетъ уплатою еще одной копѣйки. Но если нужно застраховать свои деньги, внесенныя навремя въ казенное вѣдомство, то это означаетъ оскорбительное недовѣрiе къ этому вѣдомству, а со сторны самого вѣдомства означаетъ, что оно само безъ застрахованiя не отвѣчаетъ за цѣлость довѣренныхъ ему дѣлъ. Въ такомъ случаѣ слѣдовало бы брать страховыя деньги и съ подрядчиковъ, которые навремя вносятъ свои залоги наличными деньгами; слѣдовало бы точно такъ же взимать страховыя и съ тѣхъ, кто вноситъ свои деньги въ банкъ, на сохраненiе или на текущiй счетъ. Но покамѣстъ не въ томъ дѣло.

Низшiя сословiя вносятъ такимъ образомъ нѣсколько болѣе четырехъ–пятыхъ обыкновеннаго дохода, и только одна пятая приходится съ высшихъ класовъ. Если къ этому прибавить еще немаловажные сборы земскiе, да на содержанiе мировыхъ учрежденiй, да на содержанiе волостей, да сверхъ того разныя натуральныя повинности, тоже незнакомыя высшимъ класамъ: дорожную, постойную, рекрутскую и т. п., то окажется, что существующая система налоговъ своею неудовлетворительностью справедливо возбудила вниманiе правительства, приступающаго къ ея преобразованiю, или покрайней–мѣрѣ къ перемѣнѣ. Облегченiе тягостей, лежащихъ на низшихъ класахъ народа, довершитъ его освобожденiе, облегчитъ его просыпленiе, расшевелитъ громадныя силы, которыя до–сихъ–поръ въ глубокой дремотѣ всѣ были устремлены на одно только пассивное сопротивленiе. Тогда–то народныя школы примутъ еще большее развитiе, и что всего лучше, не будутъ требовать никакихъ жертвъ со стороны правительства, если только онѣ совершенно предоставлены будутъ своему естественному, непринужденному ходу и доброй волѣ тѣхъ, кто будетъ въ нихъ чувствовать нужду.

Кромѣ народныхъ школъ, слышно также объ основанiи то тамъ, то здѣсь женскихъ гимназiй. Нѣсколько меньше замѣтно движенiе въ устройствѣ среднихъ и высшихъ учебныхъ заведенiй, а это не менѣе необходимо, какъ и народныя училища. Иначе намъ никогда не избавиться отъ явленiй подобныхъ тому, на которое недавно жаловались газеты. Въ Дмитровѣ, уѣздномъ городѣ московской губернiи, всего въ 64 верстахъ отъ Москвы, торговцы присвоили себѣ исключительное право скупать все то что сосѣднiе крестьяне привозятъ продавать на базаръ. Овесъ, яица, дрова, сѣно, бревна, рожь, все годится, веревочка, — и та пригодится. Понятно, что дѣло торговое, стало–быть надобно дешевле купить, чтобы подороже продать. Крестьяне, имѣя одинъ только класъ покупателей, вынуждены отдавать свой товаръ за то что даютъ, а торговцы, понимая очень хорошо выгоду своего положенiя и правильно устроенной стачки, нестѣсняясь давали такую цѣну, какую только вздумаютъ. Крестьянамъ приходилось либо отдавать свое добро за безцѣнокъ, либо везти его назадъ, домой. Постороннiй человѣкъ, не дмитровскiй купецъ, не имѣлъ права купить что ему нужно на базарѣ, а только въ лавкѣ, а если не зналъ тамошнихъ порядковъ, а крестьянинъ, желая получить лишнюю копѣйку противъ того безцѣнка, который предлагаютъ торговцы, рѣшался продать, то у перваго покупку отбирали, а второго тащили въ часть дня на три. предлогъ всегда былъ подъ рукою. Если покупка совершалась до двѣнадцати часовъ, то говорили, что по закону до полудня могутъ покупать только купцы, а если дѣло было послѣ полудня, то говорили, что ужь поздно, теперь товаръ весь идетъ купцамъ: приходилъ бы рашьше. Голова участвовалъ въ этой выгодной операцiи вѣроятно столько же своими деньгами, сколько и влiянiемъ. Какой–то помѣщикъ, покупая недавно тамъ на базарѣ овесъ, едва успѣлъ выручить свой овесъ и отстоять крестьянина, котораго тащили въ часть. Крестьяне, собиравшiеся на базаръ изъ окрестныхъ деревень и дмитровскiе туземцы изъ неторговцевъ, столпились у городской важни и наперерывъ старались высказать свое неудовольствiе разными непечатными словами противъ «несвободной» торговли въ ихъ городѣ. По распоряженiю мѣстнаго «саоуправленiя» крестьянинъ не могъ купить у другого крестьянина ни десятка яицъ, ни четверика овса: всякiй товаръ долженъ былъ сначала пройти черезъ чистилище лавки. Какойто помѣщикъ, покупавшiй нѣсколько мѣръ овса не изъ лавки, а съ воза, расказалъ объ этомъ въ газетахъ.

Прекратилось это зло или продолжается попрежнему, мы не знаемъ. Городничiй и голова не сочли удобнымъ опровергать это обвиненiе въ газетахъ, и дѣло повидимому тѣмъ и кончилось. Но само по себѣ дѣло и не важно: приѣзжему не адли купить десять мѣръ овса у Петра и заставляли купить у Ивана, вся разница доходила можетъ быть до какого–нибудь полтинника. Казалось бы о такой бездѣлицѣ не стоило бы и толковать.

Но правда выступила наружу совершенно случайно, только потому, что нѣкоторый господинъ столкнулся съ злоупотребленiемъ и не полѣнился написать письмо, а газета не оставила письмо безъ вниманiя. Весьма можно предполагать, что и въ другихъ уѣздныхъ городахъ точно такъ же процвѣтаетъ «самоуправленiе» и что при извѣстной степени развитiя городского самоуправляющагося общества дѣло вообще можетъ дойти до нестерпимой тиранiи, до страшнаго притѣсненiя деревни городомъ, до безнаказанной и безстыдной эксплуатацiи труда капиталомъ. Если жители города и сосѣднiе крестьяне недовольны были стѣсненiемъ торговли, то чего же они смотрѣли до тѣхъ поръ, пока сколько–нибудь энергическому приѣзжему не вздумалось настойчиво защищать свои права? И множество важныхъ вопросовъ заключается въ этомъ фактѣ. Все–равно, Дмитровъ это или нѣтъ, объ овсѣ идетъ рѣчь, или о соломѣ, только дѣло въ томъ, что въ нашихъ уѣздныхъ городахъ царствуетъ мракъ неодолимый, котораго, какъ говорится, бомбой не пробьешь, и ежели среди этого мрака введено будетъ широкое самоуправленiе, то отъ нелѣпѣйшихъ распоряженiй, отъ грубѣйшаго произвола, одно спасенiе — гимназiи и университеты въ какъ можно большемъ количествѣ. Мы разумѣется ничуть не противъ самаго широкаго примѣненiя принципа самоуправленiя; въ этой же книгѣ, въ другой статьѣ, мы стоимъ за него; мы хотимъ только сказать, что всевозможныя перемѣны принесутъ несомнѣнную, истинную пользу только при помощи прочнаго фундамента, при помощи большого количества университетовъ и гимназiй, а безъ нихъ всѣ возможныя перемѣны будутъ касаться только поверхности, будутъ относиться только къ формѣ, безъ малѣйшаго влiянiя на содержанiе. Само собою разумѣется, что всякое измѣненiе учрежденiй къ лучшему, какъ бы оно мало ни было, имѣетъ все–таки влiянiе на развитiе народное. Влiянiе это хотя косвенное, хотя въ первое время непримѣтное, но впослѣдствiи оно непремѣнно дастъ себя почувствовать. Чтобы улучшенiя дѣйствовали скорѣе, съ тою быстротою, какой хочетъ наше правительство, имъ слѣдуетъ дать прочное, незыблемое и главное безповоротное основанiе — просвѣщенiе.

________

Въ послѣднее время общество поражено было извѣстiями изъ царства Польскаго. Начатый въ послѣднее время рекрутскiй наборъ въ самой Варшавѣ совершился въ большомъ порядкѣ. Ни одинъ рекрутъ не сопротивлялся, каждый охотно повиновался требованiямъ чиновниковъ. Въ провинцiяхъ дѣло не прошо такъ спокойно. Чиновники, производившiе наборъ, дѣйствовали на большихъ пространствахъ, и это затрудняло ихъ дѣйствiе. Отъ 6 января изъ Варшавы было извѣстiе, что на минской дорогѣ собралась толпа ослушниковъ; изъ нихъ нѣкоторые были вооружены. Однако вскорѣ они разсѣялись. Два другiя скопища, числомъ отъ 400 до 500 челогкъ, собрались въ Блони, а также въ окрестностяхъ Сѣроцка и Пултуска, чтобы оттуда двинуться въ лѣса Кампинаскiе и Нсельскiе. Было извѣстiе, что эти двѣ толпы начинали страдать отъ холодовъ и недостатка провiанта. По приказанiю великаго намѣстника, тотчасъ приняты были надлежащiя мѣры. Въ упомянутыя мѣстности посланы были военные отряды, съ приказанiемъ пройти край подвижными колонами.

Отъ 10 января получено извѣстiе, что толпа, собравшаяся въ лѣсу, въ окрестностяхъ Блони, перешла черезъ Вислу, съ намѣренiемъ примкнуть къ другой, засѣвшей въ Насельскихъ лѣсахъ. Полагаютъ, что она заключаетъ въ себѣ до тысячи человѣкъ. Посланы войска, чтобы окружить ее, и тогда же взято было въ плѣнъ до сорока человѣкъ безоружныхъ бѣглецовъ.

Отъ 11 числа есть извѣстiя, что вооружонныя скопища на правомъ берегу Вислы усиливались. Противъ нихъ былъ посланъ полкъ. Въ самой Варшавѣ все было спокойно.

Наконецъ самыя страшныя извѣстiя получены отъ 12 числа. Съ 10 и 11 января въ полночь, во всѣхъ провинцiяхъ одновременно были произведены нападенiя на разныя города и на отряды войскъ, расположенiе въ городахъ и сленiяхъ. Бросаясь на солдатъ во время ихъ сна, поляки убивали ихъ въ постели. Въ одномъ селенiи близъ Седльца, гдѣ солдаты упорно защищались въ занимаемомъ ими домѣ, они зажгли самый домъ такъ, что солдаты сгорѣли живые. Повсюду войска немедленно прекращали эти ужасы и наносили большой уронъ бунтующимъ, отражоннымъ на всѣхъ пунктахъ. Преслѣдуя ихъ, войска отбирали у нихъ оружiе и арестовывали. У нихъ выбыло изъ строя до 30 человѣкъ и второе болѣе ранено. Поляки потеряли гораздо больше. Полковникъ Козляниновъ былъ убитъ наканунг, во время рекогносцировки въ лѣсу. Генералъ Канабихъ раненъ. Самыя серьозныя стычки происходили въ Плоцкѣ, въ Плонскѣ, Редзицѣ и въ другихъ окрестностяхъ Седльца. Приняты мѣры для общаго сбора войскъ. Все царство объявлено въ осадномъ положенiи. Въ ночь съ 10 на 11 число вооружонная толпа изъ царства Польскаго, въ значительномъ числѣ, напала на дворъ седьмой роты либавскаго полка, въ мѣстечкѣ Суражѣ, на самой границѣ. Командиръ ея успѣлъ собрать 60 человѣкъ; сдѣлавъ два залпа и опасаясь быть окружоннымъ толпами со всѣхъ сторонъ, отступивъ изъ Суража къ батальонному штабу въ Заблудовъ; барабанщикъ и двое рядовыхъ убиты; юнкеръ и одинъ рядовой пропали безъ вѣсти. Въ прочихъ частяхъ края было спокойно; приняты были мѣры для охраненiя путей сообщенiя.

Однако толпа, напавшая въ ночь на 11 число на роту въ Суражѣ, повредила проходящую тутъ желѣзную дорогу и произвела безпорядки на станцiи лапы. 12 числа направлены были части войскъ, какъ со стороны Гродна и Бѣлостока такъ и изъ Варшавы для возстановленiя прерваннаго сообщенiя. Также выдвинуты войска и въ другiя пограничныя мѣста царства, гдѣ появились буйныя шайки. Въ Тыкоцинѣ одна рота, отдѣленная отъ своего полка, въ продолженiи болѣе сутокъ, съ утра 12 до утра 13, отбивалась, стоя въ каре, противъ окружавшей ее толпы. Приняты всѣ мѣры къ возстановленiю и охраненiю желѣзной дороги и телеграфной линiи; на 14 число еще не было сообщенiя между Бѣлостокомъ и Варшавою. По телеграммамъ изъ Варшавы отъ 13 числа (полученнымъ черезъ Ковно) видно, что въ Пiотрковѣ и въ другихъ мѣстахъ царства показались шайки, противъ которыхъ высланы войска. Мятежники нападали на проѣзжающихъ и производили разныя злодѣянiя. Въ ночь на 14 число прервано и телеграфное сообщенiе съ Варшавою черезъ Ковно.

Отъ 14 числа извѣстно, что телеграфическое сообщенiе съ Варшавою возстановлено. Высланный изъ Варшавы поѣздъ съ батальономъ и рабочими достигъ безпрепятственнаго до буга и тамъ нашолъ желѣзную дорогу значительно поврежденную. Къ ея исправленiю приступлено съ обоихъ сторонъ. Высланный изъ Бѣлостока батальонъ занялъ Суражъ, а другой отрядъ направленъ оттуда же къ Тыкоцину, противъ появившейся тамъ многочисленной шайки. Съ приближенiемъ войскъ мятежники укрылись въ лѣсахъ. — Пограничные съ царствомъ польскимъ уѣзды всѣхъ смежныхъ губернiй объявлены на военномъ положенiи.

Отъ 15 числа получено извѣстiе, что поѣздъ съ войскомъ, высланный для исправленiя желѣзной дороги, возобновилъ путь на 50 верстъ отъ буга и продолжаетъ подвигаться къ границѣ. Окрестности Новогеоргiевска очищены отъ мятежныхъ шаекъ и сообщенiе съ Плоцкомъ востановлено. Изъ Брестъ–Литовска есть донесенiя о появленiи шаекъ въ окрестностяхъ этого пункта и около Бялы. Телеграфическое сообщенiе съ Бресомъ также было прервано мятежниками. Сколько до сего времени извѣстно, сельское населенiе не принимаетъ участiя въ мятежныхъ дѣйствiяхъ и не сочувствуетъ имъ. Войска повсюду сосредоточиваются для подавленiя мятежа.

Итакъ опять льется съ обѣихъ сторонъ братская кровь. Россiя съ трепетомъ и ужасомъ будетъ слѣдить за ходомъ этой кровавой драмы, утѣшаясь надеждою, что событiя на этотъ разъ не примутъ тѣхъ громадныхъ размѣровъ, какiе имѣли они тридцать два года тому назадъ.

_________