БАЛЛАДА. Стихотворенiе, принадлежащее къ новѣйшей поэзiи.

Изобрѣтенiе баллады приписываютъ Италiанцамъ. У нихъ она не иное что есть, какъ плясовая пѣсня, имѣющая только на концѣ обращенiе къ какому нибудь присутствующему или отсутствующему лицу. Ballo на Итал. языкѣ значитъ пляска, оттуда ballada или ballata, называемая въ уменьшительномъ ballatella, ballatetta, ballatina.

У Французовъ въ прежнее время балладами назывался нѣкоторый родъ стихотворенiя особенной формы. — Такiя баллады писаны были равной мѣры стихами: состояли изъ трехъ куплетовъ въ 8, 10, или 12 стиховъ; имѣли на концѣ обращенiе къ тому лицу, для котораго сочинялись, или къ какому нибудь другому. Требовалось, чтобы на концѣ куплетовъ повторялся одинъ стихъ, и чтобы стихи соотвѣтствующiе между собою въ числѣ отъ начала каждаго куплета, имѣли одинакую рифму. Обращенiе же содержало половину числа стиховъ, заключающихся въ куплетахъ, т. е. ежели куплеты писаны по 12, то въ обращенiи слѣдовало быть 6 и т. п. — обращенiе имѣло рифмы второй половины куплетовъ. — Матерiя такой баллады могла быть и шуточная и важная.

На Русскомъ языкѣ нѣтъ примѣровъ, согласующихся съ показаннымъ правиломъ, и по сей причинѣ обязанностiю почитаемъ показать балладу Французскую, и другую Русскую, сочиненную нарочно по ея расположенiю:

Ballade à une vieille.

C’est tout de bon, Venus aux cheveux gris;

Après vingt ans des glaces du veuvage,

Le feu d’amour échauffe vos ésprits:

Il se rallume aux yeux d’un jeune Page.

Mais pour fixer ce jouvenceau volage

Très peu vous sert de bruler comme un four;

Pareil oiseau n’est fait pour votre cage.

A cinquante ans, serviteur à l’amour.

Mieux vous sierait songer au Paradis,

La mort est proche et vous guette au passage:

Et cette ardeur dont vos sens sont épris,

Ne servira qu à hater le voyage.

Jadis les coeurs vous rendirent hommage;

Jadis chez vous les ris firent séjour:

Mais maintenant il faut plier bagage;

A cinquante ans, serviteur à l‘amour.

Il vous souvient d’avoir lu que jadis,

Ainsi que vous sur le déclin de l’age

La bonne Antée eut semblables soucis.

Mais, grace à Dieu, Bélérophon fut sage:

Ce prince était un gentil personnage;

Aussi d’abord sans prendre un long détour

En quatre mots il lui tint ce langage:

A cinquante ans, serviteur à l’amour.

Envoi

Si vous fardiez cet antique visage.

D’or ou d’argent, ce serait un bon tour;

Mais non, j’ai tort, malgré cet avantage

A cinquante ans, serviteur à l’amour.

J. J. Rousseau.

Баллада

На заданныя рифмы.

Изъ смертныхъ всякому дана своя отрада,

Иному нравится перо, другому строй,

Тотъ въ Бахуса влюбленъ, того плѣняетъ Лада,

И словомъ, здѣсь страстей и вкусовъ сущiй рой!

Они въ душахъ давно ужъ заняли постой.

Спросите же, за чѣмъ такъ сдѣлала природа?

Каковъ ея отвѣтъ? какъ будто мракъ густой,

Какъ непонятная торжественная ода.

За то и всякому своя у насъ награда.

Не ложно въ томъ клянусь; сей часъ передъ налой!

Вѣдь мнѣ не хочется за ложь отвѣдать ада

И совѣсть здѣсь меня заколетъ какъ иглой,

А противъ совѣсти я, право, не герой.

Пусть скажутъ, что за то похожъ я на урода,

Мнѣ будетъ эта рѣчь безъ смысла, звукъ пустой,

Какъ непонятная торжественная ода.

Но вотъ стихамъ моимъ явилася преграда!

Покрылась мысль моя претолстою корой!

Я долженъ показать, какъ пишется баллада,

И это для меня — изъ горькихъ травъ настой,

Который невсегда закушаешь икрой!

И рифмъ тутъ задано, о ужасъ, два завода!

Баллада у меня идетъ съ разсудкомъ въ бой,

Какъ непонятная торжественная ода.

Обращенiе

О Бавiй! стихотворъ, отнявшiй нашъ покой!

Прими сiи стихи, на нихъ бывала мода!

Они написаны, ей, ей, на твой покрой —

Какъ непонятная торжественная ода.

Порядокъ расположенiя рифмъ можно лучше видѣть въ слѣдующей таблицѣ:

У Нѣмцовъ баллада состоитъ въ повѣствованiи о какомъ либо любовномъ или несчастномъ приключенiи, и отличается отъ Романса наиболѣе тѣмъ, что всегда основана бываетъ на чудесномъ; раздѣляется также на строфы. Хотя Буттервекъ, ихъ новѣйшiй Естетикъ, и говоритъ, что содержанiе такихъ сочиненiй должно быть непремѣнно взято изъ отечественныхъ происшествiй, но сiе не всегда соблюдается. — Сiи баллады могутъ быть писаны стихами всякаго размѣра. Г. Жуковскiй показалъ намъ удачно написанные образцы Русскихъ балладъ. Приведемъ одну изъ нихъ:

Свѣтлана.

Разъ въ Крещенской вечерокъ

Дѣвушки гадали:

За ворота башмачокъ,

Снявъ съ ноги, бросали;

Снѣгъ пололи; подъ окномъ

Слушали; кормили

Счетнымъ курицу зерномъ;

Ярый воскъ топили;

Въ чашу съ чистою водой

Клали перстень золотой,

Серги изумрудны;

Разстилали бѣлый платъ,

И надъ чашей пѣли въ ладъ

Пѣсенки поблюдны.

Тускло свѣтится луна

Въ сумракѣ тумана —

Молчалива и грустна

Милая Свѣтлана.

«Что, подруженька, съ тобой?

Вымолви словечко!

Слушай пѣсни круговой,

Вынь себѣ колечко!

Пой, красавица: кузнецъ!

Скуй мнѣ златъ и новъ вѣнецъ,

Скуй кольцо златое!

Мнѣ вѣнчаться тѣмъ вѣнцомъ!

Обручаться тѣмъ кольцомъ

При святомъ налоѣ!»

— Какъ могу, подружки, пѣть!

Милый другъ далеко!

Мнѣ судьбина умереть

Въ грусти одинокой!

Годъ промчался — вѣсти нѣтъ;

Онъ ко мнѣ не пишетъ!

Ахъ! а имъ лишь красенъ свѣтъ!

Имъ лишь сердце дышетъ!...

Иль не вспомнишь обо мнѣ?

Гдѣ, въ какой ты сторонѣ?

Гдѣ твоя обитель?

Я молюсь и слезы лью!

Утоли печаль мою,

Ангелъ утѣшитель! —

Вотъ! въ свѣтлицѣ столъ накрытъ

Бѣлой пеленою;

И на томъ столѣ стоитъ

Зеркало съ свѣчою;

Два прибора на столѣ.

«Загадай, Свѣтлана!

Въ чистомъ зеркала стеклѣ!

Въ полночь, безъ обмана

Ты узнаешь жребiй свой!

Стукнетъ въ двери милый твой

Легкою рукою,

Упадетъ съ дверей запоръ,

Сядетъ онъ за свой приборъ

Ужинать съ тобою!»

Вотъ красавица одна;

Къ зеркалу садится;

Съ тайной робостью она

Въ зеркало глядится;

Темно въ зеркалѣ; кругомъ

Мертвое молчанье;

Свѣчка трепетнымъ огнемъ

Чуть лiетъ сiянье....

Робость въ ней волнуетъ грудь,

Страшно ей назадъ взглянуть,

Страхъ туманитъ очи....

Съ трескомъ вспыхнулъ огонекъ!

Крикнулъ жалобно сверчокъ

Вѣстникъ полуночи!

Подпершися локоткомъ,

Чуть Свѣтлана дышетъ....

Вотъ.... легохонько замкомъ

Кто–то стукнулъ, слышитъ!

Робко въ зеркало глядитъ:

За ея плечами

Кто–то, чудилось, блеститъ

Яркими глазами!

Занялся отъ страха духъ!

Вдругъ.... въ ея влетаетъ слухъ

Тихiй, легкiй шопотъ:

«Я с тобой моя краса!

Укротились небеса!

Твой услышанъ ропотъ!»

Оглянулась.... милый къ ней

Простираетъ руки.

«Радость! свѣтъ моихъ очей!

Нѣтъ для насъ разлуки!

Ѣдемъ! попъ ужъ въ церкви ждетъ

Съ дьякономъ, дьячками;

Ликъ вѣнчальну пѣснь поетъ;

Храмъ блеститъ свѣчами!»

Былъ въ отвѣтъ умильный взоръ;

Идутъ на широкой дворъ

Въ ворота тесовы;

У воротъ ихъ санки ждутъ;

Съ нетерпѣнья кони рвутъ

Повода шелковы.

Сѣли... кони съ мѣста въ разъ!

Пышутъ дымъ ноздрями!

Отъ копытъ ихъ поднялась

Вьюга надъ санями.

Скачутъ!... пусто все вокругъ;

Степь въ очахъ Свѣтланы;

На лунѣ туманный кругъ;

Чуть блестятъ поляны.

Сердце вѣщее дрожитъ;

Робко дѣва говоритъ:

«Что ты смолкнулъ, милый?»

Ни полслова ей въ отвѣтъ!

Онъ глядитъ на лунный свѣтъ,

Блѣденъ и унылый.

Кони мчатся по буграмъ;

Топчутъ снѣгъ глубокой....

Вотъ! въ сторонкѣ Божiй храмъ

Видѣнъ одинокой;

Двери вихорь отворилъ;

Тьма людей во храмѣ;

Яркiй свѣтъ паникадилъ

Тускнетъ въ фимiамѣ;

На срединѣ черный гробъ;

И гласитъ протяжно попъ:

«Буди взятъ могилой!»

Пуще дѣвица дрожитъ;

Кони мимо; другъ молчитъ

Блѣденъ и унылой.

Вдругъ мятелица кругомъ!

Снѣгъ валитъ клоками!

Черный вранъ, свистя крыломъ,

Вьется надъ санями;

Вѣщiй стонъ гласитъ: печаль!

Кони торопливы

Чудко смотрятъ въ темну даль,

Воздымая гривы;

Брезжетъ въ полѣ огонекъ;

Видѣнъ мирный уголокъ,

Хижинка подъ снѣгомъ;

Кони борзые быстрѣй!

Снѣгъ взрываютъ, прямо къ ней

Мчатся дружнымъ бѣгомъ.

Вотъ примчалися.... и въ мигъ

Изъ очей пропали!

Кони, сани и женихъ

Будто не бывали!

Одинокая въ потьмахъ

Брошена отъ друга

Въ страшныхъ дѣвица мѣстахъ;

Вкругъ мятель и вьюга!

Возвратиться? _{— слѣду нѣтъ!}

_{Видѣнъ ей въ избушкѣ свѣтъ!}

_{Вотъ — перекрестилась!}

_{Въ дверь съ молитвою стучитъ....}

_{Дверь шатнулася.... скрыпитъ....}

_{Тихо растворилась.}

_{Чтожъ? въ избушкѣ гробъ; накрытъ}

_{Бѣлою запоной;}

_{Спасовъ ликъ въ ногахъ стоитъ;}

_{Свѣчка предъ иконой....}

_{Ахъ! Свѣтлана! что съ тобой?}

_{Въ чью пришла обитель?}

_{Страшенъ хижины пустой}

_{Безотвѣтный житель!}

_{Входитъ съ трепетомъ, въ слезахъ;}

_{Предъ иконой пала въ прахъ,}

_{Спасу помолилась;}

_{Со крестомъ своимъ въ рукѣ,}

_{Подъ Святыми, въ уголкѣ}

_{Робко притаилась.}

_{Все утихло!... вьюги нѣтъ!...}

_{Слабо свѣчка тлится;}

_{То прольетъ дрожащiй свѣтъ,}

_{То опять затмится....}

_{Все въ глубокомъ, мертвомъ снѣ!}

_{Страшное молчанье!...}

_{Чу! Свѣтлана!... въ тишинѣ}

_{Легкое журчанье!...}

_{Вотъ! глядитъ: къ ней въ уголокъ}

_{Бѣлоснѣжный голубокъ}

_{Съ свѣтлыми глазами,}

_{Тихо вѣя, прилетѣлъ,}

_{Къ ней на перси тихо сѣлъ,}

_{Обнялъ ихъ крылами.}

_{Смолкло все опять кругомъ....}

_{Вотъ! Свѣтланѣ мнится,}

_{Что подъ бѣлымъ полотномъ}

_{Мертвый шевелится....}

_{Сорвался покровъ! мертвецъ}

_{(Ликъ мрачнѣе ночи)}

_{Вѣдѣнъ весь — на лбу вѣнецъ,}

_{Затворенны очи.}

_{Вдругъ... въ устахъ сомкнутыхъ стонъ!}

_{Силится раздвинуть онъ}

_{Руки охладѣлы!...}

_{Что же дѣвица? дрожитъ!}

_{Гибель близко!... но не спитъ}

_{Голубочикъ бѣлый.}

_{Встрепенулся! развернулъ}

_{Легкiя онъ крилы!}

_{Къ мертвецу на грудь вспорхнулъ!...}

_{Всей лишенный силы,}

_{Возстенавъ, заскрежеталъ}

_{Страшно онъ зубами,}

_{И на дѣву засверкалъ}

_{Грозными очами....}

_{Снова блѣдность на устахъ!}

_{Въ закатившихся глазахъ}

_{Смерть изобразилась!}

_{Глядь Свѣтлана.... о творецъ!}

_{Милый другъ ея — мертвецъ!}

_{Ахъ!... и пробудилась!}

_{Гдѣжь? у зеркала, одна}

_{Посреди свѣтлицы.}

_{Въ тонкiй занавѣсъ окна}

_{Свѣтитъ лучъ денницы;}

_{Шумнымъ бьетъ крыломъ пѣтухъ,}

_{День встрѣчая пѣньемъ;}

_{Все блеститъ!... Свѣтланинъ духъ}

_{Смутенъ сновидѣньемъ!}

«_{Ахъ! ужасный, грозный сонъ!}

_{Не добро вѣщаетъ онъ —}

_{Горькую судьбину!}

_{Тайный мракъ грядущихъ дней,}

_{Что сулишь душѣ моей?}

_{Радость иль кручину?}»

_{Сѣла (тяжко ноетъ грудь)}

_{Подъ окномъ Свѣтлана;}

_{Изъ окна широкiй путь}

_{Видѣнъ сквозь тумана;}

_{Снѣгъ на солнышкѣ блеститъ,}

_{Паръ алѣетъ тонкой....}

_{Чу!... въ дали пустой гремитъ}

_{Колокольчикъ звонкой!}

_{На дорогѣ снѣжный прахъ!}

_{Мчатъ, какъ будто на крылахъ,}

_{Санки кони рьяны!}

_{Ближе! вотъ ужъ у воротъ!}

_{Статный гость на дворъ идетъ....}

_{Кто?... женихъ Свѣтланы!}

_{Что же твой, Свѣтлана, сонъ,}

_{Прорицатель муки?}

_{Другъ съ тобой! все тотъже онъ}

_{Въ опытѣ разлуки;}

_{Тажъ любовь въ его очахъ;}

_{Тѣжъ прiятны взоры;}

_{Тѣжъ на сладостныхъ устахъ}

_{Милы разговоры.}

_{Отворяйся жь, Божiй храмъ!}

_{Вы летите къ небесамъ,}

_{Вѣрные обѣты!}

_{Соберитесь, старъ и младъ!}

_{Сдвинувъ звонки чаши, въ ладъ,}

_{Пойте: многи лѣты!}

_{_____}

_{Улыбнись, моя краса,}

_{На мою балладу!}

_{Въ ней большiя чудеса,}

_{Очень мало складу!}

_{Взоромъ счастливый твоимъ,}

_{Не хочу и славы!}

_{Слава — насъ учили — дымъ!}

_{Свѣтъ судья лукавый!}

_{Вотъ баллады толкъ моей:}

«_{Лучшiй другъ намъ въ жизни сей}

_{Вѣра въ Провидѣнье!}

_{Благъ Зиждителя законъ:}

_{Здѣсь несчастье — лживый сонъ;}

_{Счастье — пробужденье!}»

_{О! не знай сихъ страшныхъ сновъ}

_{Ты, моя Свѣтлана!...}

_{Будь, Создатель, ей покровъ!}

_{Ни печали рана,}

_{Ни минутной грусти тѣнь}

_{Къ ней да не коснется!}

_{Въ ней душа, какъ ясный день!}

_{Ахъ! да пронесется}

_{Мимо — бѣдствiя рука!}

_{Какъ прiятный ручейка}

_{Блескъ на лонѣ луга,}

_{Будь вся жизнь ея свѣтла;}

_{Будь веселость, какъ была,}

_{Дней ея подруга!}

_{Для показанiя, какiе размѣры и какой порядокъ въ расположенiи стиховъ употреблялъ Г. Жуковскiй въ другихъ своихъ балладахъ, выписываемъ изъ нѣкоторыхъ по первой строфѣ:}

_{Людмила}

«Гдѣ ты, милый? что съ тобою?

Съ чужеземною красою

Знать въ далекой сторонѣ

Измѣнилъ, невѣрный, мнѣ!

Иль безвременно могила

Свѣтлый взоръ твой угасила!»

Такъ Людмила, прiунывъ

Къ персямъ очи преклонивъ,

На распутiи вздыхала.

«Возвратится ль онъ — мечтала —

Изъ далекихъ, чуждыхъ странъ,

Съ грозной ратiю Славянъ?»

Алина и Альсимъ.

За что, за что вы разорвали

Союзъ сердецъ?

Вамъ розно быть! вы имъ сказали —

Всему конецъ!

Что пользы въ платье золотое

Себя рядить —

Богатство на землѣ прямое

Одно: любить.

Варвикъ.

Никто не зрѣлъ, какъ ночью бросилъ въ волны

Эдвина злой Варвикъ;

И слышали одни брега безмолвны

Младенца жалкiй крикъ.

Пустынникъ.

«Веди меня, пустыни житель!

Святой Анахоретъ!

Близка желанная обитель;

Привѣтный вижу свѣтъ!

Ивиковы журавли.

На Посейдоновъ пиръ веселый

Куда стекались чада Гелы

Зрѣть бѣгъ коней и бой пѣвцовъ,

Шелъ Ивикъ, скромный другъ боговъ;

Ему съ крылатою мечтою

Послалъ даръ пѣсней Аполлонъ;

И съ лирой, съ легкою клюкою,

Шелъ, вдохновенный, къ Истму онъ.

Кассандра.

Все въ обители Прiама

Возвѣщало брачный часъ:

Запахъ розъ и фимiама,

Гимны дѣвъ и лирный гласъ!

Спитъ гроза минувшей брани;

Щитъ и мечъ и конь забытъ;

Облеченъ въ пурпурны ткани

Съ Поликсеною Пелидъ.

Эльвина и Эдвинъ.

Въ излучинѣ долины сокровенной,

Тамъ, гдѣ блеститъ подъ рощею потокъ,

Стояла хижина, смиренной

Покоя уголокъ.

Эолова арфа.

Владыко Морвены,

Жилъ въ дѣдовскомъ замкѣ могучiй Ордалъ;

Надъ озеромъ стѣны

Зубчатыя замокъ съ холма возвышалъ;

Прибрежны дубравы

Склонялись къ водамъ,

И стлался кудрявый

Кустарникъ по злачнымъ окрестнымъ холмамъ.

Двенадцать спящихъ дѣвъ.

Надъ пѣнистымъ Днѣпромъ–рѣкой,

Надъ страшною стремниной,

Въ глухую полночь, Громобой

Сидѣлъ одинъ съ кручиной;

Окрестъ его дремучiй боръ;

Утесы подъ ногами;

Туманенъ видъ полей и горъ;

Туманы надъ водами;

Подернутъ мглою сводъ небесъ;

Въ ущельяхъ вѣтеръ свищетъ;

Ужасно шепчетъ темный лѣсъ,

И волкъ во мракѣ рыщетъ.